Вопли. Отдыхайте. На курорт. Интересная любовь
– Здравствуйте, Елена Павловна.
– Зоинька, здравствуйте. Здравствуйте, дорогая.
– Как вы себя чувствуете? Как спалось?– девушка подкатила стойку для капельницы с подвешенным флаконом пятипроцентного раствора глюкозы к кровати,– ну, приступим,– сказала она и перевязала руку резиновым жгутом.
– Мне уже лучше, доктор утром сказал, что через недельку, скорее всего, меня выпишут.
– Ну вот,– девушка зафиксировала положение иглы в вене лейкопластырем,– все готово.
– Зоинька, вы принесли мне книгу?
– Ой, Елена Павловна, совсем забыла. Поздно пришла вчера домой, пока одно, другое, совсем вылетело из головы. Завтра я обязательно принесу, сейчас поставлю себе крестик на руке, чтобы не забыть.
– Да нечего! Мне Серафима Игоревна дала на днях что-то современное, но я такое не люблю. Мы к другой литературе привыкли, на которой росли, нынешнее читать нельзя.
– Да, я согласна с вами,– девушка собрала защитные колпачки для игл, вату, бинты и направилась к выходу,– я зайду к вам позже, отдыхайте,– сказала она, осматривая палату. На двух кроватях, стоящих у самого выхода, в серо-белых сорочках сидели пожилые женщины и вышивали на пяльцах. Делая стежок за стежком, каждая бормотала что-то, слышное и понятное только ей. Это две сестры-близняшки уже который год лежат в этом диспансере, практически забыв о своей жизни вне этих стен.
– Спасибо, Зоинька. Буду вас ждать. А ко мне никто не приходил? – поинтересовалась старушка.
– Нет. Никого не было. Я скажу вам, если кто-то придет.
– Обязательно! Меня же ученики ждут, мне тут нельзя разлеживаться, экзамены скоро.
– Я передам вам, спите,– стоя в дверях, сказала Зоя.
– Только не забудьте. – Старушка закрыла глаза, и, стараясь не шевелиться, мгновенно погрузилась в сон.
Девушка, выйдя из палаты, направилась в процедурный кабинет. Стены психоневрологического диспансера номер семь были выкрашены в белый цвет примерно лет тридцать назад и сегодня имели гораздо больше оттенков. Зое повезло, она работает в стационаре, где обычно тихо и спокойной, буйные лежат на другом этаже, но крики и вопли больных были слышны и здесь. Подойдя к двери из железных прутьев, она ловко открыла ее и попала в зону для медперсонала.
– Зой, привет!– невысокая женщина лет пятидесяти окликнула ее.
– О, Боже мой, ты меня напугала.
– Я не специально,– с улыбкой ответила женщина,– о чем задумалась?
– Да так, о своем.
– О девичьем?
– Да о каком там девичьем. Я тебя сто лет не видела, ты в отпуске была что ли?– женщины вошли в процедурный кабинет, в котором стоял сильный запах лекарств.
– Зойка, я была в таком отпуске! Первый раз в жизни отдохнула как человек,– лицо Клары Филипповны растянулось в улыбке, а голова слегка запрокинулась назад.
– Давай рассказывай,– с интересом сказала Зоя, хотя слушать истории своей сотрудницы не любила,– я чайник поставлю, не завтракала еще.
– Ой, даже не знаю, с чего начать. В общем, я же взяла еще месяц за свой счет, поехала к матери в Розовку, чтобы забрать ее наконец-то сюда.
– Забрала?
– Забрала. Продала там ее хибару, с горем пополам, дали три копейки, но что делать, мне так нужны были деньги. Пока всё сделали, пока оформили. Я хотела все её вещи повыкидывать, но она как встала в позу: это мне нужно, это еще от бабушки, воевала с ней неделю.
– Да уж, старые люди любят цепляться за прошлое,– Зоя разлила чай по кружкам, поставила на стол и села рядом с Кларой Филипповной,– бери печенье.
– Спасибо. В общем, взяла я только книги и всё. Мать скандалила, столько мне нервов вымотала за этот переезд. По приезду я через пару дней устроила её в нашу больницу и наконец-то выдохнула.
– Так ты её сюда положила что ли?
– Ну а куда мне ее везти, Зой, не к себе же в однокомнатную квартиру, я тогда через месяц сама бы в дурку легла.
– Ну и жила бы она себе в своей деревне.
– Так она там одна, братья ее ведь тоже уже не молодые, а сама-то она еле ходит. Тут хоть под присмотром. Ну, слушай! Пока приехали, пока я ее оформила, уложила– устала как собака, отпуск называется. Первый раз в жизни, Зоя, я решила поехать на курорт.
– Куда?
– В Егорово!– с гордостью, смакуя каждую букву, произнесла Клара Филлиповна.
– Обалдеть!– Зоя была удивлена этому, так как в их больнице редко кто ездил отдыхать, с теми мизерными зарплатами, что они получали за свою работу, можно было себе позволить раз в год сходить в кино и потом в кафе, скушать мороженое,– как же ты не побоялась одна ехать?
– Зоинька, а с чего ты взяла, что я одна туда поехала?– с улыбкой и кокетством ответила женщина.
– И с кем же ты поехала? Неужели со своей престарелой мамой?
– Да конечно, я что, сумасшедшая что ли. Знаешь Славку из дневного стационара?
– Славку? Что-то не помню.
– Ну, Слава, высокий такой, темненький, он приходит еще к нам по средам, оформляет своих.
– Аааа, Слава! Так, а что он поехал-то с тобой?
– Зоя, как бы тебе так помягче сказать. Любовь у нас со Славкой. Вот!
– Клара, ты в своем уме вообще, ему сколько лет? Он же молоденький совсем.
– Двадцать четыре года!– гордо заявила Клара Филипповна.
– Ты точно сумасшедшая! Зачем ты ему, старая кошёлка, нужна?– Зоя была удивлена и даже немного возмущена от услышанного.
– Ой! Смотри какая, старая кошёлка, значит, есть за что любить, Зоинька! Это ты тут торчишь днями и ночами, а я хочу нормально жить, полной жизнью. Хочу домой спешить не потому, что здесь все достало, а потому, что ждет меня там кто-то. Да, мне пятьдесят лет? И что теперь только дома сидеть и смотреть телевизор вечерами, а по субботам к полоумной мамаше в деревню ездить. Да мне не интересно это, понимаешь? Меня достала уже эта работа, был бы нормальный мужик рядом, да я сроду сюда больше бы не пришла.
– Странная ты женщина, Клара, никогда я тебя не понимала и сейчас не пойму тоже. Родную мать в дурку, а с каким-то сопляком на курорт,– возмутилась Зоя – и давно это у вас?
– Уже семь месяцев.
– С ума сойти,– сказала Зоя, откусывая размоченное в чае печенье.
– Он очень хороший, правда. Я и сама сопротивлялась сначала, но потом решила, будь что будет. Купила новое платье и пригласила его к себе в гости. Так все и закрутилось. Он с родителями в двухкомнатной квартире живет, там у них еще его сестра с мужем и ребенком, так что никакого личного пространства. А он читать любит. Такой умный, что я по сравнению с ним чувствую себя полной дурой, представляешь?– глаза Клары Филипповны горели от счастья, а улыбка омолаживала ее уставшее, чуть изрезанное морщинами лицо,– ну а для матери я и так много чего делала и все равно плохой была всегда.
– Странно это все,– ответила Зоя.
– Неудивительно. Никто не понимает. Да только мне плевать. Я так от всего устала, забыла, что я женщина, пахала, мучилась с этими идиотами, все выходные и праздники одна сидела как прокаженная. Так что, сколько мне отмерено с ним прожить, столько и проживу.
– А в Егорово зачем поехала?
– Это я ему подарок на день рождения сделала,– гордо сказала Клара Филипповна
– Да уж,– заметила Зоя,– я думала, что такое только в плохих книгах пишут, а оказывается, в жизни тоже бывает.
– Я тоже так думала. Но как видишь, случается.– Клара Филипповна на какое-то мгновение погрузилась в воспоминания о прошедшем отпуске, уставившись в окно.
– Как мама себя чувствует?– поинтересовалась Зоя.
– А что с ней будет, лежит себе, возмущается, просит, чтобы я домой ее забрала.
– Заберешь?
– Нет. Не заберу. Слава теперь у меня живет, переехал сразу, как мы вернулись из Егорово. Без него я уже не смогу. А маме и здесь плохо, и дома будет плохо, так что для нее нет разницы, где лежать целыми днями и ругаться, а для меня есть.
– Может, не надо было дом продавать? Жила бы себе там спокойно. Она ведь привыкла жить одна, а тут шум, гам, больные кричат.
– Мне так спокойней, пусть лежит. А дом я специально продала, когда задумала Славку в отпуск свозить. Денег у меня таких не было, вот я и решила мать сюда перевезти, а на полученные деньги устроить нам медовый месяц. Надоело мне быть хорошей и одинокой, думать обо всех, а обо мне кто подумает? Никто! Так что, Зоя, все, что ни делается, все к лучшему. Зато я теперь счастливая и довольная, и всем хорошо,– весело сказала Клара Филипповна и встала из-за стола,– пойду работать. Ты только не рассказывай никому про это, хорошо, а то будут болтать.
– Интересная у тебя получается любовь, очень интересная,– спокойно сказала Зоя.
– Да, Зоя, интересная! Какая никакая, а есть, это ты все одна живешь, и никто тебе не нужен, а мне вот нужен, я еще хочу жить!– сказала Клара Филипповна и вышла из кабинета.
Зоя тоже направилась в палаты. Воздух в больнице был наполнен запахом лекарств и человеческих страданий. Она весь день будет думать над тем, что рассказала ей Клара Филипповна. Работая с двадцати трех лет в психоневрологическом диспансере медсестрой, она уже привыкла к жестокости и черствости, но иногда что-то все же задевало ее душу. Маленькая, худенькая девушка с длинными светлыми волосами, как правило, собранными в тугой пучок на затылке, находилась здесь только физически, мысли же ее были совсем в другом мире, более для нее приятном и совершенно недоступном ее физическому телу. Когда-то, окончив медицинское училище, она пришла сюда на лето, поработать, но уйти уже не смогла.