Глава 9
По пути домой Слоан старалась делать вид, что ничего не произошло: кивнула соседу, выгуливающему собаку, улыбнулась престарелой чете, болтавшей с приятелями в маленьком дворике. Но стоило перешагнуть порог квартиры, как девушка сурово нахмурилась.
– Почему я попала под надзор ФБР? – выпалила она, не давая Ричардсону опомниться.
– Все-таки как насчет чашечки кофе, пока я попытаюсь вразумительно объяснить вам все?
– Так и быть, – обреченно вздохнула Слоан и, немного помедлив, повела непрошеного гостя на кухню.
Если он просит кофе, значит, в самом деле собирается задержаться и сказать наконец правду, а не отделываться общими фразами, чего она боялась больше всего.
Слоан подошла к раковине, налила в кофейник воды и потянулась за жестянкой с кофе, окинув мимолетным взглядом Ричардсона. Тот уже успел снять синюю ветровку и аккуратно пристраивал ее на спинку стула. Неплохо смотрится! Лет около сорока, высокий, с атлетически накачанной фигурой, короткими темными волосами, черными глазами и квадратным подбородком. Настоящий Джеймс Бонд! Правда, одет в белую тенниску, синие брюки и такого же цвета парусиновые туфли на толстой пробковой подошве, так что вполне может сойти за типичного бизнесмена средней руки… если не считать, разумеется, кобуры, из которой выглядывает рукоятка полуавтоматического «зиг-сойера» девятого калибра. И поскольку он, кажется, немного смягчился и больше не грозил ей всеми мыслимыми карами, Слоан старалась вести себя как можно вежливее и даже осмелилась ободряюще улыбнуться, безмолвно упрашивая его поскорее приступить к делу.
– Я слушаю, мистер Ричардсон.
– Две недели назад мы обнаружили, что ваш отец собирается связаться с вами, – начал Пол, присаживаясь к столу. – И собирается позвонить именно сегодня. Кстати, что он вам сказал?
Слоан неторопливо включила кофейник и оперлась бедром о столешницу.
– Неужели вам это не известно?
– Детектив Рейнолдс, мне не до глупых игр. Отвечайте! – надменно бросил фэбээровец, и этот пренебрежительный тон снова задел Слоан за живое. Она едва не вспылила, но какой-то глубинный инстинкт подсказывал, что если она сумеет сдержаться и не сразу выложит все козыри на стол, то вытянет из него все необходимое.
– Он пожаловался, что перенес инфаркт, и попросил приехать в Палм-Бич на несколько недель.
– И что же вы ответили?
– Я его в глаза никогда не видела. Ни разу не встречала. Поэтому отказалась наотрез. Нет, нет и нет.
Пол Ричардсон все это прекрасно знал, но его интересовали исключительно ее отношение к отцу и неподдельно-искренняя реакция на его вопросы.
– Почему вы все-таки отказались?
– Я уже ответила.
– Но ведь он пожаловался, что болен, и хочет познакомиться с вами, пока не поздно.
– Он уже опоздал на тридцать лет.
– Не слишком ли вы импульсивны? – возразил Пол. – Подумайте о наследстве. Миллионы и миллионы! Неужели вы так легко отказываетесь от денег?
Какая трогательная убежденность в том, что баксы Картера Рейнолдса способны заставить ее изменить решение! Ну и жлоб!
Слоан брезгливо поморщилась. Что за люди! За цент готовы удавиться!
– Импульсивна? Вы чересчур поспешно судите обо мне. Когда мне было восемь, мать потеряла работу и нам пришлось почти год перебиваться на сосисках и сандвичах с арахисовым маслом. Мама хотела позвонить Картеру и попросить денег, но я прочла все, что написано в учебнике об арахисовом масле, и доказала ей, что это самая калорийная пища на земле и я люблю его куда больше шоколада. В двенадцать я свалилась с двусторонним воспалением легких, и мама боялась, что я умру без всякой помощи. Но в больницу я лечь не могла, потому что у нас не было медицинской страховки. Мама снова решилась позвонить ему в надежде, что он оплатит больничный счет, но все обошлось, и знаете почему, агент Ричардсон?
– Почему? – послушно спросил Пол, невольно тронутый неукротимой гордостью и почти сверхъестественным достоинством этой совсем не богатой девушки.
– Потому что в ту же ночь мне стало лучше. И знаете, что явилось причиной молниеносного исцеления?
– Конечно, нет.
– Я стала поправляться, потому что отказалась иметь что-либо общее с этим человеком и не желала его грязных денег.
– Понятно.
– В таком случае вы также поймете, отчего мне противна сама мысль о каком-то наследстве. Я не больна, не голодаю, не бедствую. И вовсе не собираюсь мчаться в Палм-Бич, чтобы он смог успокоить свою потревоженную совесть. От меня он этого не дождется.
Она открыла шкафчик и извлекла оттуда две кружки.
– И что же может заставить вас передумать?
– Чудо. Или внезапный приступ шизофрении.
Пол ничего не ответил, выжидая, пока любопытство возьмет верх над обидой и неприязнью. Он посчитал, что на это уйдет несколько минут, но явно недооценил свою собеседницу.
– Это Рейнолдс вас послал? Надеется уговорить меня? Вы действуете от имени ФБР или решили немного подзаработать на стороне во время праздников?
Это предположение, хоть и совершенно неправдоподобное, показало, однако, Полу, что девушка обладает не только живым воображением, но и способностью к дедуктивному мышлению. К сожалению, эти качества отнюдь не подходили для той роли, которую он предназначил для Слоан.
– Бюро интересуется некоторыми аспектами финансовой деятельности Картера Рейнолдса, а также его деловыми партнерами, – официальным тоном ответил Пол, сочтя более разумным проигнорировать обвинения. – Совсем недавно мы получили информацию о том, что Рейнолдс замешан в незаконных операциях, но у нас недостаточно улик, чтобы доказать его непосредственное участие или хотя бы косвенное отношение к криминальным аферам.
Несмотря на полное равнодушие Слоан к отцу, Пол заметил, что девушка настороженно застыла. Он ожидал совершенно другого: злорадного удовлетворения или язвительной усмешки. Но она явно не желала верить обвинениям против родителя.
Однако Слоан довольно быстро пришла в себя и, смущенно улыбнувшись, налила кофе в кружки и поставила на стол поднос.
– Какие именно преступные операции?
– Боюсь, я не вправе сообщить вам это.
– Не понимаю, какое отношение имею к сказанному я, – пожала плечами Слоан, устраиваясь напротив. – На-деюсь, меня вы не подозреваете в пособничестве?
Она выглядела такой несправедливо оскорбленной, что походила на обиженную девчонку, и Пол, сам того не желая, усмехнулся и покачал головой:
– Нет, разумеется, нет. Мы вообще узнали о вашем существовании всего несколько недель назад. Внедрили в его окружение своего осведомителя. Он и донес о намерении Рейнолдса вернуть свою дочь. К несчастью, этот осведомитель больше не может быть нам полезен.
– Почему же?
– Он умер.
– Своей смертью? – уточнила Слоан, поддаваясь профессиональной привычке. Сейчас она совершенно забыла обо всех неприятностях и вновь стала хладнокровным детективом, заядлым копом, для которого всего важнее обличить преступника. Ричардсон едва заметно поколебался, и Слоан все поняла еще прежде, чем услышала ответ.
– Не своей.
Слоан передернуло, словно от удара. И пока она приходила в себя, Ричардсон спокойно пояснил:
– Мы следили за Рейнолдсом, но, как я уже сказал, не смогли собрать достаточно веских доказательств, чтобы убедить судью разрешить прослушивание телефонных переговоров и подсунуть «жучки» в его кабинет. Офисы его предприятий разбросаны по всему Сан-Франциско, но Рейнолдс с таким же успехом может заниматься своими темными делишками в любом другом городе, а возможно, и дома. Он осторожен и умен. Скоро Рейнолдс уезжает в Палм-Бич, и нам нужно, чтобы рядом с ним был наш человек.
– То есть я, – сокрушенно охнула Слоан.
– Ошибаетесь. Я. И попросил бы вас не позже завтрашнего дня внезапно передумать и позвонить Рейнолдсу. Скажите, что все-таки решили воспользоваться возможностью поближе познакомиться с ним и приедете в Палм-Бич.
– А при чем здесь вы?
Ричардсон с деланой наивностью поднял брови.
– Вы, естественно, захотите привезти с собой приятеля, чтобы не терзаться тоской и одиночеством в новой для вас среде. Человека, с которым могли бы проводить время, свободное от встреч с новообретенным папашей.
Слоан, возмущенная его цинизмом до глубины души, обмякла на стуле и пристально уставилась на своего мучителя.
– И этот друг, разумеется, вы?
– Разумеется.
Слоан крепко стиснула руки, но промолчала.
– Если Рейнолдс будет возражать против моего приезда, поясните, что мы давно собирались провести вместе ваш двухнедельный отпуск и что вы не намерены менять свои планы ради него. Думаю, Рейнолдс отступит. Его дом на Палм-Бич – настоящий дворец. Тридцать комнат. Еще один гость не обременит хозяев. Да и не в том он положении, чтобы диктовать вам свои условия.
Слоан почувствовала невероятную слабость.
– Мне нужно хорошенько все обдумать.
– Можете дать ответ завтра, – неохотно согласился Пол и, глотнув обжигающего кофе, посмотрел на часы и встал. – Пора возвращаться в отель. Я жду звонка, – сообщил он, потянувшись за курткой. – Вернусь утром. В первой половине дня вы свободны, значит, хватит времени выдумать правдоподобную сказочку, которая удовлетворит всех любопытных не только здесь, но и в Палм-Бич. Попрошу вас не разглашать нашей беседы. И особенно будьте осторожны с Сарой Гиббон, Роем Ингерсоллом и Джессапом.
Странно, что в список ее друзей он включил капитана!
Слоан уже хотела спросить, чем вызван столь непонятный отбор, но тут Пол добавил:
– Ваша матушка тоже не должна ничего знать.
Слоан отчего-то сразу стало легче.
– Поверьте, я не зря требую соблюдения абсолютной секретности, – пояснил агент. – Никому нельзя доверять, ни здесь, ни в Палм-Бич. Не представляете, насколько рискованная сложилась ситуация. Слишком многое поставлено на карту.
– Насколько мне помнится, я еще не давала своего согласия на поездку, – решительно возразила Слоан. – И кроме того, вряд ли стоит завтра приезжать ко мне. Сару распирает от любопытства, а мама попытается уговорить меня поехать в Палм-Бич, хотя я оставила на автоответчике сообщение, что не сделаю этого ни за что на свете. Обе наверняка примчатся ко мне чуть свет.
– В таком случае где бы мы могли поговорить?
– Как насчет того местечка, где мы сегодня встретились? В дюнах?
Пол молча натянул куртку, не сводя глаз с девушки. Всего за несколько часов она сумела показать себя с совершенно неожиданной стороны: спокойно и вполне профессионально справилась с человеком, которого посчитала вооруженным грабителем, успела свыкнуться с мыслью о том, что придется выдавать этого самого «грабителя» за своего друга, и пять минут назад согласилась помириться с отцом, которого ненавидела. Несмотря на хрупкую фигурку и изящное личико, она оказалась не только умной и хладнокровной, но и сообразительной. Правда, долгий тяжелый день, очевидно, сильно ее утомил. Она выглядела настолько измученной, что сердце Пола неожиданно сжалось. Он не привык испытывать угрызения совести, но сейчас отчего-то мучился сознанием собственной вины за то, что умудрился притушить горевший в ней огонек неизменной доброжелательности, тепла и сострадания к людям.
Пришлось сделать над собой усилие, чтобы немного развеять мрачные тучи и снять груз с ее души.
– Надеюсь, на этот раз вы обойдетесь со мной помягче? – сухо осведомился он.
– А вы снова собираетесь напасть на меня? – отпарировала Слоан, пытаясь улыбнуться.
– Ни на кого я не нападал: просто споткнулся.
– Моя версия мне больше нравится, – дерзко заявила она, и Пол, несмотря на все тревоги, рассмеялся.
Однако, закрывая за собой калитку, он снова озабоченно нахмурился. Подумать только, сколько проблем предстоит ему решить в Палм-Бич! С самого начала он отказывался использовать Слоан в качестве подсадной утки. Слишком много Пол успел перевидать неопытных, неумелых, ленивых и коррумпированных копов из провинциальных городков, чтобы не испытывать к ним инстинктивного недоверия, но тот факт, что именно ЭТА девчонка оказалась неподкупной, честной и преданной делу юной идеалисткой, больше похожей на капитана студенческой команды болельщиков, тоже отнюдь не радовал.
Он ничуть не беспокоился, что она не согласится ехать с ним в Палм-Бич. Судя по его личным наблюдениям и всему, что он вычитал в досье Слоан Рейнолдс, отказа ожидать не приходится. Те же упорство и цельность натуры, заставившие ее предпочесть диету из арахисового масла просьбам о деньгах, вынудят ее проглотить гордость, пожертвовать твердыми моральными принципами и отправиться с ним в Палм-Бич.