3
Ирвин ожидал увидеть нового босса похожим на главного редактора своей бывшей газеты – этаким упитанным солидным джентльменом в безукоризненной рубашке с нефритовыми запонками. Но вальяжно сидящий на краешке стола лысоватый мужчина средних лет и чрезвычайной сухопарости мог походить в крайнем случае на клоуна или в лучшем – на бойкого рекламного агента, но не на директора солиднейшего агентства.
Босс, завидев Ирвина, небрежно отшвырнул сигару и устремил на соискателя места под солнцем взгляд, не сулящий ничего хорошего. Ирвин еще не знал тогда, что босс обожает всякие психологические штучки. Минут пять, если не дольше, в комнате стояло тревожное молчание. Двое упорных мужчин изучали друг друга с пристрастной резкостью, и ни один не собирался заговаривать первым. Наконец босс понял, что Ирвин может стоять, не произнося ни слова, до скончания вечности, и прервал нелепое обоюдное молчание:
– Значит, приехал. Все бросил и приехал. Смелый парень, хвалю. – Босс достал из коробки свежую сигару. – Я тебя пригласил не просто так. Мои фотографы пустились в череду исчезновений: один недоволен оплатой, другой, видите ли, в творческом запое – бог его знает, что это за запой, – третий…
Босс пустил в ход гильотину, которой обычно в сериалах про мафиози отрезали мизинцы предателям. Ирвин на мгновение представил на месте сигары свой, ни в чем не повинный, с аккуратно подстриженным ногтем, палец.
– Ну, неважно. – Босс щелкнул газовой зажигалкой. – Вот и работай с такими людьми! – Босс, зажмурившись от удовольствия, затянулся ароматным дымком. – Может, закуришь?
– Капля никотина убивает мустанга.
– Ах да, я и забыл. – Босс тут же избавился от начатой сигары. – Одолели дурные привычки.
Босс наконец-то покинул угол стола и переместился в подобающее своему высокому статусу кресло.
Ирвин же, вышколенный бывшим морским пехотинцем в лучших армейских традициях, продолжал стоять по стойке «смирно».
– Кстати, как у тебя с алкоголем? – спросил вдруг босс как бы невзначай.
Ирвин ответил так, словно его проверяли на детекторе лжи, – четко, уверенно, без малейшего волнения:
– Как у всех. – И добавил для пущей убедительности: – Сэр, не волнуйтесь на этот счет.
– Значит, употребляешь?
– Исключительно пиво.
– А вино?
– Крайне редко.
– Похвально, похвально.
Судя по реакции босса, ожидался именно такой ответ.
– И виски тоже, – добавил Ирвин для закрепления благожелательной атмосферы. – Крайне редко.
– Ну что ж… я тебе верю, парень.
– Благодарю, сэр.
– Честность, Ирвин, – лучшая политика. Будь честен в работе, и работа будет честной с тобой.
– О, мой дед стоял на тех же принципах.
– Злоупотреблял?
– Кто?
– Дед.
– В меру.
– Ладно, закроем алкогольную тему.
Босс поудобнее уселся в кресле и снова вперил в новобранца пристальный взгляд.
– Знаешь, парень, мне понравилась твоя спонтанная серия по нашей тематике. Неплохо, для начала совсем неплохо, но с нашими мастерами все-таки не сравнить. И скажу тебе по секрету: мои штатные фотографы очень возмущались, что я пригласил тебя на стажировку, особенно ведущий – так сказать, наша гордость и слава, мистер Алан Кортби…
Босс замолчал, ожидая, как бывалый психолог, реакции от неофита.
Ирвин на всякий случай ограничился одним вопросом:
– Это не тот ли, который провалился в канализационный колодец?
– К счастью, нет. – Босс хохотнул. – Того бедолагу мы, так сказать, проводили на заслуженный отдых. А вот мистер Алан Кортби… – Босс снова приступил к психологическому тестированию. – Глянь, сынок, на стену.
Ирвин беспрекословно подчинился.
За спиной босса висел снимок – один-единственный, среднего формата, но зато какой!..
У Ирвина перехватило дыхание от страшного сюжета и великолепного технического исполнения.
– Как тебе? – спросил босс. – Картиночка?
– Жутковато.
– Не то слово. Этот шедевр никто и никогда не решился бы опубликовать.
– Что шедевр то шедевр.
Ирвин не льстил ни боссу, ни ведущему фотографу – снимок действительно потрясал.
Мгновенно угадывались последствия дорожной катастрофы: фрагмент искореженной дверцы безумно дорогого автомобиля и крупным планом – лишь женская окровавленная рука с уцелевшими пальцами. На одном – массивное золотое обручальное кольцо, инкрустированное бриллиантами, на другом – перстень из крупного черного топаза ценой в разбитый автомобиль.
Ирвин снова пристально взглянул на снимок. Да, это высший пилотаж, это мечта любого фотографа – так зафиксировать репортажный кусок жизни, чтобы тот мгновенно превратился в образец высокого искусства, в шедевр, который раз увидишь и больше никогда не забудешь, в изображение, которое войдет в мозг зрителя острым гвоздем и застрянет в памяти навсегда.
Искалеченный автомобиль и еще живая рука. Но ясно, что носительнице кольца и перстня никогда больше не ходить, не дышать, не смеяться. Вот-вот пальцы дрогнут в последний раз – и останется мертвое тело, пригодное лишь для морга и шикарного гроба.
Ирвин с трудом оторвался от снимка, превратившего страшную трагедию в безумное эстетическое торжество, и посмотрел на босса.
– Ну что, парень, можешь сотворить что-нибудь этакое?
Но Ирвин вместо скромного и уклончивого ответа сделал непрошеное признание:
– Нет, я бы не смог вдохновиться умирающей моделью.
– Кстати, – ободряюще улыбнулся босс, – иногда в таких катастрофах особо везучие, как это ни странно, выживают.
– Хочется верить.
– И ты в этом скоро убедишься.
– В каком смысле? – недоуменно спросил Ирвин. – Что, мне предстоит фотосессия в реанимационном отделении?
– Обожаю черный юмор. – Босс вскочил с кресла, подбежал к шкафу, схватил с полки толстую папку, вытряс на стол кучу бумаг и увлеченно принялся зачитывать непонятливому неофиту весьма конкретную и вдохновляющую информацию о недельном контракте и студии, полностью оборудованной для фотографического процесса.
– Семь дней, парень! На работу – семь дней, и ни часу больше – у меня такое правило! Не получится – всего хорошего!
А потом Ирвин понял, на что намекал босс, когда говорил о везунчиках, уцелевших в кошмарных автокатастрофах. Речь зашла об ассистентке Лайзе Эванс, которая должна была встретить стажера уже в студии.
Босс, поднатужившись, придал лицу печальное выражение и поведал о гибели жениха и о спасшейся чудом невесте. Еще босс посоветовал не обращать внимания на внешние отталкивающие детали, траурную одежду и прочие мелочи, сопутствующие утрате былой красоты, а сосредоточиться на профессиональных качествах Лайзы Эванс.
– Я оставил несчастную девушку в агентстве из жалости, а она оказалась весьма ценным приобретением. Лучше бедняжки Лайзы тебе свет никто не поставит, да и по использованию подручных аксессуаров ей нет равных. Кроме того, великолепно заменит визажиста – да и я малость сэкономлю! – Босс снова захохотал и принялся сгребать бумаги обратно в папку.
– Интересно, а как жертва подобной катастрофы реагирует на этот снимок? – спросил неожиданно для себя и босса Ирвин Стоктон.
– Никак, – обернувшись, ответил босс, криво впихивавший папку обратно в шкаф. – Лайза человек со странностями, она никогда не заходит в мой кабинет.
– И правильно делает.
– Ладно, хватит о грустном. – Босс вернулся в кресло. – Мы не договорили об Алане Кортби.
– Я весь внимание.
– Парень, ты, наверное, понял, что я ценю оправданный риск, обожаю эксперименты и поэтому доверяю тебе…
– Спасибо.
– Но ты должен понимать: у тебя тут конкурентов – уйма.
– Понимаю.
– И я хочу им всем, зажравшимся и упившимся, вставить фитиль. А то страх потеряли! Качество падает! А, парень? Вставим им фитиль! – Босс перевел дыхание после искренней гневной вспышки. – И, кстати, мистеру Алану Кортби – тоже.
Ирвин предпочел в данную минуту тактично промолчать – заранее топтать еще не поверженного фаворита было бы неуместно и просто глупо.
– Ну, понял, по глазам вижу. Что у тебя тут на майке накалякано? «Объектив видит все»! Смело! Здорово! Гениально! Это твой девиз? Отлично! Так сделай всех, парень! Докажи, что ты не хуже! Докажи, что лучше! Не стесняйся! Чего тебе терять? Побольше дерзости, новаторства, продемонстрируй свой неповторимый почерк! А?
– Постараюсь, – тихо сказал Ирвин. – Постараюсь.
– Но придется изрядно потрудиться!
– Меня этим не испугаешь.
– Ненавижу бездарей и бездельников!
– Я тоже.
– Начнешь с завтрашнего дня.
– Конечно.
– Но учти: это будет адская работа. – Босс язвительно усмехнулся, постучал пальцем по столу. – Ибо уважаемый мистер Алан Кортби, прежде чем отвалить в длительное турне по Азии, оставил тебе свое самое дорогое…
Босс в очередной раз повторил театральную паузу с психологическим подтекстом.
– Так мне предстоит трудиться в его студии? – спросил Ирвин как можно наивнее.
– Нет, парень, твоя студия – это та, что когда-то была моим первым логовом. – Босс ностальгически улыбнулся. – Ах, сколько там перебывало девочек из Гарлема!..
– Так вы тоже баловались фотографией?
Ирвин сконфузился, употребив не совсем точный глагол. Но босс понимающе гоготнул:
– Еще как баловался! Но, конечно, мне до мистера Кортби ох как далеко!..
– Мне пока – тоже.
– Хорошее словечко «пока», – многозначительно произнес босс. – Хорошее.
А Ирвин пытался угадать, что же такое самое дорогое оставил ему мистер Алан Кортби: свой любимый аппарат или объектив, а может, толстую-претолстую книгу, заполненную профессиональными советами?
Босс, понаслаждавшись недоумением, явно читаемым в глазах амбициозного молодого человека, все же открыл карты:
– Но боюсь, парень, тебе будет не до девочек из Гарлема. – Босс решительно нажал кнопку вызова. – Потому что мистер Алан Кортби, по доброте душевной, поставил перед тобой почти неразрешимую задачу.
Стажер не успел уточнить, в чем же заключается неразрешимость, как в кабинет вошла… Ирвин обомлел и обалдел. Эта женщина могла покорить любого, эта женщина являла собой тот безупречный тип, который нравится всем мужчинам без исключения, эта женщина сама по себе уже была шедевром, изваянным природой и силами небесными.
Свободная и гордая осанка гимнастки, претендующей на звание олимпийской чемпионки. Величавые и плавные движения примы-балерины. Породистость истинной принцессы – от наманикюренного изящного мизинца до точеной лодыжки.
Ирвин в мгновение ока представил, какое чудесное видение, какой потрясающий, незабываемый образ можно сделать из этой идеальной модели!..
А босс, превратившись из разбитного клоуна в темпераментного конферансье, громко объявил:
– Мисс Техас, она же – вице-королева всеамериканского конкурса красоты, несравненная и неподражаемая Сандра Бьюфорт!
Топ-модель небрежно взглянула на робеющего стажера и так же небрежно скользнула холодно-равнодушным взглядом по боссу, довольному устроенным цирком.
А босс продолжал как ни в чем не бывало:
– Так вот, парень: наш мистер Кортби считает, что если тебе удастся в своих работах адекватно воспроизвести красоту Сандры Бьюфорт, то тебе цены не будет!
И Мисс Техас застыла в позе витринного манекена, демонстрируя опешившему соискателю свой безграничный потенциал…