Глава 7
Остаться или уехать? Роше принял решение за несколько секунд.
Он поднялся по ступенькам и свистнул громко и переливчато. Когда они с Максом были маленькими, то тщательно отрабатывали технику свиста. Надо сказать, что результат был впечатляющим.
– Блю! – крикнул он что есть мочи. – Открой дверь!
Она замерла у окна и наблюдала за Роше, стоящим на крыльце. Что он задумал? С одной стороны, она чувствовала себя бабочкой, которую поймали в сачок, лишив права поступать по своему усмотрению, а с другой – была очарована его вниманием.
Этот мужчина не походил на тех, которых Блю знала раньше. В ее отношениях с мужем всегда присутствовали страх, боль и унижение. Роше же был совсем другим. Он пускал в ход все свое обаяние, демонстрировал искреннюю заинтересованность ее жизнью, и Блю не хотелось, чтобы это закончилось.
Внезапно Роше раскинул руки, запрокинул голову и закричал на всю улицу:
– Блю! – и стал озираться по сторонам, как нашкодивший мальчишка.
Блю от удивления открыла рот. У нее было ощущение, что либо она сейчас совершит один из самых разумных поступков в жизни, либо примет такое решение, о котором еще долго будет жалеть.
Она опять открыла дверь.
– Ох, спасибо, – произнес Роше с легким поклоном. – Во-первых, мне надо вымыть руки, а во-вторых, я намерен сделать тебе непристойное предложение. – Он широко улыбнулся и переступил порог.
Блю ничего не оставалось, как улыбнуться в ответ. Она немного расслабилась. От злости Роше не осталось и следа.
Он прошел в душный холл, куда уже успела пробраться уличная жара.
– У тебя нет кондиционера? – удивился он.
– Есть, но я выключаю его, когда ухожу.
Роше включил воду на кухне.
– Но сейчас ты здесь. Очень неприятно приходить в душный дом, особенно когда чертовски устал. Я имею в виду вообще, а не сейчас. Когда выматываешься на работе, жара еще больше угнетает.
Блю постаралась посмотреть на него с другой стороны – благополучный, уверенный в себе мужчина, стремящийся все контролировать, но совсем чужой.
– Ты абсолютно прав, – сказала она, – но, согласись, глупо охлаждать пустое помещение. Тогда мне надо завести собаку, чтобы хоть для нее оставлять работающий кондиционер.
Роше подставил руки под струю воды и обернулся через плечо. Полотенце висело на ручке духовки, но он его либо не заметил, либо просто привык, чтобы ему все подавали. В жизни Блю уже был мужчина, который требовал, чтобы его обслуживали. У нее не было желания входить в одну реку дважды.
– Извини, – произнес Роше, – скорее всего, оно прямо передо мной, но я его не вижу. Где полотенце?
– Вот оно, – ответила Блю, смутившись и кляня себя за мелочность.
Роше посмотрел, куда она указывала.
– Ох, как хорошо! – воскликнул он, вытирая руки. – Знаешь, наверное, действительно лучше выключать кондиционер, когда уходишь.
Блю казалось, что Роше заполнил собой все пространство кухни, впрочем, такое чувство возникало у нее, когда они оказывались в любом помещении. Чтобы не смотреть на него, такого счастливого и довольного, стоящего в лучах яркого солнечного света, Блю побежала включать кондиционер. Духота стало понемногу отступать.
Роше почувствовал, как холодный воздух заполняет помещение, и повернулся, подставив лицо под прохладную струю. Он выглядел спокойным, но Блю казалось, что он не прочь остаться с ней еще на некоторое время.
Роше мысленно пытался найти повод задержаться. Ему совсем не хотелось волновать или расстраивать эту женщину своим присутствием, но он понимал, что стоит ему уйти, и она вновь ускользнет в кокон, откуда ее потом будет очень трудно вытянуть. Он не должен ее отпускать.
– Как быстро стало прохладно, правда? – сказала Блю, возвращаясь в кухню. – Извини за временные неудобства.
– За что ты извиняешься?
– Тебе же было жарко и некомфортно. – Блю сцепила пальцы рук так крепко, что они побелели. Она так часто делала.
– Ты меня не приглашала, я сам напросился. Так что единственный человек, о чьем комфорте стоит позаботиться, – это ты.
Он знает, что ему пора уходить, но тянет время.
Блю неожиданно улыбнулась, ее зеленые глаза засветились.
– Тебе всегда здесь рады. – Она откинула назад волосы.
– Твоя улыбка – убийца, Блю. – У него внезапно сдавило горло, и это показалось странным и необычным.
– Это комплимент?
– Думаю, да. Я хотел сказать, что твоя улыбка убила меня наповал, настолько она прекрасна. Обычно ты грустная, а зря, у тебя такой красивый смех.
– Хм. – Блю убрала волосы наверх, подняла подбородок и подставила лицо холодному воздуху. – Мне нравится ход твоих мыслей. Раньше мне никто этого не говорил.
– А должны были. – Роше внимательно наблюдал за ней, разглядывая линии лица и шеи, тонкие красивые руки. Несмотря на прохладу, ему стало жарко. Он хотел бы посмотреть, как она танцует, обнаженная, а он тайком следил бы за ней. Роше подумал, что мог бы смотреть на Блю вечно.
Но что ему действительно хочется, так это гладить ее нежную кожу, намазать ее чем-то теплым и мокрым, ласкать ее грудь, живот, спускаясь все ниже, погрузиться в ее мягкую теплую плоть…
Надо уходить. Прямо сейчас.
– Какой сегодня чудесный день, – сказала Блю. Она слегка нагнулась и поправила юбку, завернувшуюся вокруг прелестных ножек.
Роше не сводил с нее глаз и не знал, что ответить. Все его мысли были заняты сексуальными фантазиями.
– Спасибо, что провел со мной это утро, – продолжала Блю. – Иногда я бываю грубой, но мне, как и всем людям, необходимо общение. Думаю, ты заслужил чашку кофе. Нам так и не удалось спокойно позавтракать.
Роше сел за старый круглый стол светлого дерева, вероятно пятидесятых годов двадцатого века. Должно быть, она каждый день его натирает. Вся остальная мебель в доме была еще более старой, но тоже в хорошем состоянии. Похоже, Блю за ней тщательно следила. Роше обратил внимание на старый, канареечного цвета телефон с диском для набора. В углу стоял небольшой диванчик, один из тех, которые можно увидеть во многих американских кафе. Его осенила мысль, что у Блю просто не было денег, чтобы что-то изменить в доме. Он никогда об этом не думал, а ведь она получает зарплату в таком же небольшом приходе, как и Сент-Сесиль. Похоже, других источников дохода у нее нет.
– Апельсиновый сок? – предложила Блю, доставая из холодильника кувшин.
– С удовольствием, – ответил Роше, думая о том, что теперь ей не придется беспокоиться о деньгах, и испытал облегчение.
Она налила ему сок и взяла свой стакан. Роше залюбовался, с каким удовольствием Блю пьет, откинув голову и слегка прикрыв глаза. Ему так захотелось обнять ее.
Поезжай домой, Роше, поезжай, пока не поздно.
Блю поставила стакан на стол и рассмеялась.
– Извини. Я привыкла быть одна, отвыкла следить дома за своими манерами. Сейчас приготовлю кофе. Ты пьешь черный или с молоком?
Роше откашлялся.
– Черный. Спасибо.
Блю достала чашки и поставила на стол. Она двигалась быстро, уверенно и уже не выглядела уставшей. Казалось, она вся светится изнутри.
Роше отвернулся. Сможет ли он справиться с ее противоречивой натурой? Слава богу, она не может читать его мысли и чувствовать его внутреннее состояние. У Роше должно хватить сил изменить ее.
– У меня не так много мебели, – сказала Блю, – но мне с ней уютно. Это даже хорошо, не люблю возить с собой много вещей.
– А тебе приходилось переезжать с большим багажом? – спросил Роше и пожалел, что задал этот вопрос.
– Можно и так сказать. Время идет, все меняется, и ты понимаешь, что для тебя важно, а что нет.
Роше взглянул на «ролекс» – шикарные наручные часы, к которым он привык, хотя марка его совершенно не интересовала. Да и что его, в сущности, действительно интересовало, кроме работы?
Блю ловко накрыла на стол, принесла две тарелки и приборы, поставила две чашки кофе, вазочку с печеньем и корзину с яблоками и грушам.
– Если бы я тебя не знал, решил бы, что работаешь официанткой, – сказал Роше, наблюдая за ее действиями.
– Я и работала. Несколько раз, – ответила Блю, усаживаясь напротив.
Она протянула ему вазочку с печеньем, и он взял одно.
– Как же так получилось, что ты работала официанткой? Ты же учительница, кроме того, талантливый оратор, прекрасный организатор.
– Хотела покончить со школой. Ерунда, ничего особенного.
– Ты сказала, что работала несколько раз. За что тебя увольняли? На чем ты погорела? Проткнула грушу вилкой? – Он широко улыбнулся.
– Меня никогда не увольняли, по крайней мере с должности официантки.
– Тогда почему ты так часто меняла работу? А откуда тебя увольняли?
– Послушай, ты слишком любопытный. Я бы даже сказала, ты ведешь себя просто неприлично. Да, именно так. Может быть, когда-нибудь я и отвечу на все твои вопросы, но не сейчас, – твердо заявила Блю. Пусть знает.
– Ты права. Извини, это профессиональное. Я так привык задавать людям вопросы о личной жизни, что иногда забываюсь.
– Хорошо, прощаю.
– Знаешь, а меня однажды уволили, когда работал фотографом на пляже, – продолжал Роше. – Я наступил кому-то то ли на голову, то ли на ногу. Отходил назад, чтобы в кадр попала вся картина. Так что это фотоаппарат виноват. Видишь, я же не боюсь говорить о своих ошибках.
– Твое признание меня тронуло, – улыбнулась Блю. – А теперь пей.
Роше сделал глоток кофе. Это был самый вкусный напиток, который он пил за последнее время, о чем он и сообщил Блю. Размахивая замечательным сырным печеньем, Роше указал на угловой диванчик.
– Отличная вещь! – воскликнул он. А что еще он мог сказать об этой рухляди?
Блю довольно улыбнулась:
– Спасибо! Я очень люблю стиль сороковых и пятидесятых годов. Просто обожаю ретро. В такой атмосфере чувствую себя свободнее. Теперь я живу одна и могу позволить, чтобы меня окружали только те вещи, которые мне действительно нравятся. Я еще присмотрела несколько интересных экземпляров.
Иными словами, Блю сбросила с себя груз прошлого, возможно неудачного замужества.
– Мне нравятся старые музыкальные автоматы, – признался Роше. – У меня есть два, правда, они хранятся у Макса и Энни. В Роузбэнке нет для них места.
Роше жил в Роузбэнке, потому что никак не мог решить, купить ли ему старый дом и отремонтировать или построить новый в Туссэне. Пока в Роузбэнке ему было вполне комфортно.
Блю молча пила кофе, и, казалось, совсем его не слушала. Роше замолчал.
– Я сказал что-то обидное? – спросил он после некоторой паузы.
– Ой. – Блю сделала большой глоток. – Нет-нет, просто я думаю о музыкальном автомате. Всегда мечтала иметь такой. Даже собирала фотографии. Как-нибудь покажу тебе. Извини, тебе это, наверное, будет неинтересно.
– Шутишь? Я сам собираю фотографии и всегда слежу, не появился ли где интересный экземпляр. Недавно видел в кафе «У Паппи» «Вурлитцер-1015»[2]. Настоящий, не подделка.
– Да? Я не видела. Надо будет посмотреть. – У Блю загорелись глаза.
Роше казалось странным, что ее действительно интересуют такие вещи. Но взгляд был открытым и искренним. Нет, она не притворялась.
– Обязательно покажу тебе те, что хранятся у брата. Как-нибудь все вместе поужинаем. Если я предложу приготовить барбекю, они всегда нам будут рады.
Блю по-прежнему выглядела свежей и веселой, но ее задор стал понемногу угасать.
– Спасибо, – сказала она, – это было бы здорово. Потом я бы могла пригласить их к себе, например на спагетти. Такой незатейливый ужин в итальянском стиле.
Роше посмотрел на ее руки. Деньги определенно были для Блю одной из главных проблем. Сейчас она чувствовала себя неловко, что не может приготовить шикарный ужин для семьи Макса.
– Итальянский ужин – отличная идея. Но у меня есть и другая. Ты любишь танцевать? – Черт, он опять представил ее танцующей без одежды.
– Очень люблю. До замужества я часто… – Она резко замолчала.
– Прекрасно, – быстро произнес Роше, делая вид, что не заметил ее смущения. Значит, она действительно была замужем, он не ошибся. Но сейчас Блю точно одна. В доме нет никаких следов присутствия мужчины. – Давай поужинаем «У Паппи» и потанцуем. Можем веселиться хоть до самого утра. Полюбуемся «Вурлитцером». Как тебе мое предложение?
Блю улыбнулась. Взгляд потеплел.
– Посмотрим, – мягко сказала она.
– Я опять что-то не то сказал?
– Нет, нет, Роше. Бог мой, нет же. Просто я никак не могу забыть о Джиме Захари, вот и все. Его лицо все время стоит у меня перед глазами. Такое беспомощное и несчастное. Как люди могут быть так жестоки к себе подобным?
– Я неоднократно думал об этом, – ответил Роше, вспоминая убийц, с которыми ему приходилось работать. – Причины могут быть абсолютно разными. Даже у одного человека они могут меняться от преступления к преступлению. В основном убийцы любят говорить только о себе, а некоторые даже хвастаются тем, что сделали. Жертвы для них не люди, а просто средство получения удовольствия.
– Больные, – пожала плечами Блю. – А еще я беспокоюсь за Кейт Гарпер. Я с ней даже незнакома, но почему-то испытываю симпатию. Ей сейчас нелегко. Она потеряла близкого друга, да еще и стала предметом сплетен. Джилли сказала, что Кейт вдова, что они с Джимом соседи и каждый день ужинали вместе. Она готовила, а он выполнял мелкую работу по дому. Идеальные отношения, с моей точки зрения.
Роше хотел сделать глоток, но неожиданно передумал.
– Господи, надеюсь, Спайк и его люди быстро найдут убийцу. Но нам нужно быть готовыми к новым преступлениям.
Убийцы не останавливаются, если только с ними не происходит что-то подобное тому, что произошло сейчас с ним самим, когда чужой, по сути, человек заставляет тебя забыть обо всем на свете. Блю словно стерла из его памяти все воспоминания, голова была занята только ей одной. Роше надоели богатые дамочки, с которыми ему приходилось работать в клинике, хотя он относился к ним только как к пациенткам. Блю была совсем другая: чистая и непорочная.
Роше встречал своих клиентов в некоторых крупных офисах в Туссэне. Он уважал их за то, что они осмелились нарушить старые традиции. А это совсем не просто сделать в городе, где многие до сих пор носили амулеты вуду[3]. Люди верили в легенды, хотя и не говорили об этом вслух из страха перед богами. Посещение психолога, человека, способного овладеть чужими мыслями, считалось постыдным. Жители предпочитали излечиваться старыми, знакомыми им методами, нежели обращаться к современным специалистам, которых считали самозванцами.
Блю отвела взгляд, чтобы не смотреть на Роше.
– Блю, что ты знаешь о женщине по имени Уазо де Ньют?
Люси была яркой женщиной, привлекающей к себе внимание своими пестрыми нарядами и необычными манерами. Она занималась вуду и следила за тем, чтобы вера в потусторонние силы среди жителей не умерла.
– Уазо? Конечно, я не знаю ее так близко, как ты, но думаю, что это потрясающая женщина. Она приходила ко мне со всеми своими штучками.
– Какими штучками? – нахмурился Роше. – Которые она сама делает?
Блю весело рассмеялась:
– Печенье, пироги, джем. Всякая еда. Она великолепно готовит. Думаю, мы могли бы подружиться.
Роше глубоко вздохнул.
– Ты говоришь, как Энни. Она считает, что Уазо может ходить по воде. Я совсем не удивлен, думаю, она и правда может убедить всех, что способна на такое. – Многие называли Уазо провидицей, но Роше весьма скептически к этому относился.
Блю нахмурилась:
– Ты так считаешь? Значит, я правильно поступала, что не ела ничего, что она принесла в маленьких бархатных мешочках. Уазо сказала, что это не простые сладости, они помогают сохранить молодость.
– Она так сказала? – Роше от возмущения оттолкнул чашку с кофе. – Они используют эти уловки, чтобы завладеть умами людей, они… – Он оторопел, увидев, как Блю заразительно смеется.
– Извини, – пробормотала она, – не смогла удержаться, чтобы не подразнить тебя.
Что она за человек? Роше оперся локтями на стол и повел плечами.
– Тебе не нравится Уазо? Угадала?
– С чего ты взяла? – Он подпер голову рукой и стал разглядывать губы Блю, которые растянулись в улыбке.
– Потому что ты врач, а врачи даже мысли не допускают, что нетрадиционная медицина может быть эффективна. Я сама не очень-то во все это верю, но Уазо не занимается черной магией.
– Нетрадиционная медицина? – Роше вскочил со стула и склонился над Блю. – Уазо? Доморощенный доктор, предсказательница будущего и торговка всякими снадобьями. Вот как это называется.
– О-ох. – Блю повернулась на стуле, подняла голову и посмотрела на него яркими зелеными глазами, которые опять немного изменили цвет. – Наука высмеивает старые верования. Да, с научной точки зрения это полная чушь, но их заклинания действуют, проникают в человеческие умы. Уххуу! – Блю подняла руки и стала выписывать в воздухе какие-то знаки.
– Издеваешься?
Проклятье… Даже когда она смеялась над ним, ему все равно нравилась ее улыбка. Что же с ним происходит? Его тянет к Блю, несмотря на то что он уже успел со ставить о ней собственное мнение и знает, насколько она непростой человек.
Блю кивнула.
– Ты так смешно злишься. Как еще называется то, чем занимается Уазо? Кроме нетрадиционной медицины?
– Шарлатанство, – огрызнулся Роше, и Блю опять рассмеялась. – Правда, я сам иногда поступаю как и она. В определенном смысле Уазо временами бывает весьма проницательной.
Блю опять рассмеялась. Роше стоял у стола и смотрел на нее.
Как у нее это получается? Он чувствовал, как что-то в нем меняется, что от его цинизма вскоре не останется и следа.
– Блю, – мягко произнес он, решив, что она не расслышала, однако она прекратила смеяться и посмотрела на него своими лучистыми глазами.
Господи, какие губы.
Под его взглядом она слегка покраснела. Блю всегда плохо удавалось контролировать перепады своего настроения, и сейчас она боялась, что могла ненароком обидеть Роше.
Он взял ее ладонь в свои руки. Наклонившись, нежно прикоснулся губами к ее тонкой коже и стал целовать кончики пальцев. Блю бросило в дрожь, Роше это почувствовал и обрадовался такой реакции. Он так и хотел. Он посмотрел ей в лицо. Блю закрыла глаза и слегка откинула голову.
Будь осторожен!
Роше положил ее руки себе на плечи и стал целовать веки. Он мечтал заняться с ней любовью или хотя бы просто сбросить с себя одежду, раздеть Блю и лежать с ней рядом в постели столько времени, сколько потребуется, чтобы узнать друг о друге все самое тайное и сокровенное. Он улыбнулся своим мыслям. Когда-нибудь он узнает, какие страсти бушуют в ее сердце, какие страхи одолевают, и поможет избавиться от них навсегда. Блю сидела не шевелясь, но он был счастлив просто находиться рядом, испытывать смешанное чувство радости и боли.
Роще осторожно обвил руками тело Блю и поднял ее. Она оказалась хрупкой и легкой. Без одежды она, наверное, именно такая, какой он себе представляет.
Роше просто не мог не поцеловать Блю. Так же страстно, как и в первый раз в Сент-Сесиль, когда она пыталась вырваться и оттолкнула его. С мужем у нее никогда не было долгих и возбуждающих прелюдий, как и страстных ночей. Роше чувствовал, что она хочет близости и боится ее, внутренне сжимается каждый раз, когда он прикасается к ней, и пытается отстраниться. Что же у нее был за муж? Неужели она никогда не встречалась с другими мужчинами?
Блю приоткрыла рот, и он провел кончиком языка по ее верхней губе. Блю тяжело дышала.
Если ты поспешишь, то потеряешь ее навсегда. Держи себя в руках.
Блю положила руку Роше на грудь и прижалась к нему губами. Робкий поцелуй становился все более смелым и изощренным.
Наша скромница хорошая ученица.
Роше гладил ее по спине и непроизвольно прижался к ней бедром, мысленно улыбнувшись тому, что Блю настолько увлеклась поцелуем, что ничего не заметила.
Его пальцы коснулись ее груди. Роше опустил голову и стал покрывать поцелуями ее лицо и шею. Кровь пульсировала в венах. Он целовал ее, гладил ее стройное тело, возбуждаясь все больше и больше.
Конечно, это его не оправдывает, но он всего лишь мужчина. Сколько раз он напоминал себе об этом? Роше положил голову ей на плечо и вдохнул запах тела, такой тонкий и волнующий. Блю не сделала попытки прикоснуться к тому месту, о котором ей давно пора было вспомнить.
Постарайся договориться о свидании и отправляйся домой.
Роше прошептал ее имя, и Блю подняла на него глаза. В них читался страх или беспокойство, а возможно, просто сомнение. Роше не мог сейчас об этом думать, но чувствовал: в душе Блю шла борьба. Она противилась нахлынувшим на нее ощущениям и безмолвно просила его о помощи.
Потом он понял. Блю совершенно растеряна и не знает, как поступить. Она раскраснелась, губы слегка припухли, волосы растрепались. Если он хочет, чтобы у их отношений было будущее, необходимо остановиться прямо сейчас.
Роше в очередной раз убедился, что у Блю весьма скромный сексуальный опыт. Ему необходимо узнать, чего же ей не хватало в общении с мужчинами.
Роше прижался к ее бедрам, обнял за ягодицы и притянул к себе. Блю вскрикнула.
Она испытывала какие-то чувства, и это порадовало Роше, ему будет легче научить ее остальным премудростям любви. Он одним движением расстегнул молнию на платье, обнажил ее грудь и стал целовать бледно-розовые соски. Блю изогнулась в его объятиях. Затем он резким движением поднял юбку платья вверх, почти к самым плечам. Блю понимала, что Роше уже не сможет остановиться. Он видел, как дрожь охватывает все ее тело, а на лице появляется выражение ужаса и замешательства. Блю взяла его за руку и сжала колени. Роше было знакомо это состояние паники. Он нежно обнял ее.
– Блю…
– Все хорошо, – быстро ответила она, отступая назад. – Правда. Все отлично. У меня… у меня иногда бывают приступы клаустрофобии.
Роше коснулся ее руки, кожа была холодной и влажной.
– Блю.
– Ох, что-то я очень устала. Мне необходимо поспать. – Она закрыла глаза и содрогнулась. С губ сорвался глухой стон, и она закрыла лицо руками.
– Эй. – Роше рискнул положить руку ей на плечо. – Может быть, ты заболела? – Возможно, это была не самая подходящая фраза, но он не мог так просто уйти.
Годы практики в качестве психотерапевта позволили ему усвоить, что женщины, подобные Блю, не могут сразу решиться на близкие отношения. Она может расстаться с ним из-за боязни по той или иной причине испытать удовольствие от секса. Роше хорошо это знал. Он зашел слишком далеко и слишком быстро. Блю совершенно сбита с толку и напугана реакцией собственного тела.
– Давай забудем обо всем, хорошо? – предложила Блю. – Я тебя разочаровала?
– Нет. – Роше покачал головой. – Как ты могла меня разочаровать? Приглашаю тебя поужинать завтра вечером и потанцевать «У Паппи». Обещаю, будет весело.
– Спасибо. – Блю сцепила пальцы рук. – Звучит заманчиво. Можно я позвоню тебе позже и скажу, смогу ли я принять твое приглашение?
Роше почувствовал легкое разочарование. Она не придет.
– Конечно, – кивнул он. – Мне надо уходить, чтобы ты могла спокойно отдохнуть и поработать.
Блю посмотрела на него долгим недоверчивым взглядом.
– Спасибо, Роше, – наконец, произнесла она. – Спасибо за понимание.
Когда он подошел к входной двери, Блю все еще стояла на кухне, повернувшись к нему спиной. Он вышел.
Видимо, у нее были какие-то неизвестные ему причины так себя вести.
Роше знал, что она будет плакать и мучиться. Кто же стал причиной таких страданий Блю?