Глава 3
Дело прошлое
Вечером тридцать первого мы отправляемся на ужин к Эддингтонам. Я нервничаю, зато Роберт спокоен как удав.
– Не волнуйся, детка. Чего ты так дергаешься? – приговаривает он, держа меня за руку.
– Я не дергаюсь.
Перед нами распахивается дверь.
– Здравствуйте, мистер Эддингтон, мисс Бэйли!
– Здравствуй, Анетт, – любезничает Роберт, а я лишь киваю, попутно пытаясь совладать со своей паникой.
Служанка услужливо забирает у нас верхнюю одежду, и мы проходим в гостиную, откуда изящно выпархивает Риз в своем светлом элегантном платье.
– О, мои дорогие, вы приехали! – она по очереди заключает нас в объятия, перекидывается с Робертом парой слов, и мы втроем перемещаемся в столовую, в которой уже вальяжно расположился одетый в мешковатую толстовку «Лейкерс» Майк. Справа от него сидит какая-то девушка. Симпатичная блондинка с коротеньким боб-каре.
– Здорово, голубки!
– Эй, – буркает Роберт, смерив его спутницу придирчивым взглядом.
– Кстати, знакомьтесь, это Кристина – моя златовласая муза. Кристина, это мой старший брат Роб и его скромная подружка Кэтрин – по совместительству наша сводная кузина.
Кузина?
Я недовольно поджимаю губы.
С «подружкой» я еще как-нибудь смирюсь, а вот про «кузину» мог бы и не упоминать, говнюк.
– Очень приятно, – говорю я, суетливо усаживаясь на стул.
– Взаимно! – отзывается блондинка.
Роберт устраивается рядом со мной, Риз занимает почетное место во главе стола и приступает к своей любимой части – допросу с пристрастием.
– Что новенького, ребята? – издалека начинает она, параллельно раздавая поручения Анетт.
– Ничего существенного, – сумрачно отвечает Роберт, изучая предложенные на выбор блюда.
– Как это ничего? – вклинивается Майк. – А что это за скала у кузины на пальце? Явно не тайский оберег!
Проклятие! Гребаное «Тиффани».
А я ведь предупреждала его, что люди не поймут!
Растерянно гляжу на Роберта, он на меня, а все остальные таращатся на нас обоих.
Скажи что-нибудь.
– Эта, как ты выразился, скала, – оправдывается за меня он, – мой подарок Кэтрин на Рождество.
– Ага, ври больше! – прыскает Майк.
– Я не вру.
– Почему тогда я тебе не верю?
– Потому что ты идиот.
– Сам идиот!
О боже.
– Мальчики, перестаньте! – вмешивается наконец Кристина, за что я готова ее расцеловать, – кольцо и впрямь смахивает на помолвочное, но…
– Но, – подхватывает вдруг тетя, – если мой сын утверждает, что это всего-навсего подарок, то мы не смеем сомневаться в его словах, – строго отрезает она, и в столовой воцаряется гробовая тишина.
Все? Съели?
– Добрый вечер, семья! – в арке появляется Стюарт, и отныне все внимание присутствующих приковано к нему. Я облегченно вздыхаю. – Простите за опоздание, еле выбрался! – посетовав на снегопад, пробки и прочую повседневную чепуху, он тоже присаживается за стол поближе к своей супруге.
– Хочешь, я извинюсь перед ними и уйдем отсюда? – взволнованно шепчет Роберт, погладив меня по ноге.
– Нет, все хорошо.
– Уверена?
– Конечно, – вымученно улыбнувшись, я незаметно накрываю его руку своей и сплетаю наши пальцы. Этот жест немного меня успокаивает.
– Как дела, Роберт? Слышал, ты выкупил акции «Мэдисон Инвест»?
– Да, на прошлой неделе.
– Успехи?
– Я бы предпочел обсудить это наедине, пап.
Стюарт понимающе кивает.
– Ты прав, сынок. Эй, знаете что? Несмотря на количество прожитых лет, Рождество и Новый год по-прежнему возглавляют список моих сильнейших слабостей! Столько воспоминаний…
– Не говори, дорогой, – поддакивает ему Риз, – помнишь, как наши детишки любили вертеться под елкой? Особенно Роберт! Господи, его невозможно было оттащить от нее!
Что?
Я изумленно выпучиваю глаза и с улыбкой обращаюсь к тете:
– Серьезно? А вот он утверждает, что праздники наводят на него тоску…
– Что ты, милая? Если кто-то и умел веселиться как следует, так это Роберт. Ну, до недавних пор… – с сожалением заключает она, мельком взглянув на дядю.
Я хмурюсь.
– Ну а теперь, когда мы подробно обсудили мое темное прошлое, предлагаю выпить за наступающий 2015 год, – Роберт стремительно встает со стула и торжественно поднимает свой бокал. – Ваше здоровье!
– Ваше здоровье! – присоединяется к нему Стюарт.
Я молча отхлебываю шампанского, которое отчего-то кажется мне нестерпимо сладким, и погружаюсь в свои раздумья.
В этом доме существует только одна запретная тема, затрагивать которую не дозволено даже Риз. Мануэла. Выходит, это из-за нее.
Он ненавидит праздники из-за нее! Что она сделала с ним? В кого превратила? Неужели эта мертвая девица вечно будет стоять между нами, как Великая Китайская стена? Мне больно от этой мысли. И с какой это стати Роберт постоянно винит себя в ее смерти?! Эта дурочка сама села за руль, сама умчалась хрен знает куда и сама не справилась с управлением. Все, конец истории!
– Приятного аппетита, мисс, – встрепенувшись, я фокусирую зрение на Анетт. Она кладет мне индейку с овощами, но я не голодна. Я расстроена и сердита, потому что устала от этого назойливого призрака, мешающего моему счастью.
– Тебе нехорошо? – Роберт мягко сжимает мое бедро, и впервые со дня нашего знакомства мне по-настоящему хочется его стукнуть. Лжец!
– Нет, с чего ты взял?
– Ты ничего не ешь.
– Просто задумалась, – для убедительности нанизываю на вилку кусочек индейки и погружаю в рот. Вкусно.
Через минуту за столом разворачивается дискуссия о предстоящем отдыхе Стюарта и Риз. Они собираются на недельку в Эл-Эй и вчера забронировали номер в «Ритц-Карлтоне».
Эл-Эй…
Я бы с удовольствием пожила там некоторое время, подальше от зоркого ока своей тетки, но, увы, у меня экзамены. Да и Роберт носится со своей работой, как кенгуру с детенышем.
В полночь, когда все темы уже были исчерпаны, все напитки испиты и все десерты распробованы, мы вшестером дружно обменялись подарками.
Эддингтоны подарили мне клевую дизайнерскую сумочку, думаю, Фабио оценит, Кристина и Майк – iРad, а Роберт золотые часы от Cartier.
Естественно, мои презенты оказались гораздо скромнее, чем я могла себе представить, но какое это теперь имело значение?
– И все-таки с тобой что-то не так.
Дома Роберт опять заводит свою шарманку. Он снимает с себя рубашку, переодевается в серые тренировочные штаны и изможденно плюхается в кресло.
– Ты твердишь об этом с тех пор, как мы сели в машину. Я что, неважно выгляжу?
– Нет, детка, но ты чересчур тихая.
Может, поговорить с ним об этом? Сейчас? О боги.
– Риз сказала, что ты любил праздники. Почему это изменилось?
– Господи, Кэтрин, – он хмурится, – я был ребенком. Людям свойственно взрослеть и менять предпочтения, разве нет?
– Да, но… судя по всему, твои предпочтения поменялись относительно недавно, так что не пытайся сбить меня с толку.
– Сбить тебя с толку?
Я киваю.
– Что ты имеешь в виду?
– Это из-за нее, да? Из-за Мануэлы?
Он глубоко вздыхает, очевидно, раздраженный моей навязчивостью, и проводит рукой по волосам, взъерошивая их.
– Тебе, видимо, доставляет удовольствие попрекать меня моим прошлым…
– Нет. Я лишь хочу понять, какое влияние твое прошлое оказывает на твое настоящее.
– Никакого. Я просто разлюбил праздники! Что в этом такого особенного?! – вспыхивает вдруг он, резко подскочив с кресла.
Вот дерьмо. Я бросилась в пасть к тигру, и разумнее было бы прекратить этот опрометчивый спор, но мне осточертели его запреты! Какого черта он возвел меня в какие-то рамки? Мы знакомы уже девятнадцать месяцев, четыре из которых официально живем вместе, и мы еще ни разу, ни разу толком не разговаривали о ней.
– Послушай, я ведь всегда искренна с тобой. Ты можешь спросить меня о чем угодно, когда угодно, и это нормально. Почему я не имею на это права, Роберт?
– Потому что это тебя не касается! – гневно выплевывает он, заставляя мое сердце болезненно сжаться. – Это прошло. Умерло. Сдохло, понимаешь?!
Я сглатываю.
– О’кей, если тебе станет от этого легче, выпусти пар…
– Какой на хрен пар?! – его грозный бас пробирает меня до костей. – Каждый, мать его, день я пытаюсь засунуть это дерьмо подальше и забыть, но твоя гребаная любознательность не дает мне покоя! Зачем? Тебе что, нравится изводить меня?!
Я поднимаю на него виноватый взгляд и сталкиваюсь с фатальной враждебностью. Он зол, ужасно зол, и едва не шипит от бешенства. Его красивое лицо раскраснелось, желваки гуляют, карие глаза расширились и потемнели. Таким он становится, вспоминая о ней… таким он становится из-за нее.
Чтоб ее!
Не дождавшись от него извинений, я разворачиваюсь и обиженно плетусь в спальню, задыхаясь от переизбытка чувств.
Черт. Мы что, поссорились?
Новогодние каникулы позади, а значит, пора браться за ум и вливаться в привычный ритм жизни. Но это оказывается не так просто, поскольку я не выспалась и с утра клюю носом.
– Кэтрин, задержись ненадолго, хорошо? – просит меня мистер Лестрейд, попрощавшись с остальными студентами.
– Что-то случилось? – закидываю рюкзак на плечо и меня тут же охватывает паника.
Невзирая на свое обещание, я решила схитрить и не надевать кольцо в академию. Роберту об этом знать необязательно, поэтому я благополучно спрятала его во внутренний карман рюкзака, и теперь мне постоянно приходится проверять, не выпало ли оно.
– Нет. Хочу обсудить с тобой один вопрос.
Вопрос? Я нащупываю кольцо и успокаиваюсь.
– Скажи, ты действительно собираешься стать режиссером?
– Э-э, да. Собираюсь.
– Уверена? Тебя совсем не привлекает, скажем, актерское мастерство?
Актерское мастерство? Он что, тронулся?
– Мистер Лестрейд, я…
– Марк, – поправляет меня он, лучезарно улыбнувшись. – Зови меня Марком, я ненамного старше тебя.
– Марк, – смущенно повторяю я. – А почему вы спрашиваете?
– Потому что на тестовых занятиях, когда мы репетировали сцену из «Римских каникул», ты здорово отыграла свою часть.
Часть? Да я произнесла-то всего-навсего два абзаца и чуть не померла со стыда. Что он несет?
– Вы преувеличиваете. К тому же я стесняюсь выступать на публике.
– Почему бы тебе не попробовать? – неожиданно предлагает он, сверкнув своими синими глазами. – Я как раз отбираю актрис на любительскую постановку «Унесенные ветром». Ты можешь зачитать текст за Скарлетт.
За Скарлетт?! Нет, он точно рехнулся.
– Мистер… Марк, – сконфуженно бормочу я, – не думаю, что мне под силу… я не…
Засмеявшись, Лестрейд небрежно облокачивается на доску и скрещивает руки на груди.
– Кэтрин, это тебя ни к чему не обязывает. Обещаю быть объективным.
Я удрученно закусываю губу, а он тем временем быстро выуживает из своей дряхлой коричневой папки тетрадь и протягивает мне.
– Попробуй, Кэтрин.
Я проспала и теперь пулей ношусь по пентхаусу, хватаясь за все подряд.
– Господи, детка, прекрати суетиться, – уговаривает меня Роберт, грациозно восседая за кухонным островком. Он спокойно пьет чай, параллельно читая газету.
– Суетиться? А не ты ли твердил, что пунктуальность – основа профессионализма?
– Ну ты же не на консилиум опаздываешь.
Застегнув джинсы, я перестаю метаться между спальней и кухней и подхожу к нему.
– Кстати, почему ты торчишь дома? – интересуюсь я, глянув на настенные часы. Обычно он уходит до девяти, а уже почти десять.
– У меня поздняя встреча на другом конце города, – поясняет он.
– А, ясно.
Закинув рюкзак на плечо, я беру со стола круассан и залпом выпиваю апельсиновый сок. Б-р-р, холодный.
– Ты готова?
– Угу.
– Пойдем, я тебя подвезу.
– Не нужно, на метро быстрее.
– Я подвезу тебя, Кэтрин, – настаивает он. – Идем.
Вот пристал! Я цокаю.
Мы спускаемся на парковку, Энтони открывает для нас заднюю дверцу «БМВ». Я залезаю первой, Роберт следом.
– Доброе утро, сэр, мисс! – здоровается с нами Пит.
– Доброе утро! – отвечаю я. – Скажите, а трафик сегодня серьезный?
– Терпимо, мисс.
– Я очень тороплюсь.
Роберт пренебрежительно фыркает и, взяв мою левую руку в свою, смотрит на мои пальцы.
– Ты не надела кольцо?
О черт.
– Э-э, я думала, что поеду на метро.
Он хмурится.
– Но не поехала. Можешь надеть сейчас.
Начинается!
Не желая ввязываться в ссору, я неохотно лезу в рюкзак и нахожу «Тиффани» в правом кармашке.
Надеваю его на палец, Роберт одобрительно сияет.
– Прости, что вчера припозднился, – смягчается он, обхватив меня за талию. – Мне бы хотелось проводить с тобой больше времени. Ночью я чуть было не разбудил тебя ради секса.
Дерьмо, он нарочно завел эту тему?
Я краснею и с опаской гляжу вперед. Тони и Пит тихо обсуждают новости, не обращая на нас никакого внимания.
– Сегодня вечером я получу свое, – продолжает шептать Роберт, разгоняя кровь по моим жилам. – Буду трахать тебя до потери пульса.
– Перестань, мы не одни.
Коварно усмехнувшись, он наклоняется и целует меня в макушку.
– Во сколько ты заканчиваешь учиться?
– В пять.
– Отлично.
– Мисс Бэйли, приехали! – оповещает меня Пит, притормозив у тротуара. Я быстро обнимаю Роберта и вылезаю из машины.
– Пока, студенточка. Веди себя хорошо!
– Непременно, старый развратник! – весело махнув ему ручкой, я захлопываю дверцу и ковыляю к зданию. Марк зовет меня издалека.
Вот черт!
В сверхскоростном режиме я снимаю кольцо и сую в карман джинсов.
– Кэтрин, здравствуй!
– Здравствуйте, ми… э-э… Марк, – мне по-прежнему непривычно называть его по имени. – Извините за опоздание, я попала в пробку.
– Все в порядке, не бери в голову. Ты уже начала читать книгу? – интересуется он, войдя за мной в здание.
– Да, вчера. Довольно-таки познавательно. Однако сомневаюсь, что это поможет мне развить талант. Если его нет, то никакие тренинги не спасут.
– Кэтрин, таланта у тебя выше крыши, поверь мне. Слушай, я намерен проиграть с тобой еще несколько сцен. Что скажешь?
Я хмыкаю.
– Неужели я настолько плоха в качестве режиссера, что вы решили уговорить меня сменить амплуа?
– Нет, с чего ты взяла? Просто ты способна на большее.
– Но режиссер – это ведь тоже уважаемая профессия. Разве нет?
– Безусловно. Но вдруг у тебя получится совмещать? Это бесценный дар, Кэтрин.
Бесценный дар, надо же! Мне чертовски льстит его похвала. А что, если у меня и впрямь дар?
После занятий я бодро выбираюсь из подземки и выдергиваю наушники из ушей. Настроение отличное, да и дома, судя по всему, меня ожидает веселенькое времяпрепровождение. Нужно взять фильм и заскочить в супермаркет за чипсами. Я сворачиваю за угол и достаю из пальто вибрирующий телефон.
– Алло, мам!
– Кэти, что это за история с кольцом?!
О Иисус.
Риз «Радио» Эддингтон тайком вышла в эфир и осветила сию новость по всем международным станциям! Я закатываю глаза.
– Тебе тоже привет.
– Дочка, что это значит?!
Меня так и подмывает сказать, что я на восьмом месяце беременности и жду близнецов, но боюсь, ее тонкая душевная организация этого не вынесет.
– Ничего не значит, просто подарок. Мам, не паникуй.
– Ты уверена? Ты ничего от меня не скрываешь?!
– А что я могу скрывать?
– Ну, вдруг вы с Робертом надумали пожениться где-нибудь в Лас-Вегасе, а родителям ни слова…
В Лас-Вегасе? Я смеюсь. Она явно насмотрелась романтических комедий.
– Мам, никакого тайного бракосочетания не планируется, угомонись.
– Ох, милая, я так беспокоюсь! Не обижайся, но Роберт не вызывает у меня доверия.
Кто бы сомневался.
– Помнится, лет десять назад ты ставила мне его в пример.
– Да, но это было до того, как он намертво вцепился в мою дочь!
Намертво?
– Мам, никто в меня не вцеплялся, все хорошо. Тетя зря бьет тревогу.
– Тревогу? Кэти, это не так. Мы только…
– Да, только разносите слухи у нас за спиной, – договариваю за нее я.
– Ты ошибаешься, – растерянно защищается мама. – Ладно, бог с тобой. Делай, что хочешь, в конце концов ты уже не ребенок.
– А вот это правильно. Мам, мне пора. Я перезвоню тебе, о’кей?
– Конечно, солнышко, целую!
– Я тебя тоже.
Нажимаю на сброс, и на экране высвечивается непрочитанное сообщение от Роберта.
«Заканчиваю с делами, буду через час. Надень свои самые ненужные трусики, потому что я собираюсь порвать их в клочья.