I
А несколько ранее до описываемых событий в городке Васильсурске, что в 150 километрах от Нижнего Новгорода, за лесом двадцатиметровой высоты антенн, поросших снизу кустарником, в хозяйственном корпусе, находящемся рядом с лабораторным и трансформаторной подстанцией, за небольшим столом вели спокойный, неторопливый разговор трое мужчин. Возможно, вели они его сидя, возможно стоя, с непременным приложением в виде дымящихся сигарет, а, возможно, что и без них, ломая при этом стереотип настоящего мужчины с отменным здоровьем и отсутствием каких-либо противопоказаний. Поспешность в разговоре была не только неуместна, но и противоречила духу здешних мест. Утопающий в зелени садов городок, расположенный на живописнейшем берегу Волги, в местности, прозванной Волжской Швейцарией, настраивал на неспешный житейский лад, схожий со скоростью передвижения баржи по той же Волге или с темпом заунывной в прошлом бурлацкой песни. Но, несмотря на неторопливое похмельно-разгульное прошлое, да и настоящее, практически всех средне-русских городов и, тем более, городков, этот имел довольно интересную историю. Основан он был в 1523 году Василием III после похода на Казань, спровоцированного массовым убийством там русских купцов и московского посла. В честь основателя получил название Васильгород или просто Василь. Красоты его окрестностей запечатлели на своих полотнах Левитан и Шишкин, а любовался этими красотами писатель Степан Гаврилович Петров, он же Скиталец, и отдыхавший здесь позже его друг Максим Горький. Кстати, во время Великой Отечественной войны теперь уже в Васильсурске находилась балетная труппа Большого театра с будущими звездами балета Александром Лапаури и Раисой Стручковой. Сегодня этот городок с населением в 1200 человек имеет, пожалуй что, мировую известность, но только в очень узких кругах, а всё благодаря лесу двадцатиметровых антенн, упоминание о которых было выше.
Так вот, в чаще этого леса мирно беседовали трое мужчин. По их внешнему виду, скрытому за одинаковыми белыми халатами, трудно было определить, каким родом деятельности они занимались здесь. По логике вещей, они должны были быть учёными-астрофизиками в должности научных сотрудников, хотя не исключалось, что они представляли какое-нибудь военное ведомство, в том числе – а, скорее всего, так оно и было – его секретные службы. Возможно, что белых халатов на них и не было, равно как и не было на них военных мундиров, а были они одеты в обыкновенные костюмы при рубашке с галстуком, цвет которого никак не соответствовал цвету рубашки, да и самого костюма тоже. У них, конечно, имелись паспортные имена и фамилии, но поскольку объект был строго засекречен, то здесь они фигурировали просто как работники обслуживающего персонала, узнаваемые по лицам, а при общении по званиям – от майора до генерала. И ещё одно различие состояло в том, что те, которые были по званию старше, являлись собственно сотрудниками, а которые помладше – пока ещё только стажёрами. Поэтому не так важно, кто из них произносил ту или иную фразу, важен был смысл самого разговора. А разговор этот по своему содержанию, если учесть, что происходил он не в среде жителей, по уровню развития не отличающихся от большинства обитателей таких же средне-русских городков, а в абсолютно изолированной атмосфере, был очень даже далёк от простых житейских тем.
– Не выходят у меня из головы эти заявления американцев в лице журналиста Скотта Стивенса – говорил один из них – по поводу наших «русских дятлов». О том, что мы, якобы, создали передатчик инфранизких частот, из которого облучали сотрудников американского посольства в Москве сигналами в соответствующем диапазоне, в результате чего они теряли трудоспособность и с ужасными головными болями заканчивали рабочий день.
– Но это никем не подтверждено. К тому же никаких официальных заявлений по этому поводу американцами предъявлено нам не было. Хотя за океан, в США, электромагнитные волны такого диапазона мы один раз, кажется, посылали.
– Да, действительно, посылали. А что касается заявлений, то, как же они могут быть предъявлены, если никакой регистрирующей аппаратуры у них нет. И доказательством того выдающееся достижение нашей разведки – здание посольства Соединённых Штатов в Москве, превращённое в огромное «ухо», которое практически за всё время прослушки им обнаружить так и не удалось. На той аппаратуре каждый шорох был доступен для записи и анализа. Датчики монтировали даже в сварные конструкции здания, причём по плотности материала они соответствовали окружающему металлу и были недоступны для рентгеновского анализа. Эти системы способны были функционировать автономно десятки лет.
– Но американцы всё же, в конце концов, как-то их вычислили: и наших «дятлов», и наших «клопов». А вот их последняя разработка – летающая «муха-робот», – не имеющая, правда, отношения ни к тем, ни к другим, действительно, на грани фантастики в мире и «вычислению» пока что не подлежит. Хотя это уже совсем из другой области. Что же касается регистрирующей аппаратуры, то у нас она, между прочим, тоже отсутствует. Всё делаем вслепую, на авось, а ведь эксперименты, которыми мы занимаемся, чреваты непредсказуемыми последствиями. Вспомните, только в прошлом году катастрофу с танкером «Престиж» у восточного побережья Испании: в море вылилось 77 тысяч тонн нефти. Далее, ураган «Катрина», унёсший 200 тысяч жизней. Правда, этот «подвиг» приписывают японским якудзи, купившим у нас генератор для выброса плазмы, и с его помощью отомстившим Соединённым Штатам за уничтожение Хиросимы в год 60-й его годовщины. Так что, прямо или косвенно и то, и другое – как бы, наших рук дело. А что стоит за ними? Перечисляю. Катастрофа в районе Боденского озера, катастрофа СУ-27 в Скнилове под Львовом, «наводнение века» в Европе, Сычуаньское землетрясение, случившееся недавно. И, наконец, эта непонятная апатия целых народов на постсоветском пространстве – не их ли это проделки? А ведь мы ещё в 1978 году подписали конвенцию, правда, участниками её оказались всего четыре государства, но, тем не менее, консультативный комитет экспертов не собирался ещё ни одного раза.
– А вот это не наш вопрос. Вы же, надеюсь, прекрасно понимаете, что и мы, и они выполняем одну и ту же задачу по усовершенствованию этого вида оружия и всякого рода конвенции не более как прикрытие, иными словами, «липа».
– По мне, так лучше его запрет, чем усовершенствование.
– Ну, это мнение лучше оставить для размышлений с самим собой и желательно во время сна. И потом подумайте, где и какую зарплату Вы будете получать после желаемого Вами запрета.
Видимо, произнесший эту фразу был старшим по званию, и уж он-то точно представлял соответствующие органы Российской Федерации. Поэтому пресекать всякого рода вольнолюбивые высказывания было его обязанностью, можно даже сказать, инстинктом. А, между тем, разговор продолжался в начатом русле.
– Хорошо – не унимался подчинённый – но ведь факт, что, прежде всего, страдают от подобных испытаний экология и природа вообще. Мне вот рассказывали, что во время Олимпиады в Афинах, как раз после наших пробных запусков «Суры», потеряли ориентацию почтовые голуби, выпущенные рядом с Грецией, в Румынии. Из восьмисот пятидесяти вернулись домой только тридцать. А в Англии в прошлом году ни с того, ни с сего атаковали сады и парки волнистые попугайчики, родиной которых, как известно, является Индия.
– Это ни о чём не свидетельствует. Мало ли что им могло взбрести в голову, этим попугайчикам. Такие аномальные случаи наблюдались ещё задолго до появления и американских Комплексов, и наших, между прочим, тоже. Кстати, знаете вы или нет, таджикистанский стенд ГИССАР заработал недавно на полную мощность.
– После вливания, понятное дело, денег нашей Минобороны.
– Не без этого, конечно. Хотя, должен вам сказать, что значительная часть их окупается и в военном, и в научном плане. Во-первых, мы научились с помощью установки обнаруживать местонахождение натовских подводных лодок. Во-вторых, производить подземную томографию и, таким образом, находить полезные ископаемые, находящиеся на значительном удалении от нас. Более того, подземные бункеры и хранилища искусственного происхождения. Вся Северная Америка на глубине до тысячи метров у нас, как на ладони. Точно так же, как вся наша территория и Китай – на ладони у них.
– Никак длинную руку Кремля мы заменили ещё более длинной с круглой ладонью «Суры» – попытался сострить один из беседующих. – Но какую же это надо иметь ладонь, чтобы всё на ней уместить?
– Представь себе, не более компьютерного монитора. Но всё это и нам, и им – я имею в виду американцев – известно. Не известны, или не известны до конца только некоторые вещи, например, отдельные параметры носителей стратегических вооружений. Вот за ними и они, и мы охотимся. Шпионим, фотографируем, вербуем специалистов и некоторые продаются. За солидные или ничтожные счета в швейцарских банках – в зависимости от ценности информации. Вон за нашей суперторпедой или ракето-торпедой «Шквал», какая разгорелась охота ещё в 70-е годы? Помните дело Эдмунда Поупа, по кличке «паук»? Но это было в самом начале разработок. А что произошло позже, помните? Мы хотели её модернизированный вариант продемонстрировать китайцам, и делегация была уже приглашена на пуск, а что случилось с «Курском», не забыли? А ведь американцев интересовало только одно: устройство формирования вакуумной каверны или кавитационного пузыря на торпеде и возможность её маневрирования подо льдами Ледовитого океана. Ни много, ни мало. И с «Булавой» сейчас происходит то же самое. Ну не можем мы её довести до ума: из восьми пусков только два удачных. К тому же нет уверенности, что те остальные шесть не были уничтожены сильно разогретой плазмой, точнее, плазмоидом, после включения норвежского Комплекса или даже просто созданием помех в нашей радиолокационной станции раннего обнаружения пусков ракет. Но, попробуй, докажи – можно только предполагать. А ведь сроки принятия на вооружение этой ракеты уже установлены – это 2012 год. Но у них, должен вам сказать, тоже не всё так гладко. Скажем, чем отличается наш принцип доставки блоков с зарядами, как мы их называем, «виноградная гроздь» от их так называемого «школьного автобуса» так понять и не могут. А, может быть, просто показывают нам, что не могут понять и определить, какой из них лучше. Поэтому роют под нас, где только могут. Вот на Воткинском заводе, где производятся ракеты «Булава», круглосуточно дежурят американские инспекторы. Они определяют габариты груза, вводят их в компьютерную базу, фиксируют точное время изготовления, даже весь производственный цикл отслеживают. Кроме того, не менее двух раз в сутки обходят по периметру территорию завода, – а это около четырёх с половиной километров – не появились ли новые ворота, дополнительные средства транспортировки, не было ли несанкционированного вывоза груза? А всё для чего? Чтобы хотя бы косвенно вычислить то, что не под силу напрямую. Смешно, правда?
Двое слушавших пожали плечами, не совсем согласившись с тем, что это так уж смешно, но ничего на это не ответили. А информировавший развернул газету, похоже, предназначенную для внутреннего пользования, и стал читать короткую заметку в ней.
– Вот, послушайте. Здесь про нас.
Загадочная база "Сура" на вид оказалась сооружением невзрачным. На полигон ведет старая каменная дорога, бывший сибирский тракт. Она упирается в обшарпанную кирпичную сторожку с забавной табличкой при входе: "Здесь в 1833 году проезжал Александр Сергеевич Пушкин". Поэт тогда направлялся на восток собирать материал о восстании Пугачева. Теперь заброшенный тракт ведет в соседние деревни Республики Марий Эл, которые начинаются сразу за оградой полигона. Мог ли даже подумать тогда русский поэт, что через сто пятьдесят лет после его смерти на этом месте будут твориться уму непостижимые в его время чудеса. Российский "погодный" объект "Сура" сопоставим по мощности с американским НААRР и находится в центральной полосе России, в глухих местах, в 150 километрах от Нижнего Новгорода. Принадлежит "Сура" Научно-исследовательскому радиофизическому институту, одному из ведущих НИИ СССР.
"Сура" представляет собой несколько проржавевший, потрепанный безденежьем, но вопреки всему еще функционирующий стенд. На площади 9 гектар стоят ровные ряды двадцатиметровых антенн, поросших снизу кустарником.
В центре антенного поля расположен огромный рупор-излучатель величиной с деревенскую избу, с помощью которого изучаются акустические процессы в атмосфере. На краю поля – здание радиопередатчиков и трансформаторная подстанция, чуть вдалеке – лабораторный и хозяйственный корпуса."Сура" строилась в конце семидесятых годов и была введена в эксплуатацию в 1981 году. На этой совершенно уникальной установке были получены крайне интересные результаты поведения ионосферы, в том числе открыт эффект генерации низкочастотного излучения при модуляции ионосферных токов, названный позднее по имени основателя стенда эффектом Гетманцева.
На первых порах работы на "Суре" финансировались в значительной мере военным ведомством, но после развала Союза такие работы больше не проводятся. Как не проводятся и в Капачах, что под Чернобылем, ввиду аварии, в результате которой радиоактивные элементы осели на антеннах, и на Дальнем Востоке, где установка оказалась просто разворованной местными жителями. И, тем не менее, сейчас мы работаем не только в интересах отечественной науки, но и участвуем в международных проектах исследования ионосферы.”
В это время включилась сирена на пятнадцать минут, а это означало, что объявлена «готовность № 1» к начинающемуся на Комплексе очередному геофизическому эксперименту. Что являлось его целью, было известно только старшим офицерам в гражданской форме, да ещё, возможно, Господу Богу, хотя, скорее, дьяволу. Впрочем, судя по тому, что Комплекс за глаза называли микроволновой печкой, в которой разогревают безобидные пищевые продукты, не более того, вряд ли он мог быть причислен к какому-либо дьявольскому изобретению. Но сотрудники имели на этот счёт своё, несколько иное мнение. Пришлось свернуть газету и каждому отправиться на отведенное ему рабочее место.