Ноосферное образование в евразийском пространстве. Том 2. Книга 1. Часть I. Основы ноосферного образования ( Коллектив авторов, 2010)

1. Ноосферные основы безопасности поколений России и человечества в биосфере

В кризисные фазы развития человечества эпохи глобализации философы и политики пытаются найти методы решения проблем, адекватные угрозам опасности жизни гражданам государств: мирное сосуществование капитализма с социализмом (70-ые гг. ХХ века); формирование «нового мышления» (М. С. Горбачев, 1986 г.); демократизация (Б. Н. Ельцин, 1992 г.); «поменять мозги» (В. В. Путин, 2007 г.); «перезагрузка» (Барак Обама, 2009 г.); «выйти из кризисного мышления», «поменять мышление» (Д. А. Медведев, 2010 г.)… Последний Всемирный экономический форум (Давос, 27–31 января 2010 г.) обсуждал проблему «Улучшить состояние планеты: переосмыслить, перепланировать, перестроить мир». Назван и главный виновник глобального кризиса государств – «давосский человек» – либерал, верящий в "невидимую руку рынка". Усилия США по предотвращению второй Великой депрессии добавили к государственному долгу триллион долларов: он превышает ВВП США и давит растущим бременем на все человечество и его биосферу.

Заседание Совета по реализации приоритетных национальных проектов, обсуждавшее проблемы здоровья и образования молодых граждан России, поставившее проблему «выйти из кризисного мышления», «поменять мышление»,[3] проходило накануне Давосского форума. Его трибуна является своеобразным мониторингом тенденций политической глобализации основ жизни граждан государств XXI века. И вот его эксперты поставили проблему «убить давоса» (Известия, 26 января 2010 г.). Иначе, не выйти из кризисных ловушек тотальной глобализации угроз жизни человечеству. Закрывая заседание Совета, Президент России подчеркнул: «работа с национальными проектами остаётся одним из приоритетов развития нашего государства. Я сформулировал цель нашего экономического развития на ближайшие годы. Она заключается в модернизации экономики, создании современной, инновационной, сильной, эффективной экономики, за которую нам не стыдно будет, – а не сырьевой. Но работа с национальными проектами будет продолжена, потому что и вы сами мне неоднократно говорили, и губернаторы, и другие уважаемые люди, которые здесь присутствуют, что это – одна из самых удачных социальных программ за последние 20 лет. Если говорить предельно откровенно, то, наверное, единственная масштабная и в достаточной мере универсальная».[4] Президент назвал, кому «в этом году нужно поменять мышление»: "субъектам Правительства, Государственной Думы и Федерального Собрания, политическим партиям". Он подчеркнул: «Это наша с вами общая задача. Это социальный облик нашей страны. Важнейшие вещи: образование, здоровье, сельское хозяйство – всем этим необходимо заниматься (выделено В. В. Н.). И другого механизма мы пока с вами не создали. Может быть, и этот несовершенный, но другого у нас нет. Поэтому будем работать. Надеюсь, что все структуры, которые занимались этой проблематикой, включатся в эту работу безотлагательно…».

В условиях глобализации жизни граждан государств планеты поменять мышление означает найти методы решения проблем, адекватные самым острым угрозам и рискам выживания поколений человечества. Публичной трибуной политического мышления лидеров суверенных государств – субъектов глобализации сфер жизни отечеств, – является Всемирный Экономический Форум – крупнейшая международная неправительственная организация со штаб-квартирой в Женеве. По сравнению с институтами Организации Объединенных Наций ВЭФ считается реальным мониторинговым и футурологическим инструментом, который должен корректировать процессы глобализации жизни государств в нашем общем Земном Доме. Но эксперты Давоса оказались беспомощными перед вызовами глобализации основам жизни поколениям отечеств человечества; они не способны прогнозировать новые угрозы и риски народам. Почему?!

Частичный ответ дали Гавриил Попов и Юрий Лужков (бывший и нынешний меры Москвы) в статье «Еще одно слово о Гайдаре»,[5] которые считают реформы Гайдара худшим из всех возможных вариантов выхода России и СССР из политического кризиса. Основными идеологами и консультантами реформ Гайдара были эксперты из США[6] и Международного валютного фонда, мыслящие категориями приоритетной защиты политических интересов «давосского человека» – глобальной экономической свободы человека-капитала. МВФ и ВТО – институты защиты планетарных интересов «руки рынка», эксперты которой проводили реформы в России в интересах «своих» новых коллег. Депопуляция в России стала самым опасным политическим последствием «шоковой терапии» (см. рис. 1).

Устойчивость развития глобальных лидеров достигается за счет ресурсов человечества и обострения угроз опасности будущим поколениям.

Экодемопереход и депопуляция показывают, что стратегически слепое развитие делает его могильщиком уязвимых государств и народа России в биосфере Земли. Это подтверждается совпадением экодемографического перехода с катастрофическим упадком воспроизводственного потенциала целого поколения народа России XXI века (см. рис. 1–3).

Рис. 1. Динамика жизнеспособности народов России в XX и XXI вв. (С. С. Сулакшин, 2007)

Рис. 2. Демографический переход 1750–2100 гг. Прирост населения за декады лет: 1 в развитых и 2 в развивающихся странах. (С. П. Капица. Информационное развитие общества, демографическая революция и будущее человечества, 2006).

Рис. 3. Коэффициент суммарной рождаемости (см. сверху вниз) сельского, всего, городского населения России, 1959–2007. (См.: Россия перед лицом демографических вызовов, М., 2009, с. 29).

Эксперты Государственного научно-исследовательского центра профилактической медицины Минздрава РФ (И. А. Гундаров и др.)[7] на основании анализа статистики, других данных за последние сто пришли к выводу: основными факторами резкого роста смертности граждан являются не «алкоголизация, табакокурение и плохая экология», а духовное неблагополучие – ощущение безысходности, ненужности, потери смысла жизни народа.

По конституции СССР «собственником» «научного единства территории», потенциала природных ресурсов, ее населения и хозяйства регионов было государство, формально – народ. В результате реформ собственником земли, других средств жизнеустройства, жизнеобеспечения поселений регионов стали олигархи. От их уровня понимания ценности природных ресурсов, научных знаний поколений в жизни государств зависит жизнеспособность нашего Отечества. Итог: за время реформ расходы «на экологию» снизились на два порядка: с 1 процента валового продукта России до сотой доли процента.

Беспрецедентное возникновение в истории государства феномена «российского креста» – депопуляции – совпало с политикой «возвращения» субъектов общества в капитализм и тотальной глобализацией сфер жизни человечества, проводимой по либеральной модели потребительских ценностей «давосского человека».

Глобальное кризисное мышление в институтах власти усиливается кризисом высших жизненных ценностей в институтах семьи, школы и морали общества. Объявление 2008 года годом Семьи, 2009 годом Молодежи, 2010 – годом Учителя подтверждает глубину кризисов. Признаком кризисного мышления субъектов власти, граждан, семьи и школы стало возвышение роли церкви в защите моральных ценностей жизни народа. Но упреждающе учитывать угрозы глобализации основам жизни поколений человечества способны только институты науки, знаний, особенно в сферах взаимодействия общества с природой нашего Дома.

Кто же должен спасти граждан России, других отечеств от угроз опасностей «давосов» жизни поколениям человечества в скудеющих ресурсами регионах Земли!?

Мировоззренчески и институционально ключевая проблема выхода из глобального «кризисного мышления», «смены мышления» встает перед политиками России уже второй раз: первый в 1917–1923; второй – в 90-ые годы. Динамика смертей, рождений и продолжительности жизни поколений показывает, какою ценой оплачивают граждане отечества выбор, делаемый субъектами власти государств планеты. На церемонии вручения премий Президента Российской Федерации в области науки и инноваций для молодых учёных за 2009 год (8 февраля 2010 г.) Д. А. Медведев практически признал ошибочность выбора модели политических реформ в науке и образовании в 90-ые годы: «Надо признаться, что мы ещё находимся только в самом начале пути возрождения нашей науки, перехода в новое качество регулирования в этой сфере. Потому что сколько бы мы ни гордились достижениями советского периода, все мы прекрасно понимаем, особенно люди старшегопоколения, что это сделано было тогда, в тех условиях, которые имели и определённые преимущества, и довольно существенные недостатки. Сейчас мы живём в другом мире. Страна другая, экономика другая и мир другой. И поэтому наша задача – создать не копию советской системы руководства наукой, а создать российскую систему работы в науке, систему стимулов, поощрений, систему регулирования, систему правовой охраны интеллектуальной собственности, естественно, на основе международных подходов, то есть сделать всё-таки уже что-то своё».

Подчеркнем: основы российской системы руководства наукой были заложены еще до революции, и в число ее основных создателей входил академик Владимир Иванович Вернадский (1863–1945), известный в основном как автор учения о живом веществе и биосфере Земли, инициатор, бессменный руководитель академической комиссии наук по изучению естественных производительных сил России (1915 г.); основатель новых научных направлений и школ; автор концепции о глобальной геологической силе человечества и планетном явлении научной мысли. Вернадский был членом Государственного Совета России с 1906 по 1917 годы и членом Временного Правительства от партии конституционных демократов (партии народной свободы). В трудные годы гражданской войны он продолжал активное творчество, связанное с повышением роли науки в жизни отечества.

В дневнике от 30 января 1920 года он записывает: «Я чувствую сейчас в себе силу и вижу, что я могу дать человечеству новые идеи. Имела ли предшественников мысль об автотрофности человечества – и о стремлении к этому как к геологическому явлению? Конечно, может быть, я и ошибаюсь – но мне кажется возможности подобного поворота в остатке моей жизни открываются. И надо бороться для этого, т. к. занять такое положение важно и для русской культуры в эпоху унижения России». Вернадский делает выводы, из которых потом выкристаллизовывались обоснования учения о биосфере Земли, роли разума человечества в эволюции биосферы в ноосферу: «В биосфере существует великая геологическая, быть может космическая, сила, планетное действие которой обычно не принимается во внимание в представлениях о космосе, представлениях научных или имеющих научную основу… Эта сила есть разум человека, устремленная и организованная воля его, как существа общественного. Проявление этой силы в окружающей среде явилось после мириадов веков выражением единства совокупности организмов – монолита жизни – «живого вещества», одной лишь частью которого является человечество…».

Ученый показывает опасность увеличивающегося отставания социального строя от эволюции научной мысли: «В современной общественной и социальной конструкции человечество в большей степени управляется идеями, которые уже более не соответствуют реальности и выражают состояние ума и научные знания поколений, исчезнувших в прошлом. Глубокое изменение социальных и политических идей, происшедшее вследствие новых достижений, колоссально, и это уже начинают видеть. Проблемы питания и производства должны быть пересмотрены. Вследствие этого обязательно наступит переворот в самих социальных принципах, управляющих общественным мнением. Медленное проникновение научных достижений в жизнь и в научную мысль является обычной и общей чертой истории науки».[8]

В выводах ученого отражены признаки кризиса политико-экономческого мышления и сознания субъектов власти отечеств, выражающие принижение роли научных знаний поколений человечества в управлении территориями государств в регионах биосферы Земли. Фундаментальные разработки Вернадского об основах жизни, мысли, деятельности поколений отечеств в биосфере – едином Доме жизнеустройства государств планеты – выражают высшие ценностные императивы преодоления узкоэкономистской, узкопотребительской философии глобализации жизни поколениям человечества, вызывающей обострение угроз основам жизнеспособности граждан, их семей. Возврат России из социализма в капитализм привел к отстранению институтов науки от экспертно-аналитического обеспечения стратегии территориального планирования и управления государства.

Кризисное мышление в массовом политическом сознании граждан и субъектов власти государства выражает низкий уровень понимания фундаментальных причин роста угроз опасностей человечеству, в том числе экономической, определяя неуверенность в принятии решений, адекватных рискам и новым вызовам в актуальных сферах жизни народов планеты.

Психологические симптомы кризисного мышления в массовом сознании граждан России доминируют с начала реформ, обостряются последствиями ошибок политиков для жизни, усугубляемых вызовами глобализации. Неуверенность в правильности стратегического выбора сдерживает интеллектуальную энергию общества, питает недоверие граждан, усиливает их неверие в то, что власть способна принимать адекватные вызовам – опережающие решения. Впервые с начала реформ Президент России – высший гарант соблюдения конституционно основных прав граждан – говорит об умной политике, умной экономике, умной модернизации. Но граждане живут во власти коррумпированных чиновников вертикали управления поселениями регионов государства. Это тормозит инновационную модернизацию, объявленную стратегией выхода России из кризиса и любую разумную инициативу граждан.

Мировоззренческая и институциональная опасность кризисного мышления в политике государства обостряется тем, что в либеральной (капиталистической) Конституции России 1993 года нет статей, которыми бы гарантировалось упреждение угроз опасности основам жизни граждан в условиях глобализации.

2. Ноосферизм против рыночного космополитизма

Новые подходы к политическому управлению отечеством эпохи глобализации, выражающие понимание научного единства территории государства, «соответствующие реальности, выражающие состояние ума и научные знания поколений», Вернадский наметил в статье «Автотрофность человечества». Из этих ключевых идей выросло учение о биосфере, ее эволюции в ноосферу человечества: «Человек – это Homo sapiens faber[9] Бергсона. Он меняет внешний вид, химический и минералогический состав окружающей среды, своего местообитания. Местообитанием его является вся земная поверхность».[10] Позже он пришел к фундаментальному мировоззренческому выводу о биосфере Земли – среде жизни, мысли, деятельности поколений человечества, преобразуемой в ноосферу творческим разумом свободных личностей отечества. В конце жизни ученый – великий гражданин России и Человечества писал, что ноосфера, в которой мы живем, определяет его отношение к окружающему. Его можно назвать подлинным субъектом ноосферы поколений человечества в биосфере планеты – Человеком разумным институциональным (Homo sapiens institutius, Hsi). В своем творческом и гражданском подвиге он реализовал ценностные императивы ноосферного мышления, сознания и действия. Вернадский обосновал мировоззренческую необходимость осознания поколениями граждан отечеств своей ноосферной природы, ноосферного статуса в жизнеустройстве народов единой семьи Человечества. Эти идеи на интуитивном уровне были выражены в идеологии политической партии Конституционной демократии (полное название «Партия народной свободы» было упрощено до «кадетов», а позже вульгаризировано). Вернадский был членом Центрального комитета и активным деятелем партии, закладывающей принципы перехода от монархии к основам конституционного строя государства.

Рост угроз глобализации основам выживания поколений человечества в регионах биосферы, выраженный экодемопереходом и депопуляцией в России, выражает неотложность преодоления мировоззренчески обезличенного отношения субъектов власти государств к своему природному Дому – территории жизни на планете, а, значит, необходимость «переворота в самих социальных принципах, управляющих общественным мнением. Медленноепроникновение научных достижений в жизнь и в научную мысль является обычной и общей чертой истории науки».

Этапы философско-мировоззренческого само+осо+знания поколениями ноосферной природы, ноосферного статуса человека в природе – среде жизни, мысли, деятельности, принятия решений граждан, судьбоносных для выживания народов планеты, – выражены именами ведущих мыслителей своего времени – эстафеты накопления мудрости Homo sapiens institutius отечеств в ноосфере человечества.

Подтверждением мировоззренческого понимания ноосферных начал (природы), ноосферного статуса Человека является эстафета накопления мудрости в судьбах личностей своего времени, определяющих развитие свободной мысли человечества. Универсальная «альтернатива» одномерному Homo economics во власти политтехнологам-«давосам» – это совокупные ноосферные граждане государств эпохи глобализации угроз жизни поколениям народов в биосфере Земли. Их статус выражен понятием Homo sapiens institutius отечеств человечества и народа России.

Это значит, что ноосферное мышление, ноосферное сознание граждан государств Земли – Homo sapiens institutius отечеств поколений человечества, – выраженные опытом знаний, уровнем развития наук, проверенных ценностями жизни народов в регионах биосферы планеты, является альтернативой кризисному космополитическому мышлению Homo institutius эпохи глобализации, сделавшему экономический выбор (О. В. Иншаков). Автор 13-томной серии трудов под общим названием «Ноосферизм» А. И. Субетто[11] выделяет титанов Русского Возрождения (с XVIII века по наше время), подготовивших ноосферную или космоноосферную парадигму глобального гуманизма и биосферного человековедения,[12] противостоящую евроцентристской модели Возрождения, ответственной за экодемографический кризис в биосфере. А. И. Субетто раскрывает великие примеры духовно-интеллектуальной самодосточности мыслителей отечества, противостоящих узкоутилитарным западноевропейским стандартам в оценке естественноисторической роли России, ее науки и образования в развитии человечества. Он показывает исторически беспрецедентную устремленность гениев свободной российской мысли в порыве осознания самое себя, называя эту их устремленность космической и ноосферной.

Ноосферное мышление и сознание Homo sapiens institutius отечеств человечества и народов России – это мировоззренческий и ценностный императив естественноисторической жизнеспособности граждан государств эпохи эколого-демографического перехода.

Первые ноосферологи «наполняли» мировоззренческое содержание понятия ноосферы Человечества и Человека (личности, индивидуума), считая, что с возникновением человека биологическая эволюция исчерпала себя, поэтому за биосферой следует ноосфера, и дальнейшая эволюция природы планеты Земля и человечества может свершаться «духовными средствами», к которым относили общество, индустрию, язык, разум и т. п.[13]

Академик Вернадский мировоззренческие инструменты ноосферного умопостижения реальностей жизни природы, жизнеспособности общества и государства использовал с середины 30-х годов.

Феномен ноосферной интуиции «управлял» становлением личности ученого – гражданина своего отечества, выявляя ноосферный потенциал его интеллекта в жизни поколений России и человечества его времени:

1) ноосферная идея о научном единстве народа с территорией жизни государства;

2) мировоззренчески осознаваемые ноосферные принципы учения о живом веществе, функции в нем феномена живого вещества человечества Homo sapiens (1916–1923 гг.);

3) ноосферные императивы целей учения о биосфере, о культурной биогеохимической роли жизни, техники труда Homo sapiens в биосфере Земли (1922–1929 гг.);

4) ноосферное мировоззренческое обобщение энциклопедических по охвату наук планетарной функции научных знаний человечества, потенциала свободного творчества личности в биосфере – ядро идеи эволюции биосферы в ноосферу (1936–1944 гг.).

В. И. Вернадский сформулировал ноосферную концепцию мировоззренческого понимания природы Человека в биосфере Земли, когда поколения отечеств человечества, овладевая законами природы в реальностях среды жизни, мысли, деятельности, осознают свою принадлежность к сфере разума и развивают ее.

Понятие «ноосферогенез» имеет двоякое толкование: «стихийное» становление ноосферы в биосфере Земли и формирование теории ноосферы на основе ключевых работ Вернадского. В условиях глобализации сфер жизни человечества уровни научно-мировоззренческого осо+знания ноосферной природы человека в биосфере Земли происходят в ядре статусно-функциональных взаимодействий триады развития «Биосфера Земли – поколения отечеств человечества – субъекты планетарной цивилизации». Поэтому уровни понимания ноосферного статуса граждан в жизни поселений государств планеты реализуются в ядре статусно-функциональных институтов триады «институты граждан отечеств человечества – институты власти государств – институты цивилизации отечества». Это значит, что потенциал ноосферной функции научных знаний поколений должен адекватно угрозам глобализации отечеств человечества, то есть с опережением, учитываться в ядре статусно-функциональных отношений субъектов жизнеустройства территории государств «поколения граждан – органы власти отечества – субъекты отечественной цивилизации».

Упрек Маркса философам «Философы до сих пор только различным образом объясняли мир, но дело в том, чтобы изменить его»[14] ныне означает необходимость так изменить отношение человечества к миру природы, чтобы оно соответствовало ноосферной природе Человека в биосфере Земли, ноосферному статусу граждан в жизни отечеств и ноосферной функции знаний во взаимодействии общества с природой.

С мировоззренческих позиций ноосферного реализма накопления знаний поколений Энгельс прав: «Философия мстит за себя задним числом естествознанию за то, что последнее покинуло ее».[15] Мировоззренчески неразумное «вмешательство» космополитичного глобального общества в законы дома собственной жизни – биосферы планеты – обернулось «местью» эколого-демографического перехода, а в России – катастрофической депопуляцией.

Казначеев заложил научно-мировоззренческие основы ноосферного человековедения, показал ее ключевые направления для выхода человечества из глобального кризиса. Ноосферные принципы человековедения подчеркивают неотложность признания ноосферных основ природы гражданства поколений человечества в отечествах биосферы. На это обращает внимание и А. И. Субетто, анализируя вклад Казначеева в развитие основ ноосферного человековедения – ядра политической философии ноосферизма.[16]

Рост угроз, рисков, вызовов глобализации потребительского отношения поколений человечества к регионам жизнеустройства в биосфере собственного Дома поставил главный мировоззренческий, институциональный и мониторинговый вопрос: чтобы соответствовать природе самоназвания – Человек разумный – субъекты жизни поколений государств планетарного общества должны следовать ноосферному императиву в реальностях природой, социальной, техногенной, политической, иных сфер жизни. Соблюдение ноосферного императива в конституционно высших ценностях жизни граждан государств планеты составляет основы политической философии, идеологии ноосферизма человечества – целей жизни нынешних и будущих поколений на Земле.

До возникновения социалистической системы в общественно-экономическом развитии государств планеты господствовал капитал – человек экономический. XX век был веком противостояния двух ведущих политических идеологий человечества – глобального империализма и глобального социализма. В их противостоянии выявилась опасность пренебрежения субъектами власти разумной природой человека в науке, институтах образования, культуры, и особенно в политической философии ценностей жизни поколений.

Народный опыт строительства социализма в СССР выявил высший потенциал социальной роли, функции научных знаний и образования в обществе, вызвал к жизни феномен ноосферного реализма знаний поколений граждан отечества – интуитивное понимание народом жизненного единства с территорией региона в биосфере Земли.

Тотальный упадок рождаемости переживают не только Россия, но и индустриально развитые страны: рождаемость детей на семью снизилась в России с 7,5 в 1900 г. до 1–1,2 в 2000 г.; в Европе, США, Японии – с 3,5–2 до 1,5–2.[17] На перелом веков пришелся пик прироста Человечества (85–87 миллионов новорожденных в год).

Теперь народы Земли пошли на убыль. Прирост еще дают развивающиеся страны, но у них обостряются дефициты средств жизнеобеспечения поколений.

В странах "золотого миллиарда" (общество сверхпотребления) проживает около 20 % населения планеты, а расходуется около 86 % всех ее ресурсов и производится 75 % отходов. В беднейших странах (20 % населения) производится лишь 1 % ВВП Земли, продолжается деградация общества и природной среды; в большинстве стран (на 60 % населения Земли) потребляется только 13 % ВВП.[18]

Либеральная модель рыночной глобализации резко усиливает поляризацию богатства и бедности между государствами и внутри них. Если убыль рождений в XXI веке повторит «лестницу» их роста в ХХ веке, то угроза вымирания рода Homo sapiens станет самой опасной угрозой жизни народам России и других государств в регионах деградирующей Земли.

В России (самой богатой на Земле ресурсами) новорожденные едва на 67–70 процентов восполняют преждевременно умирающих (на 12–15 лет раньше, чем в развитых странах). Демопрогнозы на XXI век (до 2050 г.) указывают на упадок потенциала воспроизводства поколений Россиян до 100 миллионов. Это уже угрожает распадом территориальной целостности основ жизни нашего Отечества. Проблему усугубляет ухудшение экологического и воспроизводственного потенциала народонаселения.

Кризисное мышление политиков и граждан снижает потенциал естественноисторической жизнеспособности территорий государств в биосфере планеты, приводит к расточительному использованию потенциала науки поколений отечества – основного института накопления знаний общества, инструмента предупреждения ошибок власти в стратегии управления жизнью регионов в условиях глобализации жизни народов Земли. Поэтому мировоззренческое признание, конституционное установление, мониторинговое и футурологическое соблюдение ноосферного статуса гражданства отечеств в биосфере выражает не только уровень понимания потенциала ноосферный природы поколений в жизни человечества, но и признание ноосферных целей жизни в мышлении и сознании субъектов власти государства, его граждан. Более того, без формирования ноосферного мышления и сознания субъектов жизни общества невозможно преодоление космополитически и граждански обезличенного отношения поколений отечеств человечества – Homo sapiens institutius – к среде своей жизни в условиях регионов планеты.

3. Потенциал и критерии ноосферной футурологии жизни отечеств человечества

В мировоззренческом и институциональном плане нарастание угроз, рисков, вызовов глобализации сферам жизни поколений Человечества можно объяснить «затянувшейся» со времен Линнея, Дарвина, Вернадского неопределенностью в понимании природы, статуса, функции Homo sapiens в биосфере Земли, в жизни поселений сообществ государств планеты. Томас Мальтус (1766–1834) в «Опыте о народонаселении» (1798) открыл закон функциональной связи жизни, воспроизводства народонаселения территорий государств с жизнеобеспечивающим потенциалом региона биосферы Земли, называемый законом убывающего плодородия.

Мальтус – первый социальный и политический эколог, подсказал Дарвину (1809–1882) – автору теории эволюционного происхождения Homo sapiens, идею борьбы видов, в том числе и социального рода Homo. С тех пор борьба видов определяет геостратегию рыночного социал-дарвинизма и социал-фрейдизма – политические стереотипы расизма, национализма, фашизма и терроризма в борьбе за существование в скудеющих ресурсами жизнеобеспечения регионах биосферы Земли.

Ноосферный уровень мышления, научного сознания поколений Homo sapiens institutius отечеств человечества выражает не только потенциал естественноисторической жизнеспособности рода людского в регионах биосферы, а способность граждан и органов власти государств с опережением учитывать угрозы, вызовы глобализации, полнее использовать ее блага для обеспечения безопасности, устойчивого развития семей и поколений.

Поэтому для опережающего учета высшего опыта знаний, ценностей наук жизни поколений отечеств необходимо соблюдение ноосферного императива жизнеспособности Homo sapiens institutius в регионах биосферы Земли.

Таким образом, «преодоление кризисного мышления» означает необходимость мировоззренческого, ценностного и институционального признания основ политической философии, идеологии ноосферизма человечества – целей жизни нынешних и будущих поколений планеты.

Социальный дарвинизм борьбы за существование проявляется в целях глобализации экономической и политической жизни субъектов рынка. Адам Смит (1723–1790), один из создателей земельной ренты, называл Человека «экономическим животным». Он открыл феномен руки рынка, определяющей близорукость целей жизни человека экономического, занявшего все ниши биосферы Земли. В условиях вызовов глобализации жизни поколениям человечества мировоззренческое, институциональное, мониторинговое и футурологическое пренебрежение «давосским человеком» ноосферной природой, статусом, функцией граждан в жизнеустройстве государств биосферы планеты – это дарвинизм геополитический. Поэтому экономоцентристская философия жизни субъектов сообществ в биосфере Земли определяет цели, формы, методы социализации сил природы, физикализм в развитии наук, технократическом отношении Homo (sapiens) institutius к природе региона, экофобную стратегию потребительского природопользования граждан.[19]

Учение о ноосфере поколений человечества выражает этапы качественного развития научных знаний о фундаменте жизни граждан отечеств-государств в регионах своего природного Дома – биосферы Земли:

1) учение о биосфере Земли, наполнение понятия ноосферы естественнонаучным содержанием (Вернадский, К. Э. Циолковский, Э. Леруа, П. Т. де Шарден, их современники, ученики и последователи);

2) формирование естественнонаучных основ теории ноосферы Вернадского (этапы творчества Вернадского, создаваемых им научных дисциплин и институтов по изучению, развитию производительных сил в СССР).

3) «возвращение» учения Вернадского России, институтам науки человечества – осмысление учения о ноосфере, творческого наследия Вернадского, роли в науке (юбилейные конференции от 100-летия к 145-летию и далее); научная биография (И. И. Мочалов, Г. П. Аксенов и др.); работа фонда им. В. И. Вернадского (К. А. Степанов, Г. Б. Наумов и др.); издание журнала «Ноосфера» (А. И. Ревякин, М. М. Сливовская и др.); библиография трудов, антология литературы о Вернадском за сто лет (А. В. Лаппо, А. Л. Яншин); развитие новых наук о Земле (радиохимия, геохимия, биогеохимия и др.);

4) новый этап в учении о ноосфере – исследования феномена ноосферы в наиболее актуальных отраслях наук жизни человечества в кризисных регионах биосферы Земли (школы В. А. Коптюга в управлении; Н. Н. Моисеева в математике; В. П. Казначеева в биологии, экологии и космологии человека; И. Т. Фролова в учении о человеке; А. Л. Яншина в геологии; Э. В. Гирусова, Н. М. Мамедова, Г. Ю. Маркова, И. Н. Ремизова в социальной экологии; А. Д. и Т. А. Урсул в философии, истории науки, теории устойчивого развития; Д. С. Львова – в экономике развития; М. М. Гузева – в демографии и экономическом механизме регионального природопользования; В. И. Данилова-Данильяна, В. Н. Лопатина, Н. Н. Лукьянчикова в экологии, экономике, управлении природопользования; Л. С. Гординой – в экологической этике человечества; П. Г. Никитенко, А. А. Горбунова – в ноосферной экономике; Г. М. Иманова, А. И. Субетто – в организации системы ноосферного образования; Р. И. Сычева, Ю. М. Перова – в экологии детства, охране здоровья семей, и др.);

5) становление философии, методологии ноосферного человечества (ноосферизма) – труды экономиста, философа-космиста А. И. Субетто; соединение теории ноосферогенеза и основ ноосферологии;

6) формирование отраслей ноосферологии и ноосферного общественного движения в России (проведение серии ноосферных форумов 2007, 2008, 2009 гг., конференций по ноосферному образованию в 2009 и 2010 гг.; создание международной академии ноосферы (устойчивого развития) и ноосферной общественной академии наук).

Актуальность мировоззренческого, институционального, мониторингового и футурологического учета ноосферной роли (функции) научных знаний поколений в жизнеустройстве государств планеты подтверждается высказанной Президентом России Д. А. Медведевым потребностью «выйти из кризисного мышления», «поменять мышление».

В практическом плане это означает необходимость отказаться от одномерного взгляда на угрозы, риски, вызовы глобализации с узкомировоззренческих позиций экономического (экономоцентристского, капиталократического) мышления «давосского человека», эксплуатирующего все человечество и биосферу планеты – собственный Дом жизни. На смену интересов экономического, политического, правового, потребительского, иных корпоративных эгоизмов «давосского человека» должны прийти высшие ценности ноосферного императива повышения общей жизнеспособности поколений отечеств человечества в условиях обострения угроз глобализации основам жизни государств Земли.

Глобализация угроз сферам жизни поколений человечества показала обязательность перехода граждан государств от нравственного императива гармонизации отношений личностей между собой в обществе через экологический императив отношения к природе регионов жизнеустройства в биосфере – к ноосферному императиву сохранения потенциала жизнеспособности поколений в природе планеты – нашего Дома.

В соответствии с ноосферным императивом космопланетарной жизни человечества (Казначеев, Субетто, Урсул, Василенко). Человек разумный является ноосферным модусом природной и социальной реальности в биосфере планеты.

Вернадский к концу жизни (1943 г.) пришел к фундаментальному мировоззренческому и ценностному выводу, имеющему для него – ноосферной личности своего времени – практически высшее нравственно-духовное значение: «Ноосфера, в которой мы живем, определяет мое отношение к окружающему». Он показал: критерии целей жизни поколений отечества должны соответствовать разумным ценностям жизни человечества. Практическое осознание, учет ноосферной природы, ноосферного статуса, ноосферной функции Человека разумного институционального на Земле разрешает мировоззренческий парадокс Протагора – переводит нравственный императив гуманных ценностей жизни поколений в экологический императив меры безопасности жизни народа в Доме природы – ноосферный императив естественноисторической жизнеспособности поколений отечеств человечества в биосфере планеты.

Преодоление мировоззренческого парадокса Протагора необходимо во всех науках о жизни человечества и человека в природе. Выделим ключевые направления ноосферологии – науки о повышении естественноисторического потенциала жизнеспособности сообществ граждан государств в условиях вызовов глобализации взаимодействия народов с природой отечеств; назовем ядро наиболее актуальных направлений философии и политологии ноосферизма человечества, выражающих ключевые проблемы науки жизни.

Феномен ноосферы человечества в биосфере и проблемы глобализации жизни общества XXI века включают в себя:

1) ноосферные императивы жизнеспособности субъектов глобального общества в биосфере:

• мировоззренческие, ценностные, институциональные, футурологические, мониторинговые аспекты обеспечения безопасности, устойчивого развития России и человечества;

• новый этап теории ноосферы, приоритетные проблемы естествознания для устойчивого развития человечества, стратегии гармонизации взаимодействия общества и природы;

• ноосферные основания природы Человека в биосфере Земли и устойчивого развития человечества в условиях глобализации сфер жизни поколений граждан отечества;

2) фундаментальную ноосферологию: проблемы выживания поколений человечества в биосфере природы; императивы устойчивого развития поселений граждан государств эпохи глобализации жизни человека;

3) ноосферную философию (логику), социологию, психологию безопасности поколений, института семьи эпохи глобализации жизни граждан отечеств в природе планеты: ноосферные критерии, принципы сохранения биосферно-экологических, эколого-генетических, иных оснований воспроизводства интеллекта личности в условиях угроз сферам жизни, мысли, деятельности, принятия стратегических решений;

4) прикладную ноосферологию: институты, инструменты, механизмы, мониторинг гармонизации взаимодействия граждан отечества с природой жизнеустройства государств в регионах биосферы планеты;

5) отраслевую ноосферологию: критерии, принципы, нормы, стандарты мониторинга гармонизации взаимодействия граждан отечества с природой жизнеустройства поселений территории государства;

6) ноосферную политику и экономику жизни государств эпохи глобализации: опережающий учет угроз опасности, приоритетов устойчивого развития в институтах, сферах взаимодействия субъектов общества с природой нашего Дома, соответствующий ноосферной природе, ноосферному статусу человека в регионах биосферы планеты;

7) ноосферную педагогику: ноосферные основания философии, педагогики, филологии, психологии образования личности, поколений граждан эпохи глобализации;

8) ноосферную медицину и здравоохранении общества: ноосферные основания сохранения здоровья человека и социального здоровья общества; ноосферные индикаторы качества жизни семьи, поколений, здорового образа жизни и охраны социального здоровья;

9) ноосферную футурологию: ноосферные императивы стратегического планирования и прогнозирования государства; ноосферные функции институтов мониторинга опережающего учета угроз, рисков, вызовов глобализации основам развития отечеств человечества.

Глобализация угроз сферам жизни поколений человечества показала обязательность перехода граждан государств от нравственного императива гармонизации отношений личностей между собой в обществе через экологический императив отношения к природе регионов жизнеустройства в биосфере – к ноосферному императиву сохранения потенциала жизнеспособности поколений в природе планеты – нашего Дома. В соответствии с ноосферным императивом космопланетарной жизни человечества (по Казначееву, Субетто, Урсулу) Человек разумный является ноосферным модусом природной и социальной реальности в биосфере планеты, поэтому критерии целей жизни поколений отечеств должны соответствовать разумным ценностям жизни человечества.

Нужно отметить, что труды Вернадского,[20] как и его последователей, не вошли в ядро глобальных научных обобщений ни при подготовке Стокгольмской декларации по окружающей человека природной среде (1972), ни в доклад комиссии Г. Х. Брундтланд «Наше общее будущее» (1989), ни в декларацию Рио-1992, ни в идеи ключевых актов ООН, определяющих высшие цели Тысячелетия и Повестки Дня государств на новый век. И на уровне органов власти России была проигнорирована инициатива ноосферного подхода к разработке стратегии реформ отечества, учитывающей императивы устойчивого развития региона в социоприродном фундаменте национальной безопасности государства.[21]

4. Приоритеты философии ноосферизма граждан России и человечества

Обострение угроз глобализации сферам жизни народов планеты показывает, что названные выше этапы ноосферогенеза выражают актуальность становления ядра фундаментальных (незамещаемых, общеобязательных) знаний субъектов глобального общества, высшую приоритетность востребования прикладной, отраслевой и футурологической ноосферологии отечеств человечества – основ естественноисторической безопасности поколений, устойчивого развития народов государств в регионах биосферы Земли.

В ноосферном статусе граждан выражен ноосферный потенциал личности в судьбе поколений человечества на Земле.

В принципах политической философии ноосферизма жизни граждан выражается уровень научного и эмпирического осознания поколениями отечеств ноосферной природы в биосфере Земли, собственного ноосферного (биосферно-экологического) статуса гражданства в жизнеустройстве поселений государств глобального общества. Накопление угроз, рисков, вызовов глобализации сферам жизни человечества на планете показывает игнорирование человеком своей ноосферной природы.

Из учения Вернадского о биосфере, его обобщений о глобальной геологической силе человечества, планетном явлении научной мысли, фундаментальной идеи об эволюции биосферы в ноосферу выросла политическая философия и политическая идеология ноосферизма, альтернативная капиталоцентристскому космополитизму и вульгарному социоцентризму. Экодемографический кризис показал стратегическую слепоту политидеологий капиталоцентризма, социоцентризма и – актуальность ноосферизма.

Мы, граждане государств в биосфере планеты Земля, являемся одновременно:

1) потенциальными субъектами ноосферы поколений человечества в биосфере;

2) реальными объектами-модусами ноосферогенеза в жизни рода человечества;

3) интуитивными субъектами ноосферологии – науки о потенциале естественноисторической жизнеспособности поколений отечеств в природе регионов биосферы Земли;

4) субъектами фундаментальной, прикладной, отраслевой, футурологической ноосферологии отечеств, способными учитывать свой ноосферный статус в биосфере.

В условиях роста угроз глобализации основам жизни государств человечества в биосфере Земли и поколениям гражданам в кризисных регионах планеты речь идет о необходимости мировоззренческого, институционального, мониторингового и футурологического учета субъектами сообществ своей ноосферной природы, ноосферного статуса, ноосферной функции в территориальных реальностях природной и социальной жизни стран. Это и значит освоение гражданами основ ноосферного мышления и сознания, без соблюдения принципов-ценностей коего невозможно понимание причин экодемоперехода, тем более – опережающий учет угроз, рисков, вызовов глобализации поколениям отечеств.

Проводниками ноосферного мышления, сознания, принципов действия являются ноосферные личности граждан своего отечества, помогающие современникам осознавать ноосферный потенциал индивидуумов в условиях реальной жизни.

Так было во времена жизни великих философов древности, на всех этапах накопления, развития научных знаний, их закрепления, подтверждения опытом разумной жизни поколений до нашей эпохи – эпохи глобализации основ, сфер жизни человечества.

Основоположник политической философии и идеологии ноосферизма А. И. Субетто пишет:

«Ноосферизм есть становящаяся научно-мировоззренческая, теоретическая система (проблемно-ориентированный научный комплекс), призванная (призванный) вооружить человечество знаниями и стратегией выхода на путь устойчивого развития в виде управляемой социоприродной эволюции на базе общественного интеллекта и образовательного общества.

Ноосферизм, в перспективе своего развития, есть синтез всех наук, но такой синтез, «фокусом» которого выступает ноосферогенез в будущем, «ноосфера будущего», обеспечение такого социоприродного динамического гомеостаза (квазигомеостаза), в котором сохраняется действиегармонизирующих функций гомеостатических механизов Биосферы и планеты Земля.

Этот синтез будет осуществляться в парадигме Неклассичности, на базе расширения спектра «Антропных принципов» и «Принципов полнительности (Дополнения)», а также на базе принципа управляемости динамической социоприродной гармонией, без которого не может существовать устойчивое развитие. При этом управление приобретает более сложный в своей логике и стратегии характер, который тоже можно назвать Неклассическим.

Вот откуда появляется представление о Тотальной Неклассичности будущего бытия человечества как особом «измерении» Ноосферизма и «ноосферы будущего».

Как становящаяся научно-мировоззренческая система, ноосферизм несет в себе потенциал «идеологии будущего».

Поэтому ноосферизм не есть состоявшаяся идеология, а он есть становящаяся идеология, которой предстоит еще сыграть свою роль в истории XXI века, как по отношению к человечеству, так и по отношению к России.[22]

Понимая трудности восприятия обществом любых новых идеологий, особенно в эпохи, выявляющие ноосферный потенциал естественноисторической жизнеспособности поколений граждан отечеств человечества в биосфере Земли, А. И. Субетто пишет:

«Вопрос о ноосферизме как государственной идеологии я нигде не ставил, потому что нет оснований для такой его постановки. Причем, я веду речь о ноосферизме как теоретической системе, как она представлена «Ноосферизме» (2001) и монографии «Вернадскианская революция в системе научного мировоззрения – поиск ноосферной модели будущего»; но отдельные положения, ценностные ориентиры, идеал ноосферного социализма, могут войти в государственную идеологию в будущем, если появится партия, которая включит их в свою идеологию и придет к власти».[23]

Глобальный эколого-демографический переход и депопуляция в России показывают историческую неотложность ноосферизма в идеологии жизни государств – условия выхода отечества из кризиса, а в перспективе – преодоления социал-дарвинистских, социал-фрейдистских, социал-мальтузианских стереотипов капиталократического развития цивилизации, выявления ноосферного потенциала жизнеспособности России и человечества. В соответствии с самоназванием Человека разумного институционального (Homo sapiens institutius, Hsi) философия и политика ноосферизма – это вовсе не новая и не становящаяся идеология, чуждая природе людей, а, наоборот, система мировоззренческих взглядов, ценностей, наиболее полно учитывающих ноосферную природу, ноосферный статус индивидуумов – субъектов жизни Отечества в единой семье граждан Человечества Земли.

Философия и политика ноосферизма есть альтернатива «давосскому человеку».

В мировоззренческом (философском, ценностном, институциональном, футурологичесмком) значении нужно понимание поколениями граждан Отечеств человечества ноосферной природы, ноосферного статуса Человека разумного в биосфере Земли, соблюдаемых в ценностях образа, качества жизни, нормах экологически безопасной организации жизнеустройства народонаселения, ведения хозяйства территории государств планеты.

Академик А. Д. Урсул считает, что после серии глобальных саммитов по проблемам перехода государств планеты на стратегию устойчивого развития, имеет смысл говорить о наступлении нового этапа в учении о ноосфере: «Принципиально важным оказывается то, что переход к устойчивому развитию как процесс ноосферогенеза представляет собой не превращение биосферы в ноосферу, как об этом писал В. И. Вернадский, а в значительной степени сохранение биосферы на этапе перехода к устойчивому развитию и становления ноосферы. Одна из стратегических целей перехода к устойчивому развитию (наряду с выживанием цивилизации и ее неопределенно долгим развитием) заключается в сохранении биосферы».[24]

Мы исходим из мировоззренческого принципа, что поколения человека разумного являются потенциальными субъектами ноосферы в биосфере, а великие умы, подобно Вернадскому, решают задачи жизни отечеств своего времени на уровне ноосферного потенциала человечества. Они способны использовать ноосферную функцию научных знаний, высшие ценности опыта жизни поколений для опережающего учета гроз, вызовов глобализации, особенно актуальные в ядре взаимодействия общества с природой. В этом смысле экологические движения граждан в кризисных регионах планеты, как и разработку проектов устойчивого развития государств, можно считать феноменом ноосферного мышления, сознания и действий человечества.

Новый этап в учении о ноосфере выражен развитием и политической философии ноосферизма – становящейся научно-мировоззренческой, теоретической системы, ориентированной на решение наиболее актуальных проблем обеспечения безопасности государства в футурологической парадигме устойчивого развития России. Саммиты ООН по проблемам устойчивого развития 1972, 1992, 2000, 2003 гг. повысили внимание к трудам Вернадского, их осмысливают в «слоях» новой природной, цивилизационной, политической реальности. Переосмысление фундаментальных работ Вернадского о биосфере, его идеи об эволюции биосферы в ноосферу заставили критически перерабатывать парадигму устойчивого развития человечества, мировоззренческие, институциональные, иные причины ее слабого востребования в критические фазы глобализации жизни государств по капиталократическому сценарию.

Свое понятие ноосферологии первым сформулировал, видимо, философ, историк социологии науки и техники Б. И. Козлов (1993): «Ноосферология – это направление в современной науке и философии, предметом которого становится осмысление земного шара как продукта сопряженной эволюции неживого, живого и мыслящего вещества».[25] Философ А. М. Буровский описывает разные аспекты науки ноосферологии.[26] С введением А. И. Субетто философского и политического понятия «ноосферизм» выкристаллизовываются фундаментальные, прикладные, отраслевые, мониторинговые, футурологические, институциональные, политико-правовые, иные направления ноосферологии – науки о естественноисторических основах (эволюционных началах) жизни поколений человечества, личностей человека-гражданина отечеств в биосфере Земли с позиций мировоззренческого и ценностно высшего понимания ноосферной природы, ноосферного статуса, ноосферной функции знаний индивидуумов в среде жизни, мысли, деятельности.

Становление основных направлений ноосферологии происходит в экотехнополисном ядре территориального взаимодействия поколений граждан государств с природой поселений в регионах биосферы Земли, других планет, расширяя ноосферный потенциал жизнеспособности цивилизации Homo sapiens institutius. Но у «давосского человека» нет стратегических перспектив ни на Земле, ни в космосе. Поэтому необходимо выделение ключевых аспектов гармонизации взаимодействия Homo sapiens institutius общества с природой биосферы Земли Здесь/Сейчас, без которого невозможно преодоление угроз депопуляции поколений, достижение устойчивого развития отечеств человечества.

На Давосском экономическом форуме 2009 года (с повесткой «Мир после кризиса») Председатель правительства России В. В. Путин[27] выразил традиционное кризисное мышление в оценке угроз глобализации человечеству: «Сегодня мир столкнулся с первым по-настоящему глобальным экономическим кризисом. … Причем скорость развития кризисных проявлений бьет все рекорды. …В эпоху глобализации кризис коснулся всех, всех без исключения стран, вне зависимости от их политической или экономической системы – все оказались в одной лодке». Каковы же причины кризиса? «Есть известное понятие – идеальный шторм. Когда разыгравшиеся природные стихии сходятся в одной точке и кратно умножают свою разрушительную силу. Нынешний кризис, похож именно на такой – "идеальный шторм". Конечно, ответственные и грамотные экономисты, политики должныбыть всегда готовы к такому развитию ситуации. Но все равно – он приходит неожиданно».

Главные вопросы к лидерам и политическим институтам государств, ответственных за принятие адекватных угрозам решений:

1) можно ли быть «готовым к ситуации», если непонятна ее природа?

2) почему субъекты политики государств человечества «слепо» плывут «в одной лодке» штормящего «океана» глобального рынка потребления, а не мировоззренчески и научно осознанно действуют в регионах биосферы – среде реальной жизни, мысли, деятельности народов государств Земли?!

Давайте задумаемся: глобальные угрозы для нашей жизни испытываем мы, земляне, относящие себя к виду Homo sapiens sapiens – Человек разумный современный. Но если мы способны разумно мыслить, почему неразумно действуем в среде жизни, институтах власти стран, подвергая риску благополучие, безопасность поколений Отечеств!? В условиях глобального кризиса не уйти от необходимости выбора разумного вектора развития государств в регионах биосферы, учитывающей потенциал жизнеспособности Землян.

60 лет действия Всеобщей декларации прав Человека – ядра глобального политического объединения Наций – оказались не способными гарантировать сохранение основ равной безопасной жизни, деятельности, устойчивого развития граждан планеты. «Парижские принципы», принятые под эгидой Комиссии по правам человека ООН (одобрены Генассамблеей ООН 20 декабря 1993 г., резолюция № 48/134) в ядро универсальных прав Человека (политические, гражданские, экономические, социальные, культурные права)[28] не включают защиту экологических прав граждан на благоприятную для жизни, здоровья окружающую среду.

Главная причина невключения – декларация ООН по окружающей среде и развитию государств (принята в сентябре 1992 г.), признающая связь жизнеспособности поколений Человечества с качеством природной среды, имеет статус, не обязательный для исполнения органами власти. Нравственный, интеллектуальный, экологический, политический и правовой нигилизм органов власти государств стал опасным для граждан, если они не защищают свои права на безопасную жизнь в своем Земном Доме.

Признание конституционного статуса гражданства Homo sapiens поднимает до глобального значения девиз Журнала Личной, Национальной и Коллективной Безопасности «Безопасность Евразии»,[29] «приземляя» к естественноисторическим условиям регионов биосферы Земли «Московско-Шанхайскую модель миропорядка XXI века»,[30] соединяя в общий гуманитарный вектор жизни высшие ценности разумного мировоззрения и мироустройства поколений землян.

Мы, разумные граждане, должны глубоко осознавать, что живем на одной планете, имеем равные интересы равных народов единой семьи Человечества, которому грозит вымирание. Наша Земля – незамещаемая среда Нашей жизни, мысли, деятельности в природе. С нашего согласия глобальный «давосский человек» превращает Колыбель жизни, Любви, Разума, Мудрости Народов в планету тревог, угроз, рисков для Жизни Нашим Детям и Внукам. Гражданские движения, ученые пытаются помогать народам планеты осознавать нарастающие угрозы глобализации сферам жизни поселений Отечеств. На уровне власти государств, институтов ООН нет органов планирования и управления, способных с опережением учитывать угрозы жизни, упреждающе принимать решения, отвечающие разумной природе, статусу Человечества в биосфере Земли.

Ноосферология – это наука, выражающая ноосферную природу человечества в биосфере Земли, ноосферный статус граждан в жизнеустройстве отечеств, ноосферную роль знаний субъектов жизни государств в гармонизации взаимодействия поселений с природой планеты.

В ноосферной философии знаний граждан о реальностях жизни в биосфере Земли акцент мы делаем на наиболее актуальных аспектах развития наук о потенциале жизнеспособности народов государств человечества в биосфере природы: фундаментальной, прикладной, отраслевой, педагогической, футуристической ноосферологии. Человек разумный институциональный в триаде ядра жизнеустройства «Отечество человечества – территория региона биосферы планеты – поселения субъектов цивилизации» является одновременно потенциальным субъектом (по самоназванию вида биоразнообразия Homo sapiens, Hs, в биосфере), реальным объектом (по факту жизни) фундаментальной, прикладной, отраслевой, образовательной (педагогической) и футуристической ноосферологии жизни индивидуумов человека, поколений граждан в семьях отечеств человечества.

Ноосферология – наука о жизнеспособности человечества и человека в биосфере – выражает:

а) уровень мировоззренческого осознания гражданами своей нооосферной природы в биосфере Земли;

б) ноосферную меру соблюдения экологического статуса поколений в жизнеустройстве отечества;

в) ноосферный (экологический) императив (функцию) обеспечения безопасности, устойчивого развития цивилизации в экотехнополисном ядре гармонизации взаимодействия общества с природой планеты;

г) закрепление, развитие, воспроизводство ноосферных оснований наук, ценностей знаний поколений, соответствующих ноосферной природе человека в биосфере, ноосферному (экологическому) статусу жизни граждан в государстве, ноосферной (экологической) функции знаний в устойчивом развитии человечества;

д) развитие основных направлений ноосферологии позволяет формировать ноосферные основы (начала, источники) мышления, ноосферные ценности мировоззрения, ноосферные принципы жизни, деятельности, принятия решений на уровне субъектов власти, индивидуумов, граждан отечества, вытесняя угрозы социал-фрейдизма, социал-дарвинизма, социал-мальтузианства в сферах жизни, труда, отношениях людей.

Человек разумный институциональный – это потенциальный субъект, реальный объект прикладной ноосферологии в статусно-функциональных институтах (СФИ), регулирующих гармонизацию взаимодействия поколений с биосферой планеты в экотехнополисной триаде жизни отечеств «институты гражданского общества – институты власти государства – институты отечественной цивилизации» и экотехнополисном ядре статусно-фунциональных отношений (СФО) субъектов безопасного жизнеустройства, устойчивого развития общества «поколения граждан – органы власти государства – субъекты цивилизации».

Человек разумный институциональный – это субъект ноосферной футурологии, т. е. науки, изучающей социоприродотехногенный (экотехнополисный) потенциал жизнеспособности прошлых, нынешних и будущих поколений человека в биосфере природы, выражающей уровень реального учета ноосферной (биосферно-экологической, эколого-генетической) природы, ноосферного (социально-экологического) статуса, биосферно-экологической (экотехнополисной) функции человека в стратегии обеспечения естественноисторической безопасности, потенциала исторически устойчивого развития России и человечества.

Человек разумный институциональный – это осознающий свою ноосферную природу, ноосферный статус индивидуум, личность в поколениях граждан и семей отечеств человечества, реализующий свой разумный потенциал в статусно-функциональных институтах суверенных государств в биосфере Земли.

Понимание единства мировоззренческих, ценностных, институциональных, футурологических, иных аспектов жизнеспособности поколений Человека разумного институционального в условиях глобализации развития цивилизации выражает основы ноосферного мышления, сознания и действий граждан отечеств.

Президент Ноосферной Духовно-Экологической Ассамблеи Мира Любовь Сергеевна Гордина предлагает проект «Ноосферной этико-экологической Конституции человечества»,[31] а эколог-экономист Николай Никифорович Лукьянчиков проект «Планетарного кодекса развития человеческой цивилизации».[32] Актуальность их инициатив выражает мировоззренчески опасный парадокс космополитического подхода субъектов и институтов власти государств к проблемам цивилизационного развития глобального общества. На уровне ООН и ЮНЕСКО не принято официальных документов, в которых бы комплексно оценивались и рассматривались наиболее острые проблемы глобализации угроз, рисков, вызовов сферам жизни поколений граждан государств и всего человечества в биосфере Земли. Ни декларация прав человека, ни Рио-1992 не учитывают этих проблем.

Мы считаем, что необходима общественная, государственная, информационная поддержка опережающего развития ключевых направлений ноосферологии, пропаганда философии и политологии ноосферизма, внедрение принципов ноосферной педагогики в проект «Наша новая школа», систему общего и высшего образования поколений граждан.

В заключение приводятся ключевые футурологические выводы:

1. Преодоление кризисного мышления означает необходимость мировоззренческого, ценностного и институционального признания основ политической философии, идеологии ноосферизма граждан отечеств человечества конституционно высшей целью обеспечения условий и факторов жизнеспособности нынешних и будущих поколений России в регионе биосферы планеты, переживающей депопуляцию.

2. Отказ от кризисного мышления «давосского человека» необходим для преодоления неблагоприятного соотношение знаний о прошлом (95 %), настоящем (4 %) и будущем (до 1 %), а также опасного соотношения знаний граждан о среде их жизни в природе планеты (поселениях государств), о собственной природе и своем будущем.

1. Ноосферная социология как результат становления ноосферной парадигмы социологического знания

Начало XXI века ознаменовалось началом глубокого системного кризиса, который поразил все основы существования обществ стран мира, и который происходит на фоне уже состоявшейся первой фазы Глобальной Экологической Катастрофы [А. И. Субетто, 1994]. По нашей оценке, этот системный кризис определил начало Эпохи Великого Эволюционного Перелома [А. И. Субетто, 2007], отражающей в себе два полярных по своему содержанию процесса – глобальный крах рыночно-капиталистической системы, не только по внутренним, но и по внешним основаниям, и становления новой формы Бытия человека – ноосферного, в виде управляемой социоприродной эволюции на базе общественного интеллекта и образовательного общества.

Чтобы осознать эти два глобальных процесса, необходимо вникнуть в Логику социоприродного процесса, которая подвела человечества в XXI веке к этому переломному моменту.

Первая фаза Глобальной Экологической Катастрофы обозначила экологические Пределы прежним основаниям цивилизационного развития человечества, в частности институту частной собственности, власти капитала над трудом – капиталократии, рынку, войнам как форме проведения колониальных захватов и борьбы за власть над природными ресурсами.

В 1991 году появилась знаковая работа под редакцией виднейших экономистов-экологов Роберта Гудленда, Германа Дейли и Салеха Эль-Серафи, в которой был сделан вывод, опирающийся на анализ большого массива фактов, о том, что в условиях заполненной земной экологической ниши, рыночной механизм развития экономики, а мы добавим – соответственно и механизм развития рыночного общества, являющегося основой современных представлений о буржуазной, парламентской, представительской демократии и свободном, открытом, гражданском обществе, которые составляют содержание многих западных социологических теорий, исчерпал себя [R. Goodland, H. Daly, S. El Seratu, 1991].

А. П. Федотов на основе макромоделирования фундаментальных закономерностей динамики саморазрушения современного мира, связанных с движением во времени «индекса устойчивости развития мира» и «индекса социально-экономической дисгармонии», приходит к выводу, что «коллапс мира», отражающий собой соединение катастроф развития по обоим индексам, произойдет в период с 2020–2030 гг. [А. П. Федотов, 2002, с. 117]. Этот прогнозный сценарий совпал с прогнозными оценками группы Медоузов, опубликованными в работе «Пределы роста» в 1972 году, как пишет А. П. Федотов, за 50 лет до коллапса. Кстати эти оценки группы Медоузов были подтверждены ими в результате повторного моделирования в 80-х годах и представлены в работе «За пределами роста» [Д. Х. Медоуз, Д. Л. Медоуз, И. Рандерс, 1994].

В. А. Зубаков представил свой подход к оценке глобальной экологической ситуации. Он показал, что мир и человечество находятся на грани глобального эндоэкологического отравления [В. А. Зубаков, 2002].

Все это, а примеры и оценки можно продолжить, свидетельствует о том, что человечество, и соответственно его научная рефлексия, представленная корпусом современного научного знания, научной картиной мира, в том числе блоками обществоведческих наук, столкнулись с уникальным феноменом в Большой Логике своего развития – пределами оснований этого развития, т. е. с явлением Отрицания собственного бытия со стороны Природы как системно-органической Целостности, которую в начале ХХ века С. Н. Булгаков назвал метафизическим коммунизмом мироздания» или «физическим коммунизмом бытия» [С. Н. Булгаков, 1990, с. 65, 73]. Он писал: «Есть некоторая космологическая карма сущего. Единство мироздания, физический коммунизм бытия, делает то, что физически все находит себя или есть во всем, каждый атом мироздания связан со всей вселенной, или, если приравнять вселенную организму, то можно сказать, что он входит в состав мирового тела» [С. Н. Булгаков, 1990, с. 65].

Фактически первая фаза Глобальной Экологической Катастрофы свидетельствует о том, что рыночно-капиталистическая цивилизация человечества, абсолютизировавшая ценности частной собственности, индивидуалистического эгоизма, прибыли, наслаждений-для-себя, разума-для-себя, жизни-для-себя, социально-атомарного, либерального взгляда на общество и экономику, ценности свободного рынка, вошла в конфликт с этим метафизическим коммунизмом мироздания, который ответил, в ответ на такой потребительский взгляд на мир, жесткой ответной реакцией – экологическим катастрофизмом.

Для прояснения этой ситуации автором в 1993–1994 гг. была построена концепция диалектики Большой Логики Социоприродной Эволюции (БЛСЭ) и Внутренней Логики Социального Развития (ВЛСР) [А. И. Субетто, 1994].

Внутренняя Логика Социального Развития – это и есть та историческая логика, о которой писал К. Маркс.

К. Маркс внутреннюю логику Истории представил в виде формационной логики – исторической смены общественно-экономических формаций, которые определялись способом общественного производства – единством производительных сил и производственных отношений. Начиная с работ Н. Я. Данилевского, эта «логика» была расширена. Появился цивилизационный подход во взгляде на закономерности исторического развития человечества, который позволил взглянуть на историю как полицикличную социальную эволюцию, в которой идентифицировалось уже множество цивилизационных потоков, в которых само бытие локальной цивилизации, идентифицируемой культурно-историческим типом и ценностным геномом (по автору [А. И. Субетто, 2003]), предстает, как цивилизационный цикл. Следует отметить, что этот цивилизационный подход покрепился не только парадигмой социологии по П. А. Сорокину, в частности его теорий культурно-социальных типов, но и исторической этнологией Л. Н. Гумилева, из которой вытекали этногенетические циклы истории.

Цивилизационный подход должен не противопоставляться формационному подходу, а рассматриваться в отношениях дополнительности к нему.

Имеются и другие построения Внутренней Логики Социального Развития в виде, например, триад <доиндустриальное общество – индустриальное общество – постиндустриальное общество> по Беллу или <предобщество – общество – сверхобщество> по А. А. Зиновьеву.

Большая Логика Социоприродной Эволюции (БЛСЭ) до конца ХХ века находилась за пределами исследовательской рефлексии обществоведов, в том числе социологов.

Автор, наверное, является первым, кто в науке поставил вопрос о ее выделении и экспликации. Ее выход на авансцену Истории обусловлен экологическим конфликтом социальной Истории человечества с «логикой» глобальной эволюции Жизни на Земле, т. е. с «логикой» эволюции Биосферы и самой планеты Земля.

Первая фаза Глобальной Экологической Катастрофы есть форма проявления этого конфликта, который означает, что автономность социальной Истории человечества, которая обеспечивалась компенсаторной мощью Биосферы как суперорганизма (А. Л. Чижевский этот момент выразил в виде закона компенсаторно-квантитативной функции), закончилась. Наступили пределы этой Истории. Эпоха Великого Эволюционного Перелома и означает смену парадигм Истории – переход от Истории Стихийной, внутренне замкнутой, к Управляемой Истории или истории Ноосферной в виде управляемой социоприродной эволюции.

Идентификация БЛСЭ по автору связана с выделением энергетического базиса хозяйственного природопотребления как ее основания.

По этому основанию социальная история человечества разбилась на две «эпохи-цивилизации»:

• «вещественную» или «аграрную» – от неолитической революции 10–12 тысяч лет назад (более 800 поколений людей) и до начала ХХ века;

• «энергетическую» (четыре поколения людей) – весь ХХ век и начало XXI века.

Если до ХХ века хозяйственное взаимодействие человечества с Природой было малоэнергетическим (к началу ХХ века 99 % энергии, используемой человеком в хозяйстве, было представлено традиционными энергоисточниками: мускульная энергия человека и одомашненных животных, энергия ветряных и водяных мельниц), то в ХХ веке произошел скачок в энергопотреблении на несколько порядков за счет привлечения новых энергоисточников, благодаря достижениям науки, в частности – электрической энергии и ядерной энергии, энергии, накопленной прошлыми биосферами. Стихийная форма хозяйствования – и соответственно низкая прогностичность при оценке близких и отдаленных последствий, на фоне большой энергетики природопотребления человечеством, – сразу же обернулись для человечества нарастающей интенсивностью экологической катастрофичности развития, которая приобрела в конце ХХ века масштабы глобального экологического кризиса, содержание которого может быть определено уже как первая фаза Глобальной Экологической Катастрофы.

Дисбаланс между приобретенной энергетической мощью приобретенной энергетической мощью стихийной, рыночной формы хозяйствования и низкой прогностической способностью, отягощенного своекорыстием интеллекта человека, предстает, по автору, как информационно-интеллектно-энергетическая асимметрия человеческого разума (ИИЭАР). Этот тип асимметрии образно можно представить в виде научной метафоры – «метафоры динозавра». Человечество стало похоже на «динозавра»: «огромное туловище» его олицетворяет большую энергетику, которой владеет человечество и которую использует в своем хаотичном и рыночно-агрессивном природопотреблении, а «маленькая головка» – низкую прогностичность и низкую управляемость Будущим, обусловленные социально-индивидуалистическим, рыночным «хаосом». Первая фаза Глобальной Экологической Катастрофы фактически означает начало экологической гибели человечества, бытийствующего в «форме динозавра».

Возник императив смены ценностей и оснований Бытия: с эгоистических, рыночно-потребительских, ориентированных на максимизацию индивидуальных прибылей и наслаждений, на ноосферные, экофильные, альтруистические ценности, в пространстве рефлексии которых человек начинает себя позиционировать как часть мировой Целостности, как «Разум-для Биосферы, Земли, Космоса».

Таким образом, Эпоха Великого Эволюционного Перелома предстает формой трагической «встречи» двух Логик с большой буквы – ВЛСР и БЛСЭ, которая может приобрести, по оценкам группы Медоузов, А. П. Федотова, В. А. Зубакова и других, в том числе и автора, форму социо-биосферного коллапса уже в 3-м десятилетии XXI века.

Эта трагическая констатация есть отражение тех «вызовов», которые сформированы ВЛСР и БЛСЭ, и на которые должен дать ответ совокупный разум человечества, если он сумеет освободиться от безумия своекорыстия, от безумия гонки за личной формой накопления богатства, от безумия капиталократии.

Социология, как наука об обществе и общественных процессах, призванная не только объяснять социальные процессы «здесь и теперь», выполняя функцию обслуживания социальной и экономической политики, но и прогнозирования развития общества, в том числе и на долгосрочных, стратегических горизонтах, находится, как и обществоведение в целом, в системном кризисе, который на своем языке фиксирует императив смены ее системно-мировоззренческих, теоретических основ. «Вектор» действия этого императива имеет ноосферное содержание, отражает это вторжение в логику развития общества Большой Логики Социоприродного – Ноосферного – Развития (БЛСЭ).

Таким образом, возникает новая парадигма организации социологического знания – ноосферная парадигма, оформление которой можно назвать ноосферной социологией.

Ноосферная социология есть социология становящегося ноосферного образовательного общества, раскрывающая законы и императивы становления и развития такого общества.

Как следует из изложенного, само становление ноосферной социологии обусловлено «вызовами», которые предъявила человечеству, как Внутренняя Логика Социального Развития (ВЛСР), так и Большая Логика Социоприродной Эволюции (БЛСЭ).

Но чтобы осознать объект и предмет ее исследований, структуру и «точки» ее развития, следует остановиться на базовых категориях, определяющих ее название, и научно-методологических основаниях.

2. Каковы научно-методологические основания становления ноосферной социологии?

Категория ноосферы, именно как научная категория, появляется благодаря работам В. И. Вернадского [В. И. Вернадский, 1988, 1991]. Автором выполнена систематизация смысловых определений ноосферы в работах В. И. Вернадского и осуществлено их развитие [А. И. Субетто, 2001; «Вернадскианская революция…», 2003], с выделением 8-ми смысловых экспликаций ноосферы [А. И. Субетто, 2001, 2006]. В кратком изложении, ноосфера по своим «смысловым измерениям» есть:

• (1) становящаяся ноосфера, как целый период в развитии Биосферы, связанный с появлением человека на Земле. В этом контексте, ноосферогенез совпадает с антропогенезом, как определенным этапом в развитии Биосферы;

• (2) закономерный этап в геологической истории Земли, «ноосферный темпотаксон» по В. А. Зубакову [ «Вернадскианская революция…», 2003];

• (3) новое состояние Биосферы, которое можно назвать ноосферой. В этом «измерении» Ноосфера предстает «как Биосфера, асиммилированная человеческим разумом» [А. И. Субетто, 2006, с. 36]. В данном определении мы использовали следующее положение В. И. Вернадского: «Биосфера перешла или, вернее, переходит в новое эволюционное состояние, в ноосферу, перерабатывается научной мыслью социального человечества» [В. И. Вернадский, 1988, с. 30];

• (4) «ноосфера, как царство разума, оказывающее давление на Биосферу, подобно давлению живого вещества в ней» [А. И. Субетто, 2006, с. 37];

• (5) «ноосфера как модель будущей социоприродной гармонии, которая требует социальной гармонии внутри социального человечества, внутри общества, и базируется на социалистических началах бытия» [А. И. Субетто, 2006, с. 38];

• (6) «ноосфера как процесс планетаризации человечества и человеческой мысли [А. И. Субетто, 2006, с. 38], на современном языке – как «ноосферная глобализация»;

• (7) ноосфера как форма кооперации самого человечества и кооперации человечества с Биосферой при сохранении существующего биологического и национально-этнического, социокультурного разнообразия; ноосфера – как этап эволюции, на котором начинает доминировать Закон Кооперации и Интеллекта, как механизм эволюции, сопровождающий рост роли кооперации и сложности кооперированных систем [А. И. Субетто, 2001; 2006, с. 38];

• (8) ноосфера как будущее автотрофное состояние человечества, снимающее антропогенное давление атнропосферы на Биосферу [А. И. Субетто, 2006, с. 39].

Как видно, из этих 8-и определений, ноосфера – сложная научная категория, и ее редукция только до одного ее смыслового измерения, как «сферы разума», которая характерна для воззрений ряда отечественных ученых, таких, как Н. Н. Моисеев, А. Д. Урсул, В. А. Кутырев и другие, на наш взгляд, искажает содержание ноосферы и сужает ценность и смысл ноосферного учения В. И. Вернадского.

Еще раз подчеркнем: Ноосфера – это новое состояние Биосферы, в котором человеческий разум через энергетику хозяйственного природопользования заявляет о себе, как факторе не просто социальной эволюции, а именно – геологической – и глобальной биосферной эволюции. Развивая этот важный вывод, вытекающий из анализа теоретических построений в учении о ноосфере по В. И. Вернадскому, автор, вводя в научный оборот категорию ноосферизма, с помощью которой фиксируется новая, ноосферная научно-мировоззренческая система и новый, ноосферно-ориентированный синтез всех наук, а также новое социальное устройство бытия человечества в виде ноосферного, экологического, духовного социализма, сформировал в 90-х годах ХХ века управленческую парадигму определения ноосферы будущего: ноосфера Будущего – это управляемая социоприродная эволюция на базе общественного интеллекта и образовательного общества [А. И. Субетто, 1994, 1999].

Если В. И. Вернадский, ставя вопрос о ноосфере, фиксировал планетарно-эволюционную роль научной мысли, факт, заключающийся в том, что человеческое хозяйство, по масштабом преобразования природы, превратилось в фактор геологической эволюции, то автор первым, в процессе разработки Ноосферизма, сформулировал теоретическое положение, заключающееся в том, что императив устойчивого развития человечества на Земле, который был сформулирован на Конференции ООН по окружающей среде и развитию в Рио-де-Жанейро в 1992 году, может быть реализован только в единственной форме – в форме управляемой социоприродной, т. е. ноосферной, эволюции.

Принцип управляемости – вот тот системообразующий фокус, глядя через который, мы можем правильно определить содержание происходящей парадигмальной научной революции в XXI веке, которую, отдавая дань роли научного творчества В. И. Вернадского, его учения о ноосфере, М. Полунин и Ж. Грюневальд в 1993 году назвали «вернадскианской революцией», и смысл которой в виде развернутой содержательной концепции мы раскрыли в коллективной монографии «Вернадскианская революция в системе научного мировоззрения – поиск ноосферной модели будущего человечества в XXI веке» (2003).

Результатом научно-парадигмальной, вернадскианской революции и является становящийся Ноосферизм.

Ноосферизм определяет систему научно-методологических оснований становящейся ноосферной социологии, как и в целом – ноосферного обществознания и ноосферного человекознания.

Ноосферизм по авторской парадигме, как системный синтез научного знания на ноосферно-теоретической и методологической основе, формируется на протяжении последнего десятилетия и представлен серией авторских монографий и собрания сочинений, среди которых представляется целесообразным назвать следующие работы:

• «Социогенетика…» (1994);

• «Россия и человечество на «перевале» Истории в преддверии третьего тысячелетия» (1999);

• «Капиталократия» (2000);

• «Основы Неклассической социологии» (2000; соавтор – С. И. Григорьев);

• «Ноосферизм. Том первый. Введение в ноосферизм» (2001);

• «Разум и Анти-Разум» (2003);

• «Качество жизни: грани проблемы» (2004);

• «Ноосферный социализм как форма бытия ноосферного человека» (2005);

• Сочинения в 13 томах. Ноосферизм. Том I–VIII (в 12 книгах) (2006–2009); в том числе: Том IV (в 2-х книгах) «Ноосферное или Неклассическое человековедение: поиск оснований» (1000 с.), Том V (в 2-х книгах) «Ноосферное или Неклассическое обществоведение: поиск оснований» (1132 с.);

• «Критика «экономического разума» (2008);

• «Свобода. Книга первая. Критика «либерального разума» (2008);

• «Образовательное общество как форма реализации стратегии развития образования в XXI веке» (2008; соавтор – Г. М. Иманов);

• «Доктрина духовно-нравственной системы ноосферного человека и ноосферного образования» (2008);

• «Теоретическая экономия в начале XXI века – к новым основаниям синтеза экономической науки в системе Ноосферизма» (2009);

• «Наука и общество (ноосферные основания синтеза)» (2010).

Ноосферизм в авторской трактовке определяет следующие основания становящейся ноосферной социологии:

• Ноосферную научно-мировоззренческую систему, основанием которой выступает концепция управляемой социоприродной эволюции;

• Учение об общественном интеллекте;

• Концепция образовательного общества как формы бытия ноосферного общества;

• Теории системогенетики, социогенетики и ноогенетики (последняя выступает «ноосферогенной» системогенетикой в эволюции обществ и их экономического базиса в XXI веке);

• Ноосферная парадигма синтетического эволюционизма, который по автору синтезирует дарвиновскую (селектогенез), кропоткинскую (коогенез) и берговскую (номогенез) парадигмы, в соответствий с которой в любом «конусе прогрессивной эволюции» наблюдается тенденции «сдвига» от доминанты Закона Конкуренции и механизма естественного отбора к доминанте Закона Кооперации и механизма «интеллекта», и соответственно – тенденция «оразумления» или интеллектуализации эволюции;

• «Русский Космизм» и его сферное учение;

• Концепция Синтетического Цивилизационной Революции в конце ХХ века и на рубеже ХХ и XXI веков;

• Концепция ноосферного гуманизма и ноосферной духовно-нравственной системы;

• Концепция ноосферного качества жизни;

• Концепция Тотальной Неклассичности будущего бытия человечества, которая включает в себя становление Неклассической науки, Неклассической культуры, Неклассического человека, Неклассического общественного интеллекта и Неклассической парадигмы науки об управлении, в которых категория Неклассичности не только опирается на расширенный ряд принципов Дополнения (дополнительности), Антропных принципов, становящуюся теорию наблюдателя, теорию рефлексивных систем, но и на принцип управляемости социоприродным, ноосферным развитием. При этом содержание самой категории управления расширяется, оно включает в себя управление циклическим развитием, управление сложными (суперсложными) системами как гомеостатическими системами, управление как «направление» развитием с учетом требований, отражающих «границы» экологической ниши развития, рефлексивно-циклическое управление с учетом законов рефлексивной системогенетики, системогенетическое управление на базе учета законов системогенетики и т. д. [А. И. Субетто, 1992, 1994, 1999, 2001, 2003; С. И. Григорьев, А. И. Субетто, 2000; «Социогенетические основания трансформации общества», 2004].

Рефлексируя «ноогенетические основания трансформации общества», автор тенденцию «оразумления» прогрессивной эволюции назвал «законом нооизации», с тем, чтобы подчеркнуть неслучайный характер ноосферизации Биосферы и человеческого общества в XXI веке, как закономерно этапа действия общего закона «нооизации» любой прогрессивной эволюции во Вселенной, которая является нашим Космическим Домом [ «Социогенетические основания…», 2004, с. 31].

Закон нооизации применительно к «конусу» прогрессивной социальной эволюции человечества, т. е. к Истории, приобретает смысл всемирно исторического закона роста идеальной детерминации в истории через общественный интеллект [А. И. Субетто, 1990, 1992].

Действие этого закона определяет еще одну «линию» ВЛСР – диалектическую логику, отражающую эволюцию сдвига от доминирования закона конкуренции и механизма социального отбора, порождающих стихийный характер Истории, к доминированию закона кооперации и механизма общественного интеллекта, порождающих управляемый характер Истории [ «Социогенетические основания трансформации общества», 2004, с. 31].

Эпоха Великого Эволюционного Перелома предстает и как эпоха «качественного» скачка в этой линии ВЛСР, когда на смену доминированию оснований стихийности, спонтанности Истории, в том числе – частной собственности, рынка, конкуренции, приходит доминирование оснований управляемой Истории, в том числе – общественной собственности на средства производства, общественного интеллекта, кооперации, образования, как базисного механизма духовного и материального воспроизводства.

Предсказание К. Маркса об эпохе коммунизма, как об эпохе управляемой истории, в которой человек обретает статусность действительного субъекта Истории, а история обретает статусность «подлинной» Истории (переход от предыстории человечества к его подлинной истории), получает новые основания и новое качество в теоретической системе Ноосферизма. Управляемая или подлинная История, которая должна возникнуть, в том числе, в результате действия закона социальной нооизации (интеллектуализации социальной истории) в XXI веке предстает как необходимое условие управляемой социоприродной – ноосферной эволюции и, следовательно, реализации императива экологической выживаемости человечества в XXI веке [А. И. Субетто, 1990, 1992, 2001].

Нужно осознать, что, если все труды К. Маркса, Ф. Энгельса, В. И. Ленина, вся теоретическая система марксизма обосновали неизбежность формационной, внутренней, логики отрицания капитализма, путем перехода к новой общественно-экономической формации социализма/ коммунизма, то Ноосферизм, через концепцию Большой Логики Социоприродной Эволюции (БЛСЭ) и диагностику первой фазы Глобальной Экологической Катастрофы, показал уже происходящее отрицание капитализма и рынка, в виде развивающегося глобального экологического кризиса, приобретающего форму Глобальной Экологической Катастрофы, которое уже формулируется на языке БЛСЭ, на языке императива выживания Биосферы как суперорганизма, которое требует перехода человечества к управляемой социоприродной – ноосферной эволюции.

В работе «Ноогенетические основания трансформации общества», исходя из системогенетической логики развития ноосферы, т. е. внутренней, системогенетической логики ноосферогенеза, – ноогенетики, автор ввел понятие «Трансформации с большой буквы», под которой понимается «трансформация общества на ноогенетических основаниях», выражающей собой «логику перехода от раздельной формы бытия Человечества и Биосферы, в которой Биосфера рассматривалась только как кладовая ресурсов для потребляющего человечества, к единой форме бытия в виде целостного нового качества, в котором человеческий разум «встраивается» в гомеостатические механизмы Биосферы и, обладая большой энергетикой природопользования, научается управлять социоприродной эволюцией, не нарушая динамической гармонии» [ «Социогенетические основания трансформации общества», 2004, с. 35] (выдел. мною, С. А.). Фактически речь идет о ноосферной трансформации биосферных гомеостатических механизмов, т. е. о становлении гомеостатических механизмов Ноосферы, в которых «социальный квазигомеостазис становится частью биосферного гомеостазиса» [ «Социогенотические основания трансформации общества», 2004, с. 33], что означает, что он подчиняется законам действия последнего. В этом состоит глубинный социобиосферный гомеостатический смысл понятия динамической социоприродной гармонии.

Таким образом, трансформация современного общества в ноосферное общество есть очень сложный процесс, который затрагивает не только сложившиеся представления о внутренней социальной (социально-экономической) трансформации общества, которые раскрываются в многочисленных трудах отечественных и зарубежных обществоведов по проблемам трансформационных процессов в современном обществе, но и выходит за их пределы, включает в себя встраивание человеческого общества в целостный процесс ноосферной – социоприродной эволюции.

В упомянутой выше работе в 2004 году автор писал: «…экстраполяционные оптимистические прогнозы социально-экономического развития человечества на рыночно-капиталистической базе в XXI веке не верны, их опрокинут «революции», которые уже развернутся в середине второго десятилетия XXI века. Мы ставим поэтому вопрос о ноогенетических основаниях трансформации российского общества и других обществ на Земле. Ноогенетика есть системогенетика ноосферного развития человечества и России, или по другому, – ноогенетика есть трансформация современного общества в сторону ноосферного общества, т. е. «образовательного общества», обеспечивающего опережающее развитие образования, науки, общественного интеллекта и на его основе – управляемую социоприродную эволюцию. Ноогенетика осуществляет переинтерпретацию законов системогенетики и социогенетики на основе теоретической системы ноосферизма. Нарушение ноогенетики будет сопровождаться все более ускоренными темпами «соскальзывания» человечества и России в пропасть Капиталистической гибели по экологически причинам и никакие трансформационные теории не спасут, если будут игнорироваться реалии действия императива выживаемости человечества в форме управляемой социоприродной эволюции на базе общественного интеллекта и образовательного общества, и т.е. ноосферизма» (выдел. мною, С. А.) [ «Социогенетические основания трансформации общества», 2004., с. 39].

Ноосферная социология есть социология Ноосферизма. Она не рождается на пустом месте, она опирается на весь потенциал развития научного социологического знания за последние 200 лет, актуализируя, на новой, системно-ноосферной, системогенетической основе организмоцентрический взгляд, как на системную организацию общества, так и в целом на социальную эволюцию, в котором особое место начинает занимать общественный (совокупный) интеллект и социология общественного интеллекта и образовательного общества.

Отметим, что развиваемая С. И. Григорьевым и его учениками «виталистская социология», социологическая концепция жизненных сил встраиваются в основания ноосферной социологии как социологии Ноосферизма. С. И. Григорьев в нашей совместной работе «Основы Неклассической социологии» (2000) подчеркивал, что подход виталистской социологии с выделением категорий жизненных сил и жизненного пространства бытия человека «не просто расширяет спектр характеристик основ социальной жизни, индивидуальной и социальной субъектности человека в обществе, но кардинально меняет угол зрения на движущие силы общественного развития, систему общественных отношений, понимание роли природных и общественных, производственных и социокультурных, духовно-идеологических компонентов, объективных и субъективных условий и факторов социального развития, эволюции культуры социальной жизни, управляемого и стихийного в ней. В этой связи закономерно трансформируются, формируются заново и представления об объекте и предмете, системе основных законов и категорий, методах и методологии, структуре социологического знания, выстроенной в логике социологии жизненных сил человека. Иначе говоря, формируется новая основа воспроизводства культуры социологического мышления» [С. И. Григорьев, А. И. Субетто, 2000, с. 115] (выдел. мною, С. А.).

Жизненные силы человека и общества трансформируются в ноосферно-жизненные силы, смысл которых связан с воспроизводством жизни человека и общества, поддержанием прогрессивного репродуктивного потока, которые вне ноосферного измерения не могут быть адекватно идентифицированы.

В этом контексте представление В. Г. Комарова об онтологии космо-био-антропо-социо-ноосферогенеза, как социологическому резюме мирового целого [В. Г. Комаров, 2001, с. 111], и о «жизнеобеспечевающем труде» [В. Г. Комаров, 2001, с. 264] развивают категорию ноосферно-жизненных сил человека, при этом жизнеобеспечивающий труд приобретает содержание ноосферно-обеспечивающего труда, поскольку вне ноосферно-созидательной функции, при управляющей функции общественного интеллекта, человеческого разума, труда человечество в XXI веке обречено на экологическую гибель. А это требует примата духовных потребностей над материальными, как важнейшего принципа ноосферного, экологического, духовного социализма [А. И. Субето, 2001, 2005], преодоления «отчуждения труда, отчуждения человека от его общественной сущности и от природы», освобождения людей от «власти частной собственности и рыночного товарообмена», от «объективных и субъективных миражей товарно-рыночного и технологического фетишизма, бюрократии и государственных машин подавления одних людей другими» [В. Г. Комаров, 2001, с. 273].

Вот почему Эпоха Великого Эволюционного Перелома в XXI веке предстает как эпоха Ноосферно-Социалистической Цивилизационной революции, «откликом» которой в интеллектно-духовном пространстве бытия человека и общества служит ноосферная мировоззренческая революция или, в других терминах, вернадскианская научно-мировоззренческая революция, итогом которой служит становление Ноосферизма и в ее составе – ноосферной социологии.

3. Ноосферная социология – социология общественного интеллекта

Общественный интеллект – важнейшая категория ноосферной парадигмы социологии [А. И. Субетто, 1990, 1995].

Речь идет о переходе от спонтанно-стихийного взгляда на историю к взгляду на основе принципа управляемости, как важнейшего принципа Тотальной Неклассичности будущего бытия человечества в Эпоху Ноосферизма.

«Общественный интеллект есть совокупный интеллект общества, который представляет собой социокультурные формы синтеза общественного сознания и знания, институтов науки, культуры, управления и образования, различных структур группового интеллекта разных сообществ людей в соответствии с действующими механизмами социальной, экономической, национально-этнической дифференциации и который реализуется через совокупно-интеллектуальные функции управления процессами будущетворения – прогнозирования, планирования, проектирования, программирования, нормотворчества, законотворчества, формирования доктрин и идеалов, определяющих ценностно-ориентированное управление будущим. Интеллект есть управление будущим и в этом состоит его функционально-эволюционное определение. Он проявляется в космогонической эволюции как антипод «методу проб и ошибок», механизму естественного отбора в биоэволюции. Интеллект есть антиэнтропийное начало в эволюции, развитие которого сопровождает усложнение систем, рост их организмичности. С этих позиций общественный интеллект есть управление будущим со стороны общества» [А. И. Субетто, 1995, с. 15] (выдел. мною, С. А.).

Понятие общественного интеллекта автором было сформулировано в 1988 году и с тех пор оно постоянно развивается и превращено автором в учение об общественном интеллекте, которое входит неотъемлемой частью в теоретическую систему Ноосферизма [А. И. Субетто, 2001, 2007]. Понятие всеобщего интеллекта, близкое понятию общественного интеллекта, впервые появилось в работах К. Маркса. Однако это понятие у него не получило дальнейшего развития в форме теории общественного интеллекта и в этом факте, по автору, скрывается один из гносеологических источников теоретического кризиса, переживаемого обществоведением в целом, как его марксистского, так и либерального направлений.

Категория общественного сознания, хотя и поднимает проблему идеального в контексте исторического развития, стоит напомнить известное суждение В. И. Ленина – «Мысль о превращении идеального в реальное глубока: очень важна для истории» (ПСС, т.29, с. 104), ее не решает с позиций раскрытия механизмов управления будущим. С этих позиций закладка и развитие теории общественного интеллекта [А. И. Субетто, 1990, 1992, 1995, 1999, 2001, 2007] – важнейший момент происходящей парадигмальной вернадскианской революции в системе научного мировоззрения, в том числе парадигмальной революции в системе обществоведения и социологии, вне которой не реализуется императив выживаемости человечества в XXI веке, его переход к управляемой социоприродной – ноосферной эволюции.

Теория общественного интеллекта по автору включает в себя следующие основные положения [А. И. Субетто, 1995, с. 16–19]:

Первое. Это понимание того, что в диалектическом процессе исторической детерминации – детерминации через общественный интеллект: общественный интеллект определяет общественное бытие – занимает важное место и ее осознание – противоядие против вульгарного экономического детерминизма, абсолютизирующего роль материальной детерминации.

По отношению к Истории в целом материальная детерминация отражает не только роль воспроизводства общественного производства как движущей силы Истории, но и ее «запуск» в лоне естественной эволюции Жизни на Земле, в том числе в лоне антропной эволюции (антропогенеза).

Онтологическая диалектика исторической детерминации состоит в том, что в ее «лоне» формируется, утверждается и прогрессивно эволюционирует «идеальная детерминация» на базе общественного интеллекта.

Действует всемирно-исторической закон роста идеальной детерминации в истории как закон роста роли общественного интеллекта, проявляющегося в тенденции роста масштабов, сложности, энергоемкости проектов, программ, планов, реализуемых обществом, отдельными социальными группами с помощью государства по отношению к общественному и социоприродному – ноосферному развитию в целом. Отмечу, что в этом законе, по отношению к «конусу» социальной эволюции, проявляет свое действие более общий закон – закон «оразумления» космогонической эволюции и соответственно в целом – Вселенной.

"Проектирование" (научно-техническое, технологическое, экономическое, архитектурно-строительное, экологическое, социальное и т. п.) становится своеобразным «производством» внутри общественного интеллекта, подкрепляемого своеобразной "проектной инфраструктурой" общества (в форме сети проектных организаций, конструкторских бюро и т. п.).

Второе. Это положение состоит в отказе от «сведения» общественного интеллекта (как и интеллекта человека) только к рациональному началу. Общественный интеллект предстает как единство рационального и иррационального начал в его природе (науки и искусства, «левополушарной» и «правополушарной» частей общественного интеллекта), движущихся в процессе развития общественного интеллекта циклично, волнообразно.

Качество общественного интеллекта проявляется в качестве прогнозирования, в качестве проектирования, в качестве управления будущим. Наука обеспечивает стратегический горизонт управления будущим со стороны общества.

Третье. Функциональное определение общественного интеллекта как управление будущим со стороны общества определяет «отказ» от «прочтения» интеллекта только как "решателя задач и проблем".

Общественный интеллект ориентирован на выживание общества, человечества и поэтому функционирует и развивается только как «этический» или "нравственный разум". Иными словами общественный интеллект опирается на синтез Истины, Красоты и Добра. Интеллект, не вооруженный критериями Красоты и Добра, теряет свою прогностичность, а значит часть своего сущностного определения.

Такое понимание определило синтез общественного интеллекта и нравственного императива, который как историческая тенденция не завершился и который входит в императив выживаемости человечества.

Историческое самоопределение общественного интеллекта как этического, нравственного общественного интеллекта и нравственности, как нравственности, включающей в пространство своих регуляторов интеллект, еще должно состояться.

Четвертое. Общественный интеллект, реализуя функцию будущетворения, управления будущим, подчиняется действию блока системогенетических законов адекватности по разнообразию, по сложности, по индетерминированности или неопределенности, по системности.

Это означает, что в прогрессивной эволюции общества с определенной динамикой должно обеспечиваться опережающее развитие качества общественного интеллекта по отношению к темпам роста сложности, системности общественного бытия, генерируемого самим обществом.

Данное положение, с учетом понимания, что основным механизмом воспроизводства общественного интеллекта является образование (хотя институт семьи сохраняет свое значение), трансформируется в концепцию закона опережающего развития качества человека, качества общественного интеллекта и качества образовательных систем в обществе. Рост кооперированности, системности (организмичности) общества должен сопровождаться опережающим развитием качества человека, качества общественного интеллекта, которые опосредованно отражаются в качестве прогнозирования, в качестве проектирования, в качестве будущетворения. Опережающее развитие качества системы образования в обществе как «носителя» формирования и развития качества человека и качества общественного интеллекта – необходимое условие выполнения вышеизложенных требований.

Общество, в котором выполняются требования закона опережающего развития качества человека, качества общественного интеллекта и качества образовательных систем в обществе, есть образовательное общество. И оно, образовательное общество – главное условие реализации ноосферного общества, ноосферного развития. Поэтому ноосферная социология, как социология общественного интеллекта, есть одновременно социология образовательного общества.

Невыполнение требований "закона опережающего развития" приводит к нарушению устойчивости социального развития, запускает процессы системного кризиса, ведущие к распаду системности общества, к упрощению структуры социальных систем, к доминированию деградационных процессов (что и наблюдается в России).

Пятое. Знания есть субстрат интеллекта. Выполняя функцию субстрата интеллекта, знания одновременно выступают формой соединения индивидуальных интеллектов людей в коллективные интеллекты, к каковым относятся групповой и общественный интеллекты. Н. Д. Кондратьв [Н. Д. Кондратьев, 1991, с. 59], вводя "закон деперсонализации идей", формирует на его основе представления о своеобразном цикле "трансформации индивидуального сознания в коллективное и наоборот", который в контексте теории общественного интеллекта расширяется до цикла трансформации индивидуального интеллекта в общественный интеллект и наоборот. Данная позиция автора близка утверждению Ю. М. Осипова: "Единица разума – не человек, а люди, а также некоторое целостное общество людей (разумное сообщество)" [Ю. М. Осипов, 1990, с. 61].

"Кругооборот интеллекта", как вышеназванный "цикл трансформации" предстает и как кругооборот знания. "Способ, каким существует сознание… это знание", – отмечает К. Маркс [К. Маркс, Ф. Энгельс, 1956, с. 633]. Данный тезис автор развивает, вводя принцип, названный им принципом Реди – Лотмана – Казначеева [А. И. Субетто, 1995]. Этот принцип есть обобщение принципов "живое от живого" (Реди), "сознание от сознания" (Ю. М. Лотман), положения Казначеева, переводящего действие принципа Реди по отношению к человеку в две программы человеческого бессмертия: биологического бессмертия вида и социально-интеллектуального бессмертия.

Через принцип Реди – Лотмана – Казначеева знания приобретают дополнительный смысл как субстрат «гносеогенетики», в которой отражается единство механизмов биологического, социального и культурного наследования [А. И. Субетто, 1995, с. 62].

Шестое. Категория знания как субстрата общественного интеллекта определяет теоретический взгляд на эволюцию корпуса знаний как на важнейший аспект эволюции общественного интеллекта. "Спираль системности" в эволюции единого корпуса знаний (нерасчлененная, синкретическая системность знаний вплоть до эпохи Возрождения, дифференциация знаний в новое и новейшее время, интеграция наук, системная революция в едином корпусе знаний во второй половине XX – го века) предстает и как "спираль системности" в эволюции общественного интеллекта.

С этих позиций синтетическая революция в эволюции единого корпуса знаний (концепция которой развернута автором в работах [А. И. Субетто, 1991, 1993]) – становление новых парадигм в организации единого корпуса знаний (в науке, культуре и в образовании): системной, классификационной, циклической, квалитативной, методологической – предстает как часть синтетической революции в эволюции общественного интеллекта и соответственно в процессе становления ноосферного общества.

Седьмое. Такое понимание общественного интеллекта по-новому определяет осмысление технократической асимметрии единого корпуса знаний. Это технократическая асимметрия отражает преобладание знаний естественной предметности и технического знания по отношению к знаниям о живом веществе и человеческом интеллекте, запаздывание становления человековедения как единой науки.

Технократическая асимметрия единого корпуса знаний трансформируется в космопланетарный технократизм совокупного интеллекта отдельных обществ и человечества в целом, который в свою очередь находит свои воплощения в космопланетарном инфантилизме и космопланетарной функциональной безграмотности (иллетризме) высшего эшелона власти государств мира, что уже проявилось в "патовой ситуации" на конференции ООН в Рио-де-Жанейро в 1992 году, когда политическая и интеллектуальная элита мира оказалась неспособной решать проблемы перехода мировой цивилизации на модель устойчивого развития.

Восьмое. Общественный интеллект является одновременно «носителем» социогенетических механизмов развития и сам представляет собой социогенетический механизм. В контексте становления ноосферного общества он становится носителем ноогенетики, т. е. ноосферной социогенетики.

На протяжении Истории «общественный интеллект» развивался как бы «инкубационно», не выходя за пределы стихийных регуляторов развития.

Первая фаза Глобальной Экологической Катастрофы обозначила Кризис Истории [А. И. Субетто, 1993]. Наступила Эпоха Великого Эволюционного Перелома, которая одновременно означает выход на «арену» Истории общественного интеллекта, как антипода «методу проб и ошибок» и основания управляемой социоприродной (ноосферной) эволюции – единственной модели устойчивого развития и спасения человечества от экологической гибели.

В этом состоит фундаментальный цивилизационный запрос к развитию теории общественного интеллекта и к становлению «социологии общественного интеллекта», обусловленный Большой Логикой Социоприродной Эволюции (БЛСЭ). Одновременно данное событие означает «выход на передний план идеальной детерминации в Истории, определяющей исключительное значение образования как социогенетического механизма» [А. И. Субетто, 1995, с. 23]. Именно этот процесс и есть нооизация социальной эволюции в начале XXI век и переход к ноосферному обществу, базисом которого служит образовательное общество с восходящим воспроизводством общественного интеллекта.

Возникает вопрос: каковы реальные предпосылки, подготавливаемые ВЛСР, для оптимистического ответа по поводу реализации императива экологической выживаемости и перехода к ноосферному образовательному обществу на базе восходящего воспроизводства качества общественного интеллекта?

Иными словами, каковы основания социологии общественного интеллекта?

Ответ скрывается в концепции синтетической цивилизационной революции, которая обретает смысл и как синтетическая революция в механизмах воспроизводства общественного интеллекта, – и является важным системно-методологическим компонентом становящейся ноосферной социологии и в ее составе – социологии общественного интеллекта [А. И. Субетто, 1991, 1993, 1999, 2001; С. И. Григорьев, А. И. Субетто, 2000].

Если БЛСЭ выдвигает по отношению к ВЛСР императивы, которые могут быть реализованы только за счет повышения управляемости социоприродной эволюцией, а значит и историей, то в недрах ВЛСР зреют основания для реализации такого скачка в роли общественного интеллекта в социогенетическмх механизмах.

Проведенные автором исследования выявили "социально-цивилизационный феномен", который может быть назван синтетической революцией в механизмах цивилизационного развития. Название «синтетическая» означает, что революция в механизмах цивилизационного развития, которая развернулась приблизительно в 50-х – 60-х годах ХХ-го столетия, представляет собой синтез, систему революций, к основным из которых относятся системная, человеческая, интеллектно-инновационная, квалитативная (революция качества), рефлексивная-методологическая и образовательная революции.

Концепция и ее аргументация достаточно развернуто представлены в монографиях и статьях автора [А. И. Субетто, 1991, 1992, 1993, 1995, 1999, 2001]. При этом еще раз необходимо подчеркнуть, что речь идет об особом типе революции – революции цивилизационной, поскольку она затрагивает механизмы развития цивилизации, но, отражая метаморфозы социогенетических механизмов, она приобретает и социальный характер.

Системная революция отражает скачок в росте системности социума, экономики, культуры, науки, общественного интеллекта в целом в страновом и глобальном измерениях. Она в свою очередь предстает как синтез технологической, «экологической» и информационной революций. При этом во всех трех этих революциях главным их индикатором является скачок в технологической, экологической, и информационной формах системности и связности общества в страновом и глобальном измерениях.

Технологическая революция отражает появление технологических инфрасистем в страновом, региональном и в глобальном масштабах – транспортных, энергетических, топливно-трубопроводных, систем связи, космических и т. п. Появление технологических инфрасистем определило процессы технологического обобществления собственности и управления.

"Экологическая" революция представляет собой рост экологической системности и связности в отдельных обществах и в мире в целом. Появилась экологическая дискретность общества, противостоящая социальной атомарности и связанная с крупными производствами, энергетическими узлами, с крупными расселениями людей. Причем рост энергетики хозяйствования сопровождается укрупнением экологической дискретности, служащей основанием "резонансного сопряжения" экологических кризисов и катастроф (своеобразный экологически-кризисной интерференции).

Экологическая дискретность бытия общества (человечества) означает «стягивание» отдельных людей в крупные единицы, своеобразные "экологические коллективы", с которыми взаимодействует биосфера. "Экологическая революция", как системно-экологическая революция, определила императив экологических обобществлений собственности и управления, формирования ноосферного, духовного, экологического социализма как формы социализации экономики с позиций обеспечения коллективной реакции на экологические кризисы и катастрофы, и становления ноосферного социалистического общества.

Отметим, что "экологическая революция" как скачок в экологической системности экономики явилась источником возрастающей тенденции становления эко-экономики с преобразованием регуляторов функционирования и развития экономики, включая рыночные механизмы. Происходит становление витально-экологической ("отрицательной") стоимости товаров и технологий (В. П. Казначеев вводит понятия природоемкости и человекоемкости технологий в своей концепции экономики человека), контур регулирования которой начинает взаимодействовать с контурами регулирования экономики по стоимости и по потребительной стоимости. Постановка вопроса о введении цен на выбросы газа СО, прозвучавшая на конференции ООН, – отражение процесса становления нового вида экологической ценности – витально-экологической стоимости, требующей усиления плановых регуляторов экономики. Связь экономики с природными условиями духовного и материального воспроизводства определяет по автору новый тип экономической ценности – энергетическую стоимость. Концепция энергетической стоимости представлена в монографии «Основания и императивы стратегии развития России в XXI веке» (2005).

Информационная революция отразила скачок в растущей информационной связности и системности общества, обусловленной ростом компьютерных сетей, роли средств массовой информации с позиций переноса информации, систем ценностей, эталонов и т. п. с одной страны в другую.

Категории единого технологического, экологического, информационного пространств отражают данные тенденции синтеза в странах и отдельных регионах.

Термин "человеческой революции" в 80-х годах был реанимирован А. Печчеи, который связал это понятие с проблемой экологической выживаемости человечества. В его трактовке "человеческая революция" есть массовое воспроизводство с помощью образования гармоничного, всесторонне развитого человека. В контексте развиваемой концепции "человеческая революция" есть следствие системной революции, переходящей в соответствии с действием блока системогенетических "законов адекватности" в системную революцию внутреннего мира человека. Системность, сложность, внутреннее разнообразие интеллекта человека и общественного интеллекта должны соответствовать системности, сложности, разнообразию быстро развивающейся под воздействием хозяйственной деятельности человека "второй природы" (техносферы, антропосферы и в более широком смысле среды обитания).

Происходит замыкание спирали развития системности человека. Гуманистический императив всестороннего, гармоничного, универсально-целостного развития личности – императив Канта, А. Гумбольдта, К. Маркса, В. И. Ленина – становится экологическим и экономическим императивом в конце XX – го века и соответственно императивом "человеческой революции". Частью этого императива является императив проблемно-ориентированного, универсального, энциклопедического профессионализма (на ведущую тенденцию проблемной организации наук впервые обратил внимание в середине 30-х годов ХХ века В. И. Вернадский; необходимость подготовки проблемноориентированных специалистов открыто впервые была продекларирована после урока Чернобыльской катастрофы В. Легасовым в 1986 году). Последний императив предстает одновременно и как императив образовательной революции.

Интеллектно-инновационная революция есть отражение скачка в инновационной динамике в сфере экономики, управления и управленческих структур, общественной жизни в целом, которая в свою очередь и сопровождается, и инициируется интеллектуализацией производительных сил в обществе (интеллектуальной революцией).

Происходит интеллектуализация капитала и капитализация интеллекта. Прием работника в фирму IBM (образовательный ценз обучения которого равен 17 лет обучения) равноценен капиталовложениям в два миллиона фунтов стерлингов (данные Д. Мерсера; если это перевести в доллары, то это равно 3,6 миллионов долларов), а представители верхнего эшелона управления IBM (образовательный ценз которых уже равен циклу обучения в 30–35 лет) персонализируют капитал в сотни миллионов долларов. Именно эти изменения определили введение впервые в фирме IBM в 1953 году Уотсоном – младшим пожизненного найма, отражающего кардинальные изменения в отношениях между трудом и капиталом. Происходит изменение природы стоимости и потребительной стоимости вследствие адсорбирования на товаре интеллекта, знаний, увеличивающегося цикла образования работников. В США число рабочих с высшим образованием за 15 лет, с 1975 года по 1990 год, увеличилось в 2 раза.

Инновационная революция сопровождается креативной революцией – революцией творчества. Творчество становится главной функцией управления. Эта функция охватывает все сферы предпринимательства (креативный менеджмент), внедряется в педагогику и образование.

"Мир изменений" потребовал достаточно динамично изменяющихся структур управления (цикл перестройки управления в фирмах IBM составляет 3 года), мобильных, способных к быстрой переквалификации и перепрофилированию специалистов, роста универсализма образования.

Следствием системной и интеллектно-инновационной революции явилось появление интеллектоемких, наукоемких, образованиеемких, быстроходных, «горячих» экономик. Образ «горячих», "высокотемпературных" экономик отражает их быстроходность, высокие темпы развития.

Рост наукоемкости, интеллектоемкости, образаваниеемкости экономик не является только «внешним» процессом изменения атрибуций экономики, но затрагивает основания экономических механизмов, усиливает процессы востребованности механизмов планирования, обобществления капитала, концентрации инвестиционных ресурсов, стратегического управления развитием экономики на "длинных циклах" ее "движения".

Иными словами, «горячая» экономика развитых стран мира все больше становится прообразом "экономики общественного интеллекта", которая «вырастает» из нее. Это означает, что "экономика человека", "экономика образования" становятся производительными экономиками, занимая все больше доминирующее значение. Сформированные программы перехода к всеобщему высшему образованию в начале XXI-го века в США, Японии, в ряде стран Западной Европы отражают наметившуюся тенденцию становления "экономики общественного интеллекта" и вместе с ней связанную тенденцию преодоления ИИЭАР, развертывания механизмов действия закона опережающего развития качества человека, качества образовательных систем в обществе и качества общественного интеллекта. Данная тенденция одновременно усилила и процесс развертывания межстрановой конкуренции по качеству интеллектуальных ресурсов и качеству образования в обществах. Неучет данной тенденции мирового развития в государственной политике России гибельно для ее будущего.

Квалитативная революция или революция качества отражает сдвиги в механизмах конкуренции с позиций доминирующих факторов: от ценового фактора – к качеству товаров (60-е годы ХХ века), от качества товаров – к качеству технологий (70-е годы ХХ века), от качества технологий – к качеству человека, к качеству образования, к качеству интеллектуальных ресурсов в обществе (80–90-е годы ХХ века).

Качество выступает символом нелинейности и синтетичности мышления и цивилизационного развития.

На уровне "целей развития" квалитативная революция выражается в усилении тенденции роста внимания к проблемам качества жизни. Управление качеством жизни все больше становится символом управления социоприродной – ноосферной эволюцией. Формируются "философия качества", образование качества, системы всеобщего управления качеством (в США и Западной Европе представленные идеологией "Total Quality Management"). Происходит квалитативизация рынка и экономики в целом (на международном рынке этот процесс проявляется усилением роли международных стандартов по качеству в международной торговле, например, ИСО 9000–9003).

Революция качества есть синтетическая революция в механизмах цивилизацнонного развития через призму качества. Отражением этих сдвигов является появление проблемно-ориентированных научных комплексов, ориентированных на проблему качества, – квалитологии как науки о качестве объектов и процессов, создаваемых и применяемых в хозяйственной деятельности человека, и квалиметрии – науки об измерении и оценке качества. В России имеется большой научный задел в этой области. Создана Академия проблем качества. Автором создана научная школа в области квалитологии и квалиметрии, получившая высокое признание. На ее основе развивается квалиметрия человека, образования, общественного интеллекта.

Ноосферная социология опирается на социальную квалитологию и социальную квалиметрию.

Программа выхода России из поразившего ее системного кризиса невозможна без мощной государственной политики качества, развертывания революции качества в России. Отметим, что «горячие» экономики – это квалитативные экономики. Квалитативизация экономических механизмов – процесс, сопровождающийся ростом интеллектоемкости, наукоемкости, образованиеемкости экономик. А это означает, что качество становится более наукоемким, интеллектоемким, образованиеемким фактором. Это относится и к качеству жизни. Как результат этих процессов формируется процесс роста интеллектоемкости, наукоемкости, образованиеемкости технологий, отвечающих жестким экологическим стандартам. Поэтому государственная экологическая политика невозможна без соответствующих развернутых образовательной политики и политики качества.

Политика свертывания образования в России, понижение образовательного ценза населения в свете изложенных тенденций могут привести в XXI-ом веке к потере возможности добывать на базе национальных технологий собственные ресурсы. Данный фактор может актуализироваться в случае возникновения "экологического неоколониализма", использующего фактор экологических стандартов в борьбе за добычу ресурсов в развивающихся странах [А. И. Субетто, 1995].

Пятая революция – рефлексивная – методологическая, – как часть синтетической революции, выражает собой изменение в базисе наук, усиление процессов рефлексизации и методологизации научного знания. Автором в его работах раскрыто глубокое содержание этой революции, затрагивающей основания основных блоков научного знания – естествознания, обществознания, технознания, человекознания и метазнания (к последнему блоку отнесены философия, математика, кибернетика, информатика, системология и т. п.).

Главным итогом этой революции является формирование Неклассической науки в целом. Отражением этих сдвигов в сторону Неклассичности автором отнесены: усиление роли знаний о человеке как знания дополнительного, корректирующего проблему Истины в естествознании и других науках, раскрытие механизмов самотворения в Природе (синергетика, системогенетика, концепция Больших Взрывов в космогонической эволюции), Космологические Антропные принципы, становление теории рефлексивных систем, ставящей проблему переосмысления оснований обществоведения и человековедения с позиций "мира субъектов" как "рефлексивного мира". Последняя тенденция затрагивает проблему "теорий прошлого" и "теорий будущего" в обществоведении, осмысления статуса "теорий будущего", позитивного значения утопий, теорий социального и экономического эксперимента, социальной инженерии. С этих позиций становящаяся теория общественного интеллекта, актуализирующая в позитивном ключе проблему институционализации теорий будущего, социальной инженерии, теорий социального и экономического эксперимента, входит в структуру становящейся Неклассической Науки.

Ноосферная социология, как Неклассическая социология, включает в себя теорию социального рефлексивного мира.

Образовательная революция есть отражение синтетической революции и сфере образования.

Кризис Истории, как смена парадигм Истории – переход от Классической, Стихийной Истории к Неклассической, Управляемой Истории, отражается и в содержании образовательной революции, определяя ее как смену образовательно-педагогических формаций (термин педагогической формации очевидно первым ввел Г. П. Шедровицкий), как переход от образовательно-педагогической формации Просвещения, образования как производства "образовательных услуг" – к образовательно-педагогической формации "образовательного общества", образования как "образовательно-педагогического производства" человека. При этом происходит преодоление кризиса воспроизводства "частичного человека" и специализированного, клишированного сознания путем сдвига от производства «человека-средства», "человека-рабочей силы" к «человеку-цели» (Кант: человек – самоцель истории), к человеку гармонично, всесторонне развитому, универсально-целостному человеку.

Изложенные тенденции "синтетической революции" служат основаниями этих сдвигов. С этих позиций переход к непрерывному образованию становится императивом. Возрождается императив Ренессанса энциклопедизма, универсализма, универсального человека как императив образовательной революции уже на новой основе, обусловленной сдвигами в цивилизационных механизмах развития.

Таким образом, синтетическая революция в механизмах цивилизационного развития предстает как революция в механизмах воспроизводства общественного интеллекта, подготавливающая «прорыв» мировой цивилизации в эпоху управляемой социоприродной эволюции.

Таким образом, системно-методологические основы ноосферной социологии представляют собой развернутую систему, которая предстает в свою очередь, как часть Ноосферизма.

Литература

Goodland R., Daly H., El Serafy S. (Eds). Environmental Sustainable Economics Development Building on Brundtland. Washington D.C: World Bank, 1991.

Булгаков С. Н. Философия хозяйства – М.: «Наука», 1990. – 412 с.

Вернадскианская революция в системе научного мировоззрения – поиск ноосферной модели будущего человечества в XXI веке/ Под науч. ред. А. И. Субетто. – СПб.: Астерион, 2003. – 598 с.

Вернадский В. И. Научная мысль как планетное явление/ Отв. ред. А. Л. Яншин. – М.: «Наука», 1991. – 271 с.

Вернадский В. И. Философские мысли натуралиста. – М.: «Наука», 1988–520 с.

Григорьев С. И., Субетто А. И. Основы Неклассической социологии. – М.: РУСАКИ, 2000. – 224 с.

Зубаков В. А. Эндоэкологическое отравление и эволюция: стратегия выживания (К саммиту ООН «Рио+10»). – СПб.: 2002. – 86 с.

Комаров В. Г. Правда: онтологическое основание социального разума/ Под ред. В. Я. Ельмеева. – СПб.: Изд-во С.-Пб. Университета, 2001. – 556 с.

Кондратьев Н. Д. Основные проблемы экономической статики и динамики – М.: Наука, 1991. – 567 с.

Маркс К., Энгельс Ф. Из ранних произведений. – М.: 1956.

Медоуз Д. Х., Медоуз Д. Л., Рандерс И. За пределами роста/ Под ред. Г. А. Ягодина – М.: Прогресс – Пангея, 1994. – 304 с.

Осипов Ю. М. Опыт философии хозяйства. – М.: МГУ, 1990. – 382 с.

Социогенетические основания трансформации общества/ Научная монографии (отражающая основные доклады V Международной Кондратьевской конференции «Закономерности и перспективы трансформации общества»)/ Под ред. А. И. Субетто. – Кострома: Изд-во КГУ им. Н. А. Некрасова, 2004. – 464 с.

Субетто А. И. Гуманизация российского общества. – М.: Исследоват. центр проблем кач-ва под-ки спец-ов, 1992. – 156 с.

Субетто А. И. Новая парадигма исторического развития и общественный интеллект. Эскиз теории общественного интеллекта// Современная высшая школа. – 1991. – № 2. – С.81–96.

Субетто А. И. Ноосферизм: движение, идеология или новая научно-мировоззренческая система? (открытое письмо – ответ некоторым «борцам» против ноосферизма»). – СПб. – Кострома: Изд-во КГУ им. Н. А. Некрасова, Астерион, 2006. – 80 с.

Субетто А. И. Опережающее развитие человека, качества общественных педагогических систем и качества общественного интеллекта – социалистический императив. – М.: Исследоват. центр управл. качеством высш. образования, 1990. – 88 с.

Субетто А. И. Основания и императивы стратегии развития России в XXI веке. – СПб. – Кострома: КГУ им. Н. А. Некрасова, 2005. – 324 с.

Субетто А. И. Проблемы фундаментализации и источников содержания высшего образования: грани государственной политики – Кострома – М.: КГПУ, Исследоват. центр проблем кач-ва под-ки спец-ов, 1995. – 332 с.

Субетто А. И. Разум и Анти-Разум. – СПб. – Кострома: КГУ им. Н. А. Некрасова, 2003. – 148 с.

Субетто А. И. Россия и человечество на «перевале» Истории в преддверии третьего тысячелетия. – СПб.: Астерион, 1999. – 827 с.

Субетто А. И. Синтетическая революция, кризис истории и человековедение// Мир человека (Периодическое издание научных трудов). – Н. Новгород: ПАНИ, Общероссийская академия человековедения, 1993. – Вып.1. – с. 22–43.

Субетто А. И. Системный анализ современного общества / Научный доклад – СПб. – Кострома: КГУ им. Н. А. Некрасова, 2005. – 88 с.

Субетто А. И. Социогенетика: системогенетика, общественный интеллект, образовательная генетика и мировое развитие. – М.: Исследоват. центр проблем кач-ва под-ки спец-ов, 1994. – 168 с.

Субетто А. И. Творчество, жизнь, здоровье и гармония. Этюды креативной онтологии. – М.: Изд. Фирма «Логос», 1992. – 204 с.

Субетто А. И. Эпоха Великого Эволюционного Перелома. – СПб. – Кострома: КГУ им. Н. А. Некрасова, 2007. – 88 с.

Субетто А. И. Общественный интеллект: социогенетические механизмы развития и выживания (философско-методологические основания и начала теории общественного интеллекта)/ Диссертация в виде научного доклада на соискание ученой степени доктора философских наук. Спец. 09.00.11 – Социальная философия – Нижний Новгород: НГАСА, 1995. – 54 с.

Субетто А. И. Сочинения. Ноосферизм: В 13 томах. Том пятый: Ноосферное или Неклассическое обществоведение: поиск оснований. Книга 1/ Под ред. Л. А. Зеленова. – Кострома: КГУ им. Н. А. Некрасова, 2007. – 508 с.

Субетто А. И. Сочинения. Ноосферизм: В 13 томах. Том пятый: Ноосферное или Неклассическое обществоведение: поиск оснований. Книга 2/ Под ред. Л. А. Зеленова. – Кострома: КГУ им. Н. А. Некрасова, 2007. – 628 с.

Субетто А. И., Иманов Г. М. Образовательное общество как форма реализации стратегии развития образования в XXI веке. – СПб.: Астерион, 2008. – 310 с.

В современных условиях актуальность рассмотрения данной проблематики в главном определяется следующими причинами:

Во-первых, лавинообразным и ускоряющимся ростом рисков для жизни, бытия человека и общества и в глобальном, и в локальном контекстах, развития современной цивилизации, что стало главным фактором, детерминирующим превращение стихийно – эксплуататорского потребительского общества в ноосферное общество «цивилизации управляемой социоприродной эволюции». Этот процесс выразился прежде всего в глобалистическом леворадикальном социалистическом эксперименте, в возникновении и последующей трансформации советского общества, его системы образования и массового просвящения [1, 2, 3 и др.].

Во-вторых, в этой связи нельзя не отметить масштабного изменения, растущей динамики развития социогуманитарного знания, его влияния на модернизацию общества, его управленческих практик, что было мощно активизировано докладами Римского клуба 1960–70-х годов, развитием движения «зеленых», анализом опыта и теории устойчивого развития, формированием практик ноосферного образования и управления [4, 5, 6 и др.].

В-третьих, констатируем тот факт, что социально – историческое развитие последнего столетия обозначило возникновение нового сочетания глобального, национального и регионального, практик интеграции универсального, стандартизированного, технологического и уникального, феноменологического. Это во многом изменило, усложнило развитие социального и гуманитарного знания, его использование на практике, в управлении.

В-четвертых, в связи со сказанным, отметим то обстоятельство, что развитие современного общества и знаний о нём еще в середине XX века было осложнено возникновением, особенно – в социогуманитарных науках, полипарадигмальности, её противоречивого взаимодействия и традиционным монизмом научного знания. На фоне развития поликультурализма, возникновения и эволюции Французской школы анналов, а также постмодернизма последней трети минувшего столетия, все это многократно усложнило, актуализировало процессы социально-исторического, личного и общественного, национально-государственного развития.

В-пятых, в этой связи можно и нужно сказать о растущем влиянии на развитии ноосферного знания и образовательных практик, рожденных у нас в стране еще великим В. Вернадским, идей и системы научных знаний, развивающихся философско-социологическим витализмом! Это стало по-существу главным вызовом времени всей системе социогуманитарного знания, что в России рубежа XX–XXI веков осложнено, актуализировано новой радикальной ломкой всего уклада общественной жизни, либерально-рыночной трансформацией, вернувшей страну в социальное время эпохи первоначально капиталистического накопления, «дикого рынка». Это не могло не обострить весь комплекс проблем воспроизводства человека, общества и государства во всем русском социокультурном пространстве и вокруг него. Вполне определенно обозначился масштабный кризис прогрессивности эволюции не только российского общества, но и всей современной практики социокультурного развития.

Сегодня, как никогда, ощущается востребованность душевного богатства русского духа, необходимость в усилении душевной памяти духа, оживлении его любви к священным ценностям русской культуры, формировании на такой основе патриотизма.

И это вполне возможно, поскольку дух есть свободная и разумная воля человека, наличие которой свидетельствует о развитом достоинстве, самосознании человека, действенности и продуктивности его творческого воображения, духовно преобразующего внутренний и внешний мир человека. Когда в человеке есть такой дух, тогда в нем есть и живая плодотворная мысль, объективно значимый, возвышающий человека смысл, красота и целостность жизни, о которой мечтали русские религиозные философы.

Быть в духе, значит быть хозяином жизни, способным к ответственному и свободному делу. Поэтому вопрос о пользе возрождения духа – чисто риторический.

Освоив в той или иной мере духовный опыт культуры, дух человека становится духом культуры. Он знает цель, идеал культуры – ответ на вопрос: ради чего? Он знает технологию культурного действия – ответ на вопрос: как достичь означенных цели и идеала? И он знает, какие средства приемлемы для достижения поставленной цели – ответ на вопрос о мере диалектического соотношения цели и средств. Единственное, чего не знает дух, – это спонтанное, непредсказуемое, не зависящее от его воли действие естественных жизненных сил души и действие сил природы и Бога.

И вот здесь, перед лицом великого незнания у человека появляется соблазн проигнорировать факт своего незнания и горделиво заявить о своем знании или же, преодолев слабость духа от встречи с сущим, последовать опыту традиционной культуры, учащей смирению и аскезе перед лицом сущего [17, с. 68].

Русские светские и религиозные мыслители, философски ориентированные педагоги целенаправленно исследовали особенности воспитания духа через национальную культуру и образование. В ходе этих изысканий были выявлены некоторые характерные черты отечественного образования, которые можно сгруппировать в три основные, отражающие сущностные стороны данного явления константы.

Под константами будем понимать постоянные, практически неизменные при тех или иных преобразованиях черты, делающие русское образование целостным, характерным, единым и неповторимым в своей сущности. Анализ констант позволит увидеть в самом общем виде природу отечественного образования и воспитания духа.

Первая константа: открытость, способность русской культуры и образования открываться иноземным влияниям, впитывать общечеловеческие ценности, обогащаться ими, преобразовывать их, сохраняя свою неповторимость и уникальность.

Еще И. Кереевский в статье «О характере просвещения Европы и о его отношении к просвещению России», а вслед за ним и другие славянофилы заметили эту особенность, указывая на такие факты, как мирное призвание варягов, добровольное принятие христианства из Царьграда, братское сосуществование с различными финно-угорскими и другими народами севера Восточной Европы. К. Н. Леонтьев в книге «Византизм и славянство» (1875 г.) показал высочайшую степень открытости русского народа влиянию византийской образованности. Византийское влияние, добровольно принятое Русью в X в., способствовало поразительно быстрому расцвету культурного дела в Киеве, Новгороде, дало возможность зародиться православной религиозно-педагогической мысли, познакомило с эллинистической, греко-римской, уходящей своими корнями в античность и Древний Восток культурой. Кажется поразительным, что уже первое поколение русских людей крещеной Руси выдвинуло мыслителей не просто высокообразованных, но и обогащающих своими творениями мировую культуру. Ярким примером может служить митрополит Иларион и другие мыслители времени Ярослава Мудрого, которых можно считать дальними родственниками, предками русских религиозных философов XIX-ХХ вв. Счастливым для нашей культуры даром явилось то, что приобщение к мировой культуре Русь осуществила во время расцвета Византии, лидирующей в Х-XI вв. в ряду цивилизованных стран в области просвещения. Этот факт сыграл выдающуюся роль в становлении русского типа образованности, форм и методов воспитания и обучения.

Религиозные мыслители отмечали, что на характер образования окозало влияние то, что Русь почти на 500 лет позднее большинства родов Европы приобщилась к христианству (988 г.). К этому времени русский народ имел свою высокоразвитую языческую культуру, получившую отражение в устной народной словесности, мифологии, обрядах, праздниках, многочисленных и разнообразных традициях воспитания детей. Эта основа была необычайно крепка и жизненна, во многом она сохранилась до XIX в., частично – и до XX в. Молодое для Руси христианство, соединенное с этой основой, стало более жизнеспособным и достигло «цветущего» (термин К. Н. Леонтьева) состояния, когда на Западе уже обозначился кризис религиозного мировоззрения.

В XV в. Россия вновь открывается влиянию уже гибнущей Византии, впитывая религиозность и культуру монастырских форм образования, православных мыслителей и учителей исихастского направления (исихия – безмолвие, умная молитва, практика душевно-религиозного образования; исихазм теоретически обоснован византийским монахом Григорием Паламой). Исихазм в специфических русских условиях усилил предвозрожденческие веяния, привел к осмыслению ценности человека, но не в категориях античной или европейской науки, а в форме православных представлен. Главным проводником и преобразователем византийского исихазма на Руси стал последователь Сергия Радонежского, мыслитель и монах Нил Сорский. Московская Русь впитала, таким образом, в качестве традиции приоритет святости, духовно-нравственного воспитания по отношению к рациональному знанию, традицию поиска абсолютного добра и справедливости.

Именно в XV в. культура России обрела свою самобытность. По словам Е. Н. Трубецкого, «Россия увидела в небесах свой собственный образ», названный в народе поэтично-религиозными словами – Святая Русь.

Начиная с XVII в. Россия открылась западноевропейским влияниям, которые усиливались век от века.

Н. А. Бердяев вслед за В. С. Соловьёвым считал благом для русской культуры ее способность к «европеизации», хотя в этом процессе, отмечал он, есть много «тяжелого и болезненного». Открытость России, по его мнению, сочеталась со стремлением к сохранению своей национальной неповторимости. Своеобразие культуры России Н. А. Бердяев видел прежде всего «во взаимодействии двух потоков мировой истории – Востока и Запада», что породило ее особое качество, особый мир, который он назвал «Востоко-Западом». Своеобразие это заключается в парадоксальной ситуации, когда «одаренный и способный к восприятию высшей культуры» народ не стал «народом культуры по преимуществу, как народы Западной Европы», являясь «более народом откровений и вдохновений» [18, с. 44–45].

Н. О. Лосский, опираясь на широкий круг русских источников и религиозно-философских исследований, говорил, как о коренной черте нашего национального характера, о «способности усваивать всевозможные черты любого национального типа», которую Г. В. Флоровский поэтически называл даром всемирной отзывчивости. Действительно, российская культура и образование в XVIII–XIX в. были открыты германской, центральноевропейской и французской культуре, а в XX в. несомненно наблюдается тяга к англо-американской культуре. Однако открытость сочетается с замыканием в собственной традиции, специфической отечественной культуре.

Вторая константа: традиционность, опора на традиционную культуру и эмпирически сложившуюся систему образования. Если открытость можно сравнить с внешним дыханием, то в данном случае речь идет о дыхании внутреннем, о постоянной обращенности к собственной истории, к основам народной организации жизни.

Безусловно, эти две константы находятся в диалектическом единстве. Зрелая и способная к развитию культура и образование, эта, по образному выражению П. Ф. Каптерева, нить педагогического предания, являлась основой для интенсивных внешних заимствований. Данная характерная черта отмечалась и исследовалась русскими мыслителями от любомудров и славянофилов до современных философов и педагогов. Например, Д. С. Лихачев пишет, что «в русской жизни непременно что-то остается от старого и даже от неправдоподобно старого, а с другой стороны, есть страстность, развивающая это старое и взыскующая нового» [19, с. 234].

Это обращение к динамичной традиционной основе, включая древнейшие пласты культурного наследия, благотворно воздействует на русское образование. Диалог с собственным прошлым позволяет черпать духовные силы для роста, развития, но и таит в себе опасность истощения культурной почвы. В сочетании с открытостью, со способностью к диалогу культур она плодотворна; разрыв их ведет к обеднению русского образования. Одностороннее обращение исключительно к западноевропейской культуре, как показали еще славянофилы, искажает русскую образованность, низводит на ступень вечного ученичества, а упрямство в святоотеческом предании, как считали западники, ведет к замкнутости и вырождению.

Видный русский мыслитель В. В. Зеньковский, говоря о силе отечественной образовательной традиции, отметил, что одной из причин ее явилась языковая изолированность русского мира. Исторически сложившимися и ставшими традиционными языками церкви и школы у нас были церковнославянский и древнерусский, а не латинский и греческий, как в Западной Европе. Следует учитывать, что языковая изолированность была рождена не бедностью, а, напротив, развитостью и богатством древнерусского и его наследника – русского языка, способного в переводах отразить достижения мировой и русской философской, педагогической и т. п. мысли. Казалось бы, создание Кириллом и Мефодием славянской азбуки (863 г.), перевод основного корпуса богослужебных книг, школьной, прежде всего византийской учебной, литературы на понятный любому простому русскому человеку язык – несомненное благо.

В силу этого обучение грамоте с первых шагов развития отечественной школы стало доступным для широких слоев населения, а овладение элементарной грамотой открывало путь к обучению по книгам, «ученью книжному», что в первую очередь вело к вершинам античной и христианской мудрости. Однако переводные книги далеко не полностью охватывали содержание школьного образования, существовавшего в средневековом цивилизованном мире и зафиксированного на латинском и греческом языках. Более того, в русском культурном мире бытовало убеждение, что обучение на иностранных языках чуть ли не греховно. Уже в «Сказании о письменах» Черноризца Храбра (X в.), популярном на Руси и включенном почти во все азбуки, была высказана мысль о том, что грамота без души мертва, а душа народа – его язык и образование, и во имя спасения души обучение должно осуществляться на родном языке. Через 700 лет эта идея отстаивалась с неистовым упорством вождем старообрядцев протопопом Аввакумом, протестующим против изучения латыни и греческого. В XIX в. И. И. Срезневский отстаивал мысль, что народ равен языку и образованность народа должна основываться на глубоком проникновении в глубины родного языка. Отметим близость этой позиции к воззрениям славянофилов и принципу народности К. Д. Ушинского.

История показывает, что опора на традиционную культуру для русского образования не раз была спасительной. Например, со времени золотоордынских набегов (с XIII в.) наблюдался резкий спад культурной работы по переводу греко-византийской литературы. Исчезли те немногие знатоки греческого языка и латыни, которые были угнаны в вечную ссылку в далекий азиатский город Каракум, столицу Монгольской империи. В XIV-XV вв. последователи Сергия Радонежского в северных и заволжских монастырях не только сохранили, но и развили традиции русского образования. Лишь в XVI в. благодаря учительской деятельности Нила Сорского и Максима Грека знание греческого и латыни возвращается на Русь. Все это привело к тому, что русское образование, вынужденное опираться на исторически обедненную культурную почву, черпало силы в эмпирически сложившейся русской народной педагогике, т. е. из собственного прошлого и святоотеческой традиции.

Эту традицию русской истории отмечали религиозные мыслители (Н. А. Бердяев, В. В. Зеньковский, Н. О. Лосский и др.). Они считали, что следствием этого стало появление в XV-XVI вв. такой тенденции отечественного образования, как недооценка организованного школьного обучения, особенно его среднего звена. Все они видели, что в России в XV-XVII вв. оформился особый, значительно отличающийся от западноевропейского, а с падением Константинополя (1453 г.) и от греческого, культурный мир. В этом мире вырабатывалось и специфическое отношение к общечеловеческим ценностям и способам передачи их из поколения в поколение. В Московской Руси создавались школы западного (латинского) и южного (греческого) образцов вплоть до конца XVII в., а следовательно, возникли и крупные центры интеллектуального образования университетского типа. Для сферы просвещения и образования в России характерными фигурами были не школьные учителя и профессора, а странствующие мирские дьяки, мастера грамоты, «калики перехожие», духовные отцы, монахи-аскеты, т. е. прежде всего народные воспитатели, наставники, учителя духовной жизни. Значительная часть мировой школьной культуры (античной, схоластической, возрожденческой и др.) в России просто не была востребована. Именно в этом контексте справедливо наблюдение Н. А. Бердяева, что русские «ищут не столько организованного общества», включая общественные центры образования, университеты и т. д., «сколько общности общения, и они малопедагогичны» [18, с. 268]. В России сложилось убеждение в первичности святоотеческого традиционного воспитания и вторичности интеллектуального образования. Нравственный элемент ставили неизмеримо выше школьного «внешнего знания» (грамматики, риторики, диалектики и т. д.), этико-религиозные проблемы лучше всего разрешались в рамках «парной педагогики» и «соборно», т. е. в церковном единении.

Третья константа: духовность, обострение внимания к религиозной сфере жизни, к сфере абсолютного, вечного. Эта черта отмечалась практически всеми религиозными мыслителями. Об обостренной духовности, особой «русской вере» говорит народное название страны («Святая Русь») и религии («пресветлое православие»). В. В. Зеньковский сердцевину образованности русского человека обозначил как «пронизанность светом Божием», а цель образования видел в стремлении «просветить и осветить» всю душу. С. Л. Франк, Л. П. Карсавин, Н. О. Лосский и др. русские философы считали, что существенной чертой русского духа является «религиозность». Суть этого качества-константы состоит в том, что русский человек, по их мнению, хочет действовать всегда «во имя чего-то абсолютного», пренебрегая временным, конечным.

Согласно В. В. Зеньковскому, обостренная духовность тесно связана с таким явлением русской культуры и образования, как религиозная настороженность. Это качество сложилось исторически, развившись в XX в. в идеологическую настороженность и нетерпимость. В. В. Зеньковский напоминает, что Русь приняла от Византии христианство во время обострения отношений между восточной (греческой) и западной (латинской) церквями.

Разделение церквей на католическую и православную («схизма») произошло в 1054 г. В России отрицательное отношение к «латинянам» становится устойчивым, традиционным, проникает глубоко в сознание и душу русского человека. Когда Византия, гибнувшая под ударами мусульман-турок-османов, на Флорентийском соборе (1439 г.) заключила «унию» с католиками, русское православие стало настороженно относиться к византийскому культурному влиянию, замкнувшись в рамках святоотеческой традиции духовно-нравственного воспитания и религиозного образования [20, с. 34]. Веро-исповедальная настороженность, приоритет эстетических проблем над интеллектуальными, потребность в постоянном диалоге с собственным прошлым, народной мудростью, традиционным «ученьем книжным» и некоторые другие особенности древнерусской культуры привели, как известно, во второй половине XVII в. к расколу единой церкви, самоотделению старообрядческой церкви от государства, ориентированного на заимствования. Это явление духовной культуры сыграло огромную роль в развитии российского образования и требует специального изучения.

Религиозные мыслители уделяли этому историческому событию значительное внимание. Например, в книге «Характер русского народа» Н. О. Лосский называет раскол и отделение старообрядчества «печальной драмой» русской религиозной жизни. Однако это явление говорит и о необычайной важности для русского человека именно духовной стороны жизни. Деятели раскола – старообрядцы протопоп Аввакум, инок Епифаний, дьякон Федор и др. – ратовали за верность духовной линии святоотеческой образованности, являясь убежденными противниками школьного обучения, изучения светских дисциплин и иностранных языков. Просветители второй половины XVII в. – Симеон Полоцкий, Карион Истомин, Сильвестр Медведев и др. сторонники западноевропейского пути в образовании и униатской религиозности («уния», союз с католиками – «латинянами» заключена на соборе в Брест-Литовске в 1596 г.), впервые в России предприняли усилия по созданию европейских школ и университета, однако не мыслили образования в отрыве от христианской духовности. Русские просветители XVII в. отходят от духовности, прежде всего от религии, но позже приходят к ориентации на духовное совершенствование человека.

Религиозные мыслители XIX в., особенно философы круга В. С. Соловьёва, сделали попытку найти общехристианский «софийский» (София-мудрость) идеал организации духовно-религиозной общественной жизни. Так, например, Е. Н. Трубецкой специально изучал истоки католицизма и начало «схизмы», в магистерской и докторской диссертациях исследовал религиозно-общественный идеал западного христианства в V и XI вв., пытаясь выявить пути единого с Европой духовного возрождения России. В дальнейшем Е. Н. Трубецкой посвятил себя изучению особенностей русской духовности, «соборного» образования и т. д.

С понятием духовности русские религиозные мыслители связывали идею соборности, сформулированную еще славянофилами. Соборность понималась как особая среда и средство сохранности духовного начала в русском народе, путь формирования «цельной» личности, образованной и телесно, и душевно, и духовно.

Под соборностью религиозные мыслители понимали прежде всего духовное единение индивидуумов на основе взаимной любви друг к другу и абсолютных всечеловеческих ценностей. Само слово это чисто русское и как понятие вошло без перевода в мировую философию. Соборное образование всегда мыслилось как религиозно-православное, ориентированное на развитие человека сообразно духовным абсолютным ценностям: нравственному добру, красоте, душевности, правде-истине, совестливости, достоинству и т. д.

Укорененность в русском образовании такого качества-константы, как духовность, настолько сильна, что не исчезает и при упадке религиозности, отходе от церкви. Как отметил Н. О. Лосский, в этом случае искание абсолютного добра, царства Божия и смысла жизни сводится к стремлению к социальной справедливости в земной жизни, при этом стремление к «совершенному добру» в русском человеке сохраняется. Религиозные мыслители с духовностью как константой связывали способность русских людей к высшим формам опыта, к философскому умозрению, чуткому восприятию чужой душевной жизни и пр. Однако то же свойство, как уже отмечалось, создает трудности в освоении среднего уровня образования, поскольку сам учащийся руководствуется девизом: «Все или ничего не надо», опираясь не на прагматические, а на абсолютные ценности.

Все три рассмотренные константы необходимо брать в единстве, во взаимосвязи. Открытость невозможна без опоры на богатую традицию, а это «двойное дыхание» образования («дыхание» внешних заимствований и «дыхание» отечественной исторической традиции, внутреннего культурно-образовательного потенциала) наделило русскую систему воспитания и обучения необычайно высокой степенью духовности. Лишь взятые в единстве эти константы отражают особенность русского образования.

Русская религиозная философия также выработала три завета, сделавших ее недосягаемой для западноевропейской философии. Во-первых, в ней впервые со всей полнотой реализовалась славянофильская мечта о самобытно-русской философии, основанной на вере, вероисповедном отношении к действительности. Заметим, что это не то же, что религиозное отношение. Философия русского религиозного ренессанса принимала веру не в качестве способа одухотворения реальности, а прежде всего как условие сохранения бытия. Ни хорошо развитый в западной философии рационализм, ни эмпиризм не гарантировали этого. Рационализм в своем стремлении к абстракциям не признает иной реальности, кроме той, что является продуктом ума, духа. Эмпиризм, погружаясь в мир чувственных явлений, теряет способность находить нечто устойчивое и реальное. В связи с этим мир, согласно русским философам, может быть сохранен человеком только в форме веры в то, что он есть, действительно существует как творение высшей силы – Бога. Из совокупности всех познавательных способностей – веры, разума и чувств, сведения их «в одну силу», рождается цельное человеческое знание [21, с. 84, 300]. Человек знает не потому, что мыслит, а потому, что живет. Русская философия идет к гносеологии через онтологию, через внутреннюю сопричастность бытию, выраженную в вероисповедальном отношении к действительности.

Второй завет русской религиозной философии – осознание смысла жизни как самотождественности с другим. Ф. М. Достоевский констатировал: важно не то, чтобы жить, а то, для чего жить. Л. Н. Толстой уточнил, что вопрос этот не разрешим на путях разума, ибо нравственный идеал вырастает не из мышления или ощущений, а исключительно из веры, из деятельного отношения человека к «другому» – Богу или человеку. Это соборное единство «Я» и «Ты» связывает настоящее с прошлым и будущим. Кроме того, по словам А. А. Ухтомского, строить и расширять жизнь и общее дело можно лишь с тем, кого любишь. В любви человек наделяет другого лучшими качествами и обретает самого себя. Это достигается постоянной «самодисциплиной и пересмотром собственных нравственных ресурсов» [22, с. 69–90]. По мнению мыслителя, деятельность первых пророков и раннехристианских апостолов означала конец зверского царствования, первобытности и начала восхода человечества по лестнице справедливости, добра и правды. Таким образом, завершением онтологии в русской философии выступает антропология, включающая социологию и этику.

Третьим заветом русской религиозной философии стало постижение творчества как бесконечного развертывания бытия. Философия конца XIX – начала XX в. принципиально изменила сущность русской религиозности. Она примирила веру с разумом, определила ему новое предназначение.

Н. А. Бердяев создал систему антроподицеи, признающей вечность творчества в тварном бытии. Человек, тварный по своему происхождению, становится богоравным по способности к творчеству, созиданию и свершению нового. Это гениально выразил М. М. Бахтин: «Мир открыт и свободен, еще все впереди и всегда будет впереди» [23, с. 193]. Тем самым человек стал освобождаться от непредсказуемости существования в мире и обрел мужество радоваться и мечтать о жизни.

Ныне в кризисных перипетиях XX-XXI вв. начинает формироваться новая магистральная идеализирующая триада: понимание, доверие и мир, обращенные ко всем «другим» – людям, традициям, государствам, конфессиям. В этих условиях российский опыт непрерывного духовного поиска и находок на этом пути может оказаться неизмеримо более важным и значимым, нежели следование чуждым для россиян образцам и неизбежным для их осуществления «догоняющим стратегиям».

Литература

1. Князев В. М. Метафизика духа в русской религиозной философии конца XIX – начала XX века. – Екатеринбург, 1998.

2. Бердяев Н. А. Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX и начала XX века // О России и русской философской культуре. – М., 1991.

3. Лихачев Д. С. Книга беспокойств. – М., 1991.

4. Зеньковский В. В. История русской философии: В 2 т. – Т. 1. -Л., 1991.

5. Киреевский И. В. Критика и эстетика. – М., 1979.

6. Ухтомский А. А. Доминанты как фактор поведения // А. А. Ухтомский. Избр. труды. – Л., 1978.

7. Бахтин М. М. Проблемы поэтики Достоевского. – М., 1978.

8. Кодин М. И. Социология трансформации российского общества. – М.: Изд. РГСУ, 2007;

9. Жуков В. И. На рубеже тысячелетий: социология отечественных преобразований 1985–2005 гг. – М.: Изд. – РГСУ, 2008;

10. Заславская Т. И. Социальная трансформация российского общества. – М.: Изд. «Дело», 2002;

11. Афанасьев В. В. Социология истории. – М.: Канон, 2008;

12. Введение в управление. Уч. пос. (ред. Гладышев А. Г., Иванов В. Н., Маслова Н. В.). – М.: Изд. ИРИАС, 2007;

13. Ноосферное образование в евразийском пространстве (ред. А. И. Субетто). – С-Петербург, 2009;

14. Жизненные силы русской культуры: пути возрождения в России начала XXI века. – М.: Изд. Магистр-пресс, 2003;

15. Григорьев С. И. Основы виталистской социологии XXI века. – М.: Изд. Гардарики, 2007;

16. Словарь виталистской социологии (ред. С. И. Григорьев). – М.: Изд. Гардарики, 2006;

17. Князев В. М. Метафизика духа в русской религиозной философии конца XIX-начала XX века. – Екатеринбург, 1998.

18. Бердяев Н. А. Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX и начала XX века// О России и русской философской культуре. – М., 1991.

19. Лихачев Д. С. Книга беспокойств. – М., 1991.

20. Зеньковский В. В. История русской философии: В 2 т. – Т.1. – Л., 1991.

21. Киреевский И. В. Критика и эстетика. – М., 1979.

22. Ухтомский А. А. Доминанты как фактор поведения // А. А. Ухтомский. Избр. Труды. – Л., 1978.

23. Бахтин М. М. Проблемы поэтики Достоевского. – М., 1978.

Идея синтеза красной нитью пронизывает учение В. И. Вернадского о биосфере/ноосфере и является смыслообразующей, благодаря чему Вернадский смог принципиально по-иному осмыслить известное со времен Ж.-Б. Ламарка понятие биосферы, трактовавшееся французским биологом как «область биологической жизни» на Земле, а затем введенное в геологию Э. Зюссом [3, с. 304]. Это новое понимание биосферы заключается в том, что последняя «выявляется как планетное [выд. авт. – В. Е.] явление космического характера» [3, с. 305]. К такому заключению Вернадский пришел эмпирическим путем, создав новые для его времени, синтетические науки геохимию, биогеохимию, радиогеологию и, наконец, учение о ноосфере. «Все это плод огромного новаторского исследовательского синтеза…» [15, с. 285] как метода постижения действительности, адекватного самой действительности, которую исследователь видит единым синтетическим целым, где «человечество как живое вещество неразрывно связано с материально-энергетическими процессами определенной геологической оболочки Земли – с ее биосферой [выд. авт. – В. Е.]. Он не может физически быть от нее независимым ни на одну минуту» [3, с. 305].

Человечество, превратившееся в процессе эволюции в единое целое, «в ХХ веке впервые в истории Земли узнал[о] и охватил[о] всю биосферу» и, взятое в таком единстве, «становится мощной геологической силой» [3, с. 308–309], преобразующей биосферу в ноосферу – область разума – при помощи научных знаний.

Как ученый, постоянно работающий в области естественных наук, В. И. Вернадский достаточно скептично относится к разного рода умозрительным построениям, постоянно подчеркивая, что его теоретические выводы являются «эмпирическими обобщениями», т. е. закономерными результатами длительной и кропотливой опытно-исследовательской работы, верифицированными многочисленными фактами эмпирического научного познания. Таким образом, он доверяет лишь «логике знания», где каждое высказывание истинно, поскольку оно доказуемо, причем доказуемо практически [8, с. 1017].

Следствием этой гносеологической позиции является известный скепсис Вернадского по отношению к философии, в основе которой «лежит примат человеческого разума… Для философии разум есть верховный судья; законы разума определяют ее суждения» [2, с. 101]. Абстрактные философские построения не могут, по мнению Вернадского, служить мерилом научного знания, «так как современное научное знание… имеет научную эмпирическую базу, значительно более мощную и прочную, чем указанная база философии» [2, с. 101]. Но, критикуя философское знание за его абстрактность, Вернадский в то же время признает, что «под влиянием могучего научного движения ХХ века создаются новые формы реалистической философии», исходящие «из примата науки в ее области над философией и религией» [2, с. 181]. Роль такой философии, по мнению В. И. Вернадского, «связана главным образом с анализом научных понятий … Наука неотделима от философии и не может развиваться в ее отсутствии» [2, с. 181]. Как ученого, в основе деятельности которого полагается принцип синтеза, Вернадского привлекает философия холизма «с ее пониманием живого организма как единого целого в биосфере» [2, с. 182].

Такой дуализм в подходе Вернадского к философии, с одной стороны, можно объяснить привычкой ученого-натуралиста проверять теоретические умозаключения данными практики, а с другой – тончайшей интуицией высокоэрудированного исследователя, овладевшего всеми богатствами мировой философской мысли, отчетливо представляющего ее значение для науки и умеющего выбрать среди многочисленных философских течений адекватное синтетизму его учения.

Проблематика образования рассматривается В. И. Вернадским опосредованно, в контексте анализа науки как геологической силы в эволюции биосферы, но он, разумеется отчетливо осознает неразрывную связь науки и образования как института, дающего возможность получения «максимального научного знания» [2, с. 80]. Отмечая возрастающее значение народных масс в ХХ веке, объединение их в «демократические и социальные» организации интернационального характера, Вернадский не только констатировал «энергичное, широкое развитие самых разнообразных форм народного образования» [2, с. 80], но и настаивал на развитии образовательных систем «на всей планете вне рамок государства» как на «столь же необходимой предпосылке ноосферы, как и творческая научная работа» [2, с. 80].

В синтез образования и науки, таким образом, Вернадский интегрировал социальные процессы и явления, создавая тем самым онтологический императив единства ноосферного бытия, основой которого выступают наука и образование. Принципами его организации являются коллективизм и социоприродная гармония.

В этом смысле современная ноосферная философия образования выступает творческим развитием вернадскианского космического детерминизма в сфере образования и просвещения масс, теоретическим осмыслением феномена образования в парадигме вернадскианской революции, современной модификацией которой является ноосферизм [18, с. 94]. Причем понятие образования является одним из субстанциональных понятий в дефиниции ноосферизма как «управляемой социприродной эволюции на базе общественного интеллекта и образовательного общества» [17, с. 225].

Категория «образовательное общество» употребляется в философской, культурологической и политологической риторике при обсуждении проблем образования в XXI веке в логике образование центристских интенций современности. А. И. Субетто сформулировал несколько определений понятия «образовательное общество», из которых наиболее концептуальным является следующее:

«Образовательное общество – это такое общество, в котором образование становится базовым механизмом его воспроизводства и прогрессивного развития, в котором выполняются требования закона опережающего развития качества человека, качества общественного интеллекта и качества образовательных (педагогических) систем в обществе, в котором образование становится базисным условием бытия человека, его жизнеосуществления в интеллектоемком, быстро меняющемся, инновационном мире» [20, с. 16].

Квинтэссенция этого развернутого определения – в том, что образовательным обществом можно назвать социум, способом существования которого является социально развитая и гарантированная, интеллектуально и методически высококачественная система тотального образования, которая обеспечивает опережающее развитие всех социальных сфер. По сути, в доктрине ноосферизма понятие «образование» получило статус социального абсолюта, интегрированного в космический континуум ноосферы. Ноосферизм социализирует вернадскианское понимание ноосферы: если у Вернадского последняя – это область разума, процесс и результат трансформации биосферы под влиянием экспансии научного знания, то детерминированная образованием и общественным интеллектом ноосфера в понимании А. И. Субетто – это новейшая модель социалистического общества: «Ноосферный, Экологический, Духовный Социализм», [22, с. 13].

Таким образом, концепт «образование» в ноосферизме базовый, универсальный. Он мыслится как механизм синтеза социальных и природных явлений и принципиально отличается от традиционного понимания образования как средства передачи знания от одной группы людей – другой.

Полисемантизм понятия «ноосферное образование» предполагает его философскую насыщенность, основы которой мы теперь попытаемся определить.

1. Онтология

1.1. Доминирующим теоретическим положением в онтологии ноосферного образования выступает общая для всей философии космизма концепциякосмического детерминизма [18, с. 324], где космос и ноосфера синтезированы в едином универсуме – Вселенной, – а человек является органическим элементом ноосферы, следовательно, – субъектом космическим. В концепции космического детерминизма человек понимается в качестве антропо-космического существа, а человечество – как синтетическая целостность, эманирующая духовную творческую силу. Это явление П. Тейяр де Шарден именует мегасинтезом и характеризует его следующим образом:

«Срастание элементов и срастание ветвей. Геометрическая сферичность Земли и психическая изогнутость духа гармонируют друг с другом, уравновешивая в мире индивидуальные и коллективные силы рассеивания и заменяя их объединением – таков в конечном счете способ существования гоминизации и ее секрет» [23, с. 193].

1.2. В процессе антропокосмогенеза все более существенную роль играет феномен, названный Д. Д. Дана цефализацией, а Ле Контом – психозойской эрой [3, с. 307]. Это понятия, которые характеризуют один и тот же объект – возрастание роли человеческого сознания в эволюции биосферы.

П. Тейяр де Шарден идет дальше Дана и Ле Конта в своем категорическом постулате «эволюция – возрастание сознания» [23, с. 193], где он отождествляет указанные процессы. В работах К. Э. Циолковского это понятие выражено «в форме чеканных тезисов: «Влияние разумных существ на развитие Вселенной. Влияние разума на устройство Вселенной. Мысль как фактор в эволюции Космоса»» [16, с. 262].

В свою очередь, В. И. Вернадский, развивая взгляды космистов в учении о ноосфере, приходит к выводу о том, что человек в биосфере не случаен, его разум, еще далекий от совершенства, стихийно (как порождение антропокосмогенеза) воздействует на эволюцию биосферы посредством научной деятельности. Таким образом доминанта науки в ноосферогенезе имеет каузальную природу, причиной и условием которой выступает «неизбежное проявление большого природного процесса, закономерно длящегося в течение по крайней мере двух миллиардов лет» [2, с. 21].

В ноосферизме такой процесс статуирован как «закон возрастания идеальной детерминации» [18, с. 194]. Именно в силу действия этого закона становится возможным тотальное образование в социуме.

1.3. В онтологии ноосферного образования одно из важнейших мест принадлежит гелиобиологическому учению А. Л. Чижевского, согласно которому «солнечная активность оказывает влияние на все сферы Земли и все уровни организации биосферы» [18, с. 296] в соответствии с определенными циклами корреляции солнечных и земных явлений [18, с. 297]. Организованность Вселенной, взаимосвязь и взаимозависимость ее частей проявляется здесь через воздействие солнечной энергии на живые организмы, в том числе на организм (и, как следствие, на поведение) человека. «Земная органическая жизнь, – утверждает Чижевский, – испытывает на себе все эти изменения в энергетических функциях космической среды, так как живое существо по своим физиологическим свойствам является наиболее чувствительным резонатором» [25, с. 323]. Человек – «дитя Солнца» – представляет из себя существо биосоциальное, и поэтому явления его жизни обусловлены воздействием солнечной энергии не только в его биологической экзистенции, но и в социокультурной деятельности, в частности, – в образовательной. Согласно выводам Чижевского, события человеческой жизни подчинены «строжайшим качественным и количественным законам, [которые] управляют их течением …изнутри и извне» [25, с. 326]. Такой синтез космогелиобиологии и социокультурного бытия, взаимодействующих согласно определенным циклам «солнечного возмущения», актуализирован в законе квантитативной компенсации (квантитативно-компенсаторной функции биосферы), согласно которому «количественные соотношения в ходе того или иного явления на очень больших территориях имеют тенденцию к сохранению путем периодических компенсаций, давая в среднем арифметическом одну и ту же постоянную величину, или близкую к ней» [18, с. 297]. В ноосферизме этот закон интерпретирован А. И. Субетто как «закон гомеостатических механизмов Биосферы как суперорганизма, … взаимодействующий с законами Бауэра—Вернадского, в которых отражается способность живых организмов производить негэнтропию в окружающей среде» [18, с. 298].

Наполнение этого закона образовательной семантикой означает понимание ноосферного образования как механизма регулирования гомеостатичности общества, обеспечивающего движение к организации и упорядочению социальной системы.

1.4. Генетически родственна онтологическим положениям Циолковского—Вернадского—Чижевского и теория космопассионарного этногенеза Л. Н. Гумилева, однако здесь мы обратим внимание на другую онтологическую концепцию его теории – концепцию антисистемы (учитывая, разумеется необходимость гумилевской теории этногенеза для онтологии ноосферного образования). Согласно Гумилеву, «антисистема этническая – системная целостность людей с негативным мироощущением» [5, с. 496], диаметрально противоположная в своих убеждениях и деятельности этнической системе, т. е. целостности людей с позитивным мироощущением.

«Человек [системы – В. Е.] признает себя частью природы, верхним звеном биоценоза – тогда он не противопоставляет себя животным» [и биосфере в целом – В. Е.], [4, с. 253].

«Человек [антисистемы – В. Е.] противопоставляет себя природе, в которой он видит сферу страданий. При этом он обязан включить в отвергаемую им биосферу и свое собственное тело, от которого необходимо отделить «душу», т. е. сознание. Пути для этого предлагались разные, но принцип был всегда один – отрицание мира как источника зла» [4, с. 253].

Эти два типа взглядов и деятельности суть актуализация учения о ноосфере в этнической истории человечества, где системная человеческая общность мыслится как органический элемент биосферы, составляющий с ней организованную целостность, в то время как антисистема – явление дискретное, отграниченное от биосферы уже в силу своего генезиса (возникает на стыках этносов и распространяется по зонам этнических контактов, следовательно, не имеет исконной природной среды своего обитания) [4, с. 254]. Как явление, не органичное биосфере антисистема ощущает свою чуждость и приступает к ее деструкции.

Такой антисистемой в настоящее время представляется глобалистический империализм в его неолиберальном проявлении и в России, и в других странах мира. «Онтологическая критика капиталократии» в ноосферизме восходит в своих смысловых и доказательных проявлениях к гумилевской концепции антисистем, которая выступает одним из базисных положений и в онтологии ноосферного образования как раскрывающая природу деструктивных механизмов в современном социуме, альтернативой чему по сути является механизм ноосферного образования.

1.5. Сущностные черты ноосферного мировоззрения связаны также с философией евразийства, из которой оно унаследовало ряд концептуальных положений.

Первое из них заключается в онтологическом императиве «освободиться от шаблонов и ложных традиций» [7, с. 29], навязанных европоцентристски мыслящей интеллигенцией и властными кругами российского общества. Ноосферизму, позиционирующему себя в качестве наследника «вернадскианской революции в системе научного мировоззрения, постулирующему в своих теоретических построениях идеи «Синтетической Цивилизационной Революции» [20, с. 37–52] генетически родственен революционный призыв евразийцев отмести устаревшие «шаблоны и ложные традиции» для адекватного реальности самосознания и правильного целеполагания. Именно отсюда берет начало и пафос отрицания чуждых России=Евразии западноевропейских ценностей, общий для онтологии евразийства и ноосферизма [7, с. 31; 21, с. 13 и др.].

Второе выражается в самоидентификации культуры России как «совершенно особой, специфической культуры, обладающей не меньшей самоценностью и не меньшим историческим значением, чем европейская и азиатские» [7, с. 30]. Культурная специфика России синтетична: она представляет собой «срединную, евразийскую культуру» [7, с. 30] с особым складом «ее субъекта как симфонической личности» [7, с. 31]. Симфонизм субъекта российской культуры в евразийстве интерпретирован ноосферным дискурсом в качестве «целостного человека» – цели ноосферного образования [21, с. 14].

1.6. Одним из фундаментальных положений онтологии ноосферного образования можно назвать синтетическое понятие «креативная онтология мира», введенное А. И. Субетто в своем «Манифесте системогенетики» и выраженное семью формулами в логике нарастающей сложности и степени универсальности. Общий смысл этих формул передан в содержании первой: «Мир самотворящ» [19, с. 30]. Самотворящий мир является результатом и одновременно развивающимся субъектом креативной эволюции, закономерно создающей человека-творца, который, в свою очередь, посредством своего разума интеллектуализирует космический универсум, включающий в себя биосферу Земли. Созидательная деятельность человека и «онтологическое творчество» мира вне него осуществляются в соответствии с «едиными законами системогенетики и креатологии». Следовательно сущность человека креативна, космоэволюционна. Онтологический континуум творящего человека и космического креатива представляет собой дуальный биполярный геном, эволюционизирующий циклически в парадигме диалектической спирали. Творчество как главный закон бытия космоса и жизни человека и есть сущностная сторона креативной онтологии мира, делающая его живым, создающая «космический Разум» [19, с. 30–31].

Именно креативная онтология ноосферизма субстанциирует и онтологизирует образование в его отношении к современному обществу, превращая его в необходимый социальный субстрат, созидающий социоприродную ноосферную гармонию.

Таковы основные онтологические постулаты теории ноосферного образования. Вообще проблемы онтологии занимают весьма солидное место в доктрине ноосферизма, и многие их аспекты связаны либо напрямую, либо опосредованно с образованием. Здесь мы выделили и проанализировали лишь наиболее важные из них, оставляя иные за рамками нашего исследования.

2. Гносеология

2.1. Гносеологическими источниками педагогики ноосферного образования служат произведения русских педагогов, которые в своей деятельности руководствовались принципом синтеза, выраженным в парадигме коллективизма, сотрудничества, системности воспитания, взаимной ответственности. Особое внимание в этой связи уделяется педагогическим идеям Н. И. Пирогова и А. С. Макаренко [18, с. 172–183; 377–394].

Педагогика Пирогова понимает человека как существо социальное, что, в свою очередь, выдвигает на первый план проблемы нравственности:

«Итак, словами «ищи быть и будь человеком» – выражается одна главная мысль воспитания: научите детей с ранних лет подчинять материальную сторону жизни нравственной и духовной» [11, с. 171].

Таким образов, синтетическое понятие «человек» в педагогике Пирогова – это личность нравственная, у которой духовные интересы доминируют над материальными. Образовательный процесс Пирогов рассматривает в единстве обучения и воспитания, решающих педагогические задачи в строго определенной последовательности. Прежде всего необходимо добиться «образования в ребенке ясного понимания вещей окружающего мира и преимущественно общественного, т. е. того, в котором ему со временем придется действовать. … Затем последовательным результатом такого понимания должно быть возведение добрых инстинктов детской натуры в сознательное стремление к идеалам правды и добра. И, наконец, … образование нравственных современных убеждений, … твердой и свободной воли, … воспитание тех гражданских и человеческих доблестей, которые составляют лучшее украшение времени и общества» [12, с. 173]. Синтетизм этой дидактической триады, таким образом, обозначает не только единство обучения и воспитания современной образованной и культурной личности, но главным образом – формирование человека социального, творца и носителя «гражданских и общественных доблестей». Воспитание образованного, высоконравственного, духовно богатого и социально активного гражданина – вот цель дидактики Пирогова, созвучная цели ноосферного образования – трансформации «частичного» человека в универсального, духовность которого «становится космо-ноосферной духовностью» [19, с. 58].

Креативный смысл педагогики Н. И. Пирогова выражен в том, что «человеческому духу, всецело и всесторонне развитому, присуща наклонность употреблять и применять им приобретенное без всякой насильственной подготовки. Просвещенному уму не нужны рамы, заказанные по мерке; он сам для себя создает их, убеждаемый бесконечностью и беспредельностью сведения» [13, с. 176]. Философемы «всецелость», «всесторонность», «бесконечность» и «беспредельность» суть выражения имплицитного космизма дидактики Пирогова, несущей в себе прообраз ноосферного образования.

Педагогические идеи А. С. Макаренко можно оценить как творческое развитие в ХХ веке космо-синтетических традиций предшествующей педагогики и, в частности, педагогических взглядов Н. И. Пирогова и К. Д. Ушинского. В этой связи интересна статья Ушинского «Труд в его психическом и воспитательном значении», где труд понимается как «такая свободная и согласная с христианской нравственностью деятельность человека, на которую он решается по безусловной необходимости ее для достижения той или другой истинно человеческой цели в жизни» [24, с. 11]. В понимании Ушинского труд – синтетическая категория, интегрирующая нравственные установки, цели, задачи и содержание человеческой деятельности, ее разновидности (умственную и физическую) и, что для нас особенно важно, возможность обучения труду, развития трудовых навыков. Предпосылкой такого синтеза выступает интерпретация Ушинским человека как «мирового» (космического) существа:

«Всякая школа прежде всего должна показать человеку то, что в нем есть самого драгоценного, заставив его познать себя частицей бессмертного и живым органом мирового духовного развития человечества» [выд. мной – В. Е.], [24, с. 21]. Одновременно здесь он ставит цель образования и воспитания: самоидентификацию человека как «частицы бессмертного» – космоса – и самопознание его в качестве «живого органа» ноосферы – «мирового духовного развития человечества».

Эту философему Ушинского можно назвать гносеологическим предчувствием ноосферы. Но поскольку человек – существо космическое, то и труд как способ его существования приобретает антропокосмический характер, а трудовая деятельность человека суть процесс антропокосмогенеза. Отсюда становится понятным и нравственное наполнение феномена труда: праздность не только безнравственна как мать всех пороков и причина социальных катастроф, но, в первую очередь, как нарушение антропокосмоноосферного универсума, его «креативной онтологии». Праздность, бездействие – вне– и антиноосферны. Ушинский иллюстрирует пагубность эскалации праздности в обществе многочисленными историческими примерами, и в том числе экстраполирует свои выводы на современное ему буржуазное общество Запада:

«Но не показывает ли нам и современное положение западного общества, что увеличение массы богатства не ведет еще за собой увеличения массы счастья? Не видим ли мы … на каждом шагу, что влияние богатства прямо действует разрушительно не только на нравственность, но даже и на счастье общества, если это общество своим нравственным и умственным развитием не приготовлено еще выдержать натиска приливающего богатства?» [выд. авт. – В. Е.], [24, с. 10].

В известном смысле критика Ушинским безнравственности западного буржуазного социума является гносеологическим истоком «онтологической критики капиталократии» в ноосферизме. Таким образом, мы видим, что творческая мысль К. Д. Ушинского, преодолев ограниченность дидактики учебно-воспитательными задачами, достигла планетного и космического масштаба: в образовании он ставит цель создания универсального, нравственного, космического человека.

Педагогические взгляды А. С. Макаренко складываются в парадигме русского педагогического космизма, столь характерного для творчества Пирогова и Ушинского, поэтому вполне естественно, что синтетическое понятие труда полагается им в основу своей методики коммунистического воспитания в трудовом коллективе, где категория труда наполняется этико-психологическим содержанием и выступает как труд-забота. «Основанием русской школы должен сделаться не труд-работа, а труд-забота. Только организация школы как хозяйства сделает ее социалистической» [9, с. 46].

Труд-забота – это труд, возведенный в ранг потребности человека, именно он детерминирует мотивацию его поведения, причем поведения коллективистского, где человек заботится не о результатах индивидуальной деятельности, но об итогах работы коллектива. Педагогика А. С. Макаренко – системна, субстанциирует ее понятие коллектива как «множества элементов с отношениями и связями между ними, образующего определенную целостность» [14, с. 18], поэтому труд-забота в его системной педагогике – это основная интегративная «потребность коллектива, то есть человека, связанного со своим коллективом единой целью движения, единством борьбы, живым и несомненным ощущением своего долга перед обществом» [9, с. 80]. Последовательно доминирующие в педагогике Макаренко принципы системности, монизма и организации, понимание им коллективной трудовой деятельности как деятельности креативной позволяют квалифицировать ее как один из гносеологических источников педагогики ноосферного образования, где этос гносеологизирован через категорию «знание»: «Наше поведение должно быть поведением знающих [выд. мной. – В. Е.] людей, отдающих себе отчет в каждом поступке. Не может быть у нас этики без знания [выд. мной – В. Е.] и умения, без организации» [9, с. 90]. Этический знаниецентризм организованного коллективом и в коллектив социального бытия – вот основной постулат системной педагогики А. С. Макаренко. Онтологизированный этический императив знания через «поведение знающих людей» субстанциирован трудом-заботой индивидов, организованных в коллектив. Такова семантика педагогического синтеза Макаренко, включающего в себя все виды человеческой деятельности, в том числе и образовательную.

2.2. Необходимо отметить важную особенность учения В. И. Вернадского, которая заключается в том, что такие фундаментальные понятия, как «наука», «знание», «интеллект», «научные исследования» здесь онтологизированы: поскольку человек как генератор научного знания и субъект научной деятельности – существо биосферное, космическое, стихийное, то и научная актуализирующая мысль «есть стихийный природный процесс» [2, с. 21]. Следовательно образовательная деятельность, осуществляемая человеком, также является стихийным природным процессом. Такая онтологизация гносеологических категорий и, в частности, самой категории «образование» характерна для ноосферного образования, ибо последнее генетически родственно учению В. И. Вернадского о ноосфере.

2.3. Для гносеологии ноосферного образования органично явление, которое П. Тейяр де Шарден назвал мегасинтезом. Он исходил из того, что в условиях ноосферы человеческая «мысль становится множеством, чтобы завоевать все обитаемое пространство поверх любой другой формы жизни» [23, с. 155]. Синтез объектов живого вещества в множества, организованных в системы, обусловлен тем, что «жизнь может продвигаться вперед лишь большими множествами» с целью умножения «контактов, необходимых для своих пробных нащупываний» и накопления «полиморфного разнообразия своих богатств» [23, с. 155]. В этом смысле человечество, расселившееся по всей Земле не составляет исключения, и глобальная множественность его мышления – закономерная функция планетного множественного человечества.

Тейяр де Шарден, как уже упоминалось выше, гносеологизирует сам процесс эволюции человека, отождествляя его с возрастанием сознания. Однако этим процесс антропокосмогенеза не ограничивается, поскольку «возрастание сознания [влечет за собой] – действие к единению» [23, с. 193]. Следовательно, диалектика ноосферного сознания такова: закон доминирования организованной множественности в биосфере обусловливает возрастание множественности сознания человека одновременно с качественным его совершенствованием. Это последнее вызывает действие людей к объединению. Вот почему организованное единство, сплочение мыслящих индивидов, их коллективизм является законом существования человечества – законом «всеобщего объединения посредством совместных действий» [23, с. 193]. Такая «гигантская психобиологическая операция» и получила у Тейяра де Шардена наименование «мегасинтез» [23, с. 194]. В свою очередь, он обусловлен единством космобиосферного человечества, мышление которого изменяет биосферу. В этой связи – образование есть органическая часть мегасинтеза.

2.4. Указанный гносеологический субстрат обусловил концепцию онтологического творчества в ноосферизме. Присущее материи всеобщее свойство отражения, получившего в ноосферизме, в применении к живому и разумному живому веществу наименование «онтологической рефлексивности» [19, с. 34], трактуется им также в качестве «онтологического творчества как фундаментального свойства бытия природы» («Сверхразума, Бога») [19, с. 34]. Эта пантеистическая онтологизация космоса (принципиально противоположная последовательно материалистическим взглядам В. И. Вернадского) интегрирует «рефлексивность «разумного живого»», подчиняющуюся «законам рефлексосистемогенетики» [19, с. 35], вследствие чего возникает «космогоническая интеллектуализация» как «нарастание проективного начала в Космосе, в Природе, как своеобразного Неприродного начала, отрицающего стихийность» [19, с, 35]. Таков метафизический гносеологизм ноосферной теории управления социоприродной гармонией на основе образовательного общества, и здесь же сформулирован ее основной постулат: «Космогоническая интеллектуализация есть преодоления Стихийности в Космической эволюции, перевод ее на новый структурный уровень» [19, с. 35]. Такой постулат является гносеологическим обоснованием субстанциональности ноосферного образования.

2.5. Закономерным результатом творческого осмысления вернадскианского синтеза в области гносеологии в ноосферизме стал принцип тотальной неклассичности, согласно которому последняя понимается как сверхсинтез онтологии и гносеологии, всех социальных и природных явлений на основе разумного управления ими. «Тотальная Неклассичность … охватывает науку, культуру, образование, экономику, все формы жизни общества, человека, человеческий разум, общественный интеллект, управление» [20, с. 73]. Безусловно, принцип тотальной неклассичности гносеологически восходит к понятию мегасинтеза Тейяра де Шардена, но отличается от него, во-первых, значительно большим масштабом синтеза явлений, а во-вторых – ярко выраженной интенцией социализации.

Таким образом, гносеологическими основаниями ноосферного образования мы можем считать синтез важнейших теоретических положений русского педагогического космизма, фундаментальные постулаты ноосферного учения В. И. Вернадского и П. Тейяра де Шардена в их развитии в гносеологических новациях ноосферизма в контексте онтологического творчества и тотальной неклассичности.

3. Аксиология

Фундаментальные ценности ноосферного образования обусловлены, с одной стороны, их генезисом в учении о ноосфере, а с другой, – их необходимостью в ценностной системе ноосферизма. Как генетически связанные с вернадскианским дискурсом, ценности ноосферного образования воплощают в себе общий для вернадскианства принцип синтеза, и как аксиологическая семантика ноосферизма, они выражают его социализированную сущность, восходящую к идеям социализма.

3.1. В этой связи необходимо выделить базовые ценности ноосферной аксиологии. Прежде всего, обратимся к работам В. И. Вернадского, где ценностный аспект определен в контексте системного дискурса автора. В качестве необходимой предпосылки «антропогенной геологической эры» Вернадский настаивает на «единстве и равенстве по существу, в принципе всех людей [выд. авт. – В. Е.], всех рас. Биологически это выражается в выявлении в геологическом процессе всех людей как единого целого по отношению к остальному живому населению планеты» [2, с. 33]. Такой биосферный монизм человечества обусловливает понимание единства и равенства людей, во-первых, как закона их бытия в биосфере, а во-вторых, в аксиологической и социальной интерпретации, возводит эти категории в ранг субстанциональных ценностей в ноосферном социуме.

3.2. Именно здесь в понимании единства и равенства людей как объективного закона биосферы, мы видим истоки ноосферного отрицания индивидуализма, обособления, любого явления, разделяющего общество, любого вида узаконенного социального антагонизма и эксплуатации человека человеком, и в первую очередь – отрицание буржуазного строя с его рыночно-конкурентными отношениями. Отсюда становится понятной оптимистическая уверенность В. И. Вернадского в крахе гитлеровского нацизма, поскольку последний «предпринял противоестественный [выд. мной – В. Е.] ход в своих идейных построениях» [6, с. 231].

Весьма конкретно и недвусмысленно по этому поводу и мнение Тейяра де Шардена: «Обособление индивида или обособление группы … порочность этих циничных и грубых теорий … Извращение великой истины … [они] ошибочны и приводят нас к заблуждению … они скрывают или искажают в наших глазах действительные контуры ноосферы и делают биологически [выд. мной – В. Е.] невозможным образование духа Земли» [23, с. 190].

Таким образом, отрицание индивидуализма и социальной несправедливости выступает также базовой ценностью в ноосферной рефлексии общественных процессов. В ноосферизме эта ценность развита до категорического отрицания современного глобалистического империализма, который является виновником Глобальной Экологической Катастрофы [19, с. 21 и др.].

3.3. В социальной интерпретации эти ценности модифицируются в понятие коллективизма, исконно присущего российскому менталитету и укладу социального бытия (в традиционной терминологии русского философского дискурса это понятие интерпретируется как «соборность», «общинность». Оно не тождественно последним, но, безусловно, генетически родственно им). Собственно, на коллективизме, кооперации, настаивают все представители русского педагогического космизма, но наиболее фундаментальную разработку это понятие получило в дидактике А. С. Макаренко (см. выше).[33] Для ноосферного образования коллективизм – не только базоваяценность, но и этический императив, способ организации образовательного пространства, адекватный антропокосмобиогенному континууму.

3.4. Оценивая все социальные явления с точки зрения их соответствия или несоответствия законам биосферы, пользы или вреда для развития науки, В. И. Вернадский осмысливает с таких позиций сущностные характеристики современных ему форм общественного строя и, несмотря на всю сложность его личного отношения к Советской власти, он все-таки делает объективные выводы в пользу социализма. «Понятие ноосферы, которое вытекает из биогеохимических представлений, – пишет он, находится в полном соответствии [выд. мной – В. Е.] с основной идеей, пронизывающей «научный социализм» … Широкое распространение социалистических идей и охват ими носителей власти, их влияние … создали удобные формы для признания значения научной работы как создания народного богатства» [2, с. 88–89].

С ним солидарен и А. Л. Чижевский, который в своей беседе с В. М. Бехтеревым подчеркнул: «Только это социальное устройство [социализм – В. Е.] в принципе дает возможность неограниченного материального роста и усовершенствования человеческого рода» [18, с. 250].

В ноосферизме социализм трактуется как «ноосферное, экологическое, духовное» общество (см. выше). В этих его характеристиках духовность выражает базовый ценностный аспект социализма и одновременно качественного отличия от его социально-экономического понимания как социума равных людей, где доминирует общественная собственность на средства производства и отсутствует эксплуатация человеческого труда. Духовный социализм как базовая ценность в ноосферизме детерминирован онтологией образовательного общества, где ноосферное образование выступает способом его существования и, собственно говоря, генерирует духовность социума.

3.5. Доктрина ноосферизма придает особо важное значение понятию «Правды», которое трактуется в нем как актуализация известной этико-эстетической триады истины, добра и красоты. «Ноосферная духовность и ноосферная нравственность, – подчеркивает автор этой концепции А. И. Субетто, – раскрывают себя исходя из принципа приоритета Правды» [19, с. 40]. В понимании А. И. Субетто «Онтологическая Правда» – не просто требование верифицированной информации, фактическое отсутствие неверных сведений о чем-либо, но некий онтологический нравственно-эстетический абсолют, антагонистичный другому абсолюту – «Онтологической Лжи». Причем Правда и Ложь вместе с тем и понятия социальные: первое выражает сущность социализма, второе – рыночного капитализма. Такой онтологический дуализм не находит своего обоснования в вернадскианском дискурсе, для которого характерна эпистемическая логика знания [8, с. 1017], обязательно верифицированного эмпирически, но восходит, скорее, к дуализму религиозных мировоззренческих систем, в основе которых полагается «логика убеждения», где мыслящий субъект «отвергает нечто, если только он убежден в противоположном» [8, с. 1018]. Именно такая эпистемическая убежденность характерна для ноосферного понимания правды как синтетической базовой ценности (включающей в себя и правду ноосферного образования, «прорыва» человека «к правде жизни и правде истории» [19, с. 40].

Следует отметить, что мы охарактеризовали здесь не все элементы ноосферной аксиологии, сосредоточив внимание только на базовых ее ценностях. Исследование других аспектов – задача ближайшего будущего.

4. Праксеология

Генезис праксеоологических идей в ноосферизме и, в частности, в ноосферном образовании связан с русской философией хозяйства.

4.1. Прежде всего – это трактат С. Н. Булгакова «Философия хозяйства», послуживший одновременно темой его докторской диссертации. В речи на докторском диспуте по защите диссертации Булгаков обобщил проблематику и сформулировал основные идеи своей работы, в том числе и ее генеральную синтетическую идею о субъекте и объекте хозяйствования. «По вопросу о субъекте хозяйства, – утверждает Булгаков, – … точка зрения … сводится к признанию всеобщего (трансцендентального) субъекта хозяйствования, носителя хозяйственной функции. Таковым субъектом может быть только человечество как таковое» [выд. мной – В. Е.], [1, с. 303]. Вывод Булгакова в своем содержании соответствует семантике ноосферного понимания человечества как планетарной общности в биосфере Земли.

Далее Булгаков раскрывает космическую сущность человека и определяет «макрокосм» земной природы в качестве объекта его хозяйственной деятельности, восходя в своем теоретизировании и терминологии к монистическому космизму античности: «Человек есть микрокосм, распространяющий свое влияние в макрокосме. Этому микрокосму принадлежит центральная, единящая роль в макрокосме, образующем … объект хозяйственного воздействия. … На этой связи основана возможность постепенного овладения природой в научном познании и хозяйственном воздействии» [1, с. 303]. Такова антропокосмогенетическая семантика «Философии хозяйства» С. Н. Булгакова, и в этом плане мы можем говорить о ней как о философском обосновании праксеологии ноосферизма.

4.2. Созвучны ноосферной праксеологии и философские идеи Ю. М. Осипова, в частности его понимание бытия, его «целостных и обобщающих характеристик, его глобальных свойств, его неотъемлемых качеств, его основополагающих начал» как хозяйствования [18, с. 475], а «эволюциогенез» самого хозяйства, его витальную функцию как «производства жизни» [18, с. 475].

4.3. На основании анализа философских обобщений С. Н. Булгакова и Ю. М. Осипова можно сделать вывод о единстве антропокосмогенеза и созидательной деятельности человека, которая, собственно говоря, является реализацией креативности человеческого сознания в ноосфере. Такая конкретизация вернадскианского дискурса характерна для рефлексии в области ноосферного образования. В этой связи, в качестве объективного условия его эволюции в XXI веке авторы книги «Образовательное общество как форма реализации стратегии развития образования в XXI веке» А. И. Субетто и Г. М. Иманов называют «парадигмальную революцию» [выд. мной – В. Е.] как «формулирование новых научных модулей матазнания, выполняющих функции интеграции (и координации) научного знания» [20, с. 101], доминату «математики качества» [20, с. 102], а также коренные изменения в науке об управлении и в теории информации, где кибернетика, синергетические идеи, доминирование информационного производства будут играть главную роль [20, с. 102–103].

В свою очередь, парадигмальная революция диктует необходимость изменения всей системы высшего образования, однако не в редукционистской парадигме Болонской конвенции, превращающей образовательное пространство в рынок образовательных услуг и тем самым разрушающей систему высшей школы. Стратегия развития университетского образования, напротив, должна исходить из императива усложнения его содержания (ибо усложнение есть сущность процесса развития) путем реализации «принципа дополнения университетского образования и фундаментальной науки» [20, с. 104].

Причем из трех ныне известных типов современной науки (фундаментальных и прикладных исследований, практических разработок) приоритет здесь принадлежит фундаментальным исследованиям, не вписывающимся в стереотипы рыночной экономики, но наращивающим «интеллектуальный потенциал, не подверженный, в отличие от инструментально-прикладных знаний, быстрому моральному старению. Эта сфера общекультурного богатства через какие-то таинственные каналы и сети питает и науку, и производство, и бытовую сферу, служит источником общего вдохновения, высоких норм и тонизирующих образцов» [10, с. 432].

Синтез образования и науки в университетах по принципу дополнения представляет собой парадигмальную альтернативу ноосферного образования догматике рынка образовательных услуг. В этой связи одним из базовых императивов праксеологии ноосферного образования можно назвать требование качества образования как определяющего фактора совершенствования «качества человека – главной цели стратегии развития образования России в XXI веке» [20, с. 138]. Теоретические основы формирования стратегии качества образования в праксеологии ноосферного образования являют собой детально разработанную, всесторонне осмысленную систему взглядов, актуализирующую синтез методологии, проблематики управления, разработок возможных стратегий и «концепции государственной политики качества высшего образования», включающей в себя конкретику целевых программ [20, с. 176–182].

При этом следует отметить, что основы праксеологии ноосферного образования осмыслены в логике восхождения к образовательному обществу, цель которого в парадигме формирования качества человека – создание качественно нового, духовного, ноосферного, универсального человека [19, с. 57–58].

Сущностные черты философии ноосферного образования свидетельствуют о том, что она представляет собой фундаментально разработанное учение в традициях вернадскианского научного синтеза, в общих своих чертах актуализирующее главные теоретические положения философии русского космизма и евразийства, такие как космический детерминизм эволюции человечества, трансформация челоческого сознания в геологическую силу в условиях ноосферы, самоидентификация российской культуры и цивилизации как особой, «серединной», синтетической культурно-цивилизационной эксистенции и др. В гносеологическом аспекте ноосферное образование унаследовало идеи русского педагогического космизма, в области аксиологии – базовые ценности вернадскианства, тейярдизма, учения «живой этики» Н. К. и Е. И. Рерихов, а также креативные идеи социалистических доктрин. Праксеология ноосферного образования уходит своими корнями в антропокосмогенетические идеи русской философии хозяйства и актуализируется в стратегии государственной политики развития качества образования в России, осмысленной в парадигме диалектического восхождения к образовательному обществу.

Философия ноосферного образования обладает существенными чертами: во-первых – это учение, открытое к сотрудничеству, кооперации, синтезу с креативными направлениями в науке и социальной практике; во-вторых, оно не замкнуто в традиционализме вернадскианства, евразийской философии или русской философии хозяйства. Философия ноосферного образования творчески осмысливает и адаптирует теоретические идеи прошлого, но идет далее их, развивая собственные сложные, жизнеспособные концепции, которые составляют монистическое учение, устремленное к ноосферному обществу будущего.

Литература

1. Булгаков С. Н. Философия хозяйства. Речь на докторском диспуте // С. Н. Булгаков. Сочинения в двух томах. – Т.1. – М.: «Наука», 1993.

2. Вернадский В. И. Научная мысль как планетное явление. – М.: «Наука», 1991.

3. Вернадский В. И. Несколько слов о ноосфере // Русский космизм: Антология философской мысли. – М.: Педагогика-Пресс, 1993.

4. Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая степь. – М.: Мысль, 1989.

5. Гумилев Л. Н. Этногенез и биосфера Земли. – Л.: Гидрометеоиздат, 1990.

6. Гумилев Л. Н. Вернадский. – М.: Мол. Гвардия, 1988.

7. Евразийство (опыт систематического изложения) // Вече: Альманах русской философии и культуры. – Вып.1, 1994.

8. Ивин А. А. Эпистемическая логика // Философия: Энциклопедический словарь. – М.: Гардарики, 2004.

9. Макаренко А. С. Воспитание гражданина. – М.: Просвещение, 1988.

10. Панарин А. С. Стратегическая нестабильность в XXI веке. – М.: Алгоритм, 2003.

11. Пирогов Н. И. Ищи быть и будь человеком // История педагогики в России: Хрестоматия. – М.: Изд. Центр «Академия», 2000.

12. Пирогов Н. И. Образование и воспитание // История педагогики в России: Хрестоматия. – М.: Изд. Центр «Академия», 2000.

13. Пирогов Н. И. Школа и жизнь. // История педагогики в России: Хрестоматия. – М.: Изд. Центр «Академия», 2000.

14. Садовский В., Юдин Э. Система // Философская энциклопедия: В 5 т. – Т.5. – М.: «Сов. Энциклопедия», 1970.

15. Семенова С. Г., Гачева А. Г. Владимир Иванович Вернадский (1863–1945) // Русский космизм: Антология философской мысли. – М.: Педагогика-Пресс, 1993.

16. Семенова С. Г., Гачева А. Г. Константин Эдуардович Циолковский (1857–1935) // Русский космизм: Антология философской мысли. – М.: Педагогика-Пресс, 1993.

17. Субетто А. И. Свобода. Кн.1. Критика либерального разума. – СПб.: Астерион – Кострома: КГУ им. Н. А. Некрасова, 2008.

18. Субетто А. И. Эпоха Русского Возрождения в персоналиях (Титаны Русского Возрождения). – Т.1. – СПб.: Астерион – Кострома: КГУ им. Н. А. Некрасова, 2008.

19. Субетто А. И. Доктрина духовно-нравственной системы ноосферного человека и ноосферного образования. – СПб.: Астерио – Кострома: КГУ им. Н. А. Некрасова, 2008.

20. Субетто А. И. Иманов Г. М. Образовательное общество как форма реализации стратегии развития образования в XXI веке. – СПб.: Астерион, 2008.

21. Субетто А. И. Основания становления ноосферного образования в России // Ноосферное образование в евразийском пространстве. – СПб.: Астерион – Кострома: КГУ им. Н. А. Некрасова, 2009.

22. Субетто А. И. Введение // Ноосферизм: Арктический взгляд на устойчивое развитие России и человечества в XXI веке. Т. II. Роль Арктики и Антарктики в стратегии ноосферного развития человечества и выхода из глобального экологического кризиса. – Кн.1. – СПб.: Астерион, 2009.

23. Тейяр де Шарден П. Феномен человека. – М.: «Наука», 1987.

24. Ушинский К. Д. Труд в его психическом и воспитательном значении // К. Д. Ушинский. Педагогические софинения: В 6 т. – Т.2. – М.: Педагогика, 1988.

25. Чижевский А. Л. Колыбель жизни и пульсы Вселенной // Русский космизм: Антология философской мысли. – М.: Педагогика-Пресс, 1993.

Современный период многими учеными характеризуется как этап формирования целостной научно-философской ноосферной парадигмы. Ноосферная проблематика не только становится областью серьезной академической, вузовской исследовательской работы, но и получает статус практически значимой деятельности. Ноосферный контекст трансформации российского общества ставит задачу переосмысления предпринимаемых реформ, уточнения стратегического вектора развития России. Такой подход обусловлен тем, что в обществе происходит нарастание бесдуховности, социальных болезней типа алкоголизм, наркомания, разрушение человеческой личности, социального здоровья общества в целом. Если внимательно присмотреться к проблеме российского человека, то, прежде всего, выявляется самое узкое место в его рождении, становлении и развитии – это социализация. Способ «обработки» человеческого материала – любовь, образование, воспитание, не отвечает условиям Эпохи Великого Эволюционного Перелома, в которой мы живем и которая характеризуется наступившими пределами прежним механизмам цивилизационного развития. [1]

В настоящее время человеческое общество представляет собой систему, в которой наблюдается резко выраженная дисгармония, как между ее элементами, подсистемами, так и в их взаимодействиях с окружающей средой.

Н. Н. Моисеев, размышляя о будущей «эпохе ноосферы», писал: «Человечество подошло к порогу, за которым нужны и новая нравственность, и новые знания, новый менталитет, новая система ценностей. Кто их будет создавать»? [2]

Обостряется проблема ноосферной социализации человека, становления человека ноосферной целостности.

В общем потоке социально-гуманитарного знания все более явственно и мощно звучит одна и та же мысль: необходимо, прежде всего, измениться самому человеку, выйти на систему новых ценностей, на новые горизонты деятельности. Одним словом, нужно практически перейти к формированию ноосферного человека. Поэтому, полагаю, актуальным обратить внимание на категории «Ноосферная социализация», «ноосферные технологии».

Ключевое место в процессе ноосферной социализации занимает институт образования. По мнению Н. В. Масловой, образование – это способ ориентации общества на качественные человеческие ресурсы, передовые технологии в экономике, и, в конечном счете, на положение и роль государства в мире. [3]

Речь идет о формировании «института ноосферного непрерывного образования» как главного условия ноосферно-инновационного технологического прорыва в России. Ноосферное образование – это социокультурный процесс передачи знаний, умений и навыков путем организованного формирования необходимых единиц сознания – мыслеобразов и реализации заключенной в них энергии. Целью ноосферного образования является научение целостному динамическому мышлению через мышление мыслеобразами. Главным отличием ноосферного образования является раскрытие внутренних ресурсов личности учащегося, выявления уже заложенных в ней потенциальных возможностей. Суммируясь в личности учащегося, эти ресурсы увеличивают его творческий потенциал. Суммируясь в социуме, они увеличивают уровень пассионарности всего общества. Основной характеристикой ноосферного образования является его соответствие природе человеческого восприятия, экологическая чистота, нацеленность на раскрытие высшего «Я» учителя и учащегося через их творческое взаимодействие по всем каналам восприятия. Ноосферное образование возможно на всех этапах обучения по всем учебным дисциплинам. [4]

И первое, что мы должны сделать – преобразовать наше образование в ноосферное образование. [5] Образование – основа устойчивого развития в XXI веке. Человек сможет выжить в реалиях наукоемкого, интеллектоемкого, технологоемкого, экологоемкого, им же сформированного в этих характеристиках мира только в случае опережающей системной собственной образованности, научно-мировоззренческой ангажированности. Образование становится способом адаптации человека к быстро меняющемуся миру, способом жизни, основой социального и духовного здоровья и, соответственно, основы безопасности жизнедеятельности человечества.

Образование в XXI веке принимает форму непрерывного образования, «Образование через всю жизнь», одновременно приобретая содержание всеобщего высшего образования. Средний образовательный ценз экологического или ноосферного образования человека в XXI веке составляет 16–17 лет обучения, т. е. требует всеобщего высшего образования. Всеобщее высшее образование, непрерывное образование становится важнейшим условием устойчивого развития в XXI веке и составляют базовые характеристики образовательного общества. Передовая система образования делает возможным технологический прорыв во всех сферах жизни и переход общества на новый экономический социальный, политический, культурный уровень. Всемерное использование жизненно важных инноваций в сфере образования – это ключевая этическая, экономическая, стратегическая задача современности. [6]

Ноосферная социализация призвана обеспечить гармонизацию процессов устойчивости и непрерывной эволюции взаимодействия природы, общества и человека, такого взаимодействия, которое раскрывает жизненные силы человека, обеспечивает его самореализацию, самотворение собственной жизни.

Социализация – важнейшая категория педагогики, психологии, социальной психологии, социологии. В каждой науке утверждалось свое толкование этого термина. В энциклопедическом словаре «Теория управления» изданном в 2004 г. под моей редакцией, социализация трактуется как процесс усвоения человеком системы знаний, норм и ценностей, которые позволяют ему полнокровно и счастливо жить, трудиться, продолжать человеческий род, быть полноправным членом общества. [7]

Конец ознакомительного фрагмента.