Глава 2
К тому времени, как самолет приземлился и они с Луисом вышли из аэропорта, у Рейни разболелась голова. Боль никак не проходила. На улице она едва не задохнулась от жары и влажности.
– Я думала, на Среднем Западе прохладнее, чем во Флориде, – заметила она, вздыхая.
Луис сосредоточенно смотрел на экран своего телефона.
– Я только что получил текстовое сообщение, но там только название улицы, – раздраженно отозвался он.
– Да, теперь я чувствую себя в полной безопасности, – вздохнула Рейни. – Могли бы хоть машину прислать.
Луис не ответил. Странно! Во Флориде он держался вежливо и показался ей довольно разговорчивым. В самолете в основном молчал. А теперь он какой-то… нервный. На взводе. Рейни не знала, что и подумать.
Они ехали почти полчаса. Наконец машина остановилась на пустынной улице.
Она посмотрела на вывеску магазинчика напротив: «Замороженные йогурты». Как говорится, жизнь налаживается!
Луис внимательно озирался по сторонам. Они вышли из такси и не прошли и трех шагов, когда их догнал какой-то здоровяк, судя по виду, ровесник ее отца. В руке он держал целлофановый пакет.
Кивнув ей, здоровяк тихо заговорил с Луисом. Они пожали друг другу руки. Луис повернулся к Рейни:
– Познакомьтесь с мистером Бейтсом. Теперь он будет заботиться о вас.
– Отлично, – вздохнула Рейни.
– Добро пожаловать в Сент-Луис, – сказал Бейтс. – Спасибо, офицер Винченце.
Луис кивнул Бейтсу и повернулся к своей бывшей подопечной.
– Удачи! – бросил он и почти побежал к такси, в котором они приехали.
Дождавшись, когда машина с Луисом тронется с места, Бейтс снова заговорил с ней:
– Будьте уверены, мы постараемся охранять вас как можно лучше. Но сначала – необходимые приготовления.
– Какие? – спросила Рейни.
– Скоро я отвечу на все ваши вопросы, – пообещал Бейтс.
Они прошли мимо магазина замороженных йогуртов. Повернули за угол. Прошли еще квартал. Еще раз повернули за угол. У очередного магазина Бейтс остановился.
– Первым делом давайте зайдем сюда. – Он распахнул дверь.
Рейни удивилась. Парикмахерская? Салон красоты? В зале горел приглушенный свет; других посетителей Рейни не увидела. Их встретила высокая женщина.
– Доброе утро, Марвин, – поздоровалась она.
– Мисс Тейлор, позвольте вам представить мою сестру Сэнди. Твори свое волшебство, милая, – обратился к сестре начальник полиции.
Странности продолжались.
У Рейни были каштановые волосы до плеч; ее коротко постригли и покрасили. Она превратилась в платиновую блондинку. К ее удивлению, короткие волосы сами стали завиваться на концах. Ей понравилось, что можно заправлять непослушные прядки за уши. Кроме того, посмотревшись в зеркало, она убедилась, что новый цвет волос замечательно идет к ее ярко-голубым глазам. Теперь не нужно накладывать на веки тени… Перемена оказалась разительной; ей не сразу удалось привыкнуть к своему новому облику.
– Она готова, – сказала Сэнди. То были первые слова, которые она произнесла после того, как объяснила, что намерена «немного подстричь и осветлить» ее. Рейни подумала, что Сэнди – чемпион преуменьшения.
В парикмахерскую вошли трое мужчин. Рейни увидела их еще на улице, за витриной. Одному было за пятьдесят, и на шее у него висела фотокамера, а в руках он нес, как ей показалось, большой пакет из химчистки. Следом за ним вошел чернокожий красавец в элегантном сером костюме. Но самым интересным показался ей третий. Очень высокий, с чемоданчиком в руке. На нем был смокинг.
Взглянув на него, Рейни подумала: если бы Сэнди пришлось иметь дело с его шевелюрой, ей не пришлось бы долго возиться. Его темно-каштановые волосы были уже коротко пострижены, почти по-военному. Короткая стрижка подчеркивала чеканный профиль.
Бейтс впустил вновь прибывших и запер за ними дверь. Рейни показалось, что помещение перенасыщено тестостероном. Рейни, по-прежнему сидевшая в парикмахерском кресле, поняла, что находится в невыгодном положении. Она поспешила встать, шагнула вперед, зацепилась каблуком сандалии о нижнее кольцо на кресле…
Красавец в смокинге ловко подхватил ее, не дав упасть ничком. Он крепко и вместе с тем мягко держал ее за голые предплечья. Потом отпустил, но Рейни уловила идущий от него аромат. Цитрусовый, с нотками тропического леса. Ей очень понравилось.
– Вы в порядке? – спросил он низким, бархатным голосом. Лицо у него здорово загорело, а глаза… Глаза были необычные, светло-карие, почти янтарные.
– Д-да, спасибо, – с трудом ответила Рейни. Она была сама не своя с тех самых пор, как они покинули Флориду; теперь ее замешательство усилилось. Кто он такой? Кто они все такие?
– Мисс Тейлор, – обратился к ней Бейтс, – вам придется переодеться.
– Что?! Зачем?
Человек с камерой протянул ей пакет из химчистки. Рейни механически взяла его, отметив про себя, что пакет тяжелее, чем кажется.
Сэнди показала ей на дверь. Рейни не двинулась с места.
– Возможно, вы думаете, что я в курсе, но учтите: до сих пор никто не удосужился ничего мне сказать. А я не собираюсь менять свою одежду или что-либо делать, пока мне все не объяснят!
Чернокожий красавец покосился на Бейтса. Парень в смокинге посмотрел на нее в упор, и Рейни показалось, что в его глазах мелькнула тень одобрительной улыбки.
– Конечно, – кивнул Бейтс. – Простите нас, пожалуйста. Мне просто не терпится поскорее доставить вас в безопасное место. Вот, знакомьтесь. Офицер Хендерсон – наш фотограф. А это – детективы Рой и Холлистер.
– Очень приятно, – ответила Рейни. – А теперь скажите, зачем мне переодеваться? У меня есть одежда, – кивком головы она указала на свой чемодан, стоящий у входа.
– Там свадебное платье, – пояснил Бейтс. – Вы наденете его, и Хендерсон сделает несколько снимков. На них вы и детектив Холлистер будете изображать счастливых новобрачных. Хендерсон уверяет, что изменит дату на своей камере. На тот случай, если кто-то заинтересуется снимками, вас как будто фотографировали несколько недель назад, пятнадцатого августа. Свидетельство о браке уже заполнено, оно датировано тем же днем. Опять-таки на всякий случай, если кто-то вдруг решит проверить. Разумеется, вы фигурируете везде под другой фамилией…
Рейни густо покраснела. Свадебное платье? Свидетельство о браке? Другая фамилия?!
– Замужество исключается, – заявила она. Замужем она уже была, и ничем хорошим ее брак не кончился.
Бейтс смотрел на нее так, как будто не привык, когда ему возражают.
Детектив Рой шагнул вперед.
– Ну разумеется, никакого замужества! – сказал он. – Но до суда над Гарри Мэлоуном вам, по легенде, придется изображать жену детектива Холлистера. Вы поселитесь в доме родителей Чейза в сельской части Миссури, часах в двух езды отсюда.
У нее закружилась голова – возможно, потому, что у нее остригли волосы. Рейни показалось, что она попала в какое-то параллельное пространство. Она в упор посмотрела на красавца в смокинге.
– Мы поженимся, – механически повторила она. – Точнее, мы уже поженились, раз свадьба состоялась пятнадцатого августа. – Она поняла, что сморозила глупость, едва последние слова слетели с ее губ.
– Видимо, так, – кивнул он.
– И будем жить с вашими родителями?
Он покачал головой:
– Они умерли. Дом пустует.
Рейни потерла лоб:
– И как же меня теперь зовут?
В разговор снова вступил Бейтс:
– Имя в подобных случаях лучше сохранять свое. Так будет удобнее для вас. В случае необходимости, если вас окликнут, вы среагируете быстрее. В свидетельстве о браке записано, что в девичестве вас звали Лорейн Смит. Фамилия достаточно распространенная. Ну а на время задания вы, естественно, будете Лорейн Холлистер.
– В сельской части Миссури… – слабым голосом повторила Рейни.
– Совершенно верно, – вежливо кивнул Бейтс.
Она прижала к груди свадебное платье.
– Клянусь, если у меня появится такая возможность, я собственными руками убью Гарри Мэлоуна!
Увидев блондинку, Чейз очень удивился. И вообще Лорейн разительно отличалась от девушки, чью фотографию он рассматривал по пути в парикмахерскую. На снимке у нее были каштановые волосы до плеч, лицо бледное, под глазами темные круги. Сегодня она выглядела потрясающе. Волосы соблазнительно завивались на концах, кожа чистая, свежая, а голубые глаза просто сногсшибательные. Из нее получится красивая невеста.
Как только Бейтс изложил им свой план, они приступили к действиям. Сам Бейтс вызвался встретить Лорейн Тейлор на улице неподалеку от парикмахерской. Чейза отправили домой собирать чемодан. Пришлось еще заехать в торговый центр за смокингом. Вернувшись в управление, он встретился с Доусоном. Они зашли за Гэвином Хендерсоном. Тот тоже не сидел без дела. Ему пришлось съездить домой и захватить свадебное платье дочери, которое недавно вернули из химчистки.
Доусону удалось отвести его в сторону, прежде чем они сели в машину.
– Я знаю, почему ты вызвался пожить в Рейвсвилле, – сказал он. – Ценю твою самоотверженность.
– Да не проблема, – солгал Чейз. Ему ужасно не нравилась вся эта затея.
– Будешь там с молодой женой, – поддел его Доусон. – Как, справишься?
Доусон прекрасно знал, что Чейз жениться не собирался. И хотя сам он до сих пор обожал свою жену, он обычно поддразнивал Чейза, когда тот говорил о своем отношении к браку.
Естественно, спустя какое-то время Доусон забеспокоился, что Чейз превращается в монаха.
– Ты не молодеешь! – твердил он. – Спеши жениться, пока ты еще в расцвете сил!
Чейз, конечно, не собирался признаваться Доусону в том, что у него ужасно болит нога, как будто ему все девяносто.
Следующий месяц будет полным отстоем, но он постарается сделать хорошую мину при плохой игре. Он не сомневался, что и Лорейн Тейлор испытывает примерно те же чувства. С каким затаенным ужасом она повторила: «В сельской части Миссури»! Она, правда, не хлопнула дверью, когда отправилась переодеваться в свадебное платье, но выглядела так, словно ей очень этого хотелось.
Какой бы дурацкой ни казалась ему вся затея, он признавал, что план не слишком ужасен. Никто не усомнится в его праве находиться в том доме. В конце концов, он и его братья прожили там много лет, а в их маленькой общине всем известно, что Брик недавно умер. Соседи наверняка ждут, что приедет кто-то из родных, чтобы распорядиться имуществом.
Теперь, благодаря весьма своевременной фотографии, Доусон загрузит свадебные снимки в соцсетях, объявив, что он недавно был шафером Чейза и его счастливой невесты. Таким образом, если злоумышленники вдруг захотят разыскать Чейза Холлистера, никто ничего не заподозрит.
Беспроигрышный вариант. Он будет опекать Лорейн и заодно подготовит дом к продаже, а штат Миссури получит ценную свидетельницу к процессу, который, судя по всему, станет крупнейшим событием года. Они с Лорейн просто должны изображать счастливых новобрачных…
Чейз услышал, как открылась дверь, услышал шорох шелка и кружев и обернулся. Из кабинки вышла раскрасневшаяся Лорейн в свадебном платье.
– Помогите застегнуть молнию, – попросила она.
Никто не двинулся с места. Чейзу вдруг показалось, что он разучился дышать.
Сэнди опомнилась первой и поспешила на помощь. Чейз услышал тихий треск застежки. Во рту у него пересохло. Лорейн оказалась настоящей красавицей. Платье подчеркивало все волнующие изгибы ее фигуры, а в вырезе виднелась красивая грудь, совсем, откровенно говоря, не заметная в футболке, которая была на ней прежде.
Доусон посмотрел на него, многозначительно раскрыв черные глаза. Чейз понимал, в каком направлении устремились мысли напарника, но сделал вид, что ничего не замечает.
– Давайте скорее, – распорядился Бейтс. Он нагнулся, открыл портфель, стоящий у его ног, и достал две вещи, совершенно необходимые для свадьбы. Во-первых, цветы, букет, обернутый в прозрачную пленку; такие продаются в супермаркетах за пятнадцать баксов. Букет Бейтс неловко сунул в руки Лорейн.
Она не двинулась с места, смотрела на цветы и молчала.
Следом за букетом Бейтс достал из портфеля именинный торт, украшенный желтыми и розовыми воздушными шариками.
– Других у них не было, – виновато произнес он.
Чейзу показалось, что на лице Лорейн мелькнула тень улыбки.
– Я все скорректирую, – сказал Гэвин. – Чейз и Лорейн, встаньте у той стены.
Чейз пошел туда, куда указывал Гэвин. Лорейн после минутного колебания последовала за ним. Когда они очутились рядом, Чейз понял, что он почти на целую голову выше своей «невесты». С высоты ему открылся поистине восхитительный вид на вырез ее платья.
Ему стало жарко.
Он отвернулся и посмотрел на Гэвина, который настраивал камеру. Тот поднял голову и раздраженно бросил:
– Благодаря фотошопу я могу приделать любой фон, но не сумею изобразить счастливое выражение на ваших лицах. Так что вам придется мне помочь. Действуйте!
Чейз облизнул губы и сделал глубокий вдох. Положил руку на плечи Лорейн. Склонил голову, заглянул ей в глаза и наградил ее самой лучшей своей улыбкой.
Он думал, что она сейчас пошлет его куда подальше. Но Лорейн, посмотрев ему прямо в глаза, вдруг тоже широко улыбнулась.
Следующие пятнадцать минут им с Лорейн Тейлор пришлось изображать дрессированных тюленей. Гэвин велел им смотреть друг на друга, стоять рядом, а потом кормить друг друга тортом с одноразовых тарелок, которые нашлись у Сэнди в ящике стола. Щелк, щелк, щелк! Наконец Гэвин велел ему выйти из кадра, а Лорейн – повернуться к камере спиной.
– Притворитесь, будто бросаете букет, – велел он.
Лорейн послушно замахнулась. Щелк, щелк, щелк!
– Достаточно, – сказал Гэвин. – И наконец, последний кадр! Жених целует невесту!
Сердце у Чейза забилось чаще, он посмотрел на Лорейн. Теперь он казался себе даже не дрессированным тюленем, а рыбой, вытащенной из воды.
– Перейдем на «ты», – предложил он. – Ну как, ты готова?
– Готова, – прошептала она.
Он подошел ближе и нагнулся, собираясь просто коснуться губами ее губ.
Лорейн разомкнула губы, и Чейзу показалось, что он очутился на седьмом небе. Она оказалась сладкой, как шоколадный торт, ее губы были теплыми и влажными… С трудом оторвавшись от нее, он вынужден был признать: давно уже у него после поцелуя не подкашивались колени, как сейчас…
И все же он не собирался давать Доусону пищу для домыслов и фантазий.
– Ну что, конец фильма? – спросил он, притворяясь беззаботным и делая вид, будто не слышит, как вздохнула Лорейн. – Нам пора ехать, – продолжал он. – Хочу попасть в Рейвсвилл дотемна.
Детектив Холлистер целовался замечательно. Губы у него были упругими и теплыми, дыхание свежим, а руки уверенными. Когда он поцеловал ее, Рейни показалось, что через нее прошел ток. Напряжение поднималось от пальцев ног и быстро распространялось по всему телу.
Она ожила.
И ей хватило глупости подумать, будто и он чувствует то же самое!
Жаль, что их первый поцелуй станет и последним. Сам Чейз вряд ли проявит инициативу. Сейчас он замечательно сыграл роль влюбленного жениха, но сразу видно: он не в восторге от участия в этом фарсе. После церемонии он быстро переоделся в джинсы и футболку, отчего показался Рейни еще соблазнительнее, если, конечно, такое возможно. Правда, держался он совершенно равнодушно.
С ней он обращался вежливо. Безупречно вежливо. Но она угадывала его нетерпение: в парикмахерской им пришлось прождать еще полчаса. Она листала затертые журналы, валявшиеся на столах, а он сосредоточился на своем смартфоне.
Бейтс настоял, чтобы они дождались готовых фотографий. Вскоре Хендерсон вернулся и протянул Рейни водительские права на имя Лорейн Холлистер. Она повертела их в руках. Права показались ей самыми настоящими. Наверное, в полицейском управлении есть особый отдел, где постоянно фабрикуют фальшивые документы.
Она посмотрела на свою фотографию. Кто эта женщина? Мысленно она назвала ее «блондинкой Рейни»… Она бросила права в сумочку. Теперь их ничто не задерживало.
Чейз по-прежнему держался безупречно вежливо. Нес ее чемодан и открыл перед ней дверцу машины. Подождал, пока она не пристегнется, и только потом тронулся с места.
– Не жарко? – спросил он через десять минут, кивая на кнопку кондиционера.
Больше он не произнес ни слова.
Возможно, такой стиль ему подходит, но молчание не поможет ей приспособиться к новой жизни.
– Вряд ли тебя происходящее радует больше, чем меня, – сказала она наконец.
Чейз пожал плечами, не отрывая взгляда от дороги.
– Самое главное – твоя безопасность. Я сумею тебя защитить, – уверенно добавил он. – Кстати, ты когда-нибудь жила в маленьком городке?
– Нет. – Она покачала головой. – Я выросла в большом городе.
Он заговорил, глядя на дорогу:
– В маленьких городках жизнь… своеобразная. По пути мы заедем поужинать в местное кафе. Название подзабылось, но, сколько я себя помню, в Рейвсвилле, на углу Главной улицы и Двадцатого шоссе, всегда было кафе. Скорее всего, оно до сих пор там. Я вскользь назовусь, объясню, что я вернулся, чтобы подготовить дом к продаже, а заодно представлю всем свою молодую жену. К тому времени, как нам подадут десерт, половина жителей будут в курсе, а к утру обо всем узнает вторая половина.
– Очень мило! – сказала Рейни.
– Ничего особенного, там всегда так. Надеюсь, Лорейн, в основном ты будешь сидеть дома, мне легче будет тебя охранять.
– Рейни, – поправила она. – Все меня зовут не Лорейн, а Рейни.
Он задумался.
– А Гарри Мэлоун как тебя называл?
– Лорейн. Имя он прочел на моем беджике. А поскольку он до того всего пару раз заходил в «Следующие шаги»… скорее всего, он не слышал, чтобы ко мне обращались по-другому.
В разговоре наступила многозначительная пауза; она слышала, как шуршат шины по асфальту. Наконец повернулся к ней и кивнул:
– Что ж, Рейни так Рейни.
Она испытала облегчение оттого, что он не интересовался подробностями. Хотя она уже пересказывала все несколько раз, ей до сих пор было тошно, если приходилось рассказывать о Гарри Мэлоуне. Отбросив страшные воспоминания, она закрыла глаза и сосредоточилась на том, как его губы произносили ее имя: «Рейни».
Как будто он давно знал ее. Конечно, все не так. Он знает ее не дольше, чем она знает его. Просто у него такая работа.
А учитывая, что кто-то дважды покушался на ее жизнь, она очень надеялась, что он сумеет защитить ее от опасности. Когда он говорил, что сумеет ее защитить, голос у него звучал уверенно.
– И давно ты так работаешь? – спросила она.
Он покосился на нее, как ей показалось, с удивлением:
– Ты знаешь много полицейских?
– Нет. – Она пожала плечами. – А что?
– Если бы у тебя были другие знакомые копы, ты бы не говорила «работаешь». В полиции не работают, а служат. Разница невелика, но для нас существенна.
Рейни молчала. Она пока не собиралась рассказывать ему о своей работе в «Следующих шагах», о некоторых из тех, кому она помогла, о тех, кому нужна была поддержка. Она словно подставляла им плечо, подсаживала, чтобы они могли подняться… Рейни гордилась своей работой и знала, насколько она важна.
– Я прослужил в полиции тринадцать лет, – продолжал Чейз. – Восемь лет был простым патрульным, а потом перешел в уголовный розыск. Занимаюсь в основном убийствами.
– А раньше тебе приходилось защищать свидетелей? – спросила Рейни.
– Да, приходилось. Я знаю, что делаю, – сухо ответил он.
Ей показалось, что он обиделся.
– Извини, – сказала она. – Я просто… Значит, ты живешь в Сент-Луисе? В отдельном доме?
Он покачал головой:
– Ипотека на тридцать лет – не мой стиль. Я пять лет снимаю квартиру. В Сентрал-Вест-Энде. Продлеваю договор через каждые полгода.
– А потом? Что будет через полгода?
Он пожал плечами:
– Продлю договор аренды. Или не продлю.
Странно. Он служит в полиции тринадцать лет и пять лет живет в одной и той же квартире, но по-прежнему продлевает договор аренды каждые полгода. Может быть, в Сент-Луисе так принято?
Она понятия не имела, что собой представляет Сентрал-Вест-Энд, но решила, что это какой-то шикарный квартал… такой же, как и сам Чейз. У него красивые часы, дорогие кожаные туфли, у него отличные манеры, и ему очень идет смокинг.
– А я коплю на отдельный дом, – призналась она. – Мне нравится моя квартира и соседи, но в последнее время я все время думаю: пора мне переселяться в свое жилье. Правда, сейчас… я уже ни в чем не уверена. Может быть, когда рядом соседи, безопаснее…
Он отвлекся от дороги и снова посмотрел на нее:
– Тебе последнее время пришлось тяжело. Не принимай пока никаких важных решений. Отдохни, все обдумай не спеша. Действуй, только когда поймешь, что готова.
Другие давали ей такой же совет. Рейни вздохнула. Может быть, в Рейвсвилле ей как раз удастся отдохнуть и все обдумать не спеша.
Ей показалось, что тугая пружина, которая как будто все время сжималась внутри, чуть отпустила. Молчание больше не давило на нее. Ей стало спокойно. Приятно. Она закрыла глаза и не открывала их, пока кто-то легонько не тронул ее за плечо.
– Приехали, – услышала она голос Чейза.
Открыв глаза, Рейни с удивлением заметила, что уже темнеет. Посмотрела на часы на приборной панели. Двадцать минут седьмого. У нее заурчало в животе, и она прижала к нему ладонь.
– Ты, наверное, проголодалась, – заметил он.
Перед ними была широкая улица, расчерченная недавно нарисованными линиями для парковки. Здания в основном были старыми, большинство из красного кирпича. Ни одно не было выше трех этажей. За окнами кое-где красовались ящики для цветов с пестрыми хризантемами; иногда в палисадниках были высажены цветы. В конце квартала виднелись пустые ячейки для велосипедов.
Насчет ресторана он оказался прав. Кафе «Сестры Райт» было ярко освещено; перед двухэтажным кирпичным зданием стояли машины. Еще одно скопление транспортных средств она увидела лишь в конце квартала.
– Что там? – показала Рейни. – Если не считать городской окраины…
– Бар. Все остальные заведения по вечерам закрыты.
Рейни выросла на Манхэттене и переехала в Майами, когда ей было шестнадцать, после того, как мама получила новую работу главного юрисконсульта в страховой компании. Ее отец был писателем и работал дома. Через четыре года после переезда ее родители погибли – их задавил пьяный водитель. Она осталась во Флориде, потому что тогда ей больше некуда было ехать. Хотя Майами и не был Манхэттеном, все же это был большой город, где в половине седьмого заведения не закрывались.
– Надеюсь, там прилично кормят, – еле слышно произнесла она.
– На многое не рассчитывай, – посоветовал Чейз. – Но поесть нам нужно. Не уверен, что в доме найдется что-то съестное.
Они вышли из машины. Когда Чейз обошел внедорожник, ей показалось, что он прихрамывает. Раньше она этого не замечала.
– Ты поранил ногу? – спросила она.
– Затекла от долгого сидения! – отмахнулся он.
Чейз распахнул дверь и пропустил ее вперед. Рейни вошла в ярко освещенный зал. За тремя столиками сидели посетители. Еще на девяти лежали желтые бумажные подставки под горячее и столовые приборы, завернутые в белые салфетки.
Из-за вращающейся двери кухни на другом конце зала вышла рыжеволосая красотка лет тридцати пяти. Ее пышные волосы до пояса были стянуты в конский хвост. В обеих руках красотка несла тарелки. Она дежурно улыбнулась вошедшим, но потом заметила Чейза и с глухим стуком поставила тарелки на стол, испугав пожилую пару. Другие посетители тоже обернулись к двери.
– Черт тебя побери, Чейз Холлистер! – воскликнула рыжая. – Ты только что обошелся мне в десять баксов. Я поставила на то, что ты не вернешься.