Opera nova de Achille Marozzo bolognese, mastro generale de larte de larmi
Новая работа болонца Акилле Мароццо, главного мастера искусства оружия
Новая работа, именуемая поединком, или «Цветок битвы» – совокупность смертельных атак, и защит, собранный Акилле Мароццо, гладиатором из Болоньи: для случаев, когда необходимо военное искусство. Автор авторитетно и с красотой правоведа разрешает все сомнения, & извлекает все возможности оружия, которое может употребляться людьми, в рукопашную, пешком и верхом, с чертежами, которые демонстрируют все эффекты с оружием в руках, & гвардии, и что в них можно делать только с одним мечом, мечом совместно с кинжалом, ротеллой, таргой, большим или маленьким броккеро, щитом-наручем (imbraciatura), & с двуручным мечом, или с древковым оружием, если таковое потребуется, со всеми «за» и «против», разными способами, и на ближней дистанции, & многочисленные документы, для обучения искусству боя других, или выдержки, и наконец с техникой кинжала; во время чтения ты увидишь, часть за частью, и чертеж для перемещения, и буквы, описывающие всё, & это всё великодушно сделано для просвещения людей, что вызывает восхищение возможностями оружия, и для тех, кто хочет учить других, усердно собрано и напечатано.
Вступление
У меня сейчас великое время, выпускаю в свет своё маленькое творение, мало украшенное, но если я не обманываюсь, то полезное очень тем, что в нем я упорядоченно рассуждаю о советах и предосторожностях, что во время обхождения с оружием непременно случаются. Те вещи, что в каждом веке находили достаточно похвальными, в нашем, однако, из-за никудышного их использования, лишь для сохранения собственной чести годятся, можно сказать, что в высшей степени нуждаются в том, чтобы зарекомендовать себя. В ранней юности это произведение было начато, но я медлил до этих своих последних лет окончательно его завершить и отправить людям для ознакомления и использования, дабы мне могли прийти ответы (сведения), не только о тех вещах, что в этом искусстве показаны мне были благороднейшим мастером Maestro Guido Antonio di Luca Bolognese, из школы которого, можно точно сказать, больше воинов вышло чем из Троянского коня и не хватит духу рассказать, что творили, но и о таких, которые от всякого другого при случае появлялись, и плохо мною еще отысканы, и о тех, вернейшим опытом которые многократно проверены, чем и подтвердили свою истинность. Такой опыт, я скажу, не может появиться через малое количество лет, и насколько больше упражнений требуется, чем кому либо другому, настолько он более других опасен, и между сильнейшими выясняются наиболее серьезные вопросы. И хотя во время продвижения к концу этого дела по вышеописанным причинам на меня свалилось множество бесконечных трудностей, однако сейчас я нашел решение одной из них; поэтому желаю посвятить его некоему почти земному божеству, что бы под его покровительством, будучи уверенным (в защите), как говорят, от завистливых укусов, отдать в руки людей. И когда время придет, для меня не будет загадкой (– кому), т.к. я слишком старательно выбирал из многих, что достаточно меня привело в сомнения и этот (мой выбор) кажется многим из тех, что были в курсе дела, почти пределом нравственности, потому что я скорее мог бы отдать его кому-либо другому за деньги чем Вам Благородный и Великолепный синьор граф Guido, кто не только из светлейшей фамилии Rangone, производительницы стольких знаменитых храбрых людей и итальянского оружия, но и из тех, что всей Европе и всему христианскому рыцарству являются настоящим сиянием и такую яркость и у более доблестного полководца или более благоразумного рыцаря за долгое время глаза мои еще не видели. Исходя из этого я принимаю вернейший довод и таким образом должна появиться надежда, с тех пор как с учением вышеупомянутого M. Guido Antonio это изящное искусство постигали, и в чьем преподавании вы имеете величайшую необходимость для вашего достоинства упражняясь и с вашим величием восходящим к звездам, что если я во многом не заблуждаюсь, то Вам не должно быть неприятно, что я приравниваю себя к такой чести, главнейшим доказательством которой является эта книжечка, которую смиренно прошу принять, и по многим причинам Ваша милость ее любезно получаете, и читая, тем самым покажете, что не презираете меня, а память о Вашем знатном имени и славе приводит в Ваше ближайшее окружение разных людей, ищущих благосклонности, и дав им почитать, пригласите их для поддержки, потому Вы действительно тот, кто из многих различных персон больше чем кто-либо другой любимы и уважаемы и прежде чем кого либо другого Вас услышат охотно и сверх того запомнят.
Живите счастливо. От Маэстро Акилле, творца этого произведения – Вашей рыцарской доблести, о которой, вместе со щедростью души, храню память так много времени.
Многоуважаемому и храброму синьору Дону Джованни Манрике, слугам синьоры маэстры Чезареа1
Тяжким делом, без всякого сомнения, было бы, многоуважаемый Синьор, если бы я, даже не смотря на представленные мною знание и учение, старался бы показать миру, насколько полезны упражнения в искусстве, и подтверждение, и пригодность для человеческой натуры. Потому что несмотря на многие выдающиеся умы, это есть мое стойкое убеждение, живейшими доводами доказанное. Тот самый мир и почти та же природа, правильными причинами вынужденные, приходят подтвердить, что без искусства (дар уникальный величайшего бога и почти пример его божественного разума) существующие вещи сами по себе грубые и несовершенные. И если искусство, следовательно, есть предмет настолько нужный и достойный, и если оно счастливая мать стольких удивительных сторон, разумно было бы что бы и в мастерстве оружейном (работы с оружием) более других оно нами уважалось и почиталось, не только из-за того, что полезное, но и превыше всего необходимое. Поэтому оставляя в стороне конкуренцию с Сельским Хозяйством, Медициной и многими другими, которые имеют первостепенное значение, и кто виноват, что мало их понимают, а много говорят; я для себя не нахожу ничего, кроме ничтожных случаев в мире. И человечество может лучше сохраниться в этой жизни (конечная цель всех наших дел), если будет остерегаться и с находчивостью интеллекта собственную персону защищать от вышестоящих опасностей и превратностей судьбы. Болонец Акилле Мароццо был, как мир знает, превосходнейшим учителем этого благороднейшего искусства: и после того как воспитал бесконечно мужественных учеников, оставил написанное во благо общества настоящее произведение, по настоящему достойное такого высокого ума, какой есть у него, и достойное быть украшенным рисунками, подготовленными Маэстро Джованни Баттиста Фонтана, моим уважаемым братом, и снова оно выходит в свет под именем Вашим и покровительством, дабы благодаря Вашему большому авторитету, как никогда бы ценилось и почиталось. Однако в последние дни я посвятил Вашему Светлейшеству творение Камилло Агриппа, который повествует так же, но другим способом, о том же предмете. Нет в мире для меня человека важнее Маэстры Чезарии, которой за ее заслуги и значимость (храбрость) и за бесконечную любезность, проявленную ко мне, имею перед ней обязательство, как уже ей пообещал, что посвящу и Вам и ей в равной мере этот новый наш труд, представляя, как увидев разные гвардии и разные захваты и знатные предупреждения для защиты и уверенное обучение обиженных, и в последнем многие вещи необходимы в случаях одиночных сражений, похвалит память такого достойного автора, и примет с хорошим настроением и мое служение: которое снова вместе с этой книгой, я ей предлагаю навсегда, и о её благосклонности смиренно прошу.