Новая история города Чуханска. Однажды в городе. Глава 7. Смерть Ступорова (В. И. Глухов)

Глава 7. Смерть Ступорова

В четверг утром весь город потрясло сообщение о жестоком убийстве известного бизнесмена Леонида Андреевича Ступорова.

Это было не первое убийство в городе, и на городском кладбище существовала уже целая аллея, где были похоронены местные бизнесмены и боевики различных группировок. Поэтому ужаснуло не само убийство, а то, с какой жестокостью оно было сделано. Тело бизнесмена так сильно изуродовали, что родственники узнали его только по особым приметам – по родимому пятну да по шраму на левом предплечье. Как установили эксперты-криминалисты, бизнесмена подвергли невероятным пыткам, а затем убили.

По поводу произошедших событий в городе существовало несколько версий. Среди рабочего люда ходили слухи, что бизнесмен перестал платить покровителям, за что и был убит. В среде местной интеллигенции поговаривали, что якобы Ступоров перешел от одной группировки бандитов к другой, за это и поплатился. Единственными, у кого не было своей версии, – были органы внутренних дел.

Леонид Андреевич Ступоров был бизнесменом средней руки. Свою деятельность он начинал с комсомольских активистов, но на этом поприще особо себя не проявил, а может, просто не успел. За время работы в комсомоле Ступоров не раз бывал в заграничных командировках, а также имел возможность общаться с зубрами партийного руководства, что научило его разбираться в людях и четко отслеживать ситуацию.

С переменами в стране и приходом к власти новых людей Ступоров сразу понял, что наступило его время. После открытия границ он одним из первых в Чуханске сориентировался и начал возить товары из-за границы. Дела пошли хорошо, и уже через полгода у него в обороте крутилось несколько тысяч долларов. Народ без разбора покупал импортные товары, правда, попервости больше из любопытства, чем из практических соображений, поэтому почва для развития его предприятия была обеспечена.

Предприятие набирало обороты, деньги шли в руки сами, и Леонид, наконец, почувствовал вкус к жизни. Вся его предыдущая жизнь показалась бессмысленным карабканьем вверх, сопровождаемым подобострастием и унижениями. Он как будто второй раз родился. У него развилось чувство собственного достоинства, которое теперь он нечасто встречал у окружающих его людей. Одеваться он стал только в фирменных магазинах, а обедать – в дорогих ресторанах. В его загородном доме, насчитывающем пятнадцать комнат, появились картины, роскошные вазы, ковры и даже книги. Перед домом у входа он установил статуи львов, так он видел в одном зарубежном фильме. Уборку в доме производила приезжающая на дом работница, а в саду работал садовник. Леонид стал подумывать, не покопаться ли ему в своей родословной, может быть, там отыщутся дворянские корни. Ну, а если не найдутся, то можно и родословную подправить. Теперь за деньги все можно.

У Леонида Андреевича, в результате столь приятной жизни, четко обозначились демократические взгляды с несколько презрительным отношением к трудовому люду. Он не пропускал ни одних выборов и постоянно голосовал за демократов. Всех, кто не преуспел на ниве обогащения, Ступоров считал ленивыми неудачниками, не способными широко мыслить и активно действовать. На этой почве он разошелся со своим старым другом, работающим инженером на заводе, назвав его лохом, неудачником и реакционером.

Когда в городе внезапно появились фирмы, облапошившие горожан, раздав пустые бумажки взамен их денег, а потом так же внезапно исчезнувшие с огромными суммами, Ступоров был одним из немногих, кто восхищался ими. Он даже сожалел, что сам не догадался провернуть эту аферу, хотя его дела и так шли очень хорошо. Буквально за два года работы свой первоначальный капитал Ступоров увеличил в десять тысяч раз. На одной из центральных улиц города он открыл магазин и приобрел с помощью С. С. Пупкова цех по розливу водки. Он мог себе позволить все, ну, или почти все, и этим очень гордился. Ему казалось, что этому счастью не будет конца.

Но город Чуханск был не таким большим, чтобы в нем нельзя было не заметить новоявленного богача. К нему стали наведываться эмиссары из различных организаций и предлагать покровительство.

Особенность описываемого нами исторического периода в городе Чуханске заключается в том, что здесь произошло смешение нескольких исторических формаций, как, например, капитализма и рабовладения. В Чуханске делили не только собственность, но и людей, при этом не всех людей, а только тех, у кого была собственность. Если ты беден, ты никому и не нужен. Но стоит завестись какой-то собственностью, как к тебе сразу проявляется интерес. Тебе начинают предлагать покровительство различные организации, которые часто бывает очень трудно разделить и понять, где государственные структуры, а где бандитские группировки.

У нас народ смышленый, не то, что итальянцы или англичане. Те бы никогда не додумались до такого. Вот хотя бы взять Цезаря или Августа, все рабов продавали, а ведь никто из них не догадался делить людей сразу с имуществом. А ты возьми в рабы хозяина виллы, и пусть он тебе платит, и сам же управляет своим хозяйством.

А англичане или американцы все капиталы делят, а потом сами и мучаются, управлять же надо. Нет, чтобы, как у нас, сделать: взял заводик вместе с учредителем, директором, управленцами и рабочими, установил таксу и живи себе хоть в Англии, хоть во Франции. Долго, видимо, им еще до такого понимания доходить придется. Мы-то ведь тоже не сразу дошли до этого, а только после того, как наши руководители пример показали, когда СССР разделили. Собралось несколько крупных, как они сами теперь об этом говорят, политических деятелей, не знаю, правда, по какому принципу они друг друга отбирали, и поделили СССР на республики, то есть каждому по стране. Это вам не заводик и не банк, а целая страна, со всеми заводами, банками, армиями, банями и людьми в придачу, вот и управляй. Ну, а если управлять желания нет, то можно правительство назначить, и пусть оно управляет, а ты только спрашивай: почему налогов мало собрали? Или: куда потратили бюджетные деньги? Или: почему рост производства такой медленный? И главное, строже спрашивать, а то министры наши имеют привычку не выполнять указов. При этом в обязательном порядке все это необходимо проделывать перед телевизионными камерами, а потом народу показать, за такую строгость к правительству он его уважать будет. Народу нравится, когда хозяин с министрами строго себя ведет.

Вот когда разделили СССР, тут многие, в том числе и некоторые граждане нашего города, сориентировались. Конечно, масштаб поменьше, да ведь и запросы у наших скромнее будут, за дело взялись лихо, и быстренько все и всех поделили.

Сначала Леонид отнесся к предложениям эмиссаров довольно легкомысленно и даже снисходительно, но после того, как взорвали его новенькую машину, задумался. А, подумав, согласился платить мзду обществу «Жертвы всех войн и несчастных случаев», так как в его руководстве находился его старый знакомый, однокурсник по институту. О размере вознаграждения за покровительство договорились сразу, и Леонида данная сумма вполне устраивала. Ступоров надеялся, что эта сумма вознаграждения, согласно договоренности двух сторон, будет величиной постоянной, и жестоко ошибся. Уже через два месяца размер ежемесячного платежа в одностороннем порядке был увеличен. Увеличение мзды объяснялось инфляцией и возросшими издержками самого общества.

Его старый знакомый, как оказалось, не имел в руководстве общества решающего голоса. Ступоров, немного повозмущавшись, вынужден был согласиться, боясь возможных осложнений. Но на этом дело не закончилось. Через полгода офис Леонида снова посетили представители общества и объяснили ему, что платить надо еще больше, так как количество членов общества увеличилось и все хотят кушать, а у некоторых имеются даже семьи. При этом чтобы ему было легче принимать решение, намекнули, что у него тоже есть семья и о ней необходимо заботиться.

Просидев в размышлениях всю ночь, Ступоров решил сделать ход конем и на следующий день встретился с руководителем конкурирующей организации «Политическое объединение культуристов». Договариваться долго не пришлось, так как они, не имея других источников доходов, кроме поборов, охотно приняли под свое покровительство нового бизнесмена и на первое время установили ему небольшую плату.

Переложив решение вопроса о платежах за покровительство на руководство «Политического объединения культуристов», Ступоров, забрав жену с ребенком, уехал отдыхать в Испанию.

Месяц, пока отсутствовал Ступоров, весь город Чуханск стоял на ушах. Боевики из организации «Жертвы всех войн и несчастных случаев» вели разборки с братками «Политического объединения культуристов», пытаясь оставить за собой курицу, несущую золотые яйца, какой являлся для них Ступоров. В итоге длительных переговоров, в результате которых было сломано множество носов, пальцев, челюстей, рук и ног, достигли консенсуса, и «ПОК», пожертвовав рюмочной на окраине города, заполучило Ступорова.

В Испанию ушла телеграмма, в которой Ступорову сообщалось, что он теперь находится под покровительством надежной организации и может смело возвращаться в город для занятий бизнесом. Ступоров сначала обрадовался, но, встретившись с руководителем «ПОК», чуть не потерял дар речи. От него требовалось: во-первых, возместить все издержки противостояния; во-вторых, оплатить лечение нескольким десяткам боевиков; в-третьих, вернуть стоимость рюмочной; в-четвертых, увеличить сумму взноса. Такой ход событий его еще больше расстроил, и он стал думать, как перейти под покровительство органов внутренних дел.

Возможность встретиться с высокими милицейскими чинами скоро представилась. Ступорова успокоили и уверили, что все будет хорошо, а те, кому органы покровительствуют, чувствуют себя великолепно, и бизнес их успешно развивается. Бизнесмен, быстренько собравшись, прихватив жену и ребенка, отбыл на длительный срок в неизвестном направлении, а органы внутренних дел развернули в городе непримиримую борьбу с преступными сообществами. За короткий срок было арестовано и осуждено по разным статьям несколько десятков боевиков. Разгромлен ряд офисов, где собирались преступные элементы. Руководством ГУВД операция по борьбе с криминальными сообществами была признана успешной, и отдельные руководители даже получили награды и повышения по службе. Представители «ПОК», не выдержав такого давления, поспешили заверить начальника ГУВД, что Ступорова Леонида оставят в покое.

Вернувшись в город, Ступоров первое время побаивался расправы и вел себя осторожно, можно даже сказать – затворнически. Все было тихо. Ступорова никто не тревожил и он, успокоившись, вернулся к своему привычному образу жизни. Он исправно платил своим новым покровителям и надеялся, что все неприятности остались позади.

Однако выяснилось, что новые покровители ничем не отличаются от предшествующих. Их запросы постоянно росли, в результате чего бизнес Леонида начал хиреть, что грозило разорением и банкротством. Привыкший к роскоши бизнесмен испугался, что совсем потеряет свой бизнес, и решил обратиться за помощью в ФСБ.

В течение недели он искал выход на руководство ФСБ, стараясь не привлекать внимания окружения и не дать повода для подозрений со стороны милиции. Наконец ему удалось выйти на одного из заместителей начальника ФСБ и договориться о встрече.

Встреча происходила в неприметном загородном домике в пригороде Чуханска и продолжалась довольно долго. В полночь, довольные результатами встречи, стороны разъехались. Утром Ступоров вместе с семьей улетел отдыхать в Мексику, а спецслужбы занялись искоренением коррупции в органах внутренних дел. Они провели расследование деятельности одного из заместителей начальника ГУВД и выявили массу злоупотреблений и недостатков в работе. Двоих следователей уволили из органов за превышение полномочий, а начальника следственного отдела понизили в должности и звании. Оперативники ФСБ убедили руководство ГУВД в неправомерности своих претензий к предпринимателю Л. Ступорову. Сам Ступоров, счастливый и отдохнувший, вернулся из Мексики и еще полгода успешно занимался делами, пока не произошли эти страшные события.

С. С. Пупков, получив сообщение о злодейском убийстве Ступорова Л. А., был сильно разгневан. Он лично знал Леонида и даже имел с ним некоторые дела, особенно удачной была продажа цеха по розливу водки. Пупков отложил свой утренний объезд города, который он проделывал каждый четверг, и назначил срочное совещание руководителей силовых ведомств.

«Скорее всего, Ступоров сам виноват, но я должен был знать, что происходит в городе, еще до убийства. Похоже, меня не посчитали необходимым информировать. Не задумали ли они убрать меня с поста мэра?» – раздумывал Пупков на пути в мэрию.

Он так решительно шел по коридорам мэрии, что сотрудники при виде его разбегались по кабинетам. Казалось, он сейчас начнет метать молнии. Проходя через приемную, Сергей Сергеевич отдал распоряжение секретарю с таким видом и таким голосом, что у нее возникли дрожь в ногах и помутнение в голове. После этого Клара Слимовна полчаса находилась в полуобморочном состоянии, и все пыталась вспомнить распоряжение мэра.

Совещание у мэра было непродолжительным, но бурным. В приемную доносился шум голосов, в котором слышны были то крики, то возмущенный ропот. А, по сути, это был очередной спектакль, на котором выяснялась значимость каждого из присутствующих.

После совещания Пупков попросил задержаться руководителя ГУВД Раиля Мутазарова.

– Раиль Маратович, как так получается, что в городе происходят серьезные события, а я и не в курсе? – приблизившись к лицу Раиля и словно пытаясь, что-то прочитать в его глазах, спросил Пупков. – Вы ведь неглупый человек и прекрасно должны понимать, что если на предстоящих выборах меня не выберут, то и вам недолго сидеть в кресле руководителя.

– Сергей Сергеевич, Ступоров неправильно себя повел. Все бегал от одних к другим. Вот и добегался, – ответил Мутазаров.

– К розыску преступников подключить самых опытных следователей и сообщать о результатах работы каждый день. А судить о виновности не вам, вы еще не выяснил обстоятельств дела.

После ухода Мутазарова Сергей Сергеевич задумался. Из произошедших событий можно было извлечь немало полезного для себя. В любой ситуации Сергей Сергеевич все плюсы использовал для повышения собственного имиджа, а минусы перевешивал на противников, и это срабатывало почти всегда.

За пятнадцать минут до начала рабочего дня Степан был уже в редакции. Он с нетерпением ждал сообщений о продажах газеты и звонков читателей. Но звонков не было, и Кочергин начал просматривать материалы для третьего номера. В общем, материал ему понравился, но его не устраивала статья Содомской о положении на заводе по переработке цветных металлов. Кочергин встал из-за стола и прошел в соседнюю комнату.

– Василиса Павловна, – обратился Степан к Содомской. – Я бы хотел, чтобы вы переделали статью о заводе. Меня многое не устраивает. Во-первых, наша газета не рупор директоров заводов, чтобы их нахваливать лишь за то, что они директора; во-вторых, отсутствует оценка реального состояния дел на заводе; в-третьих, на заводе кроме директора существует еще технический персонал и рабочие, а их мнение в вашей статье вообще отсутствует.

– А вы, Степан Петрович, считаете, что статья может быть нейтральная? Я привыкла давать оценку работы руководителей предприятий.

– Но как можно давать оценку руководителю, не зная реального положения дел? Я считаю, что вам необходимо переделать статью. Поезжайте на завод, соберите побольше материала. Узнайте, как платятся налоги и заработная плата рабочим, выясните экологическую ситуацию вокруг предприятия, какой процент капитализации, а в понедельник мы вместе сядем и доработаем статью. Надеюсь, мы договорились?

– Да, Степан Петрович. Я постараюсь.

После обеда позвонил Валентин. Оказывается, он уже договорился насчет комнаты в общежитии опытного завода. Степан записал адрес и фамилию коменданта и, закончив дела в редакции, отправился смотреть, где ему предстоит жить какое-то время.

Общежитие находилось довольно далеко от центра города, и добираться пришлось долго на стареньком громыхающем трамвае. Трамвай снаружи был весь изрисован рекламой и обклеен рекламными листками внутри. Купите, приобретите, сделайте это, сделайте решительный шаг, пора менять, настоящие мужчины пьют это, настоящие женщины имеют это, – призывали все эти листочки. Примерно через час Степан добрался до места.

Здание общежития и прилегающая территория произвели на него удручающе впечатление. Серое четырехэтажное здание представляло собой коробку с ровными рядами окон и единственным входом с разбитыми ступеньками. Вокруг лежали горы мусора, а прямо перед крыльцом, похоже, еще зимой, выкопана траншея, возле которой лежали трубы и кучи кирпича. Успокоив себя тем, что это ненадолго, он толкнул обшарпанные двери и вошел внутрь общежития. Он увидел небольшой холл с турникетом и будочкой, где сидела пожилая женщина.

– Здравствуйте, я бы хотел увидеть Антонину Павловну, – обращаясь к женщине, спросил Степан.

– Коменданта, что ли? Проходите… Первая дверь направо по коридору.

Комендантом оказалась полная женщина бальзаковского возраста с миловидными чертами лица. Поздоровавшись и представившись, Степан спросил:

– Антонина Павловна, вам звонили по поводу комнаты для Кочергина.

– Да, звонили, – низким голосом ответила комендант и, внимательно оглядев Степана, сказала: – Пойдемте, я вам сразу покажу комнату, а по пути расскажу порядок проживания и оплаты.

Общежитие было старого типа, с длинными коридорами через все здание, одним общим на весь этаж туалетом и умывальником. Комнаты располагались по обе стороны от коридора и походили на пеналы для хранения вещей или на тюремные камеры, если на окна поставить решетки. Степан хоть и не жил в таких общежитиях, но, работая в газете, повидал немало. Он только удивлялся тому, как людям, живущим семьями, по пять человек в комнате площадью двенадцать – пятнадцать метров, удавалось сохранять человеческий облик. Как можно было слушать всю эту дребедень, которую им забивали в голову чиновники и их идеологи, и не сорваться, не взять в руки дубину и не начать крушить все подряд.

– Антонина Павловна, что за странный запах стоит в коридорах?

– Это у нас в двух комнатах китайцы живут, которые на рынке торгуют. Они постоянно какую-то гадость готовят, дышать бывает невозможно, хоть в окно выпрыгивай. Я их уже не раз предупреждала, но они, как бараны, уперлись и жарят, и жарят, и жарят. Недавно хотела их выселить, так чуть сама работы не лишилась. Директор завода приезжал лично и полчаса меня отчитывал за этих китайцев. Что ему дались эти китайцы?

Комната, предназначенная Степану, ничем не отличалась от других, кроме разве что люстрой с тремя плафонами да свежевыкрашенным подоконником. В ней был встроенный шкаф, окрашенный в темно-коричневый цвет, и панцирная кровать без матраца.

– Антонина Павловна, скорее всего на следующей неделе я перееду, но хотелось бы еще узнать: вечером и ночью здесь сильно шумят?

– Бывает, но уж очень редко. На втором этаже участковый живет, и если кто разбалуется, то он быстро протокол составит и в участок отправит с нарядом.

Домой Степан возвращался на том же дребезжащем трамвае. По пути он разглядывал распустившиеся тополя, пытаясь отвлечься от мрачных мыслей, но это никак ему не удавалось: «Неужели для того, чтобы иметь всего лишь свой приличный угол, необходимо жертвовать многим: превратиться в зверя, рвать и метать, биться насмерть за кусок хлеба и потерять все человеческое?». На остановке в трамвай вошли три девушки лет по восемнадцать в джинсах и модных приталенных курточках с открытыми бутылками пива в руках. Смеясь и громко разговаривая, они отхлебывали пиво прямо из горлышка. «Что это – смелость в поведении или отсутствие культуры? – задал себе вопрос Степан и сам же себе ответил: – Скорее всего, смелость в виду отсутствия культуры».