Глава 7
Выйдя из таверны, Сашка зажмурилась от яркого солнечного света. Вокруг шумела деревенская ярмарка, кричали лоточники, шныряли ребятишки в грязных лохмотьях, вынуждая торговцев зорко следить за ароматными кренделями и сырными головами. Без толку прослонявшись среди деревенских зевак до самого полудня, она сумела разжиться только сдобной булкой, которую разносчик случайно уронил в дорожную пыль, да парой яблок, которыми угостила ее сердобольная торговка. Заточенная монетка впивалась в ладонь, но стоило лишь задуматься о том, чтобы применить ее в деле, как ноги становились ватными. Сашке казалось, что все насквозь видят ее постыдные мысли и только делают вид, что заняты разговорами и вовсе не глядят в ее сторону, а стоит ей только протянуть руку к чужому кошелю…
У одного из постоялых дворов собралась толпа. За плотным кольцом спин разглядеть, что там происходит, никак не получалось, и Сашка, ловко орудуя локтями, протиснулась вперед. На маленькой площадке в клубах пыли топтались двое раздетых до пояса мужчин – в одном Сашка сразу узнала мрачного молчуна Харриса, второй же был ей незнаком, вероятно, какой-то деревенский увалень. Харрис заметно уступал ему в росте и физической силе, зато был выносливее и проворнее: он ловко уворачивался от медвежьей хватки противника и, как заметила Сашка, уже порядком измотал его. Джейби совмещал роли рефери и букмекера: он подзадоривал взмыленного селянина и размахивал шапкой, где позвякивали монеты, поставленные земляками на его победу. Наконец, сочтя, что уже достаточно потешил публику, Харрис сделал резкий обманный выпад, а затем подсечкой опрокинул противника, словно подрубленное дерево. Толпа зашумела. Пока разочарованные исходом кулачного боя зрители не разошлись, Джейби вышел в центр круга.
– Ставлю все, что есть в этой шапке, что не найдется среди вас того, кто смог бы одолеть такого здоровяка, как я! – хвастливо заявил он.
Пока деревенские вояки раздумывали – на кону приличный куш, но поди-ка свали этого раскормленного бугая! – в круг вышел бродяга в грязных лохмотьях. Он был бос и, кажется, не вполне твердо стоял на ногах – от него за пять шагов разило крепким перегаром. Спутанные волосы и клочковатая борода почти закрывали лицо. В правом рукаве болталась уродливая культя.
– Поди умойся, нищеброд, – усмехнулся Джейби. – Ты и минуты не выстоишь против меня.
– В таком случае ты ничем не рискуешь, не так ли? Кроме как прослыть трусом.
В толпе раздались смешки и одобрительные возгласы.
– У тебя нет денег, чтобы сделать ставку, – сказал Джейби, багровея.
Оборванец достал из котомки пару серебряных монет.
– Ну что ж, милорд, полагаю, придется испачкать ваш чудесный наряд в дорожной пыли, – от кривой усмешки добряка Джейби у Сашки пробежал холодок по спине.
– Драться на кулаках – забава для неотесанных деревенщин. Предлагаю биться на ножах, до первой крови.
Джейби оглянулся: дело принимало нешуточный оборот – одно дело, когда драка может закончиться разве что выбитым зубом, и совсем другое – если рискуешь получить удар клинка между ребер. Но разгоряченная толпа сомкнулась в плотное кольцо, путь к отступлению был отрезан. Смачно сплюнув, Джейби достал из-за голенища нож. Несколько минут они кружили, приглядываясь друг к другу, прощупывая слабые места. А затем – Сашка даже не успела понять, как это произошло, – бродяга, поднырнув под правую руку Джейби, одним быстрым взмахом рассек ему предплечье. Выронив тесак, толстяк зажал рану. Темные капли крови, просочившись между пальцев, упали на землю. Толпа взревела. Хмурый Харрис зло высыпал в пыль монеты из шапки и, нахлобучив ее на голову, увел приятеля с ринга.
Бродяга, ссутулившись и сразу став ниже ростом, нагнулся, чтобы собрать монеты, словно не замечая криков и свиста зевак. Протиснувшись сквозь толпу, он купил краюху ржаного хлеба у разносчика и свернул на кривую улочку, оставив за спиной шум ярмарки. Сашка шла следом, как тень. Не оглядываясь, он двинулся к грязному постоялому двору, но путь ему преградила молчаливая и хмурая компания. Сашка узнала парня, который проиграл в поединке с Харрисом. Один его глаз заплыл багровым кровоподтеком. В руках у его приятелей были дубинки.
– Верни деньги, калека, – гнусно ухмыльнувшись, сказал одноглазый.
– Они не твои. Свои ты проиграл.
Парни окружили бродягу кольцом, завязалась драка. Сашка, спрятавшись за кучей мусора, пронзительно закричала, из окон стали выглядывать селяне, и банда, прихватив котомку, скрылась в проулке. Сашка, обмирая от ужаса, подошла ближе. Бродяга лежал в пыли, его грудь с хрипом вздымалась, лицо было разбито, а рубаха почернела от крови – в боку торчал его же нож.
– Пойдем со мной, – тихо сказала она, стараясь приподнять его. – Идем же.
С огромным трудом взвалив его на плечи, она потащила истекающего кровью к повозке бродячих музыкантов. Клементина, закрепив повязку на руке Джейби, отступила на шаг. Харрис и Патрик были заняты у лошадей, а карлик делал какие-то записи на изрядно потрепанном свитке. Заметив Сашку, все повернули головы.
– Зачем ты притащила это отребье? – взвился Ликстрой.
– Он ранен.
– А если он испустит дух, кто будет отвечать перед бейлифом? Я? Или, может, ты?
– Он не умрет, если остановить кровь и перевязать рану.
– Я и пальцем не прикоснусь к этому грязному пропойце, – процедила Клементина.
– Это деревенские парни – там был тот, кого победил на кулаках Харрис. Они хотели отнять деньги, которые он выиграл.
Джейби демонстративно отвернулся, окончательно потеряв интерес к разговору.
– Деньги? – насторожился Ликстрой. С обезьяньей проворностью он обыскал бродягу и, вытянув увесистый кошель с монетами, взвесил его на ладони и присвистнул.
– Надо отдать должное, мастер, – неожиданно вмешался всегда немногословный Харрис. – Парень, хоть и калека, бился мастерски. Уверен, он мог бы быть полезен.
– Что ж… Клементина, промой и перевяжи ему раны.
– Но отец!
– Делай, как я говорю. А ты помоги ей, – приказал он Сашке.
Поддерживая раненого с обеих сторон, они втянули его в повозку, уложили на набитый сеном тюфяк и стянули рубище. Сашка ахнула – вся спина была исполосована шрамами от ударов плетью, а на правом плече выжжен крест.
– Это клеймо каторжника, – в ужасе отшатнулась Клементина.
– Что ж, значит, он наш с потрохами, – потирая руки, сказал Ликстрой. – Если, конечно, протянет до утра. Эй, бездельники, готовьтесь к вечернему представлению!
Раздался звонкий сигнал горна, и на рыночную площадь влетел всадник на взмыленном коне.
Спешившись, он поднялся на помост и зачитал свиток: пять дней назад в королевской семье появился на свет долгожданный первенец, наследник престола, принц Артур. По случаю чего в столице и всех городах и селах королевства объявлены народные гуляния. Жители окрестных сел, собравшиеся на рыночной площади, встретили его слова бурным ликованием.
На лице Ликстроя мелькнула улыбка, похожая на звериный оскал.
– Ну, что замерли, остолопы? Живо укладывайте скарб, с рассветом отправляемся в столицу!