Дочери Пелагеи
Тяжелые были времена на Руси. Не успевают воины разбить одного врага, а уже у порога стоит с ратью другой. Тяжело приходилось в ту пору и нашему городу. Его защитники проводили жизнь в бесконечных сражениях и походах. От мала до велика вставали к бойницам крепости воины, бились не щадя себя. Многие сложили свои головы за дело правое, но и не меньше порушили голов чужеземцев. Притихли завоеватели, мирная жизнь пришла в наши края.
Вздохнули воины, мечи на гвозди повесили, а сами за мирные дела принялись. В праздники смех и шутки на городской площади слышны.
Один воин Егор не весел. Жена Пелагея рожала ему одну за другой девок. Пятерых родила. Хорошие и красивые дочки росли, но воину, какой толк от их красоты, ему помощники в ратном деле нужны. И от насмешек товарищей проходу нет. Но что поделаешь, видно судьба такая досталась.
Летело время, дочки невестами стали, уже женихи под окнами бродят, о свадьбах разговор зашел.
Но заиграли трубы сигнальные, забили тревожно в колокола церкви городские. Привел полчища несметные под стены города король иноземный, сдаться без боя предложил.
Немного поотвыкли от ратных дел горожане, но сдаваться на милость победителя никто не захотел. А раз дело такое, без лишних слов мечи с гвоздей долой и на бой кровавый.
Собирался на битву и Егор. Надел доспехи свои нехитрые, попробовал в руках оружие ратное. Была в них еще сила, была и сноровка.
Пелагея, жена его, горько плакала. Дело нешуточное, не на гулянку шел кормилец. Сложит голову, кто семью содержать будет?
Дочки одна другой краше, стояли молчком.
Посмотрел на них отец, и не понятно было, то ли тоска в его глазах промелькнула, то ли сожаление о том, что не молодцы добрые перед ним, а всего на всего обычные девки.
Поклонились они отцу, а потом не выдержали, обняли, и давай реветь в пять голосов.
Защемило сердце старого воина от жалости, но уже через минуту встал он, крякнул сердито, да пошел на стены городские.
И началась битва жестокая. Лезут поганые на крепость, орут на своем языке чужеземном, палят из пушек по защитникам.
День бились, второй, третий. Мужественно сражаются воины, не щадят себя, дают достойный отпор врагу, Но все меньше и меньше их остается, а поганые все яростней и яростней на стены лезут. Уж и раненые не уходят с битвы, женщины и старики на помощь вышли.
Почувствовали враги, что город вот, вот падет, совсем осатанели, кинулись на штурм решительный, флаги свои с собой тащат, на самой высокой башне повесить хотят. Еще миг и оказались бы они на крепостной стене, а там как знать?
Но в это время на самой высокой башне, на которой флаги поганые вывесить хотели, показалась фигура девушки в белом.
Встала, руки к солнцу протянула и застыла. Пули свистят, ядра ухают, а она стоит и не дрогнет.
Опешили враги, замялись на мгновение, уж больно непривычным было видение в этот ужасный миг.
Зато воспрянули духом защитники, с новой силой на врагов обрушились, скинули их со стен, отбили яростный штурм.
Обозлились захватчики, из всех пушек палить по башне стали. Дымом густым заволокло ее. Когда дым рассеялся, никого на башне уже не было, только белая лебедушка кружила над горящим городом.
На другой день опять на штурм ринулись враги, опять победа была рядом, но снова взошла на башне девушка в белом, вскинула руку к солнцу, снова дрогнули сердца нападающих, снова отбросили их защитники от стен города. Еще яростней палили пушки по башне. Грохот от них не умолкал до самого вечера. А когда пушки смолкли, и дым рассеялся, над башней, как и накануне, кружила белая лебедушка.
И на следующий день всё повторилось. Опять появление девушки привело в ужас врагов и придало сил защитникам.
Сидит Егор в кругу друзей, раны свои перевязывает. Много их на теле за эти дни появилось.
– А что не говорите, братцы, не выдержать нам было бы без этой девушки. При виде ее, откуда силы берутся?
– И то правда, – поддержал его старый воин, – но сдается мне не простая она, как по ней палят, а хоть бы что?
Многие согласились с ним.
– Где там простой такое выдержать, знать и впрямь нам сила святая помогает.
– Отобьем врагов, обязательно разыщу и поклонюсь ей, – пообещал Егор.
– О чем разговор, – поддержали остальные, – понятное дело.
В самый разгар битвы в четвертый раз вышла девушка в белом, а потом и в пятый.
И не выдержали враги, с бранью и проклятием отступили от города. Даже раненых своих брать не стали, поубивали и бросили в чистом поле.
А Егор с друзьями к башне пошел. К ним присоединились и другие защитники. Подходят, смотрят, а у стены сидит Пелагея и горько плачет. Постарела она за эти дни, а голова совсем белой сделалась. А в небе летают пять таких красивых, каких еще не видели люди, лебедей.
Вот спустились они низко-низко, бросили по перышку матери, прокричали жалобно напоследок, поднялись в небо, сделали прощальный круг над башней и улетели в сторону восхода солнца.
Поняли воины все, встали перед матерью на колени. Слёзы свои не скрывают.
Много лет прошло с тех пор, давно нет в живых участников этих событий, а вот пёрышки и поныне хранятся девушками города.
Их за это, я слышал, лебёдушками называют, да вы и сами слышали, уверяю вас, а если нет, очень жаль, но не грустите, приезжайте к нам в город, мы покажем и башню вам, и лебёдушек наших.
ДОЛЕЧИЛИСЬ
Лида хоть и была уже бабушкой, но годами-то не была ещё старой. Всё бы ничего, но стали донимать её болезни всякие. Поработает чуть побольше, гляди уже то там заныло, то тут закололо. Сколько пилюль приняла, уколов понаделала, вроде бы отпустит немножко, а потом опять скрутит. Жила она в деревне, а на селе как, болит, не болит, а дела делать надо. Хорошо, что муж работящий, не сможет она, он всё сделает, но и у него со здоровьем не всегда всё ладно, годы-то дают о себе знать.
В один прекрасный день ковырялась она у дома, где-то подмела мусор, курей покормила, обед приготовила. Хорошая погода с утра была, солнышко светит, теплынь стоит. Неожиданно подул ветер с Севера, налетели тучи, заморосил дождик. В чем была Лида одета, в том и выскочила на улицу, грядки закрывать ей надо было. Под дождём, естественно, промокла, а к ночи так спину прострелило, что ни лечь, ни встать бедняжке без резкой боли.
– Ну что ты опять привязалась, окаянная, – сердито сказала она про болезнь.
– Как что, ты сама меня разбудила, когда грядки накрывала.
– Господи, кто ещё тут?
– Одна из твоих болезней.
– С ума я сошла что ли?
– Зачем так, ты в прошлый раз загнала меня своими уколами и таблетками, как у вас людей говорят, в угол, а сегодня застудила спину, мне полегче стало, вот я и проснулась.
– А зачем проснулась, спала бы себе и дальше спокойно?
– Нам так нельзя, мы силушки набираемся, когда вам боль причиняем.
– А можно и по другому, давай я тебя покормлю, согрею, спи себе на здоровье.
– Так нельзя, неужели не понятно, мы силушку от твоей боли получаем, чем не сильней боль, тем мы крепче.
Лида немного подумала, потом решила с другой стороны подступиться к недугу.
– Давай мы сделаем так, ты перейдёшь, допустим, к кошке, а я выполню за это три твоих желания.
В хозяйстве было две кошки, одна была боевая, ни крыс, ни мышей в доме не было, а вторая не очень-то занималась кошачьим делом, больше погреться любила, да поесть повкуснее чего либо.
– Не пойдёт, – возразила болезнь, – у кошек своих болячек хватает, а мне и у тебя хорошо.
– Тогда я тебя уколами и таблетками уничтожу.
– Ой, напугала, да я уже давно привыкла к твоим уколам и таблеткам, так что ты от меня не избавишься.
– А я другие достану.
– Пойдёшь советоваться к подругам, они тебе насоветуют.
– Ты что же, думаешь, не делают новые таблетки, ой, как ещё делают, куплю завтра, и тогда уже держись.
– Глупые вы люди, сколько лет делаете эти таблетки, а толку что, мы болезни быстро к ним привыкаем, а со временем только выносливей становимся, многие болезни вам уже ничем не взять.
– Ты хочешь сказать, что вы всё сильней и сильней становитесь?
– А ты как думала, между нами идёт постоянная война, вы делаете новые таблетки, мы или привыкаем, или меняемся так, что вам с нами уже не совладать. А потом вы жадные, кто делает таблетки, не всегда думает, как вылечить, а как денег побольше заработать. Они нас не убивают, а подкармливают. Мои предшественники рассказывали, что и вода в те времена была чистой, продукты очень полезные, землю не заражали разным мусором. Нам сегодня легко с вами справляться. Наглотаетесь всякой ерунды, организм с ней бороться начинает, ему не до нас, а нам того и надо, раз и впились в ваше нутро.
Лида и сама знала, что в последнее время столько появилось болезней, о каких раньше и слышать не слышала, что жить стало страшновато. О том, что эти болезни могли появляться с новыми лекарствами, она как-то не задумывалась. Действительно, возьмём сад, какой твари там только не расплодилось, химикатов много, а толку совсем никакого нет. Договорились с соседом, перестали эти яды применять, стали пользоваться натуральными средствами, сад чище стал.
– Ты бы всё же полегче донимала, совсем ведь моченьки нет.
– Это с чего же я тебя жалеть должна?
– Давай договоримся, я поменьше буду таблеток принимать, уколов не буду делать, а ты не так сильно будешь болеть.
Болезнь ничего не ответила, она думала, лучше это для неё будет или хуже.
Лида тем временем нашла в шкафу шерстяной материнский платок, обмотала им больную спину.
– Послушай, мы так не договаривались, зачем обмотала себя этой тряпкой?
– А если мне холодно, не буду же я ходить голой? Мы договорились насчёт таблеток, а про одежду у нас договора не было, – ответила Лида.
Болезнь замолчала, а боль действительно стала немного поменьше.
На ночь Лида сделала себе ванну с хвоей и травами. Тело распарилось, боль в спине совсем притихла.
– Ты зачем устроила мне эту баню? – возмутилась болезнь, – я ей боль уменьшила, а она, видишь ли, новое лечение себе придумала.
– Послушай, ты запрещала мне мыться? Не запрещала. Я что, грязная должна ходить?
– А зачем разные травы и иголки в ванную напихала?
– Я же не предъявляю тебе претензий в том, что ты не там устроилась, не то делаешь, не то ешь или пьёшь, чего же ты постоянно придираешься?
Болезнь опять замолчала.
На следующее утро Лиде стало ещё легче. Ей сделали массаж, компресс, она вновь укутала спину шерстяным платком, надела шерстяные носки. К обеду она уже что-то могла делать по дому. После обеда она полтора часика отдохнула, встала уже без боли.
– Болезнь, а болезнь, ты никак спать улеглась?
– Я что, проклятая что ли, мне тоже иногда отдых нужен.
– Что тебе дать, чтобы ты лучше отдохнула?
– Постой на сквознячке немного, глядишь, и мне отдых в радость будет.
– Знаешь, нет времени у меня на сквозняках стоять, ты уже устраивайся как-нибудь сама поудобней.
Вспомнились Лиде бабушкины рецепты, которыми она пользовалась при недомоганиях, пошла в огород, листиков нарвала, травки, заварила себе травяной чай. Пьёт, на лоб испарина выступила, всё нутро прогревается.
– Что ты опять делаешь? – возмутилась болезнь.
Голос её был уже тихим и не таким грозным.
– Чайком балуюсь, хочешь, и тебя угощу?
– Угощу, угощу, от этого дурмана я уже пьяной стала, даже пошевелиться сил нет.
– А ты приляг, приляг, поспи подольше, дурман и пройдёт.
Болезнь что-то бурчала, но разобрать её слова было уже невозможно.
На следующий день Лида встала, боли, как и не бывало.
– Болезнь, а болезнь, как ты там?
Никто ей не ответил.
Как-то побывал я у неё в гостях, пил ароматный травяной чай с медком, угощался домашним сальцом. Всё нутро прогрел, все болячки поразогнал. Вот так-то вот, дорогие мои!