Молитва, ястребом взлетающая в небо
К 30-летнию своей творческой деятельности Александр Ф. Скляр записал удивительно духоподъемный альбом «Ястреб», в котором продемонстрировал все возможности своего мощного взлета. Практически за каждой композицией – богатый литературный подтекст, духовная и песенная отечественная традиция. Это одновременно музыкальный альбом, поэтический сборник, духовная практика и зов вперед.
«Ястреб» – световой столп, исходящий с неба на землю, и наоборот. Недаром Александр публикует в своем Фейсбуке фотографию световых столпов, поднимающихся от Соловецкого монастыря, и подписывает ее: «Родина духовная». Это синергия и симфония духовного делания, личного домостроительства и собирания в нераздельную общность миллионов – хор голосов, обращенных к Богу и ведущих неусыпную брань здесь на земле.
Альбом продуманный, выстроенный, симфоничный, прожитый, при этом все песни написаны в совершенно разных жанрах. Этим опять же объединяются разноплановые голоса и интонации: от хардкора до литании, от энергетических роковых композиций до баллад. Так он выстраивает свой крест – ястреба с раскрытыми крыльями. Все это молитва, ястребом взлетающая в небо.
Совершенно прав рэпер Рич, сказавший об альбоме: «В „Ястребе“ отчетливо видно, как автор сопереживает и живет всеми проблемами, надеждами и токами своей страны». Александр Ф. Скляр сам находится в этом светоносном столпе, сам будто горит и излучает свет согревающий и преображающий. Он демонстрирует пример цельности, гармонии. Его слово, невзирая на тональность и жанр песни, – молитва, а сам альбом в этом контексте воспринимается большим литургическим действом.
Если Захар Прилепин с тем же Ричем прокладывают «Дорогу на океан», то Скляр призывает «на Анзер». Идти и не сдаваться! Идти!
Анзер – один из соловецких островов, самое высокое место которого названо Голгофой. Это место погибели и подвига. Анзер с давних времен притягивал к себе молитвенников и подвижников, которые основали здесь скит и монастырь. Внимание, которое в последнее время приковывается к Соловкам, а через них и к русской духовной традиции, показывает четкий вектор на собирание отечественного духа, рассеянного, расшатанного в последние десятилетия.
Вперед и вверх на Голгофу, где земля соединяется с небом, где «ангелы сеют небесные зерна». Космологическая вертикаль проходит через сердце, через душу: «в сердце огонь, в душе моей ветер». Человек устремляется вверх, ведет брань в первую очередь с самим собой, «чтобы жить».
На Север! Ведь Север – это тоже верх, ближнее к ангелам место. Посмотрите на карту.
Это место, где всегда ветер и солнце. Даже когда его нет на небе – солнце в сердцах. «Солнце с нами, солнце в нас» – поет Скляр в заглавной песне «Анзер». Недаром еще писатель Федор Абрамов говорил, что на Севере люди – солнца.
С солнечным ветреным и духоподъемным «Анзером» соседствует в альбоме «Калечинка». Если «Анзер» – это космологический верх, то «Калечинка» – низ, ведь сама жизнь – ристалище ангелов и бесов. Радость и боль. Жизнь и смерть. Все рядом соположено.
В «Калечинке» исследуется именно этот вектор движения вниз. С горы катится камень, вслед за ним движется лавина. Вокруг все чужое и слепой огонь, который не освещает.
«Как прорваться теперь на свет»?
Ответ прост: вести все ту же брань «искать и не свернуть», ведь «человеки всегда на войне». Раны на этой битве – «калечинки», их следует прощать, врачевать, чтобы поставить человека на ноги, на путь вверх. Единственная рана смертельная – «свою Родину – душу предать». Ее нельзя простить, она не излечима. Родина это не только территория, а общность, духовная традиция, подвижнический путь вверх. Без нее человек неполный, с трещиной.
Скляр передает очень важное ощущение сопричастия внутреннего мира человека, его микрокосмоса и большого внешнего космоса. Человек не осколок, не блуждающий атом, отделенный от всего прочего, он единосущен своей Родине, которая в этом единстве становится его душой, а все вместе – световым столбом, обращенным к небесам.
Один в поле не воин. Так и нет этого отчуждения, нет одиночества. Человек, даже если он анахорет, ведет свою битву в составе полка, где и Бог, и ангелы, и святые, и братия. Путь вверх пронизывает все и всех, соединяет – это солнечный луч и ветер, поднимающий вверх. Предательство выбрасывает человека из этой целокупности, делает по-настоящему увечным.
Путь представлен и в «Ястребе». Ястреб в небе, мышь в траве. Двигающийся по горизонтали, по полю человек все ниже опускает голову и все более походит на суетливую мышь. Движение по полю без перспективы какого-либо холмика, какой-либо возможности взлета – жизнь в состоянии дремы. При этом «кружит ястреб выше, он зовет в далекий край» – туда, где был смысл, где был ты настоящий, с высоко поднятой головой и стремящийся вверх, а не погрязший в снежной плоскостной пустыне, путающей и обвивающей ноги. В этой полевой пустыне, погруженности в приземленное, нет никакой цели и смысла, а только грядущая погибель. Ее уже призывают воющие волки.
Надо подниматься вверх, на холм, на Голгофу, на крест, где уподобиться Тому, Кто «смертью смерть поправ».
Бред, что рожденный ползать, летать не может! В каждом есть не мышь, но ястреб. Не трусливая добыча, а смелый воин-путник. Мышь – это увечье, извращение человека. Только это надо осознать, не погрязать в своих калечинках, а громко заявить: «Ястреб – это я».
«Мясотело» опять же о той калечинке, переросшей в предательство и извратившей душу – Родину, в которую «вселился пьяный бес». Это наша недавняя история с ощущением повального сумасшествия, восставшими окраинами, несущей гибель войной в Чечне, отчаянием. Все это «нереальное кино», запущенное предательством, сходом с пути, падением вниз, когда «полетело все к чертям» и потерян был свет. В этом «нереальном кино» уже нет речи ни о какой душе, человек стал даже не мышью, а «мясотелом», пушечным мясом. Выжили, не стали этим «мясотелом» те, кто не отступил, не подвел – духовные крепости, ставшие неприступными для искушений и соблазнов.
Выжившие становятся, «как наши деды» – соединяют разорванную нить истории. Появляется обращение «ребята», «мои братья». Преодолевается рознь и рассеяние, блуждание впотьмах, стихает головокружительная пляска, которую устроил тот самый «пьяный бес». Формулируется важное понятие единства – «Миллионы», которое возродил Крым и донбасские события. Вновь формируется огромный полк, который движется к небу, на Север, штурмует Голгофу.
«Миллионы» – это песня пробуждения, возвращения мужчины, героя, который вновь осознал «Ястреб – это я». Пробуждает колокол, звонящий по каждому по отдельности и собирающий в полк миллионы, которые до этого бессмысленно брели в пустоте, каждый по отдельности и по направлению к состоянию «мясотела». И здесь опять же нет места предательству.
«Миллионы» – клич пути вверх, музыка битвы, в которой жизнь. «Война на пороге» – это ристалище православного подвижника. В «Мясотеле» как раз Скляр и рассказывает ситуацию повального дезертирства от этой битвы, когда вместо постоянного трезвления произошло сумасшествие, опьянение, бегство с передовой. Когда вместо этой брани, как кара, разверзлась война, несущая многие смерти.
Пример пути этих миллионов – Вертинский, он также в этом полку. В свое время он уехал от хоровода бесовской пляски, в который включилась страна. Вернулся через четверть века, когда война бушевала во всю, он не мог быть дезертиром. Блудный сын вернулся навсегда, чтобы вместе со своей страной – его душой – включиться в битву. Блудные дети и сейчас почти четверть века были рассеяны, разбросаны. Теперь их миллионы. Причем это не арифметическое понятие, а категория единства.
Скляр православным подвижником поднимается на Голгофу, устремляется в небо и странником-Ихтиандром уходит на глубину, постигая ее тайны, объединяя верх и низ. («Ныряльщик»). Также движется и тональность композиций альбома от высоких до низких нот.
Автор постиг любовь и смерть и подошел к тому, чтобы сказать: «Я люблю жизнь». Чтобы воскликнуть: «Просыпайся». Именно этим призывом в песне «Viva La Vie», завершается альбом. Ее последняя строчка «Живое, живи!» перекликается с альбомом Скляра 20-летней давности. Это «манифест жизни» – так назвал эту композицию сам автор в одном из интервью.
Альбом до мурашек по коже, как и заметил Захар Прилепин. И «Анзер», и «Ястреб», и особенно «Любовь и смерть Бабулины Лонгория» производит этот бодрящий и мобилизующий эффект.
«Скляр, как тот самый ястреб, вознёсся и сверху озирает виды, наши мрачные ландшафты, нашу суету. Не сидя на кухне среди своей разгульной братвы, не стоя посреди тундры, а – сверху, из-под солнца. Завидная, надо сказать, участь: перешагнуть срок в полвека – а песни писать всё лучше и лучше», – написал об альбоме тот же Прилепин3. Рецепт этого писания и раскрыт в альбоме. Он в пути, он в свете, в единящем начале, в том, чтобы «идти и не сдаваться».