Николай Васильевич Парин в письмах и воспоминаниях. Жизнь, посвященная океану. 1957 г. НИС «Витязь», рейс 25. Выписки из твоих писем родителям после трех с половиной месяцев «странствий по морям» (О. В. Парина, 2016)

Описание этого рейса, потрясшие тебя впечатления о загадочных странах и тропических островах, и, конечно, об интереснейшей ихтиофауне, порой состоящей из еще неизвестных науке видов, написанное самим Н. В. Париным, приводится в конце книги.

12.10.1957. Владивосток. Дорогие папа и мама. Вчера вернулись во Владивосток. Впечатлений очень много – ведь удалось побывать в местах поистине сказочных. Хочу записать все, что свежо в памяти. Кратко расскажу о нашем маршруте.

Из Владивостока через Сангарский пролив вышли в Тихий океан. Сначала работа не клеилась, улова не было. Затем, взяв курс на юго-восток, пересекли течение Куро-сио. И попали в центральную часть океана, после этого повернули на полдень и по 154 градусу потопали к экватору. В центральных районах океана плавание сильно напоминает увеселительную прогулку – тишь, гладь и божья благодать. Жизнь там довольно бедна и наша ихтиологическая коллекция пополнялась медленно. При переходе экватора (кстати, в этот день небо было целиком покрыто тучами и, против ожидания, было вовсе не жарко). Из-за неблагоприятной погоды при первом этапе работ – сильной зыби все проходили период прикачивания. Не смогли выходить на вахту наш китаец и Юля Чиндонова. Яне страдал и мог работать в каюте даже с бинокуляром.

Юленька Чиндонова хорошо помнит об этом рейсе, также как и о многих других не менее интересных, где был и ты. До сих пор мы с ней в дружеских отношениях.

Далее подробно и образно ты описываешь переход экватора – традиционный морской праздник Нептуна, отмеченный соответствующим празднеством, прошедшим с соблюдением всех древних морских традиций.

«Приближается час великого крещения. Точно в назначенный срок судно остановилось на очередную станцию, расположенную точно на нулевой широте. Народ собрался на кормовой палубе, где на возвышении был оборудован опереточный трон, близ которого располагалась огромная брезентовая купель для всеобщего купания. В два часа дня из-за борта появился Нептун начальник экспедиции профессор Добровольский с огромной бородой из распушенного пенькового троса и, несмотря на некоторую нетрезвость, справился со своей ролью как нельзя лучше.

Свита морского царя – негры, русалки, черти, пираты, звездочеты появилась с диким шумом и криком, стуча в медные литавры. Затем наступило купание и куча тел в соленой воде купели. Бочонок с «тропическим вином»… и чарочки, чарочки до дна, бочонка. Одарили свидетельством о пересечении экватора».

При перелете в 1996 г. в Австралию, а потом на следующий год в Южную Африку нас также одаривали свидетельствами о пересечении экватора, но ты, много раз испытавший в рейсах совершенно иное крещение, конечно, не был вдохновлен подтверждением оного, сидя в кресле самолета. «Вот если бы самолет приводнился, то тогда это можно было бы назвать крещением» – сказал ты, мило улыбаясь. Но, слава богу, этого не произошло. Нептун тогда не удостоил тебя своим вниманием, возможно, пожалев меня, а по чарочке вина мы с удовольствием выпили за его здоровье. Все свидетельства о крещении, дарованные тебе в рейсах, совершенно другие – значительно более красивые по оформлению и написанию.

Восторженные строки при дальнейшем описании рейса ты посвятил уединенным островам в тропической части Тихого океана, мимо которых очень близко проходил «Витязь». Это Каролинские о-ва, о-в Манус и о-ва Номой. И ты не мог не процитировать стихи Николая Гумилева из его романтической оды «Капитаны», посвященной океану, которой ты восхищался и знал наизусть:

«Это коралловые острова, плоские зеленые тарелки, плавающие в синеве моря и неба. Они обладают своеобразной прелестью и очарованьем. Атолл – замкнутое кольцо из островков вокруг изумрудно-зеленой лагуны. Вблизи хорошо видны заросли пальм небольшого размера, над которыми гордо возвышаются кокосовые пальмы с голыми стволами и зонтом темно зеленых листьев, поднимавшихся над сплошной стеной банановых деревьев, ослепительно белые коралловые пляжи. Над лагуной взлетали снежно-белые брызги прибоя. Ярко светило тропическое солнце».

И тебе кажется, что:

«После перехода экватора мы, пройдя мимо гористых заросших густым лесом берегов Новой Ирландии, вступили в Соломоново море. Здесь удалось половить очень много интереснейших рыб (кстати, моя коллекция насчитывает не менее двух к десятков видов). Там же была очень подробно изучена Бугенвильская впадина (глубиной 8000 м). Огромное впечатление оставил заход в Рабаул» – небольшой тропический городок в Новой Британии. Красота города и туземные жители, их быт и поведение были потрясением для тебя, о чем ты подробно пишешь сам в своих путевых заметках. Город очень живописный, онисать его в письме, по-моему, нет никакой возможности, поэтому расскажу лишь о немногом: «В этом рейсе состоялось знакомство со скромно одетым и очень застенчивым, этнографом – австралийцем, живущим все время на Новой Гвинее и прилегающих островах и изучающим музыкальную культуру народов, стоящих на низших ступенях цивилизации. Ширидан, который, узнав, что я и профессор МГУ Я. А. Бирштейн с «Витязя» (впрочем, нас узнавали там все, без каких-либо вопросов), с радостью принял приглашение посетить наше судно тем более, что является горячим поклонником H. H. Миклухо-Маклая, о котором говорит с большим почтением (одно из судов, на котором Маклай плавал у Новой Гвинеи, называлось «Витязь»). Вечером Ширидан пришел к нам. Я водил его по судну. Показывал лаборатории, оборудование. Очень интересны были его рассказы о жизни папуасов (он живет с ними один, как это делал и Маклай), об их привычках, о песнях и о танцах (к сожалению, далеко не все было для меня понятным). В свой приход он принес мне настоящий папуасский лук и 4 стрелы, сделанные из их твердого дерева «вези», две пластинки с папуасской музыкой и несколько книг «Wild life in New Guinea» и «The art of Albert Namatypa» (альбом картин австралийского туземного художника-самоучки) и книгу для изучения их оригинального языка «пиджн-инглиш», на котором изъясняются папуасы разных племен. У меня есть гарантия, что все эти предметы являются истинными орудиями дикарей, а не как у товарищей, которые купили их в магазинах. Он предоставил свою машину в наше распоряжение и возил 3 дня по окрестным деревням, лесам и по побережью. Широкие нетронутые песчаные берега, окаймленные пальмовыми рощицами, которые метров в 200-х от берега переходят в сплошные заросли жесткой режущей травы и кустов бамбука, образуя настоящие джунгли. То тут, то там от берега над колючим кустарником возвышаются толстые стволы гигантских пальм. Остальная часть берега покрыта мангровыми болотами, которые кишат змеями и где жители ловят в мешок маленьких крокодильчиков. И еще бич – всевозможные москиты – переносчики слоновой болезни. У берега тысячи крохотных красноватых крабов, которые в отлив выползают из своих норок. В торговых целях папуасы передвигаются с побережья в горы, доставляя раковины и соль жителям, обитающим там, а обратно несут перья райских птиц. Раковины-каури им служат в качестве денег».

Чудесная нежная музыка, записанная на подаренных им пластинках, ласкала слух и приводила в состояние небытия. Кто-то их взял переписать навечно. А папуасский лук с натянутой титевой из копры и четырьмя деревянными стрелами напоминают о Новой Гвинее, и вызывают восхищение и изумление своей подлинностью.

Ты вспоминал рассказы Ширидана, который сообщил, что в отдаленных горных районах Новой Гвинеи и Новой Британии сохранился каннибализм, который м-р Ширидан объясняет недостатком соли в пищевом рационе туземцев, но, в основном, для ублажения злых духов. Даже существуют охотники за головами, которые они высушивают, причем имя обреченного должно быть обязательно известно. Это был священный фетиш, которому поклонялись и который, по их понятиям, оказывал влияние на судьбу племени. В разных деревнях им мог быть обломок кости, или камень. Есть сведения о съеденных ими врагах из соседних племен и миссионерах, пытающихся людям каменного века внушить любовь к ближнему. По словам Ширидана, этот ужас убийства миссионеров имел место быть и в год захода «Витязя» на Новую Гвинею, т. е. в 1957 г.

И в наши дни во многих странах сохраняются реликвии, которые, как считается, обладают чудодейственной силой.

Продолжение письма:

«Раньше здесь в Рабауле находилась столица немецких колониальных владений всего района Новой Гвинеи. Город состоит из европейской, китайской и туземной части. Туземцы-папуасы – основная масса населения. Они владеют банановыми, кокосовыми и другими экзотическими деревьями, разводят кур, и свиней и живут совершенно безбедно. Женщины выкармливают грудным молоком поросят. Для работы привозят на 2 года туземцев из Новой Гвинее, из внутренних районов Новой Британии, с Новой Ирландии, о. Бугенвиль и из других мест. Поэтому племенной состав папуасов чрезвычайно пестр. Различная татуировка и разнообразные прически, различия в изуродованности ушей, в мочки которых вставляются металлические обручи, до безобразия их растягивающие. Запрещено употребление спиртных напитков. За продажу алкоголя продавцы подвергаются тяжелым наказаниям. Пьяный туземец теряет человеческое обличив и проявляет свои зверские первобытные инстинкты».

«Ходят по городу, обмотав нижнюю половину тела белой плотной юбкой. Все жуют бетель, поэтому зубы у них коричневые. Отличаются очень добродушным и веселым нравом. По вечерам ежедневно толпами собирались на палубе и устраивали экзотические танцы. Краски крайне яркие, изобилие всех цветов радуги. Заросли пальмы в свете яркого солнца, деревья, усыпанные пылающими тропическими цветами всех оттенков, громко ахал при виде черных туземцев-папуасов, говорящих на оригинальном языке – пиджн-инглиш».

«Наибольшее впечатление от Рабаулау меня оставила поездка на коралловые рифы и на действующий вулкан Матупи, из которого клубился дым. На рифах мы провели весь день, плавали в аквалангах. Красота подводного мира не поддается описанию – кино «Голубой континент» это лишь грубая подделка».

Удивительный по красоте внешний облик тропических рыб, которых ты описываешь и даже приводишь названия семейств, к которым они относятся, открылся перед твоим взором, когда с аквалангом ты предпринял первую не совсем удачную попытку плавания среди коралловых рифов.

«В очках открывается прекрасный подводный мир. Яркие лучи солнца, проникающие под воду освещают кораллы, разноцветные морские водоросли, морские звезды, губки, ежей причудливой формы. Сотни рыбок, главным образом мелких, окрашенных во все цвета спектра деловито снуют повсюду, то скрываясь в подводных гротах, то выплывая на чистую воду. Настолько хорошо, что не можешь найти сил, чтобы вылезти из воды, хочется без конца наслаждаться изумительным зрелищем, предстающим перед изумленными глазами. «Рай! Любовь! Блаженство! – Риф».

Освоил акваланг с трудом и не опускался ниже 4 м».

Уже в те годы ты «обратил внимание на «царство плавника», состоящего из плавучих водорослей, ветвей, плодов тропических деревьев, где обитает множество тропических рыб, думаю, относящихся в массе к прибрежным видам».

Позже, действительно, ты выяснил, что ихтиофауна дрейфующего плавника переносит с собой различные виды пелагических рыб на огромные расстояния. Так, например, стайка красивых корифен, грациозно скользящих в голубой воде вдоль борта дрейфующего корабля, находит там пищу в виде мелких рыб. В Японии используют для их ловли бамбуковые плотики. На одной из фотографий ты, счастливо улыбающийся, держишь в своих объятиях большую златохвостую корифену.

«Каждый вечеру нашего борта на пирсе собирались толпы папуасов, которые устраивали там пляски. Все участники нашей экспедиции были уверены, что видят настоящие папуасские танцы, однако, как разъяснил наш знакомый Ширидан, все это было на самом деле подделка под голливудские фильмы из жизни дикарей. Впрочем, музыка была очень мелодичной (папуасы играли на гитарах) и пляски очень красивыми».

«Проходя мимо входящего в состав островов Полинезии, атолла Атафу деревня которого стоит на берегу лагуны, судну пришлось спасать захлестываемые высокими волнами пироги с 20 полинезийцами, которые вышли в это опасное плавание на каноэ, доски которого из твердой древесины особого дерева – тауанаве, связаны из волокон кокосовых орехов для того, чтобы просить помощь в продовольствии, которую, конечно, им оказали, взамен на тропические бананы, любимые тобой. Взяв на буксир все четыре пироги, «Витязь» благополучно высадил полинезийцев на берег при ликовании толпы».

Далее следует подробное описание ихтиологических стандартных ловов коническими сетями и на свет, что выполнить, к сожалению, не пришлось – акулы прогрызли дыру в сети. Различные редкие виды рыб были выловлены из глубоководных впадин северо-западной части Тихого океана. Изучали Курило-Камчатскую и Марианскую впадины. Наибольшее количество рыб встречалось до глубины 3000 м. Также была изучена Бугенвильская впадина глубиной 9140 м.

«Японское море было взрыто ураганами и встретило резким штормовым ветром. Чуть неугодили в тайфун, который был окрещен американцами Carmen. Сия красотка показала нам свой испанский пыл, когда гребни волн поднялись в небеса. Нас сильно потрепало. Мы были на периферии этого чудища».

В середине сентября зашли в Осаку. Прием здесь был более, чем холодный. Нас поставили на бочке в дальнем углу порта и разрешили побывать на берегу лишь по одному разу, поэтому не удалось съездить в древнейшие города Киото и Нара. Япония, конечно, чудесная страна, но, к сожалению, видел я там не так уж много. Центр города – типичный европейский, с широкими улицами, массой автомобилей, светящимися рекламами. Есть метро – чистое и просторное. Район порта и многочисленные районы окраин имеют характерный японский колорит, много лавочек, каких-то притончиков, сомнительного свойства, кабачков. На борт «Витязя» нагрянули торговцы различным барахлом. Приобрел японское кимоно для мамы, чайный сервиз из фарфора и из лакированного дерева. После Японии вновь спустились на юг к Филиппинским островам, сделали еще несколько разрезов и через Восточно-Китайское море и Цусимский пролив пошли во Владивосток, куда прибыли 11 октября после 3,5 месяцев плавания».

«Очень жалею Мартина, но, конечно, его песня была спета. И все мы это знали. Он для меня был больше, чем собака. Не знаю, как привыкну к новой собаке, хотя по описанию она мне очень понравилась. Я здоров. Ишиас не беспокоил. Очень не хочется идти в 4-ый рейс, который не привлекает меня с точки зрения сбора материала – слишком северный район. Надо думать о диссертации. Я, пожалуй, бы пошел в 3-ий. Очень торопился писать. Завтра напишу Васе и Алеше. Крепко целую. Коля».

21.10.1957. «10 дней как мы во Владивостоке. Очень жаль, что у меня много дел с различной отчетностью, а то я бы обязательно полетел домой. Несколько раз съездил на охоту. Промок и простудился. Полный письменный отчет о рейсе еще дописываю. К счастью, память у меня хорошая и все виденное до сих пор живо стоит перед глазами».

Мог ли ты тогда предположить, что через несколько лет ты побываешь в Токио и в Национальном Музее в Осаке, где профессор Нишида-сан любезно покажет тебе аквариум с двумя огромными мантами и с китовой акулой, и проведет вокруг экспозиции «Тихоокеанского Огненного кольца – Япония, Алеутские о-ва, Калифорния, Эквадор, Антарктика, Большой барьерный риф».

Начало твоей научной деятельности, как ты считаешь, связано с проведением Международного геофизического года (1957-1958 гг.), когда океанографические исследования распространились на весь Мировой океан и охватили районы, далеко удаленные от берегов России. Первым объектом твоего исследования стала ихтиофауна эпипелагиали – приповерхностных горизонтов водной толщи. Тогда, как ты писал, возможности сбора материала по океаническим рыбам из-за технического оснащения судов были сильно ограничены.