Глава 1
– Так значит, вы с шестнадцати лет работаете в аэропорту? – спрашивает меня маленькая женщина, ей явно уже далеко за сорок пять, но выглядит она очень даже неплохо. Я сижу в просторной переговорной «Б и Б»1, в офисе, недалеко от того места, где я живу. В лице этой привлекательной женщины читается неприязнь, и я практически вижу, как она оценивает меня не самым лучшим образом. На её лице отражаются недоверие и явно непонимание, как я могу быть нужной в этой большой компании в своём юном возрасте. Единственное, что я умею, – так это приспосабливаться к таким людям, как она.
– Вы абсолютно правы, миссис Браун. Я начала помогать моему отцу в аэропорту, как только мне исполнилось шестнадцать лет, а до этого я проводила всё свободное время, просто наблюдая за работой. Меня всегда восхищали самолёты, и я мечтала работать именно в этой сфере, – я дружелюбно улыбаюсь и поправляю свои шоколадного цвета волосы, аккуратно подстриженные лесенкой. На её лице не отражается одобрение или хотя бы какая-то симпатия, и я это прекрасно понимаю. Мне двадцать три года, и для всех удивительно, что во мне нуждается так много компаний. Я стала профессионалом своего дела за счёт любви к нему. Вот уже около полугода я прослушиваю сообщения и принимаю письма от всевозможных компаний в авиационной отрасли. Но это моё первое собеседование за долгое время.
– Почему вы считаете, что справитесь с этой работой? – миссис Браун приподнимает одну бровь. Я вижу, как она уже приняла решение о том, что я не подхожу им для работы. Но всё равно уверена, что в считанные секунды смогу исправить это мнение. Так происходит всегда. Люди просто не умеют не любить меня. Наверное, это досталось мне от матери, которую обожали все в нашем маленьком городе, пока она не погибла в автокатастрофе.
– При всем уважении, миссис Браун, но это ваша компания просила меня присоединиться к коллективу. Я не так сильно нуждаюсь в этой работе, как вы можете думать. Но могу вас уверить, что никто не справится с ней лучше меня. Может, это и прозвучит нескромно, но я лучшая. Но наверняка вы и без меня это знаете, – я вновь улыбаюсь и поправляю на коленях серую юбку. Именно из-за таких, как миссис Браун, я никогда не хотела работать в крупных компаниях. Но пришло время что-то менять. Уехав из маленького городка, от отца, друзей и аэропорта, где я работала всю свою сознательную жизнь, я оказалась в столице нашего штата и предстала перед огромным выбором вакансий. Но начала с малого: устроилась работать в аэропорт на низшую должность, быстро продвигаясь по карьерной лестнице. И вот полгода назад на меня началась настоящая охота, так как лучше меня никто не знает работу аэропорта и компаний, обслуживающихся там.
– Эм, милая, как ты думаешь, это подходит для новой формы? – произносит приятный мужской голос. Я оборачиваю голову в сторону только что открывавшейся двери и буквально застываю с открытым ртом.
– Ой, прости, я не хотел вас побеспокоить, но Эм, милая, мне так нужна твоя помощь. – Мужчина застывает в дверях и с мольбой смотрит на мою собеседницу. Она улыбается и, извинившись, отводит его в сторону.
А я так и не могу прийти в себя. Такого никак не ожидала увидеть. Это был самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела в своей жизни. Высокий, около двух метров, тёмные короткие волосы уложены с помощью геля, но это практически незаметно. На нём форма авиакомпании, в которой я прохожу собеседование. Сине-чёрные брюки со стрелками, белая рубашка с вышитым золотыми нитями на рукавах названием авиакомпании, через её тонкую ткань проступает рельеф его мускулатуры. На нём нет пиджака, он держит его в руках. У него пухлые губы, от которых наверняка не могут оторваться женщины, и эти глаза. Я никогда не видела таких глаз. Они кажутся почти чёрными, но, наверное, просто шоколадного цвета, но этот взгляд… Даже издалека, смотря на него, по телу пробегают мурашки. Я отгоняю все порочные мысли и внимательно изучаю своё резюме, что лежит напротив меня. Совсем не хочется подслушивать разговор, но краем глаза продолжаю наблюдать за ними. Вот он высовывает кончик языка и проводит им по нижней губе. Я чувствую прилив необыкновенных чувств. Меня возбуждает это движение его языка. Я, уже не отрываясь, смотрю на него. Как он прикусывает нижнюю губу и наклоняет голову чуть в бок, внимательно слушая свою собеседницу. На лице не отражается ни единой эмоции, и мне он кажется холодным, несмотря на идеальность его внешности.
Неожиданно понимаю, что он смотрит на меня, и краснею, как пятилетняя девочка, быстро отвожу взгляд и начинаю теребить край своей юбки. «Вот чёрт, подумает, что я дурочка, уставившаяся на него».
Я никогда бы не смогла назвать себя уродиной. Даже напротив, часто, вставая возле зеркала, понимаю, что весьма привлекательна. Нет, конечно, далека от моделей и их параметров, которыми восхищаются, и уж точно мне далеко и до Анджелины Джоли или кого там ещё любят все мужчины. Но я действительно милая. Длинные волосы, чуть ниже лопаток, шоколадного цвета, их я отращивала несколько лет, так как в детстве меня стригли очень коротко. Всегда ухоженные руки с идеальным маникюром, и кто бы что ни говорил, мне не жалко на это денег. У меня большие голубые глаза, которые порой становятся серыми, особенно когда я злюсь. Пухлые губы и прямой нос. Ну, насколько это возможно после падения с лестницы. Косо подстриженная чёлка падает на лицо. Я всегда крашусь перед выходом из дома, и вряд ли кто-то видел меня без макияжа, разве что мои подруги. Хотя единственное, чем я не могла бы похвастаться, так это фигурой супермодели. Я совсем не худая. Конечно, и не то чтобы очень толстая, но у меня всё на месте. Грудь, попа. Я никогда не откажу себе в шоколадке, это спасает меня от плохого настроения. Но я всегда старалась скрывать недостатки фигуры одеждой, правда, с такой работой сложно выглядеть элегантной и красивой.
Я вновь поднимаю глаза на беседующую недалеко от меня пару. Стараюсь не пялиться на них, но это сложно. Он почёсывает большим пальцем подбородок и кивает. У него тёмная щетина, ей около нескольких дней. Либо он много работает, либо ему нравится выглядеть немного небрежно. Да и мне это нравится. Машинально представляю, как это – целовать его щетинистый подбородок и ощущать, как он царапает кожу. По спине пробегает холодок, и я вздрагиваю, стараясь отодвинуть такие мысли подальше.
– Прошу меня простить, мисс Грин, – к столу возвращается миссис Браун и на удивление улыбается своей самой дружелюбной улыбкой. Ну, во всяком случае, мне кажется, что она довольна. Хотя на её месте я бы тоже была абсолютно счастлива при разговоре с таким красавцем. – Я вам не представила. Это Фабиан.
Я не успеваю поднять глаза, как он подходит ко мне и берёт за руку, нежно проводя большим пальцем по моей руке. Никогда в жизни не думала, что могу робеть перед мужчиной. Но чувствую его прикосновение, и меня вновь бросает в краску. «Да что же это со мной такое?» Поднимаю глаза на него и улыбаюсь уголками губ. Вижу улыбку и на его лице. Наши руки всё ещё соединены.
– Очень рад познакомиться, мисс Грин. Я столько слышал о вас. Да весь авиабизнес только о вас и говорит. Надеюсь, вы к нам присоединитесь, – он так на меня смотрит, будто не замечает, что мы в комнате не одни. Да и мне самой кажется, что весь мир замер, в то время как его рука всё ещё сжимает мою. Я не могу пошевелиться и даже слово из себя выдавить. Мои глаза направлены в его, и я вижу в этом взгляде что-то большее. Но никак не могу понять, что именно там рассмотрела. Наконец он отпускает мою руку, и ко мне возвращается понимание, что я в просторной переговорной. Вся магия куда-то исчезла.
Они обмениваются ещё парой фраз, и я слышу, как дверь закрывается. Нервно сглатываю и поднимаю глаза на понимающе смотрящую на меня миссис Браун. «Наверняка один из менеджеров по разработке формы, – думаю я и возвращаюсь в реальность. – Надеюсь, мы будем не так часто видеться, потому что я никогда не краснею перед мужчинами».
– Ещё раз прошу прощения. Фабиан не привык откладывать дела на потом, всегда отвлекает меня. Правда, скоро придётся принимать решения самостоятельно.
Я улыбаюсь и очень надеюсь, что на этом день моего позора закончится.
– Но продолжим наш разговор, – она вновь улыбается и присаживается на своё место. Её взгляд через секунду вновь становится холодным. Кажется, с его уходом и она перестала быть той улыбчивой женщиной и вновь превратилась в бизнес-вумен, какой всегда была, судя по тому, что я читала в журналах.
Я нахожусь в главном здании авиакомпании «ББА». Это одна из самых популярных компаний, занимающихся бизнес-авиацией. У них имеется несколько сотен самолётов, предназначенных для перевозки важных лиц, которым не пристало путешествовать с обычными людьми. Обычно я такими рейсами не занимаюсь, но с недавних пор мне приходится общаться и именно с такими компаниями. Но, по последним новостям, «ББА» решили расширить бизнес и ввести обычные рейсы и заняться перевозкой пассажиров. Они закупили уже несколько самолётов известных производителей, такие как Boing и Airbus. В этом году должны прийти первые самолёты, именно поэтому им требуется такой специалист, как я.
– Судя по вашему резюме, вы не оканчивали колледж, откуда же столько знаний об авиации и особенно в части, касающейся вашей нынешней работы по обслуживанию рейсов? – спрашивает она и пробегается глазами по моему резюме. Я возвращаюсь в реальность.
– Вы абсолютно правы. Колледж я не заканчивала, так как всё время работала. А знания приходили ко мне с опытом. Училась на ошибках, – говорю уверенно я. – На своих и чужих, – добавляю я и пытаюсь улыбнуться как можно дружелюбнее. Но это выходит как-то неловко. Ненавижу, когда начинают задавать вопросы об образовании. Да, я не уехала в колледж, когда был шанс, а предпочла работать и помогать отцу. Но нельзя же в этом меня винить. Но тут я ловлю себя на том, что в первый раз недоговорила правду. Но нельзя же рассказывать, каким именно способом я получила знания в области технологического процесса обслуживания самолёта. Это вряд ли обрадует мою собеседницу, впрочем, как и любого нормального человека.
Я не отвожу от неё взгляда. Она задаёт ещё несколько вопросов, естественных на собеседовании, и я немного расслабляюсь. Наконец встаёт со своего стула.
– Я была очень рада с вами познакомиться, мисс Грин. Надеюсь, вы примете предложение и станете частью нашей большой семьи. Я вышлю более подробную информацию на указанный вами электронный адрес, надеюсь, к концу следующей недели вы сможете дать нам своей ответ, – на удивление она вновь улыбается, а глазами показывает, что нам пора прощаться. Я чувствую себя как маленькая девочка, которая оказалась в доме больших дядь и тёть и совершенно не вписывается. Это первый раз в моей жизни. Вставая, я одёргиваю юбку и расправляю шёлковую блузку. На улице лето, и пусть работает кондиционер, я чувствую, что меня бросает в пот и становится невероятно жарко. Мы доходим до лифта, и женщина протягивает мне руку и улыбается, так как на нас смотрит пара зелёных глаз секретаря. Я нерешительно трясу её и обвожу помещение взглядом. Его нет здесь. Почему-то мне становится грустно оттого, что мы больше никогда не увидимся.
– Спасибо за всё, миссис Браун, – улыбаюсь, и как только звуковой сигнал говорит о прибытии лифта, я вхожу в него и через несколько секунд, наконец, остаюсь одна.
Бросаю сумку на деревянный стол в своём небольшом офисе в главном здании аэровокзала и улыбаюсь собственному отражению. Я добивалась этого очень долго. Чтобы во мне нуждались и все хотели заполучить меня к себе. Я шла к этому большими шагами, не без трудностей, конечно. Теперь, в своём юном возрасте, за меня дерутся, мне предлагают такую зарплату, от которой невозможно отказаться. Но вот придя к этому, я совсем не уверена, что готова бросить аэропорт ради авиакомпании. Конечно, это что-то новое, интересное и неизведанное, более детальное, и мне нравится именно такая работа, где не надо распылять своё внимание на всё. Но аэропорт всегда был частью меня, с того самого дня, как в первый раз отец взял меня с собой на работу. Мне было всего семь лет, и тогда я в первый раз увидела самолёт. Пусть из здания старого терминала, но уже тогда влюбилась в него. Я не люблю небо, порой даже боюсь летать, но обожаю самолёты, могу смотреть часами на них и на работу, которая ведётся. Это что-то потрясающее.
– Али, где ты была всё утро? Я ждала тебя к завтраку. Даже испекла булочки с лимоном, как ты любишь, – в трубку недовольно бормочет моя лучшая подруга Анна. Мы знакомы ещё со школы, с того самого дня, как она принесла мне воды, поскольку я захлёбывалась слезами от неожиданного удара баскетбольным мячом прямо по голове на физкультуре. Тогда все смеялись, а я, скорчившись от боли, сидела на скамейке и плакала. Только Анна тогда подошла ко мне и, улыбнувшись, протянула бутылочку воды. В тот день мы стали лучшими подругами. И даже когда она уехала в колледж в другой штат, мы постоянно созванивались и переписывались по электронной почте. Затем она вернулась и встретила Маркуса. Они встречались уже почти два года и скоро собираются пожениться.
– Не шути так, Анна. Ты и печь – это несовместимо. Говори лучше правду. Что ты заставила Маркуса пойти в кофейню и принести кофе с булочками, – я рассмеялась в трубку. Моя подруга никогда не была большой любительницей готовки, но вот вкусно поесть она любила. Наверное, именно поэтому она влюбилась в Маркуса. Хотя как было не влюбиться в симпатичного кондитера, у которого сеть своих кондитерских по всему городу.
– Это неважно, и ты не ответила на мой вопрос. Где ты была? – почти по слогам выговаривает подруга.
– Я всё же поехала на собеседование в «ББА». Ты говорила, что стоит попытаться, особенно учитывая, что они самые настырные, да и мне всегда нравилась их компания. Так что я поехала туда и поговорила с этой одной из Б., – я не хотела рассказывать о встрече с ним, ведь он просто самый красивый мужчина и мы вряд ли ещё когда-то увидимся. Поэтому подруга должна была услышать только краткую версию всех событий утра. Я рассказала, как всё прошло, и доложила, что мне дали неполных две недели на обдумывание и я собираюсь ими воспользоваться.
– Да что ты там думать собралась? Кто ещё предложит такие невероятные деньги такой молодой девушке без диплома классного колледжа из Лиги Плюща? Не смеши меня, ты обязана согласиться и даже не смей спорить, – когда было нужно, Анна могла быть серьёзной и настойчивой, хотя чаще всего она улыбалась и смеялась, веселилась от души, а особенно ей нравится дурачиться и указывать на глупость других людей, хотя это не всегда хорошо у неё получается.
– Нет, я должна всё обдумать. Это сложное решение. Я работаю в аэропорту очень долго и никогда не связывалась с авиакомпаниями напрямую. Это меняет всю мою деятельность. Но ты права, деньги действительно очень хорошие. И я смогу помогать папе и Люси, покрою часть кредита и смогу купить машину получше уже в декабре, – я всегда не обдумывала свои траты и деньги были для меня тем, что удовлетворяет мои желания, будь они мгновенными или планировались заранее. Я нуждалась в деньгах только потому, что они нужны для выполнения моих желаний.
– Вот именно. Ладно, я поняла, что тебя не смогу переубедить. Хотя один раз мне удалось это, но зря я, конечно, тогда это сделала. – Я практически видела, как лицо моей подруги изменяется и она сожалеет о том, что случилось, когда я приехала к ней в колледж, чтобы навестить. Но если я смогла пережить это и забыть, значит, и она сможет и однажды перестанет себя винить.
– Ладно, я побегу, меня опять зовут. Кажется, этот аэропорт не может работать без меня. Я тебя люблю, и передай привет Маркусу, – передаю поцелуй через трубку телефона и откладываю его в сторону. Надеваю жёлтый светоотражающий жилет, в котором все обязаны ходить по полю. Меняю туфли на каблуке на чёрные простые балетки и поправляю макияж глаз. Единственное, что люди не понимают во мне, так это то, что я всегда крашусь, так, как будто собираюсь на ужин после работы. Нет, не то чтобы мои глаза в блёстках или что-то типа того, но чёрные стрелки, тушь, румяна и лёгкий блеск для губ всегда на мне. Просто потому что так я чувствую себя гораздо увереннее.
Сегодня обещает быть тяжёлый день. Несколько самолётов из Вашингтона и Нью-Йорка, парочка из Сиэтла и Лос-Анджелеса, также европейские столицы и бизнес-авиация. Со мной, как всегда, три сотовых телефона. Один мой личный, его знают только друзья и папа с Люси, его новой женой. Второй для связи со службами, что находятся в здании аэровокзала, а другой – для связи на поле: хотя в служебной машине лежит рация, я ей никогда не пользуюсь, потому что она слишком часто ломается и дешевле и практичнее просто звонить.
На часах четверть двенадцатого. Впереди целый рабочий день, хотя я никогда не заканчиваю вовремя. Ухожу с работы не раньше девяти. Все в аэропорту знают, что я трудоголик, шла к своей должности очень долго и порой работала сутками, чтобы добиться своего. Даже теперь, имея свой офис с табличкой со своим именем на двери, я не расслабляюсь. У меня столько ещё впереди. Не хочу зря тратить время.
Когда я отрываюсь от бумаг, что скопились на моём столе, часы показывают половину одиннадцатого. За это время я не съела и салата, зато выпила столько кофе, что могло бы убить здоровую лошадь. Кофе – моя слабость. Плюсом к любви к алкоголю и красивым мужчинам, как тот, что встретился мне утром. Воспоминания о его глазах, украшенных длинными, как у коровы, ресницами, не дают мне уснуть прямо за столом, я улыбаюсь и автоматически зачёсываю волосы назад. Пора собираться домой.
В начале двенадцатого открываю дверь своей квартиры. Она находится на последнем этаже невысокого дома недалеко от центра города. Мне не хотелось жить рядом с аэропортом, так как обязательно проводила бы там слишком много времени и могла бы оставаться ещё дольше, а поездки домой на машине радовали меня и давали время отключиться от работы и вновь становиться собой. Как всегда, перед тем как оказаться дома, я заехала в любимый ресторан китайской кухни и купила свою любимую лапшу с креветками и, конечно же, захватила курицу для своей соседки. Наша квартира была полностью отражением нашей жизни, и только спальни показывали, насколько по отдельности мы отличаемся. Ева – моя лучшая подруга. После того как Анна уехала в колледж и я осталась одна, именно Ева оказала мне помощь и поддержку. На самом деле она куда больше, чем подруга, она моя сводная сестра. Да, я знаю, что обычно такие сёстры не ладят, но у нас сложились совсем другие отношения. Мы были очень похожи характерами, хотя внешностью просто две разные планеты. Она высокая блондинка с короткими волосами, вечно придумывающая что-то новенькое. Сейчас её цвет волос был чем-то странным – светлые корни и совсем тёмные концы, по словам Евы, это очень модно в нынешнем сезоне. По мне, так это было странно, но безумно ей шло. У неё немного суженные зелёные глаза, маленький нос и очень красивая фигура, не зря каждый вечер она ходит в спортзал. Иногда я ей завидую. Ева подрабатывает, снимаясь в каталогах различных фирм одежды, чаще всего джинсов – из-за длинных красивых ног, но вообще-то она великолепно рисует и работает в самой большой фирме, занимающейся интерьерами помещений. Ведущий дизайнер.
Я бросаю сумку на тумбочку справа от себя и включаю свет, освещая просторную гостиную, которая соединена с кухней, и всё это вместе одна большая комната, служащая нам и кухней, и столовой, и, конечно же, гостиной и офисом. Здесь протекает основная наша жизнь. Стена, которая предназначены для кухни, по нашей идее выкрашена в голубой цвет, и на ней нарисованы маленькие белые и жёлтые звезды. Одна из стен гостиной представляет собой рисунок кирпича, и на ней висит наш телевизор и стоит несколько стеллажей с книжками. Напротив наш любимый большой бордовый диван с невероятным количеством разноцветных подушек, это идея Евы, но мне нравится валяться среди них. Рядом стоят наши кресла: чёрное с цветным пледом Евы и бордовое под цвет дивана большое кресло с огромной подушкой, его я привезла из дома, единственное, что я забрала с собой. Это кресло сделала моя мама. Остальные стены выкрашены в нейтральный бежево-коричневый цвет, на них висят наши фотографии и фотографии друзей и семьи. Там же и стол с двумя ноутбуками и стопки журналов с фотографиями Евы. Эту квартиру мы купили на деньги, что заработали, работая несколько лет.
На кухне приятно пахло свежеиспечённым печеньем. Сестра любит радовать меня такими вот вещами после трудовых будней, и я не могу себе отказать в сладком, несмотря на свою фигуру. Я никогда не комплексовала по поводу неё, хотя порой, сравнивая себя и с Евой, и с Анной, я была уверена, что гораздо полнее их, но в этом была моя изюминка. Сняв балетки, ступила на мягкий ворсистый ковёр. Я заставила его купить Еву, когда поняла, что слишком холодный пол у нас не из-за того, что на улице зима. Пусть ей не нравится его цвет и она ненавидит его пылесосить, я всё же считаю его покупку необходимой. Усаживаясь на диван и беря в руки коробочку с китайской лапшой, я секунду раздумываю, не включить ли телевизор, но в голове всё ещё шумят голоса пассажиров и коллег, и я предпочитаю посидеть в тишине. Горит всего лишь торшер в углу возле окна во всю стену, которая прикрыта цветными шторами.
Я поворачиваю голову, услышав неожиданный шум, и морщусь, когда возле двери зажигается яркий свет. В моих руках застывают палочки, когда я вижу скользящую по паркету Еву в одной футболке с надписью «GAP», тянущую за собой какого-то парня, которого я вижу в первый раз в жизни. Она целует его возле двери и закрывает дверь. Скользит по двери вниз и смеётся, так она смеётся, только когда получает своё. Только спустя несколько минут её смеха она замечает мои глаза, смотрящие на неё, и поднимается с пола.
– Его зовут Адам, – невинным тоном произносит она и садится рядом со мной на диван. – Вкусно пахнет. А мне ты принесла? – Ева переводит взгляд с меня на коробочку в моих руках. Скользит глазами на стол, что перед нами, и, наконец, видит то, что искала. В ту же минуту в её руках уже зажаты палочки, и она откусывает кусочек курицы. Я обожаю смотреть, как она мурлычет от удовольствия.
– Не понимаю, как ты можешь лишать себя такого удовольствия намеренно? – сестра вскидывает бровь вверх и продолжает жевать свою курицу, прикрывая глаза от наслаждения.
– О чём это ты? – спрашиваю удивлённо я, хотя прекрасно понимаю, о чём она. Мои глаза скользят к календарю, что висит напротив стола с нашими компьютерами, и я мысленно отмечаю дату. Сегодня ровно сто дней.
Это, наверное, звучит странно, но вот уже сто дней я обхожусь без мужчин, то есть мой обет воздержания всё ещё в силе, и я пока не нарушила его. Не то чтобы я особо верующая или болею чем-то, просто за мою недолгую жизнь я совершила столько ошибок с парнями, совершенно разными парнями, красивыми и не очень, моделями, музыкантами, спортсменами, актёрами, простыми техниками, айтишниками, полицейскими и ещё много с кем, что однажды я поняла, что так продолжаться просто не может. Я встречалась с огромным количеством парней, с некоторыми дольше, с некоторыми меньше, а с другими проводя просто одну ночь. Нет, никакой душевной боли я не хотела заглушить, просто я люблю получать удовольствие, люблю его дарить. Мне нравится запах мужчины рядом и нравятся ощущения внизу живота от желания. Но за всё это время я не встретила ни одного стоящего парня. Кто-то обижал меня, кого-то я, а некоторые разбивали моё сердце на маленькие кусочки. И поэтому я решила, что не стану спать с парнями, пока не встречу действительно стоящего, с которым я смогу связать свою жизнь, увижу своё будущее с ним, потому что больше не хочу отдавать часть себя не тем парням. Не то чтобы я верила в прекрасного принца, что приедет ко мне на белом коне и заберёт в сказочный дворец, и ему будет плевать, что я немного полновата. Нет, скорее я верю в парня, который будет стоять на трапе и говорить, что я – то, что ему надо, я единственная. Вот в такое мне бы хотелось верить. Может, для кого-то это не романтично и не так красиво, как букеты цветов и признания в вечной любви, но именно о таком мечтала именно я. Ева и Анна почти в один голос говорят, что я зря придумываю и тем более зря лишаю себя удовольствия встреч с парнями, удовольствия секса и первого поцелуя. Но мне бы хотелось, чтобы это в следующий раз было чем-то особенным.
– Ты знаешь, что я по-другому это вижу. Не хочу сдаваться из-за какого-нибудь красавчика, который растопчет мои чувства, и я снова останусь одна, – я пожимаю плечами и откладываю пустую коробку на стол. – Ты знаешь, я больше это не перенесу, – улыбка на моём лице скорее не радостная, а показывающая, что, хоть я и справилась, не хочу больше повторять то, через что прошла. Ева прекрасно понимает меня и больше не произносит ни слова. Каждый оказывается в мире своих мыслей. Именно поэтому нам так хорошо вместе. Даже в тишине, когда мы обе молчим, я знаю, что она рядом и мы вместе, что бы ни происходило. Я встаю с дивана и, не произнося ни слова, посылаю воздушный поцелуй сестре.
Моя комната – это мой маленький мир, отражение моей души и моих чувств, тех, что прячутся от большинства людей. Небольшое помещение с окном на левой стене, которое прикрыто голубой просвечивающей занавеской. Мой потолок – это небо, кажется, даже виден самолет, взмывающий в небеса. Стены в голубых и синих оттенках, это либо море, либо небо, каждый видит по-своему, да и я порой сама не знаю, что именно это. На стенах висят фотографии моих родителей, моих друзей, а над кроватью висят три небольших фотографии в ряд, на них только я. Год назад я сделала профессиональную съемку и, выбрав лучшие фотографии, поместила их над кроватью. Чёрно-белые, как я и хотела, на них я такая счастливая, с цветами в волосах и в летнем платье, улыбаюсь и смеюсь. Именно такой я хочу быть всегда. Кровать и комод сделаны из светлого дерева, рядом с кроватью ящик для белья, сделанный из того же дерева, что и остальная мебель. За дверью прячется стеллаж с мягкими игрушками. Не маленькая девочка, но и у меня есть слабости. Плюшевые игрушки. Мне их дарят постоянно, и порой я сама их покупаю, но они прячутся от посторонних глаз за дверью, хотя в мою комнату разрешено заходить только мне и Анне с Евой, даже мой отец ни разу не был в этой комнате, после того как я окончательно завершила здесь ремонт. На кровати всегда весёлое постельное бельё разных цветов и множество подушек, обычно я не застилаю кровать, потому что мне лень, но сегодня она застелена.
Погружаясь в сон, я вижу того невероятно красивого мужчину. В голове звучит его красивое и необычное имя. Фабиан. Наверное, ради такого мужчины я бы смогла нарушить свой обет воздержания, хотя, скорее, я просто хотела бы, чтобы именно такой, как он, оказался бы единственным способным понять меня и мои мысли. Я проваливаюсь в сон так же быстро, как Алиса в кроличью нору.