Ломовские Сторожи
Еще в XVI веке, в 1571 году, по указу царя Ивана Грозного, была учреждена сторожевая служба: в особо опасных местах было велено строить «крепостцы» или сторожевые городки-остроги. Такие небольшие крепости-городки тянулись группами от верховьев рек Сура, Шукша, Ломов и Вад и далее на юг. И каждая крепость должна была оберегать линию по всему протяжению до следующей крепости. Из этих крепостей особые «пожигательные» люди выезжали в южную сторону от Ломова, в Дикое поле, и «пожигали» степь по рекам Буртас, Ворона и Чембар, дабы лишить подножного корма вражеских лошадей.
В наших краях ими, вероятно, были известные по летописям следующие остроги: Красный Ржавец близ сел Старая Толковка и Андреевка (также Красный Ржавец), далее острог Мордовский караул, находившийся в районе села Пачелма, и городок под названием «Журавлиный», находившийся в самом дальнем степном месте, на самом высоком холме между современными селами Белынь и Невежкино. Стояли такие крепостцы-остроги и на месте сегодняшних Верхнего и Нижнего Ломовов. Одна сторожа – восточный участок – проходила от реки Ломовой до Мокшанского большого леса, а западный начинался у реки Ломов и граничил с рекой Вад.
Охрану этих опасных участков несли «служивые люди» (пешие, конные казаки и стрельцы), присланные по царскому указу из городов Кадома, Шацка и Темникова. Но территории пока ещё незаселённой местности были огромны, а людей, её охранявших, было катастрофически мало, и опустошительные набеги кочевников на русские земли продолжались. В первой половине XVII века число набегов крымских татар увеличилось. В один из таких набегов ногайцы дотла «разорили и выжгли русское село Дмитриев Посад в Темниковском уезде, а жильцов посекли и в полон угнали». В 1621 году степняки дошли до Темникова, где полностью разорили Ямскую Слободу. Набеги продолжались постоянно вплоть до 1636 года. В те годы русский царь Михаил Фёдорович Романов написал указ: Провести от басурманских татарских приходов непрерывную линию-черту на 956 вёрст от реки Псла – на западе и до реки Волги – на востоке.
В царском указе было сказано:
«По „черте“ построить городы, а промеж городов по полям земляной вал и рвы и остроги, надолбы по рекам, да засеки в лесах и всякие крепости, чтоб на его государевы Украины теми местами татарского приходу не было».
Так что задолго до постройки городов Верхнего и Нижнего Ломовов здесь стояли сторожевые городки.
В РОСПИСИ МЕЩЁРСКИМ сСТОРОЖАМ 1571 ГОДА ГОВОРИЛОСЬ:
Первая сторожа (острог) стояла в верховьях реки Ломовой около устья речки Шукстры (около современного села Шуструй), на которой постоянно, сменяя друг друга, дежурили 6 человек: трое казаков из Кадома и трое из Темникова. Область их пограничного дозора простиралась на 60 вёрст в сторону Мокшанского леса, вниз по реке Ломовой.
Вторая сторожа в верховье реки Ломовой у находилась у Ногайской дороги (вблизи современного села Козлятское), которая шла от Торбеева Брода и Хобота. В этом остроге дежурили 4 человека, казаки из города Ряжска, которые охраняли эту дорогу в сторону Воронежа до Усть Становых Ряс и следили за продвижением по ней степняков.
Третья сторожа (также протяжённостью 60 вёрст) находилась в западной части от Ломовских сторожей, граница шла в сторону реки Вад, эта часть границы охранялась темниковскими и кадомскими казаками, которые разъезжали через Вадовскую и Идовскую дорогу до речки Выша.
Следующая, четвёртая сторожа на реке на Ломовой стояла в устье реки Шокши выше верхней дороги (сегодня это место в районе «Дома рыбака»). Дежурили в этом сторожевом остроге также шесть человек из Кадома и Темникова, а разъезжали они вниз по реке Ломовой по Мокшанскому лугу 15 вёрст и вверх по реке Ломовой до Вадовских сторожей 35 вёрст. следующая сторожа стояла в устье реки Шокша выше верхней дороги (соврем. 60 вёрст)
Пятая сторожа находилась в верховьях рек Ломовой, Буртас и Вад. Эта часть вместе с Вадовской и Идовской дорогой до реки Выша была под надзором кадомских и темниковских казаков.
При царе Иоанне Васильевиче Грозном до 1571 г. уже существовала длинная цепь укреплённых городов по всей степной украйне, от Алатыря и Темникова на местах современных городов Верхний и Нижний Ломовов до Рыльска и Путивля. Сторожевая служба была в ведении Разрядного Приказа, в который доставлялись все росписи станиц и сторож.
Украинские города, упоминаемые в разрядных росписях, делились по географическому положению на передние и задние.
На передовой линии находились весь современный Ломовский край, а также города Алатырь, Темников, Кадом, Шацк, Ряжск, Епифань, Михайлов, Мценск, Орёл, Новгород-Северский, Рыльск и Путивль. Это была передняя линия крепостей Московского государства, глядевших прямо в степь «Дикое поле» и высылавшая по всем направлениям свои разъездные станицы и сторожи. Впереди этой линии в самой степи, по местам, были уже сделаны рвы, засеки, забои на реках и другие полевые укрепления. В этой линии, на этой, так сказать, передовой и поставили чуть позже наши города.
Во вторую, внутреннюю линию входили такие города, как Нижний Новгород, Муром, Мещёра, Касимов, Рязань, Тула, Серпухов и Звенигород.
Во всех этих городах, находившихся как в первой, так и во второй линиях, были свои воеводы и осадные головы с отрядами служилых людей, боярских детей, казаков и стрельцов. Стрельцы были исключительно городовыми воинами и на передовую в степь не посылались. Боярские же дети, казаки вместе с «севрюками» (севрюки – это казаки, выходцы с северных территорий Руси), служилыми татарами и мордвой разделялись на городовых, полковых, станичных и сторожевых.
Первые несли службу по защите городов, вторые же поочерёдно отправлялись в степь на передовую для разъездов по сторожевым притонам и делились на станичников, вожжей и сторожей. За свою службу все эти служивые получали особое жалованье. При отправлении в степь на дозорную службу лошади, сбруя и вооружение оценивались воеводами, их описание вносилось в особые книги и по этим книгам выдавали вознаграждение. По всем украинским городам, сторожам и притонам у царя имелись особые чертежи и списки с «означением», в каком состоянии находились укрепления, сколько числилось в них войска и какого. Так что всякое донесение о движениях неприятеля Московское правительство могло поверять с планами и картами и по надобности передвигать свои пограничные войска с одного пункта на другой, а также подкреплять те места, которым угрожала большая опасность.
На передовой линии городов в разных направлениях назначались сторожи и притоны расстоянием друг от друга на два дня, день или полдня конного пути. Сторожи были в постоянных сношениях друг с другом и составляли несколько неразрывных линий, пересекавших все степные дороги, по которым татары ходили на Русь. Все эти пограничные сторожа тянулись группами от верховьев реки Суры до Семи, потом поворачивали к Ворсклу и Донцу.
Ломовские сторожи входили в восточную группу, граница которой шла выпуклой линией от Барыша, притока Суры, до реки Ломовой, притока Цны и далее до притока Воронежа. Третья – от реки Рясь по быстрой Сосне и её притокам и далее до верховьев Оки.
Перед 1571 годом всех сторож по всей украйной линии было 73, и по официальным росписям они разделялись на 12 разрядов.
Наш Ломовский край входил в десятый разряд, который назывался «Мещёрский» и куда входили четыре сторожи: первая находилась на речке Каргоначка, которая впадала в реку Барыш, Барыш впадал в Суру ниже Баранчеева городища с правой стороны; вторая находилась на реке Мокша между Сурой и Мокшанским лесом; третья – в верховьях реки Ломовой и четвертая – в верховьях реки Вад.
Сами казаки, нёсшие сторожевую службу между острогами и притонами, переменялись по двое и по трое, буквально не вылезая из седла и не распрягая коней, так как очень велика была опасность от татар со стороны «дикого поля». Воеводы, посылая в дозор своих подчинённых, давали им свои напутствия и наказы, или, говоря по-современному, инструктировали казаков. Одна из таких инструкций сохранилась до наших дней:
«Длительных остановок не делать, в одном месте огонь не разжигать, коли надо кашу сварить, то огонь должен быть незаметен. В степи на открытом месте не ночевать, а на ночлег становиться далеко в лесу. При обнаружении татар, калмыков, степняков и других воинских людей доставлять царю известие об этом коротким путём, ближними дорогами. А сторожам подозрительных людей отсылать с вестями своих товарищей в те же города, из которых городов кто на которую сторожу ездит, а остальным сторожам ездить на сакмы, и сакмы переезжать и людей смечать, а сметив людей спешить в те города, к которой Украйне воинские люди пойдут. А те сторожи, которые не дождавшись себе смены со сторожи сойдут, а в те поры Государевым украйнам от воинских людей учинится война, то тем сторожам от Государя царя и Великого князя быть казнёнными смертию».
Кроме сторожей в поле выезжала станица (передовой отряд) и при благоприятных условиях выжигала ковыль в степи на направлениях дорог.
Другая станица высылалась далеко в степь, вела разведку, выведывала наличие в степи неприятеля и при его появлении предупреждала свои сторожа-остроги об опасности. На каждом дальнем остроге-башне (как правило, это были просто наскоро сколоченные вышки с подпорками из длинных слег) на верхней караулке стояла чаша со смолой, или с крепко связанным и пропитанным ею соломенным тюком, который устанавливался также наверху сторожевого сооружения. При приближении врага с юга казаки поджигали чашу со смолой или пропитанный соломенный тюк, тем самым предупреждая другие заставы об опасности.
Сторожевая служба наших казаков была очень сурова и тяжела, но при этом они оставались настолько преданны своему царю и государству, что это просто изумляло иностранцев.
В 50-х годах XVII века Русское государство посетил англичанин Ричард Ченслер, который позже написал книгу под названием «Книга о великом и мужественном царе».
Говоря в своей книге о русских воинах, он писал следующее:
«Я думаю, что под солнцем нет людей, способных к такой суровой жизни, которую ведут русские. Хотя они проводят в поле два месяца, когда промораживает землю уже вершка на два вглубь, но простой солдат не имеет ни палатки, ни чего-нибудь иного над своей головой, обычная их защита против непогоды – войлок, выставляемый против ветра и непогоды. Когда навалит снегу, солдат огребает его, разведёт себе огонь, около которого ложится спать. Так поступает большая часть из них, исключая дворян, доставляющих себе на собственный счёт другие припасы. Но и такая жизнь в поле не так удивительна, как их крепость: каждый должен добыть и привезти провизию для себя и для своей лошади на месяц или на два. Сам он питается водою и овсяной мукой, смешанными вместе, лошадь его ест зелень и ветки.
Несмотря на всё это, русский работает и служит очень хорошо. Спрошу я вас: много ли найдётся между нашими хвастливыми воинами таких, которые могли бы пробыть с ними в поле хотя бы один месяц? Не знаю ни одной страны около нас, которая славилась бы такими людьми».
В октябре 1571 года царь Иван Грозный издал указ, который был подписан боярину Воротынскому, дабы тот поджигал степь в разных местах, чтобы таким образом отнять у крымцев возможность скрывать свои движения и также лишить их коней подножного корма, столь необходимого в дальних и быстрых походах по степям. Тогда же и была составлена роспись населённым пунктам, где предполагалось пожигать степь. Так на огромной территории к югу от Ломовских земель несколько дней полыхал ковыль, и дым и смрад от горевшей степи стоял на сотни километров.
«Роспись из которых украинных городов станицам поле жечи по приговору 7080 года октября дня. Из Мещёры поле жечи от Шатцкого города от Каменево Броду до Суволы и по обе стороны Суволы да к Елань Суволе и к Тилеорману и по обе стороны Тилеорману вверх по Вороне, а отпустити по тем урочищам станица шесть человек. А по Идовской дороге жечи поле по Буртасу и по Вороне по обе стороны Ченгара (Чембара) и до Камышлея (Колышлея) и по Камышлею от Казачьей дороги от верховья и до низу. А отпустити из Шацкого по тем урочищам другая станица шесть человек, а розписи им давати велети порознь.»
Из всего вышеписанного мы видим, что в Ломовских краях ещё в 1560—70 годах постоянно дежурили в сторожевых городках темниковские, кадомские, ряжские и шацкие казаки, которые несли свою суровую и опасную службу в ещё необжитой и дикой степи.
А раз эти сторожевые городки существовали уже во времена Ивана Грозного, то логично будет предположить, что именно в те времена и могло появиться небольшое поселение вокруг военного острога под названием Ломово, на месте которого и был построен город-крепость Нижний Ломов. (Но это, конечно же, нужно доказывать архивными документами, которые ждут своих будущих исследователей).
Однако на данный момент следует признать документально подтвержденным тот факт, что наш город Нижний Ломов строился не на пустом месте, а там, где уже существовало поселение. Называлось оно, как говорилось выше, Ломовое или Ломово, по названию реки Ломовой.
«Взгляд на местоположение Нижнего Ломова и окрестностей оного вопрошается пластическими красотами самой природы о быте времён незапамятных. Гора, как бы оторвавшаяся от другой какой-либо горы натиском и силою вековой деятельности стихий, с южной стороны во центральном обломе в 25 сажень (примечание автора: 54 метра) вышиною, и по фигуре полукружия версты на три прерываемая двумя оврагами, выражает мысль, что здесь сама природа уготовила место, где должна святиться память предков и вершиться благо в уделе гражданственности. Город Нижний Ломов основан на месте у реки Ломова и в то время, когда река была прибрежьем между Россиею и Крымскою стороною. Ибо древние укрепления оного и самая система построений на левом берегу реки суть доказательства, что правый берег не принадлежал ещё тогда России.
Да и в самых современных писцовых книгах оный повсюду именуется Крымскою Стороною. Следовательно, южная сторона, начиная от самого города, была для первых поселенцев не чем иным, как гнездилищем сторожевой неприязни»,
1837 г. Подпись первого Н-Ломовского училищного смотрителя Поликарпа Васильевича Орлова. фото из архива ГАПО.
Вот так, в своём «фирменном» стиле, поэтично и образно, начинал свое описание города Нижний Ломов наш древний земляк и первый краевед нижне-ломовской земли Поликарп Васильевич Орлов почти 180 лет назад.
Итак, на месте, где сегодня находится юбилейная арка и в её округе, до построения крепости-кремля находилось поселение Ломово, получившее название по реке Ломовая. Кто были изначально по национальности и вероисповеданию те люди, которые жили здесь, сведений у нас нет. Но уже в 1624 году здесь была построена деревянная двухэтажная с двумя престолами церковь Михаила Архистратига и Святого Луки, а значит люди, жившие в поселении Ломово, были по вере христианами.
Эта дата подтверждается многими документами (лично я насчитал 6 архивных документов, где указана эта дата). Для примера приведу запись в церковном журнале «Клировые Ведомости» и в Ревизской сказке за 1834 год, в которой указана именно эта дата, что мы и видим на фото.
Часть документа «Ревизская сказка» – 1834г., в котором указана дата основания Нижнеломовской однокомплектной Архангельской церкви. Фото из архива ГАПО
На ФОТО: часть документа «Ревизская сказка» 1834 г., где чётко написана дата основания приходской однокомплектной Нижнеломовской Архангельской церкви – 1624год.
Дата постройки Архангельской церкви-1624 г., архив ГАПО
Эта церковь, уже ветхая, стояла ещё и во времена бытности нашего училищного смотрителя, который её описал с подробностями:
«В Нижнем Ломове существует и ныне ещё церковь во имя архангела Михаила, построенная из липового леса, рубленная на правом берегу (здесь ошибка, конечно же, на левом) реки Ломова у самого города, около сторожевых укреплений, и о которой есть упоминания в древних писцовых книгах».
Ветхой церкви на тот момент было уже 213 лет…1
Берег левый, берег правый
Чтобы нам, современным потомкам, живущим в XXI веке, представить географическую картину юго-западной стороны города Нижний Ломов в древние времена, нужно выйти на арочную смотровую площадку, включить наше воображение и представить, что мы находимся в древнем городе первой половины XVII века. Какие же виды нам открылись бы в то далёкое время?
А увидели бы мы то, что правый берег реки Ломов (называвшийся в древности «Крымской стороной») был весь защищён вековыми лесами, болотами и топями. На месте сегодняшнего микрорайона ЭМЗ и части села Кривошеевка мы бы с большим удовольствием наблюдали красоты многовекового дубового заповедного леса. В стороне села Козлятского и Верхнего Ломова, в районе современного элеватора, нашему взору открылось бы красивое озеро. В сильную полую воду оно разливалось так, что превращалось в небольшое море и после наводнения оставляло после себя многочисленные болотца. В них селились не только утки и гуси, но и грациозные лебеди, длинноногие цапли и крикливые журавли. Невообразимый гомон от этих водоплавающих птиц стоял на всю Ломовскую округу. Позже местные ломовские специальные охотники-«лебёдчики» отлавливали лебедей и других птиц и отправляли их в Москву к царскому столу. Так, в сохранившихся документах говорится, что в 1663 г. в городе Нижнем Ломове было закуплено 19 лебедей и 28 журавлей, за которых московские стрельцы Никита Емельянов и Ларион Трифонов заплатили Нижнеломовским охотникам 32 рубля – кстати, очень неплохие по тем временам деньги. Взрослый лебедь стоил 2 рубля, журавль – 1 рубль 16 алтын, молодые птицы стоили все по одному рублю.
Продолжая находиться на Арке, обратим свой взор в сторону современной районной администрации. Здесь мы могли бы любоваться древней, рубленной из вековой липы церковью Михаила Архистратига – самой первой двухэтажной, с двумя престолами. Второй престол – во имя евангелиста апостола Луки.
Церковь располагалась примерно напротив сегодняшней районной администрации. Во второй половине XIX века она была перестроена в каменную и сохранялась вплоть до советского времени. А за крепостным рвом позже была поставлена Соборная Крестовоздвиженская церковь. Сегодня это место в городском парке, напротив бывшего спального корпуса интерната.
Подобная церковь была построена и в Верхнем Ломове. По старым документам известно, что для нее царем Михаилом Фёдоровичем в 1637 году была прислана всякая церковная утварь: образа, книги, ризы, сосуды, колокола и прочее со специально посланными для этого боярскими детьми Нормацким, Садиловым и Хвостовым. Эти бояре в крепость Верхний Ломов также привезли и разное оружие: 10 пищалей и ядра к ним, 50 пудов пороха и 3 пуда железной дроби.
Но вернемся к Нижнему Ломову и от Крестовоздвиженского собора направимся к горе, прозванной в народе «Шваревкой» – по имени известного ломовского купца Шварёва. Здесь с вершины горы мы бы увидели, как с севера на юг всю низменность пересекает шумная и быстрая в половодье речка Гоняйка (или ручей Гоняй, как называли речку раньше). Спускаясь с северных вершин холмов, в сильное половодье Гоняй затоплял всю низменность, образуя настоящий залив от левого берега реки Ломов. И вся местность от современной улицы Ленина (бывшей Пушкарской) до улицы Свердлова (бывшей Казанской) была покрыта водой.
По описанию летописца, течение Гоняйки в полую воду было настолько сильным, что ещё в девятнадцатом веке дубовый мост, который стоял в районе сегодняшнего отдела полиции, постоянно сносило в реку, а дома жителей, находящиеся поблизости, заносило песком и илом, тем самым причиняя немало хлопот местным обывателям.
Посмотрев на проделки речки Гоняйки в полую воду, вернемся опять на Арку.
Под скалистой горой (а гора действительно представляла собой голую скалу без земли и растительности) протекала чистейшая, берущая начало из многочисленных родников река Ломов, давшая название нашему городу. Река представляет собой слияние двух рек: первая река – Ломов – берёт своё начало около села Алексеевка и простирает свое течение мимо сел Новая и Старая Толковка, а далее Верхнего Ломова и около села Норовка сливается с другой рекой. Протяжённость этого рукава составляет 28 вёрст. Далее ещё через 22 версты рукав впадает в реку Мокша. Вторая река – Нор-Ломов – начинается в Керенской (ныне Вадинской) округе близ деревни Баранчеевка, простирает свое течение по этой округе 5 вёрст и входит в Наровчатскую, по которой течёт 7 вёрст, потом по Верхоломовской округе 17 вёрст и, наконец, по Нижнеломовской округе – 5 вёрст, всего 34 версты. Далее эти две реки сливаются в устье в одну – Ломов.
По берегам реки не было ни кустов, ни деревьев, которые мы наблюдаем сегодня, река просматривалась далеко на восток, а речную воду население использовало для питья вплоть до первой половины XX века.
В древности река Ломов имела немного другой вид, чем сегодня. Приблизительно от современного моста, принадлежащего фанерному заводу «Власть труда», вплоть до места, где сегодня находится Красный мост, она раздваивалась на два русла. Таким образом, между руслами образовывался остров, который был покрыт лесом. Затем река сливались в общее устье и дальше текла уже единым потоком вплоть до впадения в Мокшу под селом Прянзерки. Все это показано на старых картах Нижнего Ломова, в частности, на карте 1802 года, которую мне довелось обнаружить в Пензенском архиве.
Схема города Н-Ломова, 1802 год. Внизу видно раздвоение реки перед Красным мостом, а также сохранившийся ров на горе, оставшийся после крепости.
И вот этот год настал!
Местность для будущего города-крепости нашими далекими предками, судя по всему, была облюбована уже давно. Нам известно, что об этом говорилось в летописи, которая хранилась в Ломовском архиве в бытность Поликарпа Орлова. Там, в частности, говорилось, что место для будущего города было примечено ещё в 20-х годах семнадцатого столетия, а город Нижний Ломов был заложен в 1630 году. Но по какой-то причине строительство началось только через 7 лет – в 1637 году, а точнее, лета 7145-го. Но главной датой основания нашего города считается 1636 год, которым датирован указ из Москвы о его постройке.
И вот этот год настал. К тому времени ногайские татары объединились с крымскими. Опасность для Московской Руси усилилась, и в Москве решили спешно укреплять свои восточные «украйны». В 30-х годах XVII века было построено 30 городов, в том числе начали строить Нижний и Верхний города на реке Ломов.
В начале XVII века Нижнеломовский уезд представлял собой следующее географическое образование: на севере и северо-востоке уезд граничил с Алатырским уездом, на востоке он доходил аж до реки Суры и сегодняшней Пензы. На юге же он граничил с Саратовским, а на западе с Верхнеломовским и Кадомским (город Кадом ныне находится в республике Мордовия). Также Нижнеломовский уезд делился на четыре стана: Азясский, Никольский, Мокшанский и Завальный.
Царь Михаил Фёдорович Романов Величайшим повелением тогда указал:
«Для защищения святых божьих церквей, целости и покоя христианского от басурманских татарских безвестных приходов на поле построити черту: от реки Цны к реке Дону до Воронежа на 371 верст, а от Воронежа вверх по реке Вороне к Козлову и Тамбову на 205 вёрст, а от Тамбова до реки Волги на 374 версты, всего 965 вёрст. А по черте построити города, а промеж городов по полям земляной вал. Рвы, остроги и надолбы, а в лесах засеки и всякие крепости, чтобы на Его Государевой Украйне теми местами приходу (татар) не было».
Оборонительный вал начали строить чуть позже, а в лето 7144 заложили деревянную крепость – знаменитый в прошлом Ломовский кремль. Да, именно кремль, и именно – лета 7144. Здесь, я думаю, нужно сделать небольшое отступление и дать пояснение по поводу даты и некоторых названий.
Дело в том, что, до 1700 года на Руси было совсем другое летоисчисление. Счет календаря вели не от Рождества Христова (кроме церкви, конечно), а от Сотворения Мира. Новый год начинался на Руси в день весеннего равноденствия, 21—22 марта. Позже – 1 сентября, а после 1700 года – 1 января, что приходилось по Юлианскому календарю на церковный праздник 14 января «Обрезание Господне».
22 марта в народе новый год или новолетие отмечалось встречей жаворонков. С песнями и закличками наши предки выходили на улицы и таким образом встречали долгожданную весну и древний русский новый год или, правильнее сказать, НОВОЛЕТИЕ.
Многие из нас ещё помнят этот народный праздник, во время которого наши бабушки в русской печке пекли вкусных птичек-жаворонков из теста и угощали ими детей. Кстати, у мусульман старый – древний новый год празднуется до сих пор и тоже именно 21—22 марта, называется он «НАВРУЗ».
В неделе было не семь дней, а девять, после пятницы (пятого дня недели) шла не еврейская суббота, а шестица. Воскресение – день, внедрённый в календарь христианством, – назывался седьмицей. Далее – восьмой (осьмица), и девятый день назывался неделя (в смысле, «ничего не делать»: в этот день не работали). Ну а после дня, который назывался неделей, естественно, шёл день после недели – понедельник. Об этом даже в известной сказке Ершова «Конек-горбунок» говорится:
«И на первую седьмицу он поехал в град-столицу, вот осьмица (восьмой день) уж прошла и неделя подошла».
Церковь и религиозное общество того времени также были другими, и христианская религия имела разные названия. В разные времена у нас была Правоверная церковь, греко-русская вера и иудо-христианство. Не нужно забывать о том, что христианство вышло и образовалось как небольшая секта именно из иудейства и первоначально называлось «Войско Христово». И только после 1654 года, при церковном реформаторе патриархе Никоне (кстати, патриарх Никон – выходец из мордовской деревни Вольдеманово, равно как и его «визави», ревнитель старообрядчества протопоп Аввакум; обоих можно смело назвать нашими земляками так как территория, на которой они проживали, принадлежала Пензенской губернии), стало появляться устойчивое название христианской религии – православие.
Первая Ломовская церковь во имя Михаила Архистратига (Архангельская) была построена в 1624 году. И была она не православной, а правоверной старообрядческой, как и вся христианская религия Руси того времени. Спустя тридцать лет, в 1654 году, свершился церковный раскол, и русская церковь поделилась на православных и старообрядцев. Так как это касается истории нашего края, наших предков и православной религии, то остановимся на этом чуть подробнее.