Пять золотых
– Пять золотых.
Это хозяин. А зовут хозяина…
…а Витольд не знает, как хозяина зовут.
А Витольда зовут Витольд.
Витольд бросает на стол пять монет, хозяин шипит, да ш-што такое, одна серебряная. Витольд хлопочет, звиняйте, звиняйте, счас, счас, всё будет…
Падает на стол золотая монета.
Качается вывеска на ветру.
Это гостиница.
…таймбургские гостиницы отличаются особенным домашним уютом и располагающей атмосферой…
…до сих пор не могу поверить, что Иветты больше нет. Так просто не может быть, чтобы Иветты больше не было, быть не может такого мира, где нет Иветты…
Витольд закрывает дневник.
Вечереет.
Зажигаются огни на улице. Улочка маленькая, тихонькая, в стороне от оживленных проспектов.
Витольд на втором этаже, комнатка у него над вывеской.
А на третий этаж нельзя.
Там постояльцы.
Танцы.
Смех.
Бокалы звенят.
Витольд видит пятна света на мостовой, тени в окнах.
Десять золотых.
Это за комнаты наверху.
Витольд слышит, как звенят монеты. Кто-то расплачивается с хозяином.
Витольд опускается на колени перед иконой, вспоминает какие-то молитвы.
…в отчаянии прошу, чтобы Агнесса вернулась, ну что Ему стоит, ну пусть один-единственный раз кто-то вернется оттуда…
Чуть слышная музыка там, наверху.
Отблески окон на мостовой.
Силуэты.
Витольд вздрагивает, – третий справа силуэт кажется знакомым, тот же изгиб плеча, тот же локон, небрежно отброшенный на лоб…
…нет.
Этого быть не может.
Потому что.
«…и да будет тело предано земле…»
– Сюда нельзя.
Это хозяин. Замешкался Витольд, чуть не шагнул на третий этаж.
– Да я…
– Нет-нет, нельзя.
Хмурится Витольд, вот так, подумал хозяин, что Витольд прямо жить не может, рвется со всеми постояльцами перезнакомиться…
Моросит мелкий дождичек, переходит в снег, первый в этом году.
Зажигаются фонари.
– Да вы бы хоть развеялись, с жильцами познакомились…
Это хозяин.
…вон, вдова с дочкой комнату снимает, дочка у неё загляденье просто…
И показывает на комнаты внизу. И правда, вдова с дочкой сидят, ужинают, дочка красавица, на Витольда посматривает.
– А…
Витольд смотрит наверх.
– Нет-нет, туда нельзя.
…в который раз молю, чтобы вернулась Иветта…
– …согласно легенде в этом здании однажды снимал комнату странный постоялец, который не разрешал к нему заходить. И вот в один прекрасный вечер хозяин осторожно заглянул в комнаты наверху – и каково же было его изумление, когда он увидел свадьбу… догадайтесь, чью? Изумленный хозяин не поверил своим глазам…
Это гид рассказывает туристам. Гид по-диковинному одет, и туристы тоже. Ну, у них в будущем так одеваются.
Музыканты на улице спрашивают у туристов, из какого те века прибыли.
Туристы кивают – двадцать первый.
Музыканты наигрывают что-то заковыристое, не пойми чего, ну там в двадцать первом веке так принято.
Витольд слушает речь гида.
Не верит себе.
– Сейчас-то у нас туристов мало, а вот как сезон пойдет…
Это хозяин.
Откусывает от здоровенной кабаньей ножищи, довольно крякает.
Витольд осторожно спрашивает:
– А другие постояльцы наверху бывают?
– Да откуда им быть, дом-то проклят…
– …Иветта?
Нет никакой Иветты, привиделось что-то, пригрезилось, померещилось…
Витольд просыпается.
Смотрит на полоски света на мостовой, на темные силуэты с извилистыми рогами…
Спешно одевается.
Идет вверх по скрипучим ступеням.
Стучит в дверь.
Утро.
Лавочники открывают двери.
Витольд сонно продирает глаза, отчаянно вспоминает – был договор или не было. Нет, всё-таки был, вон, и печать на руке…
– Ну, сколько можно спать, так и всю жизнь проспишь…
Иветта?
Иветта чай заваривает, завтрак готовит.
– Ты же…
– Что я же? Уж не ты ли обещал весь мир к ногам моим положить, а теперь и завтрак сообразить лень:
Витольд молчит.
Украдкой потирает печать.
Наверху тихо, непривычно тихо.
Витольд догадывается:
– Съехали?
– Ага, свадьбу отыграли и всё…
– Десять золотых.
Это хозяин за стенкой. И тут же добавляет:
– Для вас бесплатно.
Звенят монеты, хозяин бормочет что-то, да что вы, да не надо…
Двери наверху открыты.
Витольд смотрит на постояльцев, он их по-другому представлял, с нимбами, а у этих нимбов нет…
Постояльцы Витольда приглашают с ними позавтракать.
Витольд делает шаг – печать больно обжигает руку.
Печать…
– Ты чего такой?
Это Иветта.
– Какой – такой?
Это Витольд.
– Ну, такой…
– Да не… ничего…
Украдкой потирает печать.
– А чего ты на свадьбу не пришел?
Витольд вздрагивает:
– Н-на к-какую свадьбу?
– На мою, на какую… ничего себе, внизу под нами жил, даже на свадьбу не зашел…
Витольд спотыкается о пустоту.
Трогает печать на руке.
Молчит.