3. Тощие годы
Отучившись в Кембридже, Дуглас Адамс стал подрабатывать делопроизводителем в разных конторах, не переставая думать о том, как построить свою дальнейшую жизнь. Кроме того, он подрядился писать скетчи для сатирического радиошоу «Конец недели», высмеивавшего, как явствует из названия, события каждой прошедшей недели, главным образом политические. В целом у него получались довольно забавные и оригинальные тексты, но Дуглас так и не научился выполнять заказы в срок, а потому из всех его скетчей в эфир попали считаные единицы.
Шоу «Нечто», подготовленное «Огнями рампы» в том году, попало не только на сцены Вест-Энда (впервые за много лет), но и на телевидение (Адамс с нежностью вспоминал о ста фунтах – огромном по тем временам гонораре, который ему заплатили за использование его скетчей в телевизионной постановке), а позднее на его основе было создано недолговечное радиошоу под названием «О нет, не может быть!» По мнению самого Адамса, шоу было «откровенно провальным», но, по крайней мере, посмотреть его пришли многие бывшие члены «Огней рампы».
В их числе был и Грэм Чепмен – тот самый врач ростом шесть футов и три дюйма, который предпочел медицинской карьере участие в проектах «Монти Пайтона» (именно он сыграл Артура в «Монти Пайтоне и Святом Граале» и Брайана в «Житии Брайана по Монти Пайтону»). На тот момент будущее группы было неясным, и Монти-Пайтоны занимались каждый своим делом, экспериментируя с собственными проектами. Скетчи Адамса пришлись Чепмену по душе, и он пригласил его выпить. Дуглас пришел, они выпили, поболтали и решили работать вместе. Так началось литературное сотрудничество, которому предстояло продлиться – с перерывами – восемнадцать лет. Адамс надеялся, что это станет для него большим прорывом: всего в двадцать два года от роду заручиться поддержкой одного из ведущих британских комиков – это дано не каждому. Но, увы, лишь очень немногим из совместных проектов Дугласа и Грэма суждено было увидеть свет.
Одним из тех, которым это все же посчастливилось (ну, почти), стало телешоу «Из лесу» с Чепменом и Саймоном Джонсом. Оно вышло в эфир лишь однажды, поздно вечером на канале «Би-Би-Си-2», и не привлекло в себе ровным счетом никакого внимания, оставшись без единого отзыва. В результате шоу прекратило свое существование, едва начавшись.
«Больше всего, – вспоминал Дуглас, – мне нравилась там симпатичная миниатюра о Чингисхане, который столько всего назавоевывал и стал такой большой и важной шишкой, что времени на новые завоевания у него уже не осталось: приходилось постоянно выслушивать доклады советников по финансам и так далее… Отчасти на меня повлиял Грэм, все время ворчавший насчет того, чем приходится заниматься его товарищам по “Монти Пайтону”. Этот скетч я просто обожал[14].
Второй эпизод шоу так и не вышел в эфир, хотя и в нем было кое-что неплохое. Лично мне там больше всего нравился “Окунь в Итоне” – миниатюра про окуня, которому дали место в Итоне, чтобы показать, что эта школа становится более демократичной. Поначалу несчастного окуня там затерроризировали, а потом он нашел себе богатого защитника, так что вся затея с показной демократизацией пошла прахом».
Итак, проект «Из лесу» провалился, но другому совместному начинанию Дугласа и Чепмена – «Шоу Ринго Старра» – повезло еще того меньше. Его не удалось довести даже до пилотной стадии. Шоу было задумано как научно-фантастическая комедия с Ринго в роли наемного шофера, который мучается на службе у босса-самодура, но в один прекрасный день сталкивается с инопланетянином, и тот по ошибке наделяет его сверхчеловеческими талантами – способностью путешествовать в космосе, составлять цветочные композиции и уничтожить вселенную одним мановением руки[15].
По этому сценарию предполагалось снять часовой фильм для американского телевидения, но, как уже было сказано, ничего не вышло. Дуглас вспоминал о «Шоу Ринго Старра» не без симпатии и позже «спас» одну из использованных в нем идей, включив ее в канон «Автостопа…» как мотив голгафринчамского Ковчега Б.
В тот же период Дуглас принял некоторое участие в работе над «Святым Граалем»; его скетч был существенно переработан, но в исходном виде повествовал о том, как киношники решили выкопать труп Мэрилин Монро, чтобы поставить ее на главную роль в каком-то фильме.
Кроме того, Дуглас помог Чепмену написать некоторые части его «Автобиографии лжеца» (и, по его словам, «чуть все не испортил») и стал соавтором сценария для одного из эпизодов «Доктора в пути». Именно этот (по правде говоря, не столь уж и значительный) его вклад в историю телесериала и сценарии двух немых сцен для последней серии «Летающего цирка Монти Пайтона» побудили американских издателей «Автостопа…» пятью годами позже заявить о нем как об участнике группы «Монти Пайтон». (Для особо дотошных, а также для особо заинтересованных читателей добавим, что, помимо вышесказанного, Дуглас исполнил роль хирурга в одном из пайтоновских скетчей, так и не вышедших в эфир, а позднее сыграл одну из писклявых «старых перечниц», как называли их Пайтоны, в сценке со старьевщиком, торгующим с тележки ядерными ракетами.)
Стоит отметить, что Дуглас все еще с трудом сводил концы с концами. Выплачивать семнадцать фунтов в неделю за съемную квартиру ему приходилось с кредитной карты. И он приуныл. Сотрудничество с Грэмом Чепменом, на которое он возлагал большие надежды, обернулось полным провалом, и к двадцати четырем годам Дуглас решил, что жизнь не удалась и сам он ни на что не годен. В действительности же крах их совместных проектов объяснялся целым рядом причин: и проблемами с алкоголем у Чепмена, и хронической нехваткой денег у Дугласа, и неопределенностью с будущим «Летающего цирка…», и самым обычным невезением.
В 1976 году, когда Дуглас Адамс и Грэм Чепмен наконец решили расстаться, Дугласа пригласили в Кембридж для постановки очередного ревю «Огней рампы». В прошлом от режиссера требовалось приезжать в Кембридж только на субботу и воскресенье на протяжении двух или трех месяцев, чтобы отсматривать подготовленный к его визиту черновой материал и шлифовать шероховатости. Но Дугласу опять не повезло: за последние два года клубное помещение «Огней рампы» закрыли и переоборудовали в торговый центр. Клуб лишился крыши над головой и дышал на ладан.
«Еще в семьдесят четвертом люди зубами и когтями дрались за места в зрительном зале, но теперь, в семьдесят шестом, мне пришлось обивать пороги и униженно выспрашивать: “Вы, случайно, не слыхали о таком театре – ‘Огни рампы’? А не желаете ли билетик на майское ревю?” Это было чудовищно. Мне худо-бедно удалось набрать участников – Джимми Малвилля и Рори Макграта, которые потом играли в сериале “Кто рискует – побеждает”, и Чарльза Шоннеси, который теперь стал звездой душещипательного американского шоу “Дни нашей жизни”, – и в итоге некоторые сценки вышли неплохо, но далеко не все, да и сама подготовка обернулась сущим мучением. Мне пришлось буквально высасывать это шоу из пальца, а оно, в свою очередь, вытянуло из меня все жилы».
Покончив с этой неблагодарной затеей, Дуглас вместе с Джоном Ллойдом, Дэвидом Ренвиком и прочими отправился на Эдинбургский фестиваль с фриндж-шоу под названием «Как это неприятно, когда что-то подходит близко», несколько скетчей для которого написал Эндрю Маршалл. Денег спектакль не принес, и годовой доход Дугласа упал до двухсот фунтов – а долг на кредитке приближался к двум тысячам.
В сотрудничестве со своим соседом по квартире Джоном Ллойдом Дуглас попытался работать на продюсерскую «Организацию Роберта Стигвуда». Они задумали научно-фантастическую комедию по Книге рекордов Гиннесса, но проект так и не пошел дальше сценария, столкнувшись с таким отношением, которое лучше всего можно передать одним простым вопросом: «Да кто такие эти Джон Ллойд и Дуглас Адамс?» Неудачным оказался и совместный проект пилотного эпизода для ситкома, который предполагалось назвать «Снежная Семерка и Белые Карлики», – о двух астрономах, работающих на вершине горы Эверест в вымышленной обсерватории, отрезанной от мира. («Идея была в том, чтобы ограничиться минимумом действующих лиц и декораций: мы надеялись, что покупатель клюнет на дешевизну. Но ничего из этого не вышло».)
Подавленный и почти сломленный бесконечными провалами, Дуглас откликнулся на первое попавшееся объявление о вакансии в «Ивнинг Стэндард» и стал телохранителем при семействе каких-то арабских богачей. Обязанности его заключались в том, чтобы сидеть в строгом костюме перед дверью отельного номера, в котором расположились его наниматели, и быстро убегать, если в поле зрения появится кто-нибудь с пистолетом или гранатой. (По-видимому, за все время службы такого случая ему не представилось.) Суточный доход нанимателей составлял 20 миллионов фунтов, что не лучшим образом сказывалось на моральном духе Дугласа, но в этой должности обнаружились и светлые стороны: она стала неисчерпаемым источником анекдотов и пополнила список экзотических профессий, впоследствии пригодившийся для биографии на обложках книг.
«Дело было в Дорчестере, – рассказывал Дуглас. – Арабы решили пообедать и спустились из номера в ресторан. Официант принес меню, и они сказали: “Давайте”. Он не сразу сообразил, что они имеют в виду все меню целиком, то есть делают заказ на тысячу с лишним фунтов. Но потом дело прояснилось, официанты принесли все блюда, арабы попробовали от каждого понемногу, вернулись к себе в номер и… отправили слугу за мешком гамбургеров – вот их-то они любили по-настоящему».
Сколько Дуглас ни пытался убедить телепродюсеров, что научно-фантастический комедийный сериал может иметь успех, те не поддавались. Долг на кредитке превзошел все разумные пределы, снимать квартиру стало невозможно. Дуглас чуть было не решил, что стать писателем ему не суждено и нужно найти себе «приличную работу». Под Рождество 1976 года он отправился к матери в Дорсет, где можно было не платить за квартиру, и прожил там полгода, приезжая в Лондон только в случае необходимости. Ему было двадцать четыре года, и жизнь не удалась.