5
На прочтение «Океана в конце дороги» у меня ушло два дня. Не потому что моя скорость чтения как у первоклашки, а потому что книга слишком сильно заинтересовала меня. Я растягивала чтение от главы до главы, бросят с желанием поскорее перескочить все эти строчки и узнать, чем все закончится. Это была одна из тех книг, в которую погружаешься с головой, и в какой-то момент ощущаешь себя ее неотъемлемой частью. Ты будто бы становишься одним из её персонажей, и у тебя есть своя роль в этой истории. Я думала, строила догадки, цепочки, старалась понять. В один момент даже захотелось крепко обнять того парня, давшего мне ее. Но всегда настает тот момент, когда чему-то обязательно приходит конец, вот и книгу мистера Геймана постигла та же участь в моих руках. История завершилась.
Первую половину дня мои мысли преследовали цитаты, факты, выводы, настоящее значение слова «Океан» в этом мире и, конечно же, досада. Очередное произведение было мной поглощено. Я хотела ещё, просто необходимо найти новую историю, такую же затягивающую и заставляющую задуматься.
Я снова пошла в тот книжный магазин, чувствуя неловкость и легкий дискомфорт. Почему-то было неудобно появляться перед ним там снова.
– Да вы только поглядите, кто пришел! – воскликнул парень, как только я перешагнул порог магазинчика. – Ты что, преследуешь меня? – тут же прищурился он.
Иронично сведя брови, я подошла ближе, спеша разочаровать:
– Ты слишком высокого о себе мнения. Я прочитала.
– Долго ты. – Сверкнул рядом белых зубов брюнет. – И как?
Я задумалась, пытаясь составить в мыслях точную формулировку мнения о книге.
– Каждый видит в этой сказке что-то свое: свое детство, свои страхи, воспоминания… Она заставляет задуматься о том, как на самом деле легко разрушить все то, что строилось годами и веками, как хрупок каждый отдельный мирок. Она поучительная и мудрая. Хочется грустить и радоваться. Здесь разворачивается целая битва, не только между добром и злом, но и между взрослым и ребенком, верой и неверием, миром фантазий и реальностью. Но победителей и проигравших нет: каждый что-то утратил, но что-то и обрел. Мне очень понравились слова Лэтти о взрослых: «Взрослые тоже изнутри не такие уж взрослые». Взрослые действительно остаются детьми, верно? Детство никогда не покинет человека полностью и всегда будет заполнять какой-то уголок души. Вообще, мне очень нравится Лэтти Хэмсток. Умная, яркая, рассудительная и жизнерадостная девочка. Ума не приложу, как Гейман мог так с ней обойтись! Несправедливо ведь!
Пока я говорила, парень внимательно слушал меня, иногда еле заметно кивая, соглашаясь со словами, и улыбка на его лице теперь сияла бликами довольства и заинтересованности. Он стоял возле кассы, подперев кулаком подбородок и внимательно слушая каждое слово, словно я не высказывала свое мнение о книге, а читала вслух Декларацию о правах человека. На его переносице образовывалась время от времени легкая складка, он изредка покусывал нижнюю губу, отводя взгляд куда-то в сторону, будто бы над чем-то размышляя. Я говорила и не понимала, что все это время смотрела только на него.
Когда мысли иссякли, а воздуха в легких стало не хватать, щеки густо покраснели, из-за чего я отвернулась к выставленным на витрине канцтоварам и прочим мелочам, осознавая всю ту глупость и неловкость положения, в которое загнала саму себя. Но, кажется, собеседник и не заметил этого.
Нарушив тишину шумным выдохом, он стукнул ладонью по столу и решительно произнес: «пойдем, найдем тебе что-нибудь новенькое».
Именно таким образом началось наше общение: я приходила за новыми книгами, которые он рекомендовал мне, а потом мы вместе обсуждали их, излагая друг другу свое мнение и нередко ведя споры.
Странным образом я привыкла к обществу этого парня. Он не смущал и не заставлял чувствовать себя не комфортно, хотя пока что единственной нашей темой были истории разбросанных по миру живых и умерших авторов, что герои останутся жить вечно. Он даже снимал бейджик в моем присутствии и никогда не спрашивал об имени или еще чем-то подобном. Кажется, ему нравилась такая неизвестность. Мои визиты были частотой в три-четыре прихода в неделю, в зависимости от объёма книги. После школы, во время обеда, на выходных… Иногда я попадала в то время, когда была чужая смена, а не его, и тут же уходила, потому что не смогла бы выбрать сама, и мнение другого продавца-консультанта меня не очень-то и интересовало.
До окончания учебного года и начала летних каникул оставалось меньше недели, когда неутомимые Ария и Холли вновь подошли ко мне со своими вечными попытками найти своей несчастной одинокой подруге парня. Даже не смотря на провал с тем же Ноа, они не отступали, как настоящие рыцари перед своим долгом…
– Не хочешь прогуляться после геометрии? – как бы невзначай спросила Ария.
Я сделала задумчивый вид, постукивая указательным пальцем по подбородку и всматриваясь в серый полоток:
– Хм… Рыжеволосый высокий красавец с прекрасными глазами и завышенной самооценкой, а еще с полным нулем в голове и эго, бьющим все рекорды. Угадала?
Девушки удивленно переглянулись между собой, сделав вид, будто бы понятия не имеют, о чем я говорю. А тем временем во мне не на шутку начинала закипать бесконтрольная злость.
– Ой, да ладно вам! Хватит водить меня на всякие бесполезные свидания с тупыми парнями, у которых один гель для волос вместо мозгов! Неужели вы не понимаете, что пока мне и одной хорошо. Я не хочу ни с кем встречаться, ходить на свидания. Мне нравится свобода! И те, кого вы каждый раз приводите… Да я даже видеть не хочу таких как они! Им никто, кроме себя любимых, не нужен! Они как фон, фоновый мусор. Если я одна, это не значит, что мне обязательно нужно искать пару! Да и кто вам вообще дал право делать это за меня? Если искать, то никогда не найдешь, ясно? Никогда! – Слова вылетали из меня как пули из винтовки, на одном дыхании, и воздуха катастрофически не хватало, из-за чего начали гореть легкие и кожа. Переведя дыхание, я начала говорить спокойнее: – Придет время, и найдется тот, кто будет со мной по своей воли, а не потому что его приволокли на свидание.
Опешившие подруги молча стояли, боясь, лишний раз пошевелиться. Я очень редко кричу на кого-то, наверно, именно поэтому они были в таком состоянии. Или потому что услышали всю правду о своей ужасной затее, и теперь все осознают. Во всяком случае, я не жалею о произошедшем. Рано или поздно как-то надо было донести до них это.
– Ладно… – спустя несколько секунд молчания, сдалась Гиллис. – Прости. Мы думали, тебе нужен кто-то. Ты постоянно одна и ни разу не ходила на настоящее свидание… Мы продумали, ты хотела бы, но, видимо, крупно ошибались в этом. Прости.
Ее слова прозвучали так, будто бы это я – самый большой эгоист, а не все те, кого они мне подсовывали. Хотелось поморщить нос от нахлынувшей неприязни, всем видом говоря, как ошибаются подруги, но их виноватый вид с нервным перебиранием пальцев отговорил меня так делать. Я просто молча топталась на месте, желая поскорее уйти. Это было самым трудным для меня в общении. Ощущение, похожее на то, когда тебя садят в тесную коморку размером чуть больше твоего тела. В один прекрасный момент воздух начинает заканчиваться, и ты судорожно оглядываешься по сторонам в поисках помощи, чувствуя себя одновременно огромным и ничтожно маленьким.
Не знаю почему, но мне стало стыдно… О чем бы я не думала, мысли постоянно возвращались к произошедшей ситуации и заставляли чувствовать этот ужасный ком в груди, отстраненность, вину… Несколько раз я, было, чуть не рванулась извиняться, поспешно останавливаясь и причитая, что сделала правильно, иначе свидания вслепую продолжались бы вечно.
– Может, сходим куда? – без какого-либо интереса спросила Бенсон.
– Я пойду домой. У меня еще куча дел… Пока.
Только когда я отошла от девушек на приличное расстояние, как пространство вновь стало расширяться.