Глава 7
– Бывает же так… – сказал Гарик.
Мира обернулась и взглянула на него. Он сидел на корточках у костра, рядом с ней, и сосредоточенно смотрел на огонь.
Степик и Леша жарили на мангале шашлыки, аромат которых распространялся в воздухе.
Девчонки бегали вокруг костра и мангала, хохотали, прикалывались, пили вино и строили поочередно парням глазки, пытаясь привлечь внимание всех сразу. Правда, те не особо реагировали на их несколько неуклюжие и слишком очевидные заигрывания, хотя поддерживали игру. Леша подмигивал Анне, утонченной столичной штучке, закутанной в меха. Рудинский грозил Маринке кулаком, когда она пыталась стащить с мангала полусырой кусочек мяса, и все пытался ущипнуть за объемистый зад Наташку, когда та проходила мимо. Девушка взвизгивала, даже в шутку пыталась ударить Степика по руке и вместе с тем ясно давала понять, что не прочь продолжить их роман. Ее круглое лицо раскраснелось от вина и мороза, а звонкий смех звучал так зазывно…
Взгляды же, которые Поляков бросал в сторону Гарика и Миры, были отнюдь не веселыми. А лицо Степика становилось сосредоточенным и серьезным, когда он, оборачиваясь, поглядывал на Ирину, стройную, невысокую шатенку с тонкими чертами лица и небольшими серо-зелеными глазами, почти такими, как вода в речке.
В Старых Дорогах Степик никогда раньше ее не видел и ничего о ней не знал. Она снова и снова притягивала его взгляд. Она так отличалась от остальных девчонок, с которыми он дружил не только здесь, в деревне, едва ли не с детства, но и вообще ни на кого не была похожа. Ирина была другой. Ее отстраненность, серьезность, молчаливость, как некая тайна, магнитом притягивали Степика. Загоняли в тупик, поскольку на нее не действовали проверенные временем способы обольщения. Он пробовал подкатить к ней, но серьезный, слегка насмешливый взгляд девушки как-то стразу охладил его пыл, однако подстегнул желание добиться своего. Он всегда умел нравиться девушкам и знал, что нравится и Маринке, и Ане, и Наташке, и многим другим в столице, и не понимал, почему не нравится Ирине. Вот и сейчас, словно наблюдая за ним со стороны, она так странно смотрит, и едва заметная улыбка кривит ее тонкие губы. Не веселая улыбка – чуть ироничная, чуть презрительная…
Яркий серп месяца висел в звездном небе, и в его голубоватом призрачном свете купались сосны, укутанные снегом.
Мирослава смотрела на ребят, и улыбка, украдкой, появлялась на ее лице. Она не горела желанием идти сюда, предпочитая другое место и общество другого человека, но, оказавшись здесь, не пожалела, что пришла. Пусть она не принимала участия в общем веселье, но ей и у костра хорошо было сидеть вот так, держа в руках пластиковый стаканчик с вином, который все же всучила ей Маринка, и наблюдать за остальными. Смотреть, не мигая, на огонь. Чувствовать его жар, опаляющий лицо и руки, слышать потрескивание дров в костре и скрип снега под ногами ребят и то, как трещат от мороза деревья в лесу.
– Первый шашлык готов! – объявил Степик, снимая с мангала шампур с мясом.
– Ура! – радостно закричали девчонки и обступили его со всех сторон.
– Предлагаю обновить стаканы! – закричала Наташка.
Все с радостью поддержали ее предложение.
Мира сделала глоток вина, которое немного согрелось в ее ладонях.
– …Это оттого, что ты в городе живешь, Гарик! – помолчав немного, ответила Мирослава. – Причем в большом городе, вот тебе и кажется происходящее здесь таким удивительным и необычным! А может, так оно и есть на самом деле! – добавила она, глядя на лес.
Гарик обернулся и устремил взгляд на девушку, любуясь тонкими чертами ее лица и бледной кожей. Светлые пряди волос, выбившись из-под шапочки, обрамляли лицо, создавая некий ореол.
«Бывает же так… – подумал Гарик. – Живешь, работаешь, тусуешься, встречаешься, влюбляешься, надеешься, расстаешься, а потом приезжаешь в какую-то Богом забытую деревню, входишь в хату и встречаешь девушку с самыми невероятными, поразительными глазами, и все вокруг теряет смысл…»
– Мира, хочешь, я принесу тебе кусочек шашлыка? – спросил Гарик.
Девушка кивнула.
Гарик легко, несмотря на свой высокий рост и внушительную фигуру, вскочил на ноги и пошел к мангалу.
– Мира! – крикнула ей Маринка, смешно взмахнув шампуром с мясом. – Иди к нам!
Мира улыбнулась и покачала головой.
Ей было хорошо с ними, но ей нужно было уйти. Туда, в неведомое, таинственное, оттого столь притягательное, где ждал ее незнакомец. Ей нужно было уйти к той елке, у которой он ее ждал.
Вернулся Гарик с кусочком шашлыка и, удерживая его двумя пальцами, передал Мире. Двумя пальцами Миро слава взяла его. Лишь на секунду ее прохладные пальчики коснулись пальцев Гарика, сильных и горячих. Это мимолетное прикосновение обожгло его, а девушка ничего не почувствовала. Просто взяла у него из рук кусочек мяса и стала есть.
Потом, когда шашлыки были готовы, все столпились у костра, снова и снова подбрасывая в него ветки и дрова, так что столп искр поднимался высоко в небо, пили вино, ели шашлыки, болтали, прикалывались, рассказывали анекдоты и смеялись.
Они были молоды и беспечны. Их сердца, яростно стуча в груди, стремились ввысь. Перед ними были открыты все пути, целая жизнь лежала впереди…
И Мира радовалась вместе с ними и пила вино, позабыв обо всем на свете. У костра было так тепло, а в кругу компании легко и хорошо, как нигде и никогда раньше не было. Здесь Мирослава не была той незаметной, скрытной девочкой из одиннадцатого класса, у которой ни подруг, ни друзей. Здесь она была полноправной личностью, а главное, никто не воспринимал ее как несмышленого ребенка. Наоборот…
Гарик не отходил от нее. Стоило ей обернуться или просто поднять на него глаза, тут же встречала его взгляд, и видела приподнятые в немом вопросе брови. Он готов был исполнить любое ее желание…
Мира подозревала: его повышенный интерес не просто дань вежливости или забота старшего о младшей.
Она определенно нравилась Гарику. И это было ново для Мирославы. В школе одноклассники, да и ребята постарше не проявляли к ней интереса, не видя чего-то такого, что могло бы понравиться. Того, что с избытком было у одноклассниц.
Но Гарик не был ее одноклассником. Он был классным парнем, классным другом. Чего-то большего с ним Мирослава не представляла. И не желала. В этом была абсолютно уверена.
Мира не много знала о любви, но точно знала, что Гарик не тот человек, который смог бы тронуть глубоко запрятанные струны ее души, пробудив трепетное и нежное чувство первой любви.
Впрочем, девушке иногда казалось, что такого человека вообще не существует. Уж слишком предвзято она относилась к парням. Уж слишком пристально всматривалась в них.
Задумавшись, Мира засмотрелась на огонь, а когда снова подняла глаза, наткнулась на внимательный взгляд Ирины.
Она первая отвернулась, в сторону леса, будто знала, что где-то там, в чаще кто-то есть.
Допив вино, Мирослава смяла стаканчик и бросила его в огонь. Кусочек пластика на мгновение вспыхнул синим и тут же погас. Отыскав глазами Маринку, Мира поднялась и пошла к ней. Девушка стояла спиной и смеялась над шутками Рудинского.
Мирослава дернула ее за рыжий локон.
– Мира? – обернувшись, удивилась Маринка.
Та лишь повела взглядом в сторону леса и, не сказав ни слова, пошла.
Маринка в полном недоумении всучила свой стаканчик стоявшему поблизости Степику и двинулась следом.
Она быстро нагнала Миру и пошла рядом.
– Тебе надо в туалет? – спросила она, первой нарушая молчание.
Мирослава отрицательно мотнула головой и остановилась.
Яркие всполохи пламени и темные фигуры ребят, мелькавшие в просветах между деревьями, остались позади. Впереди непроглядной угрожающей стеной вставал заснеженный лес.
– Маринка, мне нужно уйти! – выпалила Мира.
– Почему? Тебе не понравилась с нами? Ты от Гарика бежишь? – тут же стала допытываться Маринка.
Мира снова покачала головой.
– Нет, мне просто надо уйти! И я хочу, чтобы мой уход остался незамеченным!
– Но это невозможно. Все сразу увидят, что я вернулась одна, и Степик с Гариком тут же станут приставать с расспросами! Ты же знаешь своего брата, он о тебе печется так… К тому же еще этот мужик с хутора…
– Я знаю. Но мне очень нужно уйти!
– У тебя что же, свидание назначено где-то?
– Ну, что-то вроде того.
– Это секрет?
– Да!
– Ладно, тогда я скажу, что у тебя критические дни начались. Это ни у кого не вызовет подозрений и беспокойства! Я скажу, что ты не хотела никого беспокоить, а меня попросила немного тебя проводить! Хорошо?
– Да. Спасибо тебе, Марина!
– Да не за что! Беги и будь осторожна!
Мира кивнула. Махнув на прощание рукой, скрылась в лесу.
Чем дальше девушка уходила в глубь леса, тем тревожнее становилось на душе. Она шла по возможности быстро, часто проваливалась в сугробы, падала, вставала и, не отряхиваясь, спешила дальше. Засунув руки в карманы куртки, так сильно сжимала их, что пальцы немели.
Если у елки никого не будет, она умрет. Лучше умрет и замерзнет прямо там, но обратно этой же дорогой не пойдет. У нее просто не хватит ни сил, ни мужества. И так вокруг чудилось всякое… Некстати вспомнились волки.
Когда Мира наконец вышла к небольшой прогалине, на краю которой росла знакомая елка, в лунном свете сверкнул лишь стеклянный шар. И никого.
Слезы обиды и разочарования навернулись на глаза раньше, чем девушка смогла совладать с собой.
Это было нечестно и слишком жестоко! Ну почему, почему он так поступил? Ах да, он хотел причинить вред Степику! Оказывается, этот человек был охоч до тонкой и изощренной мести! Степик никогда не узнает, кто заманил ее сюда, когда найдет здесь замерзшей!..
Вдруг между деревьев Мира увидела стремительно мелькнувшую тень, в ту же секунду на поляну выскочил заяц-беляк и понесся прямо на нее. Девушка, завизжав, бросилась бежать, поскольку догадаться, от кого бежал заяц, задача не трудная.
Впрочем, далеко убежать не удалось: она уткнулась в кого-то, кого сразу не узнала, что еще больше испугало ее. Мира стала отчаянно вырываться из его рук, намереваясь бежать. Бежать без оглядки.
Но он крепко прижал ее к себе, пресекая попытки освободиться. Мира почувствовала знакомый запах парфюма, и ей захотелось расплакаться.
– Все, все, успокойся! Это всего лишь заяц, и волк за ним не гонится, уж поверь мне! – тихо заговорил он, обжигая ее лицо горячим дыханием.
– Это было… – заикаясь, начала девушка.
– Знаю, не лучшей идеей было приглашать тебя сюда. Прости, но ничего другого придумать не смог. К тому же мне казалось, что ты знаешь, что я иду за тобой. Я говорил, что не оставил бы тебя здесь одну… – сказал он, слегка отстраняя ее от себя, а потом и вовсе выпуская из рук.
– Но почему вы не вышли на тропинку? Вы же видели, что я одна.
– Обыкновенная мера предосторожности. Я не был уверен, что ты придешь одна. Я не был уверен, что ты не рассказала обо всем Степику. Если мыслить здраво, другая на твоем месте так и поступила бы. У тебя не было причин ничего скрывать… А мне вовсе не хотелось враждебных столкновений с парнями из деревни.
– Нет, я не собираюсь ничего никому рассказывать! – тряхнула головой девушка. – И у меня были причины прийти сюда! И вы можете считать меня ненормальной, потому что мыслить здраво я вообще не умею! Вот только я не понимаю, зачем вам все это… Вы ведь даже имени моего не знаете, и если вы говорите, что не хотите никому причинить вред и не хотите столкновений, я не понимаю, зачем…
– Я знаю, что тебя зовут Мира! – улыбнувшись, сказал он.
Конечно, улыбку его Мирослава не могла увидеть, как бы ни старалась, но она отчетливо «услышала» ее в его голосе.
– Зато я не знаю, как зовут вас! Или это тоже большой секрет, как и ваше лицо, которое вы зачем-то прячете под капюшоном?
– Нет, не секрет. Меня зовут Вадим.
– Приятно познакомиться!
– Мне тоже! – мужчина засмеялся. – Ты успокоилась?
– Вы не ответили на мой вопрос!
– Я не знаю на него ответа.
– Странный вы какой-то! Все происходящее странно… – призадумавшись, девушка сделала несколько шагов в сторону и, наклонившись, загребла ладошкой снег.
Вадим засмеялся.
– Почему вы смеетесь? – обернулась Мира. – Я кажусь вам смешной? Глупой, да?
– Нет, очень и очень юной.
– Ну, не такая уж я и юная! – отважно заявила Мирослава. – Мне уже семнадцать лет!
– А мне двадцать семь. Я старый уже, – сказал Вадим.
– Я не считаю, что вы старый! Двадцать семь – это не много. Вот если бы вам было пятьдесят…
– А что было бы, если бы мне было пятьдесят? – поинтересовался мужчина.
– Я бы решила, что вы какой-нибудь свихнувшийся старик, охочий до молоденьких девушек. И, естественно, не пошла бы в лес ночью с вами, наверняка все рассказав Степику.
Вадим снова засмеялся.
– Так, значит, в свои двадцать семь я, по-твоему, не падок до молоденьких девушек?
– Нет, – смущенно покраснела Мирослава, только сейчас сообразив, что сказала глупость. – Я не то имела в виду! Я точно знаю, вы не причините мне вреда!
– Почему?
– Не знаю. Но если бы вы хотели это сделать, вы бы сделали это еще вчера, на хуторе. Ребята сбежали, помочь мне было некому… Что вам мешало? Вы ведь и есть тот самый паренек с хутора, которого однажды избили мальчишки из деревни? Я слышала, как Степик говорил об этом. Они сделали что-то с вашим лицом, именно поэтому вы не хотите, чтобы я его видела?
– Нет. Просто… А зачем тебе видеть меня, Мира?
– Но как… Это не честно в конце концов!
– Ну, о честности пока вообще речи не идет! Что изменится от того, что ты увидишь мое лицо? Мы как-то по-другому станем говорить? Или о другом? На самом деле тебе это и не нужно! Ты уедешь скоро, возможно, мы и не встретимся снова… Пойдем, что мы стоим на месте, так и замерзнуть недолго.
Мира сделала несколько шагов по направлению к тропинке, а потом остановилась. Натянув шапочку на самые глаза, она набросила на голову капюшон, тень которого наполовину скрыла ее лицо.
– Ладно. Раз это не важно, тогда и я буду в капюшоне, – заявила девушка.
Мужчина тихонько рассмеялся и подошел к ней.
– Перестань, – он снял с ее головы капюшон и поправил шапочку, открывая лицо. На мгновение его пальцы коснулись ее холодной щеки. – Ты – совсем другое дело, мне нужно видеть тебя!
– В последний раз?
– Нет, если ты этого хочешь.
– Хочу!
– Пойдем, а то замерзнешь.
Неожиданно он вытащил из карманов куртки Мирины ладони, которые тут же утонули в его больших и горячих руках.
– Так я и предполагал. Ты когда научишься носить рукавицы?
– Скоро!
– Понятно, когда отморозишь себе что-нибудь! Идем, я провожу тебя домой, пока ты окончательно не окоченела.
Домой Мире не хотелось. Вот если бы он так и держал ее ладони в своих руках, девушка совершенно не возражала бы. Но он их отпустил.
Они двинулись в путь.
Петляли по лесу какими-то невидимыми тропками, пробираясь по сугробам. Мире не раз казалось, что они заблудились и уже никогда им не выбраться. Девушка оглядывалась по сторонам, но страха не испытывала. С ним было не страшно. С Вадимом она вообще могла бы до бесконечности блуждать по лесу.
Но мужчина, по-видимому, знал, куда шел. Он ни разу не остановился, не замедлил шаг. Скоро лес поредел, а потом и вовсе расступился. Перед ними простирались заснеженные просторы, луга и замерзшая речка. Вдали лежали уснувшие Старые Дороги.
На краю леса Вадим остановился.
– Я не пойду дальше. А ты беги и ничего не бойся! – сказал он.
Девушка кивнула, понимая, что спрашивать его о чем-то бесполезно. Она подняла глаза к его спрятанному под капюшоном лицу, на мгновение задержав взгляд, потом отвернулась и шагнула вперед.
– Подожди, – вдруг сказал мужчина, удерживая ее за руку.
Мирослава обернулась.
– Я совсем забыл. Сегодня ведь Рождество и… Вот, возьми это!
Засунув руку в карман, он достал оттуда небольшую квадратную коробочку.
– Что это? – удивилась Мира.
– Подарок.
– Но мне нечего подарить вам, – пробормотала она растерянно.
– Мне ничего не надо! – засмеялся он.
– Спасибо.
Девушка взяла протянутую коробочку и прижала ее к груди.
– На здоровье! А теперь беги!
Он отпустил ее, и она пошла. Оборачиваясь снова и снова, она все смотрела на его темную фигуру, удаляющуюся в темноту леса. Он же не обернулся ни разу. А вскоре и вовсе исчез. Лес поглотил его.