Глава третья
Пятница, 29 апреля
После завтрака майор Седов провел своих подчиненных к тиру. Его заместитель капитан Коновалов и старший лейтенант Грачев спустились в подвал учебного корпуса и приступили к занятиям по огневой подготовке из бесшумного оружия. Снайперам же командир группы приказал занять позиции на кронах деревьев и совершенствовать свое мастерство на мишенях, показывающихся в оконных проемах здания учебного корпуса. Тишину леса разорвали хлесткие выстрелы «СВДС». По окончании огневой подготовки бойцы перешли в спортзал. Группа занималась по распорядку дня, утвержденному полковником Трепановым. Лишь одним отличался сегодняшний распорядок дня от обычного: он был расписан только до 15.00. На базе ожидали прибытия иностранцев.
В 14.30 позвонил подполковник Крылов:
– Привет, Валера!
– Привет. Ты в аэропорту?
– Да, прибытие самолета из Парижа через пятнадцать минут.
– А когда должны прилететь остальные?
– Минский борт – в 17.00, Киевский – в 17.20. Самолеты из Берлина и Анкары – в 18.20 и 18.45 соответственно.
– Ты будешь собирать их вместе? Или подвозить по одному?
– Отдельно привезу французов. Белорусов, украинцев, немца и турка – всех вместе.
– У тебя микроавтобус?
– Да, «Форд».
– А моей машиной когда займешься?
– Она уже на стоянке.
– Понятно, спасибо! Жду. К встрече дорогих гостей все готово. Полковник Будин подсуетился как надо.
– Хорошо! Твои чем занимаются?
– В бассейне после физподготовки плавают.
– Трепанов не приезжал?
– Обещал, но пока его нет.
– Ладно, Валера, поговорим еще!
Во время разговора к Седову подошла капитан Верицкая. Встала в стороне и обратилась к командиру группы, как только Валерий положил телефон в карман куртки:
– Все идет по плану, майор?
Седов обратил внимание на то, что Верицкая сегодня была одета не как обычно. Строгий костюм сменился элегантным обтягивающим фигуру платьем, сверху прикрытым оригинального покроя накидкой. Переводчица сделала прическу, подкрасила глаза и губы, что не являлось характерным для нее.
– А вы сегодня прекрасно выглядите, Людмила Константиновна.
– Разве я когда-то выглядела плохо?
– Нет, конечно, но сегодня вы просто неотразимы.
– Перестаньте, майор. Ведь вам же наплевать, как я выгляжу. И сегодня, и в другие дни.
– Нет, не наплевать. Всегда приятно видеть красивую, следящую за собой женщину.
– Однако комплимента я дождалась от вас только сейчас.
– Это совершенно ни о чем не говорит. Мы очень редко встречаемся.
Верицкая взглянула на Седова:
– При желании – вашем, майор, желании – мы могли бы встречаться чаще.
– А вот тут вы, Людмила Константиновна, ошибаетесь. От меня как раз ничего не зависит. Вы же знаете нашу службу. Пара-тройка дней в Москве – и командировка.
Верицкая вздохнула – как показалось Седову, несколько притворно:
– И двух-трех суток вполне достаточно… ладно, оставим эту неблагодарную тему. Скажите лучше, прибытие иностранцев ожидается по графику?
– Так вот почему вы сменили строгий костюм на платье?
– Я должна вместе с вами встречать иностранцев. Думаю, что официальность этому событию придавать не следует. И… может быть, мы перейдем на «ты»?
– Боюсь, не получится, – ответил Седов. – Привычки, знаете, перебороть сложно, если возможно вообще.
Верицкая вплотную подошла к майору:
– Повторяю, Валерий Николаевич, при желании возможно все…
– Но не для меня. А насчет иностранного пополнения, то первых двух специалистов из Франции подполковник Крылов должен подвезти ориентировочно к половине четвертого. Если благополучно минует пробки.
– Не забудьте, майор, предупредить меня о прибытии французов. Я буду у себя.
– Непременно, Людмила Константиновна. И извините, если чем обидел вас. Поверьте, ненамеренно.
– А я не умею обижаться, Валера. Как-то не научилась.
– Вот это правильно.
Верицкая пошла по аллее в сторону корпуса размещения группы обеспечения формирования отряда «Z». Седову же неожиданно стало жалко эту женщину. Не было в Верицкой того, что привлекает мужчин. Возможно, она стала бы прекрасной женой, уж верной, заботливой точно, но ненадолго. Долго с Людмилой Константиновной никто не прожил бы. Она, скорее всего, это знает – и, наверное, сильно страдает, в то же время не имея сил изменить себя. Заметно, что Верицкая хочет сблизиться с ним, но Людмила не нравилась ему, и ничего с этим поделать было нельзя.
Крылов позвонил в 15.20.
– Валера, мы на подъезде к Колитвино. Готовься к встрече, минут через десять будем на базе.
– Понял, Толик!
Седов прошел ко второму корпусу. Верицкая разговаривала с начальником медицинской службы базы майором Цейманом. Тот, в отличие от Валерия, вел себя с дамой куда приветливее. Переводчица, заметив командира группы, прервала разговор с медиком.
– Нам пора встречать иностранцев? – спросила она.
– Да, Людмила Константиновна. Звонил Крылов, он с французами будет на базе через считаные минуты.
– Тогда поторопимся? Негоже заставлять гостей ждать.
– Я вам, Валерий Николаевич, сейчас нужен? – уточнил Цейман.
– Нет, Марк Генрихович. А вот завтра у вас работы будет много.
– Медицинский осмотр, я знаю. У меня все готово.
– Прекрасно!
– Я бы хотел переговорить с вами, Валерий Николаевич, как говорится, тет-а-тет.
– Тема?
– Служебно-личная.
– Вот как? Хорошо. Разберемся с французами, я зайду к вам в санчасть. Это вас устроит?
– Вполне.
Седов повернулся к Верицкой:
– Идемте, товарищ капитан.
Седов и Верицкая подошли к КПП вовремя. Через минуту на территорию базы въехал микроавтобус. Из него вышли подполковник Крылов и двое спортивного вида молодых мужчин в штатской одежде.
Крылов представил мужчин:
– Представители Франции в отряде «Z» – специалист по радиоэлектронике капитан Филипп Леруа и врач лейтенант Жан Додье. А это, – подполковник указал на Валерия и Людмилу, – командир отряда майор Седов и переводчица из группы обеспечения капитан Верицкая.
Французы кивнули:
– Очень приятно!
Верицкая тут же задала прибывшим вопросы на английском, немецком и русском языках, касающихся первых впечатлений от приезда в Россию. Офицеры ответили.
Верицкая доложила Седову:
– Языками ваши новые подчиненные, Валерий Николаевич, владеют хорошо. Но мне необходимо время для более глубокой проверки.
– Оно у вас будет… Где ваши вещи, господа? – спросил прибывших майор.
– В автобусе, – ответил капитан Леруа.
– Забирайте, и прошу за мной.
– Есть, господин майор.
Седов провел французов в главный корпус и показал им номера, ожидая оценки временного пристанища. Но офицеры осмотрели комнаты без каких-либо эмоций, не показав, довольны они или нет.
– Обустраивайтесь, отдыхайте, – сказал Седов. – Около 20.00 должен собраться весь личный состав отряда «Z», после ужина – совещание. Там и познакомимся поближе.
– Есть, господин майор, – вновь отозвался капитан Леруа. – Форма одежды на базе и конкретно на совещании?
– Сегодня – свободная. Экипироваться будем завтра.
Оставив французов, Седов вышел на площадку перед корпусом, где собрались бойцы группы «Тень».
– И как тебе, командир, французы? – спросил Коновалов.
– На удивление малословны. Ведут себя раскрепощенно, но держат дистанцию. Мне почему-то казалось, что французы, напротив, общительны и разговорчивы…
– Разговорятся еще! Как пойдем в рейд, от дистанции и сантиметра не останется… Может, навестить их?
– Не надо. Пусть устраиваются, отдыхают. В 20.40 совещание, тогда и пообщаетесь. А пока разойтись по номерам. Отдыхать. К французам, да и ко всем иностранцам, до совещания носа не казать.
– Понятно!
– А раз понятно, Юра, командуй группой и следи за дисциплиной. Я к начальнику медицинской службы.
– Насчет зомбирования?
– И насчет этого тоже.
Седов прошел в медицинский пункт. Цейман предложил майору присесть на кушетку, сам устроился напротив за столом.
– И о чем таком одновременно служебном и личном вы хотели переговорить со мной, Марк Генрихович? – спросил Валерий.
Цейман замялся.
– Скорее попросить, Валерий Николаевич…
– О чем? И давайте без дамских ужимок. Что хотели?
– Понимаете, Валерий Николаевич, я полгода назад развелся с женой…
– Ну и что? Я тоже развелся в свое время. И не вижу в этом ничего предосудительного.
– Это так, но видите ли, я развелся с Мирой из-за того, что полюбил другую женщину.
– Стандартный повод. Чего вы от меня-то хотите?
– Выслушать, не перебивая.
– Ну, хорошо, говорите. Только, пожалуйста, покороче.
– Да, конечно… Так вот, я развелся с женой из-за того, что полюбил другую женщину. Эта женщина вам знакома.
– Даже так? И кто же она?
– Медицинская сестра, прапорщик Муравьева.
– Вика? – удивился Седов.
– Да, Виктория Дмитриевна Муравьева. Не скажу, что и она испытывает ко мне такие же чувства, что я к ней, но постепенно между нами установились достаточно теплые отношения. Близкими их не назовешь, потому что близости как таковой не было. Однако всему свое время.
– Да, как говорится, вода камень точит.
– Ну не совсем так, но в принципе верно. И до вчерашнего вечера все у нас шло гладко.
– Что же произошло вчера вечером?
– Ваш офицер, старший лейтенант Грачев, вчера пришел в санчасть. И они с Викой ушли к озеру.
– Вот что… – улыбнулся Седов. – Грач увел у вас девушку, так?
– Надеюсь, не так, но если он и дальше будет продолжать ухаживания, то это может привести к печальным последствиям.
– Для кого?
– Для меня, для Вики… Вы здесь люди временные. Пробудете несколько дней – и на войну. А нам с Викой оставаться. Но какими могут быть дальше наши отношения, если ваш старший лейтенант вскружит голову Виктории? Как говорится, поматросит и бросит… Как мне после этого жить с ней?
Седов поднялся и, не спрашивая разрешения медика, прикурил сигарету, используя под пепельницу банку из-под какой-то мази.
– Но вы же сами, Марк Генрихович, говорили, что не исключаете, что Муравьева не испытывает к вам ответных чувств. Она свободная женщина и вправе делать, что пожелает, в том числе и выбирать себе мужчин.
– Но я же ради нее развелся с женой!..
– А Виктория об этом знает?
– Знает.
– Она поощряла ваш развод?
– Нет. Но и не пыталась его предотвратить.
– А с какой стати ей было влезать в ваши семейные отношения?.. Но это ладно, со своей проблемой разбирайтесь сами. От меня-то вы что хотите, Марк Генрихович?
– Запретите вашему подчиненному ухаживать за Викой.
– Вы сами-то подумали, что сказали? У меня, извините, не солдаты-срочники войсковой части, что дислоцируется за пределами России. Как, скажем, было в советское время, когда войска стояли в Германии, Венгрии, Чехословакии, Польше; там солдатам, да и офицерам, запрещалась связь с местными женщинами. У моих офицеров и прапорщиков, кроме службы, есть своя личная жизнь, и вмешиваться в нее я не имею права. Так что в этом плане я ничем не могу вам помочь.
– А я надеялся на вас… Ведь ваш подчиненный может сломать мне жизнь.
– Я понимаю ваши чувства, уважаю их, но помочь, повторяю, ничем не могу.
– Ну, хоть поговорите с этим старшим лейтенантом!
– А почему бы вам самому не встретиться с ним?
– Вы считаете, это даст результаты?
– Не знаю. Но мое мнение таково: даже если Грачев и перестанет ухаживать за медсестрой, то это для вас ничего не изменит. Насильно мил не будешь, Марк Генрихович. А унижаться не надо. Вы все же офицер.
– Но я люблю ее, Валерий Николаевич!
– Поговорите с Грачевым – это все, что я могу вам посоветовать. А дальше разбирайтесь в чувствах Виктории.
Встал со стула и Цейман.
– Извините! Вы правы. Мне надо самому во всем разобраться, и если уж принимать удар, то достойно.
– Вот это правильно. Это по-мужски.
– Благодарю, что выслушали меня. Надеюсь, наш разговор не выйдет из этих стен?
– Об этом могли бы не говорить.
– Да, конечно! Извините…
– Скажите, Марк Генрихович, когда медицинской службой запланировано зомбирование группы?
– Вы имеете виду мероприятия психологического характера?
– Да какая разница, как эта хрень называется… Так когда нас планируют обработать?
– Этим будут заниматься специалисты института. Их планы мне не известны. Я должен провести медицинский осмотр и дать заключение о состоянии здоровья ваших подчиненных. Это всё. Не считая того, что и в дальнейшем обслуживать личный состав отряда при нахождении его на базе. Обслуживать, естественно, по медицинской части.
– Понятно, что не по политической… Ясно! Пойду я.
– Еще раз извините.
– Не за что, Марк Генрихович, не за что!
Выйдя на главную аллею, Седов столкнулся с Грачевым:
– На ловца и зверь бежит… И куда мы так спешим, товарищ старший лейтенант?
– В санчасть, товарищ майор! – смутился Грачев.
– В санчасть? И зачем?
– Да вот голова что-то разболелась.
– Значит, ты к майору Цейману направляешься?
– Ну, зачем тревожить врача… Медсестра таблетку даст, и все дела.
– С презервативом даст или без?
Грачев удивленно посмотрел на Седова:
– Не понял, командир…
– Во-первых, кто разрешил покинуть корпус?
– Капитан Коновалов.
– Проверю. Во-вторых, ты вчера с прапорщиком Муравьевой вечером прогуливался по территории?
– Так точно. В свободное время. А что, нельзя?
– И как прогулка?
– Да нормально все, командир. А с чего ты мне подобные вопросы задаешь?
– С чего? Ответь, у тебя вчера что-нибудь было с Муравьевой?
– В смысле?
– Ты мне тут под дурачка не коси! – повысил голос Седов. – В смысле… В прямом! Переспал с медсестрой?
– Чего?..
– Со слухом плохо?
– А если и переспал, то что? Моя личная жизнь, имею право…
– Верно. Если бы твоя личная жизнь не задевала личной жизни другого человека…
– Кого это? А, понял! Ты о Цеймане?
– Допустим. Тебе известно об отношениях майора и медсестры?
– Известно. Виктория рассказала, что Цейман по ней сохнет и что из-за нее развелся с женой.
– Что? Муравьева вот так спокойно и открыто тебе об этом рассказывала?
– Ну да.
– И где рассказывала?
– В спортзале… а, ч-ч-черт, и надо же было проколоться…
– В спортзале? С этого момента поподробнее.
– Верно умные люди говорят: язык мой – враг мой, – вздохнул Грачев.
– Ты в сторону разговор не уводи…
– Да чего уж теперь? В спортзале мы с Муравьевой… после отбоя. Там тихо, маты, темно…
– Понятно. Значит, переспал с медсестрой.
– А что в этом такого? Я, между прочим, силком ее в спортзал не тянул, сама предложила.
– А перед этим о Цеймане рассказала?
– В процессе…
– А человек страдает.
– Да дурак он, этот Цейман, – воскликнул Грачев, – хоть и ученый человек. У него что, глаз нет? Не видит, с кем жизнь связать решил?
– Это не твое дело.
– Но и не ваше, товарищ командир. А насчет Муравьевой, то майор может не беспокоиться. Хочет жениться – пусть женится. Виктория только и ждет, когда он ей предложение сделает. А тот лишь молчит да вздыхает. Обстрадался весь… Получит он в жены Муравьеву, только потом ему по городу будет не пройти.
– Это еще почему?
– А ты не догадываешься? Да Вика ему такие рога наставит, что он все троллейбусные и трамвайные провода ими рвать будет. И уважаемый Марк Генрихович в этом сам виноват. А я человек холостой. Женщина предложила переспать – почему я должен отказываться? Или, может, мне надо было у Цеймана разрешения спросить? Не я ему жизнь ломаю, а он – сам себе.
Конец ознакомительного фрагмента.