Глава 3
С крыши торгового комплекса, неподалеку от того места, где недавно стояла Инга, сорвался кусок пластика и рухнул вниз, сбив с ног какую-то гражданку в светлом пальто. Гражданка осталась жива, но полетела на землю вверх тормашками – взметнулись высокие каблуки на коротких толстых ножках и сумочка на длинном ремне.
– Ах, зараза! – закричала потерпевшая, которую немедленно облепили желающие протянуть руку помощи. Они подняли ее, отряхнули и теперь сочувственно слушали. – Безобразие! Кто отвечает за это все? Кто положил эту дрянь на крышу?! Если бы она упала ребром, меня разрубило бы пополам!
Кричала и возмущалась Агния Матвеева, главный режиссер театральной студии «Коломбина», которая устроилась в кривом переулке неподалеку от метро. Студия считалась модной, о ней писали, и поэтому главреж мнила себя современной властительницей дум. Один из ее ведущих актеров недавно со скандалом уволился, обезглавив несколько спектаклей. И Агния решила взять на его место кого-нибудь менее амбициозного, а значит, молодого и неизвестного. Скроить звезду под себя. Доказать, что гений режиссера и его же авторитет могут сделать больше, чем какие-то там природные данные.
В переулке Агнию уже ждали. До сих пор она была точна, словно баллистическая ракета – всегда попадала в цель в нужное время.
– Ровно в восемь она повернет за угол! – торопливо говорил помреж Витя Стоцкий своему приятелю Алику Грибовскому, которого прочил на место звезды. – Все знают, что Агнию надо чем-то поразить, потрясти. Поэтому один из претендентов, может быть, ты его знаешь, это Миша Цук, сидит в засаде за мусорными баками. Он хочет поймать ее по дороге к студии и выступить с сольным номером. Не знаю с каким, но ему сказали, что будут ставить мюзикл. Помни: Агния неравнодушна к импровизациям, поэтому ты не должен позволить Мише Цуку быть первым. Ты обязан потрясти ее раньше его. Начинай сразу, как только она появится в поле твоего зрения.
– А как я ее узнаю?
– Дурак, ты видишь, в переулке никого нет! Кого сюда понесет в такое время? Да и вообще это неважно. Главное, что тебе нужно запомнить: женщина, которая повернет за угол в двадцать ноль-ноль, и есть Агния.
– А Смердяев тоже здесь? – спросил слегка заторможенный Алик Грибовский, будущая звезда.
– Смердяев торчит у главного входа в студию, о тебе и о Цуке он ничего не знает. Репетировал Сирано де Бержерака. Младенец. Кстати, чем ты-то собираешься ее поразить?
– Страстью, – робко ответил Алик. – Неземной.
– Хорошо, и не бойся переборщить. Будь напористым, она уважает тех, кто не сдается. Миша Цук тоже в курсе, так что не упусти свой шанс.
Между тем Агния Матвеева стояла все на том же месте и пыталась крохотным носовым платком отчистить себя от грязи, завывая на весь квартал.
А Инга преследовала незнакомца. Он шел быстро, чуть наклонив голову, и все теснее прижимался к стенам домов. Расстояние между ними стремительно уменьшалось, и Инга думала, что вот-вот поравняется с ним. В этот момент он резко свернул ко входу в переулок и оглянулся назад. Фонарь выплеснул на него ведерко грязного электрического света, и Инга застыла как вкопанная.
Это был Гладышевский, точно. Его губы, лоб, широкие ноздри, взгляд исподлобья… Он сделал несколько шагов и исчез за углом. Некоторое время Инга стояла неподвижно, пытаясь обуздать изумление. Может быть, броситься за актером, схватить его за рукав, заставить заговорить? Однако она не бросилась, а на цыпочках двинулась в том же самом направлении. Интересно, куда он? Странный какой-то переулок – полутемный, неуютный, в таком может случиться все что угодно.
Инга поглядела на часы – ровно восемь. Она сделала глубокий вдох и решительно завернула за угол. Стены старых домов были глухими и казались облитыми густой шоколадной глазурью. Из этой глазури неожиданно вылепился молодой человек с широкими плечами и большой лобастой головой. Подошел, остановился и поглядел на Ингу в упор. Глаза у него оказались лютыми.
– Тебя я ждал всю жизнь! – неожиданно заявил он с невероятной страстностью. – Душа моя трепещет.
Инга отпрыгнула от него, как собака от ежа, и крикнула:
– Что это вы?!
– Страсть, словно океан, меня накрыла, – продолжал Алик Грибовский, втайне смущенный столь бурной реакцией режиссерши.
– Что вам надо?!
– Позволь тебя в объятьях сжать…
– Ничего я вам не позволю! – выкрикнула Инга, пятясь.
– Прильнуть к устам, – гнул свое Алик.
Вспомнив, что ему следует быть нахрапистым, он схватил ее за руку и одним резким движением притянул к себе. Агния показалась ему слишком молодой для своих пятидесяти с гаком. Глаза у нее были круглыми, словно шарики для пинг-понга. С таким выражением лица трепетные женщины обычно смотрят на крыс.
– Блаженство райское, – уже менее уверенно добавил он.
– Пустите меня! – с надрывом сказала предполагаемая Агния и сделала вращательное движение туловищем.
– Отдай мне все! О, все, чем ты владеешь! – взмолился Алик, отчетливо сознавая, что место звезды пролетает мимо. И стиснул жертву так, что где-то там, внутри плаща, хрупнули косточки.
– Не отдам, – сказала Инга и совершенно неожиданно для Алика завопила во все горло:
– Помоги-и-ите!!!
Тут же в переулок вбежал коренастый мужчина с зонтом-тростью наперевес. Бросившись к Алику, он изо всех сил шарахнул его этой тростью по спине. Злодей немедленно разжал руки.
– Боже мой! – воскликнула Инга, стараясь справиться с подступившими рыданиями. – Вы – настоящий мужчина! Спаситель!
Не обратив на нее никакого внимания, настоящий мужчина закричал:
– Нашел время целоваться, болван! Оставь свою бабу, Агния идет. Ее чуть не убило какой-то вывеской, поэтому она опаздывает и сильно не в духе. Соберись немедленно! А вы, дамочка, – обратился он к ошеломленной Инге, – немедленно идите к черту! Давайте, давайте, к черту!
Инга пискнула и вприпрыжку бросилась прочь, в глубину переулка. Поворот – и ее взору открылось высокое здание, подавлявшее своей мощью. Все его десять этажей были хорошо освещены, и Инга рванулась на этот свет.
И тут из-за мусорных баков прямо на нее выскочил Миша Цук. На нем была атласная желтая куртка, а в руке он держал бубен.
– Ал! – сказал Миша и улыбнулся во весь рот. – Что, не ждали?
– Не ждала, – согласилась Инга, присев от страха.
«Останусь жива – никогда больше не стану ходить в темноте по незнакомым переулкам», – торопливо дала она себе клятву.
– Све-ет озари-ил мою-у больную душу-у, – во весь голос завыл Миша и сильно ударил в бубен. – Не-ет, твой покой я страстью не нарущу-у!
– Извините, – сказала Инга чрезвычайно вежливо. – Разрешите пройти?
– Бре-ед! – не обращая на нее никакого внимания, продолжал выть Миша, шарахая по бубну ладонью. – Полночный бре-ед терзает сердце мне опя-а-ать! И тут за спиной Инги кто-то громко сказал:
– Цук!
Певец замер на скаку и в изумлении повернул голову. Инга тоже обернулась. У нее за спиной стоял все тот же мужчина с зонтом-тростью, вытянув вперед одну руку.
– Цук! – снова сказал он и сделал какое-то витиеватое движение свободной кистью.
Певец стукнул себя бубном по голове и быстро убежал туда, откуда пришел, – за мусорные баки. Инга обернулась еще раз и увидела, что мужчины с тростью уже нет. «Что это такое – цук? – подумала она. – Какое-нибудь заклинание? Действующее на психов самым радикальным образом?»
Дальше она пошла прогулочным шагом. На лице ее цвела улыбка, показывающая, что удивить ее уже ничто не сможет. И напугать тоже. До освещенного здания оказалось рукой подать. Она даже видела охранника за стеклянной дверью главного входа. Но прежде ей предстояло миновать небольшой домик и подъезд под цветным козырьком, возле которого переминался с ноги на ногу долговязый юноша в куцем пальтишке. Заметив Ингу, он немедленно завел глаза и продекламировал:
Луна, луна, всегда меня чаруя, Была близка, была понятна мне!
Инга остановилась и, вытянув вперед руку, как только что делал это мужчина с зонтом, громко сказала:
– Цук!
Юноша на секунду прекратил декламацию, потом с опаской добавил:
– Я верю, что мой рай найду я на луне…
Инга сосредоточилась и уже двумя руками сделала пас в его сторону:
– Цук!
Юноша попятился, как будто был нечистью, которой показали крест, и, допятившись до двери подъезда, ударился в нее спиной. Тотчас же в переулке раздались какие-то голоса, визг, пение, снова визг, и на освещенное место выкатилась Агния Матвеева.
– А, здесь тоже засада! – завопила она, не замедляя шага. – Надоели! Кретины! И еще баба почему-то. Мне бабы не нужны! – Она подбежала к Инге и, приблизив к ней лицо, зловредным тоном повторила:
– Бабы – не нуж-ны!
– Цук, – шепотом сказала Инга ей в нос.
– А-а! – заголосила Агния и потрясла кулаками над головой. – Вот где у меня твой Цук! Я убью его! Напугал меня до полусмерти! Ну, что ты вылупилась? Тоже мне – заступница сирых и убогих! Кто ты ему – мать?! Жена?! Сестра?!
– Кому? – спросила Инга, от удивления перестав трусить.
– Цуку, Цуку!
– Цуку-цуку, – повторила Инга задумчиво и спросила:
– Что это такое – цуку-цуку?
Не обращая на нее внимания, Агния подскочила к юноше, вжавшемуся в дверь, и накинулась на него:
– Кто ты такой?
– Я? Сирано, – скорбно ответил тот, наклонив голову с большими тоскливыми ушами. И тут же поправился:
– Смердяев.
– Сирано Смердяев! – с иронией повторила Агния. – Потрясающе. Во что вы превратили мой кастинг?
Она отпихнула его от двери, пнула ее сапожком и скрылась внутри. Юноша поспешно шагнул следом. Над переулком повисла гробовая тишина, Инга недоуменно оглянулась по сторонам и тут… снова увидела Гладышевского! Он стоял возле того самого освещенного здания, к которому она так стремилась, прямо под окнами, и курил, нервно поглядывая на часы.
– Эй! – громко позвала Инга и быстрым шагом направилась к нему. – Простите, вы ведь…
Гладышевский вскинул голову и испуганно поглядел на нее. Дернулся в одну сторону, в другую, потом нырнул в кусты, обрамлявшие палисадник, и мгновенно исчез из виду. «Почему он так среагировал? – подумала Инга, переходя на бег. – Неужели это действительно Гладышевский? Мистика!» Она пробежала по раскисшему газону, чавкая грязью, и вломилась в голый черный кустарник. Там никого не было. Зато за кустами обнаружилась металлическая дверь, крепко-накрепко запертая.
– Эй, кто тут? – раздался в тот же миг грозный окрик.
Инга обернулась и увидела охранника, который вышел на хорошо освещенное крыльцо и настороженно смотрел в ее сторону. Выглядел он довольно тощим и невзрачным и, вероятно, для равновесия носил громоздкие усы цвета гнилой моркови.
– Это я, – ответила она намеренно тоненьким голоском Белоснежки и засеменила к нему.
– Что вы тут делаете? – ничуть не смягчившись, напустился он на нее. – Бродите вокруг учреждения в неурочное время!
Инга уже открыла было рот спросить, что это за учреждение, но тут взгляд ее наткнулся на золотую вывеску на стене. Она выглядела богато, но слова, начертанные на ней, оказались скупыми: «Медицинский центр». Что за медицинский центр, простым смертным, судя по всему, знать не полагалось.
В это время, потеснив охранника, из дверей вышел разгневанный старик с кожаной папкой под мышкой. Это был профессор Выгоцкий, в пух и прах разругавшийся с руководством, которое решило прекратить финансирование важнейшего проекта.
И тут Инга все поняла. Слова «Медицинский центр» и те психи в переулке соединились в ее сознании в единое целое, и она радостно воскликнула:
– Так это что у вас тут, сумасшедший дом?!
– Сумасшедший дом! – с чувством подтвердил Выгоцкий, посмотрев на нее поверх очков, вспотевших от гнева. Сбежал но ступенькам вниз и «бикнул» сигнализацией своего автомобиля.
– Так что вы тут выискиваете? – вернулся к прерванному разговору охранник. – Шарите по кустам!
– Я… – замялась Инга, оглядываясь по сторонам. Глаза ее совершенно неожиданно наткнулись на листок, приклеенный к стеклу на двери: «Требуется коммерческий директор. Срочно». – Я вот – по объявлению!
Охранник некоторое время громко дышал, выискивая повод повредничать, не нашел его и, вздохнув, предложил:
– Проходите. Повернете налево, дойдете до конца коридора, там увидите дверь. Красивую такую, светлую. Туда стучитесь.
Инга кивнула и с некоторой опаской вошла в здание. В холле было тихо, светло и чисто. Повсюду стояли упругие диванчики, вылизанные урны и строгие бюрократы-фикусы. «Вероятно, большую часть психов держат взаперти», – решила Инга и, добыв из кармана мобильный телефон, позвонила Таисии.
– Ты где? – спросила подруга деловым тоном; – Неужели нашла работу?
– Нашла, – подтвердила Инга. – Как раз звоню посоветоваться. Тут в сумасшедшем доме требуется коммерческий директор. Как ты думаешь, подойдет мне такая должность?
– Коммерческий директор сумасшедшего дома? – недоверчиво переспросила Таисия. – М-м-м… А что? Звучит солидно. Я бы на твоем месте соглашалась. А где это ты отыскала сумасшедший дом?
– Неподалеку. Можно сказать, сама судьба меня сюда привела, – сказала Инга. – Правда, еще неизвестно, свободна ли вакансия. Я тебе потом перезвоню.
Она отключилась, повернулась на каблуках, чтобы идти, куда было велено, и увидела длиннющий коридор с операционными лампами по потолку. И по этому коридору удалялся от нее не кто иной, как… актер Игорь Гладышевский! Или его призрак.
Инга вскрикнула и без всяких раздумий помчалась вслед за ним. Услышав топот, призрак резко обернулся, прибавил ходу, метнулся в сторону, слился со стеной – и бесследно исчез. Инга рысью пробежала половину коридора и начала дергать одну дверь за другой, но все оказались заперты. Так она добралась до самой последней, с невнятной табличкой «Офис». Подняла руку и, не раздумывая ни секунды, постучала.
– Входите! – донесся до нее мужской голос. – Открыто.
Инга замерла. Голос был низкого тембра, в меру вкрадчивый, в меру властный. Такой мог быть у мужчины ее мечты. Она толкнула дверь и остановилась на пороге.
Комната была свежеотремонтированной, хорошо обставленной, и пахло в ней сырой шпаклевкой, клеем и крашеным деревом. Мужчина ее мечты стоял в самом центре. Это был журнально-глянцевый брюнет с аккуратной стрижкой, карминным ртом и карими очами, в которых сидела печаль, придававшая его облику некоторую томность.
– Здравствуйте! – сказала Инга, у которой при виде такого совершенства вылетели из головы все навыки общения с людьми. – Я по объявлению. Кажется, вам требуется коммерческий директор. Меня зовут Инга Сергеевна Невская. А вас?
Печальный мужчина поймал ее взгляд и задержал на долгие секунды.
– Треопалов Андрей Васильевич. Это я дал объявление.
– А вы кто – главврач? – поинтересовалась Инга. Ему бы чертовски пошло быть главным врачом – даже сумасшедшего дома.
– Да нет. Я, собственно, организую фирму. У нас тут будет что-то вроде физкультурного центра.
– Для психов? – немедленно уточнила она, перешагнув наконец порог.
Треопалов оторопел:
– Почему для психов? Просто… для людей.
– А этот физкультурный центр, – упорствовала Инга, – будет действовать прямо внутри сумасшедшего дома?
Треопалов некоторое время не сводил с нее глаз, потом сел за стол и сказал:
– Почему вас так волнует какой-то сумасшедший дом? В здешнем медицинском центре нет психиатрического отделений. А я так вообще не имею к докторам никакого Отношения – просто снял здесь зал и комнату под офис, вот и все.
– Видите ли, – осторожно заметила Инга, – ближайший переулок оказался наводнен жутко странными людьми. Вот я и подумала, грешным делом…
Ей было стыдно глазеть на Треопалова, но поделать с собой она ничего не могла – и глазела. Конечно, он это заметил, и сквозь маску деловитости на его лице проступило едва заметное удовольствие.
– Скажите, а есть ли у вас опыт в организации какого-нибудь дела? – спросил он с живым любопытством, – Нам нужно начинать все с нуля, однако финансирование пока не очень… Будут трудности… А вы женщина… Даже не знаю.
– Послушайте, – горячо заговорила Инга, которая решила, что, раз ее привела сюда судьба, нужно сделать все, чтобы не упустить свой шанс. – Я пять лет работала ведущим менеджером туристического агентства.
– Ого! – сказал он. – Хороший опыт. Но я не смогу вам много платить, по крайней мере вначале. Получится, что вы переходите с большей зарплаты на меньшую.
Он назвал ей сумму оклада, и Инга быстро сказала:
– Меня это устраивает.
– Ну… Тогда, – протянул Треопалов. В его глазах на секунду появилось азартное выражение. Сверкнуло и исчезло. – Тогда место ваше.
Инга удивилась и даже не сразу нашлась, что ответить. Вот это да! Разве так принимают на работу? Если бы лично она искала претендента на такую должность, то задала бы ему кучу вопросов, документы посмотрела, поговорила о предстоящих трудностях поподробнее…
– Мне нужно подумать до завтра, – заявила она. – Вы можете подождать? Я позвоню утром и дам вам ответ. Это как?
– Отлично, – просиял он и сказал куда-то ей за спину:
– Я почти нашел для нас коммерческого директора!
Инга обернулась и увидела, что в комнате они не одни. Дверь распахнута, и на пороге стоят двое – невысокий блондин с румяной физиономией и задиристыми глазами, а рядом с ним – длинный худой тип в квадратных очках, похожий на сухаря-профессора. Прямые волосы, прямой нос и губы без изгибов. Глаза из-под очков смотрят пристально, словно зондируют пациента.
– Привет! – первым сказал блондин и подошел к Инге. Последовавший за ним «профессор» пробурчал что-то неразборчивое.
– Познакомьтесь, Инга, – охотно представил первого Треопалов. – Это, – он указал на блондина, – Степанцов Николай Владимирович…
– И можно без отчества, – добавил тот. – Просто Николай. – И пожал ей руку.
– А это – Игнат Тихонович Бумской. Оба мои компаньоны.
– А вы уверены, – скрипучим голосом вопросил Игнат Бумской, наставив на Ингу очки, – что сможете поднять такое дело?
– Физкультурный клуб? – сухо уточнила она, скрестив с его взглядом свой, не менее твердый. – Смогу. А что заставляет вас сомневаться? Вы же ничего обо мне не знаете.
– Достаточно того, что я вас вижу.
«Интересно, что он такое видит, – подумала раздраженная Инга. – Неужели последние события так повлияли на меня, что я потеряла форму?» Под формой она понимала то чувство собственного достоинства, которое с годами вросло в ее внешний облик. Деловые костюмы, туфли-лодочки, портфель с бумагами, очки, мобильный телефон… и ясное понимание того, что она – профи в своем деле, ее ничто не может сбить с толку. И вот – надо же! – в ней сомневается какой-то засушенный тип. Конечно, сейчас у нее нет очков и портфеля, но ведь профессионализм никуда не делся! Она выпрямила спину и задрала подбородок повыше.
– Ладно тебе, Игнат, – примирительным тоном сказал Треопалов и с теплотой поглядел на Ингу. – Итак, если завтра вы даете нам свое принципиальное согласие, мы тотчас приступаем к делу. Идет?
Он вышел из-за стола, вручил ей свою визитную карточку, а потом протянул руку. Инга с удовольствием подала ему свою. Его ладонь была теплой и сильной, сквозь нее проходили приятные токи. Однако Бумской громко кашлянул, и им волей-неволей пришлось прервать рукопожатие. Обручального кольца на пальце Треопалова не было. Инга отметила это так, между делом.
– Что ж, до свидания, – сказала она весьма решительным тоном, хотя все, что происходило с ней в последнее время, не способствовало поднятию боевого духа.
– До свидания, – нестройно ответило импозантное трио.
Инга вышла с гордо поднятой головой и успела заметить, как Степанцов лягнул ногой дверь. Дверь полетела вслед за ней, однако не достигла цели и, вместо того чтобы с грохотом захлопнуться, мягко чмокнула косяк, оставив между ним и собой привлекательную узкую щелку. Да уж, это была потрясающая приманка для того, кто страстно хочет узнать, что о нем скажут после ухода!
Инга, уже сделав несколько размашистых шагов по коридору, в раздумье остановилась, а потом на цыпочках возвратилась обратно.
– Мы же договорились взять мужчину! – воскликнул Степанцов укоризненным тоном. – Ну, ты вообще, Андрюха, выкидываешь номера!
– Чем ты недоволен? – удивился Треопалов.
– Я недоволен тем, что ты купился на голубые глазки. Я настаиваю на мужчине. Тот парень, который приходил после обеда, мне очень понравился.
– И мне, – подтвердил скрипучка Бумской. – У него отличный послужной список, он энергичный. С ним будет легко.
– Не думаю, что с Ингой Невской будет трудно.
– Да, но ведь ей придется постоянно с тобой общаться!
– Ну и что?
– А ты будто не знаешь – что! Рано или поздно она захочет прибрать тебя к рукам, и у нас возникнут проблемы. Дурацкие.
– Не выдумывай, – спокойно ответил Треопалов.
– Извини, пожалуйста, – вмешался Бумской. – Может быть, я разбережу твои раны, но должен заметить, что после трагической смерти жены ты еще не нарастил новый панцирь, и любая дамочка может вонзить свое жало в твою беззащитную плоть.
– Как поэтично, – пробурчал Треопалов. – Перестань молоть чепуху.
– Она тебе понравилась, – сделал заключение Степанцов.
– А тебе нет?
– Есть в ней что-то такое… лихорадочное.
– Найти в наше время нормальную работу не так-то просто. Кроме того, ни один из вас не был с ней дружелюбен. Она просто волновалась.
– Давайте проголосуем, – предложил Бумской, провернув в своем горле несколько шестеренок.
– Я возьму ее, – непреклонным тоном ответил Треопалов. – Если завтра она позвонит и даст свое согласие.
– Ну, все, – с сожалением заметил Степанцов. – Вижу, тебя не переспорить. Только потом не говори, что мы не предупреждали.
Инга поняла, что тема закрыта, и на цыпочках поскакала прочь.
– Прощайте! – с чувством сказал охранник, открыв для нее дверь.
Она мельком взглянула на него и ответила:
– Еще увидимся.
Ах, черт побери, как ей хотелось работать в этом месте! Новое дело, новые трудные задачи, новая возможность доказать, чего она стоит. Да еще сам Треопалов, у которого, оказывается, трагически погибла жена. Сейчас ему особенно нужна удача. А уж на Ингу-то можно положиться!
Переулок уже не казался таким страшным и таинственным. Вот только мусорные баки по-прежнему вызывали некоторую тревогу. Не успела она об этом подумать, как из-за них вышла тощая черная кошка и, поставив хвост перпендикулярно мостовой, на бесшумных лапах перешла ей дорогу.
– Тьфу, тьфу, тьфу! – сказала Инга и символически поплевала через левое плечо.
Однако плевала она совершенно напрасно, потому что неприятности на сегодня еще не закончились.
«Интересно, а кто же все-таки тот тип, за которым я свернула в переулок? – спохватилась она. – Может, это брат Гладышевского? Или дядя? Бывает же фамильное сходство. Только что он делал ночью в кустах возле медицинского центра? И почему драпал от меня по коридору? Ах да ладно, черт с ним – все равно ведь не догнала».
А вот и выход из переулка. Там, по широкой улице, идут люди, и стада машин, рыча, мчатся от светофора к светофору. Инга прибавила шаг, но тут мужской силуэт двинулся из темноты ей наперерез. Она была почти готова к тому, что это очередной псих, который сию секунду начнет петь или декламировать. Однако, к ее ужасу, человек петь не стал, а одним коротким броском преодолел разделявшее их расстояние, толкнул Ингу к стене дома и руками в кожаных перчатках схватил за горло.
В едва добиравшемся сюда рябом уличном свете она увидела мужчину с крючковатым носом, в круглых очках и низко надвинутой на лоб шляпе.
– Отпустите, – просипела Инга, чувствуя, что еще немного – и голова отломится, как бутон маргаритки. – Бя-а…
– Сейчас я только предупреждаю, – голос незнакомца прозвучал зловеще. – Ты ведь знаешь, что должна сделать, верно? Не будь дурой – и останешься в живых.
Хватка его на, мгновение ослабла, и тут Инга краем глаза увидела патрульную машину, которая остановилась возле тротуара прямо напротив въезда в переулок. Из нее вышел милиционер при полном параде и поправил ремень. Инга втянула воздух, сколько смогла, и что есть мочи завопила:
– Па-ма-гите-е-е!
«Это уже во второй раз сегодня», – пронеслось у нее в голове. Нападавший отпустил Ингину шею и отскочил в сторону. К ее великому изумлению, милиционер услышал крик и мгновенно нарисовался под фонарем.
– Стоять! – заорал он, и в его окрике прозвучала такая кровожадная ярость, что Инга оцепенела.
Человек в шляпе, казалось, вовсе и не собирался никуда убегать. Наоборот, он двинулся милиционеру навстречу, но как при этом изменился! Походка у него стала неровная, подпрыгивающая, как у вороны с подбитой лапой, плечи ссутулились, а шея вытянулась вверх из воротника пальто, придав ему жалкий вид. А уж когда Инга увидела его лицо, то и вовсе задохнулась от изумления. Выражение глаз за круглыми очками оказалось таким мирным, таким человечным, словно он только что вышел из парка аттракционов, где прогуливал своих шестерых детей.
Конец ознакомительного фрагмента.