Глава 5
1 декабря 1934 года убит Киров.
\Сталин крайне болезненно воспринял его смерть, очевидец свидетельствует: «Потрясенный смертью Сергея Мироновича, Сталин за эти дни осунулся и почернел, оспины на лице стали виднее. Поцеловав покойного Кирова в губы, он еле слышно выдохнул: „Прощай, дорогой друг“. После смерти жены у него не было более близкого человека».
Оказалось, что Киров жизнелюб (до женщин), соблазнил жену Николаева, полупсиха. Он и убил Кирова. Николаев не был причастен ни к троцкистам и ни к каким-либо оппозиционерам.
Однако следствие сразу же отказалось от такой версии. Видимо, потому что она бросала тень на моральный облик одного из лидеров партии, подтверждала и без того ходившие по городу разговоры о частых кутежах Кирова с женщинами в ленинградских дворцах.
Вечером Николаев ответил на вопросы следователей: «Категорически утверждаю, что никаких участников в совершении мною покушения на тов. Кирова у меня не было. Все это я подготовил один, и в мои намерения никогда я никого не посвящал… Причина одна – оторванность от партии, от которой меня оттолкнули… Цель – стать политическим сигналом перед партией, что на протяжении последних 8— 10 лет на моем пути жизни и работы накопился багаж несправедливого отношения к живому человеку. Эта историческая миссия мною выполнена. Я должен показать всей партии, до чего довели Николаева… План совершения покушения – никто мне не помогал в его составлении… Я рассматривал покушение как политический акт. Чтобы партия обратила внимание на бездумно бюрократическое отношение к живому человеку… Я сделал это под влиянием психического расстройства и сугубого отпечатка на мне событий в институте».
Из показаний жены Николаева: «С момента исключения его (Николаева) из партии он впал в подавленное настроение и нигде не хотел работать. Он обращался в районный комитет, но там ему работу не дали. На производство он не мог пойти по состоянию здоровья – у него неврастения и сердечные припадки».
Николаев назвал своих лучших друзей, враждебно настроенных к Сталину. Один из них бывший троцкист-подпольщик, был исключен из партии в 1927 году, восстановлен в 1928 году при поддержке Каменева. Второй – бывший анархист, исключен из партии в 1927 году за контрреволюционную деятельность.
Следователи предъявили обвинение в убийстве Кирова членам «ленинградского центра» зиновьевцев.
Через три дня долгих допросов Николаев дал показания, что «должен был изобразить убийство Кирова как единоличный акт, чтобы скрыть участие в нем зиновьевской группы… Выстрел в Кирова должен был послужить сигналом к „взрыву“ внутри страны».
Затем Николаев соглашался с чекистами: «Да, я принадлежал к зиновьевско-троцкистской контрреволюционной организации».
Следователь доложил обкому, что убийство было организовано зиновьевцами: бывшим руководителем райкома комсомола и другими; их идейными вдохновителями были Зиновьев и Каменев.
В тот же день в Москве были арестованы Зиновьев, Каменев и еще тридцать человек. Их обвинили в том, что хотя они и не знали о террористических планах, но несут «политическую ответственность за совершившееся убийство».
Сталин намеревался провести громкие судебные процессы о совместном переходе зиновьевцев и троцкистов к террору, шпионажу и вредительству. Ежов, секретарь ЦК, председатель Комиссии партийного контроля, докладывал Сталину о ходе следствия.
Вскоре следователи доложили: «Установлено, что убийство тов. Кирова было совершено Николаевым по поручению террористического подпольного „Ленинградского центра“… Мотивами убийства тов. Кирова явилось стремление добиться таким путем изменения нынешней политики в духе так называемой зиновьевско-троцкистской платформы».
По делу Кирова 17 человек расстреляны, в т. ч. Николаев и его жена. 19 человек приговорены к тюремному заключению, в том числе Зиновьев к 10 годам, Каменев к пяти годам. 77 человек – к лагерям или ссылке. 663 бывших сторонников Зиновьева высланы на 3—4 года на север Сибири.
По всей стране проходили митинги, на которых требовали расстрела Зиновьева и Каменева.
Сталин в закрытом письме ЦК писал: «Зиновьевцы ради достижения своих преступных целей скатились в болото контрреволюционного авантюризма, в болото антисоветского индивидуального террора, наконец, – в болото завязывания связей с латвийским консулом в Ленинграде, агентом немецко-фашистских интервенционистов… Их объединяла одна общая беспринципная, чисто карьеристская цель – добраться до руководящего положения в партии и правительстве и получить во что бы то ни стало высокие посты».
Очевидно, Сталин в это время пришел к выводу, что нет оснований признать Зиновьева и Каменева ответственными за убийство Кирова.
Приговор гласил: «Судебное следствие не установило фактов, которые давали бы основание квалифицировать преступления зиновьевцев как подстрекательство к убийству С. М. Кирова».
На другой день после убийства Кирова упростили проведение следствий по терактам. Развернулась кампания против «классово чуждых элементов». Разведка доложила Сталину, что белая эмиграция по-прежнему планирует его убийство, при этом предусматривалось предварительное убийство Кирова.
\Адмирал И. С. Исаков рассказывал о совещании у Сталина в кремлевском зале, к которому вели переходы с несколькими поворотами. На каждом повороте стояли дежурные офицеры НКВД.
Сталин вдруг сказал: «Заметили, сколько их там стоит? Идешь каждый раз по коридору и думаешь: кто из них? Если вот этот, то будет стрелять в спину, а если завернешь за угол, то следующий будет стрелять в лицо. Вот так идешь мимо них по коридору и думаешь…»
У Сталина были основания не доверять Ягоде, главе НКВД. Ему доложили о том, что Ягода поддерживает оппозиционеров. Сталину не нравились и личные качества Ягоды (высокомерие, тщеславие, грубость, развязность). Однако Сталин не стал пока ничего предпринимать, учитывая, что аппарат НКВД был заполнен в основном людьми Ягоды.
Ягода, стремясь доказать свое рвение, резко увеличивал число арестов: с 1933 года по 1936 год в четыре раза. \3\
\Январь 1935 года. Соратник Сталина еще по Баку, крестный отец жены Сталина, Авель Енукидзе был секретарем ВЦИК (тогдашнего парламента). Ему же подчинялась охрана Кремля.
Кремлевские уборщицы на чаепитиях сплетничали о начальстве. У них – двадцатилетних, деревенских – любимые темы: «как начальники богато живут, а люди они плохие, вот Сталин же не русский, а армянин, очень злой, убил свою жену…» Чекисты активно расследовали «антисоветские разговоры», однако Енукидзе не дал ход делу, мол, несерьезно. Однако чекисты записали в подозреваемые Енукидзе, коменданта Кремля Петерсона, военачальника Корка и других.
Ягода по указанию Сталина нарочито затягивал расследование, подозреваемых перевели подальше от Москвы.
27 января арестованы Б.Н.Розенфельд, племянник Каменева и другие кремлевские работники: за разговоры о «плохом Сталине и хороших Каменеве, Зиновьеве, Троцком».
Бывшая жена Каменева Н. А. Розенфельд и Муханова, любовница Енукидзе рассказывали сотрудницам о том, что самоубийство жены Сталина было «вызвано ее несогласием с политическим курсом, проводимым в стране, в результате которого якобы деревня доведена коллективизацией до обнищания; в городе населению не хватает продуктов питания и т. д. Старые и ближайшие ученики Ленина – Зиновьев и Каменев – отстранены от политической жизни… В стране отсутствуют элементы демократии».
Н. А. Розенфельд и Муханова показали себя на допросах экзальтированными фанатичками, способными идти даже на смерть ради некоей идеи.
Муханова: «Розенфельд мне говорила, что на Ленина было покушение, совершенное Каплан, а на Сталина вот никак не организуют. Нужна русская Шарлотта Корде для спасения русского народа… Мои контрреволюционные убеждения приводили меня еще тогда к мысли о необходимости убить Сталина, и я полностью разделяла террористические намерения Н. А. Розенфельд».
Н. А. Розенфельд о бывшем муже: «Каменев говорил о своем тяжелом положении, о том, что все зло в Сталине, который виновен в этом его положении, что Сталин ему мстит, что пока будет Сталин, положение его останется таким же тяжелым… Мы пришли к выводу о необходимости активной борьбы с руководством ВКП (б) вплоть до террористических актов».
Брат Каменева, художник Н. Б. Розенфельд и его сын Б. Н. Розенфельд признали, что вели разговоры об устранении Сталина, в которых участвовал и сам Каменев.
По «кремлевскому делу» проходили сам Каменев, его жена (сестра Троцкого), сын Троцкого Сергей Седов и еще многие сотрудники Кремля, их родственники и знакомые.
Каменев категорически отрицал все.
Зиновьев активно подыгрывал следователям, откровенно говорил о Каменеве: «Каменев не был ни капельки менее враждебен партии и ее руководству, чем я, вплоть до нашего ареста… Каменеву принадлежит крылатая формулировка о том, что „марксизм есть теперь то, что угодно Сталину“… Читая „Бюллетени оппозиции“, я подробно информировал Каменева о содержании этих документов и о моем положительном отношении к отрицательным оценкам, которые давал Троцкий положению в стране и партии… Призыв Троцкого „убрать Сталина“ мог быть истолкован как призыв к террору… Контрреволюционные разговоры, которые мы вели с Каменевым и при Н. Б. Розенфельде… могли преломиться у последнего в смысле желания устранить Сталина физически, мы же говорили в смысле замены его на посту генерального секретаря ЦК ВКП (б)».
Другие арестованные не отрицали своих антисоветских разговоров и предположений, что если Красная армия поднимет восстание, то крестьяне ее поддержат.
А. С. Сванидзе, старый товарищ Сталина по Закавказью, в своем доносе на его имя сообщал, что заговорщиками были Енукидзе и комендант Кремля Петерсон, бывший во время Гражданской войны начальником охраны Троцкого и командиром его бронепоезда. В план заговорщиков входил арест или, при необходимости, убийство Сталина, Молотова, Кагановича, Ворошилова, Орджоникидзе. На роль диктатора планировались либо Тухачевский, либо комкор Путна. Петерсон подготовлял кадры заговорщиков среди военных курсантов Кремля и в командном составе кремлевского гарнизона. Участником заговора был Корк, командующий в то время Московским военным округом. Аресты Сталина и других предполагалось проводить в квартирах или в кинозале Кремля.
Наличие этого плана документально не подтверждено.
Круг подследственных расширялся. Чернявский – начальник отдела разведывательного управления штаба армии, рассказывал друзьям о служебной командировке в США, при этом заявлял, сравнивая США и СССР, о невозможности воплотить в жизнь главный лозунг партии – догнать и перегнать Америку.
К «кремлевскому делу» подключился Ежов.
5 июня 1935 прошел пленум ЦК по Енукидзе.
Из доклада Ежова: «При расследовании обстоятельств убийства товарища Кирова в Ленинграде, до конца еще не была вскрыта роль Зиновьева, Каменева и Троцкого в подготовке террористических актов против руководителей партии и советского государства. Последние события показывают, что они являлись не только вдохновителями, но и прямыми организаторами как убийства товарища Кирова, так и подготовлявшегося в Кремле покушения на товарища Сталина».
Впервые бывшие вожди партии были объявлены заговорщиками, террористами, контрреволюционерами, врагами народа.
Расстреляли двух рядовых врагов, приговорили семьдесят к срокам от семи до десяти лет.
Осуждены два лидера антисталинской группы на три – пять лет, которые открыто заявляли себя принципиальными противниками Сталина. 15 членов «рабочей оппозиции» осуждены на пять лет.
В декабре 1935 года ЦК постановил завершить третью генеральную чистку партии, самую жесткую и продолжительную из всех.