ГЛАВА 4
Не сдержавшись, я отшвырнула ни в чем не повинный магнитофон на соседнее сиденье.
Нельзя сказать, что я была не готова к такому повороту событий, но, видимо, в душе все-таки надеялась, что на этот раз мои невидимые противники не станут демонстрировать своих уникальных возможностей или в конце концов придумают что-то новенькое. Ведь блокировка записывающего устройства, по сути дела, не имела никакого смысла. Поэтому иначе, как демонстрацию силы, эти действия я не воспринимала.
Я вспомнила слова Татьяны Ивановны: «Они пытаются свести меня с ума явной абсурдностью своих действий».
«Ну и черт с вами, – немного успокоившись, решила я. – Моя память не уступает самому лучшему магнитофону…» – И похолодела от ужаса, потому что в этот момент мне показалось, что мою память кто-то почистил столь же основательно, как и магнитофонную кассету. И несмотря на то что это была ложная тревога, мое сердце еще долго работало с интенсивностью отбойного молотка.
Тем не менее рассказ Татьяны Ивановны окончательно убедил меня не только в том, что преступная лаборатория существует в реальности, но и в том, что более опасного противника еще не было в моей богатой на треволнения жизни.
Но то, что эта женщина – несмотря на все пережитое ею в последнее время – сохранила присутствие духа, дарило надежду и заряжало оптимизмом.
«Они всего лишь люди, – внушала я себе, лавируя в потоке машин, – а значит, и у них есть слабое место, и ты просто обязана отыскать его или навсегда потеряешь право называться секретным агентом с гордой кличкой Багира».
Я ехала на встречу с очередной жертвой пси-террористов, хотя уже не понимала, что нового могу узнать от этого бойкого и неунывающего до недавнего времени журналиста. Мне казалось, что после встречи с Ильей Степановичем и Татьяной Ивановной я располагала всей необходимой мне «наглядной иформацией».
С другой стороны, Семен Липсанов, так звали литературного сотрудника одного из московских периодических изданий, был едва ли не единственным из известных мне пострадавших, не покинувших до сих пор своего рабочего места. И мне было любопытно, каким образом ему это удается.
Как бы ни старалась сохранить присутствие духа Татьяна Ивановна, она честно признавалась, что вряд ли в ближайшее время сможет вернуться к своим слу – жебным обязанностям. Об Илье Степановиче в этом смысле и говорить не приходилось. На сегодняшний день это был совершенно больной человек.
Столица встретила меня мелким моросящим дождиком и злым роком в лице корыстного гибэдэдэшника. Несмотря на все мои документы и чарующие улыбки, он оштрафовал меня на сумму, вполне соответствующую классу и цене моего автомобиля.
Честно говоря, он имел на это право, потому что, увлекшись своими мыслями, я совершенно не обращала внимания на стрелку спидометра и превысила допустимую в черте города скорость в полтора раза. Поэтому каюсь – корыстным назвала его в сердцах, за что приношу ему искренние извинения.
Конец ознакомительного фрагмента.