Глава 3
Африканский фактор. Сравнительный анализ
Со времен арабского нефтяного эмбарго 1973–1974 гг. США, хотя и не предполагали полностью уходить из стран Персидского залива, продолжали искать способ, как положить конец своей «наркотической» зависимости от арабской нефти. К 1990-м гг. поиски нефти становились все более сложным делом. Новым потребителям приходилось искать нефть за пределами традиционных каналов. Им оставалась нефть, добываемая в небольших, нестабильных, зачастую довольно опасных странах, и многие из этих стран находились в Африке. Кроме того, озабоченность экологическими проблемами ограничивала добычу нефти в перспективных геологических районах. Неожиданно стали учитывать каждую каплю нефти. Крохотные страны, о которых мало кто слышал, начали находить свои пути привлечения общественного внимания. Именно нефть стала причиной такой расстановки сил, в рамках которой появились те, кто ею обладал, и те, кто в ней нуждался. События 11 сентября 2001 г. лишь усилили царящие в мире страхи.
Когда в мире вспоминали об Африке, то, по большей части, думали о гражданских войнах, голоде, эпидемии СПИД, высокой детской смертности, массовой нищете и коррупции должностных лиц. Однако открытие нефти дало надежду на то, что жизнь многих африканцев изменится к лучшему.
Огромные объемы экономической и политической власти получили не только Сан-Томе и Принсипи и Чад, но и Экваториальная Гвинея, Габон и несколько других небольших африканских государств.
В Сан-Томе и Принсипи, крохотном африканском государстве, расположенном на двух островах, находящихся приблизительно в 250 км от Западной Африки, дожди не идут лишь с мая по октябрь. На протяжении длительного времени местные жители занимались рыболовством, собирали фрукты в джунглях и производили какао на экспорт. Государство Сан-Томе и Принсипи должно было выглядеть как настоящий рай на острове, однако на самом деле его граждане страдали в оковах нищеты, которые они, казалось, были не в состоянии сбросить. Будучи одним из наименьших государств Африки Сан-Томе и Принсипи не обладало существенными природными ресурсами, и фактически половина его населения была моложе 14 лет. Одна из беднейших стран в мире, Сан-Томе и Принсипи была сонным царством, которое находилось за пределами мирового внимания. Чтобы выжить, страна получала субсидии от Кубы, Северной Кореи и Китая. Иностранная помощь составляла 35 млн долл. США в год. В 80-х гг. ХХ в. государство Сан-Томе и Принсипи согласилось принять политических заключенных басков из Франции в рамках сделки с испанским правительством. В обмен на это правительство Франции пообещало увеличить помощь Сан-Томе и Принсипи. Также у страны были иные, нестандартные пути увеличения капитала – предоставление международных номеров для оказания услуги «Секс по телефону» и продажа марок с изображением Мэрилин Монро. Большую часть прибыли государство получало благодаря продаже традиционных сельскохозяйственных культур, таких как какао и кофе.
В 2003 г. внутренний валовой продукт составлял 1300 долл. на душу населения, а годовой бюджет – лишь 74,11 млн долл. США. Сан-Томе и Принсипи являлось тем самым редким суверенным государством, где мир царил как внутри, так и за его пределами. Политологи любят говорить, что бедные государства обладают куда меньшей возможностью отрастить демократические корни, чем богатые, и неминуемо взращивают насилие. Однако жители Сан-Томе и Принсипи доказали, что ученые заблуждались.
Демократия постепенно развивалась в Сан-Томе и Принсипи, начиная с 1991 г., а вот насилие – нет. Оба переворота (в 1995 и 2003 гг.) были подавлены. Политическая жизнь превратилась в череду страшных, быстро развивающихся и непостоянных союзов. За последние 12 лет правительство менялось 14 раз, а это гораздо чаще, чем в большинстве других африканских стран.
Поскольку средства Сан-Томе и Принсипи были ничтожны, жители страны не боялись внешней агрессии, и, казалось, что их экономика никогда не будет успешной. Большинство людей жило в условиях ужасающей нищеты. Многие не имели ни водопровода, ни электричества. 19 июня 2004 г. в одной из коротких заметок в британской газете Daily Telegraph о Сан-Томе и Принсипи говорилось как о «вымирающем от болезней поселении рабов времен Португальской колониальной империи».
В 2005 г. на 199 тыс. человек приходилось лишь 7100 проводных телефонов, 12 тыс. мобильных телефонов и лишь у 23 тыс. жителей был Интернет. Протяженность дорог в стране составляла около 320 км, из которых всего 159 км были асфальтированными. Существовало лишь два аэропорта с замощенными взлетно-посадочными полосами. А единственная школа проводила пятичасовые занятия в три смены, при этом университета в стране не было.
Как и другие национальные правительства, лидеры Сан-Томе и Принсипи сочли необходимым увеличить армию, несмотря даже на то, что годовой военный бюджет составлял лишь 1 млн долл. США. Плохая новость состояла в том, что у армии не было ни автомобилей, ни самолетов, и она была недостаточно подготовлена к отражению вражеского нападения. Однако была и хорошая новость – у государства не было врагов. Когда США сообщили, что отправили военного атташе для укрепления армии Сан-Томе и Принсипи, граждане государства обрадовались, несмотря на бессмысленность миссии атташе и отсутствие подготовленных солдат в стране. Так же, как и большинству других крошечных государств, которые внезапно проснулись уже в современном мире в конце ХХ столетия, Сан-Томе и Принсипи требовалось чудо.
В 1997 г. в ходе геологической разведки неподалеку от побережья были обнаружены огромные залежи нефти (4—11 млрд баррелей). Перспективы были настолько хороши, что группа крупных нефтедобывающих компаний предложила Сан-Томе и Принсипи[6] 237 млн долл. США за возможность добывать нефть с шельфа. Внезапно у бедняков появилась надежда: нефть могла не только спасти их от нищеты, но даже сделать миллионерами.
Люди не могли в это поверить, но, тем не менее, произошло настоящее чудо. Чудесным было даже не то, что Сан-Томе и Принсипи не продержалось бы без порции хороших новостей и наличных, а то, что бедные страны обычно не находят таких подарков на своем пороге. И даже в том случае, если на пороге их ждал бы сюрприз, у граждан Сан-Томе и Принсипи не было ни технологий, ни знаний, которые требовались, чтобы превратить сырье в рентабельный продукт.
Жителям Сан-Томе и Принсипи было не так-то просто отнестись к этому открытию серьезно. Реальность оказалась такова, что требовалось некоторое время, прежде чем они смогли бы добыть первый баррель нефти на экспорт. Так и произошло в 2000–2001 гг., когда Сан-Томе и Принсипи и Нигерия второпях решили вопрос со спорными морскими границами и согласились вести совместную нефтеразведку в прибрежных водах. Уже тогда прогнозировали, что из зоны совместных разработок можно было бы получать 250 тыс. баррелей нефти в день на протяжении пяти лет. Тем не менее страна, которая хотела стать азартным игроком на нефтяной арене, должна была производить как минимум 1 млн баррелей нефти в день. Скептики полагали, что даже через какое-то время в этой стране не сможет возникнуть экономика «просачивающегося богатства». Вероятнее всего, деньги просто оседали бы в карманах политиков.
В 2001 г. к власти пришел президент Фрадике де Менезеш, бывший торговец какао. Ранее он торжественно заявлял, что в отличие от Нигерии, его страна не падет жертвой коррупции, которая является неотвратимой судьбой всех нефтяных государств. Международное сообщество с радостью восприняло намерение президента использовать нефтяные богатства на благо своей страны. Кроме того, эта страна более походила на европейское государство, чем на африканское. Одежда горожан, архитектура, местная кухня и язык (португальский) – все было европейским. При этом, видимо, не были приняты во внимание этнические конфликты, нестабильность и жестокость правительства. Такой расклад подходил для нефтяной промышленность, а многие должностные лица возлагали свои надежды на политическую стабильность и получение прибыли обычными людьми от добычи нефти.
В 2004 г. ChevronTexaco, ExxonMobil и норвежская фирма Equity Energy сделали совместное привлекательное предложение о покупке одного из девяти блоков разведанных запасов нефти за 123 млн долл. США. Гонка началась. Шведские фирмы решили разрабатывать телекоммуникационные проекты, бельгийские предприятия искали работу в строительстве, а компании из США, Китая, Норвегии и Канады отправляли на острова команды своих специалистов.
Почему возникло столько шума вокруг маленькой нефтедобывающей страны? Во-первых, государство Сан-Томе и Принсипи предлагало нефть с небольшим содержанием серы, которую можно было легко переработать в неэтилированный бензин. Во-вторых, Сан-Томе и Принсипи не входило в состав стран OПЕК и, следовательно, не имело обязательной квоты на добычу. Обильные запасы морских месторождений можно было грузить на танкеры так, что ни одна иностранная компания не ступила бы на землю Сан-Томе и Принсипи. И наконец, для стран, потреблявших нефть, Сан-Томе и Принсипи олицетворяло собой ту самую необходимую гарантию на случай, если где-либо еще в мире добыча нефти прекратится. Если бы на Саудовскую Аравию упала бомба или в Венесуэле началась забастовка, цены на нефть неизбежно повысились бы. В этом случае на счету была бы каждая капля нефти, и 15 % нефти, импортируемой Америкой из западной Африки, стали бы просто необходимы.
Поскольку Сан-Томе и Принсипи занимает стратегическую позицию в богатом нефтяными месторождениями Гвинейском заливе, США заявили, что они собираются создать там военно-морскую базу, чтобы контролировать и охранять нефтедобывающие платформы и передвижение нефтяных танкеров. Желая снять опасения островного государства относительно иностранного вмешательства в политику, президент Джордж Буш заверил де Менезеша, что войска не будут базироваться на самом острове Сан-Томе и Принсипи, а останутся на борту судов недалеко от берега. Де Менезеш одобрил предложение, поскольку база создала бы рабочие места для местных жителей (уровень безработицы в Сан-Томе и Принсипи достигал 55 %). Тот факт, что такая страна, как США, была заинтересована даже в крошечных островных государствах, указывал на то, насколько изменился мир нефтедобычи.
Хронология событий в Сан-Томе и ПринсипиГоды – События
1997 – Геологическая разведка указывает на вероятность нахождения нефти у берегов страны.
2000, август – В преддверии начала поиска месторождений нефти поспешно обозначается плохо защищенная морская граница с Нигерией. Два государства основывают Зону совместных разработок.
2001 – Президентом Сан-Томе и Принсипи избран де Менезеш.
2002 – Де Менезеш заявил о размещении американской военно-морской базы в Сан-Томе и Принсипи для защиты нефтяных интересов страны.
2003 – Нефть найдена.
2003, октябрь – Нефтяные компании ведут борьбу за участки нефтяных месторождений на шельфе, контролируемом Сан-Томе и Принсипи и Нигерией. За право на ведение разработок Сан-Томе и Принсипи предлагают сотни миллионов долларов.
2004, май – Экономист Джеффри Сакс встречается с правительственными чиновниками Сан-Томе и Принсипи по вопросу национального капитала.
2004, декабрь – Парламент принимает закон о нефтяных месторождениях, который должен предохранить доходы от коррупционных правонарушений.
2005, февраль – Сан-Томе и Принсипи и Нигерия подписывают с иностранными нефтедобывающими компаниями первое соглашение о разведке нефти на шельфе и о долевом распределении добычи.
2006 – Нефтедобывающая компания Chevron, ведущая разработки на участке № 1, заявила, что открытое ими месторождение не будет коммерчески выгодным.
2010 – Началась добыча нефти.
Как заметил сам президент Сан-Томе и Принсипи г-н Фрадике де Менезеш, после событий 11 сентября миру стали необходимы альтернативные источники нефти, находящиеся за пределами капризного Среднего Востока. Заинтересованным лицам он напомнил, что его страна занимает «стратегическое положение в самом важном мировом регионе по добыче нефти – в море, неподалеку от западного побережья Африки». Хотя многие люди могли бы поспорить с тем, что Средний Восток по-прежнему оставался самым важным источником нефти в мире, но никто не стал бы отрицать, что Западная Африка становилась все более и более значимой. Американцы уже импортировали 15 % нефти из Африки южнее Сахары, и предполагается, что за несколько лет эта цифра вырастет до 25 %.
Теперь граждане Сан-Томе и Принсипи начали относиться к своей нефти серьезно, причем настолько серьезно, что хотели бы потратить доходы от добычи нефти прежде, чем эти доходы будут получены. Тем временем в воздухе носится ожидание бума. На острова зачастили лоббисты и нефтяники из США. Однако старожилы нефтяной индустрии знают, что добыча нефти начинается не сразу после открытия месторождения, и возникший ажиотаж был скорее вокруг открывающихся перспектив, а не самой нефти.
Президент де Менезеш, желая удостовериться в том, что его страна с умом использует недавно обретенные богатства, обратился к профессору Джеффри Саксу из Колумбийского университета, американскому эксперту по вопросам помощи в развитии. Сакс увидел возможность создания из Сан-Томе и Принсипи такой модели, в которой бедное государство могло бы успешно обладать нефтью, при этом не участвуя в ожесточенных конфликтах и не имея зависимости от своего сырья. В результате в декабре 2004 г. Сан-Томе и Принсипи приняло закон, который был самым лучшим из подобных. Согласно этому закону доходы от добычи нефти отдавались на хранение в Federal Reserve Bank of New York. В местный бюджет шла лишь небольшая часть от этих средств, а остаток надлежало сохранить на будущее. Контроль над нефтью осуществляла комиссия, состоящая из жителей Сан-Томе и Принсипи.
Сакс продолжил работать с чиновниками над вопросами прозрачности деятельности, разработки нефтяных законодательств, развития, борьбы с малярией. Однако, учитывая то, что нефтедобыча должна была начаться не сразу, надежды, связанные с нефтяным проектом, уменьшались.
«Подъем был относительно недолгим… Закон вступил в силу, но выстоял бы он под давлением настоящих нефтяных потоков? Что мы старались сделать, так это создать такую структуру, которая помогла бы не растратить впустую появившуюся нефть. Она должна была поспособствовать строительству школ, дорог и клиник… Мы никогда не бываем уверены, сможем ли добиться успеха, однако я полагал, что это дело стоит того… Удивительно, как среди 140 тыс. жителей нашлось столько политиков»[7], – говорит Сакс, качая головой. В 2009 г. бурение, наконец, завершилось, так что получение прибыли должно было начаться через несколько лет.
Крупные нефтяные компании сначала пришли в Африку в надежде, что континент обеспечит их новыми источниками нефти. Впрочем, время шло, а Африка, казалось, создавала столько же новых проблем, сколько предлагала решений проблем старых.
Компании обнаружили, что ведение бизнеса в Саудовской Аравии и Кувейте не вполне сравнимо с ведением бизнеса в африканских странах. Страны Ближнего и Среднего Востока, сколь нестабильными они бы ни казались, по меньшей мере, имели предсказуемые политические режимы, тогда как в Африке перевороты происходят по несколько раз в год. Можно сегодня заключить сделку с генералом-мятежником – и на следующий день обнаружить, что этого человека бесцеремонно убрали.
Некоторые из инвесторов, вложивших средства в начале экономического освоения Африки, остались, но кое-кто стал выводить капиталы из Африки и создавать возможности странам, где меньше страх неопределенности и меньше озабоченности потенциальными опасностями африканских беспорядков.
К северу от Сан-Томе и Принсипи находится государство Чад, также являющееся бедной страной. В 60-х гг. прошлого столетия в Чаде были открыты месторождения низкосортной нефти, однако ее добыча началось не сразу, поскольку инвесторы боялись политической нестабильности и коррупции.
Чад получил независимость от Франции в 1960 г. В то время это полупустынное государство, не имеющее выхода к морю, зависело от единственной товарной культуры – хлопка. В 1985 г. World Bank причислил Чад к одной из пяти беднейших стран в мире.
В 1985 г. население Чада составляло 10 млн человек, а валовой национальный продукт насчитывал лишь 160 долл. США на душу населения. 80 % людей жили на 1 долл. в день, а 98,5 % граждан были лишены электричества, питьевой воды или доступа к водопроводу и канализации. Основным топливом для приготовления пищи служили навоз и дерево.
В 1985 г. произошел обвал мировых цен на хлопок, который являлся единственной товарной культурой Чада. Вторым по значимости источником дохода государства являлось разведение крупного рогатого скота, однако 1/3 национального поголовья, составлявшего 4,7 млн голов, погибла во время засухи 1984–1985 гг.
Дуала, ближайший к столице Чада портовый город, располагается на расстоянии 1700 км и находится в Камеруне. К середине 1980-х гг. немногочисленные мощеные дороги, связывающие столицу с внешним миром, исчезли из-за отсутствия ремонта. Из приблизительно 30,4 тыс. км существовавших грунтовых дорог и трактов, в сезон дождей проходимыми оставались лишь 1248 км. В Чаде отсутствовали железные дороги, а в 1980–1981 гг. во время боевых действий был разрушен международный аэропорт. В 1985 г. в стране было лишь две международные телефонные линии.
Идрис Деби вступил в должность президента Чада 2 декабря 1990 г., в возрасте 38 лет. Как мусульманин, он был женат несколько раз и имел 10 детей. Хотя Деби был всего лишь сыном пастуха, он поступил в Офицерское училище в Нджамене, столице Чада, затем был отправлен во Францию, а в 1976 г., получив летную лицензию профессионального пилота, вернулся в Чад. Деби был предан воинскому долгу и президенту Феликсу Маллуму до тех пор, пока в 1979 г. правительство не развалилось.
После этого Деби связал свою карьеру с военным диктатором Хиссеном Хабре. В 1982 г. Хабре стал президентом, и Деби был назначен личным военным советником Хабре. Затем в 1989 г. между Хабре и Деби возникли разногласия по вопросу увеличения гвардии президента. Когда Хабре обвинил Деби в подготовке государственного переворота, последний бежал сначала в Ливию, а затем в Судан. Там он организовал Патриотическое движение спасения, группу повстанцев, поддерживаемую Ливией и Суданом. В октябре 1989 г. отряды Деби атаковали силы Хабре в Чаде. В начале декабря 1990 г. войска Деби без сопротивления вошли в Нджамену. 28 февраля 1991 г. он был избран президентом Чада, набрав 64,67 % голосов.
В 1999 г. международное сообщество сделало попытку использовать доход от добычи нефти в Чаде для вывода населения этой страны из крайней нищеты. Инициировав совместные капиталовложения с правительством Чада и группой нефтедобывающих компаний во главе с Exxon-Mobil, Всемирный банк планировал проложить более 1000 км трубопровода, по которому было бы можно перекачивать 225 тыс. баррелей в день. Нефтепровод должен был пройти от Камеруна до Гвинейского залива и связать нефтяные месторождения на юге Чада с перевалочными пунктами на Атлантическом побережье Камеруна. Отсюда нефть можно было переправлять на западное побережье США. Банк смотрел на данную схему как на новый смелый план по ликвидации нищеты не только в Чаде, но и в других развивающихся странах с богатыми природными ресурсами. План по добыче нефти в стране начал реализовываться. Получив финансирование проекта, Чад вскоре стал привлекательным для международных инвестиций государством.
В обмен на свое участие Всемирный банк настоял на законном условии – соблюдении Закона об управлении доходами от нефтедобычи (Petroleum Revenue Management Law – PRML) – поддержки нефтепровода, связывающего Чад и Атлантическое побережье Камеруна. Приняв эти условия, правительство Чада обязалось не вносить изменения в положения закона, если такие поправки будут «существенно и неблагоприятно влиять» на стратегию PMRL по сокращению бедности. В случае нарушения договора со стороны Чада Всемирный банк мог приостановить новые капиталовложения, остановить выплату средств и потребовать погашения кредитов.
Согласно данному соглашению банк вложил 190 млн долл. США в запуск проекта. Ожидалось, что строительство нефтепровода будет завершен к июлю 2003 г. Трубопровод должен был не только принести чадскую нефть во внешний мир, но и доказать, что нефть может способствовать подъему экономики развивающихся стран.
Качать нефть в Чаде начали лишь в 2003 г. Хотя средняя производительность за год составляла скромные 250 тыс. баррелей в день, инвесторы, в частности, американские гиганты Chevron и ExxonMobil, а также малайзийская национальная нефтяная компания Petronas, были заинтересованы в новых месторождениях Чада и неисследованных районах пустыни. Сложно поверить, но в 2004 г. благодаря инвестициям и экспорту нефти по новому нефтепроводу, экономика Чада стала самой быстро развивающейся экономикой в мире.
Казалось, что Деби был полон добрых намерений. Он настоял на том, чтобы часть дохода от нефтепровода уходила в бюджет национального благосостояния. Десять процентов правительственных фондов предназначалось для проведения воды, развития дорожной инфраструктуры, системы здравоохранения и образования. Желание Чада откладывать доходы от добычи нефти для устранения бедности выглядело достойным восхищения. Это был глоток свежего воздуха в то время, как коррумпированные политики в других нефтедобывающих африканских странах, таких как Нигерия, республика Конго, Габон и Ангола без зазрения совести набивали свои карманы деньгами. Соглашение по размещению в Чаде нефтепровода рассматривалось как практическая помощь странам третьего мира в деле преодоления нищеты и коррупции. Промышленный мир с большим интересом наблюдал за экспериментом в Чаде.
Поначалу нефтепровод внес в жизнь жителей Чада небольшие изменения. Установленные в Нджамене светофоры еле светили и были совершенно бесполезны, поскольку Чад не производил достаточно электричества, и генераторы не могли работать должным образом. Впрочем, для движения транспорта это не создавало особых проблем, ведь большая часть заправочных станций в стране была закрыта. На пыльных улицах в самом сердце Нджамены толпы детишек, которым, вероятнее всего, не было суждено дожить до 45 лет, торговали мешками с арахисом. Зарабатывая в среднем 1 долл. в день, мало кто из жителей Чада мог позволить себе обратиться за медицинской помощью.
В то же время работающие от генераторов наружные сенсорные фонари, расположенные на офисах ExxonMobil, достаточно освещали улицу, чтобы дети могли делать уроки по ночам. Всемирный банк настаивал, чтобы деньги от нефтедобычи шли на ликвидацию нищеты, однако у правительства Чада появились другие приоритеты. Группа жителей, которая решала, как потратить нефтяные деньги, состояла из близких друзей президента. Так что, когда в 2004 г. Деби получил первый платеж от Exxon, все средства пошли на вооружения.
После того как в 2005–2006 гг. нефтяные компании начали разведку в других районах Чада, прогнозы относительно предстоящих доходов государства от нефтедобычи были повышены. Согласно этим прогнозам, три первых нефтяных месторождения на юге Чада могли бы на протяжении 25 лет увеличивать доход на 5 млн долл. США.
Чад лишь успел подняться с 10-го на 4-е место в списке беднейших стран в мире, а президент Деби уже, казалось, был больше обеспокоен своей собственной безопасностью, чем благосостоянием своего народа. Когда он приезжал в столицу, улицы становились пустыми, магазины закрывались, а автомобили убирали с виду. Была дано распоряжение стрелять в каждого, кто выглянет из окна. В 2005 г., когда проект уже принес 306 млн долл., наблюдательная группа Transparency International[8] объявила Чад самой коррумпированной страной в мире.
На этом фоне Деби высказал желание, чтобы Всемирный банк упростил свои правила относительно расходования средств, вырученных от нефтедобычи, и депонированных во Всемирном банке. Парламент Чада предпринял беспрецедентный шаг по изменению закона. Теперь деньги, предназначающиеся для разработки проектов, направлялись непосредственно правительству. Такой законодательный маневр был демонстративным актом неповиновения Всемирному банку. И его предприняла крошечная страна, ставшая одним из новых нефтяных агрессоров. Всемирный банк предпринял ответные действия, заморозив в Лондоне счет условного депонирования в размере 125 млн долл. арендной платы Чаду за добычу нефти, а также урезав дальнейшую финансовую помощь на 124 млн долл. США.
В ответ на замораживание Всемирным Банком средств Деби решил перекрыть новый нефтепровод в Чаде до тех пор, пока группа компаний во главе с ExxonMobil не выплатит ему 100 млн долл. США. Тем временем в Чаде хотели быть уверенными, что благодаря доказанным запасам в 1,5 млн баррелей нефти денежные потоки от добычи нефти не прекратятся. Хотя в стране отсутствовала проработанная в деталях инфраструктура, Деби мог рассчитывать на транспортные системы Камеруна и Нигерии. Он бравировал тем, что может найти новых инвесторов, которые будут лучше относиться к Чаду, чем представители консорциума, в частности, благодаря тому, что цены на нефть продолжали расти.
Но из 306 млн долл. дохода, полученного государством от добычи нефти, лишь 27,4 млн долл. пошли на нужды развития. Остальные средства вскоре были перенаправлены на покупку оружия, позволяющего Идрису Деби оставаться у власти. Его второй и последний мандат на 5 лет должен был закончиться в мае 2006 г., однако он изменил конституцию в 2004 г., убрав из нее сроки полномочий.
На 3 мая 2006 г. были назначены выборы в Чаде, однако 13 апреля примерно 600 повстанцев ворвались в столицу, угрожая правительству Деби. Вскоре улицы Нджамены заполнили грузовики с вооруженными людьми. Некоторые из них были одеты в коричневую камуфляжную форму, что говорило об их принадлежности к армейским частям, другие же, в повседневных халатах и тюрбанах, были жителями города. Это были войска Деби, призванные защитить его от чадских повстанцев из Судана, стремящихся свергнуть режим.
Конфликт Чада и Всемирного банка закончился грандиозной победой Деби. Пол Вулфовиц, глава World Bank, был настолько захвачен врасплох представлявшим интересы Чада адвокатом, что предоставил Деби все, что тот требовал, возобновив как кредиты, так и платежи за нефть. Мышка грозно запищала, и лев капитулировал. Хотя по мировым стандартам добыча нефти в Чаде была «мелочью», стоимость которой снижалась вследствие высокого содержания серы, экспорт нефти из Чада в объеме 160 тыс. баррелей в день мог решить исход конфликта между Всемирным банком и Деби, который требовал возврата средств и, по меньшей мере, надеялся на удовлетворение своих требований. Мировые нефтяные ресурсы настолько сократились, что даже страна со столь скудными запасами нефти низкого качества, как Чад, имела рычаг воздействия на такую организацию, как Всемирный банк.
В августе 2006 г. Деби выразил недовольство относительно того, что Чад получает, как он выразился, лишь «крохи» от иностранных компаний, возглавляющих данную отрасль. Он потребовал увеличить до 60 % долю от добычи нефти, причитающуюся его стране. Кроме того, Деби заявил, что Chevron и Petronas отказались заплатить его правительству 486,2 млн долл. налогов, которые он наложил на них.
Все эти диктаторские замашки укрепили его политические позиции внутри страны. Однако, по мнению опытных иностранных наблюдателей, Деби ставил под угрозу свои отношения как раз с теми организациями, в которых он нуждался для продолжения собственной нефтяной игры.
В конце 2008 г. в Чаде все еще господствовал диктаторский режим, но свержение Деби остается лишь делом времени. Само государство называет себя демократией, однако с тех пор, как в 1960 г. Чад получил независимость от Франции, правительство страны еще ни разу не сменилось без применения насилия.
В отличие от Сан-Томе и Принсипи, Чад научился использовать вновь открытые нефтяные месторождения в качестве рычагов давления на международные организации. Маневры и манипуляции Чада с нефтью стали ярким показателем того, что, желая завоевать звание основного игрока на нефтяной арене, даже такие небольшие нефтяные страны, как Чад, могут достаточно успешно играть в нефтяные игры.
Несмотря на политические проблемы и перерывы в добыче, к началу 90-х гг. ХХ в. поставки африканской нефти начали сказываться на мировом нефтяном рынке. Прогнозы объемов добычи в африканских странах были оптимистичны: согласно ранним прогнозам к 2015 г. доля африканской нефти на нефтяном рынке США должна увеличиться с 15 до 25 %. Если таковые предположения окажутся верными, то к данному моменту Африка сменит Ближний Восток в качестве главного зарубежного источника нефти для США. И дело определенно к тому идет.
В 2001 г. импорт США нефти со Среднего Востока превосходил импорт нефти из Африки всего лишь на 10 % или на 1,3 млн баррелей в день. Два крупнейших региона нефтедобычи ныне оказались более или менее эквивалентны. Поставки нефти из Африки и стран Среднего Востока составляли по 22 % американского импорта сырой нефти, но уже в течение нескольких последующих лет это равновесие начнет меняться…