Глава 7
Новый дом
Ужин был уже во дворце. Слуги, этикет, серебряные приборы, тонкий фарфор. Блюда изысканы, прислуга вышколена, осанка прямая, манеры безупречны.
Спальня. Кровать под шелковым пологом, горничные в белых чепцах. Ветка утвердила сундучок с куклой за дверцу внизу трельяжа вишневого дерева и строго наказала никому не тревожить Мальвину. Сама открыла саквояж и – опаньки – поверх вещей обнаружился незнакомый предмет, по виду вроде как ножик в ножнах. Не вынимая его под взглядами прислуги, развесила в шкаф платья, уложила на полку белье. Пусть прислуга выполняет ее правила. Перед тем как ложиться спать, отпустила девушек, пожелав им спокойной ночи. И заглянула в саквояж. Незнакомый предмет оказался знакомой свайкой в футляре, надетом на острие. Одобрил, значит, старшина ее старания. И вроде как намекнул, что надо совершенствоваться.
Утром встала рано, как раз солнце взошло. Прислугу звать не стала, сама поковырялась в шкафу. Там, кроме того, что прихватила из замка, висело немало красивых вещей. Кое-что померила – все оказалось впору. Выбрала голубое легкое утреннее платьице, умылась, оделась, расчесалась. Что дальше?
Дальше надо поесть. Выскользнула в коридор. Справа, у поворота, стражник. Встретилась с ним глазами, улыбнулась.
– Доброе утро, господин караульный. Не подскажете ли, где кухня?
– Здравия желаю, Ваше Высочество. Кухня на первом этаже. Спуститесь по вон той лестнице и на всех поворотах направо. Пока запах не учуете. А дальше вас нюх доведет.
– Спасибо. Если разживусь съестным, готова поделиться.
Кухню она учуяла после первого же поворота. Тихонько проскользнула в большой зал, где у плиты и разделочных столиков трудилось с полдюжины поваров. Сняла с гвоздика передник, волосы накрыла косыночкой и, уловив общую идею процесса, устроилась рядом с кухаркой снимать кожицу с вареной картошки, свеклы, моркови. Ножик, как и в любой кухне, нашелся на стене, а мисочку для очистков она сняла с полки.
Уверенность и спокойствие, с которым она это проделала, позволили не привлечь к себе внимания, а кухарка, восприняв помощь как нечто совершенно естественное, принялась за нарезку капусты. Когда Ветка управилась, ей поручили мять нарезанную капусту с солью. А потом над ухом кто-то удовлетворенно хмыкнул и произнес:
– У тебя руки, будто у кожемяки. Может, ты и яйца вареные можешь щелчком разбивать?
За спиной стоял средних лет человек, судя по размеру белого колпака на голове – шеф.
– Не пробовала, господин повар.
– Почему опоздала?
– Проснулась поздно.
– Если собираешься здесь работать, приходи по пятому колоколу. – В это мгновение у Ветки забурчало в животе. – Тогда позавтракаешь со всеми и не станешь людей пугать грохотом кишок. А сейчас возьми в буфете вчерашние пирожки.
Не полагая нужным выслушивать ответ, шеф повернулся к плите и принялся отдавать указания, а Ветка тихонько сделала, что велели, повесила передник и косынку обратно на гвоздик, и была такова.
Выйдя за дверь кухни, она обнаружила караульного.
– Почему вы не на посту? Сменились?
– Никак нет, Ваше Высочество, мой пост – Вы.
– То есть за мной присматриваете?
– Так точно. Чтобы не заблудились и не потерялись.
– Тогда вот вам четыре пирожка, и идемте на конюшню. Там тоже рано встают.
Жуя пирожки, они прошли несколькими переходами, пересекли неширокий двор и вошли в коридор между стойлами. Конюхи были заняты: кто чистил, кто кормил, кто поил. Двое седлали, один запрягал. Лошадки оказались красивыми, было чем полюбоваться. Одну из них Ветка угостила краюшкой и принялась седлать. Солдат начал было помогать, но вдруг передумал и принялся взнуздывать другого коня. Один из конюхов подошел, посмотрел и молча ушел.
– Как вас зовут? – спросила Ветка, когда они выехали за ворота. Сидеть в мужском седле пришлось по-женски из-за платья. Упражнение… в общем комфорта ни малейшего. С прошлого года, когда она это последний раз проделывала, то ли седла стали меньше, то ли…
– Митрофан Торн, Ваше Высочество.
– Помогите мне сойти, господин Торн.
Вести лошадь в поводу оказалось значительно удобнее. А еще удобней стало, когда, отдав поводья провожатому, она припустила бегом по дорожке, ведущей от дворца в обход парка куда-то в совершенно неопределенном направлении. Дорога через небольшой ровный участок обогнула холм, поднялась в горку и стала спускаться к морю. По обочинам зеленели сады, сочилась вода в канавке, солнышко начинало припекать, и Ветке было легко и радостно.
Колокол за спиной ударил восемь раз, а потом последовал еще один двойной удар.
– Что это значит, Митрофан?
– Половина девятого, через полчаса Его Величеству подадут завтрак. И мне надлежит смениться.
– Возвращаемся.
Вернулись верхом. Мучительно, но быстро. Ветка заглянула в свои покои, чтобы причесаться, и застала там всполошенных горничных – принцесса пропала, и караульный исчез. Скучный завтрак. Потом прогулка по тропинкам парка в обществе пажей и фрейлин. Глупая игра с деревянным молотком, которым надо было посылать шар в маленькие ворота. Ветка, как только поняла правила, сделала это быстренько, а потом смотрела, как другие то промахиваются, то недобивают, или наоборот, посылают шар дальше, чем надо для следующего удара.
После обеда полагалось спать. Но не хотелось. Спросив караульного, Ветка отыскала папин кабинет. Он опять с бумагами. Думала, прогонит или посмотрит недовольно. Нет. Протянул какое-то письмо и уткнулся в другое. Прочитала.
Староста из Констанцы жалуется, что транспорт с черноземом для приготовленных террас не прибыл, хотя против назначенного срока прошло уже полмесяца. Датировано позавчерашним днем. Перечитала дважды, да и заскучала. Ну что тут скажешь? Как же узнать, кто назначал срок? Кто кого куда посылал? Кто кому что приказывал и как это исполнялось?
А почему бы и нет? Господин Найно еще и не так над ней измывался. Главное – четко сформулировать задачу. Первое дело – чернозем. Откуда же его привозят?
Подошла к висящей на стене карте. Большая и подробная. Таких замечательных карт она еще не видела. С востока пунктир стрелочек и надпись: «Чернозем». Ясно, из степей Арпаниды везут. И пометка: «C014». Что бы это значило? Закрутила головой. В углу шкаф с ящиками, похожий на каталожный. Вытащила с литерой «C». Ага, вот «C014». Расписание черноземных транспортов. Барк «Урзант» должен был прийти в Констанцу две недели назад.
Саму Констанцу она нашла на карте по подсказке алфавитного указателя, лежащего на тумбочке. Итак. Вот стрелочка заходит в их Островное королевство в проливе Фурхат, а дальше транспорту петлять между островами. На северном берегу пролива значок вроде башенки. И новая пометка. Снова нашла в ящиках соответствующую толстую тетрадочку, сшитую черными нитками. Отчеты поста наблюдения и связи мыса Тонкий Фурхат. В подходящих датах помечен обмен позывными с барком «Урзант». Значит, прибыл из-за моря в расчетное время. А куда девался?
Просмотрела отчеты еще нескольких постов наблюдения. Все было в порядке до пролива Корозом. Ветка вдруг поняла, что транспорт обогнул мыс Коро не с той стороны и не попал в пролив, а вышел в открытый океан. А тут, и она это помнила точно из уроков географии, быстрое северное течение. Барк снесло к югу, если не было благоприятного ветра. А кстати, что было с ветром? На карте этого не найти.
– Папа, где сводки погоды за последний месяц?
– Дабл Ю три нуля.
Точно. В этот день сильно дуло с востока. Тяжелый корабль с небольшим экипажем просто не стал рисковать и увалился под ветер. Капитан поосторожничал, ну да не Ветке его судить. Посмотрела отчеты других постов по возможному пути следования и нашла. Двое суток назад барк прошел мимо острова Хальм. Прикинула, посчитала скорость, да дней за пять он до Констанцы дотопает. Ну, может, за семь, но не более.
Взяла со стола чистый лист, перо, подражая стилю документа, который составлял отец, вывела адрес, имя старосты и начертала: «Задержка транспорта с черноземом произошла из-за неблагоприятного ветра. Ожидайте прибытия в период с девятого по двенадцатое июня»
Повернула лист к отцу. Тот глянул на письмо, на Ветку, вывел снизу «Иржи IV» и положил в стопку бумаг справа.
Тихий час заканчивался. Пора являться пред матушкины очи и заниматься делами, пристойными добропорядочной девице. На этот раз играли в деревянные колечки, перебрасывая их и ловя прутиками. Было весело, пока одна из фрейлин не запулила колечко на дерево. Колечко застряло в развилке длинного сука и не хотело падать, хотя пажи трясли ствол впятером.
Ветка попросила юношей отойти в сторонку, дотянулась до нижней ветви, ухватилась, подтянулась, перехватываясь руками, в два счета добралась до колечка и сбросила его вниз. Когда спустилась на землю, поняла – ей попадет. Мама была на грани обморока. Кажется, здесь полагается вести себя более сдержанно. В свое время учитель гимнастики много с ней работал. Не то, чтобы заставлял сильно напрягаться или гонял без передышки. Нет, он просто давал направленный выход безудержной энергии подвижного ребенка. Теперь Ветка без особого труда могла подтянуться пять раз на правой руке и почти три раза на левой.
…В общем, бытие во дворце обрело ясные очертания. Интересный промежуток был от подъема до завтрака. Караульные каждый день оказывались разные, но их присутствие Ветку не сковывало. Шеф-повар стал обращаться к ней на «вы», но ни имени, ни титула не упоминал. И всегда наготове для нее было что-нибудь новенькое. Картошечку там почистить или рыбку. Птичку выпотрошить или ощипать. Лучок нарезать, тесто замесить для чебуреков. Зато фартук на гвоздике теперь точно подходил ей по росту. И, главное, она не была должна ничего этого делать. Она делала это, следуя своему совершенно свободному выбору.
Второй интересный период совпадал с тихим часом. Папа всегда мог предложить составить ответ на какое-то послание. Конечно, речь не шла о вещах важных для судеб королевства, но было увлекательно. Изредка приходилось просить помощи или совета. Случалось, отец не подписывал готовый документ, и тогда начиналось переосмысление и поиски новых данных. Некоторые бумаги она готовила несколько дней, столько в них было незнакомого. Уходила в библиотеку, рылась в толстых фолиантах, перечитывала подшивки ведомостей.
В соседней с кабинетом комнате оказался архив с обширными хронологическими подборками отчетов по самым неожиданным вопросам. И несколько канцеляристов упорно разбирали и систематизировали все новые и новые документы. И в этих грудах информации Ветка научилась разбираться. И даже научилась правильно спрашивать этих канцеляристов, когда было нужно узнать, например, сколько овечьих шкур завезли три года назад из Гурании за период с марта по май. Причем через все порты королевства.
А в мамином обществе она вязала, вышивала, слушала, как фрейлины перемывают косточки общим знакомым, и старалась производить то самое впечатление, которое в свое время произвела на нее сестренка Витуля. Этакая вялая податливая умиротворенность. Без эмоций, без проявления желаний.
Она давно для себя усвоила: если спросишь разрешения – запретят. Или будут так отговаривать, что пропадет желание. Поэтому то, что действительно хочется, надо делать без спросу, быстро и решительно, как будто имеешь на это неоспоримое и всем известное право. Правда, есть одна оговорка. Надо еще постараться, чтобы за это никому не попало. Тогда и проблем не возникнет.
На утренние конные прогулки она выезжала в шароварах, сидя по-мужски. Лошади ждали ее оседланными. За полтора часа верхом можно было добраться до любого конца острова и вернуться к завтраку. Каменистое, почти ровное плато, с частыми лужами дождевой воды и скудными пятнышками почвы с редкими травинками, спадало плавными склонами к морю, образуя разных размеров долины. Большинство этих долин каменисты и безжизненны, как вся основная масса земель Островного королевства. Но в некоторых – плотины, дамбы и валы удерживают почву от смыва. Тут находятся сады, пашни и огороды. И домики земледельцев. И обычно немноголюдно.
В самой большой из этих долин – Роузи – столица. По берегам бухты тянутся постройки торгового и военного порта, верфи и поселок рыбаков. Во втором ряду – жилые кварталы. На концах далеко выступающих мысов небольшие цитадели. Снаряды их огромных катапульт способны пустить на дно любой неприятельский корабль, рискнувший без приглашения проникнуть в бухту. Королевский дворец расположен над городом на краю плато. Он не похож на оборонительный замок. Просто комплекс удобных больших зданий, окруженных небольшим парком.
В город Ветка никогда не забиралась. Так, посмотрит издалека и направляет коня в глубь плато или вдоль его края. Большие скопления людей утомляли ее. И пугали. В обществе маминых придворных она бывала скована постоянным опасением сделать что-нибудь не так. Поговорить об этом с папой – не знала, с чего начать. А мама всегда не одна. И еще ее пугало зеркало. Раньше она не обращала особого внимания на свое отражение. Уши чистые – и ладно. Но сейчас, вращаясь в кругу красивых молодых людей и прелестных девушек, она невольно сравнивала себя с ними. Вроде и ничего в ней особенного нет, все как у всех, но приятности в облике совершенно никакой.
Как-то утром, выбравшись из теплого моря и греясь в несильных еще лучах восходящего солнца в обществе Митрофана Торна, она вдруг неожиданно для себя спросила:
– Как полагаешь, Митрофан, сможет меня полюбить хороший парень? Ну, не сейчас прямо, а когда я вырасту и стану взрослой барышней?
Митрофан молчал так долго, что Ветке сделалось страшно. Обычно этот солдат думал некоторое время, прежде чем ответить. Но не столько.
– Понимаете, Ваше Высочество, вы ведь помните сказку про гадкого утенка. Вот и с вами произойдет точно так же. И все самые красивые принцы соберутся, чтобы просить вашей руки.
Ветка почувствовала, как не хватало ей этих простых теплых слов. Глаза защипало, нос намок, и, звучно всхлипнув, она вдруг плаксиво пискнула:
– Он не принц.
Потом Митрофан промокал ей щеки, а она сквозь всхлипы и непроизвольные завывания рассказывала ему о том, как ей здесь скучно и одиноко. Как ни с кем невозможно ни о чем поговорить. Что все заняты чем-то важным для них. А она… Она вспоминала Рика, с которым было так интересно. Матушку Регину, всегда готовую положить еще одну ложечку каши. Апрельку, подражающую каждому ее движению. Даже ворчуна Тика, не упускавшего случая прицепиться к ней по любому поводу. И все это прорывалось сквозь всхлипы и шмыганье носом.
Митрофан долго молча слушал, а потом вымолвил:
– Нет у тебя, барышня, ровни в этом месте, вот в чем все дело. А если так, то ждать от людей можно только вежливости. Вот в армии у солдат все иначе. И дружат, и враждуют…
Он не закончил фразу, да это и не требовалось. Ветка вдруг перестала рыдать. Умылась морской водичкой, забежала за камушек, сбросила полотняную хламидку, в которой купалась, надела шаровары и блузку, вскочила на коня и поехала в замок. По пути она составляла план. Теперь пришел конец бестолковому и бесцельному существованию, которое так ей наскучило. У нее появилась цель.