Глава 2
Этан смотрел на женщину, которая практически уничтожила его десять лет назад: ее щеки раскраснелись, и походка была нетвердой, хотя она пыталась взять себя в руки. Он заставил ее нервничать и почувствовал удовлетворение. Она не могла противостоять ему, что бы ни говорила, и он собирался воспользоваться этим. К концу недели она будет в его постели, и он насладится каждым мгновением своего триумфа над ней.
– Ненавижу тебя? – спросил он. – Как кто-то может ненавидеть тебя?
– Прекрати! – прошипела она. – Я знаю, что сделала с тобой.
– Кейт. – Он подождал, пока она посмотрела ему в глаза, и продолжил самым спокойным голосом: – Это было десять лет назад. Я пережил. Некоторые даже говорят, что я расцвел. – Он насмешливо улыбнулся и наклонился вперед. – Я хочу оставить прошлое в прошлом. А ты нет?
Она поражалась контрасту между внешней красотой и внутренней жестокостью.
– Я не верю тебе, – выдохнула она, краснея. – Я тоже была там, помнишь?
Он мрачно улыбнулся и поднял пальцы к ее щеке.
– Я был ребенком, Кейт. Наивным, заблуждающимся ребенком.
Ее изумрудные глаза были затуманены.
– Это не так. Ты был…
– Не важно, – перебил он. – Все кончено.
– Но тогда почему ты здесь? – настаивала она. – Ты мог бы купить любой остров, флиртовать с любой…
Он прижал два пальца к ее розовым губам, и внизу ее живота разлился жар.
– Несмотря на то, что ты могла подумать, это никак не связано с тобой или нашим прошлым. Я купил остров в качестве подарка отцу. Чтобы хоть как-то отплатить ему за все то, что он делал для меня многие годы.
Кейт смущенно покраснела, прикусила нижнюю губу и опустила глаза:
– Ладно. Хорошо. Я рада, что он достанется ему. Как он? Я имею в виду, твой отец.
– Как всегда, – ответил он. – Немного постарел, разумеется, но все еще очень жизнерадостен.
Уголки ее рта приподнялись в подобии улыбки.
– Мне всегда нравилось в нем это. В нем никогда не было ничего неискреннего.
– И до сих пор нет, – согласился Этан. – Папа мало разговаривает, но, когда он это делает, он говорит тебе правду, какая она есть.
Казалось, что эти слова помогли Кейт расслабиться, потому что ее лицо смягчилось.
– Я до сих пор помню, как он меня ругал. Можно было подумать, что я его дочь.
– Он очень серьезно относился к своим обязанностям.
– Да. Но он отвечал за лошадей и сад, а не за меня.
– Ну, кто-то должен был позаботиться о твоей безопасности. Мы все знали, что ты веревки вьешь из бедной миссис Бартоломью.
– Что ты имеешь в виду под «бедной» миссис Бартоломью? Она обожала меня.
– Скорее нещадно баловала тебя.
Она улыбнулась:
– Я не была избалованной.
Этан пожал плечами:
– Тогда тебе все потакали.
Кейт вздернула подбородок, как делала это в детстве:
– Я предпочитаю говорить, что меня любили.
– О да, Кейт. Ты все об этом знаешь, да? В любом случае она не могла с тобой справиться.
– Твой отец неплохо справлялся с ее обязанностями.
– Разве можно его в этом винить? – спросил Этан, пожав плечами. – Он чуть не заработал сердечный приступ, когда ты свалилась с лошади в первый день.
Она наигранно возмутилась:
– Я не свалилась.
– Нет? – спросил он, приподнимая бровь. – А как ты можешь назвать это? Ты чуть не сломала шею, слетев с кобылы.
– Я не знаю. Резкое спешивание, может быть?
Она выглядела такой же озорной, как и в девять лет, когда состояла только из острых коленей, блестящих глаз и взъерошенных волос. Борясь с улыбкой, он пытался заменить воспоминания о девочке, которая украла его сердце, воспоминаниями о женщине, которая потом выбросила его. Почему он вспоминал ее простодушные улыбки, ее неподдельную радость и легкость дружбы, несмотря на огромную разницу в социальном положении?
– Твой отец все еще работает с лошадьми? – спросила она, возвращая его в настоящее.
– Я не смог убедить его выйти на пенсию.
Ее лицо осветилось улыбкой.
– Не представляю твоего отца, живущего без дел.
– Вот почему я купил остров. Я подумал, что снова могу дать ему какое-то занятие.
– Я рада, что ты выиграл лот.
В ее взгляде было искреннее одобрение.
Этан и его отец смотрели за состарившимися выставочными лошадьми и долгие часы работали под палящим солнцем. Этан старался, зная, что скоро Кейт приедет на летние каникулы.
– Когда ты ездила туда последний раз? Она опустила глаза:
– Я не была там очень давно.
– Почему? Когда он любил ее, он считал дни до ее приезда, собирая моменты их встреч, как скупец – свои монеты.
– Я думал, что тебе там очень нравится.
– Наверное, я просто слишком занята, – сказала она, опустив ресницы.
– Чем? Своей благотворительностью?
Как бы ни был Этан занят, он всегда находил для нее время. Он не спал, не ел, только чтобы провести лишнюю минуту с Кейт. Он помнил, как звездными ночами скакал за ней по пляжу, наблюдая, как на ветру развеваются ее волосы. Этан всегда позволял ей выигрывать их тайные скачки. И после проигрыша отдавал любой фант, который она просила.
– И другими делами тоже, – тихо призналась она.
Сначала она попросила ракушки, которые он собрал, розовые и белые, как ее кожа. Он наблюдал за тем, как она наклоняет голову, чтобы услышать шум моря внутри спиральной раковины, и его сердце болело, а руки мечтали к ней прикоснуться.
– Какими еще? – мягко спросил он.
– Мне действительно нужно пообщаться с гостями.
Она словно тоже вспомнила, как они планировали свое будущее под небом острова. Словно вспомнила, как они перешли от поспешных поцелуев к исследованию юных тел друг друга. Они столько раз подходили к границе ее девственности, когда возбуждение гудело в его ушах.
– Когда мы поженимся, мы будем заниматься любовью, – пообещала она, выгибаясь под ним. – У нас буду дети, и я вся буду принадлежать тебе.
Он поверил ей. Поверил в то будущее, которое увидел глазами Кейт. Он не знал, что это будущее было соткано из невесомой паутины мечтаний. Он никогда не думал, что она может лгать ему. Но она нарушила это обещание, как и все остальные обещания, которые давала ему. И будь он проклят, если позволит ей поступить так еще раз. Особенно сейчас, когда последнее слово оставалось за ним и власть была в его руках. Он поймал Кейт за руку, пока она не успела скрыться в толпе.
– Ты же не забудешь о документах?
Он с удовольствием наблюдал за тем, как она боролась со своим решением.
– Нет, – проговорила она. – Я не забуду.
– Хорошо. – Он посмотрел на часы: – Встретимся в два?
Она нахмурилась и освободилась от его руки:
– Возможно.
Она собрала все самообладание и покинула его с привычной элегантностью.
Он позволил ей уйти. Пока. Она не могла сбежать от него, и он с радостью посмотрит издалека, как она будет нервничать. Он приманит ее достаточно близко, чтобы разрушить, оставить ее дрожащей, уязвимой и сгорающей от желания, как она поступила с ним много лет назад.
Кейт все еще приходила в себя после разговора с Этаном, поэтому с трудом могла выполнять обязанности хозяйки. Она обнаружила, что не может сосредоточиться на разговорах. Она не слышала музыку, не чувствовала вкуса шампанского. Присутствие Этана завладело всеми ее мыслями, сделав ее скверным собеседником и заставив потерять счет гостям.
– Кейт, – прошептала ее ассистентка, – если тебе нужно уйти пораньше, я могу здесь все закончить сама.
Кейт почувствовала, как загорелись ее щеки.
– Почему мне нужно уйти пораньше?
Несмотря на все усилия, голос выдавал ее напряженность.
Жанин подняла брови:
– Этан Хардести только что купил твой остров по завышенной в десять раз цене.
– Я знаю. Это чудесно. – Кейт слабо улыбнулась, игнорируя боль в груди. – Я никогда не мечтала получить двадцать пять миллионов за него.
– Кейт.
Она почувствовала, что улыбка исчезла, но продолжала изображать радость, которой не чувствовала.
– Да?
– Он наблюдает за тобой весь вечер. – Жанин заговорщицки улыбнулась.
– Да нет, – возразила Кейт, хотя Жанин говорила правду.
Она скрыла дрожь губ, медленно поднеся к ним бокал и сделав глоток шампанского. Затем указала на лоты аукциона:
– Думаю, мы превзойдем прошлогоднюю сумму.
Как считаешь?
Боковым зрением Кейт заметила Этана, и ответ Жанин прозвучал как неразборчивый шум. Она приказала себе сосредоточиться на разговоре, напоминая, что Этан – просто один из богатых гостей на аукционе. Но ее сила воли оказалась слишком слабой против него. Он был мужественен, богат, в нем ощущалась властность и сексуальность, которую подчеркивал черный смокинг. Словно почувствовав ее взгляд, Этан повернулся. Их глаза встретились, и в его взгляде она увидела желание. В животе Кейт заиграл жар, когда он снова обратился к женщине, сидевшей рядом. Светская львица, завернутая в красное шелковое платье с огромным вырезом с обеих сторон, посмотрела на Кейт и самодовольно улыбнулась.
Кейт взглянула на остатки шампанского в бокале; все тело ныло от напряжения. Она не поднимала глаз до тех пор, пока Жанин не взяла ее за локоть.
– Ты гораздо лучшая партия. Все это знают.
Ее щеки покраснели.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь.
– Он заинтересован. Иди за ним. Хотя бы один раз повеселись.
Кейт поморщилась:
– Я не хожу за мужчинами, Жанин.
– Почему нет? Ты красивая. Ты богатая. Ты умная. Ты можешь получить любого мужчину, если только захочешь.
– Нет, – ответила Кейт, расправляя плечи.
Она знала, что не слишком удачная партия. Несчастный случай тому виной.
– Но ты можешь, Кейт. Он так красив!
– О, смотри, это Руперт, – перебила Кейт. – Он пожертвовал несколько уроков кулинарии, которые купили за двадцать тысяч. Я не могу не поблагодарить его.
В течение следующего часа Кейт обменивалась любезностями с другими гостями, словно не замечая Этана. Она чувствовала его взгляд на себе. Она хотела не обращать на него внимания, но подсознательно пыталась приблизиться к нему. Это желание разливалось по венам, пока она не стала ощущать каждый удар сердца, каждое прикосновение к своей коже, каждый звук и каждый запах. Она поблагодарила последнего спонсора и, повернувшись, увидела Этана. Из-за неожиданной близости ее сердце подскочило к горлу.
– Этан, – выдохнула она, прижимая бокал с шампанским к груди. – Ты меня напугал!
Он не обратил внимания на ее смущение:
– Правда?
Возбуждение лишило Кейт способности вести вежливый разговор. Любопытные взгляды гостей прилипли к ней.
– И прекрати таращиться на меня. Мне от этого некомфортно.
В ответ он подошел ближе, зажав их руки между телами:
– Я уверен, ты привыкла, что мужчины таращатся на тебя.
Каким-то образом она смогла сохранить равновесие и сделать шаг назад, разорвав контакт. Неуместное желание опять вспыхнуло в ней. Она хотела прикасаться к нему. Хотела чувствовать его запах. Она мечтала о том, чтобы уткнуться лицом в его шею и лизнуть мягкую кожу возле выглаженного белого воротника. Желание снять с него пиджак и изучить каждый дюйм его белоснежной рубашки, прежде чем расстегнуть черные пуговицы и обнажить его грудь, закипало в ней.
– Они уважают мое личное пространство, – уточнила она с упреком.
Его губы растянулись в улыбке, когда он внимательно осмотрел ее тело.
– И что, ты боишься, я могу подать им идею?
– Нет.
Здравый смысл уступил место возбуждению. Она хотела провести рукой по ткани от лодыжки до бедра, погладить упругие ягодицы. И что хуже всего, она боялась, что он смог прочитать эти мысли на ее лице.
– Ты, наверное, думаешь, что купил больше чем остров.
Его глаза насмешливо блеснули, прежде чем взгляд опустился на ее грудь.
– Может, это я и сделал.
Одурманивающая волна желания прошла по ее венам, лишая возможности думать, и она сделала еще один шаг назад:
– Этан!
– Что? – спокойно спросил он.
– Ты знаешь что! – резко сказала она.
– Ты красивая, когда волнуешься.
Она задохнулась от его прямоты. Уже несколько лет никто не флиртовал с ней так открыто, и она забыла радость искреннего ухаживания. Она была почти готова поверить, что все возможно. Ей показалось, что последних десяти лет не было. Что она все еще была красива.
– Я не волнуюсь, я раздражена.
Его взгляд стал соблазнительным, таким же как когда-то… Он поднял палец и провел по ее щеке в опасной близости от губ.
– Ты забыла, Кэтидид. Я видел тебя раздраженной, и это другое.
Во рту пересохло, когда она неуклюже повернула лицо, чтобы избежать его прикосновений. Ласковое прозвище, которое он дал ей так давно, произнесенное с поразительной мягкостью, напомнило ей о близости, когда-то бывшей между ними и которой она больше не могла насладиться.
– Я серьезно, – сказала она. – Прекрати флиртовать со мной.
– Почему я должен это сделать? – сладко прошептал он.
Ее сердце гулко билось. Она хотела сразиться с ним, пресекая его попытки соблазнить ее. Она хотела борьбы. Снова почувствовать себя живой. Но она не могла. Не с Этаном. Ни с кем. Поэтому, когда она снова заговорила, ее голос звучал твердо и уверенно:
– Потому что я в этом не заинтересована, помнишь?
Злость на его лице исчезла так же быстро, как и появилась, сменившись самоуверенной улыбкой.
– Да, я помню. Только сейчас я собираюсь заставить тебя изменить свое мнение.