Глава 1
3602 год, Оилтонская империя, пригород Старого Квартала
Заметив, как со спины к моему другу подбирается мрачный тип с челкой до подбородка и замахивается на него стулом, я бросился к месту событий, ловко перехватил убойный предмет мебели в наивысшей точке и заодно развернул клиента лицом к себе. Затем нанес ему в треть силы прямой удар в солнечное сплетение. Ударил бы сильней – убил бы, а так потерпевший только поваляется в собственной непереваренной пище с полчаса да оклемается. Зато в следующий раз будет знать, как неправильно стулом пользоваться! Раз уж тут без оружия все дерутся, пусть соответствует и не подличает.
Затем я осмотрелся, удовлетворенно крякнул от вида весело продолжавшейся драчки и с чувством выполненного долга вернулся на свое место. И сразу закинул себе в горло очередную порцию моего любимого напитка. Здорово! Давно я так не веселился!
Да и что может быть лучше настоящего, бурного, полного приключений мальчишника?! Правильно! Только мальчишник, растянувшийся на неделю! Тем более когда он проводится с лучшими друзьями. И тем более когда для участия в нем приходится преодолеть такие трудности, что превышают многие подвиги. Ибо вырваться от супруги, которая, ко всему прочему, заведует всеми секретными службами, – дело ой как непростое. Книгу можно написать, как я хитрил, изгалялся и скрытничал, но факт остается фактом: я здесь!
Конечно, возраст у меня уже не тот «юношеский и полный бесшабашности», почитай, на десять лет старше стал со времен молодецких излишеств, да и положение обязывает быть солидным до тошноты и респектабельным до отвращения. Но тем больше хочется порой вот так беззаботно оторваться в лучшей компании, забыть про все дела, плюнуть на высокую политику и вести себя так, словно мы курсанты второго года обучения космодесантного училища и вырвались в короткую увольнительную.
Вот я и вырвался, хотя друзья очень сомневались во мне и не верили в мое присутствие. И я их очень понимаю! Я сам не верил до последнего момента, пока не уселся с друзьями за один стол и не выпил первую порцию моего любимого коньяка. Ну а дальше пошло-поехало. Тем более что местечко для мальчишника Гарольд выбрал изумительное: многопрофильный кабачок-кабаре с пугающим названием «Мизантроп-3». А почему «3»? Да по той простой причине, что это весьма веселое заведение уже два раза выгорало полностью, но добрый хозяин проявлял настойчивость и отстраивал свое детище, с каждым разом улучшая его интерьер и осовременивая. В пригороде Старого Квартала, можно сказать в рабочем районе, но с неким оттенком аристократичности, «Мизантроп-3» имел все, что только душа пожелает. Но самое главное, там собирались посетители, не слишком отягощенные интеллектуальными заботами, презирающие политику вообще, любящие только выпить, вкусно поесть, попеть песни, потискать девок и танцовщиц варьете, ну и подраться, соответственно. Голографические визоры они не смотрели с детства, новости не слушали, газеты не читали из принципа, и я бы не удивился, если бы на вопрос: «Как зовут нынешнюю императрицу Оилтонской империи?» – они бы с изумлением не ответили встречным вопросом: «Разве у нас не император на троне?»
Здесь ценился (пожалуй, выше, чем толстый кошелек!) только крутой вид, крепкий кулак и умение держать удар. Потому это было одно из редких заведений подобного типа, где не просто разрешалось подраться и дать кому-нибудь в морду, а даже приветствовалось подобное желание. Именно поэтому в кабачок-кабаре запускали только после прохода через густую решетку многопрофильных сканеров, забирая все, что хоть мало-мальски походило на оружие. То есть дерись, но за оружие не хватайся.
Нас все это вполне устраивало, и мы раздухарились от всей души.
Не боясь быть узнанным, я подавал пример, поэтому и все остальные расслабились и вели себя как юные курсанты. Малыш пел песни, заставляя ему подпевать не только нас, но и соседей. Наш шустрый Молния волок в пляс любую понравившуюся ему красотку, порой не интересуясь мнением ее кавалеров. Гарольд во весь голос рассказывал последние анекдоты, и сам же громче всех над ними хохотал. Николя беспощадно гонял официантов, заставляя приносить на пробу лучшие алкогольные напитки и устраивая им скрупулезную дегустацию. Ну а Армата бесшабашно выискивал, с кем бы подраться и отвести душу. Кстати, ему больше всего в этом деле и повезло в итоге. Ему рассекли бровь и чуть не оторвали ухо.
Пожалуй, только Алоис с Цой Таном вели себя как паиньки: забились в самый уголок и в драчке поучаствовали только один раз, когда уже совсем деваться было некуда. Но хорошо так поучаствовали, продуктивно, чем заслужили уважение остальных завсегдатаев, и парней оставили в покое. Нас остальных хватало с лихвой.
Ну а я временами сидел, помалкивал, пил-ел, глупо улыбался и попросту любовался своими боевыми товарищами. Правда, пару раз и меня в драку удалось вовлечь. Это если не считать момента, когда я спас невинный стул. Один раз на меня свалился случайно какой-то детина и, видимо, от любви горячей к ближнему, стал интенсивно душить. А второй раз меня подняли из-за стола два молодчика, которые презрительно на меня посмотрели и стали издеваться:
– Уродливый дебил! Его собутыльники кулаками машут, а он тут лыбится!..
Ну и в обоих случаях я сильно не заводился, а только так, чуток прогрелся, для аппетита, как говорится. И довольно наглядно показал, что ни душить меня, ни обзывать чрезмерно улыбчивым – не стоит. Что детину, что обоих молодчиков я просто забросил метров на десять, лишний раз доказывая, что и люди летать умеют. Иногда… Как и следовало ожидать, после моих показательных «закидонов» меня никто больше не побеспокоил, и я умудрился здорово упиться. Тоже стал петь, пытаясь перекричать Малыша, смеяться даже громче, чем Гарольд, и стучать кулаками по столу основательнее, чем Николя. Разве что по стопам Молнии не пошел и нескольких буквально принесенных специально для меня красоток просто угостил с нашего стола вкусненьким и щедро одарил каждую солидной банкнотой в сотню галактов.
А что, пусть девочки тоже порадуются и потом себе купят что-нибудь приятное. Хотя как раз после такого подарка они вдруг перестали меня бояться, глазки их загорелись интересом, они попытались фривольнее расположиться у меня на коленях и начали знакомиться более основательно. Но я не такой. М-да… И, увы, уже давно! Раз уж дал слово своей драгоценной супруге, что «ни-ни!», то приходится соответствовать. Иначе сам себя уважать перестану. Ко всему прочему, уверен, что лучше, чем моя Патрисия, нет женщины во всей Галактике. Так зачем мне размениваться на иных симпатяшек?
Время от времени я как бы отделялся от всего остального мира и с кем-нибудь из друзей обосабливался на уголке стола. И о чем мы говорили, кроме одной темы, когда я окончательно назначал время, способы и место? Да вроде ни о чем… точнее, обо всем сразу.
Гарольд… Мой друг и боевой товарищ с самого детства. Главный виновник сегодняшнего торжества. Его бравая капитанша Нина таки немного отошла от ностальгии по своей планете Земля, заинтересовалась проживанием на Оилтоне и согласилась оформить их сожительство официальным браком. Через неделю у них свадьба. Ужасный шрам, от края левого глаза до самого подбородка, Нине вывели в столичной больнице, и мой друг мычал от восхищения:
– М-м! Вот увидишь на свадьбе, какая она стала красивая! Лучше, чем твоя…
– Но, но! – оборвал я его. – Забыл, кому служишь?!
– Ха! – не смутился Гари. – Конечно, не забыл: Оилтонской империи я служу!
И он был очень рад и счастлив. Уж я-то своего друга знаю и вижу насквозь. Правда, и некую долю тревоги в его глазах заметил, как и сумел разгадать ее причины:
– Небось переживаешь, чем в данное время твоя Нинель на своем девичнике занимается?
Гарольд отвел взгляд от сцены, где лихо отплясывали полуголые девицы кордебалета, и скривился:
– Ну, ты ж ее знаешь! Если разгуляется, то…
Он махнул рукой, а я кивнул. Мы все ее прекрасно знали, ибо в свое время даже попали к ней в рабство, будучи на искусственном острове Хаос на древней планете Земля. Но все-таки мой друг сумел приручить эту дикую, свободолюбивую и своенравную пантеру и теперь вот пополнит нашу славную когорту женатиков.
Малыш… Он же наш лощеный и напыщенный аристократ… Сейчас он сидит со мной рядом и, ухмыляясь, потирает раскрасневшуюся скулу, волосы всклокочены, выпуклые глаза горят азартом. И уж никак не напоминает одного из самых известных людей в Галактике, а тем более знаменитого представителя аристократии Агнера Ллойда. Да и шутки его вместе с изречениями сейчас больше соответствуют уровню деревенского рынка, чем почетного Лорда великой Оилтонской империи:
– Как говорят рыбаки: часто в воду нырять – удовольствие терять!
– Э-э-э… – Я крепко задумался, но так и не понял глубинного смысла. – К чему это ты?
– Ну, ты, Танти, уже упился! – возмутился друг. – Больше не пей, совсем не соображаешь… А я это к тому, что чем реже я попадаю в такие компании, тем большее удовольствие получаю. Ну, сам посуди, раньше мы чуть ли не ежедневно жили с полными жилами адреналина. И что? Чувства притупляются, начинаешь действовать без выдумки, бой превращается в рутину: главное ударить как можно больней, а еще лучше сразу убить… А тут – роскошествуешь! Стараешься придать нужное направление удару и высчитать дальность падения противника, и при этом ничего человеку не сделать… Ну не кайф ли, а?
Ему на мальчишник было податься легче всего. Его никто в данный момент не контролировал и дома на часы не поглядывал. Молодая супруга, известная всему миру как Синява Кассиопейская, умчалась на самой дорогой в истории космической яхте к своему родственнику, барону Железного Потока, чтобы лично обрадовать радостной новостью о своей беременности. Естественно, Малыш тоже сильно «радовался» и две недели вынужден был носить Синяву на руках. Вначале по собственной инициативе, потом – потому что жена привыкла. Она бы и его с собой забрала в двухнедельное путешествие, но я, пользуясь своим служебным положением и зная о предстоящем мальчишнике, отмазал друга, надумав для него тысячи причин, по которым он не мог покинуть Оилтон при всем желании.
Ну и, имея философский склад ума, Малыш никогда не переживал о своей любимой. А когда его спрашивали, не беспокоится ли он о ней, отпуская одну порой в весьма рискованные экспедиции, он только пожимал плечами:
– Риск, конечно, есть… и большой… для тех, кто попытается обидеть Синяву! Вон, когда-то я имел глупость с друзьями захватить ее яхту «Саламадра», а хозяйку пленить. Так она меня за это не просто наказала каторгой или там штрафами обложила, а вообще на себе женила. Друзья-то разбежались кто куда, а мне теперь до конца жизни долги отдавать.
Да… было дело… Такую яхту, кроме нас, во всей Галактике никто не угонял… Правда, тогда нас обстоятельства заставили пиратами стать…
Николя…
Уроженец планеты-гиганта Чары, проживший там до пятилетнего возраста. На первый взгляд он просто крепыш, да и только. Но силищи немереной. В его захват боимся даже я попасть и Гарольд, не говоря обо всех остальных. У него с женой Зариной идеальные отношения, как нам всем кажется. Например, сегодня, уходя в нашу компанию, он поставил супругу в известность обо всем и даже выдал место нашей предстоящей дислокации. Напоследок чмокнул Зарину в губки и попросил:
– Только ты Патрисии ничего не говори.
И все мы были уверены, что Зарина таки не скажет. А если на нее надавят официально, как вышестоящее начальство, она сделает круглые глаза и чистосердечно удивится:
– Ну и что в этом такого? Пусть себе мужики детство вспомнят. Меньше нам потом мозги выедать будут.
Это, в общем-то, не встречало понимания у иных женщин.
Они с Николя никогда не ругаются, не повышают друг на друга голос, доверяют друг другу безгранично, а когда встречаются, не могут смотреть друг на друга без уморительно наивной и доброй улыбки. Их в тот момент можно без ножа на хлеб намазывать… М-да, как повидло.
Армата…
Для кого-то он может показаться нудным и ограниченным, когда переходит на разговор о самом любимом в его жизни – о вооружении. Но мы всегда знаем, когда его нужно оборвать и куда повернуть русло разговора. И он в иных делах тоже показывает огромные знания, могущие удивить даже узкопрофильных специалистов.
Наш оружейник отрицает в жизни только несколько вещей. Одна из них – женитьба. Нет, женщин он, конечно же, любит, и даже временами увлекается какой-нибудь на долгое время. Скажем, дня на три… Но не дольше! Потому как личную холостяцкую свободу ценит неимоверно. А когда его начинают подначивать на эту тему, всегда умеет ответить верно и с юмором. К примеру:
– Вчера познакомился с одной красавицей, и вы бы слышали, как она меня ругала, не успев как следует глаза открыть! Представить страшно, что такое придется выдерживать годами… Поэтому, чтобы не слышать ее вопли с лужайки перед домом, где она одевалась, мне пришлось включить полную звукоизоляцию. Так что если я и женюсь, то лишь к глубокой старости. Да и то если не с кем будет в карты поиграть…
Алоис… Наш аналитик. Этого негра, может, не знают в лицо, но несколько гениальных предвидений и подсчетов прославили его чуть ли не на всю Галактику. Он не черный, как антрацит, а приятного шоколадного цвета. А уж по мастерству превращений и переодевания ему в нашей команде никогда не было равных. Умеет на ровном месте и без всяких подручных средств так преобразиться, что мы его несколько раз чуть не убили, принимая за проникшего к нам лазутчика.
Кстати, Алоис, когда мы с ним уединились на краешке стола, пожаловался мне, что жить холостяком ему порядочно надоело. И он, дескать, в последнее время стал устраивать маленькие репетиции, проживая с разными женщинами короткие сроки совместно. С кем четыре дня, с кем три, а кого не выдерживая даже суток. И вот теперь, сидя со мной на уголке стола, с расширенными от сочувствия глазами, он обнимал меня и пускал скупую мужскую слезу:
– И как это вы с ними выживаете?
Что я ему мог ответить? Только выдать расхожую фразу:
– На войне как на войне! – Подумал чуток и глубокомысленно добавил: – Но когда воюют все и долго, война становится позиционной и в ней начинаешь находить массу приятного. Так что… присоединяйся!
Дальше…
Надо только присмотреться, чтобы не сбиться…
Наверное, я иду в перечислении по росту, потому что следующим называю Цой Тана, уроженца Земли. Он с нами сравнительно недавно, но уже зарекомендовал себя настолько преданным и многогранным товарищем, что сегодняшний мальчишник без него ну никак не смотрелся бы. В последние наши мытарства, где он и зарекомендовал себя наилучшим образом, заслужив наше дружеское расположение, Цой Тан прикрывался титулом графа. А когда все закончилось благополучно, то этот титул тогдашний император и отдал в награду знатоку флоры и фауны чуть ли не всей Галактики. Разумеется, титул новоиспеченному графу достался со всеми сопутствующими дивидендами. Плюс ко всему еще и на счетах нашей команды накопились немыслимые средства, которые мы экспроприировали у павших врагов нашей империи и моих личных недоброжелателей. А так как я командир суровый, но справедливый, то и от моих щедрот досталось каждому другу и некоторым нашим ближайшим помощникам по самое «не подавиться бы!».
Так что недавняя невеста Цой Тана, хорошо мне знакомая виконтесса Амалия Эроски, не осталась внакладе, выходя замуж за безродного и нищего самозванца. Он-то ведь ей признался перед их свадьбой, что у него за душой ничего и сам он никто. Только вот красотка виконтесса все равно его с радостным визгом заволокла на брачную церемонию. Потом удивлялись оба весьма и весьма приятным дивидендам, поместьям, замку, премиальным, наградным, боевым, набежавшим суточным и компенсациям за ранения.
Пожалуй, именно Цой Тану сложнее всего было вырваться на мальчишник (если меня не упоминать!). Потому что Амалия тем еще деспотом оказалась в семейной жизни! Ревнивая, до безумия влюбленная и вечно опасающаяся, что ее супруга плохие дядьки то обидят, то нечаянно уронят, а то и похитят со всеми его положительными качествами. И, не скрываясь, плакала от переживаний, когда видела именно меня рядом со своим мужем, считая, что все опасности могут свалиться на ее семейный очаг только из-за моего неуемного характера и жажды приключений. Когда друг мне рассказывал, какими путями и с какими ухищрениями он умудрился сбежать на данную пирушку, я ржал как конь и в изнеможении падал под стол. Ну а когда Цой с мученическим вздохом заявил уже перед всеми собравшимися: «Вы не представляете, что мне придется пережить завтра после возвращения…» – все наши хохотали так, что в какой-то момент показалось: хозяин данного приятного заведения вынужден будет отстраиваться в третий раз. Стены заходили ходуном, и затряслись столики со звенящими бокалами. Я потом даже специально поглядел на вывеску: «Мизантроп-3». Та хоть и перекошена была основательно, но чудом держалась на месте. Хотя, чего скрывать, прицел у меня к тому времени сбился окончательно, я мог и ошибиться… Может, кабачок-кабаре все-таки завалился?..
Кстати, мы дружно решили, что нашего наивного графа, попавшего под жесткий любовный прессинг, надо спасать. Решено было утром загрузить его на улетающий куда угодно боевой корабль и как бы подмазать к какому-нибудь важному делу. Когда проспится и вернется через сутки, Амалия будет счастлива до недержания и даже задумываться не станет, что да где.
Роберт… Наш лучший метатель всего острого, непревзойденный разведчик, талантливый артист и неунывающий весельчак, которого мы чаще называем более привычным, геройски заслуженным именем Молния. Он с нами прошел и пережил очень многое, повзрослел, заматерел, но в подобной пьянке выглядит, словно молоденький олененок-подросток, который совершенно случайно оказался среди маститых степенных зубров. Жениться он не спешит, наращивает боевое мастерство и скорей всего тоже метит на генеральские погоны. Но в этом ему уж и все ветра в парус! Если и становиться кому генералами, то только таким вот достойным, честным, добрым и справедливым людям.
Ах да! Есть еще один друг, но скорей уже лично мой, который в данный момент следит, чтобы меня никто не узнал даже случайно. Он у всех на виду, кто знает – его видит постоянно, но в наших разговорах участия не принимает, разве что изредка даст только для меня ехидный комментарий и снова величественно удаляется в нирвану своих размышлений. Это – Булька, разумный риптон с планеты еще более разумных электромугов. Те когда-то подарили мне это чудо, за победу, а вернее, за создание патовой ситуации в поединке. Правда, я тогда умудрился схитрить, зная один важный момент в строении тел электромугов, но подобные деяния не для истории, и я о них скромно умалчиваю.
Булька мне очень помог в последние месяцы. Во многом. Можно сказать, спасал не единожды, да и вообще без этого верного боевого товарища я бы никогда не добился нынешнего своего положения и не смог бы совершить массу добрых и справедливых дел. Правда, в последнее время мой личный ангел-хранитель стал все больше и больше отдаляться как от меня, так и от воинской службы вообще. Но все равно, не ощущая его тяжесть на плечах, я никуда не выходил надолго, да и он, не ощущая меня и не покатавшись на мне, больше суток не выдерживал нашей разлуки. Здорово нас все-таки скрутило в единый узел «симбионт-человек»! Но как личность самостоятельная, с независимым складом ума, Булька возмечтал стать ученым-химиком. Причем с этаким врачебным уклоном. И как только мы возвращались домой, спрыгивал с меня и как мяч скакал в выделенные ему апартаменты, превращенные в лабораторию, и уже там возился до полного отупения. Все мечтал изобрести новые лекарства от тяжелых болезней.
Уж не знаю, что у него там получалось, но отсыпался он, только катаясь на моей шее. Хорошо хоть, идеально при этом выполнял все просьбы по моей надлежащей маскировке. Правда, и его просьбы приходилось мне в последнее время выполнять. Связаны они были с тем, что в нашем окружении появилось еще сразу три риптона. Ну и как старшему, самому опытному среди них, Бульке приходилось заниматься обучением, дрессировкой и привитием своим будущим коллегам определенных навыков.
Дело того стоило, но на данном мальчишнике я об этом старался не вспоминать, и так весело было. Зато он вспомнил, уже под самое утро, и проанализировал мое состояние. И когда понял, насколько я пьян, закатил мне преизрядный скандал:
«Да ты стал похож на скота! Неужели не мог остановиться? Да тебя придется на носилках домой нести! Или сразу – в больницу! Под капельницы! Я сам с такой дозой не справлюсь! Или ты смерти моей возжелал?!»
«Ну и чего ты так кричишь? – скривился я, хватаясь за виски. – Когда это меня на носилках носили?..»
«Тебе весь список огласить?! Бестолочь пьяная! Я над твоим телом как ювелир над алмазом работаю, все недостатки устраняю, все шрамы вывел, а ты умудряешься до такой степени нивелировать все мои заботы!»
Тем временем мы встали вокруг стола, положив руки на плечи друг другу, и со всей дури грянули нашу любимую: марш космодесантников. Услышав это, большинство завсегдатаев, засидевшихся до утра и до сих пор вынашивавших планы мести за разбитые губы, выбитые зубы и рассеченные скулы, потухли окончательно и стали постепенно покидать кабачок-кабаре. Какими бы пьяными они ни были, прекрасно поняли, что до сих пор мы с ними только развлекались, и уж никак не дрались по-настоящему. Слава космических десантников и наш высокий авторитет на пустом месте не строились.
Я умудрялся и петь, и продолжать общаться с риптоном:
«Вот видишь: пою… И стою… Сам стою…»
«Ага! Стоит он сам! – ехидничал друг, уже усиленно начавший выводить из моей крови алкоголь и вводя вместо него нечто из своих персональных разработок. – Еще скажи, что и весь кружок этих ужравшихся весельчаков поддерживаешь!»
«И скажу… Я такой… Эй! И не смей меня отрезвлять! Удушу! Я не для этого так долго и славно веселился, чтобы домой притопать трезвым!..»
«Ну-ну! Не хочешь – не надо! У меня на сегодня еще три важных опыта запланировано, и мне только отходняка не хватало после твоего лечения! Ха! И кого ты душить собрался?! Ты ж меня даже нащупать не сможешь в таком вот скотском состоянии… Вот я посмотрю, как тебя кое-кто душить станет, когда ты дома окажешься…»
Угроза мне показалась в тот момент несущественной. Я ведь пока доберусь, и сам прекрасно протрезвею. Ну, может, и не прекрасно, но вполне достаточно… А там посплю часик-полтора и вновь вольюсь в рутину ежедневных дел. Патрисия меня все равно в кровати ждать не будет, у нее вылет в шесть тридцать утра на одно важное мероприятие. Я-то об этом знаю, а вот Булька – нет. Так что пусть не портит мне праздничное настроение…
Мы еще выпили и спели в последний раз…Чуть позже поняли, что погорячились: «последний раз» оказался предпоследним. А значит, выпили и спели прощальную…
И стали расползаться по заранее намеченным маршрутам. Мне было по пути с Гарольдом, поэтому мы и добирались вместе. Причем служебные флаеры не использовали, ведь не на работе же! Патриотизм и порядочность не позволяли веселиться за счет империи. Поэтому добирались до своих апартаментов на такси.
Вот тогда и начались проколы. Водитель опознал Гарольда. Все-таки пост мой товарищ занимал высочайший, и его лицо частенько мелькало в последнее время в новостях. Любой информированный, следящий за внутренней обстановкой человек мог запомнить, как выглядит начальник дворцовой охраны и шеф телохранителей всего императорского семейства.
– О! – воскликнул водитель флаера. – Для меня огромная честь подвезти до императорского дворца знаменитого полковника Стенеси! Садитесь… Осторожней! Давайте, я вам помогу…
Мы с другом были пьяны более чем изрядно, но от помощи гордо отказались и загрузились в воздушное такси сами. После чего я по-хозяйски распорядился:
– Во дворец!
– В какой конкретно? – не понял таксист, поглядывая на меня с удивлением.
– Знамо какой, императорский…
Язык у меня заплетался, а у Гарольда еще и сознание стало путаться, когда он с блаженством откинулся на спинку сиденья. Наверное, ему представилось, что вокруг него проверенные подчиненные. Услышав блеяние водилы: «Не уточнит ли господин полковник…» – он вынырнул из дремы и раздраженно пробормотал:
– Че те еще надо? Сказано же тебе было его величеством, значит, не спи… Дави педали!.. Совсем тут распустились без меня…
Затыкать ему рот было уже поздно, да и мне в моем благостном состоянии было все по барабану. Только и хотелось проскользнуть к себе как можно быстрей, до утреннего построения Дивизиона. Они-то меня не узнают, пока Булька прикрывает, но мало ли что… Да и начальника дворцовой стражи подставлять не хотелось… Удовлетворенно отметив краем сознания, что мы уже мчимся над столицей с максимально допустимой скоростью, я пустился в рассуждения:
– Ну разве ты не видишь, как полковник устал после заслуженного выходного? Имеет же он право хоть изредка развлечься в компании ближайших друзей, расслабиться, отвести душу в пении и… и…
Слово «мордобой» – мне показалось не слишком уместным, а ничего иного я подобрать не смог. Покрутил пальцами у себя перед носом, да и плюнул на это бесполезное дело. Так-то я вообще оратор хоть куда, но не в этом же «подуставшем» состоянии выступать! А вот о некоторых тонкостях данного маршрута сумел сообразить:
– Ты это… дружище… с северной стороны подруливай и к четырнадцатому порталу подъезжай. Только тихо, без сигналов и моргания… Договорились?
Судя по тому, как часто и ревностно закивал таксист, что-то он в голову себе эдакое вбил по поводу моей личности. Но я отчего-то больше озаботился не его мнением, а запоздалым осознанием собственной несколько излишней осоловелости. И стал мысленно орать:
«Булька! Спаситель ты мой! Я тут посовещался с народом и понял, что ты был прав! Поэтому разрешаю меня отрезвить! Хотя бы на четверть… А?»
И услышал ехидное:
«Прекрасно помню твое утверждение: по срубленной голове не плачут, если почки отвалились!»
«Э-э-э… что-то ты все перепутал… – Я попытался присмотреться к приближавшейся громаде императорского дворца. – Не мог я такого говорить… ну, никак не мог!..»
«Да ты и меня удушить не сможешь. Однако же грозился… я помню…»
Несмотря на свою вредность, подлечивать он меня стал всеми имеющимися в его распоряжении умениями. Наверное, только благодаря этому я по прибытии на место чинно рассчитался с таксистом, оставил ему отличные чаевые и сумел выдернуть из машины тушу разоспавшегося Гарольда Стенеси. Прошагал с ним на плечах под арку портала и только вошел в дверь контрольно-пропускного пульта, как окаменел на месте, забыв дышать.
Дежурный гвардейский офицер и два караульных замерли, вытянувшись в струнку, и пялились в пространство, а рядом с ними стояла одетая в форму генерала десантно-космических войск моя прекрасная, но сейчас жутко строгая Патрисия. Одним только взглядом она могла отрезвить троекратно лучше, чем Булька, ну а в голосе звучало столько ехидства, что у меня заныли зубы:
– Надо же! Начальника дворцовой стражи доставляют на такси и заносят во дворец династии Реммингов какие-то неизвестные забулдыги! Куда катится мир!..