Письма
(1938–1975)
Дорогой Рихард Яковлевич,
Во вторник 12-го состоялось собрание у художников, на котором присутствовали: Э. Таска, А. Кайгородов, Гренберг, А. Раннит, Нийман, Тамм, Абрамов (из нашей группы) и я. Говорили на собрании очень много, но результатов от этих разговоров особенно благоприятных нет. Плохо то, что для всей их группы создание общества им. Н. К. Р[ериха] – дело десятое, тонущее в числе других многочисленных дел. Поэтому продвигать дело вперед очень трудно. Я предполагал, что удастся нынче весной уже зарегистрировать устав и открыть деятельность общества, но, по-видимому, придется несколько повременить. На последнем собрании взяло меня даже сомнение – насколько правильно предоставлять судьбу и открытие общества в руки людей, столь мало проникнутых идеологией Н. К. и так далеко стоящих от Учения? На предшествовавшем собрании было почти решено устав зарегистрировать, но на этом [собрании], когда дело дошло до решительного шага, этого сделать не удалось из-за отсутствия… богатого американского дядюшки. Завидовали наши художники Вашему обществу, ибо, по их мнению, существуете Вы за счет Америки,[62] и высказали мнение, что если просить нам из Америки денег на открытие общества и издание книг, так «Рига все равно перехватит и до нас ничего не дойдет!». К тому же в Америку писали в декабре месяце и извещали, что у нас образовался Комитет,[63] но до сих пор ответа оттуда нет, так что на Америку «надежды плохи», – а на наших художников еще хуже, ибо, по их словам, «наше эстонское искусство еще бедная сиротка, так с какой же стати мы станем особенно затрачиваться на пропаганду чужих идей и чужого искусства». На такие заявления приходится, конечно, дипломатически отмалчиваться, потому что полемизировать не имеет смысла. Правда, мнения об регистрации устава разделились – я, Раннит, Абрамов и Нийман высказывались за регистрацию, так что если бы пустить этот вопрос на голосование, может быть, больше было бы «за», но мне таким образом не хотелось действовать и я внес третье предложение – отложить регистрацию до того, покамест деятельностью Комитета не будет доказана необходимость общества. Гренберг, Таска, Тамм – опасаются, что обществу нечего будет делать и оно завянет не расцветши. Безусловно, если они полагаются только на себя, то мнение это очень обосновано и необходимо привлечь к делу больше людей, и людей именно идейных. Надеюсь, что мне в этом поможет также Раннит, с ним легче всего иметь дело. Но до одного благого дела, после долгих разговоров, нам все же удалось договориться. Брошюру о Н. К. мы выпустим в самом ближайшем будущем. Составление брошюры поручено Ранниту, мне и Тамму. По всей вероятности, мы распределим труд так: Раннит напишет биографический очерк и затронет художеств[енную] сторону, Тамм – о Пакте, и я возьму тему – Рерих как мыслитель. Брошюру решено издать в 500 экземплярах. Вопрос о средствах не совсем выяснен, но я внес предложение – принимать в счет будущих вступительных взносов в общество со всех желающих это общество организовать. Мы в своей группе постараемся собрать все по крон десять, тогда и художникам придется раскошелиться, и таким образом средства на брошюру, надеюсь, соберутся. Хотелось бы только издать ее получше и поместить в ней несколько репродукций. Напишите, пожалуйста, на каких условиях Вы можете выслать нам для 500 экземпляров брошюры маленькие одноцветные репродукции и на сколько дороже будут цветные (формата открытки)? Впрочем, боюсь, что на цветные денег нам будет не собрать, потому что хотелось бы еще напечатать в брошюре портрет Н. К., но пару одноцветных хотелось бы вклеить в брошюру обязательно. И прошу – пойдите нам в этом навстречу; если заказывать клише здесь, то опять-таки может нам денег не хватить, а у Вас имеются уже готовые клише. Известите о Ваших условиях по возможности скорее, т. к. с изданием брошюры мне не хотелось бы задерживаться, и 21.IV я встречусь с Раннитом и Таммом, причем приготовлю свою статью к этому времени и просил их сделать свои работы так же, чтобы материал был бы у нас уже налицо.
Теперь напишу пару слов о Ранните. Он заходил ко мне сегодня утром для обсуждения некоторых вопросов о брошюре, и я постарался узнать его побольше. Движением Н. К. он, безусловно, довольно сильно заинтересован, очевидно, оно отвечает как-то его складу мыслей. О книгах Учения он знает, но с ними не знаком и знакомиться, по-видимому, не очень собирается. Он сказал, что получил на днях из Литвы от Тарабильды «Л[исты] С[ада] М[ории]» I часть, но дословно он об Учении отозвался так: «На эти книги я несколько улыбаюсь», и на эту тему я с ним разговор прекратил. Но вообще для движения Н. К. он может сделать у нас много полезного и сделает это с охотой. У него уже намечена пара докладов о Н. К., причем я снабжу его имеющимися у меня репродукциями, и таким образом он ознакомит с движением и творчеством Н. К. широкие эстонские круги, кроме того, у него хорошие отношения с «Päevaleht»[64], где можно будет через него время от времени помещать сведения о Н. К. Одним словом – человек он полезный, но из-за его взгляда на Учение нельзя его назвать «своим». Иван Георгиевич, когда был здесь, заходил еще к архит[ектору] Н. Бушману. Я послал ему приглашение на собрание художников и получил на днях письмо, что на собрание он не мог прийти, но просит известить его о следующем собрании заранее и постарается быть.
Обидно даже отсылать Вам письмо с таким изобилием плохих сведений и малым количеством хороших. Однако попробуем не унывать. Дело начато и будет во что бы то ни стало доведено до хорошего конца. Если потребуется, то вообще отбросим художников в сторону, чтобы они дела не тормозили, и попробуем действовать через другие круги, но покамест и на них окончательно махать рукой не следует. По желанию или без желания, но должны и они принести свою пользу, в крайнем случае извлечь из них эту пользу следует.
Очень благодарен Вам, Рихард Яковлевич, за книгу «Священный дозор».[65] Книги, предназначенные для Игоря Северянина, высылаю ему сейчас в Гунгербург, где он сейчас находится, и, пользуясь случаем, несколько предостерегаю Вас. Поэт он, безусловно, талантливый, но слишком много скандальных историй с его именем связано, и поведение его оставляет желать очень много лучшего.
Посылаю Вам свои наилучшие пожелания, так хочется принести существенную пользу делу и так мало еще сделано.
Приветы от меня прошу передать д-ру Лукину, с которым очень рад был познакомиться, и Ивану Георгиевичу.
Сердечно преданный Вам
Дорогой Юрий Николаевич!
Пользуюсь случаем и посылаю с племянником моей жены – Хансом Рейнгольдовичем Яласто – II том Писем.[66] Первого тома я еще не достал, но не теряю надежды получить.
Племянник моей жены – аспирант экономики строительства. Мы живем с ним и его матерью (сестрой жены) в одной квартире. Человек он вполне положительный, и я прошу Вас, Юрий Николаевич, передать через него устно или письменно следующее:
1. Я заканчиваю статью «Идеологическая сущность творчества Н. К.».[67] Основная задача статьи – перебросить мост в нашу советскую современность. Статья довольно обширная и затрагивает некоторые основные проблемы искусства. Боюсь, что поместить ее в один из толстых журналов будет затруднительно, т. к. у меня нет «литературного имени», которое служило бы редактору страховкой. Может быть, отдельные положения статьи с большей пользой можно будет использовать как материал для пишущих по заданиям редакций? В таком случае я не стал бы обращаться по незнакомым направлениям. Однако, если следует сделать попытку, я, конечно, направлю статью по редакциям. Мне очень хочется знать Ваше мнение на этот счет. Но первоначально необходимо Вас со статьей ознакомить. Отпечатанную на машинке статью я мог бы направить бандеролью в Ваш адрес или в адрес Института[68] на Ваше имя, как будет для Вас удобнее. Если лучше послать с нарочным, то буду ждать случая. Сообщите мне об этом через Ханса Рейнгольдовича.
2. В Москву иногда ездит по служебным делам директор Эстонского Государственного Музея – Мяги. Она может быть полезной в деле популяризации искусства Н. К. среди наших художников и искусствоведов и организации выставки в Таллинне. Бывает в Москве также ученый секретарь Музея – Энст. Встреча с Вами, безусловно, активизировала бы их действия в нужном направлении. Думаю, что они с большим интересом зашли бы к Вам, чтобы услышать непосредственно от Вас об искусстве Н. К. Высказанные Вами мысли имели бы здесь хороший резонанс. Однако без согласования с Вами я никаких шагов предпринимать не буду, т. к. не хочу отнимать Ваше время на дела недостаточной значимости. Очень прошу сообщить через Ханса Рейнгольдовича Ваши соображения и по этому вопросу.
Обращаюсь к Вам, Юрий Николаевич, с полной откровенностью и прошу Вас прямо предупредить меня о тех моих намерениях, которые по каким-либо обстоятельствам мало для Вас приемлемы. Очень хочется принести посильную толику пользы, но, не зная всех подробностей, опасаюсь переусердствовать.
Моя жена и я шлем Вам, Юрий Николаевич, свои наилучшие пожелания к предстоящему Новому году.
С сердечным приветом
P. S. Ханс Рейнгольдович не видел картин Н. К. в оригиналах и будет Вам очень благодарен, если покажете ему имеющиеся у Вас.
Дорогой Рихард Яковлевич!
Выслал Вам новый вариант статьи.[69] Обе копии оставьте у себя, т. к. у меня есть лишние экземпляры.
Очень благодарен Вам за Ваши советы. Они мне, конечно, пригодились. Как увидите, я многими воспользовался. Чувствую, что писать о Н. К. – большая ответственность. Но, в какой-то мере, мы ответственны и за то, что пишут о нем другие. Поэтому и рвешься в бой. Всякое несправедливое суждение – бьет по сердцу. Иногда слишком погорячишься, сдерживать меня в полемике полезно. Ведь занимался философией, все время имеешь дело с тысячами мнений и их полемикой, и она оказывает свое влияние.
Некоторые вещи по Вашим замечаниям я пока не изменял, но это не значит, что они так и должны остаться. Окончательной редакции у статьи еще нет, надо о ней еще побеседовать и дать «отлежаться», чтобы самому иметь объективное мнение. Сразу после написания на свою вещь не умеешь смотреть «со стороны».
О космополитизме много думал. По существу, тут дело только в терминологии. Но этот термин настолько укрепился в современном искусствоведении в определенных понятиях, что трудно его обойти. Если писать для современности, то не избежать и современной терминологии. Главное, конечно, дать правильные понятия, а терминология менялась, меняется и будет меняться.
Две строчки стиха, которые Вы поставили под вопрос (стр. 8), взяты из «Возмездия» Блока. Пока что их оставил.
Оставил также до времени и Маяковского.
До тех пор, пока точно неизвестно назначение статьи, трудно давать окончательную редакцию. Вы пишете, что хотели бы видеть проблематики только столько, сколько она помогает понимать искусство Н. К. Но существует еще другая сторона этого вопроса, которая не позволяет уходить от существующей проблематики. Избегая ее, мы можем протоптать тропинку около жизни, в то время как современная жизнь будет в нас нуждаться. Было бы очень полезным, если, привлекая искусство Н. К. к самым широким проблемам современной культуры, без всякого их исключения, мы помогали бы решать их в соответствии с искусством Н. К. Чтобы молодежь говорила: «Эту проблему надо трактовать так, а не иначе, потому что так ее решает Н. К.». Это, конечно, идеал, но не утопия. Поэтому я пытаюсь не обходить острые проблемы современного искусства, а давать им направления. Знаю, что задача не из легких, и не всегда правильно я к ней подхожу, и не всегда правильные решения предлагаю. Поэтому за Ваши советы очень Вам благодарен. Безусловно, если работа моя представляет какую-то ценность, то, в зависимости от ее конкретного применения, над ней надо будет еще посидеть, и я это с радостью сделаю. Искусствоведение не моя область, и сразу без шероховатостей у меня не получается.
Сердечный привет всему Вашему семейству.
Желаю Вам всего Светлого.
Дорогой Юрий Николаевич!
Пользуюсь случаем и посылаю «Общину», которую мне удалось для Вас достать. Податель сего – Серафима Петровна Алексеева – таллиннский педагог, очень хорошая наша знакомая, бывшая ученица моей жены.
Серафима Петровна – большой ценитель и активный популяризатор искусства Н. К. Ей будет очень интересно побеседовать о Н. К. с Вами и посмотреть имеющиеся у Вас оригиналы картин.
Я предполагал быть в конце декабря в Москве, но служебные дела сложились так, что буду только в конце февраля – начале марта. Поэтому хотелось бы узнать через Серафиму Петровну, которая сразу же возвращается в Таллинн, о следующем:
1. Какова дальнейшая судьба Выставки?[70]
2. Когда намечается выставка С. Н.?
3. Как обстоят дела с изданием монографии?[71]
4. Предстоят ли в ближайшее время издания или отдельные публикации о Н. К. (в частности, слышал о «Советском Союзе», но не знаю, в каком номере[72]).
5. Вышла ли в издании Института философии «Древнеиндийская философия», о которой объявляли в начале года?
И, конечно, другие новости, которые доходят до меня с опозданием, т. к. живем мы в стороне от больших дорог.
Два варианта статьи о Н. К., которые я Вам послал, написаны «без адреса». Они были задуманы как решение некоторых проблем современного искусствоведения с позиций искусства Н. К. Это придает им некоторую специфику. Не знаю – удалась ли мне эта попытка и, вообще, нужны ли попытки в этом направлении? В редакции я обращаться с ними не буду. Если их частично можно использовать как материал для искусствоведов, которые пишут сейчас о Н. К., прошу Вас, Юрий Николаевич, полностью располагать ими по своему усмотрению.
Хотелось очень поговорить с Вами о своей работе.[73] Р. Я. и Г. Ф. сомневаются – в правильном ли ключе я ее развиваю. Ключ, конечно, можно изменить, если в целом работа представляет интерес. Две главы, которые имеются у Вас, и следующие за ними – «Мысль и сознание» и «Свобода воли и необходимость» – задуманы как преамбула к основной теме «Этика».
Надеюсь поговорить с Вами по этому вопросу и узнать Ваше мнение. У меня проделана довольно большая предварительная работа, которой хочется дать целесообразное назначение.
Между прочим, в издании Академии наук вышла книга С. Л. Рубинштейна «Принципы и пути развития психологии». Считаю, что высказываемые в книге мысли – крутой поворот в теоретических вопросах психологии. Впервые психология рассматривается как сложный комплекс человеческой личности, а не узко-рефлективные функции мозга. Книга представляет интерес с точки зрения новых у нас трактований принятой философской проблематики.
Получил в Таллинне «Моя жизнь» Ганди. Очень обидно за неудачные комментарии.
Желаю Вам, Юрий Николаевич, больших успехов и всего Светлого в начинающемся Новом году.
Дорогой Юрий Николаевич!
С моим очередным посланием заходит к Вам Кира Алексеевна, которую Вы уже знаете.
По служебным обстоятельствам мой выезд в Москву задерживается.
Очень сожалею, что не могу быть на открытии Выставки С. Н.,[74] и очень прошу Вас посодействовать Кире Алексеевне попасть на открытие. Она специально приурочила к этому времени свой отпуск и поделится с отсутствующими всем виденным.
Посылаю Вам IV главу своей работы.[75] Знаю Вашу занятость и досадую, что покушаюсь на Ваше время. Этой главой я заканчиваю введение к основной теме – «Этика».
Предполагаю дать разбор этическим понятиям в свете Ж[ивой] Э[тики], науки и прогрессивных взглядов современной философии. Основная задача – вывести этику из области того, что у нас называют «надстройкой», в область «базиса», т. е. определить ее как объективную закономерность Бытия. Не знаю – насколько в поставленной задаче преуспеваю. Надеюсь получить Ваш совет, который будет для меня решающим. Вопросов много. Главные – правильно ли я интерпретирую положения буддийской философии и целесообразен ли избранный мною план сопоставления двух философских направлений и их сближение?
Шлю Вам свои лучшие мысли. Буду очень признателен, если сочтете возможным передать С. Н. мои искренние приветствия и маленький сувенир. Буду счастлив, хотя бы этим напоминанием о себе, принять участие в знаменательном Торжестве Открытия Выставки.
Сердцем Ваш
Дорогая Гунта,
Ваше письмо получил. Как и Вы, часто чувствую потребность поговорить и поделиться мыслями. Книги, о которых Вы упоминаете в своем письме, у меня есть. Все они очень интересны. Недавно вышла книга Филиппа Франка «Философия науки».[76] Она очень полезна обилием фактического материала, хотя и требует критического подхода при разборе.
«Философия Ганди» Датта – изложена очень хорошо. Я ее с большим удовольствием и пользой прочел, черпаю из нее некоторые мысли для своей работы. Хотя надо сказать, что Ганди, будучи ортодоксальным ведантистом, некоторыми своими мыслями, а больше терминологией и манерой изложения – меньше отвечает динамике современности.
Я предпочитаю сейчас пользоваться и ссылаться на буддийские источники. Диалектика Будды во многом предвосхитила самые передовые представления современности. Мне как-то кажется, что буддизм больше отвечает духу нашего времени, в нем очень много динамики и нет никакого намека на догматизм. Кроме того, в буддизме центр тяжести ложится на опыт, что соответствует тому значению эксперимента, который общепризнан нашей научной мыслью. Но, конечно, и Веданта[77] и Буддизм трактуют разные аспекты единого Бытия и не имеют непреодолимых противоречий.
Теперь сообщаю некоторые новости: Выставка в Ленинграде в Русском музее должна была на днях открыться. Может быть, даже уже открылась. Точных сведений не имею.
Также должны были появиться цветные репродукции С. Н. в издании Эрмитажа.
Монография[78] о Н. К. принята в план изданий «Искусства», в течение года предполагают выпустить в свет. Хочу познакомиться с автором текста – одной сотрудницей Русского музея. Поэтому думаю в конце февраля или начале марта побывать в Ленинграде.
Из Индии сообщают: в феврале С. Н. и Д. едут в Калимпонг, где рядом с Е. И. будет установлена часть праха Ю. Н.[79] Другую часть отвезут и установят в Кулу. В Кулу пробудут до конца мая, чтобы продвинуть различные мероприятия по Музею.[80] Очевидно, в июне вернутся к себе домой. О конкретном времени приезда к нам не извещали.
Сердечно благодарю Вас за вырезку из журнала и особенно за воспоминания о Ю. Н. Буду очень признателен, если и в дальнейшем не позабудете обо мне, когда что-либо получите.
Мои лучшие пожелания всему Вашему семейству.
Дорогая Гунта,
Большое Вам спасибо за книги. Иванову я уже послал и написал письмо. Книгу Рокотовой[81] – задержу. Мне над ней надо очень серьезно поработать.
Сообщаю, что в Ленинграде сдана в издательство рукопись для монографии Н. К. Автор вышлет мне ее на просмотр. Для книги получены фотоматериалы от С. Н.
На днях послал некоторые материалы в Новосибирск. Картины вызвали большой интерес, а литературы там почти что никакой нет.
Недавно я получил письмо от доктора.[82] Мне очень неприятно возникновение конфликтов. Я имел подробный разговор с Кирой. Считаю большой ее ошибкой, что свои мнения она решила передать через Вас, отлично зная их полную противоположность с Вашими.
Я верю в искренность Ваших устремлений и в добрый потенциал Вашего сердца. Вместе с тем я отлично знаю, что одна и та же личность на разных людей оказывает совершенно разное впечатление и воздействие. Вы вправе получать там, где другие имеют такое же право ничего для себя не найти. Но никто не имеет права скрещивать по этому поводу меч[и]. Мир широк и разнообразен. Поток Света столь обширен и могуч, что нет на Земле фокуса, способного вобрать все знания и через свое преломление передать их остальным. Поэтому для меня неправы только те, кто претендует на подобную роль или считает обязательным для всех толкование одного.
Этого всегда опасайтесь, а в остальном полагайтесь на свое сердце и свой разум. Когда же возникают сомнения, то вспоминайте Великие Примеры Тех, кого Вам выпало счастье лично знать. Вспоминайте их многостороннюю деятельность, их умение везде и для всех находить нужные слова, их постоянную доброжелательность, их готовность вносить свою лепту на строительство Нового Мира при любых обстоятельствах, их всеобъемлющую любовь ко всему человечеству и их бережное отношение к людям. Эти воспоминания помогут Вам разобраться и в себе, и в других.
Шлю сердечный привет Элле Рейнгольдовне и Илзе. Желаю всего Светлого. Пишите.
Дорогие Девика и Святослав Николаевич,
Ваше письмо от 11.II получил. Получил также цветные репродукции с журнала и все материалы к 60-летию Юрия Николаевича. Очень Вам признателен за внимание и память обо мне.
Вопросы литературного наследия Николая Константиновича, затронутые в Вашем письме, весьма меня озабочивают. Очевидно, что собрать все материалы – будет большой, трудной работой. Но к ней как-то необходимо приступить. В том, что материалы находятся в разных местах, я убедился сам. После смерти Рихарда Яковлевича я бегло ознакомился с его архивом. Обнаружил там такие вещи, как: драматическое произведение «Милосердие» («Наивное народное действо в VII картинах»). Датирована 1 ноябрем 1917 г. в Сердоболе.[83] Написана рукою Н. К. Планы и сметы работы Школы Общества Поощрения Искусства,[84] также написанные рукою Н. К. Оригиналы рукописных писем Н. К., Ю. Н. и Ваших, адресованных Владимиру Анатольевичу. Много записей, сделанных рукою Владимира Анатольевича, в том числе его воспоминания о первой встрече с Н. К. и Вами. Все это материалы чрезвычайной важности. [Прошу] дочерей бережно их хранить. «Милосердие» для меня переписали, и я теперь имею его в копии. По-видимому, это произведение опубликовано не было.
Когда я осенью был в Москве, то имел очень мало времени, чтобы поговорить подробнее с Раей. Не знаю точно, когда удастся опять с нею увидеться. Хочу написать ей, чтобы она начала составлять список имеющихся у нее оригинальных рукописей. До того, как откроются возможности к изданию полного собрания сочинений Н. К., было бы очень полезно подобрать одну книгу избранных литературных произведений. Такая книга могла бы быть издана значительно скорее. Почему-то думаю, что подготовка избранного однотомника – очень спешное дело. Хочу к этой работе привлечь несколько человек и, когда однотомник будет подготовлен, предложить его через Раю к изданию. Какого мнения об этом Вы?
Возможно, что это последнее мое письмо, которое застанет Вас в Бангалоре. Поэтому желаю Вам счастливого пути и прошу поклониться за меня Гималайским святыням.
Душевно Ваш
Дорогие Девика и Святослав Николаевич,
Сердечно благодарю Вас за фотографии. Мне особенно радостно было получить их к сегодняшней дате и вспомнить письма Елены Ивановны и Николая Константиновича, которые посвящались этому Дню.[85] Сколько событий произошло с тех пор, и сколько их назревает. Сложное время, но и значительное. Повсеместно жизнь устремляется в Новые русла. И теперь, перечитывая книги и письма Николая Константиновича, все больше и больше поражаешься его дальновидности, его знанию жизни, людей, его оценкам событий.
Я сейчас работаю над II главой своей книги.[86] Она будет называться «Жизнь». Мне хочется дать не хронологическое жизнеописание, а моменты, которые наиболее ярко характеризуют мировоззрение Николая Константиновича. Две первые главы – вступительные. Третья глава будет называться – «Философия и жизнь». Она будет значительно обширнее по объему, чем первые две. В ней я хочу более подробно развить философские категории, о которых упоминаю в I главе. Причем эти философские категории необходимо показать не как теоретические построения, а как личный жизненный опыт Н. К. IV глава будет посвящена этической проблематике. Перечитал за это время все книги Н. К. и подобрал материал. Но работа над книгой движется не так быстро, как хотелось бы. Вторую главу думаю в течение месяца кончить. Пошлю ее сразу же Вам и буду просить Вас сообщить мне свое мнение. Это очень ответственная глава, а у меня иногда не хватает некоторых данных, и я боюсь, что могут вкрасться фактические ошибки.
Еще раз желаю Вам счастливого пути в Гималаи и шлю свои лучшие мысли.
Душевно Ваш
Дорогие Девика и Святослав Николаевич,
Ваши письма от 3 и 11 апреля получил, также и статью Николая Константиновича. Сердечное спасибо. Я простудился и немного хворал. Сейчас уже лучше. Вчера закончил II главу своей работы «Рерих-мыслитель». По объему она вышла несколько больше первой. Как только перепечатают, сразу же вышлю Вам. После небольшого перерыва приступлю к третьей главе. Материал более-менее уже подобран. Я ощущал нехваток материала, когда писал II главу. Возможно, ее придется впоследствии дополнить. Мне как раз очень не хватает собрания сочинений Н. К. издания 1914 г. (Сытина).[87] Не знаю, смогу ли здесь раздобыть. Остальные книги на русском языке у меня имеются. Перед началом своей работы я всех их опять перечитал и составил маленький тематический индекс. Как Вы пишете, Святослав Николаевич, томик стихотворений изд[ательства] «Слово» 1921 г.[88] действительно является ключом ко многому. Поэтому эпиграфы я хочу брать к каждой главе из него. Мне неизвестно – насколько полно представляет эта книга поэзию Николая Константиновича. В нее не включены «Девассари» и «Гайятри».[89] О них я только слышал, но с ними не знаком. Возможно, что есть и много других произведений, незнакомых мне. Богатейший материал дали бы неопубликованные «Листы дневника».[90] Это видно уже по тем выдержкам, которые были напечатаны у нас в журнале «Октябрь»[91]в 1958 году. Конечно, весь материал найдет в будущем полное применение и ляжет в основу многих книг.
Писал Князевой по поводу посланной Вами статьи Николая Константиновича. Она для нас очень современна. Просил Валентину Павловну узнать о возможности ее опубликования.
Не знаю, имеете ли Вы книгу Д. В. Тер-Аванесяна «По дорогам Индии и Непала»? В ней упоминается о посещении автором Наггара. Посылаю ее Вам бандеролью.
Вы, вероятно, наслаждаетесь уже красотами Гималаев. Низкий поклон им и от меня.
Шлю свои лучшие мысли и желаю всего светлого.
Душевно Ваш
Дорогие Девика и Святослав Николаевич,
Посылаю Вам на просмотр II главу «Рерих-мыслитель».
Без Вашего разрешения я ввел во II главу цитаты из Ваших выступлений в Ленинграде.[92] Ввиду того, что II глава будет еще дорабатываться, прошу Вашего согласия на включение этих цитат. Кроме того, очень прошу проверить их редакцию, т. к. при записи могли вкрасться ошибки.
Как я уже писал, при работе над этой главой я ощущал иногда недостаток в материале и пробирался кое-где интуицией. Поэтому не исключены ошибки в трактовке отдельных затронутых вопросов. Если Вы считаете, что во второй главе следует что-либо исправить или для полноты образа включить дополнительно, то прошу сообщить мне. Каждое Ваше указание будет для меня очень ценным и, при окончательном варианте II главы, все указания будут учтены.
После летнего перерыва приступлю к работе над III главой. В ней будет дан разбор отдельных философских категорий мировоззрения Николая Константиновича.
I и II главы – подготовительные. Их цель – дать фон, на котором можно развернуть основные философские положения Н. К. Насколько эта цель мне удалась – судить не могу и буду очень ждать Вашего отзыва.
Желаю Вам всего светлого.
Душевно Ваш
Дорогие Девика и Святослав Николаевич,
Благодарю Вас за Ваше письмо от 16.V. Я выслал Вам 15 мая заказной авиапочтой вторую главу своей работы. Надеюсь, что на этот раз она благополучно до Вас дойдет.
Пару дней тому назад я приехал из Ленинграда, где пробыл несколько дней. Рад сообщить Вам хорошую весть: в первых числах июня откроется новая экспозиция картин Николая Константиновича. Теперь для выставки отведены один большой и один маленький залы. Однако все картины трех прежних залов удастся разместить, т. к. поставлены щиты и витрины для маленьких картин. Установка щитов создала изолированные друг от друга отсеки (такие, как на Вашей выставке в Ленинграде[93]) и позволила сгруппировать картины по тематике и тональности. Я присутствовал при развеске картин и убедился, с какой тщательностью и любовью руководила этой работой Валентина Павловна. Вновь отведенные залы несравнимо лучше прежних. Старые помещения были темны, а эти залиты светом. Картины заиграли всеми своими оттенками и производят значительно более сильное впечатление, чем при прежней экспозиции. Считаю, что от перемены залов картины очень и очень выиграли. Хорошо также то, что отведенные помещения находятся вне маршрута временных выставок. Небольшой соседний зал будет тоже мемориальным (Остроумовой-Лебедевой). Поэтому залы под временные выставки заниматься уже не будут. Я был очень рад увидеть новую экспозицию и от души благодарил Валентину Павловну за ее большую работу.
Шлю свои наилучшие пожелания. Душевно Ваш
Дорогие Девика и Святослав Николаевич,
Ваше письмо от 22.V. получил. Рад, что на этот раз моя работа достигла Вас благополучно. С большим удовольствием узнал о Ваших новостях. Ваши письма на английском языке переводятся мне точно. Мой племянник свободно владеет английским, и дочь изучает английский в институте. Также и Кира заходит. Она часто Вас вспоминает. Ей надо еще многому учиться, но я уверен, что она преодолеет все трудности.
Как я писал Вам в прошлом письме, я недавно побывал в Ленинграде. Помимо Русского музея я посетил книжное издательство «Искусство». Мне уже давно хотелось узнать о реальных возможностях издания некоторых литературных произведений Николая Константиновича. Ведь последняя книга его трудов была у нас издана в 1914 году. Я имел дельную и очень полезную беседу с руководством издательства. Издательство согласилось рассмотреть осенью этого года материалы для однотомника избранных произведений Николая Константиновича. Размер однотомника может быть 25–30 авторских листов. Это около 450 страниц книгопечатного текста. Уже зимою рижские друзья помогли мне пересмотреть все книги Н. К. и сделать предварительный отбор статей. После разговора в издательстве уточнилась та тематика, которая в первую очередь представляет интерес. Как мне пояснили, первая книга Н. К. должна носить не академический характер (представление всех периодов и областей творчества), а характер наиболее современный. Т. е. необходимо дать такой отбор статей, который показал бы, что актуальные проблемы искусства, эстетики, этики решались Николаем Константиновичем вполне современно, что выдвигаемые им положения близки и нужны нам и отнюдь не устарели. До осени нужно проделать большую работу по окончательному отбору статей и их перепечатке. Я ощущаю некоторый недостаток в статьях периода 1938–45 гг. Писал уже Рае, чтобы она просмотрела свой архив. Если нам удастся создать сборник, который заинтересует издательство, то издание его можно считать решенным делом. Сейчас я откладываю писание своей книги и вплотную займусь составлением сборника. Наименование отобранных статей пошлю Вам на одобрение. Издательство хотело бы иметь Ваше письменное одобрение. Это форсировало бы сроки. Очень прошу Вас коротко сообщить мне Ваше мнение о предпринятых мною шагах, чтобы я мог им руководствоваться.
Шлю Вам свои наилучшие мысли.
Сердцем с Вами
Дорогие Девика и Святослав Николаевич,
Ваши письма от 7 и 13 июня получил. Рад, что книга Тер-Аванесяна дошла до Вас в хорошей сохранности. Она составлена очень интересно, и я прочел ее с большим удовольствием.
Этот раз я пробыл в Ленинграде только не полных двое суток и смог только побывать в Русском музее и издательстве, где вел переговоры относительно избранных сочинений Николая Константиновича. Эрмитаж посетить не успел. Предполагаю посетить Ленинград осенью, тогда побываю и в Эрмитаже. Меня очень интересует экспозиция современного индийского искусства, и мне очень хочется полюбоваться картинами Святослава Николаевича. В Москву я также раньше осени не попаду. Я писал Рае, т. к. мне хочется, чтобы она приняла участие в составлении сборника, и получил от нее положительный ответ. Работа по составлению сборника предстоит очень большая. Предварительный отбор статей из книг Николая Константиновича произвел А. Ю. Калнс, проживающий в Риге. Он познакомился с Вами на квартире Юрия Николаевича за несколько дней до Вашего отъезда из Москвы и просит передать Вам свой сердечный привет. Сейчас я просматриваю все отобранное и дополняю имеющимися у меня материалами. Ощущается недостаток в статьях периода 1938–45 гг. Надеюсь, что в этом отношении поможет Рая. Мне очень хотелось бы ввести в сборник немного эпистолярного наследия. Для этого необходимо иметь копии писем Николая Константиновича крупным культурным деятелям (напр[имер], Тагору). Боюсь, что у Раи такого материала нет. Мне не хотелось бы затруднять Вас, но если какой-либо материал, который Вы посчитали бы полезным включить в сборник, Вы сможете мне выслать, то был бы Вам очень и очень признателен. Думаю, что через месяц я смогу выслать Вам список всех статей, предназначенных для сборника.
Шлю Вам свои лучшие мысли и желаю всего самого светлого.
P. S. Книгу Ник[олая] Констант[иновича] изд[ательства] Сытина мне удалось получить в Риге, спасибо за Вашу заботу и письмо Рае.
Дорогие Девика и Святослав Николаевич,
Ваше письмо от 14.VI. получил 28.VI., сразу же после отправки своего последнего письма. В своем первом упоминании о сборнике я недостаточно ясно изложил его характер. В последнем письме я сообщил некоторые подробности. Как Вы видите, речь идет об издании избранных сочинений самого Николая Константиновича, а не статей о его искусстве. В свое время Юрий Николаевич имел эту мысль и уже подготовил отбор статей; перепечатанные статьи были даны кому-то на просмотр и затерялись. Однако отбор Юрия Николаевича был еще не обработан и не систематизирован. Официально ни одному издательству он не предлагался.
Я несколько задержался с ответом на Ваше последнее письмо, т. к. подготовлял список статей, которые будут предложены издательству на просмотр. Теперь этот список готов, и я прилагаю его к этому письму. Данный отбор также не является еще окончательным. Все отобранные статьи сейчас перепечатываются на машинке. Необходимо пополнить период 1939–45 гг. Кое-что придется исключить, т. к. сейчас отобрано несколько больше, чем может вместиться в одну книгу. Говоря о том, что издание не будет иметь академического характера, хотел сказать, что целью книги будет ознакомление читателя с трактовкой Николаем Константиновичем наиболее близких современности проблем искусства, этики и эстетики. Поэтому книга не охватит всех разделов литературного творчества Николая Константиновича, и комментарии будут не научно-исследовательского порядка, а популярно-объяснительные, рассчитанные на широкие массы читателей.
Переговоры я вел с руководством издательства «Искусство». Материалы для сборника официально поступят в издательство на рассмотрение. Окончательное решение о включении издания в план издательства последует после просмотра материалов. Вместе с материалами будет представлена пояснительная записка, определяющая принцип отбора, значение книги для современности, мировоззрительные платформы Н. К. и т. д. Составлением такого сопроводительного письма я займусь после тщательного изучения всего отобранного материала.
Шлю Вам мой сердечный привет.
Предварительный отбор статей, передаваемых издательству «Искусство» на рассмотрение для издания избранных сочинений Н. К. Рериха <…>.[94]
Если подберется переписка, которая дополнила бы и соответствовала характеру сборника, то хорошо бы прибавить 20–30 писем таким корреспондентам, как Грабарь, Тагор, Свен Гедин, Горький и др[угим] писателям, ученым, художникам.
Дорогие Девика и Святослав Николаевич,
Ваше письмо от 10.VII дошло до меня 22.VII. Вы, вероятно, получили и мое письмо от 9.VII, в котором я сообщаю, что издательство, куда будут сданы материалы для сборника литературных произведений Николая Константиновича, является крупнейшим в Союзе издательством, занимающимся выпуском подобных книг. Это самое издательство выпускает и книгу В. П. Князевой.
Как я уже Вам писал, у меня была мысль предложить в сборник и эпистолярный материал. Однако сейчас я от этой мысли отказался. Дело в том, что планы избранных сочинений Николая Константиновича я имел уже очень давно и писал об этом в свое время самому Николаю Константиновичу. В своем письме от 25.IV.38 г. Н. К. мне ответил: «Очень рад, что Вы будете из нескольких моих книг составлять одну. Конечно, кроме полных статей могут быть и отдельные мысли-цитаты, и таким образом Вам удастся вместить большее количество мыслей. С удовольствием даю Вам разрешение на [составление] такой книги. Когда у Вас весь материал подберется, то, пожалуйста, пришлите мне оглавление на случай, если еще вспомнится что-либо полезное».
Теперь я решил, что правильнее всего воспользоваться советом Н. К. и составить подборку мыслей-цитат из статей, не входящих в сборник. Подобная подборка может явиться наиболее звучным завершающим аккордом книги. К этой работе я уже приступил и, когда подборка будет закончена, вышлю ее Вам на просмотр. Многие мысли Н. К. выражены в таких замечательных афоризмах, что их просто необходимо включить в однотомник.
Рае я уже писал, и она обещала свою помощь. Я не знаю, какой материал у нее имеется. Надо пополнить раздел периода 1937–45 гг., т. к. в последнюю книгу «Нерушимое»[95] входит включительно 1936 год. Я, конечно, постараюсь Раю как можно меньше затруднять, но мне думается, что было бы правильным, чтобы она участвовала в таком издании, и хочу осенью вместе с нею посетить издательство.
Шлю Вам свои наилучшие пожелания и сердечный привет.
Дорогой Святослав Николаевич,
Как я писал в своем последнем письме, посылаю Вам на консультацию законченную часть III главы своей работы «Рерих-мыслитель». Эту тему я разрабатываю в несколько новом аспекте, поэтому для меня очень ценно Ваше мнение. С общим планом книги Вы знакомы. III глава преследует цель – определить мировоззрение Николая Константиновича с позиций современной философии. Одновременно мне хотелось провести некоторые параллели с Восточной Этикой. Как и предыдущие главы, это только первый вариант, который в дальнейшем будет отработан более детально. Сейчас мне важно знать – считаете ли Вы целесообразным развивать эту тему в данном ключе?
Желаю всего светлого.
Дорогие Девика и Святослав Николаевич,
Получил Ваше письмо от 9 мая из Кулу. Сердечно благодарю за память обо мне перед ликом Гималаев, за цветы на памятник Николаю Константиновичу.
Сегодня исполнилось 4 года со дня горестной разлуки с Юрием Николаевичем.[96] Все это неизгладимо запечатлелось в памяти и свежо так, как будто было только вчера. Но лучшей памятью Юрию Николаевичу будет, конечно, осуществление его планов. И мне очень радостно именно в сегодняшний день сообщить Вам, что достигнут первый прогресс в издании однотомника избранных сочинений Николая Константиновича. Получил на этих днях сообщение, что редакционный совет издательства «Искусство» вынес решение включить в план работы 1965 года редактирование сборника, который нами туда прошлой осенью был представлен. Это означает, что издательство официально приняло сборник, и к нему начнут составлять научные комментарии и примечания. Окончательный отбор статей, которые будут включены в сборник, я закончу в этом году. Чтобы не было задержек при редактировании, проведу предварительные согласования, т. к. издательство захочет иметь в сборнике основной материал своего профиля, т. е. касающийся, так или иначе, вопросов искусства. У Николая Константиновича достаточно много статей, связывающих темы искусства с этической и философской проблематикой, так что недостатка в материале для сборника, который по размерам будет приближаться [к] «Нерушимому», не предвижу. Важно, конечно, отобрать наиболее ценное и характерное. Список отобранных статей своевременно Вам вышлю.
Конец ознакомительного фрагмента.