Глава 4
Шахтинское дело
Вечером 22 декабря 1978 г. в г. Шахты Ростовской области ученица 2-го класса Лена З. не вернулась из школы домой. Ее тело обнаружили 24 декабря в русле речки Грушевки под мостом. Смерть потерпевшей наступила от механической асфиксии вследствие сдавливания шеи руками и трех проникающих колото-резаных ранений живота. В области половых органов и прямой кишки трупа имелись повреждения, а также была обнаружена сперма. Глаза девочки были завязаны ее же шарфом.
В качестве традиционной версии по делам данной категории выдвинули предположение о совершении преступления лицом, ранее судимым за аналогичные деяния. В день обнаружения тела Лены З. – 24 декабря 1978 г. – сотрудники милиции «на всякий случай» задержали в качестве подозреваемого А. П. Кравченко, проживавшего неподалеку от места обнаружения трупа, хотя оснований, предусмотренных ст. 122 УПК РСФСР, не имелось. Ранее Александр Кравченко в возрасте 17 лет был судим в г. Херсоне за изнасилование и убийство несовершеннолетней девушки, что, по мнению работников уголовного розыска, позволяло с ним не церемониться. Задержанный выдвинул алиби, которое подтвердили его жена – Г. Кравченко и знакомая – Т. Гусакова, находившиеся с ним весь вечер после 18 час. Через три дня, 27 декабря 1978 г., Александр Кравченко был освобожден из изолятора временного содержания.
В списке заподозренных, где среди двух десятков человек значился даже дед Лены З., фигурировал и 42-летний воспитатель ГПТУ г. Шахты А. Р. Чикатило, которого занесли в список после того, как свидетель С. А. Гуренкова сообщила, что видела потерпевшую З. около 18 час. на улице в обществе мужчины лет сорока, которого хорошо запомнила. Правда, на допросе Гуренкова назвала дату встречи 20 декабря, а не 22 декабря, когда исчезла школьница.
В январе 1979 г. директор ГПТУ № 33 И. П. Андреев, изучив фоторобот, составленный художником со слов Гуренковой, опознал в изображенном человеке своего подчиненного Андрея Романовича Чикатило. В том же месяце Чикатило несколько раз вызывали на допрос в органы милиции. Выяснилось, что кроме благоустроенной квартиры он имел в г. Шахты еще и купленный на имя своего отца дом № 26 по Межевому переулку, недалеко от места обнаружения трупа Лены З. Соседи показали, что в этом доме Чикатило появлялся редко, но вечером 22 декабря 1978 г. его там видели. Сам воспитатель ГПТУ при коротком допросе отрицал свое присутствие в доме в названный вечер. При подворном обходе зданий, расположенных близ места нахождения тела потерпевшей, сотрудники милиции возле дома № 25 по Межевому переулку обнаружили следы крови, которые затем были изъяты следователем. К сожалению, эти следы были утрачены и так и не стали объектом экспертного исследования. Остались неосмотренными внутренние помещения домов № 25 и 26 по Межевому переулку. Отчасти это произошло потому, что во время проведения оперативной разработки А. Р. Чикатило 23 января 1979 г. упоминавшийся Александр Кравченко совершил кражу у своего соседа. 24 января сотрудники милиции нашли похищенное на чердаке дома Кравченко. В тот же день его арестовали, он признался в краже, но работники уголовного розыска вновь вернулись к версии о причастности Кравченко к убийству Лены З.
Методика проверки версии была традиционно незаконной. Вначале задержали в качестве подозреваемой по «соучастию в краже» жену Кравченко, от которой добивались изменения показаний, подтверждающих алиби мужа на вечер 22 декабря. Задержанной сообщили, что она подозревается, как соучастница, и в убийстве Лены З. Запуганная женщина изменила прежние показания и дала новые: Кравченко 22 декабря пришел домой не в 18-м часу, а во второй половине 20-го часа, нетрезвый.
После этого в качестве подозреваемой «за дачу ложных показаний» задержали на трое суток свидетеля Т. Гусакову, которая после соответствующей «обработки» также изменила показания и признала, что Кравченко 22 декабря вернулся домой около 20 часов, затем провожал ее на трамвайную остановку и вдруг спросил: может ли Гусакова поверить, что он изнасиловал и убил девочку?
Обе женщины подтвердили свои новые показания на очной ставке с Кравченко, после чего были освобождены из изолятора временного содержания. Сам Кравченко категорически отрицал свою причастность к изнасилованию и убийству Лены З., однако с 12 февраля 1979 г. в уголовном деле появляются его новые показания о том, что данное тяжкое преступление совершил он. За этим последовало «закрепление» показаний Кравченко аудиозаписью, киносъемкой процесса осмотра места происшествия с участием обвиняемого.
В судебном заседании А. П. Кравченко признал вину в нападении на З., в совершении кражи, и 16 августа 1979 г. Ростовским областным судом был осужден к смертной казни. После этого он отказался от признания вины по эпизоду убийства школьницы, написал ряд жалоб, объясняя прежние показания незаконным воздействием работников дознания, следствия и сокамерников.
Верховный Суд РСФСР отменил смертный приговор, оставив в силе приговор за совершенную кражу – 5 лет лишения свободы. Уголовное дело еще дважды возвращалось судом на дополнительное расследование, пока 23 марта 1982 г. Ростовский областной суд снова не приговорил Кравченко к смертной казни. 5 июля 1983 г. А. П. Кравченко расстреляли.
В основу приговора суд положил следующие доказательства:
1. Показания Кравченко про обстоятельства изнасилования и убийства Лены З., данные им на предварительном следствии и в первом судебном заседании.
2. Протокол опознания Кравченко потерпевшей по ее фотографии.
3. Показания жены подсудимого и ее подруги Т. Гусаковой.
4. Показания следователей, оперативных работников МВД, понятых о том, что к А. П. Кравченко «не применялось» никаких незаконных методов. Анализу этих показаний суд посвятил немало строк в смертном приговоре.
5. Показания допрошенного в качестве свидетеля сокамерника Кравченко – М., заявившего, что подсудимый ему подробно рассказывал про совершенное посягательство на З.
6. Заключение судебно-биологической экспертизы о возможной принадлежности Кравченко спермы, обнаруженной на трупе З., а также о возможности происхождения от З. пятен крови на свитере подсудимого.
7. Заключение криминалистической экспертизы о присутствии на свитере Кравченко и одежде З. однородных частиц растений.
Когда в ноябре 1990 г. был задержан уже упоминавшийся бывший воспитатель ГПТУ А. Р. Чикатило, то среди десятков жертв своих сексуальных нападений первым случаем он назвал убийство при сексуальном посягательстве девочки-школьницы в декабре 1978 г., совершенное в доме по Межевому переулку. Чикатило рассказал, как бросил затем в речку тело девочки и ее портфель, как боялся возможного разоблачения, когда его стали допрашивать сотрудники милиции, а позднее узнал, что за это преступление осужден другой человек.
Руководитель следственной бригады прокуратуры РСФСР И. М. Костоев без труда установил, что речь идет об эпизоде убийства Лены З., за которое был казнен Кравченко.
Генерал-майор милиции Н. П. Водько, подробно разбиравший ошибки и нарушения по делу Чикатило, отмечает: «Почему Кравченко “сознался” в убийстве? Сейчас с полной уверенностью можно утверждать, что работники милиции и следствия допустили серьезные нарушения законности, добившись признания подозреваемого в преступлении, которого он не совершал… Кравченко жаловался, что в камере его терроризировали, избивали, принуждали быть более покладистым и сговорчивым. Вряд ли нужно объяснять оперативным работникам, кто это делал и под чьим руководством»[31].
И. М. Костоев, используя свои полномочия, смог ознакомиться с делом оперативного учета, заведенным по факту убийства Лены З., имевшим гриф секретности. И сразу стал ясен механизм «признания» Кравченко: «В камеру к Александру поместили подсадного, убийцу и наркомана М., который методично избивал его каждый день между изнурительными допросами»[32].
Журналист Ольга Чайковская, изучившая документы, относящиеся к осуждению Кравченко, пишет, что М. был «платным тюремным агентом под номером 7», получившим задание: склонять Кравченко к признанию в убийстве З.
Уже после казни Кравченко, в конце 80-х гг., М. осудили за «слишком усердную работу». Он должен был склонить к признанию арестованного председателя колхоза. В камере М. систематически избивал председателя, которому «были причинены закрытая травма грудной клетки с переломом семи ребер и другие телесные повреждения»[33].
Расследуя преступления Чикатило, совершенные им на протяжении 12 лет, бригада под руководством И. М. Костоева разрушила «доказательства» по делу Кравченко. Признания последнего корректировались на следствии столь неискусно, что это мог разглядеть даже неопытный юрист. Кравченко, «признаваясь» в убийстве Лены З., спутал ее возраст, дал иное описание одежды потерпевшей, а место совершения преступления в г. Шахты трижды указывал новое. Эффект опознания, на который в приговоре сослался областной суд, объяснялся просто: сотрудники милиции показывали арестованному фотографию Лены З. перед проведением процессуального опознания по фото. Показания жены и ее подруги, вначале объективные, подтверждавшие его алиби, были изменены под воздействием угроз при незаконном задержании этих женщин. Что касается показаний агента М., других сокамерников, работников следственного изолятора, уголовного розыска и следователей, то комментировать эти «доказательства» нет нужды по вполне понятным причинам. Заключение криминалистической экспертизы однородных частиц растений на одежде Кравченко и З. не может являться уликой вследствие широкой распространенности произрастания данных растений. Что касается пятна крови на свитере Кравченко, которое якобы могло произойти от потерпевшей, то дальнейшие экспертные исследования выявили ошибку первичной экспертизы. Кровь действительно могла принадлежать жене Кравченко, с которой в январе 1979 г. у него произошел конфликт.
И еще одна «улика» оказалась несостоятельной. Ростовский областной суд в приговоре указал «одинаковый способ совершения преступления». Однако ранее, в 1970 г., Кравченко после изнасилования и убийства потерпевшей Ц. выколол глаза у покойной, а у трупа Лены З. глаза оказались завязанными ее же шарфом.
Чикатило на допросе по эпизоду убийства З. показал: «Во время совершения преступления я шарфом завязал З. глаза, так как мне было страшно видеть ее взгляд…» Анализ преступлений Чикатило свидетельствовал, что у ряда потерпевших он после совершения сексуальных посягательств и убийств вырезал глазные яблоки.
Небезынтересно, что Кравченко проживал в доме № 19 по Межевому переулку – неподалеку от дома № 26, приобретенного Чикатило.
При проведении опознания свидетель Гуренкова опознала Чикатило как того мужчину, которого она видела вместе с З. незадолго до обнаружения трупа потерпевшей. Эти показания Гуренкова подтвердила и на очной ставке с Чикатило, который согласился с ними. Гуренкова также уточнила, что видела Чикатило и девочку не 20, а 22 декабря, т. е. в день гибели Лены.
Следствие добыло ряд важных доказательств вины Чикатило по эпизоду убийства Лены З.[34], Ростовский областной суд 14 октября 1992 г. признал доказанной вину подсудимого в покушении на изнасилование и убийство З. В судебном заседании Чикатило заявил, что оговорил себя по эпизоду посягательства на З. и ряду других инкриминируемых ему преступлений.
Верховный Суд России, рассмотрев кассационные жалобы осужденного и его адвоката, счел недоказанной вину Чикатило в совершении 9 убийств, в том числе и З., исключив эти эпизоды из обвинения. Кассационная судебная инстанция объявила непоследовательными показания Чикатило, вначале признавшего местом совершения преступления пустырь у реки, а позднее назвавшего местом посягательства на З. помещение дома № 26 по Межевому переулку. Суд подверг сомнению заключение комиссионной судебно-биологической экспертизы, которая в предположительной форме высказала суждение о причинах отсутствия антигена «В», характерного для организма Чикатило, в сперме, обнаруженной при экспертизе трупа потерпевшей.
Лена З. рассказывала своим школьным подругам в день своего исчезновения, что после уроков она должна встретиться с «дедом», который ей дает импортную жевательную резинку. Следствием было установлено, что в 1978 г. Чикатило завлекал детей с помощью названного лакомства в подъезды и туалеты для совершения с ними развратных действий. Однако Верховный Суд усомнился в точности показаний свидетеля Гуренковой о том, что она видела Чикатило и З. вместе именно 22 декабря, а не 20 декабря 1978 г., как она первоначально сообщила. В определении кассационной инстанции говорится: «…Не исключено, что Гуренкова С. В. могла видеть потерпевшую с Чикатило в один из дней до ее убийства, в том числе и 20 декабря 1978 г., как об этом она показывала на первых ее допросах. Не исключено, что при таких обстоятельствах Чикатило мог запомнить потерпевшую и впоследствии опознать ее по фотографии».
Таким образом, Верховный Суд, с одной стороны, не исключал личный контакт Чикатило с потерпевшей после ее школьных занятий, с другой стороны – не соглашался, что эта встреча произошла именно в день гибели Лены. С учетом личностных особенностей осужденного такое его общение с малолетней девочкой можно объяснить только определенным сексуальным интересом.
Позиция Верховного Суда РФ, исключившего эпизод с потерпевшей З. из обвинения Чикатило «за недоказанностью», станет более понятной, если обратиться к истории расследования уголовного дела этого неординарного серийного убийцы.
Когда в процессе следствия виновная причастность Чикатило к посягательству на З. нашла доказательственное подтверждение, Прокуратура РСФСР внесла протест в Судебную коллегию по уголовным делам Верховного Суда РСФСР. Представлялось ходатайство отменить приговор по делу А. П. Кравченко по вновь открывшимся обстоятельствам, поскольку найден истинный убийца.
Докладчик по делу член Верховного суда республики В. М. Ермилов поддержал протест, но ему пришлось писать особое мнение. Председательствующий Л. Я. Перепеченов и член суда Л. С. Чистякова не увидели в деле Кравченко никаких нарушений закона, поскольку обвиняемый признавал ранее вину, а наличие вновь открывшихся обстоятельств отрицали, объявив их «недоказанными».
Тогда Генеральный прокурор РСФСР С. Г. Степанков внес новый протест об отмене приговора по делу Кравченко, адресовав этот документ уже в Президиум Верховного Суда РСФСР. Протест вновь отклонили, посоветовав написать другой, не по вновь открывшимся обстоятельствам, а в порядке надзора. Эта судебная дипломатия вполне понятна: прокуратура не должна упоминать фамилию настоящего найденного убийцы, она просто по каким-то причинам решила вернуться к давно рассмотренному уголовному делу, где возможна «ошибка». Снова Генеральная прокуратура России внесла протест, посвященный анализу смертного приговора по делу Кравченко, без ссылок на показания арестованного Чикатило и другие доказательства, связанные с проверкой этих показаний.
Только на четвертый раз Президиум Верховного Суда РСФСР отменил приговор Ростовского областного суда. Но когда эпизод с убийством Лены З. вошел в обвинительный приговор по делу Чикатило, наверняка возникла масса вопросов о возможной ответственности тех, кто отдал на казнь невиновного человека.
Немудрено, что Верховный Суд РФ счел «недоказанным» совершение Чикатило убийства Лены З. – первого из более чем пятидесяти последовавших затем убийств. Автор настоящего исследования полностью разделяет мнение журналиста Ольги Чайковской: «Членам Верховного Суда РСФСР тоже было нелегко, они понимали меру ответственности – у кого личной, у кого корпоративной, – и тут же сработал в них давно отлаженный механизм: сделать вид, что ничего не было. Ни расстрела “по ошибке”, ничего!»[35]
Читатели, настроенные непредвзято, после анализа приложений к настоящей главе могут сами прийти к аналогичному выводу.
16 февраля 1994 г. А. Р. Чикатило казнили. По некоторым сведениям, исполнение приговора ускорили две публикации в январе того же года в «Комсомольской правде», содержащие последнее интервью осужденного. В газете высказывалась мысль, что смертный приговор над маньяком не будет исполнен. Это предположение, по утверждению заслуживающего доверия источника, побудило Президента РФ на незамедлительное подписание указа об отказе в ходатайстве Чикатило о его помиловании.