Андрей Фролов
Облава
Июльский ливень, добрую половину ночи вымывавший жару с улиц анклава, стихал.
По бронированной крыше барабанило все реже. Жирные тучи, отцепившись от небоскребов, уплывали на восток. Прислушиваясь к прощальным аккордам стихии, Доминик Траоре мысленно возблагодарил Богородицу. Суетливым жестом начертил крестик на смолисто-черном лбу, вознес короткую молитву.
Выходить на работу под проливной отравой не хотелось, даже при наличии глухого шлема и плотного прорезиненного комбинезона. Умом Траоре понимал, что его опасения беспочвенны – радиоактивного йода-131 и других ядов за последние пару лет специалисты по бактобезу находили в осадках все меньше.
Однако сердцем француз трепетал – разговоры в казармах ходили такие, что волей-неволей задумаешься. Поверишь. И не захочешь соваться на улицы, когда с небес падают тонны воды, несущей болезни и отложенную во времени смерть…
Слева и справа щелкали магазины – товарищи завершали смотр оружия. Выбросив из головы и дождь, и радиацию, Доминик отстегнул магазин компактного «сарбакана», совместно разработанного «МосТехом» и «Ругером» лет за шесть до Инцидента. Проверил ход затвора, переключатель огня, надежность подключения тонкого шнурка, убегавшего под наплечник, и уже оттуда – в затылок, где гнездилась «балалайка».
Примкнув магазин, поставил винтовку на пол, зажав оружие коленями. Еще раз ощупал подсумки с запасными магазинами, застежку на кобуре с двадцатизарядным «зиг-зауэром». Провел ладонью по гирлянде светошумовых гранат на поясе.
– Готовность две минуты, беспозвоночные! – громыхнуло из кабины, оборудованной как центр управления операцией.
Кто-то хихикнул. Кто-то показал кабине неприличный жест. Уперев черный, с нежно-бежевой подушечкой мизинец в титапластовый наколенник, Доминик двинул курсор по глазному наноэкрану. Пробежался по боевым программам, оценил высокое качество подключения к отрядной сети и скорость развертывания тактических карт.
Прижав указательный палец к нижнему левому веку, осторожно выдвинул из-под него специальную линзу, заслоняя карюю роговицу кругляшом цвета расплавленного серебра. Активировал тепловизорный режим окуляра, настроил трехкратное увеличение, переключился на фильтр обнаружения бесцветного газа. Настройками остался доволен. Поморгал, позволяя линзе сесть поудобнее, натянул перчатки.
Слева мягко щелкал затвором пистолета напарник Доминика – кучерявый Фазиль Джабир, два года назад переведенный из центрального филиала СБА за происшествие, в котором участвовали два «истинных арийца», нож и привлекательная стриптизерша.
Убедившись, что Джабир всецело поглощен инспекцией оружия, Траоре вынул из-за бронежилета образок Святого Мботы. Поцеловал украдкой, спрятал за горжет доспеха.
Потерять оберег Доминик не имел права, золоченая подвеска была одной из немногих вещей, оставшихся в наследство от матушки. А ведь именно чутью седовласой Мабинтоу Траоре он был обязан тем, что до сих пор топтал землю, в то время как миллионы грешников и праведников почти четыре года назад с одинаковой скоростью отправились к вратам Рая на суд Тринадцати Пантеонов…
Как матушка смогла почувствовать приближение катастрофы, Доминик так и не выяснил. Но когда погожим майским днем скрюченная артритом mammie Мабинтоу безапелляционно приказала покинуть Марсель и перевестись во франкфуртское отделение, искренне любящий сын послушался. Затем «мир содрогнулся», как любили писать бесталанные газетчики. Еще через полгода, уже в анклаве Франкфурт, матушка умерла от новой формы гриппа, кружившего по разрушенной Европе в черном вальсе…
Фазиль церемонию с целованием образка все же заметил. Наблюдательный гад, ему бы в дознании работать… Спрятал оружие в кобуру, с ухмылкой повернулся к напарнику. Правый глаз его лучился исконно немецкой синевой, левый блестел серебряным окуляром.
– Нервничаешь, бро?
– Вот еще, – как можно спокойнее ответствовал Траоре, лениво изгибая бровь. – Не впервой…
– Я тоже нервничаю. – Джабир понимающе кивнул. И добавил тише, чтобы не расслышал сержант Куру, сидящий еще левее: – Надеюсь, «шишки» смогли договориться с бандитами… Знаешь, бро, никогда не мечтал наткнуться на «ревуны», укрытые за баррикадами из мусора…
Доминик нахмурился, проведя рукой по грудине бронежилета, под которой холодил шоколадную кожу темно-желтый амулет. Волнения Траоре действительно не испытывал, оперативная работа – дело привычное.
Однако и ледяным спокойствием переполняться тоже не спешил, невольно злясь на высоких боссов. Чтобы отыскать одного-единственного человека и не допустить потерь – как среди безов, так и среди мирного населения, – наиболее эффективной представлялась стратегия оцепления и просеивания.
Причина отказа от такого плана была предельно проста – у франкфуртского отделения СБА элементарно не хватало сил. Тут бы за постоянными беспорядками присматривать да производства верхолазов охранять, о какой полномасштабной операции может идти речь?
Внедрить в «Приют» агентов в гражданском, чтобы тихо вывести объект под прикрытие бронемашин? Да, такой подход, с точки зрения Доминика, был более оправдан. Но напоминал тактику Артура Скотта, на которого Траоре работал в марсельском филиале, нежели слабовольного и нерешительного Карла Мэнсона…
– Чтоб тебе пусто было, дурень, – покачал головой Доминик, поднимая руку и на ощупь снимая с крепежа на стене тактический шлем. – Язык без костей…
– Перестань, бро! – презрительно скривившись, отмахнулся Фазиль, тоже снимая со стойки шлем и скрывая темные кудри титапластовой броней. – Что за суеверия? Войдем, найдем, выйдем, делов-то?..
– А ну, рахитные, отставить разговоры!
По ребристому металлическому полу визгливо заголосили подошвы – лейтенант Ледоруб выбрался из командного пункта, вышагивая по фургону и злобно посматривая на подчиненных.
После перевода парни из второго взвода доверительно сообщили Доминику, что это – напускная злость. Что, дескать, своих бойцов Ледоруб любит, словно родных детей. Но проверять достоверность слуха не решался ни сам Траоре, ни кто-то иной. А коллеги из третьего звена любили упоминать, что ожесточение командира обусловлено происхождением. Тот, впрочем, от домыслов отмахивался с только ему присущей экспрессией.
– Я не русский, сколько можно повторять?! – узнавая о предмете обсуждения, рычал Ледоруб, сверкая холодными глазками. – Я москвич, неужели запомнить сложно, одноклеточные?! Еще раз услышу – заставлю неделю патрулировать Сумеречный Квартал!
Разговоры, впрочем, стихали при первом появлении лейтенанта, еще до того, как тот повышал голос. Вот и сейчас бойцы подтянулись, вздернули подбородки, а затем все шестеро уставились в точку перед собой, ожидая напутственного слова.
– Значит, так…
Ледоруб добрался до десантной аппарели в корме фургона. Резко развернулся на пятках, двинулся обратно. Места для прогулки офицера хватало – транспорт был рассчитан на перевозку двадцати оперативников, сейчас не загруженный и наполовину.
– Периметр рвем в трех местах, согласно инструкциям, – пробасил москвич, закладывая руки за спину. – Охрану убираем предельно тихо. Работаем парами, из запланированных секторов ответственности не вырываемся.
Он дошагал до узкой дверцы в командный центр. Включил панель коммуникатора над притолокой, начал тыкать в сенсорный экран крючковатым пальцем. Информацию, одновременно всплывающую на панели и глазных дисплеях отряда, комментировал неторопливо, старательно проговаривая фразы с забавным русским акцентом. Под крышей фургона грозно звенели согласные, сталкивающиеся на стыке слов.
– Цель и сопроводительная информация сброшена в ваши «балалайки». Там же обозначена тактическая задача. – Управляемые извне, в «балалайке» Доминика вскрылись сразу несколько окон с актуальными файлами. Ледоруб увеличил фото объекта, постучав по комму костяшками пальцев. – И помните, криворукие… если с этого парня упадет хоть один волосок, директор Мэнсон снимет мой лысый скальп. Но перед этим я возьму самый тупой нож в арсенале и с удовольствием проскальпирую виновников. Ясно?
Длинный бронированный грузовик СБА взорвался дружным ревом шести глоток. Еще дюжина бойцов, выслушивающих инструктаж на общем отрядном канале, вторили им через сеть, заставляя каждого беза чувствовать себя частью единого целого.
– Да, лейтенант Ледоруб! Так точно!
– Гражданских изолируем по норам, – продолжал тот, и Траоре точно знал, что при всей неторопливости офицер обязательно уложится в несколько оставшихся до высадки минут. – Если нужно, применяем нелетальное оружие. Бандитов чистим, но без фанатизма и лишних жертв. «Головастики» готовы?
Сети как таковой комплекс, конечно, не имел. Но хранил в своем вонючем брюхе немало тех, кто мог наладить собственную сеть наблюдения или систему сигнализации. А это означало, что без поддержки штатных машинистов не обойтись, с каким бы презрением лейтенант к лысоголовым выродкам ни относился…
Машинисты, курирующие операцию, подтвердили готовность. Прямолинейному москвичу они платили той же монетой, даже не пытаясь имитировать приязнь или уважение.
Траоре почувствовал на себе взгляд напарника.
Он не понимал, каким образом Фазиль вообще сумел посмотреть направо, вместе с остальными изучая пространство перед собой. Но тот совершенно точно покосился на Доминика, словно намекая – «шишки» не договорились, бро, жди беды…
– Это все, дамы! – выключив коммуникатор, Ледоруб повернулся в салон. – Начать операцию, и не заставляйте меня повторять!
С места сорвались одновременно – Траоре и Ханзен, сидящие друг напротив друга ближе всего к аппарели. Та, вздрогнув, плавно и быстро опустилась в июльскую ночь, с легким скрежетом прижимаясь краем к мокрому асфальту.
Шестеро безов, облаченных в черные комбинезоны и темно-серую броню с эмблемами СБА, рысцой выскочили из фургона. Маркеры на карте сообщили, что два других отряда тоже покинули транспорты, колоннами по одному двинувшись к кварталу.
Доминик, подняв «сарбакан» и прильнув к прицелу, шел первым. За его спиной, положив одну руку на плечо напарника, семенил Фазиль.
Жилой массив «Райский приют страждущих» никоим образом не оправдывал пафосного названия. Комплекс разновысотных многоквартирных блоков, соединенных в единую квартальную систему, походил на бесформенную гору обломков, высыпанную на пустырь с огромной высоты. От падения часть секций конструктора покосилась, какие-то остались без рухнувших крыш или обвалившихся внешних стен.
Наиболее уцелевшую после Дня Станции часть муравейника его жители худо-бедно подлатали. С помощью мусорных баррикад, бетонных блоков, листов фанеры и жести они превратили несколько сотен тысяч квадратных метров трущоб в закрытую зону, ставшую домом самым низшим слоям общества. Территорией отщепенцев и изгоев, паразитирующих в системе мегаполиса.
Официально электричества «Райский приют» у анклава почти не требовал. Веерные отключения и пострадавшая в Инциденте сеть электроснабжения украли у «страждущих» последнюю надежду на размеренную цивилизованную жизнь. И тогда местные жители взялись за дело сами. Установили на крышах солнечные накопители. Возвели неустойчивые мачты ветряков. Протянули паутину нелегальных проводов, воруя электричество из магистралей, ведущих к более обеспеченным районам.
На раздачу, что неудивительно, встали бандиты.
Вот уже третий год группировка Стального Рольфа не только отвечала за распределение драгоценной энергии, позволяя муравьям раз в сутки включать микроволновки и водонагреватели. Она также стала нелегальной службой безопасности, взяв под крыло торговлю наркотиками, проституцию и азартные игры, процветавшие в недрах «Райского приюта». «Увальни» Стального Рольфа превратились в полицейских, судьей, налоговых инспекторов и службу санитарного контроля в одном лице.
Безы, так же, как в любых других анклавах мира, в личную кормушку бандитов лезть не спешили. Уличные патрули исправно получали условленную мзду, отшивая от квартала чужие бандформирования. Высшие офицеры время от времени проводили показательные рейды, причем списки отловленных и демонстративно наказуемых составлялись заблаговременно при учете интересов обеих сторон…
Людская цепочка быстро двигалась через переулок, приближаясь к границам «Приюта». На выходе из закоулка Доминик припал на колено, взяв вход в жилой комплекс на прицел. Под ногой плеснуло, он угодил в свежую лужу, брезгливо задумавшись о предстоящем карантине.
Джабир навис над плечом, коротко махнув снайперам. Сержант Куру и его напарник, вооруженные удлиненными винтовками, тут же сместились правее, занимая позиции.
Тепловизоры сообщали Траоре, что на входе в «Райский приют» дежурят двое. Они прогуливались за бетонными блоками, наваленными так, чтобы застопорить крупногабаритную технику, но оставить лазейку мотоциклу или юркому мобилю.
Черные силуэты «дрелей» перечеркивали светящиеся фигуры, не оставляя никаких сомнений о принадлежности и роде занятий мужчин. «Увальни» Рольфа, стерегущие ворота «райских кущ» от чужаков и залетных уголовников, курили и изнывали от влажной ночной духоты.
К северу и юго-востоку от нищего квартала снимать часовых готовились стрелки из второго и третьего отделений. Безов последнего, к зависти и подспудной тревоге Доминика, даже облачили в «саранчу». Почти фронтовую, со специальным маскировочным нанопокрытием, позволявшим регулировать окрас бронекостюма.
Конечно, если Фазиль прав и им предстоит встреча с «ревунами», от разрывных не спасет и ИБК. Но в тактической броне все равно спокойнее, чем в легких бронежилетах и титапластовых наручах-поножах…
– Огонь! – через сеть скомандовал Ледоруб, координирующий действия групп в режиме реального времени.
Винтовки с усиленными стволами и увеличенной точностью огня щелкнули негромко и сдавленно. Этот звук всегда напоминал Траоре последний «тявк» задавленного мобилем щенка – короткий, жалкий.
Несмотря на то что сторожа Рольфа старались из-за бетонных блоков не высовываться, пули нашли свою цель, с интервалом в долю секунды раздробив головы «увальней». Стрелки южной и северной групп тут же отчитались об успехе.
– Вперед! – приказал Куру, первым двинувшись к опустевшим воротам.
Разбившись на пары – один впереди, второй в правом пеленге на шаг позади, – группа устремилась следом, внимательно осматривая пустой пятачок перед въездом в «Приют». Стояла половина четвертого, так называемый «час волка», безлюдный и наполненный тенями, не имеющими к живым никакого отношения…
Двигаясь колонной, змейка безов втянулась в ворота квартала.
Балкон, сооруженный из старых рекламных щитов, был пуст, как, впрочем, и обнаруженный под ним блиндаж. Переступив через убитых «увальней» – короткие пистолет-пулеметы, украденные с полицейских складов Европейского союза рации, на лицах и руках татуировки преступного клана, – отряд Куру проник в первый внутренний двор.
Рассыпались по периметру, бесшумные и невидимые. Осмотрелись.
Скелет «Райского приюта» его обитатели после Дня Станции восстанавливали как могли. Укрепляли треснувшие стены, монтировали переходные мостки там, где это было наиболее удобно и эффективно, собирали из обгоревших обломков ларьки и палатки, в которых днем торговали едой или нанимали на поденную работу.
Выглядело все примитивно, грубо, угловато, как построенный из одеял и стульев детский домик. Однако примитивизм этого «домика» казался обманчивым даже на первый взгляд – внутри «Приют» являлся настоящим лабиринтом, с многочисленными жилыми зонами, площадками для общих сборов, проездами для электрокаров и «элитными» апартаментами в наиболее уцелевших блоках.
Обитателей не наблюдалось.
Раздавался из открытых окон на четвертом этаже раскатистый богатырский храп, да пьяно спорили на шестом справа от входа.
Траоре повел плечами, словно вместо июля резко угодил в январь.
В Марселе он тоже бывал в рейдах на территории, где скрывались уголовники, беглые заключенные из султаната, торговцы поддельными «балалайками», наркопроизводители и серийные убийцы. Но сейчас, через несколько лет после всемирной катастрофы, очередной притон казался ему Адом на Земле, квинтэссенцией самого мерзкого, багряно-влажного, продажного и циничного, что может воплощать человек.
Он вдруг осознал, что группа Куру только что вошла в нарыв на теле Франкфурта, который стоило удалить, как давно сгнивший зуб…
Фазиль и Ханзен отделились от основного отряда, крепя на стены черные груши «радионянь». Если кому-то из местных приспичит по нужде и он выберется из своей вонючей берлоги, его «таблетка» начнет нестерпимо зудеть. Счастливчики, обладавшие персональными чипами, вступив в радиус охвата «няни», вместо зуда обнаружат несанкционированное звуковое сообщение, поступившее на «балалайку» от передатчика.
– Внимание, сохраняйте спокойствие! – прозвучит в их головах мягкий женский голос. – Вы находитесь в зоне проведения силовой операции местного отделения СБА. Не пытайтесь бежать или сопротивляться. Ложитесь на землю, деактивируйте личный чип, закройте голову руками и ожидайте появления наших сотрудников. Напоминаем, что любые активные действия, как то: резкие жесты, бег, выкрики, бросание предметов или любая демонстрация агрессии – будут расценены сотрудниками СБА как нападение.
Ледоруб негромко вещал на общем канале. Отдавал распоряжения, без которых сержанты вполне могли обойтись. Еще раз напоминал о высочайшей ценности искомого объекта. Не удержавшись, Доминик снова взглянул в лицо на фотографии.
Фас, анфас на фоне ростовой линейки. Худой белый мужчина, на вид лет сорок – сорок пять, но точнее не определить. Длинные светлые волосы, серые глаза, острый подбородок. Фото сделано в цюрихском отделении СБА, а сопроводительные титры гласили, что задержанный по имени Алпай ибн Хугель имеет два привода: за пособничество в изготовлении нелегальных препаратов и сопротивление представителю власти.
Цепь безов распалась на три пары.
Обогнули площадь, внося в трехмерную архитектурную программу чипов изменения, о которых «головастики» не могли знать. Новая лестница вдоль стены, достигающая аж девятого этажа. Три новых подвесных моста, один из которых имеет раздвижной пролет. Полусобранный из листов пластика гараж на несколько машиномест. Муравейник жил, развивался, строил сам себя…
Посреди площадей и на широких проспектах, не прикрытых тентами, темнели свежие лужи. Пахло прогорклым жиром, паленой резиной и прорванной канализацией. Фазиль, чья рука все еще лежала на плече напарника, пристукнул по бронепластику, направляя Доминика в ближайший поворот.
Заглянули, повели стволами «сарбаканов».
Пусто.
На картах высветились «зоны ответственности» трех отрядов, которые предстояло прочесать. Тихо, по возможности без боя. Предполагаемое месторасположение ибн Хугеля вспыхнуло желтым маячком – центральная зона «Приюта», вероятность нахождения на верхних ярусах 13 %, средних – 46 %. Подвальные помещения – весомые 41 %.
Сквозь тонкие стенки жилых блоков ровным оранжево-красным спектром мерцали силуэты спящих. Доминик отметил их численность, повторно поразившись, как вообще можно жить в настолько грязной и людной коммуне. Словно вши, гнездящиеся в волосах. Словно крысы. Словно улей, полный немытых, ни на что не годных трутней…
Темнокожему безу было жалко этих людей. За их беспомощность, бесполезность, неудачливость и обреченность, с которой они доживали отведенный век, пытались воспитывать детей и добывать пропитание.
– Фазиль?
– Да, бро?
– А чего этот мужик вообще учудил? Ну, Алпай. Ты его приводы видел?
Двое безов медленно брели по левому флангу «зоны ответственности», поглядывая по сторонам, прикрывая остальных и не забывая развешивать передатчики с посланием о начале операции СБА.
– Да бес его знает… – Джабир резко развернулся, одарив проклятием мелькнувшую в прицеле кошку. – Если нас послали, значит, правдивы сплетни. Не станет Ледоруб три тактических звена в логово Рольфа посылать за мелкой сошкой. Просекаешь, бро?
– Тем более знать хочется… – Доминик говорил через «балалайку», трансформирующую тихие голосовые вибрации в членораздельную речь. – Может, он в «Мидгард» подался взрывчатку собирать? Найдем мы его, а у него в комнате шесть тонн напалстера…
– И кто там меня в мнительности обвинял? – Фазиль усмехнулся. – Кое-что слышал, врать не буду. Но за достоверность тоже не поручусь.
Пара продолжала движение, протоколируя численность обнаруженных тепловизорами объектов и стараясь не хрустеть мелким мусором под ногами. Куру дал сигнал остановиться. Замерли, спрятавшись в тени, окончательно растворившей черные силуэты в ночной мгле.
Дуэт Ханзена наткнулся на местных. Двоих бодрствующих. Не бандитов, к счастью, на обычное отребье. Несчастную парочку тут же скрутили, уронив в лужи, сцепили руки, залепили рты.
Группа двинулась дальше. Доминик отметил, что начинает светать.
– Что ты знаешь про синдин? – возобновляя прерванный разговор, поинтересовался Джабир на личном канале их боевой единицы.
– Спросил тоже! – фыркнул француз.
И тут же задумался.
Про наркотик, которым пользовались ломщики, было известно очень много. Книгу написать можно. И в то же время – ничего. Слухи, сплетни, донесения агентов СБА, сухие отчеты врачей, сетевые мифы.
Синдин – это некая отрава, раскрепощающая сознание машинистов до немыслимых пределов. Помогающая «головастикам» творить в виртуальности, достигать нирваны, сливаться с железками в экстазе. Вызывающая привыкание. Вызывающая смертельную болезнь у определенного процента наркозависимых. Болезнь злую, неторопливую, но неизлечимую, несмотря на невероятное развитие медицины.
Состав отравы оставался неизвестен – человек, синтезировавший препарат, давно канул в Лету. Без его секретной рецептуры тритоны лезли на стены, перебиваясь рисковой варкой «динамита».
Свои измышления Траоре негромко озвучил товарищу. Тот согласно хмыкнул.
– Что-то вроде того, бро. Еще я слышал, что он провоцирует бессонницу и от частого приема болт не стоит, но это уже частности…
Двойка обогнула тентовую палатку, где днем жарили шашлыки из крыс. Куру и его напарник на другой стороне улицы скрутили одетую в лохмотья тетку, выбравшуюся из покосившегося шалаша с утра пораньше на сбор мусора. В остальном «Приют» оставался вымершим, будто детский летний лагерь после команды «отбой». Траоре задумался, что после крушения благ цивилизации немалая часть человечества вернулась к ритму жизни, характерному для пещерных людей…
– Так вот, бро, – продолжил Фазиль, когда связанную женщину аккуратно спрятали под ребристый лист шифера. – Говорят, наш парень научился лечить смертельно больных торчков, просекаешь?
– Да ладно?!
Доминик даже остановился, вложив в короткую фразу все испытываемое им недоверие. Джабир, однако, совсем не собирался критиковать напарника за эту заминку. Привалился к стене, сканируя третий и четвертый этажи жилого блока напротив.
– Ага. – Он пожал плечами, но бронежилет не позволил движению стать естественным. – Говорят, его пасли по всем ночлежкам анклава. И сегодня вечером, точно перед ливнем, засекли в «Приюте». Потому и спешка…
– Святые Пантеоны… – Траоре закусил губу, радуясь, что забрало шлема скрывает его растерянность. – Так ведь если это правда, нужно было посылать сюда целый батальон.
– Наверное, ты прав, бро. – Фазиль вернул портативный сканер на пояс. – Но директор Мэнсон никогда не любил шумиху. В общем, как было сказано ранее – войдем, обнаружим, схватим и вытащим…
– Внимание! – распорядился сержант. – Распределяемся по уровням. Моя пара идет под землей. Ханзен – средние этажи. Траоре, двигайте наверх.
Двойки тут же рассредоточились.
Доминик и Фазиль, по-прежнему держась литым двухголовым существом, свернули на лестницу, по внешней стене блока поднимаясь к переходным мосткам над улицей. Миновали помещение, в котором когда-то располагался спортивный зал. Прошли сквозь пустую анфиладу, в прошлом состоящую из молельных разных конфессий.
Навстречу попался мужчина.
Вывернул из пролома, проделанного в стене и выводящего на балкон, оказавшись с безами нос к носу. «Увалень», о чем красноречиво сообщала кожаная сбруя с двумя «дыроделами» и широким ножом.
Доминик тут же рванулся вперед, не позволяя бандиту опомниться. Ударил ребром ладони в кадык, скользнул противнику за спину, зажал ладонью рот и пальцами вцепился в горло. Джабир четко, как на тренировке, ухватил «увальня» за руки спереди, не позволяя сбросить захват напарника, дотянуться до ножа или рации.
Страж «Приюта» бился, мыча и задыхаясь, почти минуту. Затем обмяк, потяжелел. Сорвав с пояса прорезиненную затяжку, Доминик перехватил кисти «увальня» у него за спиной. Фазиль шлепнул на губы бандита липкую накладку, мгновенно присохшую к усам. Бесшумно уложив тело на решетки балкона, напарники сунулись в дверь. И тут же столкнулись с приятелем оглушенного…
Удар самодельного, брутального мачете пришелся Фазилю в шлем. Скользнул по обтекаемому сферокону, лязгнул по левому наплечнику. А затем бандит отпрыгнул и дико закричал, продолжая выписывать клинком замысловатые восьмерки.
Крик прокатился по коридорам блока.
Проник в комнаты, выплеснулся наружу, отразился от бетонных стен.
Ругаясь, Джабир бросился в атаку, сокращая дистанцию и метя прикладом в голову. Промахнулся, получил еще один удар в прикрытое пластиной бедро. Доминик, через чип активировав подствольник, тут же всадил в грудь «увальня» заряд шокера.
Крупный, похожий на пулю XIX века эллипс по сути был крохотной батарейкой Ллейтона. Только вот привычные аккумуляторы, соприкасаясь с препятствием, хранимую энергию не выплескивали. Сотня киловольт, перетекшие в вооруженного мачете бандита, разом оборвали и вопль, и блеск оружия. Выронив корявый, выточенный из листового титана клинок, мужик рухнул навзничь.
– Слабохарактерный ты, бро! – Фазиль подскочил к обездвиженному противнику, вминая носок армейского сабатона в хрустнувшие ребра. – Надо было пулей, этих не жалко…
А затем Доминик заметил, что тревогу умудрились поднять не только они…
На карте вспыхнуло сразу в двух местах – третье отделение тоже вступило в боевой контакт. Замигали маркеры, в ушах зарокотал акцент Ледоруба. Стало слышно, как на юго-востоке комплекса заработали винтовки.
Улей всколыхнулся, словно ждал повода, только притворяясь спящим.
Загудел, застонал, вышвырнул из комнат перепуганных людишек. Самые умные вжимались в продавленные матрасы, прикрывая головы. Поглупее рвались наружу, сталкиваясь в проходах и расшибая лбы. «Увальни» Рольфа врубили гнусавую сирену, в которой уже не было нужды – на экране тепловизора Доминик видел десятки вооруженных, бегущих к заранее определенным при налете постам…
Стадия скрытного проникновения завершилась, и со всех сторон тут же загрохотало – не успевшие разобраться в происходящем, разъяренные наглостью безов, взбудораженные вторжением «увальни» принялись стрелять, не обращая внимания на предупреждения «радионянь».
– Началось, просекаешь? – хохотнул Фазиль, ловя в прицел то одного, то другого местного, выбегавшего из квартир. – А ну, доходяги, на пол! Быстро на пол, выродки, а то перестреляю! Куда?! Лежать, я сказал…
Они проникли глубоко внутрь жилого блока и теперь едва успевали грозить жителям «Приюта» винтовками, вынуждая падать на животы и закрываться руками. Над одним из них Джабир присел на колено, выдергивая из-под наруча гибкий лист электронной бумаги. На нем, как и у остальных членов облавы, виднелся портрет ибн Хугеля.
– Сюда смотреть, гаденыш! – Оставив «сарбакан» висеть на груди стволом вниз, Фазиль ухватил аборигена за сальные волосы, запрокидывая голову и ткнув в фото носом. – Знаешь его? Где живет, дерьмо ослиное?! Отвечать быстро, не задумываться! Быстро говори, сволочь, а то башку снесу!
Житель «Райского приюта», спросонья перепуганный до икоты, сначала лишь подвывал и пускал слюнявые пузыри. Но когда без дернул за патлы, чуть не свернув шею, все же обрел голос:
– Видел его, видел! Только не бей, командир!.. Все скажу… Он в лепрозории!
– Где?! – Фазиль откинул забрало шлема, чтобы несчастному были видны его налитые кровью глаза. – Что за лепрозорий?!
– Центральная башня, где «увальни» живут… – Пленник зарыдал, кусая губы. – Там наверху Стальной Рольф минусов поселил, много… Использует для своих делишек, «динамитом» качает, пока совсем не сгнивают…
– Час лежать, не двигаться! – рявкнул Фазиль, вжимая голову допрошенного в пол. – Кто встанет, завалю! – Последний приказ предназначался всем, кто имел неосторожность оказаться в коридоре. – Внимание, это рядовой Джабир…
Без вышел на общий канал, передавая разведанную информацию всем соединениям и лейтенанту. Отметил на карте предполагаемое укрытие объекта, в немалой степени совпадавшее с версиями аналитиков. Доминик, все это время контролировавший коридор и выходы из квартир, поднялся с колена. Пара продолжила движение, рыча на всякого, кто попадался навстречу…
Новорожденный рассвет за окнами отрезало – на квартал надвинулась тень патрульного дирижабля. Наползла, подминая предрассветную таинственность угольной чернотой, сконцентрированной под брюхом сигаровидной гондолы. Из динамиков по «Приюту страждущих» ударило:
– Внимание, сохраняйте спокойствие! Вы находитесь в зоне проведения силовой операции местного отделения СБА…
Кто-то из «увальней» снаружи принялся стрелять вверх. Из гаража, замаскированного листами жести, с жужжанием мотора вырвался электрифицированный пикап, в кузове которого – Фазиль, наблюдавший за происходящим через многочисленные камеры цеппелина, едко выругался – вертелся штативный «ревун». Орудийные системы воздушного гиганта тут же распознали тяжелое вооружение, и на площадку перед гаражом рухнула управляемая ракета…
Доминик и Фазиль миновали жилой блок.
Поднялись еще на два уровня, стараясь не отрываться от двойки Ханзена, прочесывающей «Приют» четырьмя этажами ниже. Там стреляли, причем часто и не жалея боеприпасов. А вскоре нажать на спусковой крючок довелось и Траоре.
Двое вооруженных ружьями бандитов выскочили из двери, выводящей на подвесной мост. Бросились к внутренней лестнице, лишь в самый последний момент заметив черные тени, притаившиеся в дальнем углу холла. Винтовки безов тихо застрекотали, по бетону запрыгали гильзы. Оба «увальня» повалились кулями. По количеству угодивших в тело пуль они могли соревноваться с куропатками, угодившими под залп охотничьей дроби.
Поочередно сменив магазины «сарбаканов», безы продолжили движение.
– Фазиль? А ты веришь, что этот дохляк мог найти лекарство от «синдиновой чумки»?
Они прочесали еще два помещения, где жители коммуны готовили еду. Вдоль стены – держась вместе и сохраняя физический контакт, – засеменили к выходу на подвесной мост.
Первая кровь раззадорила напарника Траоре, заставляя говорить с придыханием:
– Чего бы и нет? Слышал про Сорок Два? Говорят, дерьмо человечишка был… А Троицу открыл, причем случайно, просекаешь?
– Думаешь, ибн Хугель такой же?
– А кто его знает, бро? Вообще-то его десять лет назад из итальянского отделения «Фармы» выгнали, почитай в досье…
Посменно напарники перебежали мост. Вошли в башню, обозначенную «центральной».
И тут же угодили в засаду, устроенную парнями Стального Рольфа.
Бандитов, как сообщила Доминику «балалайка», оказалось пятеро. Прикрывал всех здоровенный мужчина с огромным листом железа, к которому на манер тактического полицейского щита приварили рукоятки. Наблюдая за легавыми через узкую горизонтальную прорезь, он проворно смещался из стороны в сторону, когда это было удобно стрелкам. А те – двое с «дрелями», один с допотопным ружьем и еще один с «дыроделом», причем откровенно самопальным, – патроны экономить не собирались.
Едва двойка безов переступила порог, втягиваясь в помещение химической лабы, «увальни» тут же открыли огонь, прячась за перевернутыми столами, колоннами и самоделкой щитоносца.
Фазиль юркнул влево, присаживаясь за бетонный столб.
А вот Доминика ружейная пуля нашла, ужалив в левое предплечье. Брони не пробила, но удар был такой, что Траоре крутануло вокруг собственной оси, и он упал, не успев выстрелить в ответ. Быстро, насколько позволяла немеющая рука, отполз за соседнюю колонну, поднял винтовку.
– Граната, – предупредил Джабир, опуская забрало.
Особенно не целясь, швырнул баллончик по дуге. Кто-то закричал, а через миг рвануло, обрушив с потолка сотню сонных ручейков пыли. Помещение затопил свет. Ударная волна прокатилась от стены к стене, корежа барабанные перепонки. Светофильтры шлемов сработали, обезопасив зрение стражей порядка; специальные накладки подшлемника снизили уровень шума.
– Пошли! – скомандовал Доминик, непослушной рукой подхватывая цевье.
Вынырнули из укрытий, стреляя по заранее распределенным через «балалайки» целям. Били отнюдь не шокерными, не того масштаба потеха началась. Траоре метил в бойницу в верхней половине металлического щита. Джабир – по стрелкам с «дрелями». Скосил обоих.
Затем из-за переносного укрытия заревели, будто за листом жести прятался медведь. Туша бандита грохнулась на пол с такой силой, что с потолка снова посыпалось. Загремел уроненный щит.
Поднимаясь с колена, Доминик добил оставшихся противников, яростно трущих глаза и вертящих башками, словно новорожденные крысята. Подскочив к баррикаде, Фазиль в упор расстрелял щитоносца, и не подумавшего умирать даже после ранения в голову.
– Ваших матерей нужно было в детстве стерилизовать! – Он снова вскинул забрало, хоть это и запрещалось уставом. Смачно плюнул на трупы. – Гниль человеческая…
Доминик, на выходку напарника не отреагировав, сориентировался по карте.
Отчеты от юго-восточной и северной групп сообщали, что среди безов есть двое раненых. По трехмерным картам двигались маячки коллег Траоре, вычищавших улей еще с двух направлений. Бесновался, подгоняя «ленивых овцетрахов», Ледоруб. Сержант Куру забрел в тупик, специально устроенный жителями «Приюта», чтобы оградить комплекс от проникновений из подземки.
Над районом надрывались громкоговорители дирижабля. Прожекторы ощупывали открытые пространства. Где дотягивались, очаги сопротивления подавлялись тяжелыми пулеметами.
Миновав точку, в которой пятеро «увальней» пытались защитить нарколабу, Траоре и Джабир поднялись на несколько этажей. Подстрелили еще двоих бандитов, так и не сообразивших, что происходит снаружи.
Встреченных на пути безоружных обитателей трущоб Фазиль тряс, как пес – резиновую игрушку-пищалку. Безжалостно, с нескрываемой злобой, легко выбивая необходимую информацию и получив еще одно подтверждение, что искомый ими объект находится в «лепрозории».
А затем они узнали, что имелось в виду под этим страшным названием…
Стальной Рольф, собравший в стенах личного квартала не один десяток ломщиков-наркоманов, отличился щедростью шейха. На апартаменты, в которых разместились торчки, страдающие от синдиновой ломки, был выделен целый этаж. Просторный, поделенный на комнаты, коридоры и холлы, превращенные в вонючее общежитие.
Вдоль стен валялись матрасы, между которыми громоздились пластиковые коробки и ящики. Среди них белели медицинские койки с прочными эластичными путами. Возле каждого лежбища виднелись ведро под блевотину, большая бутыль с водой и разнообразный личный хлам, принадлежавший «пациенту». И почти на каждом из спальных мест – Фазиль выругался, а Доминик вздрогнул – лежал коротко остриженный человек.
Мужчины и женщины, молодые и старые – их было очень много, глупцов, познавших глубину Цифры, где течение холоднее льда и водятся тонкоусые, лупоглазые и безжалостные к человеку рыбины.
Напарники прошли мимо юноши, едва отпраздновавшего совершеннолетие в год Инцидента. Мимо девушки с телом модели и лицом старухи. Безвольные, сонные, стремительно умирающие каждую секунду, обитатели лепрозория провожали двух безов безразличными взглядами.
Конечно, они слышали пальбу. Слышали голос с небес, предписывающий сдаться. Слышали топот, ругань бандитов Рольфа, звуки баррикадирования наиболее ценных отсеков жилого блока. Однако казалось, что происходящее не интересует больных тритонов – большинство из них смотрело в окна с видом скучающих стариков. Кто-то и вовсе продолжал спать, ворочаясь, пуская слюни и вскрикивая от кошмаров, в которых уже никогда не мог подключиться к сети…
Ни свечей, ни химических фонарей тритоны не зажигали, отчего лепрозорий был погружен в серый полумрак. Рассекая его, безы двинулись через комнаты, всматриваясь в лица.
– Видела его?!
Фазиль очутился возле худосочной девчушки с жестоко расцарапанными руками и затылком. Показал фото. Потянулся ухватить субнормалку за шею и как следует встряхнуть, но побрезговал.
Та всмотрелась в портрет. С губ сорвались несвязные звуки, в глазах не отразилось ни проблеска понимания. Кашлянув, она забрызгала ботинки Джабира капельками крови, отчего тот пришел в ярость и едва не врезал тритонше прикладом.
Замер, заметив стоящую в дверях фигуру. Высокую, хрупкую, одетую в грязный медицинский халат, среди окружавшей грязи и антисанитарии смотревшийся крайне неуместно.
– Вероятно, вы ищете меня? – спросил Алпай ибн Хугель, предусмотрительно поднимая руки и демонстрируя раскрытые ладони.
Безы взяли мужчину на прицел. Фазиль включил тактический фонарь, направив яркий луч точно в лицо Алпая и заставив того болезненно зажмуриться. «Балалайки» напарников тут же выдали 98 % совпадения с заложенными в них данными.
– Нашли, – отчитался Доминик лейтенанту, обходя объект по дуге, будто под серым халатом действительно скрывалась бомба. – Центральный блок, одиннадцатый этаж. Приступаем к задержанию.
– Не нужно насилия, – словно услышав сброшенный по сети отчет, покачал головой ибн Хугель. – Если весь сыр-бор из-за меня, я пойду добровольно.
– Без тебя решим! – сквозь зубы, словно говорил, как минимум, с маньяком-убийцей детей, оборвал его Фазиль. – Встать на колени, руки за голову!
Алпай покорно опустился на грязный пол под сонными взглядами тех, кого спасал.
– Значит, – наблюдая, как напарник снимает с пояса наручники, поинтересовался Доминик, – ты вправду нашел рецепт избавления от «синдиновой чумы»?
Ибн Хугель, ждущий приближающегося Джабира со смесью любопытства и иронии, посмотрел на второго беза. Лежащие вдоль стен тритоны молчали. Время от времени кто-то из них заходился в жутком, вырывающем внутренности кашле.
– Возможно, – пожал плечами Алпай. И вдруг улыбнулся. – А это вообще возможно?
– Тебе виднее, «головастик», – процедил Фазиль. – Руки за спину опусти…
– Так как? – продолжал настаивать Траоре, вдруг почувствовав, что действительно желает знать.
– Уникальное сочетание нанов и современных препаратов, – охотно ответил ученый, если Алпай ибн Хугель вообще имел право на такой статус. – Еще помогло наследие Мутабор, обнаруженное в филиалах после тотального исчезновения корпорации…
– Не всем помогают твои снадобья, докторишка, – хмыкнул Джабир, и только теперь Доминик заметил, что часть лежавших повсюду людей тепловизор не высвечивает.
Он судорожно втянул затхлый воздух. Перед ним на коленях, безропотно закладывая руки за спину и опустив голову, стоял тот, кому удалось повторить «подвиг» Сорок Два. Выходит, врачеватель «страждущих» действительно открыл неизвестное доселе сочетание нанов и лекарств? Пусть даже помогавшее не всем, если судить по окружавшим напарников трупам?
Теперь Траоре понимал, отчего так беснуется Ледоруб, напоминая о необходимости вывести объект целым и невредимым…
Уперев ствол «сарбакана» в затылок Алпая, Фазиль скользящими движениями ощупал бока ученого, подтвердив его безоружность. И уже почти набросил самозатягивающийся жгут на тощие запястья ибн Хугеля, когда кусок стены, слева от безов, упал внутрь комнаты. С грохотом и столбом пыли, ровно очерченный по нужной форме крохотными зарядами взрывчатки.
Еще секунду назад Траоре не видел опасности. Распознанные тепловизором силуэты по-прежнему занимали койки и лежанки, этажом ниже хаотично мелькали в панике, искали безопасные норы. И вот фрагмент стены вваливается внутрь, а за ним врываются трое.
Джабир вскрикнул, ногой толкая Алпая в спину и заставляя растянуться на полу, отпрыгнул в сторону. Доминик метнулся за ближайшую колонну, чуть не споткнувшись о лежащего под ней тритона.
Глухие тактические доспехи, скрывавшие неидентифицированных бойцов, на первый взгляд казались «саранчой», но при внимательном рассмотрении обнаруживали большую обтекаемость и пластичность, напоминая скафандры из фантастических стереокартин. В руках нападавшие держали автоматы, которыми воспользовались не позже, чем начала оседать взбудораженная направленным взрывом пыль.
– Бес тебя задери! – Фазиль метнулся в дверной проем, откуда чуть раньше появился ученый. – Это не титапласт! Их броня не пропускает тепло! – И добавил еще что-то емкое, определенно сленговое, с чем не справился даже переводчик Доминика.
По колонне, за которой укрылся Траоре, полоснула автоматная очередь. Бесшумная, словно выпущенная из «сарбакана». За ней еще одна. Сориентировавшись в наставлениях боевой программы, он упал на сонного минуса, выкатываясь и открывая ответный огонь.
– Контакт с неизвестным противником! – выкрикнул Доминик, представляя, как вытянулось лицо Ледоруба. – Задержание сорвалось!
Словно подтверждая его слова, один из бронированных стрелков нагнулся над Алпаем, хватая ученого за загривок. Усиленные то ли механизмами ИБК, то ли протезами мускулы без труда вздернули ибн Хугеля в воздух.
Двое других боевиков, явившихся из облака пыли, продолжали прицельно бить по укрытиям безов. Пули вонзались в бетон, в матрасы, пластали воющих тритонов, только теперь бросившихся врассыпную.
– Мы агенты СБА, приказываю прекратить стрельбу! – соблюдая устав, выкрикнул Фазиль, при этом не переставая бить в ответ. Его пули ударили в броню ближайшего противника, срикошетили в стену, высекли искры. – Бросайте оружие!
Не произнеся ни слова, трое автоматчиков в модифицированной «саранче» отступили в пролом, унося открывателя неизвестного человечеству лекарства. Тот, безвольно болтаясь в бронированной руке, почти не касался ногами пола.
– Объект уходит! Повторяю, объект уходит! Даю координаты!
Доминик отказывался верить произошедшему. Ни одна бандитская группировка Франкфурта не могла похвастаться таким уровнем экипировки! А если и могла, то уж точно не Стальной Рольф и его дармоеды.
– Кто это был, твою мать? – Голос Траоре невольно дрогнул.
Выбравшись из укрытий, безы медленно наступали на пролом в стене с разных сторон, отключив бесполезные тепловизоры и прощупывая пылевую тучу лучами фонарей. Джабир пинком отшвырнул подвернувшегося тритона, прильнул к стене возле дыры.
– Наемники, – прошипел он, рывком выглядывая наружу. – Корпоративные солдаты. Пришельцы, мать их во всех позах. Я не знаю, бро, просекаешь? И знать не хочу. Но эти ублюдки увели добычу, и я не могу возвращаться к лейтенанту с пустыми руками…
Тот, легок на помине, рычал и швырял виртуальные молнии, кроя отделение Куру таким слоем ругательств, что становилось тошно. Доминик добрался до провала, прижимаясь к рваному бетонному краю напротив напарника.
– Эй, мразь! – Фазиль ухватил за ногу тритона, в пороховом дыму и завихрениях пыли ползущего к выходу на подвесные мосты. – Туда! Драпай, дрянь наркоманская, тут опасно!
И заботливо дернул его в сторону бесформенного провала, за которым виднелась лестничная клетка и убегавшие вниз пролеты. Минус, будто одурманенный, послушно сунулся в пролом. Через секунду безы услышали писк сработавшей мины, и жилой блок сотряс новый взрыв. Бетонные перекрытия загудели, заскрипели, а Доминику показалось, что вся конструкция качнулась, как при землетрясении.
– Граната! – предупредил Джабир, швыряя на лестницу миниатюрный цилиндр.
Когда в дыре расцвела новорожденная сверхновая, бросился вперед. Доминик последовал за ним, перепрыгивая через бетонные обломки и останки несчастного тритона, выбравшего неверный путь к бегству…
Спускались быстро, вычищая путь огнем. И если Траоре еще пытался сортировать встречных, обитателей «Приюта» вырубая исключительно шокером, то его напарник бил всех без разбора. Преследовать неизвестных позволял тепловой след Алпая, дергавшийся так, словно его все время толкало в спину что-то невидимое.
Передышка наступила тремя этажами ниже, когда световое пятно ибн Хугеля остановилось, сжимаясь и падая. Убедившись, что коридор и прилегающие комнаты пусты, Фазиль подобрался к дверному проему, ведущему в помещение с ученым. Отстегнул от винтовки электронный видоискатель, аккуратно выставил прибор из-за косяка.
Картинка тут же поступила на «балалайку» Доминика: двое штурмовиков, умыкнувших Алпая из-под носа безов, заняли круговую оборону, взяв под прицел оба входа в комнату. Мебели почти не было, и лишь возвышались вдоль стен сооруженные из пластиковых ящиков пирамиды.
Третий наемник, открыв забрало шлема, с кем-то негромко совещался. Вероятнее всего, докладывал начальству, готовясь покинуть «Райский приют». Сам ибн Хугель лежал на полу со связанными за спиной руками, снизу вверх глядя на похитителя с легкой улыбкой. Закончив беседу, тот присел на корточки, ладонью в латной перчатке шлепнув ученого по щеке.
– Лыбишься? – Он презрительно оскалился. Говорил на араспанто, с ощутимым британским акцентом. – Значит, ты и есть кудесник, за которого фармацевты всего мира готовы отвалить бешеные бабки?..
– Все возможно, – безмятежно улыбаясь, словно не заметил пощечины, кивнул Алпай. – Но для познания моего секрета вовсе не обязательно применять силу… Я готов поделиться…
– Вот как? – Глаза наемника превратились в щелки. – Ну так делись.
Остальные боевики, сидящие спиной к спине и не спускающие глаз со входов, хохотнули так, что стало слышно сквозь глухие шлемы. Анализируя получаемую с визора картинку, боевые программы Траоре и Джабира тщетно искали в их бронекостюмах уязвимые места…
– Видишь эти коробки? – полулежащий на полу ученый мотнул головой в сторону. – Это дрянные сырные пастилки, продукт пищевой фабрики анклава. Два месяца назад Стальной Рольф украл две тысячи упаковок, обеспечив «Приют» неприкосновенным запасом пищи…
– Если он еще раз откроет пасть, я завалю всех четверых, – злобно предупредил Фазиль, все еще насилующий «балалайку» в поисках наиболее оптимальной стратегии штурма.
– Лечишь «синдиновый сифилис» искусственным сыром? – хохотнул британец, нависая над Алпаем.
– Нет-нет… – Тот дернулся, ожидая очередной оплеухи. – Но я добился у Рольфа позволения освятить часть провизии в соборе Тринадцати Пантеонов европейского отделения Католического Вуду… Там я испросил милости у мюнхенского епископа, и тот благословил меня лечить людей. Духи Лоа помогают мне. И теперь это – благословленная святыми пища, излечивающая измученные тела страдальцев…
Глаза Доминика полезли на лоб, а на загривке приподнялись волоски. Взглянул на напарника, сидящего по другую сторону от дверного проема, но не смог разглядеть его реакции из-за бликов на лицевом щитке. Тот, впрочем, сам подал голос.
– Интересно, кому он долбит мозг? – совершенно спокойно спросил Фазиль, аккуратно отстегивая от пояса светошумовую гранату. – Нам, рассказав про новых нанов, или этим головорезам?
– Святые облатки спасают людей от смертельного кашля? – Британец склонился над Алпаем, сунув ему под нос теплый автоматный ствол. – Много я слышал баек, но таких… Вставай, малыш, пора прогуляться…
Он рывком поднял ученого с пола. Автоматчики, держащие входы под прицелами, тоже встали с колен, готовые продолжать движение.
Фазиль вскинул кулак, призывая напарника готовиться. Если на чаше весов лежала ярость Ледоруба, ему хватало даже мизерных шансов уязвить наемников через едва заметные сочленения в ИБК…
Но Траоре вдруг раскрыл ладонь, требуя оставаться на месте.
Осененный, демонстративно побарабанил пальцами по шокеру под стволом «сарбакана». Джабир усмехнулся, демонстративно хлопнув себя по налобнику шлема. Покивал, активируя бесполезное, с его точки зрения, при настоящих облавах оружие. И бросил в комнату приготовленную заранее гранату.
Полноценного эффекта взрыв на наемников не произвел. Светофильтры обтекаемых шлемов погасили вспышку, аналогичные безовским подшлемники не дали оглохнуть. Из строя вышел только один из трех – тот самый британец, что допрашивал ибн Хугеля и самонадеянно открыл забрало. Но и секундного замешательства остальных Доминику с Фазилем хватило.
Одновременно показавшись в дверном проеме, они ухватили цели. Стреляли по два раза в каждого, наблюдая, как по полихитиновым пластинам прокатываются едва заметные искрящиеся волны. И если первого заряда оказалось достаточно лишь для сжигания электроники модифицированных ИБК, то дополнительные эллипсы вышибли сознание из всех троих наемников…
– Иду! – крикнул Фазиль, бросаясь внутрь.
Держась строго за ним, следом ринулся и Доминик.
Боевиков, познавших секрет освященных пастилок суррогатного сыра, скосило наглухо. Новейшая бронеткань, отлично скрывавшая тепловое излучение, к их несчастью, все же проводила ток… Джабир сунулся к ближнему бойцу, ногой переворачивая на живот и целя «сарбаканом» в уязвимые точки на спине.
Но Траоре выстрелить не позволил.
– Ледоруб будет рад взять их живыми, – выпалил он первое, что пришло в голову.
Джабир неохотно опустил оружие, признав правоту напарника. И тут же принялся торопливо проверять степень отключки противников и срывать с бронекостюмов автоматы и пистолетные кобуры. Траоре склонился над пленником.
– Жив?
Будто пристукнутый, Алпай мотал головой и часто моргал, стараясь справиться со слепотой. Все его попытки встать были неудачны, и он несколько раз заваливался на живот, вдыхая густую бетонную пыль. Подхватив ученого под локоть, Доминик помог ему подняться. Убеждать ибн Хугеля, что эффект от действия гранаты скоро пройдет, было бесполезно – Траоре на собственном опыте знал, что уши пленника забиты плотной ватой.
Не мешкая, безы потащили Алпая прочь. Выбрались на лестницу, начали подниматься. Тактическая программа координации отрядных действий сообщала, что вниз по блоку сержант Куру и его напарник все еще ведут бой с «увальнями» Рольфа.
– Выбирайтесь на крышу, – велел просиявший Ледоруб, едва Фазиль сообщил о возврате утраченного трофея. – Парни с дирижабля прикроют, пока мы не расчистим коридор отступления. Куру заберет наемников…
Через три этажа вверх Алпай вдруг упал, мокрым угрем выскользнув из хватки Доминика. Дышал тяжело, хрипло, но в глаза возвращалась осмысленность – пусть сполохи от взрыва еще плясали в зрачках ученого, зрение постепенно восстанавливалось.
– Ну, гаденыш? – Фазиль, держа под прицелом верхние пролеты лестницы, бросил на Алпая взгляд, наполненный таким презрением, что тот проникал через непрозрачное забрало. – Колись, кого из нас ты решил одурачить?
– Ох… – Перевернувшись, чтобы сесть удобнее, тот оперся спиной и скованными за ней руками о шершавую стену. – Неужели это так важно?
Сверху скатились двое «увальней», никак не ожидавшие наткнуться на безов в самой сердцевине «центральной башни». Джабир тут же открыл огонь, ранив одного и убив второго. Доминик, подключившись к схватке, добил противника.
– Замена! – выдохнул Фазиль, меняя магазин винтовки.
– Веду! – среагировал напарник, целя на лестницу и занимая позицию так, чтобы краем глаза видеть пленного.
– Готов.
– Замена. – Теперь оружие перезарядил и Траоре.
Под ногами хрустело стекло, напоминавшее, что когда-то слепые провалы, местами превращенные в выходы на подвесные мостки, были обыкновенными окнами.
– А что, если я ударю тебя в живот? – вдруг поинтересовался Джабир, поворачиваясь к ученому и возобновляя беседу. – Может быть, даже ножом… Тогда ты скажешь правду?
– Не нужно… – Алпай ибн Хугель стремительно побледнел. – Правду я не сказал ни вам, ни наемникам фармацевтов… – И поспешно добавил, заметив, что беза такой ответ не удовлетворил и тот тянется к ножнам на левом плече: – Вода… Вы видели канистры с водой, когда входили в лепрозорий?..
– Вода? – В голосе Фазиля сквозило недоверие.
Доминик нахмурился, бросив на странного ученого косой взгляд.
– Да, вода из других миров… – Если бы руки Алпая были развязаны, он бы наверняка прикрылся от угрожавшего ему законника. Затараторил: – Стальной Рольф смог внедрить своих людей на черный рынок, где торгуют минералами с открытых «Наукомом» планет. Удалось раздобыть кое-что из груза, который везли в Университет Абдус Салама. После серии экспериментов я выяснил, что вода с «Мира-1» изгоняет недуг, вызванный приемом синдина…
Теперь Траоре по-настоящему опешил. Фазиль, казалось, тоже. Во всяком случае, к ножу больше не тянулся.
– Вставай, хватит прохлаждаться… – Он рванул Алпая вверх, чуть не вывихнув ему плечо. – Шагай, «головастик». Уверен, твои изыскания оценят по заслугам так же, как пособничество контрабандистам.
Миновали еще три этажа.
Сначала поднимались по той же лестнице, затем обогнули жилой блок по внешнему балкону, выходя на последний «чердачный» этаж. Внизу, на улицах и крохотных площадях «Райского приюта» все еще шел бой, хоть и затихающий. Подразделение в «саранче» давило последние очаги сопротивления «увальней», Куру пеленал вырубленных шокерами наемников.
– Все, «головастик». – Джабир, тащивший ученого позади напарника, с облегчением швырнул Алпая среди обломков старой мебели. – Чердак. Бежать некуда. Выше только небо и пулеметы дирижабля СБА.
Траоре устроился у входа на этаж, внимательно рассматривая мечущиеся под ногами фигуры через линзу тепловизора. Похожими разноцветными тенями в его душе кружились и сталкивались самые противоречивые мысли. И все они касались Алпая ибн Хугеля, обнаруженного во время вылазки на территорию банды Стального Рольфа.
– Ты ведь так и не сказал нам всей правды?
Понимая, что тоже нарушает устав, Доминик открыл забрало. Повернулся, внимательно посмотрев на бледного, изможденного и покрытого серой пылью пленника.
– Ты обманул нас дважды, я прав?
Джабир, с непониманием прислушиваясь к напарнику, хрустнул пальцами правой руки, кладя ладонь на рукоять «сарбакана». Палец его прикоснулся к спусковому крючку.
В дальнем углу этажа торопливо зашелестели голубиные крылья. Перепуганные вторжением птицы метались от стены к стене, пытаясь найти выход и никак не попадая в ведущие на крышу люки и дверные проемы.
– Вам не понять, – ответил человек, ради которого в трущобы ввели почти два десятка безов. – Этот мир полон удивительного. О чем, к сожалению, крайне редко задумываются люди вроде вас…
– Да что ты знаешь обо мне? – Фазиль возмущенно взмахнул свободной рукой, словно призывая в свидетели Аллаха. – Попридержи-ка язык, чудила!
– Немало, если подумать… – спокойно произнес тот, снизу вверх покосившись на разозленного пленителя. Впрочем, теперь без особого страха. – Вот ты, уголек… – Его взгляд нацелился на Доминика, отчего тому вдруг стало неуютно. – Афроевропеец в четвертом или пятом поколении. Верующий в Католическое Вуду…
Траоре вздрогнул, словно кто-то дотронулся до висящего на шее образка.
– В меру набожный, в меру прагматик. Любящий сын, мог бы стать хорошим мужем… А ты, носатый, – пришла очередь Фазиля, стиснувшего кулак, будто в желании врезать Алпаю, – немец с турецкими корнями. Прожигатель жизни, кутила и атеист. Если бы не служба в СБА, тебя бы завербовали бандитские группировки. Скажите, что я выдумал все это, или воздайте должное тому, что неспособны постичь…
– Бро, да он нам зубы заговаривает, просекаешь?! – Джабир фыркнул, но по его голосу Доминик слышал, что слова ибн Хугеля попали в цель. Напугали, затронули глубоко спрятанные струны. – Хватай ублюдка – и выходим!
– Мир никогда не изменится, – продолжил тем временем «ублюдок», будто кто-то попросил его закончить недосказанную мысль. – Всегда в нем найдутся те, кто хочет прибрать к рукам ценное, непонятное, таинственное. Захочет возвыситься, получить власть. Бандиты использовали меня, как приманку для утративших надежду тритонов, как сыр в мышеловке… Наемники фармацевтической корпорации пытались выкрасть, чтобы их боссы разработали новое лекарство, на котором заработают миллиарды. Вы устроили облаву, потому что кто-то из офицеров СБА тоже захотел кусочек пирога…
– Хватит!
Джабир шагнул вперед.
Траоре положил руку на плечо товарища, призывая потерпеть еще мгновение. Он с удивлением заметил, что затаил дыхание.
– Этот мир всегда будет жить по закону сильного, первым хватающего блестяшку и только после этого задумывающегося, так ли она ценна…
Замолчав, ибн Хугель с тоской взглянул на распахнутую дверь в конце короткой лестницы на крышу, из-за которой еще доносились звуки боя.
– Так я все-таки прав? – Траоре невесело усмехнулся, подходя к ученому и нависая над ним темной скалой. – Все эти сырные пастилки… вода из других миров, благословение епископа, уникальные наны – все это брехня?
Алпай крепко сжал губы, с уважением посмотрев на темнокожего беза. Сначала Доминик подумал, что тот вообще не собирается отвечать, но затем ибн Хугель заговорил. Устало, но проникновенно:
– А вы действительно считаете, что живущий в трущобах доктор… который уже много лет вовсе не доктор… нашел лекарство от неизлечимой болезни, от гнойного наследства Сорок Два?
Он сухо рассмеялся, почти закашлял, совершенно напрасно не замечая, что Фазиль тоже поднял забрало, и теперь его лицо заливает краска злости.
– И в чем же твой секрет? – Траоре встал так, чтобы заслонять ученого от боевого товарища. Он старался говорить вкрадчиво, будто приманивал дикую лань. – Он вообще существует?
– Все, что я сказал, было правдой. – Алпай вздохнул, неловко усаживаясь и чуть не опрокинувшись на спину. – Святые сырные облатки, вода с иных планет, лекарства и наны… Все эти средства действительно снимают боль, даже если я даю подопечным обыкновенный аспирин. Они дарят надежду. Позволяют уходить полноценными. После победы над раком и СПИДом человечество успело забыть, каково это – услышать смертельный диагноз. Провожать день за днем, ожидая конца. Изобретатель синдина отнял у этих несчастных надежду на будущее. Я возвращаю ее тритонам. Даже если по утрам нахожу пациентов хладными трупами…
Какое-то время молчали все трое. Фазиль – в святой уверенности, что ученый издевается над ними. Доминик – задумавшись о личном и вспомнив мать. О чем размышлял Алпай, сидящий на полу между напарниками, знать мог только он.
Наконец Джабир со щелчком опустил забрало. Наклонился, грубовато, но без лишней агрессии поднимая пленника на ноги. Траоре тоже закрыл шлем, молча направившись к лестнице.
Служебная «балалайка» исправно писала все диалоги с задержанными. И Доминик был уверен, что в будущем еще не раз прокрутит разговор со странным человеком по фамилии ибн Хугель, в предельно антисанитарных условиях безвозмездно врачевавшего души тритонов…
Француз первым выбрался на крышу.
Присел за вентиляционным коробом, осмотревшись и анализируя ситуацию. Дал знак Фазилю, после чего на площадке показались остальные участники их небольшой процессии.
Ледоруб что-то радостно мычал на общем канале; парни из третьего взвода еще вели перестрелку; сержант Куру умудрился схлопотать пулю. Усадив Алпая за угловатый солнечный накопитель, Доминик связался с дирижаблем, запрашивая расчистку коридора эвакуации.
…Боевики Стального Рольфа, все еще отбивающиеся на верхних этажах соседнего блока, заметили ученого первыми. Связались с боссом, передав, что чокнутого Алпая выводят на крышу двое легавых. Получили резкие, безжалостные приказы, вскрывая резервный ящик с зарядами для подствольных гранатометов…
Пулеметчики СБА, сидящие в пуленепробиваемых прозрачных капсулах под брюхом малого дирижабля разведки и координации наземных операций, взяли мужчину в грязном халате под прицел сразу двух «ревунов». Идентифицировали рядовых Джабира и Траоре, подтвердили личность ибн Хугеля, ожидая дальнейших инструкций, поступавших к ним не от лейтенанта Ледоруба, но значительно «более сверху»…
Два снайпера на балконе соседнего небоскреба проделали абсолютно идентичный набор действий, позволив заказчику лично оценить ситуацию через онлайновое соединение. Выставленные, чтобы прикрывать отход крохотной, но безупречно экипированной группы, проникшей в недра «Приюта» во время ливня, они потеряли связь с троицей еще десять минут назад. Сделали соответствующие выводы, готовясь сворачивать операцию и подчищать следы. Наблюдая за безами и ученым, один наемник запросил указания на дальнейшие действия. Получив директивы, второй приник к прицелу винтовки, активируя электронную систему наведения…
Конец ознакомительного фрагмента.