Глава 1
Остия, порт в дневном переходе от Рима
– Что тут за суета такая, дружище? – спросил Макрон владельца таверны, кивая на пьяное сборище в дальнем конце зала заведения с гордым названием «Дар Нептуна».
Несколько мужчин возбужденно переговаривались, перед ними стоял большой кувшин с вином. К ним уже присоединились две проститутки, прислуживающие в таверне, усевшись мужчинам на колени в надежде получить свою долю вина, а если повезет, то и иной заработок.
Пожилой владелец таверны с морщинистым обветренным лицом и повязкой на глазу не ответил на вопрос, оглядывая единственным глазом клиента.
– Только что с корабля, а? – спросил он.
Макрон кивнул, не обращая внимания на бестактность вопроса, а затем поглядел на своего рослого худощавого товарища, который как раз вытирал полой плаща скамью рядом с входом. Стерев основную часть грязи, Катон сел, освещаемый ярким солнцем, лучи которого лились в проход. На улице было много народу, парящие в ярко-голубом небе чайки оглашали все вокруг своими криками, смешивавшимися с шумом разговоров и выкриками уличных торговцев. Несмотря на утренний час, уже стояла жара, и таверна предоставляла желанное укрытие от палящего солнца.
– Это точно. Надо хлебнуть прежде, чем снова в лодку сесть и по Тибру в Рим.
– Лодку? Это едва ли. Наверняка ни одного места нет. Скоро в столице праздник, так что все суда уже доверху забиты вином, угощениями и путешественниками. Придется по суше отправиться, друг мой. Ты один?
– Нет. Я вместе с префектом.
– Префектом?
Единственный глаз владельца таверны расширился и тут же прищурился, оценив, какие клиенты ему достались. Внешних признаков богаства или звания никаких. Оба в военных плащах и простых туниках. Тот, что ростом пониже, – в массивных армейских калигах, сандалиях с подбитыми гвоздями подошвами, но его товарищ, префект, – в дорогих кальцеях из телячьей кожи, крашенной в красный цвет. У обоих небольшие вещмешки на плечах и набитые кошельки на поясе.
Владелец таверны оскалил щербатый рот в ухмылке.
– Всегда рад послужить важным господам. Он, значит, префект, а ты? В том же звании?
– Не, – ответил Макрон с улыбкой. – Я сам зарабатываю.
Он хлопнул себя по груди.
– Центурион Макрон. Из Четырнадцатого легиона, в Британии служил, а до этого во Втором Августовском, лучшем легионе во всей империи. Так что за шум такой? Весь город на ушах ходит.
– Почему же нет, господин? Уж тебе ли не знать, вернувшись из Британии. Все по поводу короля Каратака, того, что в свое время немало нашим накостылял.
Макрон вздохнул.
– Уж точно, об этом не мне спрашивать. Ублюдок, скользкий, будто угорь, но отважный, будто лев. Хорошо, что мы наконец с ним покончили. И что же? Последнее, что я слышал о Каратаке, что его в Рим отправили, под замок.
– Там он и оказался, господин. Он и его родня содержатся в Мамертинской тюрьме, уже шесть месяцев. Император раздумывал, что же с ним делать. И теперь мы узнали решение. Клавдий намерен провести их по Риму к храму Юпитера, где их удушат. Хорошее торжество будет. Их милость устроит праздник для всего города, пиршества, пять дней гладиаторских боев и гонок колесниц в Большом Цирке.
Владелец таверны пожал плечами.
– Конечно же, когда все это начнется, в Остии будет тихо, как в могиле. Плохо для моего дела. Так что сейчас я пытаюсь продать столько, сколько смогу. Что пожелаешь, господин?
– Что у тебя самое лучшее? Мы заслужили чего-нибудь хорошего, чтобы отметить наше возвращение домой. Не какое-нибудь разведенное водой дерьмо, которое ты продаешь обычным клиентам, только что с корабля слезшим, а?
Владелец таверны сделал оскорбленный вид и выпрямил шею, делая глубокий вдох.
– Не такое у меня заведение, господин. Скажу тебе, что Луций Скабар подает одни из лучших вин, какие можно найти по всей Остии.
Невелика заслуга, подумал Макрон. В этой таверне, как и во всех остальных, нагромоздившихся у причалов, всегда отличная торговля, поскольку люди, сошедшие с кораблей, отчаянно хотят выпить. Как и те, кто отправляется в путешествие. Таких больше интересует эффект, а не вкус того, что им подадут.
– Так что у тебя лучшее? – снова спросил он.
Владелец таверны кивнул в сторону небольшого ряда сосудов на верхней полке за стойкой.
– В прошлом месяце прислали хорошее вино из Барцино.
– Годный урожай?
– Из последнего, господин.
Макрон кивнул.
– Тогда кувшин вина и две чаши. Проследи, чтобы чистые были. У префекта свои требования.
Владелец таверны нахмурился.
– Как и у меня, господин. Что-нибудь поесть, к вину?
– Возможно, позже. Когда вино успокоит наши внутренности после этого проклятого перехода из Массилии. Шторм был изрядный.
– Очень хорошо, господин. Пошлю одну из девушек сочинить что-нибудь поесть, на случай если вы пожелаете. Кстати, о девушках, они у меня чистые, бойкие и знают множество фокусов. По сходной цене.
– Не сомневаюсь. По крайней мере, насчет двух последних качеств. Не для того я пережил три сезона боевых действий в Британии, чтобы свалиться от гонореи. Так что на этот раз откажусь от твоих сладостей. Принеси вино нам к столу.
Макрон развернулся и пошел к столу, за которым уселся Катон, опершийся спиной на потрескавшуюся и заляпанную штукатурку. Лицо Катона было мрачным, и Макрон почувствовал укол жалости к своему старому другу. Несколько месяцев назад, еще в Британии, Катон узнал о смерти жены. И возвращение домой, в столицу, заставит его с новой силой ощутить ужасающую боль потери. Юлия была чудесной девушкой, подумал Макрон, он и сам горевал, узнав о ее смерти. Но не все потеряно. Она подарила жизнь мальчику, который, возможно, принесет Катону хоть какое-то утешение, когда он увидится со своим сыном в первый раз. Часть Юлии осталась в нем, в юном Луции. Заставив себя улыбнуться, Макрон сел напротив Катона.
– Вино сейчас принесут. Лучшее, что есть в этом клоповнике. Сойдет, чтобы смыть с губ соль. Никогда не любил морские путешествия. Особенно после того крушения у Крита. Помнишь?
– Как я могу забыть?
Макрон мысленно выругался на себя. То самое время, когда Катон совсем недавно влюбился в Юлию. И он решил побыстрее сменить тему.
– Есть интересные новости. Только что от владельца таверны услышал. Говорит, Клавдий решил покончить с Каратаком и его семьей. Поэтому все тут и пьют в три горла. Император устроит большую тусовку, чтобы это отпраздновать.
Катон сделал глубокий вдох.
– Казнь? Это неправильно. Он заслуживает лучшего, пусть он и наш враг. Он честно сражался. Риму не будет никакой пользы с того, что его казнят как преступника. Когда вести об этом дойдут до племен в Британии, они точно не обрадуются. Нам повезет, если это не спровоцирует восстания.
– Возможно, – ответил Макрон. – Но также возможно, что им хватит ума понять, что не стоит перечить воле Рима. Узнав о его судьбе, они, вполне возможно, решат не высовываться и делать то, что им скажут.
Некоторое время они молчали, а затем Катон прокашлялся.
– Хотя я и не удивлен. Учитывая последние события в Британии, император Клавдий и его советники постараются держать марку столько, сколько получится. Военные поражения никогда не воодушевляли чернь.
– Это точно, – согласился Макрон, многозначительно кивнув. – Горные племена хорошенько нам накостыляли. Хвала Фортуне, что мы сумели хоть кого-то вывести живыми.
Подошел владелец таверны с небольшим сосудом вина и двумя глазированными чашами. Поставил их на стол с резким стуком.
– Лучшее, что здесь есть. Храню для знатных господ, таких как вы, которые часто бывают в моем заведении.
Макрон взял в руки чашу, ту, что поближе, и принялся тщательно разглядывать.
– Похоже, нечасто ею пользуются.
Владелец таверны хотел было ответить, но передумал и просто протянул руку.
– Десять сестрециев, господин.
– Десять? – переспросил Макрон, резко глянув на него. – Грабеж средь бела дня.
– Нет, господин. Предложение и спрос. Учитывая предстоящий большой праздник в Риме, двор закупает все подряд.
Катон прокашлялся.
– Заплати – и дело с концом.
– Не, погоди. Он нас надуть пытается.
– Вот.
Катон достал из кошеля несколько монет и положил в руку владельцу таверны.
– Иди.
Пальцы торговца мгновенно сомкнулись вокруг серебряных монет, он поклонился и спешно ушел к стойке прежде, чем Макрон успел возразить. Центурион надул щеки, но не стал ничего говорить по поводу поступка его друга. Протянул руку к сосуду и вытащил пробковую затычку с глухим щелчком. Принюхался.
– Неплохо, на удивление.
Налив вина в чаши, он аккуратно подвинул одну Катону, а другую взял в руку.
– За тех, кто уже не с нами.
Катон поднял чашу.
– За тех, кто не с нами, – откликнулся Катон, подымая чашу.
Они отпили вина и замолчали, вспоминая недавние бои с племенем деканглов в горах. Они были в отряде, который пытался захватить остров Мона, принадлежащий друидам. Вместо этого войска попали в засаду и были вынуждены отступать под сыплющимся с неба снегом. Командовавший отрядом легат и тысячи воинов погибли, тщетно пытаясь пробиться обратно к основному лагерю войска. Подразделения под командованием Катона и Макрона составляли арьегард отряда, и среди них выжило совсем немного. Новый губернатор провинции Дидий Галл приказал им вернуться в Рим и сделать подробный доклад о происшедшей катастрофе, сам же он пытался хоть как-то удержать границы владений Рима. Спустя десять лет после вторжения в Британию до завоевания земель многих местных племен все еще было очень далеко. А это поражение грозило бесчестьем самому императору, который уже удостоил себя триумфа за победу над бриттами, случившуюся в первые месяцы после высадки на остров. Почти десятилетие назад.
«Незаслуженный это был триумф», – подумал Катон, снова отпив вина. Ничего удивительного, что император и советники решили именно сейчас отпраздновать победу и пленение Каратака. Так всегда в политике – замаскируй плохие вести хорошими и надейся на то, что чернь напьется так сильно, что не заметит мошенничества. Или настолько, что на плохие вести будет плевать. Хлеб, вино, игры и обман – испытанный рецепт того, как отвлечь внимание граждан Рима, чтобы они оставались покорными. Несомненно, черни понравится представление с публичной казнью врагов. Но для Каратака и его семьи это будет незаслуженная и недостойная смерть, и от этого у Катона было тяжело на сердце.
Он почувствовал, что кто-то подходит к столу, и поднял взгляд. Это оказался один из посетителей таверны. Мужчина лет сорока с небольшим, решил Катон, оглядев его. В потертой военной тунике и с густыми седеющими волосами, перетянутыми широким кожаным ремешком. В левой руке у него была чаша по виду самосской керамики, а кисти правой руки у него не было. Культя была прикрыта кожаным колпаком, из которого торчал железный крюк вместо пальцев.
Катон проглотил вино.
– Слушаю.
– Прошу прощения, господин. Старый Скабар говорит, вы только что из Британии. Это так?
– Да. И что?
– Я подумал, нельзя ли будет вас спросить, как там сейчас дела. Я служил в Девятом легионе, в первый год, как мы туда вошли. Руку потерял в битве у Камулодуна.
Катон кивнул.
– Помню тот бой. Жарко было. Каратак нас тогда едва не разгромил.
– Это точно, командир.
– Как тебя зовут?
– Марк Салин, командир.
Мужчина тут же выпрямился, становясь по стойке «смирно» при обращении к старшему по званию.
– Опцион шестой центурии первой когорты девятого легиона… был когда-то.
– Вольно, опцион, – с улыбкой ответил Катон. – Центурион и я сочтем за честь поднять чашу вина со старым товарищем из Девятого легиона. Присаживайся.
Макрон подвинулся в сторону. Салин замешкался на мгновение, но принял приглашение. Его товарищи стояли неподалеку, глядя, как Макрон наливает вина их другу. Салин поблагодарил его, и на его лице на мгновение мелькнула тревога, когда он оглядел таверну. А затем он заговорил тихо:
– Ходят слухи, что мы потерпели серьезное поражение. Это правда?
Катон немного помолчал, раздумывая, не стоит ли проявить осторожность. Вряд ли шпионы двора ходят в такие убогие питейные заведения, если только за время, пока его не было в Риме, все не изменилось уж слишком сильно. Кроме того, ему и Макрону и так предстоит испытать на себе гнев императора, когда они станут докладывать о ситуации в Британии. Так что вряд ли честный ответ на вопрос ветерана что-то испортит.
– Правда. Легионеров потеряли как целый легион, пять тысяч, и еще вполовину этого количества – ауксилариев, не говоря уже о легате Четырнадцатого легиона. Противник гнал нас от самых гор и, вполне возможно, сейчас уже делает вылазки на территорию провинции.
Салин не смог скрыть ошеломления, как и его друзья, и покачал головой.
– Как такое оказалось возможным?
– Этого вообще не должно было случиться, – сказал Макрон. – Дело шло к концу сезона, у нас было мало информации и о противнике, и о территории, по которой мы шли. Начались снегопады, а потом противник отрезал нам пути снабжения. Долбаная катастрофа, с самого начала и до самого конца.
– Командир, так почему же вообще начали боевые действия?
– Все как обычно. Большой начальник решил выпендриться, не просчитав возможности, и все мы вляпались в дерьмо с ним вместе. Когда умер прежний губернатор, Квинтат решил, что надо заграбастать всю славу себе, прежде чем назначат нового.
– Всегда эти ублюдки так делают, – буркнул Салин. – Хорошо бы кое-кому головой за это поплатиться.
– Так и случилось. Квинтат погиб в бою. По-честному, как настоящий воин. Скверно только, что с собой слишком много забрал. Самое худшее из наших поражений с тех пор, как мы ступили на земли Британии.
– Погоди-ка, – вступил в разговор один из посетителей таверны. – Как такое могло случиться, когда мы взяли в плен Каратака? Ведь он вроде бы был их командующим? Нам говорили, что раз он здесь, в цепях, то все почти закончилось.
Макрон улыбнулся.
– Ладно тебе, приятель. Неужели ты веришь всему, что вывешивают на форуме?
– Если бы с ними был Каратак, все могло бы быть куда хуже, – сказал Катон. – Много хуже. Уже за это мы должны быть благодарны. Он нас десять лет за нос водил, пока мы его не прижали. Каратак из тех врагов Рима, которых я уважаю в силу многих причин.
Глаза Салина просияли.
– Вы с ним сталкивались, командир? В бою?
Макрон от души расхохотался и налил себе чашу до краев.
– Мы те, кто его в плен взял, в конечном счете, брат. Я и префект. В бою. Его и его семью.
Глаза ветерана расширились, а затем он широко улыбнулся.
– Тогда вы оба настоящие герои. Слышали, парни? У нас тут ребята, которые победили величайшего врага Рима! За тебя, центурион, за тебя, командир.
Салин резко вскинул руку, отдавая честь, и вздрогнул, ударив себя по лбу железным крюком.
– Прошу прощения, не знаю ваших имен.
– Центурион Луций Корнелий Макрон и префект Квинт Лициний Катон к вашим услугам.
Ветеран поднял чашу.
– Парни, за центуриона Макрона и префекта Катона!
Посетители таверны восторженно заревели и подняли чаши, расплескивая вино. Выкрикнув имена героев, они осушили чаши. Макрон поднял ответный тост, Катон же заставил себя улыбнуться, вспоминая, что, пусть они и вправду пленили вражеского командира, Каратаку вскоре удалось бежать, и его пришлось ловить снова. Об этом лучше не рассказывать. Катон с благодарностью кивнул Салину и остальным. Ветеран посмотрел на него и наклонился поближе.
– Так какой он, этот Каратак? Нам говорили, что он сущий великан, покрытый этими проклятыми татуировками, как все тамошние, что он вешает у седла головы побежденных врагов, что зубы подпиливает. А еще принимает участие в человеческих жертвоприношениях этих проклятых друидов. Это правда?
Катон не удержался и усмехнулся.
– А сам-то как думаешь? Это похоже хоть на кого-то из тех, с кем мы воевали в Британии? Да и вообще, в любом другом месте империи, если уж на то пошло? Каратак – обычный человек, воин, такой же, как я и ты. Не великан, не дикарь, можно сказать, даже не варвар. Просто человек, который возглавил свой народ, чтобы бороться с завоевателями, которые пришли, чтобы забрать их землю и поработить их. На его месте мы сделали бы то же самое… это все, что я могу сказать.
Катон осушил чашу и задумчиво поглядел на пьяниц.
Салин удивленно поглядел на него, слегка приоткрыв рот, а потом посмотрел на Макрона. Тот поскреб подбородок, прежде чем ответить.
– Дорога у нас долгая была, – сказал Макрон. – Хорошо посидеть со старым товарищем, поболтать, но нас ждут дела в Риме. Так что допьем вино и отправимся.
Ветеран понял намек, допил вино и встал.
– Благодарю за оказанную честь. Надеюсь, император достойно вознаградит вас.
– Хорошо бы так, – уныло ответил Макрон. – Но это уже совсем другая история, брат Салин.
– Ну, если будете возвращаться из Рима через Остию, загляните в таверну, может, встретимся. Вина на ваш выбор за мой счет.
Макрон ухмыльнулся.
– Тогда уж точно зайдем.
Он выставил руку и стукнулся с ветераном предплечье о предплечье. Затем ветеран вежливо кивнул Катону.
– Надеюсь снова с вами увидеться, господин.
– Что? – переспросил Катон, поспешно подняв взгляд, и тоже кивнул. – Да, конечно.
Салин вернулся в другой угол таверны со своими товарищами, немного помрачнев, а Макрон вздохнул.
– Чудесненько. Настроение убил намертво. Я уже думал, мы тут весь вечер бесплатно пить будем.
Катон медленно покачал головой.
– Извини. Я просто очень далеко отсюда.
Макрон тихо вздохнул.
– Совершенно естественно, парень, что ты так по ней тоскуешь. Я это понимаю.
– Да…
Катон прокашлялся.
– Опять же, Луций. Я отец, который еще не видел своего сына. Даже не знаю, как на это реагировать. Не знаю, что чувствовать по отношению к нему.
Катон поднял взгляд.
– Макрон, друг мой, я вообще не понимаю, что мне со всем этим делать. Когда мы были в Британии, я тосковал по Риму и хотел вернуться. Теперь же, когда мы здесь, я уже не чувствую себя дома. Мне ничего не остается делать, только тосковать, все так мрачно… прости.
Он виновато улыбнулся.
– Наверное, сейчас я напоминаю тебе того жалкого дрожащего новобранца, которого ты увидел холодным зимним вечером на границе у Рейна.
Макрон приподнял брови.
– Ну, я этого не говорил, но… ладно, давай, еще тебе налью.
Катон вздохнул.
– Думаешь, поможет?
– Кто знает? Но совершенно точно хуже не будет. Так ведь?
Катон с трудом усмехнулся, и они выпили еще вина. Затем Макрон заговорил снова:
– Парень, я тебя уже десять лет знаю. За эти годы тебе удавалось справиться почти со всем. Не было такой проблемы, которую ты бы не взялся решать и не решил бы. Знаю, сейчас совсем другое дело, и ощущается это так, будто какой-то ублюдок из тебя стержень вынул, но жизнь продолжается. И всегда будет. Юлия была чудесной девушкой. Ты любил ее больше жизни. Как твой друг я делю с тобой твое горе. Но у тебя есть сын, и ты ему нужен. А потом будут новые сражения, где я и легионеры, которыми ты будешь командовать, будут нуждаться в тебе. Понимаешь, что я пытаюсь сказать?
Макрон потер морщинистый лоб.
– Черт, я не мастак говорить. Совсем.
Катон улыбнулся.
– Ты сказал то, что нужно было сказать. Думаю, я тебя понял. Хоть и не уверен, что ты сам до конца понял.
Макрон нахмурился, раздумывая, как ответить.
– Ладно, остается только легионеров учить, – буркнул он. – По крайней мере, в этом я толк знаю.
– О да, в этом нет никакого сомнения.
Они снова замолчали. Макрон взял в руку сосуд и тряхнул. Внутри что-то еще плескалось. Он вылил остатки вина себе в чашу, выпил все вино залпом и со стуком поставил чашу на стол, облизывая губы.
– Тогда ладно. Хватит задницы просиживать. Давай-ка в путь отправляться.