Вы здесь

Немецкая оккупация Северной Европы. Боевые операции Третьего рейха. 1940-1945. Предисловие (Эрл Зимке)

Предисловие

Германская кампания в Норвегии и Финляндии стала важной вехой в развитии военной науки, несмотря на то что в конечном счете она не смогла оказать существенного влияния на исход войны. Германское вторжение в Норвегию было первой широкомасштабной операцией Второй мировой войны, которая велась на суше, на море и в воздухе одновременно. Действия германских войск в Финляндии, явившиеся результатом этого вторжения, стали первым и пока что единственным примером операций регулярной армии в Арктике и, как минимум, создали прецедент ведения войны в районе, ранее считавшемся военными стратегами практически недоступным. Освещение германских военных действий на Севере представляет большой интерес как для современных, так и, возможно, для будущих исследователей.

В данную книгу включено описание двух кампаний, проведенных германскими войсками на Северном театре военных действий. Первая, против Дании и Норвегии, началась 9 апреля 1940 г. Вторая велась в Финляндии в союзе с финнами против Советского Союза. Она началась 22 июня 1941 г. и закончилась зимой 1944/45 г. после того, как финское правительство начало мирные переговоры с Советами.

К концу 1941 г. территория военных действий охватывала пространство от Северного моря до Северного Ледовитого океана и от Бергена на западном побережье

Норвегии до Петрозаводска, столицы бывшей Карело – Финской Советской Социалистической Республики. Ее Восточный фронт против Советского Союза имел протяженность более 1100 километров, а Западный, проходивший по морю, – около 2100 километров. Гитлер считал этот район краеугольным камнем своей империи и после 1941 г. держал здесь две армии общей численностью более полумиллиона штыков.

Несмотря на обширность территории, а также неустанные усилия Гитлера, Северный театр на протяжении всей войны оставался второстепенным. Операции, проходившие здесь, оказывались в тени событий на других фронтах, где военные действия имели жизненно важное значение для исхода всей войны. Отдаленность территории, меры, предпринятые германскими спецслужбами, а также хорошо известная склонность русских к засекречиванию всего и вся привели к тому, что информация о событиях на Северном театре практически отсутствовала, а то, что появлялось в печати, не отличалось полной достоверностью. Однако после войны официальные и частные публикации заполнили эту брешь, и многое стало известно. Основу данной книги составили материалы трофейных архивов германских сухопутных войск и военно – морских сил, до сих пор практически не изученные. Кроме того, широко использованы труды, мемуары и другие письменные свидетельства немецких офицеров, принимавших участие в данных кампаниях.

Часть первая

Норвежская и датская кампании

Глава 1

Обстановка накануне германских операций в Норвегии и Дании

Скандинавская дилемма

В далеком историческом прошлом норвежцы были грозой европейских побережий; погоня за добычей заводила их в Византию и в глубь России. В XI в. датский король Кнуд I Великий (ок. 995—1035) правил Англией и Норвегией. Позже датчане на какое – то время объединили под своей властью всю Скандинавию. При военном гении Густаве II Адольфе (1594–1632), создавшем первую в мире современную армию, Швеция превратилась в мировую державу и захватила все восточное побережье Балтийского моря.

Однако к XIX в. ее слава потускнела. В 1809 г. Швеция уступила Финляндию русскому царю; в 1814 г. Дания, вступившая в союз с Наполеоном, была вынуждена уступить Норвегию, которая вплоть до 1905 г. находилась в навязанной ей силой шведско – норвежской унии под властью шведского короля. Затем Скандинавские страны, проявив здравый смысл, стали тратить силы на свои внутренние дела и, если не считать короткой войны, проигранной Данией Германской конфедерации в 1866 г.[1], решительно избегали военных столкновений. На рубеже веков Скандинавские страны внимательно следили за возрастанием напряжения в Европе и в декабре 1912 г. сформулировали принцип нейтралитета, пытаясь создать юридическую основу для позиции, которую они надеялись занять в случае возникновения войны.

Для Скандинавии жизненно важным аспектом приближавшегося конфликта была возраставшая враждебность между Великобританией и Германией. В войне самой могущественной морской державы с самой могущественной сухопутной Скандинавские страны оказывались между молотом и наковальней, а это не самое удобное место для тех, кто придерживается нейтралитета. Какой бы курс они ни выбрали, все могло бы закончиться катастрофой.

Во время Первой мировой войны еще удавалось соблюдать равновесие. Норвежский и шведский торговые флоты были вынуждены удовлетворять нужды союзников. С другой стороны, большая часть продукции шведской тяжелой промышленности и железная руда из района Кируна – Елливаре шла в Германию; немцы заставили Данию заминировать некоторые участки пролива Большой Бельт для защиты базы германского военно – морского флота в Киле. В августе 1918 г. Великобритания принудила Норвегию завершить минирование Северного моря и создать минные поля в районе Кармёй. Хотя цена и оказалась высокой, но Скандинавские страны вышли из войны, еще более убедившись в том, что нейтралитет должен оставаться главным принципом их внешней политики.

Накануне Второй мировой войны казалось, что можно вернуться к курсу 1914–1918 гг., но за это время в положении Скандинавских стран произошли важные и опасные изменения. Нацисты, пришедшие к власти в Германии, не забыли ни так называемую «голодную блокаду» времен Первой мировой войны, ни ту роль, которую сыграла в ней Норвегия и могла сыграть ее вновь. Память о неудачах германского флота во время Первой мировой войны продолжала оставаться болезненной, а среди немецких моряков укоренилась убежденность в том, что война на море могла бы пойти совсем по – другому, если бы германские военно – морские силы могли проводить операции не с баз на берегу Северного моря, со всех сторон окруженных сушей, а, к примеру, с баз на побережье Норвегии. Но самым главным было то, что, пока рудники Лотарингии продолжали оставаться в руках Франции, германская военная машина целиком и полностью зависела от поставок шведской железной руды. Во время навигации руду можно было доставлять на судах из шведского порта Лулео (Ботнический залив) в порты на побережье Балтийского моря; но зимой, когда балтийские порты покрывались льдом, руду приходилось получать только через Нарвик, незамерзающий порт на побережье Норвежского моря, находящийся далеко за Северным полярным кругом. Чтобы добраться до Нарвика во время войны, германские рудовозы были вынуждены проходить через Лидс, защищенный пролив между побережьем Норвегии и многочисленными Лофотенскими островами. Германские военные корабли, осуществлявшие блокаду, могли бы укрываться в проливе Лидс, прорываться оттуда в открытое море и проводить операции вдоль всего побережья Норвегии. Эти факты не ускользнули от внимания союзников, особенно Великобритании, которая могла вести наступательные операции только на море и считала экономическую войну единственной возможностью избежать повторения кровопролития 1914–1918 гг.

1 сентября 1939 г. германское министерство иностранных дел поручило своим послам в Норвегии, Швеции и Финляндии сообщить правительствам этих стран «в ясных и решительных, но дружеских выражениях», что Германия будет уважать их суверенитет при условии соблюдения строгого нейтралитета, но не собирается терпеть нарушения этого нейтралитета в пользу третьих стран. За неделю до этого аналогичная нота была направлена правительству Дании. В течение следующей недели посол Ульрих фон Хасселль посетил столицы Норвегии и Финляндии, где еще раз предупредил правительства этих стран об опасности принятия любых внешних требований на ограничение их торговли с Германией. Германские ноты правительствам Скандинавских стран практически ничем не отличались от нот, одновременно посланных всем другим европейским странам, сохранявшим нейтралитет. Тем временем британское правительство разработало более конструктивный подход к проблеме. За неделю до объявления войны британское министерство иностранных дел было готово предложить норвежскому правительству заключить пакт, согласно которому нападение Германии на Норвегию было бы равносильно нападению на Великобританию. Но в окончательном варианте это предложение свелось к туманному обещанию, что, если Норвегия в угоду союзникам ограничит поставки железной руды, а Германия применит к ней репрессивные меры, Великобритания будет решать вопрос об оказании Норвегии военной помощи.

Осада Британии

В третью неделю сентября 1939 г. Германия практически завершила захват Польши. С востока пришли русские, и остатки польской армии были уничтожены у Варшавы, Модлина и Львова. Великобритания и Франция объявили Германии войну, но не имели ни малейшего намерения проводить наступательные операции. В противовес широко распространенному мнению, что Гитлер следовал детально разработанному военному плану, сами немцы понятия не имели, что делать дальше. Во время совещания у Гитлера 23 сентября гросс – адмирал Эрих Редер, главнокомандующий военно – морским флотом (ВМФ), поднял вопрос о том, какие меры следует предпринять «в том случае», если война с Великобританией и Францией перейдет в решающую фазу. Обсуждалась возможность ничем не ограниченной блокады Великобритании с помощью подводных лодок. Но тогда Гитлер еще не принял решение; он по – прежнему надеялся «вбить клин» между Великобританией и Францией.

27 сентября, в день, когда капитулировали Варшава и Модлин, Гитлер созвал главнокомандующих тремя родами войск в рейхсканцелярии и сообщил им, что он хочет начать наступление на западе как можно скорее – возможно, еще до конца года. Это заявление прозвучало как гром среди ясного неба и было встречено скептически. Гитлер уже не в первый раз давал волю своему воображению; более того, имелись хорошие перспективы заключения мира с союзниками, и Гитлер готовился сделать соответствующее предложение (о чем он говорил, выступая в рейхстаге 6 октября). Через два дня армейское руководство представило ему полдюжины убедительных аргументов против кампании на западе, которая до окончания года была технически невозможной, а в обозримом будущем – малообещающей и даже опасной. Следующие две недели стали для высшего командования вооруженных сил (ОКБ) и командования родов войск – высшего командования сухопутных войск (ОКХ), высшего командования военно – морских сил (ОКМ) и высшего командования военно – воздушных сил (OKЛ) временем сомнений, спешки, оценок, предложений и контрпредложений[2].

На совещании штаба ВМФ 2 октября Редер зачитал полученный от главнокомандующего ОКБ список, в который входили три возможных варианта будущих действий:

1. Попытка выиграть войну с помощью сухопутных операций на западе. Для этого потребуется концентрация всей оборонной промышленности и военной экономики для удовлетворения нужд сухопутных войск и военно – воздушных сил.

2. Попытка выиграть войну с помощью «блокады Британии». Для этого потребуется концентрация усилий на создании скоростных подводных лодок большого радиуса действия и типов самолетов, требующихся для войны против Британии. При этом сухопутные войска ведут только оборонительные действия.

3. Оборона на море и на суше: тактика выжидания.

Редер как начальник штаба ВМФ выразил мнение, что наиболее эффективным способом разгрома главного врага, которым в то время являлась Великобритания, будет «осада Британии», и приказал приступить к разработке предварительного плана соответствующей операции[3].

Поскольку генералитет считал успех наземной операции сомнительным, получалось, что краеугольным камнем германской стратегии становилась концепция «осады Британии». Хотя Редер одобрял эту концепцию, однако он должен был понимать, что военно – морские силы абсолютно не готовы к выполнению предназначенной им важнейшей миссии. Во – первых, в распоряжении командования подводного флота было всего 29 океанских подводных лодок типа U. Во – вторых, позиции, которые занимал германский флот, не позволяли осуществлять наступательные операции за пределами Северного моря. В «Боевых инструкциях», составленных в мае 1939 г., содержался вывод, что Ла – Манш может быть перекрыт полностью, но в таком случае снабжение Британии может безболезненно осуществляться по северному маршруту между Шетлендскими островами и Норвегией. Решение первой проблемы, касавшейся подводных лодок, было делом времени; решение второй – достижения свободы действий за пределами Северного моря – Редер предложил 3 октября. Он довел до сведения своего штаба, что собирается предложить фюреру расширить оперативную базу ВМФ на севере, и попросил своих подчиненных обдумать вопрос, смогут ли Германия и Советский Союз оказать дипломатическое давление на Норвегию с целью получения там военно – морской базы, а если это невозможно, то нельзя ли захватить такую базу силой. Им было поручено выбрать в Норвегии места, которые можно было бы использовать в качестве баз, оценить объем необходимых строительных работ и предложить меры по их защите.

Редер думал о двух базах – одной в Нарвике и второй в Тронхейме. Адмирал Рольф Карле, командующий балтийской эскадрой, считал, что в базе в Нарвике нет необходимости – видимо, потому, что Германия уже получила право пользоваться советским арктическим портом Мурманск[4]. (В середине октября 1939 г. Германия получила отдельную базу «Норд» в бухте Западная Лица на мурманском побережье.) Контр – адмирал Карл Дёниц, командующий подводным флотом, считал, что и Тронхейм, и Нарвик годятся как базы для подводных лодок, и советовал сделать Тронхейм главной базой, а Нарвик – вспомогательной.

5 октября заместитель начальника штаба ВМФ вице – адмирал Отто Шнивинд (начштаба ВМФ по совместительству был Редер) обсудил с начальником штаба сухопутных войск генералом от артиллерии Францем Гальдером вопрос о том, насколько безопасными и защищенными могут быть предполагаемые места военно – морских баз. Шнивинд указал, что в случае перехода к решительным действиям против Великобритании основная тяжесть ляжет на военно – морские и военно – воздушные силы. В связи с этим он спросил, сможет ли армия с помощью операций в направлении Ла – Манш – Нормандия – Бретань обеспечить широкую базу для операций подводного флота. Гальдер ответил, что армии это не по силам. На вопрос о том, сможет ли армия захватить районы в Центральной и Северной Норвегии, пригодные для организации военно – морских баз, Гальдер также ответил отрицательно, указав на возможное противодействие как Норвегии, так и Швеции, а также на сильно пересеченную местность, плохие коммуникации и отдаленность от баз снабжения. Он считал, что наступление на запад (которое едва ли привело бы к выходу на побережье Атлантики) или на Норвегию потребовало бы концентрации всей военной промышленности на нуждах сухопутной армии, что поставило бы крест на планах ведения подводной войны. Гальдер сказал, что расширение базы ВМФ в сторону Ютландии, до Скагена, вполне возможно, но он сомневается, что преимущества, которые в этом случае получит германский ВМФ, перевесят политические и экономические минусы такого решения.

9 октября штаб ВМФ пришел к неутешительному выводу: база на побережье Норвегии могла бы обеспечить германскому флоту большие преимущества только после 1945 г., а до тех пор ею могли бы успешно пользоваться только подводные лодки. Например, Тронхейм в качестве базы был бы полезен для подводной войны, но протяженность и уязвимость его коммуникаций с Германией существенно снижала его ценность. Кроме того, получить данную базу с помощью военной операции было бы трудно, а попытка сделать это с помощью дипломатического давления могла привести к серьезным политическим трудностям: в частности, нельзя было сбрасывать со счетов потерю защиты германских торговых судов, которую им обеспечивал нейтралитет Норвегии.

В тот день, когда штаб ВМФ завершил свое исследование, Гитлер поставил точку в продолжительном политическом и военном анализе, подтвердив свое намерение предпринять наступление на запад. Главной целью этого наступления являлось создание военных баз в Голландии, Бельгии, а в случае успеха и на побережье Франции; с этих баз военно – морской и военно – воздушный флоты могли бы действовать против Британских островов. На следующий день (10 октября) Редер объяснил Гитлеру, что захват побережья Бельгии (в то время даже Гитлер считал, что это было бы максимумом возможного) не даст Германии никаких преимуществ в подводной войне, а затем упомянул о Тронхейме как о возможной цели и указал на плюсы баз на побережье Норвегии. Гитлер ответил, что базы, близкие к Британии, важны для авиации, но согласился обдумать и вопрос о Норвегии.

В директиве фюрера № 6 от 9 октября главное место отводилось операциям на суше. Гитлер объявил о наступлении на северном участке Западного фронта, задачей которого являлось уничтожение значительных контингентов французской армии и армии союзников и захват как можно больших территорий Голландии, Бельгии и Северной Франции с целью создания благоприятных условий для воздушной и морской войны против Британии и защиты Рура. Авиация должна была поддерживать армейские операции, а флот – «предпринимать все усилия для прямой и косвенной поддержки армии и авиации». Из трех родов войск военно – морскому флоту придавалось самое меньшее значение. Прямая поддержка заключалась в мелких операциях вроде захвата ЗападноФризских островов, а непрямая – в использовании подводных лодок и торпедных катеров в операциях против торговых судов союзников, «пока не настанет время для осады Британии».

Переговоры Гитлера и Квислинга, декабрь 1939 г

После 10 октября Гитлер был занят своими планами наступления на западе и не проявлял ни малейшего интереса к норвежским базам. Редер в то время не возвращался к данному вопросу, но, поскольку ВМФ готовился усилить военные действия против торговых судов, его внимание все больше привлекала Северная Европа, и в частности Норвегия. Единственным местом, где Германия могла полностью пресечь британское торговое судоходство, было Балтийское море. После объявления войны германские ВМС проявляли там активность, однако от них ожидали большего. Первым источником беспокойства продолжала оставаться решительная, если не враждебная, позиция Швеции, которая в октябре и ноябре привела к ожесточенным спорам. Причиной их послужили демонстративные, почти провокационные попытки Швеции расширить свои нейтральные права. Вторым поводом для недовольства было продолжение перевозки через Швецию в норвежские атлантические порты товаров из балтийских стран и Финляндии. ВМФ считал необходимым остановить эти перевозки, которые состояли в основном из леса, служившего крепежом в британских угольных шахтах. В конце октября Редер приказал подводным лодкам курсировать у северного побережья Норвегии, но шансов на успех у них было немного, поскольку не удавалось определить, где именно из пролива Лидс выйдут суда с грузом для Британии.

Директива фюрера № 9 от 29 ноября вновь поставила во главу угла вопрос об «осаде Британии». Упомянув о том, что самый эффективный способ нанести поражение Великобритании заключается в парализации ее экономики, Гитлер заявил, что, как только французская армия и британский экспедиционный корпус будут уничтожены, а часть северного побережья Франции захвачена, главной целью Германии станет морская и воздушная война против британской промышленности. Обсуждая перспективы экономической войны на совещании у фюрера от 8 декабря, Редер еще раз попытался привлечь внимание Гитлера к Норвегии. Он указал, что транспортировка товаров в Британию через территорию Швеции и Норвегии и порт Тронхейм резко увеличилась и не поддается контролю. Он подчеркнул важность оккупации Норвегии, ибо после этого северные страны будут вынуждены продавать свои товары Германии.

В декабре Редер получил поддержку с новой стороны, вступив в контакт с Видкуном Квислингом, лидером партии «Национальное объединение», мелкой и не слишком влиятельной партии нацистского толка. Квислинг, который в начале 1930–х гг. был военным министром Норвегии, заявил, что он сохранил хорошие связи в норвежском правительстве и армии. Он был убежден, что величайшую угрозу для Европы представляет Советский Союз, и до заключения германо – советского пакта выступал в пользу создания скандинавско – германского блока с целью остановить большевистскую угрозу. Покровителем Квислинга в Германии был рейхслейтер Альфред Розенберг, руководитель внешнеполитического управления нацистской партии. Во время визита в Берлин в июне 1939 г. Квислинг сообщил Розенбергу, что в Норвегии существует политический раскол между буржуазными партиями, находящимися под полным влиянием Великобритании, и Норвежской рабочей партией, поставившей своей целью превращение страны в Советскую Социалистическую Республику. Он подчеркнул стратегическое значение Норвегии в войне между Германией и Великобританией и преимущества, которые могла бы получить одна из сторон, если бы установила свой контроль над норвежским побережьем. Розенберг, уверенный, что норвежский вопрос может иметь огромное значение для воздушных операций, договорился о выступлении Квислинга в министерстве военно – воздушных сил. В августе 1939 г. группа сторонников Квислинга прошла короткое обучение в организации Розенберга. В сентябре министерство военно – воздушных сил заявило о согласии оказать Квислингу финансовую поддержку, но на время Польской кампании окончательное решение было отложено. Дальнейшие попытки Розенберга результатов не принесли.

В декабре Квислинг совершил вторую поездку в Берлин, где впервые не нашел никакой поддержки. Розенберг, доложивший о приезде Квислинга Гитлеру и коротко осветивший его предложение подготовить германскую оккупацию с помощью прихода к власти в Норвегии прогерманского правительства, услышал в ответ, что Гитлер, «естественно», не может принять Квислинга, и был вынужден удовлетвориться неохотным обещанием обдумать этот вопрос. В министерстве иностранных дел Квислинг, известный своей ненавистью к Советскому Союзу, встретил холодный прием. Официальные лица, с которыми он говорил, хотели только одного: как можно скорее выдворить его обратно в Норвегию. Но 11 декабря норвежский бизнесмен Вильям Хагелин, бывший связным Квислинга в Германии, представил его Редеру, который оказался заинтересованным слушателем. Оставив Россию в покое, Квислинг заговорил о пробританском курсе норвежского правительства и опасности британской оккупации. Он заявил, что правительство тайно договорилось не препятствовать британскому вторжению, если Норвегия будет вовлечена в войну с одной из мировых держав. Квислинг сказал, что партия «Национальное объединение» хочет предупредить это вторжение, предоставив в распоряжение германских вооруженных сил необходимые им базы. Люди, занимающие важные посты на побережье, уже подкуплены, но месяцы бесплодных переговоров с Розенбергом продемонстрировали, что Германия должна изменить свою позицию.

Слова Квислинга полностью соответствовали последним замыслам Редера. 25 ноября он сообщил штабу ВМФ, что в случае германского вторжения в Голландию опасается внезапной высадки британских войск на побережье Норвегии и создания там вражеского плацдарма, и попросил своих подчиненных обдумать такую возможность.

12 декабря Редер встретился с Гитлером, доложил о своей встрече с Квислингом и изложил как собственное мнение, так и мнение штаба ВМФ о британской или германской оккупации Норвегии. По его мнению, позволить британцам обосноваться в Норвегии было нельзя, поскольку тогда Швеция полностью подпала бы под британское влияние, на Балтике начались бы военные действия и германская подводная война в Северном море и Атлантическом океане была бы сорвана. С другой стороны, создание германских военных баз в Норвегии вызвало бы энергичные ответные меры Британии, направленные на перехват транспортов с железной рудой, выходящих из Нарвика. В конечном счете Редер признал, что это продолжает оставаться слабым местом его плана, но рекомендовал (в случае, если Квислинг произведет благоприятное впечатление на Гитлера) дать ОКБ разрешение использовать Квислинга в качестве сотрудника для разработки планов оккупации Норвегии либо мирным путем (обращения к Германии за военной помощью), либо силой.

На следующей неделе Гитлер встречался с Квислингом дважды. После первой встречи, состоявшейся 14 декабря, он приказал ОКБ «изучить, как можно захватить Норвегию». Во время второй беседы, от 18 декабря, Гитлер, как и прежде, выразил свое личное мнение о том, что Норвегия должна оставаться нейтральной. Но, заявил фюрер, если враг готовится расширить сферу военных действий, то Германии придется предпринять ответные действия. Он пообещал материально поддержать партию Квислинга и дать Розенбергу возможность предпринять соответствующие политические шаги. Решить военные аспекты проблемы должен был оперативный штаб ОКБ.

Интерес Гитлера к Норвегии был внезапным и, как вскоре будет видно, несколько искусственным, но ход событий подталкивал к сближению его точки зрения с точкой зрения Редера. В октябре Гитлер говорил, опасаясь непредвиденных последствий, что нейтралитет северных стран следует поддерживать и в будущем. Но к выступлению перед генералами 23 ноября его мнение существенно изменилось. Он охарактеризовал позицию Скандинавских стран как враждебную Германии, поскольку марксистское влияние на них «в настоящее время перестало быть нейтральным». Нападение Советского Союза на Финляндию в конце ноября внесло в ситуацию новые и потенциально опасные черты. Советская агрессия тут же вызвала симпатию к Финляндии как у союзников, так и у Скандинавских стран, но Германия, руководствуясь германо – советским пактом, согласно которому Финляндия находилась вне сферы ее влияния, была обязана сохранять строгий нейтралитет. В результате антигерманские настроения в Скандинавии, усилившиеся после начала войны, росли со скоростью снежной лавины. Эти соображения плюс страх, что русское вторжение в Северную Европу может не ограничиться Финляндией, и привели Квислинга в декабре в Берлин. Германские власти были обязаны уделить самое серьезное внимание тому, что союзники могли воспользоваться русско – финским конфликтом как поводом для создания своих военных баз в Норвегии.

Составление ориентировочного плана

Studie Nord

В своем приказе ОКБ от 14 декабря Гитлер оговорил, что в планирование операции в Норвегии должен быть посвящен лишь очень узкий круг лиц. В тот же день начальник штаба сухопутных войск, поставленный в известность о предупредительной операции в Норвегии (которая, возможно, будет включать и Данию), приказал армейской разведке обеспечить данную операцию географическими картами и информацией стратегического характера, касающейся этих двух стран. В ОКБ генерал – майор Альфред Йодль, начальник оперативного штаба, тут же взялся за подготовительную работу. Записи в дневнике Йодля свидетельствуют, что он обсудил вопрос о Норвегии с начальником штаба ВВС, считая, что военно – воздушные силы будут играть решающую роль в предстоящей операции. 19 декабря он доложил об этом Гитлеру, который приказал ОКВ держать это дело под контролем. На следующий день Йодль и генерал – полковник Вильгельм фон Кейтель, главнокомандующий ОКВ, обсудили возможность проведения разведки в Норвегии и поручили эту миссию военно – воздушному атташе, абверу (армейской разведке) и разведывательной эскадрилье «Ровелл», предназначенной для проведения незаметной с земли аэрофотосъемки с очень большой высоты. К концу месяца оперативный штаб ОКВ закончил составление предварительного проекта плана главных военных и политических шагов, касавшихся Норвегии, получившего название «Studie Nord» (эскизный проект «Норд»), Гитлер приказал ОКВ хранить этот проект до особого распоряжения.

Одновременно подключилась к работе и организация Розенберга. Ее первой задачей стало преодоление возражений министерства иностранных дел (которое распоряжалось финансами) и оказание материальной поддержки Квислингу. Министерство иностранных дел и внешнеполитическое управление нацистской партии были старыми соперниками. Случай с Квислингом и Норвегией являлся трудным, поскольку мог угрожать советско – германско – му договору о дружбе и ненападении от 23 августа 1939 г., который министр иностранных дел Иоахим фон Риббентроп считал своим лучшим достижением. В конце концов после нескольких недель торговли Розенберг сумел получить первоначальную сумму в размере 200 000 марок золотом, предназначенную для выплаты Квислингу. Кроме того, было решено снабдить его легко конвертируемыми товарами вроде сахара и угля.

Во время пребывания в Берлине Квислинг представил план ввода германских войск в Норвегию так называемыми «политическими» средствами. Он предложил прислать в Германию заранее отобранную группу своих сторонников для интенсивной военной подготовки с целью их позднейшего использования в качестве переводчиков и проводников для германского подразделения особого назначения, которое планировалось переправить в Осло на судах, перевозящих уголь. После того как немцы и люди Квислинга арестуют руководителей правительства и захватят командные посты в столице Норвегии, Квислинг получит власть и обратится к Германии с просьбой ввести в страну войска.

После возвращения Квислинга в Осло Розенберг послал в Норвегию на разведку своего заместителя, рейхе – амтслейтера Ханса – Вильгельма Шейдта. В Осло Шейдт обнаружил, что дипломаты германского посольства не придают разговорам о британской оккупации никакого значения и не желают связываться с Квислингом. Напротив, военно – морской атташе предложил свою помощь и вскоре стал главным помощником Шейдта. Сначала немцы считали предложенный Квислингом план государственного переворота слишком рискованным, предпочитали дать ему созреть и направляли усилия Квислинга на сбор политической и военной информации. Большинство германских денег ушло на пропаганду и поддержку еженедельной газеты, издававшейся партией «Национальный союз». Квислинг присылал Розенбергу отчеты, а тот передавал их Гитлеру. Редер поддерживал с Квислингом связь через военно – морского атташе, однако ОКБ хранило молчание и, видимо, не просило у Квислинга советов, а к советам, которые он присылал по доброй воле, не прислушивалось.

К концу года все относившееся к норвежскому проекту продолжало оставаться туманным. Во время доклада Гитлеру 30 декабря Редер вновь заявил, что Норвегия не должна попасть в руки британцев. Он считал, что британские добровольцы «под маской» могут провести «холодную» оккупацию, и предупредил, что к этому нужно быть готовыми. То, что в других штабах не разделяют его озабоченность, подтвердилось через два дня, когда Гальдер и Кейтель согласились, что нейтралитет Норвегии соответствует немецким целям и что позиция Германии должна зависеть от того, существует ли угроза этому нейтралитету со стороны Великобритании или нет. Напротив, интерес Гитлера к этой операции медленно возрастал, стимулируемый слухами и газетными статьями о возможной высадке союзных войск в Финляндии. Возможно, он что – то знал о предпринятой Великобританией 6 января 1940 г. попытке заключить соглашение, которое позволило бы британским военно – морским силам проводить операции в норвежских территориальных водах. 10 января, после почти двухнедельной задержки, он позволил ОКБ ознакомить высшее командование родов войск с проектом «Studie Nord».

Штаб ВМФ (в то время единственный из штабов родов войск, который проявлял интерес к Норвегии) рассмотрел проект «Studie Nord» на совещании, состоявшемся 13 января 1940 г. Как было отмечено в протоколе совещания, проект «Studie Nord» исходил из предположения о том, что Германия не может позволить Великобритании установить контроль над Норвегией и что только германская оккупация может помешать такому повороту событий. Согласно мнению ОКБ, из – за русско – финской войны в Скандинавии усиливались антигерманские настроения в пользу Великобритании, так что на сопротивление норвежцев британскому вторжению рассчитывать не приходилось. ОКБ считало, что Британия может воспользоваться германским наступлением на запад как предлогом для оккупации Норвегии. Проект «Studie Nord» предполагал создание специальной группы в составе штаба ВВС под руководством одного из генералов люфтваффе для подготовки плана операции. ВМФ и сухопутные войска были обязаны обеспечить участие в группе своих представителей.

Во время рассмотрения проекта «Studie Nord» штабом ВМФ в присутствии Редера разгорелась жаркая дискуссия. Часть присутствующих не верила в неминуемость британской оккупации Норвегии. Было высказано мнение, что германское вторжение в Норвегию без предварительной британской акции стратегически и экономически опасно. В конце концов Редер согласился, что наилучшим решением является сохранение статус – кво, но приказал штабу ВМФ приступить к составлению дополнительного плана: ход войны непредсказуем, поэтому флот обязан учитывать возможность оккупации Норвегии и быть готовым к ней.

Между 14 и 19 января штаб ВМФ подготовил расширенную редакцию проекта «Studie Nord». Согласно этой редакции военно – морскому флоту поручалось поддержать, а при необходимости обеспечить высадку войск в главных норвежских портах от Осло до Тромсё. Жизненно важным условием успеха операции считалась внезапность; в этом случае не должно было возникнуть никаких серьезных препятствий во время морской фазы операции (или, как минимум, во время транспортировки войск). Штаб ВМФ считал норвежские сторожевики «не представляющими угрозы даже для одиночного германского легкого боевого корабля», поэтому в расчет следовало принимать только британские корабли, которые в тот момент могли патрулировать побережье Норвегии (возможно, один – два крейсера). Норвежские береговые укрепления, в мирное время не использовавшиеся, не могли оказать сильного сопротивления, однако было признано необходимым захватить их как можно раньше и оставить целыми и невредимыми, чтобы в дальнейшем иметь возможность отбивать британские контратаки.

По подсчетам штаба ВМФ в штурмовой отряд могли войти либо 22–я пехотная дивизия (воздушный десант), либо горнострелковая дивизия. Транспортировку войск могли обеспечить 7–я воздушная дивизия (воздушный десант и парашютисты) и корабли ВМФ. Первый вариант предусматривал доставку войск не по воздуху, а на торговых судах, замаскированных под угольщики. В случае успеха этот способ мог гарантировать внезапность, однако имел серьезные недостатки: большое количество судов нельзя собрать незаметно; такие суда медлительны и не имеют защиты; солдатам трудно остаться незамеченными, особенно в проливе Лидс, через который суда ведут поднимающиеся на борт норвежские лоцманы. Второй вариант, связанный с посылкой десантных кораблей, был лишен этих недостатков, но имел другие: количество таких кораблей было недостаточным для переправки больших частей и необходимого им снаряжения. Штаб ВМФ рекомендовал объединить два варианта: первую волну должны были составить боевые корабли, перевозящие штурмовой отряд, а вторую – торговые пароходы, перевозящие остальной десант, боеприпасы и оборудование.

Штаб ВМФ не сомневался, что Дания, Швеция и Советский Союз так или иначе проявят свое отношение к операции. Он рекомендовал создание военных баз в Дании (в частности, на северной оконечности полуострова

Ютландия), откуда можно будет осуществлять морской и воздушный контроль над проливом Скагеррак и перекрывать маршрут между Норвегией и Шетлендскими островами. На возможные возражения Советского Союза следовало ответить заверениями («не раскрывая подлинных намерений»), что северные норвежские порты будут оккупированы только на время ведения военных действий. На протесты Швеции следовало дать «совершенно ясный ответ, что прогерманский нейтралитет и полное выполнение взятых на себя обязательств по доставке грузов являются единственным способом сохранения ее независимости».

Группа Кранке

В первые недели января 1940 г. внимание Гитлера продолжало оставаться прикованным к плану наступления на запад, которое он собирался осуществить до конца месяца. Однако, поскольку прогнозы погоды на вторую половину января были неутешительными, 20 января Гитлер объявил, что операция, скорее всего, начнется не раньше марта. После этого появилась необходимость рассмотреть скандинавскую ситуацию в новом свете, поскольку задержка с наступлением могла дать союзникам время для вторжения на север.

23 января Гитлер приказал вынуть из – под сукна проект «Studie Nord». Создание рабочей группы в составе OKЛ было отменено, и вся дальнейшая работа над планом была поручена ОКВ. Этим приказом он убивал сразу двух зайцев: во – первых, подвел под проект более солидную базу, а во – вторых, показал пример соблюдения строжайшей секретности, поскольку месяц назад произошел инцидент, когда майор германских ВВС произвел вынужденную посадку на территории Бельгии, в результате чего некоторые планы вторжения на запад попали в руки союзников. 27 января в письме, адресованном главнокомандующим родами войск, Кейтель указал, что дальнейшая работа над проектом «Studie Nord» будет проводиться под непосредственным руководством Гитлера и в самой тесной связи с общей концепцией войны.

Кейтель будет осуществлять контроль над ходом работ, а рабочая группа, которая станет ядром будущего тактического штаба, будет сформирована в ОКБ. Командование каждого рода войск должно командировать в состав группы офицера, способного к операционной работе; при этом желательно, чтобы он имел соответствующую подготовку в области организации и материально – технического снабжения. Операция получила кодовое наименование «Везерюбунг».

Группа по планированию операции «Везерюбунг» собралась 5 февраля и получила статус специального отдела управления государственной обороны оперативного штаба ОКБ. Возглавил ее капитан Теодор Кранке, командир крейсера «Шеер». Впервые непосредственный контроль за планированием операции осуществляли не главнокомандующие родами войск, а личный штаб Гитлера, входивший в состав ОКБ. Этот шаг, оправданный с точки зрения характера планируемой операции, был проявлением недоверия главнокомандующим родами войск и их штабам и стал, как минимум, одной из причин острого недовольства руководства сухопутными войсками и ВВС, проявившегося несколько недель спустя.

Позже (особенно после неудачи контропераций союзников в Норвегии) широко распространилось мнение, что немцы составили планы и начали собирать секретную информацию заблаговременно (возможно, еще до объявления войны), однако это не соответствует истине. Группа Кранке начала работу, имея очень скромные исходные данные. У германских военных не было опыта планирования таких операций, а предварительная работа ОКВ и штаба ВМФ позволила очертить лишь общие направления планирования операции. Хотя в распоряжении группы были полезные (и, как выяснилось впоследствии, точные) данные разведки о состоянии норвежской армии и местах ее размещения, однако они не имели решающего значения. На первых порах информация для составления карт и описаний местности чаще всего заимствовалась из лоций, путеводителей, туристских проспектов и прочих открытых источников. Второй существенной трудностью была необходимость ограничить число сотрудников, посвященных в военную тайну. Тем не менее группа Кранке за три недели своего существования сумела составить вполне работоспособный план операции.

В отличие от предыдущих план Кранке был сосредоточен на технических и тактических аспектах предстоявшей операции. Как и предыдущий план штаба ВМФ, он был основан на разделении Норвегии на шесть стратегически важных районов:

1. Район вокруг фьорда Осло.

2. Узкая прибрежная полоса в Южной Норвегии от Лангесунна до Ставангера.

3. Берген и его окрестности.

4. Район Тронхейма.

5. Нарвик.

6. Тромсё и Финнмарк.

Взять под контроль эти относительно небольшие районы, в которых было сконцентрировано большинство норвежского населения, промышленности и торговли, означало взять под контроль всю страну. По этой причине группа Кранке предложила высадить войска одновременно в Осло, Кристиансанне, Арендале, Ставангере, Бергене, Тронхейме и Нарвике. Тромсё и Финнмарк не представляли для Германии непосредственного интереса и имели значение только как база для двух полевых аэродромов, расположенных вблизи Тромсё. Захват семи портов означал для норвежской армии потерю восьми из ее шестнадцати (по оценке) полков, почти всей артиллерии и полевых аэродромов.

Операцию должен был осуществить корпус, состоявший из 22–й пехотной дивизии (воздушный десант), 11–й мотострелковой бригады, горнострелковой дивизии и шести усиленных пехотных полков. Переброску войск должны были обеспечить быстроходные боевые корабли и 7–я воздушная дивизия. В первую волну должны были войти восемь транспортных групп и примерно пять батальонов парашютистов. Вторую волну, состоявшую из основных частей 22–й пехотной дивизии, самолеты 7–й воздушной дивизии должны были доставить в течение трех дней. Остальные части, вошедшие в третью и четвертую волну, должны были прибыть на пароходе примерно на пятый день. Согласно плану Кранке (за исключением частей, предназначенных для захвата Нарвика и Тронхейма, которые из – за удаленности нельзя было доставить на самолетах) половину военнослужащих должны были переправить в Норвегию по воздуху, а половину по морю. Кроме того, военно – воздушные силы должны были обеспечить поддержку операции бомбардировщиками и истребителями.

Группа Кранке считала, что оккупацию можно ограничить семью главными портами. Она не ожидала, что норвежская армия сможет или захочет оказать активное сопротивление, и думала, что после высадки позицию Германии можно будет укрепить с помощью дипломатических шагов. Норвежскому правительству пообещают «максимально возможную независимость» во внутренних делах. Норвежские вооруженные силы (за исключением частей, охраняющих границу с Финляндией) уменьшатся до кадровой численности, а приказы о мобилизации будут утверждаться германским командующим. Норвежские крепости и военные склады будут переданы немецким войскам.

Для обеспечения безопасности коммуникаций группа Кранке предложила потребовать от правительства Дании разрешения использовать военные аэродромы в Северной Ютландии под угрозой оккупации всего полуострова. Для сохранения нейтралитета Швеции и Советского Союза эти страны следовало заверить, что оккупация будет продолжаться только до конца войны и что Германия гарантирует сохранение Норвегии в ее прежних границах. Группа Кранке считала, что позднее нужно будет потребовать от Швеции право использовать железную дорогу Лулео – Нарвик для доставки армейских грузов в Нарвик.

Решение об оккупации Норвегии

Назначение Фалькенхорста

Инцидент с «Альтмарком», случившийся в середине февраля, подтолкнул германское руководство к осознанию острой необходимости ускорения подготовки к операции «Везерюбунг». 14 февраля немецкий транспорт «Альтмарк», возвращавшийся в Германию с 300 пленными британскими торговыми моряками, захваченными в ходе рейда малогабаритного немецкого линкора «Граф Шпее»[5], вошел в норвежские территориальные воды. Несмотря на сильные подозрения норвежского адмиралтейства, догадывавшегося о природе «груза» танкера, разрешение на проход судна было дано. Когда 16 февраля показались шесть британских эсминцев, «Альтмарк», эскортируемый двумя норвежскими торпедными катерами, укрылся во фьорде Ёссинг у Эгерсунна. Не обращая внимания на протесты норвежских военных моряков, британский эсминец «Коссак» вошел во фьорд, взял «Альтмарк» на абордаж и после короткой схватки освободил пленников.

Решительная акция «Коссака» убедила Гитлера, что британцы больше не собираются уважать норвежский нейтралитет, и 19 февраля он потребовал ускорить работу над составлением плана «Везерюбунг». По предложению Йодля он решил поручить эту операцию командиру корпуса и его штабу. Выбор пал на генерала от инфантерии Николауса фон Фалькенхорста, командира XXI корпуса, который обладал опытом ведения военных действий на территории Скандинавии, полученным в ходе германского вторжения в Финляндию в 1918 г. Во время разговора с Розенбергом, состоявшегося в тот же день, Гитлер решил, что от плана прихода к власти партии Квислинга следует отказаться. Он распорядился держать организацию Квислинга в резерве на случай, если британцы заставят Германию защищать свои торговые маршруты в Норвегии.

В полдень 21 февраля Фалькенхорст был представлен Гитлеру и получил приказ осуществить планирование, а в случае проведения операции принять на себя командование и осуществить захват Норвегии. План преследовал две цели: 1) опередить Британию, оккупировав важнейшие порты и районы страны, особенно рудный порт в Нарвике; 2) установить в стране твердый порядок, который сделал бы невозможным как сопротивление местного населения, так и его сотрудничество с Великобританией. На следующий день, когда Фалькенхорст ознакомился с планом Кранке и подготовил собственную предварительную оценку ситуации, Гитлер утвердил его назначение. 26 февраля группа сотрудников штаба XXI корпуса начала работу в Берлине.

Первое главное изменение касалось Дании. Штаб Фалькенхорста решил не полагаться на дипломатическое давление, которое было предусмотрено планом Кранке, а вместо этого предложил силовой захват полуострова Ютландия, за которым в случае враждебной позиции Дании должна была последовать операция против острова Зеландия (на котором расположена столица Дании Копенгаген). 28 февраля Фалькенхорст доложил об этом Кейтелю и попросил создать временный тактический штаб для составления плана операции против Дании, в которой должны были участвовать две дивизии.

В тот же день, 28 февраля, было сделано еще более важное изменение, которое сделало необходимым кардинальный пересмотр плана Кранке. Отвечая на вопрос о том, следует ли провести операцию «Везерюбунг» до или после наступления на запад (операции «Гельб» («Желтая»), план которой Гитлер утвердил два дня назад), Йодль предложил подготовить «Везерюбунг» таким образом, чтобы эту операцию можно было провести независимо от операции «Гельб» как по срокам, так и по задействованным силам. До тех пор все штабисты исходили из того, что операция «Везерюбунг» должна пройти либо до, либо после операции «Гельб», поскольку и для той и для другой требовались отряды парашютистов и транспортные самолеты 7–й воздушной дивизии. Теперь же ОКВ решило сократить участие парашютистов в «Везерюбунг» до четырех рот и отозвать один десантный полк 33–й пехотной дивизии. Эти изменения и все, что касалось Дании, Гитлер одобрил 29 февраля и выставил дополнительное требование – высадку войск у Копенгагена. Затем Гитлер, удовлетворенный планом военной операции, позвонил Розенбергу и сказал ему, что помощь Квислинга в любой форме германским войскам не потребуется.

Директива фюрера

1 марта в «Директиве по делу «Везерюбунг» Гитлер сформулировал главные требования к операции и приказал приступить к тактическому планированию. Стратегическими целями были предупреждение британской интервенции в Скандинавию и зону Балтийского моря, обеспечение сохранности источников поступления шведской железной руды и создание зарубежных военно – морских и военно – воздушных баз для атаки на Британские острова. Главной была идея «мирной» оккупации с целью обеспечения защиты нейтралитета Скандинавских стран с помощью военной силы. Численность и сила войск имели в этой кампании меньшее значение, чем дерзость и внезапность. План операции «Везерюбунг» должен был состоять из двух частей: «Везерюбунг – Норд» – высадки воздушного и морского десанта в Норвегии и «Везерюбунг – Зюд» – оккупации полуострова Ютландия и острова Фюн, высадки на острове Зеландия и создания там плацдарма, который впоследствии мог расшириться в случае сопротивления датчан. Фалькенхорст, назначенный ответственным за планирование и осуществление операции «Везерюбунг», как командующий группой XXI должен был подчиняться непосредственно Гитлеру[6]. Силы для участия в операции должно было выделить командование трех родов войск. Военно – воздушные части, принимавшие непосредственное участие в «Везерюбунг», должны были находиться под тактическим управлением группы XXI, а независимые воздушные и морские части – осуществлять тесное сотрудничество с командующим группой XXI.

Появление директивы фюрера тут же вызвало в сухопутных войсках и авиации бурю протестов и возражений. Приближалась Западная кампания, и никто не хотел отвлекать силы на вспомогательный театр военных действий. Армия не изменила отрицательного отношения к планируемой операции, высказанного Гальдером еще 5 октября 1939 г. Более того, теперь затронутыми оказались личные амбиции, поскольку ни ОКХ, ни OKЛ не имели прямого отношения к планированию операции «Везерюбунг». Гальдер записал в своем дневнике, что 2 марта 1940 г. Гитлер «не обменялся ни единым словом» о Норвегии с главнокомандующим сухопутными войсками. Кроме того, армия возражала против диспозиции частей, составленной ОКВ самостоятельно. Командование ВВС выразило протест против подчинения частей люфтваффе группе XXI и 4 марта добилось от Гитлера решения, что все воздушные части будут сведены в X воздушный корпус, который станет отдавать им приказы, «основанные на требованиях группы XXI», через OKЛ. Кроме того, командование ВВС не хотело отпускать 22–ю пехотную дивизию и считало запрос на участие в операции 7–й воздушной дивизии и других летных частей чересчур завышенным.

В отличие от двух других штабов войск штаб ВМФ принял директиву фюрера с восторгом. На совещании 2 марта, посвященном обсуждению директивы, было решено, что отныне проблема перестает быть чисто военной и становится «первоочередным вопросом военной экономики и политики». Вернувшись к позиции, занятой в январе, штаб ВМФ сделал следующий вывод: отныне речь идет не просто об улучшении стратегической позиции Германии и получении частных военных преимуществ, не о взвешивании шансов за и против возможности осуществления операции «Везерюбунг» и соблюдении при этом военной щепетильности, но о том, что вооруженные силы обязаны молниеносно приспосабливаться к изменениям политической ситуации.

Штаб ВМФ рекомендовал поставить Гитлера в известность о трудностях, стоявших на пути успешного осуществления операции «Везерюбунг», и о решимости ВМФ «забыть о щепетильности и сплоченными силами преодолеть все препятствия».

3 марта Гитлер потребовал «форсировать» подготовку операции «Везерюбунг». Он считал, что в Норвегии следует действовать быстро и напористо, и запретил командованию родов войск тянуть время. Фюрер хотел, чтобы подразделения, принимающие участие в «Везерюбунг», собрались к 10 марта и были готовы начать операцию к 13 марта. Высадка в Северной Норвегии должна была состояться примерно 17 марта. Он решил провести операцию «Везерюбунг» до операции «Гельб» (наступления на запад), оставив между ними интервал в три дня.

Во второй половине дня 5 марта в рейхсканцелярию прибыли Фалькенхорст и его начальник штаба. Они представили Гитлеру и трем главнокомандующим родами войск новый отчет. Генерал – фельдмаршал Герман Геринг вышел из себя, заявил, что до сих пор его держали в неведении, и презрительно назвал планируемую операцию никчемной. Когда Геринг немного успокоился, Гитлер объяснил, что в ближайшем будущем он ожидает интервенции союзников в Скандинавию под личиной помощи Финляндии. Фюрер снова потребовал ускорения работы над «Везерюбунг».

Когда через два дня Фалькенхорст явился в Каринхалль на личный прием к Герингу, чтобы успокоить его оскорбленное самолюбие, план «Везерюбунг» начал обретать конкретную форму. 7 марта Гитлер подписал директиву, согласно которой операцию в Норвегии должны были осуществить 3–я горнострелковая, 69–я, 163–я, 196–я и 181–я пехотные дивизии, а также 11–я мотострелковая бригада, а операцию в Дании–170–я, 198–я и 214–я пехотные дивизии. Эту диспозицию он назвал окончательной и не подлежащей изменениям. Таким образом, операции «Везерюбунг» и «Гельб» были полностью отделены друг от друга. 7–я воздушная дивизия и 22–я пехотная дивизия были высвобождены для участия в операции «Гельб». Поэтому воздушный и парашютный десант в тех масштабах, которые были определены планом Кранке, стал невозможным.

Решение Гитлера

После 5 марта главным для высшего командования в операции «Везерюбунг» стал фактор времени. На совещании у Гитлера 9 марта Редер заявил, что необходимо провести операцию как можно скорее. Он указал, что у Британии есть возможность оккупировать Норвегию и Швецию под предлогом посылки войск на помощь финнам. Результатом такой оккупации стала бы потеря шведской железной руды, что могло бы иметь для Германии катастрофические последствия. Он назвал операцию «Везерюбунг» противоречащей всем принципам морской войны, поскольку Германия не только не имела преимущества на море, но и должна была бы отказаться от этого плана, учитывая подавляющее численное превосходство британского ВМФ[7]. И все же он предсказывал успех, если удастся достичь внезапности.

12 марта, когда новость о прогрессе на советско – финских мирных переговорах заставила союзников спешно предложить Финляндии помощь, Гитлер приказал ускорить подготовку «Везерюбунг», велев группе XXI включить в ее расчеты проведение экстренной операции. 4 марта ВМФ отменил все остальные морские действия и начал держать подводные лодки на базе, готовя их участие в операции «Везерюбунг». 11 марта подводные лодки дальнего радиуса действия были направлены к главным портам на побережье Норвегии, где они должны были либо вступить в бой с силами вторжения союзников, либо, в зависимости от обстоятельств, поддержать «Везерюбунг».

Мирный договор между Россией и Финляндией, подписанный в Москве ночью 12 марта, создал совершенно новую ситуацию. Было замечено, что 13 марта британские подводные лодки сконцентрировались у пролива Скагеррак. Послание по радио с приказом грузить транспорты, перехваченное немцами 14 марта, указывало на то, что союзники готовятся к проведению операции; однако второе послание, перехваченное 15 марта и содержавшее приказ подводным лодкам рассредоточиться, свидетельствовало, что мирный договор сорвал план союзников. Что же касается германской стороны, то лед на Балтийском море помешал сбору и загрузке боевых кораблей и транспортов, которые должны были принять участие в «Везерюбунг». Мирный договор лишил и немцев, и союзников возможности оправдать вторжение в Норвегию в глазах мирового сообщества; 13 марта Гитлер приказал продолжать планирование операции «без крайней спешки, но так, чтобы это не грозило секретности».

ОКБ сделало вывод, что с исчезновением повода союзники на некоторое время воздержатся от наступательных действий в Норвегии. Гитлер готов был с этим согласиться, но считал, что британцы не откажутся от своей стратегической цели отрезать Германию от импорта железной руды, а потому начнут вторгаться в территориальные воды Норвегии. Он полагал, что позже союзники все же смогут оккупировать норвежские базы и порты. По его мнению, Скандинавия стала сферой жизненных интересов обеих воюющих сторон и будет оставаться «постоянным источником беспокойства»; поэтому фюрер считал, что операция «Везерюбунг» по – прежнему необходима, и подтвердил свое намерение провести эту акцию за несколько дней до операции «Гельб».

Йодль и Редер полностью согласились с мнением Гитлера, однако в узком кругу офицеров, имевших отношение к операции «Везерюбунг», возникли сомнения. Заместитель Йодля высказал мнение, что, поскольку операция «Гельб» надолго свяжет британские и французские сухопутные войска и военно – воздушные силы, от операции «Везерюбунг» можно отказаться. Видимо, те же мысли начали бродить в голове штабистов Фалькенхорста. Йодль жаловался, что три начальника штаба Фалькенхорста (Кранке и представитель ВВС в группе Кранке отвечали за связь с ВМФ и люфтваффе соответственно) начали заниматься вопросами, которые не имеют к ним никакого отношения, и что Кранке видит в плане операции «Везерюбунг» больше минусов, чем плюсов.

Похоже, что даже Гитлер, несмотря на свою одержимость, предпочитал на время отложить операцию. Но пришла пора принимать решение. ВМФ считал, что операцию нужно провести как можно раньше, потому что из – за «Везерюбунг» были остановлены все остальные морские операции, а также и потому, что после 15 апреля ночи в северных широтах становятся слишком короткими, чтобы обеспечить кораблям хорошее прикрытие. Во время доклада Гитлеру 26 марта Редер заявил, что, хотя высадка британских войск в Норвегии в ближайшее время не состоится, он считает, что рано или поздно Германии все же придется осуществить эту операцию, и поэтому советует сделать это как можно раньше. Гитлер согласился и пообещал назвать дату примерно в новолуние, которое начнется 7 апреля.

1 апреля Гитлер провел детальное рассмотрение плана «Везерюбунг». Выслушав доклады Фалькенхорста, старших офицеров ВМФ и ВВС, а также командиров сухопутных частей, он одобрил план и завершил совещание кратким напутствием. Фюрер сказал офицерам, что в последние дни перед оккупацией испытывал самое сильное нервное напряжение в жизни, но уверен в победе, ибо история войн учит, что хорошо и тщательно подготовленные операции обычно бывают успешными и проходят с относительно малыми потерями. Британцы пытаются лишить Германию источников сырья, перерезая морские маршруты вдоль норвежского побережья, а впоследствии собираются играть в Скандинавии роль «полицейского» и оккупировать Норвегию. Он не станет терпеть это ни при каких обстоятельствах. Для Германии настало время обезопасить свое место в мире и не позволять новым поколениям подвергаться британскому нажиму. Речь идет о судьбе немецкого народа, а он не тот человек, который станет избегать необходимых решений или битв.

На следующий день, 2 апреля, получив заверения главнокомандующего ОКВ, главнокомандующих ВВС и ВМФ, что условия для полетов удовлетворительны, а лед не помешает передвижению флота по Балтийскому морю, Гитлер определил, что операция «Везерюбунг» начнется 9 апреля в 5.15 утра.

Цели и намерения союзников

Из документа о «широкой стратегической политике», составленного союзным штабом в апреле 1939 г., явствует, что на первом этапе войны с Германией экономическая война была единственным эффективным наступательным оружием в руках союзников. В этом свете и с учетом опыта Первой мировой войны по блокированию Германии Норвегия стала представлять для союзников особую важность сразу после начала военных действий. До середины сентября 1939 г. британское правительство сделало первую попытку добиться от Норвегии «благожелательной трактовки» ее нейтралитета. Уинстон Черчилль, первый лорд адмиралтейства (военно – морской министр), уже тогда был склонен к более решительным действиям. 12 сентября он представил на рассмотрение план «Катрин», предусматривавший направление боевых кораблей через проливы в Балтийское море для контроля над данными водами и прекращения перевозки шведской железной руды, но, поскольку это требовало значительной переделки нескольких линкоров для усиления их защиты от бомбежки с воздуха, тогда его план был отвергнут. В конце месяца Черчилль предложил заминировать норвежские территориальные воды, чтобы перерезать маршрут перевозки руды из Нарвика. В декабре он вновь попытался получить согласие на минирование пролива Лидс, но не смог добиться принятия соответствующего решения.

В первые месяцы войны в лагере союзников существовала уверенность в том, что слабостью Германии является отсутствие стратегически важных полезных ископаемых, поэтому вопрос о Норвегии и шведской железной руде занимал очень большое место в планах союзников. В конце ноября британское министерство экономической войны выразило мнение, что Германия, будучи отрезанной от шведской руды, не сможет продолжать войну дольше двенадцати месяцев, а исчезновение товаров, поступающих через Нарвик, вызовет «острый промышленный кризис». С другой стороны, адмирал Редер считал, что Германия сможет пережить потерю от 2,5 до 3,5 миллиона тонн железной руды в год, поступавшей через Нарвик, и что, если накапливать руду в Швеции зимой, а перевозить ее во время летней навигации, это уменьшит потери примерно до 1 миллиона тонн. В результате планы союзников строились на решающем значении для Германии поставок шведской железной руды, однако при этом часто не осознавались трудности защиты и сохранения Нарвика и рудников района Кируна – Елливаре одновременно от решительных германских контрмер, которые такой шаг, несомненно, вызвал бы.

В конце ноября нападение Советского Союза на Финляндию предоставило союзникам новые возможности, возбудив у них надежду на то, что Скандинавские страны из солидарности с Финляндией и как члены Лиги Наций могут пропустить через свою территорию союзные войска, отправленные на помощь финнам. Это почти автоматически привело бы к оккупации Нарвика и района Кируна – Елливаре, поскольку самым прямым маршрутом в Финляндию была железная дорога Нарвик – Лулео. Французское правительство даже вынашивало замыслы создать в Скандинавии главный театр военных действий с целью предотвратить бои на франко – германской границе. Однако когда 19 декабря французский премьер Эдуард Даладье предложил послать экспедиционный корпус в Финляндию, он столкнулся с сопротивлением британцев, которые боялись, что это приведет к разрыву отношений с Советским Союзом.

Когда после первых успехов финнов стало ясно, что Красная армия будет слабым противником, это подогрело французский энтузиазм в отношении второго фронта. После просьбы маршала Маннергейма о помощи, последовавшей 29 января, верховный военный совет союзников решил в середине марта послать в Финляндию экспедиционный корпус. Французы хотели блокировать Мурманск, высадить десант в районе Печенги и говорили об одновременных операциях на Кавказе в дополнение к оккупации частей Норвегии и Швеции. Но в результате был принят более скромный британский план, внешней целью которого была отправка частей на финский фронт, однако основной упор делался на операции в Северной Норвегии и Швеции. Главные силы должны были высадиться в Нарвике и наступать вдоль железной дороги до ее конечного восточного пункта в Лулео, попутно оккупировав Кируну и Елливаре. К концу апреля две бригады союзников должны были разместиться вдоль этой линии. Третьей бригаде союзников предстояло воевать в Финляндии. Дополнительные силы в составе пяти британских территориальных батальонов должны были оккупировать Тронхейм, Берген и Ставангер, чтобы обеспечить оборону Южной Норвегии. Ставангер следовало удерживать только до тех пор, пока не будет уничтожен тамошний военный аэродром; главной базой на юге и портом высадки союзных войск для защиты Южной и Центральной Швеции от ожидавшихся германских контратак должен был стать Тронхейм. В конечном счете британцы собирались командировать в состав экспедиционного корпуса 100 000 солдат, а французы – 50 000.

Однако союзники слишком долго раскачивались; массированное советское наступление, предпринятое в феврале, быстро истощило силы финнов. Осуществление плана союзников зависело от желания норвежского и шведского правительств пропустить через свою территорию союзные войска. Однако просьба финнов сделать это была отвергнута 27 февраля, а на аналогичную совместную просьбу британского и французского правительств отказ последовал 3 марта. Тогда финны решили начать мирные переговоры. 9 марта финским послам в Париже и Лондоне было сказано, что, если финны обратятся за помощью, союзники сделают это как можно скорее. Союзники обещали через две недели доставить сотню бомбардировщиков, но присылка солдат по – прежнему зависела от позиции Швеции и Норвегии. В тот же день, 9 марта, маршал Маннергейм, который счел предложение союзников слишком неопределенным, дал своему правительству категорический совет заключить мир.

В последнюю минуту, 12 марта, все еще надеясь получить от финнов просьбу о помощи, союзники решили по предложению Франции осуществить «полумирное» вторжение в Скандинавию. Решив, что недавние дипломатические ответы норвежского и шведского правительств противоречат мнению общественности этих стран, они предложили «проверить прочность норвежских берегов». Высадку предполагалось произвести в Нарвике; в случае успеха за ней последовала бы высадка в Тронхейме. Части, предназначенные для оккупации Бергена и Ставангера, должны были оставаться в боевой готовности. Целью высадки было овладение Нарвиком, железной дорогой и шведскими рудниками; но высадка и вторжение в Норвегию и Швецию могли быть осуществлены только при отсутствии серьезного сопротивления. Части не должны были пробиваться через Норвегию и Швецию с боями и имели право применять силу «только в крайнем случае, для самообороны». Договор, который Финляндия подписала в Москве ночью 12 марта, поставил крест на надеждах союзников. Части, к тому времени собранные в Англии, были переведены в другие подразделения.

21 марта Поль Рейно, ставший главой французского правительства, призвал к более активному ведению войны, и неделю спустя на совещании верховного военного совета вновь состоялось обсуждение скандинавского вопроса. Новая инициатива союзников заключалась в проведении двух самостоятельных, но взаимосвязанных операций: «Уилфред» и «План R–4». Первая предусматривала создание двух минных полей в норвежских водах (первого – в окрестностях Вест – фьорда, к северу от Будё, второго – между Олесунном и Бергеном и ложного третьего – у Молде). О минировании следовало за несколько дней сообщить в нотах, направленных правительствам Норвегии и Швеции и содержащих протест против неспособности этих стран защитить свой нейтралитет. Расчет был на то, что осуществление плана «Уилфред» спровоцирует противодействие Германии. «План R–4» следовало привести в исполнение, когда немцы высадятся в Норвегии «или станет ясно, что они собираются это сделать». Его главными целями были Нарвик и железная дорога до шведской границы. Порт должна была оккупировать одна пехотная бригада и противовоздушная батарея общей численностью до 18 000 человек. Один батальон в транспорте, эскортируемом двумя крейсерами, должен был приплыть через несколько часов после установки мин. Пять батальонов должны были оккупировать Тронхейм и Берген и совершить рейд на Ставангер, чтобы уничтожить военный аэродром Сола. Батальоны в Тронхейме и Бергене в случае успеха наступления могли получить подкрепление из Ставангера, а в противном случае должны были рассчитывать только на свои силы. Успех плана зависел главным образом от того, станет ли Норвегия оказывать сопротивление; как ни странно, возможность решительных ответных мер со стороны Германии не принимал в расчет практически никто.

Сначала осуществление планов «Уилфред» и «R–4» было связано с операцией «Royal Marine» («Королевская морская пехота»). Британцы предложили сбросить в Рейн плавучие мины, однако французы отвергли его под тем предлогом, что это спровоцирует немцев на бомбежку французских заводов. Исполнение плана «Уилфред» было назначено на 4 апреля, но к нему не приступали, пока британское правительство не согласилось вести операции в Норвегии независимо от плана «Royal Marine». В результате мины начали устанавливать лишь утром 8 апреля, когда германские корабли, принимавшие участие в операции «Везерюбунг», уже достигли побережья Норвегии. Когда утром 8 апреля стало известно, что германский флот, самолеты которого были замечены накануне, находится в море вблизи Норвегии, минные заградители были отозваны, от «Плана R–4» пришлось отказаться, а британский флот получил приказ выйти в море и попытаться перехватить германские военные корабли.

Глава 2

Операция «вЕзерюбунг»

Проблема

Поскольку британское превосходство на море делало операцию рискованной, главной задачей германских штабистов, планировавших оккупацию Норвегии, была разработка схемы, учитывавшей специфику норвежской географии. Планирование с самого начала было основано на одной главной особенности страны, а именно на том, что население и экономика были сконцентрированы на побережье и в узких долинах, шедших от побережья в глубь материка, а также на том, что места обитания не смыкаются, но относительно изолированы друг от друга. Самыми крупными из них были агломерации вокруг Осло, Бергена и Тронхейма.

Важнейшей из них являлась агломерация Осло. Осло был не только столицей и крупнейшим городом страны, но и находился в самом сердце промышленного и сельскохозяйственного региона, являлся узлом железных дорог, веером расходившихся к Тронхейму, Ондалснесу, Бергену и городам южного побережья. Расположение в юго – восточном углу страны, на берегу узкого пролива Скагеррак, делало Осло легкодоступным со стороны контролируемого немцами Балтийского моря, но недоступным для британского ВМФ. К югу от него находился датский полуостров Ютландия, являвшийся для Германии настоящим мостом к Осло и южному побережью Норвегии[8]. Берген, второй по величине город страны, имел большое стратегическое значение из – за близости к Британским островам. Тронхейм, средневековая столица Норвегии, был вторым после Осло центром экономической деятельности. Он занимал центральное положение на морских и сухопутных торговых путях между югом и арктическими регионами страны. Немцы считали Тронхейм необходимым трамплином к Нарвику и самым подходящим из норвежских атлантических портов для организации военно – морской базы. Кроме того, важными портами были Тромсё, Ставангер, Кристиансанн, Хёугесунн, а также (по крайней мере, в военном отношении) Будё, Намсус и Ондалснес. Два из них играли важную роль в германских планах: Ставангер, имевший военно – воздушную базу, и Кристиансанн, занимавший стратегическое положение на южном побережье Норвегии. Ограниченные возможности ВМФ по транспортировке войск заставили штабистов тщательно взвесить все за и против и отказаться от оккупации остальных портов, хотя это было рискованно.

Удаленность и изолированность главных норвежских центров были не случайными, а диктовались особенностями рельефа. Города располагались в нескольких относительно низких и плодородных долинах страны, половину территории которой занимали возвышенности высотой более 600 метров над уровнем уровня и горы, круто обрывавшиеся к морю на всем побережье. Внутренние коммуникации были развиты слабо из – за дороговизны постройки шоссе и железных дорог, требовавшей сооружения сотен тоннелей и мостов. Поэтому самыми доступными и распространенными были морские сообщения.

Немцы быстро поняли, что самым лучшим тактическим решением является штурм и захват как можно большего количества центров, связь между которыми можно будет наладить позже. Правильность этого плана подтверждалась хорошим знанием мест дислокации и условий, в которых находилась норвежская армия. Эта армия, на которую много лет не обращали никакого внимания, переживала глубокий кризис и в мирное время насчитывала 19 000 человек, что составляло одну пятую ее численности в военное время. Места дислокации ее шести дивизий (в мирное время – бригад) были следующие: 1–я дивизия – Хальден, 2–я дивизия – Осло, 3–я дивизия – Кристиансанн, 4–я дивизия – Берген, 5–я дивизия – Тронхейм, 6–я дивизия – Харстад (на севере, напротив Нарвика). Если бы Осло, Кристиансанн, Берген и Тронхейм удалось занять одновременно, это означало бы, что пять из шести норвежских дивизий были бы разбиты сразу или понесли бы тяжелые потери.

Военно – морской флот

Морская часть операции «Везерюбунг» была очень рискованной, поскольку германский ВМФ даже в случае привлечения всех доступных кораблей не мог тягаться с британским. Если бы британцы напали на германские корабли в открытом море, это означало бы не только провал операции, но и уничтожение всех военно – морских сил Германии. Отсюда с самого начала следовало, что успех определяется фактором внезапности. А для внезапности требуются скорость и точный выбор времени. Именно поэтому было решено доставить в Норвегию штурмовые отряды на боевых кораблях.

Для выполнения операции был создан так называемый стратегический эшелон, состоявший из 11 групп.

Группа 1 (Нарвик): малогабаритные линкоры «Шарнхорст» и «Гнейзенау» с 10 эсминцами (2000 человек).

Группа 2 (Тронхейм): крейсер «Хиппер» и 4 эсминца (1700 человек).

Группа 3 (Берген): крейсеры «Кельн» и «Кенигсберг», корабли сопровождения «Бремсе» и «Карл Петере», 3 торпедных катера, 5 моторных торпедных катеров (1900 человек).

Группа 4 (Криетнансанн – Арендаль): крейсер «Карлсруэ», специальный корабль сопровождения «Цингтау», 3 торпедных катера и 7 моторных торпедных катеров (1100 человек).

Группа 5 (Осло): крейсеры «Блюхер», «Лютцов», «Эмден», 3 торпедных катера, 2 вооруженных китобоя и 8 минных тральщиков (2000 человек).

Группа 6 (Эгерсунн): 4 минных тральщика (150 человек).

Группа 7 (Корсёр и Нюборг): (1990 человек).

Группа 8 (Копенгаген): (1000 человек).

Группа 9 (Миддельфарт): (400 человек).

Группа 10 (Эсбьерг): (без людей).

Группа 11 (Тюборён): (без людей).

Группы 7—11 состояли из старого линкора времен Первой мировой войны «Шлезвиг – Гольштейн» (посланного для артиллерийской поддержки высадки в Корсёре) и сборной флотилии из минных тральщиков, противолодочных кораблей, торговых судов, буксиров и сторожевых катеров.

Группы 1 и 2 должны были следовать вместе до окрестностей Тронхейма. На эскортировавших их «Шарнхорсте» и «Гнейзенау» солдат не было. Группа 2 должна была маневрировать в море до получения сигнала, а группа 1 – продолжать движение на север, к Нарвику. После прохождения широты Тронхейма «Гнейзенау» и «Шарнхорст» должны были взять курс на северо – запад, удалиться от побережья и отвлечь на себя британские боевые корабли, находившиеся в этом районе. «Лютцов» сначала был включен в группу 2; после высадки десанта у Тронхейма ему было приказано выйти в Атлантический океан и осуществить рейд, но обнаруженные в последнюю минуту неполадки двигателя заставили придать этот крейсер группе 5, целью которой являлся Осло.

Военные корабли не могли доставить артиллерию и большое количество боеприпасов, а эсминцы во время долгого плавания к Нарвику и Тронхейму истощили бы запасы топлива. Для решения этих проблем и с учетом того, что после начала операции британцы будут перехватывать все корабли, идущие на север вдоль западного побережья Норвегии, было решено создать танкерную группу и транспортную группу снабжения. Входящие в них корабли, замаскированные под обычные торговые суда, должны были войти в норвежские порты до прибытия боевых кораблей. Танкерная группа состояла из восьми судов. Два из них должны были войти в Нарвик, один в Тронхейм до дня начала операции, а остальные – пришвартоваться в Осло, Бергене, Ставангере и Кристиансанне в день начала операции. Транспортная группа снабжения, перевозившая тяжелое оборудование и боеприпасы, состояла из семи судов, три из которых были предназначены для Нарвика, три для Тронхейма и один для Ставангера.

Группа Кранке предлагала, чтобы торговые суда вышли в море после боевых кораблей и достигли мест назначения примерно через пять дней после высадки войск. Но в группе XXI поняли, что после начала операции ни одно немецкое судно не сможет добраться до порта на западном побережье Норвегии, и вернулись к идее ввода торговых судов в норвежские порты до дня «X», которую штаб ВМФ во время разработки «Studie Nord» отверг как слишком опасную. ВМФ выразил протест, считая, что такой способ ставит под угрозу секретность операции. ОКБ учло возражения моряков и распорядилось, чтобы ни одно судно из состава транспортной и танкерной групп не вышло в море раньше чем за шесть дней до начала операции. Однако опасность утечки информации сохранялась, а в результате задержки большинству судов не хватило времени на то, чтобы добраться до пункта назначения.

Главные силы и снаряжение должны были доставить восемь морских транспортных групп. 1–я морская транспортная группа, которая должна была достичь порта в день «X», состояла из 12 судов, отправлявшихся в Осло, Кристиансанн, Берген и Ставангер. Все последующие группы должны были разгрузиться в Осло. 1–я морская транспортная группа также вызывала у командования флота дурные предчувствия, поскольку ее суда, которым предстояло выйти в море до стратегического эшелона, имела на борту солдат в военной форме. Для сохранения секретности 1–я морская транспортная группа получила кодовое наименование Восточно – Прусская группа, а капитанам кораблей дали приказ следовать в Восточную Пруссию – якобы для того, чтобы уменьшить нагрузку на железнодорожный транспорт. Приказ о настоящем месте назначения они получили только после выхода в море. 2–я морская транспортная группа (11 судов) и 3–я (13 судов) должны были выгрузиться в Осло через два и шесть дней после дня «X» соответственно. Группы с 4–й по 8–ю – через восемь – двенадцать дней; при этом планировалось использовать суда первых трех групп, успевшие вернуться в Германию.

Редер считал, что самой опасной частью операции для ВМФ является возвращение боевых кораблей. Он был уверен, что в случае внезапности высадка пройдет успешно, но считал, что потом корабли, находящиеся у северного и западного побережья Норвегии, подвергнутся атаке превосходящих британских сил. Редер хотел, чтобы корабли нарвикской и тронхеймской групп как можно скорее присоединились к «Шарнхорсту» и «Гнейзенау» и совершили совместный прорыв к своим базам, в то время как корабли, находившиеся в Бергене и к югу от него, должны были возвращаться самостоятельно, как можно дольше держась под защитой берега. Это намерение встретило сопротивление Гитлера, ОКВ и OKЛ, которые хотели, чтобы корабли остались в портах, особенно в Нарвике и Тронхейме, для артиллерийской поддержки, противовоздушной обороны и поддержания морального духа солдат. Напротив, Редер защищал точку зрения, согласно которой ни один эсминец, не говоря о крейсере, не мог быть оставлен в Нарвике и Тронхейме в то время, когда судьба Германии висела на волоске. Споры продолжались до 2 апреля, когда Гитлер заявил, что лично он не одобряет решение о немедленном отзыве кораблей, но не хочет слишком грубо вмешиваться в вопросы, которые имеют отношение исключительно к войне на море.

В случае возникновения непредвиденных обстоятельств в бой с вражескими кораблями должны были вступить только подводные лодки. Согласно плану операции «Хартмут» субмарины должны были обеспечить защиту надводным кораблям во время этапа транспортировки и держать оборону против кораблей противника во время захвата приморских плацдармов. В общей сложности у Нарвика, Тронхейма, Бергена, Ставангера, в районе Оркнейских и Шетлендских островов и к западу от Скагеррака должно было находиться 28 подводных лодок. Некоторые лодки, направленные к Нарвику и Тронхейму, покинули базу еще 11 марта. Основные силы вышли в море между 31 марта и 6 апреля.

Группа XXI

Организация управления

Норвежская кампания, успех которой зависел от каждого из трех родов войск в равной степени, была первой совместной операцией германских вооруженных сил. Согласно «Директиве по делу «Везерюбунг» от 1 марта 1940 г. штаб группы XXI подчинялся непосредственно Гитлеру, действовал в рамках ОКБ и получал инструкции как от Гитлера, так и от ОКБ. Начальник оперативного штаба ОКБ генерал Йодль и его подчиненный, начальник отделения государственной обороны полковник Вальтер Варлимонт участвовали в планировании и осуществляли функции координаторов в тех случаях, когда группе XXI требовалась помощь со стороны того или иного рода войск.

Объединенное командование (по крайней мере, в том, что касалось ВВС и сухопутных войск) было запланировано с самого начала, но, когда после протеста ВВС за OKЛ было сохранено тактическое командование частями, принимавшими участие в операции «Везерюбунг», в ведении Фалькенхорста остались только сухопутные войска. OKЛ и ОКМ вели собственное планирование в сотрудничестве с группой XXI и осуществляли тактическое командование отдельными частями. Представители ВВС и ВМФ в группе Кранке по – прежнему входили в штаб группы XXI, где отвечали за связь со своими ведомствами. Командование воздушными частями было передано X воздушному корпусу под командованием генерал – лейтенанта Ханса Гайсслера. Что же касается флота, то командование им осуществлял штаб ВМФ с помощью групп, которые командовали морскими операциями, – группы «Вест» (Северное море и Атлантическое побережье Норвегии) и группы «Ост» (Балтийское море, Каттегат и Скагеррак).

Планирование и управление операциями в Дании были поручены штабу XXXI корпуса под командованием генерала от авиации Леонхарда Каупиша. XXXI корпус должен был непосредственно подчиняться группе XXI еще в течение трех дней после дня «X», после чего возвращался в подчинение ОКХ.

Для осуществления связи после высадки был создан так называемый «домашний» штаб «Норд». Этот штаб, в который входило по одному офицеру от каждого ведомства, был прикреплен к ОКВ, где функционировал как связующее звено между группой XXI и ОКВ. Его главной задачей сразу после высадки был надзор и регулирование действий морских транспортов в операции «Везерюбунг – Норд».

В ходе самой операции командование должно было быть тройным. Фалькенхорст командовал сухопутными войсками. Из уважения к его коллегам из ВВС и ВМФ он считался «первым среди равных», но не имел прямой власти над частями двух других родов войск. ВМФ назначил: адмирала, командующего в Норвегии и полномочного представителя главнокомандующего ВМФ со штаб – квартирой в Осло; адмирала южного побережья Норвегии в Кристиансанне, которому подчинялись коменданты портов Осло и Кристиансанн; адмирала западного побережья Норвегии в Бергене, которому подчинялись коменданты портов Ставангер, Берген, Тронхейм и Нарвик. X воздушный корпус осуществлял полное командование всеми воздушными операциями. В середине апреля генерал Гальдер записал в своем дневнике, что у Фалькенхорста не было власти ни над одним самолетом. В ходе кампании было создано командование военно – воздушного округа, а 12 апреля командование и воздушного корпуса, и командование военно – воздушного округа было поручено командующему 5–м воздушным флотом генерал – полковнику Эрхарду Мильху.

Тройное командование частично осуществлялось во время первоначальной высадки. В ходе транспортировки ВМФ командовал всеми морскими операциями, а ВВС – всеми воздушными. Для частичных изменений в плане нужно было получить согласие группы XXI. Во время высадки командование переходило к старшему офицеру сухопутных войск на каждом приморском плацдарме; если этот офицер требовал поддержки ВМФ и ВВС, его требования «учитывались по возможности». На каждом плацдарме командир сухопутных войск отвечал за наземные операции и безопасность; ВМФ назначал коменданта порта для командования обороной со стороны моря; в случае, если рядом находились летные части, за воздушную безопасность отвечал старший офицер ВВС. Один из троих (обычно старший в чине) назначался командующим всеми вооруженными силами. При крайней необходимости он имел право отдавать приказы частям всех трех родов войск, находившихся в данном районе, однако предполагалось, что в остальных случаях каждый получает приказы от своего командования.

Странности организации управления были частично вызваны ведомственной ревностью, однако их главной причиной являлось отсутствие у германских вооруженных сил опыта проведения совместных операций. ОКВ было создано не столько для командования, сколько для координирования, а Фалькенхорст ранее не имел опыта непосредственного командования воздушными или морскими операциями. В заключительном отчете об опыте кампании, составленном группой XXI, констатировалось, что практически безболезненное взаимодействие командиров и солдат трех родов войск нельзя объяснить хорошей организацией командования. Это скорее явилось достижением отдельных личностей, которые принимали участие в операции и сумели наладить тесное сотрудничество, компенсировавшее недостатки управления.

Сухопутные войска, Норвегия

«Тактический приказ № 1 об оккупации Норвегии», основанный на директиве Гитлера от 1 марта, был подготовлен группой XXI 5 марта. Он был посвящен высадке и объединению приморских плацдармов. Рассматривались два варианта: 1) мирная оккупация; 2) силовая высадка и оккупация. В случае первого варианта норвежское правительство следовало со всем уважением уведомить о его внутреннем суверенитете, а с норвежскими военнослужащими обходиться тактично. В случае возникновения сопротивления высадка должна была осуществляться с помощью всех возможных способов, плацдармы следовало оборонять, а ближайшие казармы норвежской армии захватить. Задача полного уничтожения норвежской армии в тот момент не ставилась из – за размеров страны и особенностей рельефа, но считалось, что места, выбранные для высадки, включают в себя большинство городов, взятие которых сделает невозможным эффективное проведение мобилизации и сбора норвежских вооруженных сил и позволит контролировать страну в целом. Высадившиеся отряды должны были проводить операции против противника на материке только в том случае, если бы это можно было сделать без нанесения ущерба обороне плацдармов. Попытки союзников высадить десант следовало пресекать, однако при этом избегать ненужных потерь. В случае встречи с превосходящими силами германские части должны были отступать внутрь материка до тех пор, пока не появится возможность для контратаки.

Против шести норвежских дивизий должны были действовать 3–я горнострелковая дивизия (два пехотных полка), а также 69–я, 163–я, 181–я, 196–я и 214–я пехотные дивизии. 3–я горнострелковая дивизия имела некоторый опыт участия в Польской кампании, остальные были созданы заново. Кроме того, группа XXI имела четыре батареи 10–сантиметровых пушек, две батареи 15–сантиметровых, одну танковую роту с танками «Mark I» и «Mark II» (танк «Mark I» был вооружен двумя пулеметами, «Mark II» – 2–сантиметровой пушкой), две роты железнодорожных строителей и один батальон связи. Военно – воздушные силы предоставили для участия в операции три роты парашютистов и три батальона ПВО, которые находились под командованием X воздушного корпуса. По численности немецкие и норвежские дивизии были равны, но в большинстве случаев норвежские дивизии существовали только на бумаге.

Высадку предполагалось провести в Нарвике, Тронхейме, Бергене, Кристиансанне и Осло, а в Эгерсунн и Арендаль послать по одной роте десантников, чтобы захватить телеграф. Ставангер должен был брать воздушный десант. Размер первоначального морского десанта (8850 человек) определялся исходя из возможностей транспортировки, поскольку части следовало перевозить на быстроходных боевых кораблях. Никаких значительных подкреплений для защитников плацдармов не предусматривалось, пока не будет установлен сухопутный контакт с Осло, где должны были высадиться главные силы – 16 700 человек (в дополнение к 2000, высадившимся в день «X»), доставленные тремя транспортными эшелонами в течение первой недели; еще 40 000 должны были прибыть позже в ходе челночных рейсов. Еще 8000 солдат в течение трех дней доставлялись самолетами.

За первым мартовским тактическим приказом последовала серия подробных приказов для каждой части, принимавшей участие в высадке. Были разработаны отдельные планы по захвату береговых укреплений, поскольку считалось, что этот момент будет критическим для всей операции. На случай, если береговые батареи не удастся взять, были предусмотрены запасные места высадки. Дальнейший ход операции «Везерюбунг – Норд» после высадки был предусмотрен «Тактическим приказом № 2», подготовленным группой XXI 2 апреля.

В окончательном плане Осло должны были брать части 163–й пехотной дивизии, два батальона, прибывшие на военных кораблях, и два батальона, которые должны были прибыть по воздуху после того, как две роты парашютистов захватят аэродром Форнебу. Усиленный батальон 163–й дивизии должен был высадиться в Кристиансанне, а часть велосипедистов – взять Арендаль. После прибытия примерно в полдень дня «X» кораблей с еще двумя батальонами численность войск в Кристиансанне должна была достигнуть полка. После взятия Осло 163–я дивизия брала под охрану железнодорожную линию Осло – Берген до Хёнефосса и линию Осло – Крис – тиансанн до Конгсберга.

69–й пехотной дивизии предстояло оккупировать западное побережье Норвегии от Нордфьорда (160 километров севернее Бергена) до Эгерсунна. Два батальона должны были высадиться в Бергене, два следовало доставить в Ставангер (третий должен был прибыть в Ставангер по воздуху на следующий день после дня «X»), а часть велосипедистов – в Эгерсунн. Оставшиеся части 69–й дивизии должны были прибыть в Осло на второй и третий день после дня «X» и по железной дороге проследовать в Берген.

Тронхейм надлежало брать двум батальонам 138–го полка 3–й горнострелковой дивизии. Ее 139–й полк и штаб дивизии должны были высадиться в Нарвике и установить контроль за железной дорогой, идущей к шведской границе, а позже оккупировать Тромсё и Харстад, где была расквартирована норвежская 6–я дивизия. Сильный отряд следовало держать в готовности, чтобы оккупировать рудники в Кируне (Швеция). Батальоны в Тронхейме и части, которые должны были прибыть через Осло, следовало отправить в Нарвик, как только позволит обстановка.

196–я пехотная дивизия по прибытии в Осло на второй день после дня «X» должна была создать условия для прибытия по железной дороге в Тронхейм и Ондалснес, двумя полками взять и удержать Лиллехаммер, Хамар и Эльверум к северу от Осло. Третьему полку надлежало как можно более срочно проследовать по железной дороге в Ондалснес, в то время как два первых полка должны были освободиться на седьмой день после дня «X» и двинуться на север, к Тронхейму. Из Тронхейма один полк должен был наступать на север и занять Стейнхьер, Гронг, Намсус и Мушёэн. Дальнейшей задачей дивизии становилось удержание северо – западного побережья Норвегии от 66–й параллели (в окрестностях Мушёэна) до Олесунна и обеспечение безопасности этой части материка вплоть до шведской границы.

181–я пехотная дивизия, которой предстояло высадиться в Осло на шестой день после дня «X», должна была уничтожить норвежские части к востоку и юго – востоку от Осло и взять Фредрикстад, Сарпсборг и Хальден к юго – востоку от Осло. Один полк должен был сменить части 163–й дивизии, удерживающие район Хьеллер – Лиллестрём, а усиленному батальону предстояло осуществить наступление на Конгсвингер у шведской границы. После взятия линии Гломмен (укреплений, построенных норвежцами перед Первой мировой войной вдоль реки Гломма) дивизии предстояло отбивать возможные попытки вторжения шведской армии. Другой полк должен был сменить части 196–й дивизии в районе Лиллехаммер – Хамар – Эльверум.

214–я пехотная дивизия должна была прибыть в Осло на восьмой день после дня «X». В ее задачу входило обеспечение безопасности юго – западного побережья от фьорда Бёмла (севернее Ставангера) до фьорда Сёнделед (северо – восточнее Арендаля). Основные силы дивизии должны были сконцентрироваться в районе Ставангера. 214–й дивизии предстояло сменить части 163–й дивизии в Кристиансанне и части 69–й дивизии в Ставангере.

По завершении операции предусматривалась следующая дислокация частей: 181–я дивизия – к востоку от Осло и в зоне вдоль шведской границы; 163–я дивизия – в Осло и в зоне к западу от Осло, от устья Осло – фьорда до Хамара; 214–я дивизия удерживает район Ставангер– Кристиансанн – Арендаль; 69–я дивизия находится в Бергене; 196–я дивизия – в зоне Ондалснес – Тронхейм– Мушёэн; а 3–я горнострелковая дивизия обороняет район Нарвик – Тромсё.

Сухопутные войска, Дания

20 марта группа XXI подготовила «Тактический приказ № 1 об оккупации Дании», а план «Везерюбунг – Зюд» был детально отражен в приказе по корпусу № 3, который XXXI корпус закончил 21 марта. XXXI корпус, созданный для захвата идеально ровной Дании с помощью мобильных отрядов, должен был состоять из 170–й (один полк на грузовиках) и 198–й пехотных дивизий, 11–й мотострелковой бригады (с танками «Mark I» и «Mark II»), трех батальонов мотопехоты с пулеметами, двух тяжелых батарей (10–сантиметровых орудий), двух танковых рот («Mark I» и «Mark II») и трех бронепоездов. Военно – воздушные силы выделили роту парашютистов, роту мотопехоты из полка «Генерал Геринг» и два батальона ПВО.

170–я дивизия и 11–я мотострелковая бригада должны были от датско – германской границы наступать на север полуострова Ютландия. Главной целью операции в Ютландии (и фактически главной целью операции «Везерюбунг – Зюд») был Ольборг, расположенный на северной оконечности полуострова. Его два аэродрома предстояло взять через два часа после часа «X» взводу парашютистов и воздушно – десантному батальону. 11–я мотострелковая бригада, поддержанная на левом фланге полком мотопехоты 170–й дивизии, должна была быстро продвинуться вдоль западной части полуострова и достичь Ольборга в день «X». Оставшимся полкам 170–й дивизии предстояло подавить всякое сопротивление, которое могло последовать у границы или на юге полуострова и достичь Ольборга, Фредериксхавна и Скагена на первый или второй день после дня «X». Три усиленные роты 170–й дивизии следовало доставить по морю из Киля в Миддельфарт и высадить в час «X» для обороны моста через пролив Малый Бельт. Затем им предстояло продвигаться через остров Фюн к Нюборгу. На западном побережье Ютландии легкие морские части должны были пристать в Эсбьерге и Тюборёне.

В задачу 198–й пехотной дивизии входила оккупация острова Зеландия. Один батальон должен был высадиться в Копенгагене, а штаб дивизии и усиленный батальон – в Корсёре на западном берегу Зеландии, после чего наступать по суше на Копенгаген; одной роте предстояло высадиться в Нюборге и блокировать переправу через пролив Большой Бельт. Батальон с бронепоездом, перевезенный на железнодорожном пароме через Варнемюнде, должен был высадиться в Гедсере и наступать в северном направлении на Копенгаген через Фальстер по мосту в Вордингборге, который предварительно должна была взять рота парашютистов (без одного взвода).

Военно – воздушные силы

X воздушный корпус, который действовал против британских торговых судов и боевых кораблей, для операции «Везерюбунг» был усилен несколькими воздушными частями. Его главную силу составляли 4–я, 26–я и 30–я бомбардировочные эскадры[9]. 26–й бомбардировочной эскадре была придана одна группа из 100–й бомбардировочной эскадры. К 30–й бомбардировочной эскадре были прикреплены одна группа пикирующих бомбардировщиков, две группы двухмоторных истребителей, одна группа одномоторных истребителей, одна группа береговой разведки и одна группа морской поддержки, а также две эскадрильи дальней разведки. В транспортную часть корпуса «Суша» входили семь групп трех – и четырехмоторных транспортных самолетов и 1–я специальная транспортная эскадра для воздушно – десантных и парашютных операций. В транспортную часть «Море» входили 108–я специальная транспортная эскадра (самолеты – амфибии) и три корабля, обеспечивающие безопасность полетов. Количество самолетов разных типов, принимавших участие в операции, было примерно следующим:

В с е г о – 1000

Бомбардировщиков – 290

Пикирующих бомбардировщиков – 40

Одномоторных истребителей – 30

Двухмоторных истребителей – 70

Самолетов дальней разведки – 40

Самолетов береговой разведки – 30

Транспортных – 500


Тактический приказ для X воздушного корпуса на день «Везер» вместе с подробными приказами для подчиненных частей был подписан 20 марта. Главная ударная сила – одна эскадра и две группы (без двух эскадрилий) – должна была находиться на германских базах в полной боевой готовности для бомбежки британских боевых кораблей. Одна эскадрилья в день «X» должна была приземлиться в Ставангере и действовать там против британских ВМС. Оставшиеся бомбардировщики должны были проводить воздушные демонстрации над Норвегией и Данией. Двум группам надлежало устроить демонстрацию над

Осло (одна эскадрилья должна была приземлиться в Осло сразу после захвата аэродрома Форнебу и впоследствии поддерживать сухопутные войска), одной группе – в зоне Кристиансанн – Берген, одной эскадрилье – над Ставангером, одной группе – над Копенгагеном, и еще одна группа должна была поддерживать продвижение сухопутных войск по полуострову Ютландия. Группам, проводившим демонстрацию, следовало быть готовыми к поддержке высадки и при необходимости применить силу. Кроме того, их дополнительной целью было разбрасывание листовок и наблюдение за ходом наземных операций. Группа пикирующих бомбардировщиков в день «X» утром должна была отправить две эскадрильи в Ольборг, а во второй половине дня – одну эскадрилью в Ставангер. Они должны были действовать против британских ВМС. Одна группа двухмоторных истребителей (за исключением 15 самолетов) после поддержки операции воздушного десанта в Ольборге должна была сесть там и обеспечить защиту полетов транспортов между Ольборгом, Ставангером и Осло. Три звена по пять двухмоторных истребителей в каждом должны были поддерживать высадку в Осло, Ставангере и Копенгагене. Те, кому предстояло действовать в Осло и Ставангере, должны были приземлиться там; звено, которому предстояло действовать над Копенгагеном, должно было приземлиться в Ольборге. Еще одно звено двухмоторных истребителей должно было обеспечить прикрытие бомбардировщиков над Копенгагеном, а после поддержки операций 4–й бомбардировочной эскадры проследовать в Ольборг. Группа одномоторных истребителей должна была поддерживать взятие Эсбьерга сухопутными войсками и сесть либо в Эсбьерге, либо в Оксбёле, а впоследствии защищать западное побережье Дании. Пикирующие бомбардировщики и истребители, принимавшие участие в оккупации Ютландии, на следующий день после дня «X» планировалось перебросить в Норвегию.

Транспортная часть «Суша» должна была выделить семь групп для переправки войск в Осло, Ставангер и Ольборг и эскадру специального назначения для операций парашютистов и воздушного десанта. Транспортной части «Море» в день «X» следовало разместить корабли, обеспечивающие безопасность полетов, в Тронхейме и Бергене, а на следующий день начать переброску солдат и боеприпасов в Тронхейм и Нарвик. Две эскадрильи дальней разведки должны были начать разведывательные полеты над Северным морем за день до даты «X» (одна эскадрилья), а в день «X» наблюдать за ходом наземной операции. Группа береговой разведки и морской поддержки в день «X» была обязана отправить две эскадрильи в Тронхейм и одну в Берген, где им надлежало разведать обстановку над норвежским побережьем.

Политическое планирование

Для соблюдения секретности участие гражданских организаций в планировании операции «Везерюбунг» было запрещено; подготовку политических акций вело отделение государственной обороны оперативного штаба ОКВ, где экономические, административные и политические мероприятия были сформулированы заранее, чтобы в нужное время передать их соответствующим ведомствам для исполнения. Главная политическая цель заключалась в том, чтобы убедить норвежское и датское правительства не оказывать вооруженного сопротивления и смириться с германской оккупацией. Для получения молчаливого согласия данных правительств следовало пообещать им сохранение широкого внутреннего суверенитета и экономическую помощь. Их политический суверенитет в иностранных делах должен быть ограничен. Первоначальные требования не должны были выходить за границы того, что было необходимо для успеха операции, с целью облегчения восприятия случившегося; расчет был на то, что более жесткие требования можно будет без труда предъявить тогда, когда вермахт получит полный контроль над страной. Командиры частей, удерживающих приморские плацдармы, должны были пытаться достигнуть согласия с местными правительственными учреждениями еще до прибытия директив от центральных властей; в начале операции местное население и вооруженные силы следовало подвергнуть воздействию интенсивной пропагандистской кампании с помощью радио и листовок, рассчитанных на создание впечатления, что сопротивление германским войскам не соответствует интересам этих стран.

Чтобы защитить сухопутный фланг, следовало потребовать от Швеции соблюдения строгого нейтралитета и заверения, что шведские военные корабли во время германской операции не будут выходить за пределы трехмильной зоны в проливах Каттегат и Зунд и у своего южного побережья. Считалось, что последующие требования могут включать установление контроля над шведской заграничной кабельной связью и использование шведских железных дорог для перевозки германских войск и боеприпасов. Одно время адмирал Редер думал, что имеет смысл предложить Тромсё и северную оконечность Норвегии Советскому Союзу, но Гитлер не хотел, чтобы русские оказались так близко к немецким войскам.

Дипломатические шаги следовало предпринять одновременно с высадкой войск, чтобы сохранить элемент внезапности и оказать на правительства Дании и Норвегии максимально возможное давление. Приблизительно в 5.00 9 апреля доктор Курт Бройер и Сесиль фон Ренте – Финк, послы в Осло и Копенгагене, как полномочные представители германского рейха должны были информировать правительства этих стран о германских акциях и потребовать полного подчинения. В случае принятия условий полномочным представителям следовало продолжать держать правительства под наблюдением, а посты министров могли занять заместители. Поскольку Бройер и Ренте – Финк должны были получить уведомление о предстоящей операции только перед самым ее началом, генерал – майору Курту Химеру, начальнику штаба XXXI корпуса, и подполковнику Хартвигу Польману, офицеру штаба группы XXI, было поручено помочь им в качестве полномочных представителей вермахта. За два дня до операции Химеру и Польману следовало прибыть в Копенгаген и Осло в гражданской одежде; их форма должна была прибыть с курьером. Они должны были провести последнюю разведку на местности и в 23.00 8 апреля сообщить послам об их роли в предстоящей операции. Кроме того, они должны были иметь при себе условные радиокоды, с помощью которых группу XXI и десантные части можно было известить о решениях, принятых датским и норвежским правительствами. 3 апреля начальник штаба ОКВ генерал Кейтель информировал фон Риббентропа о том, что военная оккупация Дании и Норвегии давно готовилась по приказу Гитлера и что у ОКВ было достаточно времени для изучения всех вопросов, связанных с данной операцией. Поэтому министерству иностранных дел остается только одно: выполнять план, составленный ОКВ.

Глава 3

Высадка

«Везерюбунг» начинается

22 марта суда транспортной группы снабжения были нагружены и стояли в готовности в Гамбурге, а три судна, предназначенные для Нарвика, вышли в море за шесть дней до дня «X» (3 апреля), также как и первое судно танкерной группы. Группы военных кораблей, участвовавшие в оккупации Норвегии, загрузились в Везермюнде, Куксхафене, Свинемюнде и Вильгельмсхафене вечером, за три дня до дня «X». В полночь отошли от причала группы 1 и 2. К тому времени большинство кораблей 1–й морской транспортной группы, начавшей отчаливать еще в 4.00, были уже в море. Время, после которого операцию уже нельзя было отменить, наступило в 15.00, за три дня до дня «X».

Чем ближе становился день высадки, тем важнее и труднее было сохранять секретность, хотя круг лиц, знавших об операции, был сведен к минимуму. Была разработана тщательная система соблюдения секретности; передвижения частей были замаскированы под маневры; как обычно, подробности оставались неизвестными до самого последнего момента. Концентрация большого количества людей и кораблей в Балтийском и Северном морях представляла определенный риск, но самыми опасными были шесть дней, предшествовавшие высадке. Штаб ВМФ, который, как отмечалось выше, возражал против отправления транспортов до групп военных кораблей, считая, что только счастливое стечение обстоятельств поможет транспортам благополучно пройти устья проливов Каттегат и Скагеррак и при этом не насторожить противника.

Однако немцам везло. 2 апреля шведский посол в Берлине запросил германское министерство иностранных дел: верны ли слухи о том, что в порту Штеттин концентрируются войска и транспорты? В тот же день шведский военно – морской атташе доложил о том, что слышал, будто немцы готовятся к операции с целью предупредить высадку британцев в Норвегии. 4 апреля военный атташе Нидерландов получил информацию об операциях «Везерюбунг» и «Гельб» от антифашистски настроенного офицера немецкой разведки, работавшего в ОКВ. Эта информация была передана датскому и норвежскому послам, но датский военный атташе решил, что это намеренная дезинформация ОКВ, а на датское и норвежское правительства это сообщение не произвело должного впечатления. Министр иностранных дел Норвегии считал подобное нападение невозможным из – за превосходства Британии на море.

6 апреля весть о том, что немцы собираются 8–го числа высадить в Нарвике дивизию, переправляемую на десяти транспортах, через Копенгаген достигла Лондона, но там не поверили, что противник может ожидать высадки британских частей так далеко на севере. В Лондоне считали, что немцы могут в лучшем случае опередить их в Ставангере и устроить гонку за Берген или Тронхейм; поэтому сообщение сочли сомнительным и решили, что это очередной шаг в сфере психологической войны.

В Германии между 7 и 9 апреля все иностранные военные атташе были приглашены на осмотр Западного вала. Вечером 5 апреля Герман Геринг пригласил весь берлинский дипломатический корпус на премьеру документального фильма «Крещение огнем», в котором демонстрировались разрушения, нанесенные немецкими бомбардировками польским городам. В тот же вечер фильм был показан в германском посольстве в Осло.

Когда 8 апреля состоялось заседание датского кабинета министров, ситуация изменилась. Британские корабли минировали норвежские территориальные воды, а рано утром германские военные корабли прошли пролив Большой Бельт. Видимо, это убедило министров, что угроза направлена не на Данию. Во второй половине дня датский Генеральный штаб получил сообщение о том, что колонна немецких войск, растянувшаяся на 80–95 километров, находится на марше между Рендсбургом и Фленсбургом, расположенным у самой датской границы. Генеральный штаб хотел объявить мобилизацию, но кабинет министров, заседание которого продолжалось допоздна, под впечатлением того, что германские корабли миновали северную оконечность полуострова Ютландия, отказался принять такое решение. В 18.00 кабинет решил предпринять ограниченную акцию: объявить готовность номер один в Южной Ютландии, а в остальных частях – меньшую степень тревоги.

1 апреля норвежский посол в докладе правительству сообщил, что Германия может принять определенные меры по предотвращению перехвата британскими кораблями рудовозов, идущих из Нарвика, но он считал, что погрузка войск в Штеттине не имеет отношения к Норвегии. Докладывая об информации, полученной 4 апреля из голландского посольства, он указал, что целью германской операции может быть западное побережье Ютландии и создание там военно – воздушных и военно – морских баз. 7 апреля в Осло получили сведения о том, что ночью 5 апреля флотилия в составе 15–20 кораблей вышла из Штеттина и взяла курс на запад. Однако на это сообщение не обратили особого внимания; поскольку новых сведений не поступало, в Осло предположили, что корабли прошли через Кильский канал в Северное море. Рано утром 8 апреля норвежцы получили сообщение о британском минировании Вест – фьорда; в 7.00 британский и французский послы подтвердили этот факт официальными нотами. Затем поступили сообщения из Берлина и Копенгагена о том, что германские боевые корабли и транспорты всех классов вышли в море и взяли курс на север. В 14.00 британское адмиралтейство известило норвежского посла в Лондоне, что 7–го и рано утром 8 апреля в Северном море замечены германские корабли, плывущие в сторону норвежского побережья. Адмиралтейство считало, что их наиболее вероятной целью является Нарвик и что они достигнут места назначения незадолго до полуночи 8 апреля. Сообщение было получено в Осло в 19.00. Во второй половине дня судно «Рио – де – Жанейро», входившее в состав 1–й морской транспортной группы, затонуло в районе Лиллесанна; спасенные (многие из которых были в форме) говорили, что они плыли в Берген с целью помочь норвежцам. Норвежский командующий флотом не был убежден, что транспорты действительно направлялись в Норвегию. Позже были замечены боевые корабли из группы Осло; однако к вечеру 8 апреля правительство так и не приняло решения о мобилизации. В 18.20 норвежский штаб адмиралтейства приказал береговым фортам усилить бдительность, но минирование фьордов было отложено до особого распоряжения. Угроза была принята всерьез так поздно, потому что начальник связи норвежского штаба адмиралтейства вечером 8 апреля был в гостях у германского военно – воздушного атташе и вернулся оттуда только в 23.30. В 1.00 9 апреля был отдан приказ о минировании Осло – фьорда по линии Рёуёй – Боларне, но выполнить его не удалось, потому что германские корабли уже прошли. В 00.53 форты Рёуёя и Боларне доложили, что они вступили в бой, ив 1.58 в Осло было объявлено осадное положение. В 2.30 правительство, собравшееся в министерстве иностранных дел, издало приказ о мобилизации четырех дивизий и определило 11 апреля как первый день мобилизации.

После завершения кампании германский ВМФ поручил одному из офицеров изучить архивы норвежского адмиралтейства и найти свидетельства его сотрудничества с британцами. Однако таких свидетельств не нашлось. Офицер сделал вывод, что операция «Везерюбунг» застала штаб адмиралтейства врасплох; насколько можно судить, штаб не получал донесений о природе и времени операции ни из норвежских, ни из зарубежных источников. Осло достигли только два предупреждения. Первое поступило вечером 7 апреля с лоцманской станции в Копервике, где встал на якорь германский пароход «Скагеррак», груженный ящиками с провиантом, на которых красовался штамп «Вермахт». Во второй половине дня 8 апреля пришло сообщение о том, что на борту «Рио – де – Жанейро» находилось 100 немецких солдат. Но оба донесения не вызвали никакого интереса. Это подтвердило наблюдение германского военно – морского атташе, бывшего очевидцем происходившего. 8 апреля он записал в дневнике, что после катастрофы «Рио – де – Жанейро» он был убежден, что операция сорвалась, но позже заметил «явные знаки» того, что адмиралтейство ничуть не встревожилось. Во второй половине дня 9 апреля он сделал вывод, что норвежское правительство и адмиралтейство узнали о готовящемся вторжении лишь поздно ночью 8 апреля. Он находился в постоянном контакте с людьми, которые наверняка были бы в курсе дела, если бы все обстояло по – другому.

По мере выхода эшелонов военных кораблей напряжение германского командования возрастало. 6 апреля штаб ВМФ считал, что хотя рассчитывать на полную неосведомленность противника об операции «Везерюбунг» не приходилось, однако указаний на то, что союзники разгадали германский стратегический план, нет; во всяком случае, о подлинных масштабах операции они не догадываются. Поскольку союзники сами собирались предпринять аналогичный шаг, они, видимо, ожидали, что Германия предпримет какие – то меры, чтобы помешать этому. Тем не менее штаб ВМФ считал, что необходимо спешить изо всех сил и что после 9 апреля высадка будет невозможна. 8 апреля из перехваченных радиосообщений стало ясно, что британцы заметили группы военных кораблей 1 и 2, но адмиралтейство скорее ожидает прорыва малогабаритного линкора в Атлантический океан, чем догадывается о подлинных целях операции.

Утром 8 апреля германская военная разведка доложила, что операция «Везерюбунг» развивается согласно плану, но складывается впечатление, что противник все еще ничего не знает. Штаб ВМФ считал, что германские планы по – прежнему неизвестны врагу, хотя предполагал, что усиление движения через балтийские проливы должно было привлечь к себе внимание. Напряжение возрастало с каждой минутой. Из утренних донесений стало ясно, что суда транспортной группы снабжения остановились у побережья Норвегии из – за невозможности взять лоцманов; когда позже пришло сообщение о катастрофе с «Рио – де – Жанейро», штаб ВМФ решил, что элемент внезапности потерян и что во всех пунктах высадки будут происходить серьезные бои. Но ход дальнейших событий показал, что немцы сумели сохранить преимущество и воспользоваться нерешительностью противника.

Нарвик и Тронхейм

В 3.00 7 апреля группы военных кораблей 1 и 2 собрались на северном рейде Шиллига и в 5.10 вышли в Северное море. В 9.50 британский самолет – разведчик заметил корабли, плывущие на север; в 13.30 караван атаковали двенадцать бомбардировщиков «Бленхейм», но безуспешно. Реакция британцев была медленной. Прошло почти семь часов, прежде чем адмирал сэр Чарльз Форбс, командующий внутренним флотом, вышел из Скапа – Флоу, базы британского ВМФ, с двумя линкорами, тяжелым крейсером, двумя крейсерами и десятью эсминцами. Часом позже из Росита вышла 2–я крейсерская эскадра (два крейсера и одиннадцать эсминцев) и присоединилась к Форбсу. Британцы, считавшие, что германские корабли пытаются прорваться в Атлантику, взяли курс на северо – восток и устремились за группами германских кораблей (которые за это время успели ночью пройти пролив между Шетлендскими островами и Бергеном), оставив центральную зону Северного моря неприкрытой.

Ночью ветер усилился; в условиях сильного волнения и постоянной опасности столкновения при следовании в тесном строю немецкие эсминцы не могли поддерживать скорость 26 узлов. К утру 8–го группа сильно рассеялась, и связь с некоторыми эсминцами была потеряна. В 9.00 один из отставших, эсминец «Берндт фон Арним», встретился с британским эсминцем «Глоуворм», отставшим от группы эсминцев, минировавших подходы к Вест – фьорду. «Глоуворм» вступил с «Арнимом» в артиллерийскую дуэль, которая продолжалась до 10.24, когда «Глоуворм» был протаранен крейсером «Хиппер», которому было приказано вернуться и оказать помощь «Арниму». Столкновение с «Глоувормом» произошло примерно на широте Тронхейма; вскоре после этого «Хипперу» с четырьмя эсминцами было приказано продолжить миссию в Тронхейме. «Гнейзенау» и «Шарнхорст» с десятью эсминцами остановились на полпути к Вест – фьорду, а затем веером рассыпались в северо – западном направлении, обеспечивая прикрытие со стороны моря. В 21.00 в условиях сильного шторма и плохой видимости эсминцы достигли устья Вест – фьорда.

8 апреля до британцев наконец начало доходить, что германская операция все же направлена против Норвегии; однако внутренний флот весь день продолжал плыть на север, открыв дорогу другим германским военным кораблям, двигавшимся с юга. Тяжелому крейсеру «Ринаун», который после эскортирования минных заградителей у Вест – фьорда стоял на Лофотенских островах, было приказано выйти навстречу германским кораблям, приближавшимся к Нарвику. Одновременно эсминцы, патрулировавшие минные поля у Вест – фьор – да, получили указание оставить этот район и присоединиться к «Ринауну»; в результате вход в Вест – фьорд оказался никем не охраняемым. В 14.30 британская летающая лодка заметила «Хиппер» с эсминцами, державшими курс на запад. «Хиппер» просто маневрировал, дожидаясь приказа повернуть к Тронхейму, но это сообщение сбило адмирала Форбса с толку, и он сменил курс с северо – восточного на северный, а затем на северо – западный, пытаясь перехватить германскую эскадру. Вечером Форбс понял, что корабли, за которыми он гнался, двигались к Нарвику, в то время как другие крупные немецкие эскадры, возможно, плыли к южному побережью Норвегии через Каттегат и Скагеррак. Он послал тяжелый крейсер и несколько эсминцев на север, чтобы помочь «Ринауну», а сам с главными силами в 20.00 повернул на юг.

Ночью 8 апреля сильный ветер и волнение замедлили ход и британских, и германских кораблей. «Гнейзенау» и «Шарнхорст» были вынуждены снизить скорость до 7 узлов. На рассвете 9–го при подходе к Лофотенским островам радар «Гнейзенау» засек какой – то корабль, находившийся западнее. Вскоре выяснилось, что это «Ринаун». В 5.00 корабли обменялись первыми выстрелами, и почти тут же снаряды повредили систему управления артиллерийским огнем «Гнейзенау» и вывели из строя его переднюю башню. В 5.28 «Гнейзенау» и «Шарнхорст» попытались выйти из боя, но спорадический контакт продолжался до 7.00, поскольку «Ринаун» пустился в погоню, несмотря на сильное волнение и шквалистый дождь. Немцы упустили хорошую возможность уничтожить тяжелый крейсер, сопровождавшийся лишь восемью эсминцами; естественно, при таком волнении «Ринаун» не мог поддерживать высокую скорость. Плотный огонь эсминцев заставил немецкого капитана поверить, что рядом находятся другие тяжелые корабли.

В 22.00 8–го числа девять эсминцев нарвикской группы остановились у южной оконечности Лофотенских островов. За три часа до того была потеряна связь с «Эрихом Гизе». Незадолго до полуночи, когда корабли оказались под прикрытием островов, море слегка успокоилось, и в 4.00 эсминцы прошли Барёй в устье Офот – фьорда, где один эсминец остался нести дежурство. Через сорок минут остановились еще два эсминца и высадили штурмовые отряды для захвата предполагавшихся фортов в Рамнесе и Хавнесе. Когда группа достигла конца фьорда, три эсминца получили задание высадить десант в Херьянс – фьорде (13 километрами севернее Нарвика) и взять Эльвегордсмоэн, где находился склад норвежской армии. Оставшиеся три эсминца проследовали в Нарвик. Здесь они столкнулись с катером береговой охраны «Эйдсволл», который отказался сдаться и был потоплен торпедным залпом. В порту эсминец «Берндт фон Арним» обстрелял еще один катер береговой охраны – «Норге», который также был потоплен в ходе торпедной атаки.

Высадка прошла без всяких инцидентов. Во время плавания многие солдаты страдали от морской болезни, но несколько часов относительного спокойствия перед высадкой позволили им прийти в себя. Норвежские части, стоявшие в Эльвегордсмоэне, были захвачены врасплох, и немцам досталось большое количество боеприпасов, которые впоследствии очень пригодились. В Нарвике генерал – майор Эдуард Дитль, командир 3–й горнострелковой дивизии, сошел на берег с первыми отрядами, встретился с полковником, командовавшим частями, расположенными в городе, и потребовал немедленной сдачи. Видимо, комендант был настроен прогермански (во всяком случае, Квислинг называл его своим сторонником). Но как бы там ни было, оборонять город он не мог и подчинился. В 8.10 Дитль доложил, что Нарвик находится в руках немцев. В суматохе, наступившей сразу вслед за высадкой, норвежский майор с 250 солдатами сумел незаметно отступить на восток.

Несмотря на успешное взятие города, положение немецких войск внушало опасения. Из небольшого количества пушек и минометов, которые можно было перевезти на эсминцах, многое было потеряно во время шторма. Еще большую тревогу внушало то, что суда транспортной группы снабжения так и не прибыли. Утром 9 апреля в порту Нарвика оказался только танкер «Ян Веллем», приплывший с германской базы на русском арктическом побережье. Из четырех судов одно было вынуждено остаться в Бергене, а три других утонули или рассеялись, пытаясь избежать захвата британцами. Почти полная потеря техники и боеприпасов дивизии Дитля грозила серьезными последствиями эсминцам, которые прибыли в Нарвик практически с пустыми бункерами. Вечером командир дивизии узнал о новой опасности: две роты, которые высадились с целью взять форты в Рамнесе и Хавнесе, прибыли в Нарвик и доложили, что никаких фортов не существует в природе; есть только несколько недостроенных блокгаузов. Немцы же рассчитывали воспользоваться этими фортами для обороны от британской атаки со стороны моря.

Группа военных кораблей 2, простоявшая у норвежского побережья все сутки 8 апреля, в 00.30 9–го на всех парах устремилась к Тронхейму. Однажды патрульный катер что – то просигналил им, но никаких действий не предпринял. В 4.00 колонна, которую возглавлял «Хиппер», свернула во внутренний фьорд и на скорости 25 узлов миновала батареи с прожекторами форта Бреттингнес. Когда батарея открыла огонь по эсминцам, «Хиппер» уже был в Хюснесе, на дальнем конце фьорда. После залпа орудий «Хиппера» все заволокло тучами пыли и дыма, в результате чего пушки береговых укреплений потеряли цель; тем временем опасная зона была пройдена. Три эсминца остановились, чтобы высадить десант для штурма фортов, а «Хиппер» и последний эсминец проследовали к Тронхейму и встали там на якорь в 5.25.


Карта 1


В городе немцы сопротивления не встретили, и командир полка быстро достиг согласия с местными властями, хотя часть мужчин, получивших приказ о мобилизации, успела уйти из города. Как и в Нарвике, суда транспортной группы снабжения не пришли. Днем в гавани приводнилось 14 гидросамолетов из группы береговой разведки (Kuestenfliegergmppe 506). Во время посадки большинство их получило повреждения, но гидросамолеты в любом случае не смогли бы принять участие в операции из – за отсутствия авиационного керосина. К ночи в городе было спокойно, но батареи Бреттингнеса, Хюснеса и Агденеса, а также аэродром в Ваернесе все еще оставались в руках норвежцев.

Берген, Ставангер, Эгерсунн, Кристиансанн и Арендаль

«Кельн», «Кенигсберг» и «Бремзе» из группы 3 (Берген) вышли из Вильгельмсхафена в 00.40 8 апреля. Ожидалось, что продвижение группы 3 будет особенно опасным, поскольку Берген находился от бухты Скапа – Флоу в восьми – девяти часах хода и должен был стать первой целью контратаки британцев. В 17.00 группа 3 прошла в 100 километрах от британской эскадры в составе двух крейсеров и пятнадцати эсминцев, но в этот момент все британские корабли еще спешили на север.

В 00.40 9–го колонна взяла курс на восток, к Коре – фьорду. Ночь была ясной, береговые огни просматривались отчетливо. Войдя во фьорд, корабли ответили на сигналы патрульных катеров по – английски. Достигнув устья Бю – фьорда в 4.30, группа остановилась и высадила десант для штурма батарей Кварвена, которые владели фьордом; но корабли, стремившиеся прибыть в Берген вовремя, не стали ожидать взятия батарей и проследовали дальше. В 5.15, во время прохода колонны, батареи открыли огонь. Прежде чем корабли прошли зону обстрела, «Бремзе» получил одно попадание, а «Кенигсберг» – три. В 6.20 был высажен десант, взявший Берген практически без сопротивления. В 7.00 появились четыре немецких бомбардировщика. Вскоре после этого батарея в Саннвикене открыла огонь по стоявшему на якоре «Кельну», а по самолетам начали стрелять зенитные орудия. Но когда «Кельн» и «Кенигсберг» ответили на огонь, а самолеты сбросили бомбы, форты прекратили стрельбу. В 9.30 батареи Кварвена и Саннвикена оказались в руках немцев. К 11.00 задача группы 3 была выполнена, но захваченные батареи еще не были готовы к действию, а «Кенигсберг», поврежденный огнем батарей Кварвена, пока не мог выйти в море. В течение дня германские транспортные гидросамолеты доставили новые части, а в 19.30 двенадцать британских бомбардировщиков атаковали корабли, но ни одна их бомба не попала в цель.

После атаки пикирующих бомбардировщиков и выброски роты парашютистов два пехотных батальона, доставленные самолетами, оккупировали Ставангер. Аэродром Сола, лучший в Норвегии, удалось взять с ходу. Судно транспортной группы снабжения, предназначенное для Ставангера, затонуло, не добравшись до порта, но зато утром прибыли три корабля из 1–й морской транспортной группы и доставили подкрепления, боеприпасы и технику. Минные тральщики и части группы 6 без труда взяли Эгерсунн.

Корабли группы 4, направленные в Кристиансанн и Арендаль, вышли из Везермюнде в 5.00 8 апреля и шли тремя отдельными колоннами, составленными по скоростным возможностям разных типов судов. Когда в 00.30 9–го вся группа собралась, торпедный катер «Грайф» с солдатами на борту уже взял курс на Арендаль; при высадке сопротивление не было встречено, но из – за тумана катер смог вернуться только в 9.00. В 3.45 группа 4 встала на рейде у входа во фьорд Кристиансанна, но не смогла войти в него из – за сильного тумана. В 6.00, когда видимость улучшилась, фактор внезапности был утрачен и норвежская авиация заметила корабли. Через двадцать минут колонна попыталась войти во фьорд, но попала под огонь батарей форта Оддерёй и была вынуждена отступить под прикрытием дымовой завесы. Вторая попытка была предпринята в 6.55, после бомбардировки германскими самолетами батарей Оддерёя и Глеоддена. Попытка вновь оказалась неудачной, и корабли снова отошли под прикрытием дымовой завесы. Оба раза корабли двигались друг за другом, в результате чего огонь могли вести только передние башни «Карлсруэ». В 7.50 было приказано изменить строй, и вперед устремились торпедные катера, которые «Карлсруэ» прикрывал массированным огнем. Эта попытка также закончилась неудачей из – за тумана. В 9.30 «Карлсруэ» попытался прорваться в одиночку, но чуть не сел на мель. Затем корабли запросили помощи авиации, и после 9.30 бомбардировщики начали атаковать форты. В 11.00, когда видимость улучшилась, форты прекратили огонь, и корабли вошли в Кристиансанн уже без всякого сопротивления. К полудню форты были захвачены, а город взят во второй половине дня. Тогда же прибыли три судна 1–го морского транспортного эшелона с войсками и боеприпасами.


Карта 2

Осло

Группа 5 загрузилась в Свинемюнде и вечером 7 апреля собралась в Кильской бухте. На следующее утро в 3.00 колонна направилась на север через пролив Большой Бельт и к 19.00 достигла Скагена на северной оконечности полуострова Ютландия. Вскоре после полуночи она добралась до входа в Осло – фьорд, где норвежский патрульный катер (вооруженный китобой) «Пол III» поднял тревогу, а затем затонул, обстрелянный из пушки одним из торпедных катеров. После этого форты на островах Рёуёй и Боларне включили прожекторы и попытались нащупать германские корабли, но не смогли этого сделать из – за тумана. Отправив несколько небольших кораблей высадить десант и взять форты, а также норвежскую военно – морскую базу в Хортене, колонна двинулась вверх по фьорду. В 4.40 корабли, во главе которых шел «Блюхер», достигли узкого пролива у острова Дрёбак, примерно в 16 километрах от Осло, и подошли к форту Оскарсборг на скорости 12 узлов при сильном тумане и ограниченной видимости. Поскольку со стороны форта никакой активности замечено не было (его прожекторы не действовали из – за отсутствия угля для парогенераторов), командир группы, видимо, решил, что сопротивления оказано не будет и путь на Осло открыт. Когда «Блюхер» вошел в зону обстрела, 280–миллиметровые пушки Оскарсборга открыли огонь; к ним присоединились батареи Кахольма и Дрёбака. Первые же попадания вызвали сильные повреждения, пожар и вывели из строя штурвал; когда корабль, управлявшийся только двигателями, проходил Кахольм, тамошняя батарея успела выпустить в него две торпеды. Через три – че – тыре минуты «Блюхер» вышел из зоны обстрела, но с пожаром справиться не удалось. Взрыв одного из пороховых погребов решил его судьбу. В 7.00 капитан приказал экипажу покинуть корабль. Через полчаса «Блюхер» перевернулся и затонул. По иронии судьбы новейший германский тяжелый крейсер был потоплен пушками (Крупп, модель 1905–го года) форта, построенного во время Крымской войны, и торпедами, сделанными в начале века австрийской фирмой в Фиуме. Катастрофа сопровождалась значительным количеством жертв, среди которых оказалось большинство офицеров штаба 163–й пехотной дивизии.

После потери «Блюхера» командование перешло к капитану «Лютцова», который отвел остальные корабли и решил высадить десант в Сонсбуктене для атаки защитников Дрёбака с моря и суши одновременно. В течение дня бомбардировщики и пикирующие бомбардировщики волнами атаковали внешние форты и Хортен, который тоже продолжал оказывать сопротивление. Дрёбак был взят в 19.00, но переговоры о сдаче Кахольма затянулись до утра 10 апреля. После этого корабли смогли пересечь пролив и добрались до Осло в 11.45.

Густой туман, стоявший над Осло утром 9 апреля, а также плотный зенитный огонь отсрочили запланированную выброску воздушного десанта. Первые штурмовые отряды пехоты смогли высадиться только после применения бомбардировщиков. Транспорты смогли причалить лишь в 8.38, через три с лишним часа после запланированного срока. И тем не менее высадка стала возможна лишь благодаря счастливому стечению обстоятельств. Из – за тумана X воздушный корпус приказал всем самолетам сесть в Ольборге (Дания). Самолеты с парашютистами вернулись, но первая транспортная группа, перевозившая пехотный батальон, проигнорировала приказ, так как подчинялась не X воздушному корпусу, а командиру транспортной группы «Суша». Около полудня прибыли пять дополнительных пехотных рот, за которыми последовали две роты парашютистов. Эти части и взяли Осло.

Возвращение боевых кораблей

В течение ночи 8 апреля главные силы британского флота двигались на юг и утром 9–го достигли широты Бергена. К тому времени стало известно о высадке противника в норвежских портах. В 11.30 Форбс приказал четырем крейсерам и семи эсминцам атаковать германские корабли в Бергене, но адмиралтейство отменило атаку, считая, что береговые укрепления уже в руках немцев. В полдень Форбс снова повернул на север и во второй половине дня подвергся налету германских бомбардировщиков. Превосходство немцев в воздухе заставило Форбса сделать вывод, что юг нужно предоставить защите подводных лодок и наземной авиации. Когда рано утром 10–го к эскадре присоединился авианосец «Фьюриус», Форбс продолжил движение на север, собираясь провести бомбардировку Тронхейма.

Тем временем британская 2–я флотилия эсминцев (пять кораблей), которая участвовала в минировании подходов к Нарвику, в 16.00 9–го вошла в Вест – фьорд. На рассвете началась снежная буря; застав врасплох пять германских эсминцев, стоявших в порту Нарвика, британцы потопили два из них, а остальные повредили. Но на выходе из Офот – фьорда 2–я флотилия сама была атакована германскими эсминцами, которые стояли на якоре во фьордах Херьянс и Балланен. В завязавшемся бою один британский эсминец был потоплен, второй сильно поврежден, а третий сел на мель.

Немецкие эсминцы не смогли уйти в ночь 9–го, как было запланировано, поскольку у них возникли трудности с топливом; атака на рассвете оказалась для них полным сюрпризом, так как миноносец, находившийся в дозоре, получил непонятный приказ и оставил пост незадолго до прибытия британских эсминцев. Видимо, германский командующий понадеялся на четыре подводные лодки, находившиеся во фьорде. Однако подводные лодки не могли действовать эффективно из – за плохой видимости и неисправных торпед. Неисправности торпед были бичом германских подводных лодок в течение всей Норвежской кампании. Считалось, что на электромагнитные взрыватели повлияли специфические магнитные условия Норвегии, но торпеды с обычными взрывателями действовали ничуть не лучше.

В 22.00 10 апреля «Хиппер» вышел из Тронхейма, сопровождаемый одним эсминцем, которому вскоре пришлось вернуться из – за сильного волнения. Ночью «Хиппер» едва не столкнулся с кораблями Форбса, который готовился к воздушной атаке на Тронхейм. В бомбардировке, прошедшей на следующее утро, участвовали восемнадцать торпедоносцев, но успеха не добились. «Шарнхорст» и «Гнейзенау» после столкновения с «Ринауном» продолжали двигаться на северо – запад. Оказавшись 10–го в окрестностях острова Ян – Майен, они свернули на юг, чтобы вернуться на базу. Зная из перехваченных радиопереговоров о том, что британские силы сконцентрированы в зоне от Тронхейма до Лофотенских островов, они сделали широкую дугу на запад и в ночь на 11–е прошли в непосредственной близости от Шетлендских островов. В 8.30 12–го они встретились с «Хиппером», а в 20.00 все корабли пристали в Яде (Вильгельмсхафен). Два эсминца вернулись из Тронхейма 14 апреля, один 10 мая и последний – 10 июня.

После неудачной атаки Тронхейма адмирал Форбс продолжил двигаться на север и во второй половине дня 12 апреля прибыл на Лофотенские острова, собираясь провести бомбардировку вражеских кораблей в Нарвике силами торпедоносцев «Фьюриуса». По приказу адмиралтейства финальную атаку должны были провести линкор «Уорспайт» и девять эсминцев. Рано утром 13–го колонна вошла в Вест – фьорд. Первый успех принес британцам летевший перед эскадрой самолет – разведчик «Уорспайта», который бомбардировал и потопил германскую подводную лодку. Два немецких эсминца, стоявшие в середине

Офот – фьорда, предупредили остальных о приближении британцев. Один из них затонул, стоя на якоре. Он был поврежден в бою 10 апреля и использовался как плавучая артиллерийская и торпедная батарея. Другой устремился к Нарвику, преследуемый британскими кораблями. Там он соединился с шестью оставшимися эсминцами, и германская флотилия вступила в бой на рейде Нарвика, продолжавшийся с 13.00 до 14.00. Израсходовав снаряды, немцы отступили во фьорды Ромбакс и Херьянс, где некоторые из их кораблей сели на мель, а другие затонули. Потерянные десять кораблей составляли половину всех германских эсминцев, но большинство матросов спаслись и существенно пополнили немногочисленные части, находившиеся под командованием генерала Дитля.

Возвращение кораблей из южных портов прошло с разной степенью успеха. В Бергене «Кенигсберг» и «Бремзе», поврежденные во время высадки, не смогли выйти в море 9–го, а «Карл Петере» с моторными торпедными катерами остался там согласно плану. «Кельн» с эскортом из двух торпедных катеров, отчаливший ночью 9–го, был замечен британскими самолетами, но сумел укрыться в маленьком фьорде, вышел в море на следующий день и благополучно прибыл в Вильгельмсхафен в 17.00 11–го числа. 10–го, когда британские бомбардировщики наземного базирования атаковали Берген, «Кенигсберг» получил два прямых попадания, перевернулся и затонул. «Карлсруэ», ночью 9–го вышедший из Кристиансанна с тремя торпедными катерами, был торпедирован при выходе из порта и впоследствии затоплен собственным эскортом. Ситуация, сложившаяся в Осло, не позволила вернуться всем кораблям; приказ о немедленном возвращении получил лишь «Лютцов», которому все еще предстояло совершить рейд в Атлантику. «Лютцов» вышел из Хортена вечером 10–го. На следующее утро во время быстрого прохода вдоль шведского побережья британская подводная лодка выпустила в него торпеду, повредившую оба винта и руль, после чего корабль пришлось доставить в Киль на буксире.

Норвежская операция дорого обошлась германскому флоту. Он потерял один тяжелый крейсер, два легких крейсера, десять эсминцев; еще три крейсера получили сильные повреждения. Кроме того, 15 апреля во время эскортирования конвоя затонул учебный военный корабль «Бруммер». Часть потерь объяснялась тем, что во время подготовки к операциям «Уилфред» и «План R–4» британцы разместили на маршрутах немецких кораблей через Скагеррак и Каттегат шестнадцать подводных лодок.

Транспортировка боеприпасов и воинских частей

Из семи судов экспортного эшелона ни одно не прибыло вовремя: четыре затонули, одно было захвачено, одно из тех, которые шли к Нарвику, 11 апреля пришло в Берген, где было потоплено британским самолетом во время выгрузки, еще одно прибыло в Тронхейм 13 апреля. Из четырех танкеров нарвикской группы три были потоплены. Как было сказано выше, потери военных кораблей в этих портах оказались серьезными. «Хиппер», вынужденный возвращаться без дозаправки, прибыл в Вильгельмсхафен, имея запас топлива на два с половиной часа хода. Четыре танкера, отправленные в Осло, Ставангер и Берген, достигли портов вовремя.

1–й морской транспортный эшелон (15 судов), шедший без эскорта, потерял три судна. Еще одно было торпедировано, но могло передвигаться на буксире. 2–й морской транспортный эшелон (11 судов), шедший с конвоем, потерял два судна, а 3–й транспортный эшелон – одно. Остальные пять эшелонов совершили переход без потерь, но угроза со стороны подводных лодок сохранялась, а германские противолодочные меры оказались неэффективными – по крайней мере, в первые недели. После потери двух судов 2–го морского транспортного эшелона, которая привела к гибели 900 человек, штаб ВМФ приказал, чтобы войска больше не перевозились на медленных транспортах, а только на быстроходных небольших судах или военных кораблях. Впоследствии части доставлялись во Фредериксхавн на полуострове Ютландия, а оттуда перевозились в порты Южной Норвегии на небольших судах. После этого количество солдат, переправляемых таким способом, стало достигать 3000 в день, и за период с середины апреля до середины июня было без потерь перевезено 42 000 человек. Такие же меры были предприняты для перевозок провизии, амуниции и техники из Скагена в Южную Норвегию; небольшие суда использовались для того, чтобы уменьшить нагрузку на транспорты. С начала Норвежской кампании до 15 июня 1940 г. 270 судов и 100 траулеров (не считая военных кораблей) перевезли 107 581 офицера и солдата, 16 102 лошади, 20 339 средств транспорта и 109 400 тонн различных грузов. При этом двадцать одно судно было потеряно.

10 апреля, когда стало ясно, что транспортная группа снабжения потерпела неудачу, Гитлер приказал изучить вопрос об использовании подводных лодок в качестве транспортов. Между 12 и 16 апреля три подводные лодки, каждая из которых несла около 50 тонн провианта и боеприпасов, были посланы в Нарвик, но из – за неопределенности ситуации на севере сменили маршрут и остановились в Тронхейме. 27 апреля в Тронхейм были посланы еще три лодки с авиационным керосином и бомбами для самолетов. За Норвежскую кампанию подводные лодки выполнили в общей сложности восемь транспортных рейсов.

Авиация также сыграла важную роль в доставке в Норвегию солдат и грузов, особенно в решающие первые недели операции. 582 транспортных самолета переправили 21 штаб батальонов, 9 штабов полков и дивизий, несколько горных артиллерийских батарей, не считая военных моряков и технику, а также собственных работников и оборудование наземных служб. Было подсчитано, что транспортные самолеты совершили 13 018 вылетов и перевезли в общей сложности 29 280 человек и 2376 тонн грузов.

Дипломатические и политические шаги

9 апреля германский посол, прибывший в министерство иностранных дел вскоре после 5.00, обнаружил, что норвежский министр иностранных дел ждет его. Кабинет министров заседал в министерстве иностранных дел всю ночь; с германскими требованиями быстро ознакомились и также быстро отвергли. В 5.50 Польман, полномочный представитель вооруженных сил, сообщил группе XXI, что норвежское правительство заявило следующее: «Мы не подчинимся. Битва только начинается». Через полтора часа он передал по телеграфу, что в Осло все еще нет ни германских военных кораблей, ни самолетов. Пока Бройер и Польман ждали прибытия войск, норвежская королевская фамилия, кабинет министров и большинство членов парламента сумели покинуть столицу и в специальном поезде уехать в Хамар, находящийся в 112 километрах к северу от Осло. Позже правительство переехало в Эльверум, находящийся в 80 километрах от шведской границы, где в ту же ночь немецкие парашютисты предприняли неудачную попытку арестовать короля.

Отъезд правительства поверг столицу в панику, и часть населения начала покидать город. Вскоре после полудня Бройер обратился к властям с призывом прекратить сопротивление и попытался с помощью сообщений по радио остановить бегство. Самым серьезным последствием отъезда правительства стало то, что Квислинг получил возможность создать собственный кабинет министров, что он без колебаний и сделал 9 апреля. Вопрос о том, что делать с Квислингом, заранее решен не был. Немцы знали, что население его не поддерживает; главной целью группы XXI было скорейшее достижение мирного соглашения с существующим норвежским правительством. Но как только Квислинг появился на сцене, он заручился поддержкой Розенберга и Гитлера, поэтому в условиях мирного договора появилось требование, чтобы король признал правительство Квислинга.

Во второй половине дня 9 апреля норвежское правительство согласилось возобновить переговоры, и на следующий день Бройера принял король. Бройеру казалось, что у норвежских властей существует сильное желание достичь соглашения, но король отказался позволить Квислингу сформировать правительство. Позже министр иностранных дел информировал Бройера, что сопротивление будет продолжаться «до тех пор, пока это будет возможно». После германской воздушной атаки, предпринятой 11 апреля, ставка короля переехала на север и за апрель добралась до Тромсё. Бройер через посредников сделал несколько новых попыток возобновить переговоры. 14–го он передал через епископа Осло, что не будет настаивать на кандидатуре Квислинга, но норвежский министр иностранных дел, к тому времени убедившийся в возможности успешной контратаки союзников, отказался вступать в сделку. Через несколько дней Бройер, на которого свалили большую часть вины за неудачу переговоров, был отозван. Например, адмирал Редер был убежден, что более энергичный и решительный человек предпринял бы немедленные шаги и арестовал правительство любой ценой. Известно, что Гитлер еще 2 апреля приказал, чтобы королям Норвегии и Дании ни при каких обстоятельствах не позволяли покинуть страну и держали их под домашним арестом; однако трудно представить себе, как Бройер мог арестовать правительство с теми силами, которые были в его распоряжении утром 9 апреля.

То, что Квислинг, к которому относились как к предателю, не может сформировать жизнеспособное правительство, стало ясно сразу же. Бройер доложил, что растущее беспокойство в занятых областях вызвано не столько германской оккупацией, сколько всеобщей ненавистью к Квислингу. В результате пришлось сделать попытку создать некое подобие власти без всякого участия Квислинга; 15 апреля был создан так называемый административный совет. Он стал результатом переговоров между Бройером и председателем Верховного суда Норвегии Полом Бергом. Совет, состоявший из представителей делового мира и людей, занимавших видное общественное положение, должен был осуществлять внутренние управленческие функции в оккупированных областях, но он не подменял правительство и не считал себя таковым. Квислинг, не вошедший в административный совет, занял пост комиссара по демобилизации. Его марионеточное правительство не просуществовало и недели.

19 апреля Гитлер сообщил Фалькенхорсту, что состояние войны между Норвегией и Германией продолжается и что административный совет не имеет ни политических прав, ни власти. Он дал Фалькенхорсту полномочия принимать все меры, необходимые для быстрого завоевания и умиротворения страны. Рекомендовалась суровость. В тот же день Гитлер назначил Йозефа Тербовена, старого члена нацистской партии, рейхскомиссаром оккупированных норвежских территорий и декретом от 24 апреля поручил ему осуществлять верховную власть в области гражданских дел[10]. Последнее решение, прямо противоречившее принятой германской доктрине о том, что в зоне продолжающихся операций исполнительную власть осуществляет командующий армией, стало причиной бесконечных споров между германскими военными и гражданскими властями в Норвегии.

Оккупация Дании

Операции XXXI корпуса в Дании шли в строгом соответствии с планом. 11–я мотострелковая бригада и 170–я пехотная дивизия, выступив из мест сбора в Северной Германии, в ночь 8 апреля расположились лагерем у дороги Шлезвиг – Фленсбург. Части 198–й пехотной дивизии были перевезены в Варнемюнде, Травемюнде, Киль и ночью 7 апреля начали погрузку на суда.

В 5.15 утра 9–го числа 11–я мотострелковая бригада и 170–я пехотная дивизия пересекли границу и широким фронтом (от Тоннерна до Фленсбурга) начали наступление на север. Слабые датские части, стоявшие на границе, не могли оказать им серьезного противодействия; немецкие танки быстро подавили отдельные очаги сопротивления. Еще до наступления часа «X» границу перешли небольшие специальные отряды, которым было поручено предотвратить разрушение приграничных мостов. В 7.30 взвод парашютистов и батальон 69–й пехотной дивизии, доставленные по воздуху, захватили аэродром Ольборга. К 8.00 датская армия прекратила сопротивление, и германские войска продолжили наступление на север без всяких помех. В течение дня части 11–й мотострелковой бригады достигли Ольборга. В 11.00 группа 10, состоявшая в основном из минных тральщиков, вошла в Эсбьерг, а на следующее утро за ней последовала группа 11, причалившая в Тюборёне. Датские железные дороги были взяты в целости и сохранности; в результате железнодорожная связь с Ольборгом была установлена еще 9–го числа.

Корабли группы 7 грузились в Киле. Штаб 198–й пехотной дивизии и усиленный пехотный батальон поднялись на борт «Шлезвиг – Гольштейна» и двух торговых пароходов, направлявшихся в Корсёр, а рота, которой было приказано взять Нюборг, погрузилась на торпедный катер и два минных тральщика. Еще до рассвета 9–го числа, когда колонна проходила пролив Большой Бельт, «Шлезвиг – Гольштейн» сел на мель и был вынужден остановиться. Высадки прошли без всяких происшествий, после чего были заняты плацдармы. Утром части, высадившиеся в Корсёре, получили подкрепление: торговые суда доставили туда усиленный пехотный полк. К 13.00 войска пересекли остров Зеландия и вышли к Копенгагену. В 6.30 группа 9 (торговый пароход и несколько мелких кораблей) высадила в Миддельфарте на западном берегу острова Фюн пехотный батальон, которому было поручено захватить мост через пролив Малый Бельт. Еще один батальон прибыл из Варнемюнде в Гедсер на двух железнодорожных паромах, быстро пересек остров Фальстер с юга на север и вышел к Вордингборгу, где в 7.30 с помощью роты парашютистов захватил мост, соединявший Фальстер с островом Зеландия, и создал плацдарм. Во второй половине дня 9–го командование XXXI корпуса приказало взять датский остров Борнхольм у южного побережья Швеции, что и было сделано на следующий день силами одного батальона.

Миссия группы 8, состоявшей из парохода «Ганзештадт Данциг» с пехотным батальоном на борту и эскорта в виде ледокола и двух патрульных катеров, была по преимуществу политической и психологической. Гитлер приказал высадить в Копенгагене «серьезные силы», чтобы подтолкнуть датское правительство к мирным переговорам. Фалькенхорст предполагал, что батальон пройдет по городу маршем под аккомпанемент духового оркестра, однако вместо этого Каупиш решил штурмовать цитадель, старую крепость над гаванью, и взять в плен расквартированный там гвардейский полк. 4 апреля майор, командовавший высадкой, прибыл в Копенгаген в штатской одежде, где изучил возможности высадки и осмотрел цитадель в сопровождении датского сержанта. 9 апреля высадка прошла без сучка и задоринки. Форт у входа в гавань осветил суда прожекторами, но не смог дать даже предупредительного выстрела, поскольку стволы его пушек были забиты смазкой. В 7.35 командир немецкой части доложил, что цитадель занята без сопротивления.


Карта 3


8 апреля в 23.00 посол фон Ренте – Финк получил инструкции от генерала Химера, который 7–го прибыл в Копенгаген в штатской одежде, сопровождаемый статс – секретарем из министерства иностранных дел. 8–го Химер передал XXXI корпусу, что гавань свободна ото льда, и подтвердил, что самым слабым местом цитадели является ее юго – восточный угол. Утром 9–го, через час после высадки, Химер получил возможность соединиться по телефону непосредственно со штаб – квартирой XXXI корпуса в Гамбурге и передать краткий отчет о взятии цитадели и ходе переговоров. Датское правительство капитулировало в 7.20, после того как Химер, пытавшийся ускорить ход заседания кабинета министров, велел Ренте – Финку сказать, что, если решение не будет принято немедленно, Копенгаген будет подвергнут бомбардировке. В тот же день Химер попросил аудиенции у короля, чтобы изложить свои требования и при необходимости предупредить его бегство из страны. В 10.00 начались переговоры о демобилизации датских вооруженных сил.

Глава 4

Операции в Южной и Центральной Норвегии

Кризис командования

На четвертый день операция «Везерюбунг» вступила в новую фазу. Противник принял контрмеры, изолировав полк в Нарвике; не требовалось быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что то же самое случится в Тронхейме и Бергене. План «Везерюбунг» не достиг своей главной пели – капитуляции норвежцев, которая позволила бы группе XXI взять под контроль линии внутренних коммуникаций, которые требовались для связи высадившихся частей. На стратегическом совещании в ставке фюрера, состоявшемся 13 апреля, было решено, что, даже если ситуация в Норвегии начнет развиваться неблагоприятно, исход все равно будет решаться не там; наступление на запад, которое начнется через восемь – десять дней, заставит союзников ослабить давление. Погода, по – прежнему холодная и дождливая, еще более усложняла проблему. Гитлер, впервые столкнувшийся с возможностью потерпеть поражение, ударился в панику.

Во второй половине дня 13 апреля, когда в Берлине еще не знали результатов последней атаки британских эсминцев, Гитлер приказал Дитлю защищать Нарвик любой пеной, но через день он пришел к выводу, что ситуация в Нарвике безнадежна. 14–го он поделился мыслью о том, что Нарвик удержать не удастся, с главнокомандующим сухопутными войсками генерал – полковником Вальтером фон Браухичем и, будучи «в истерическом состоянии», предложил приказать Дитлю покинуть Нарвик и отступить куда – нибудь на юг. Еще через день, когда ОКХ выразило протест против предполагавшегося оставления Нарвика, генерал Йодль, начальник оперативного штаба ОКВ, объяснил, что вопрос о полной эвакуации еще не решен, но, поскольку город Нарвик удержать нельзя, войскам придется отступить в горы.

Еще через два дня Гитлер настоял на том, чтобы дивизии Дитля либо приказали отступить в Швецию, либо вывезли с помощью авиации. Йодль сумел убедить его, что отступление в Швецию невозможно, а с помощью авиации удастся эвакуировать лишь часть войск, что приведет к потере большого количества самолетов и подорвет боевой дух тех, кто останется в Нарвике. Кроме того, у германских ВВС все равно нет транспортных самолетов дальнего радиуса действия, чтобы провести такую эвакуацию. Йодль также опроверг более раннее намерение Гитлера приказать Дитлю отступить на юг; он привел с собой профессора, специалиста по Норвегии, и тот доказал, что горы к югу от Нарвика непроходимы даже для горных стрелков.

Тем не менее во второй половине дня 17–го оперативный штаб ОКВ, с которым даже не проконсультировались предварительно, получил для последующей передачи по назначению подписанный Гитлером приказ, дававший Дитлю право отвести его дивизию в Швецию и подвергнуться интернированию. ОКХ боялось, что выполнение этого приказа подорвет моральный дух всей армии; чтобы помешать этому, Браухич передал сообщение Дитлю, в котором поздравил с производством в генерал – лейтенанты и выразил «убежденность» в том, что он «защитит Нарвик даже от численно превосходящего противника». Приказ Гитлера пролежал в ОКВ достаточно долго, чтобы Йодль получил возможность еще раз поговорить с фюрером. К вечеру он сумел убедить Гитлера подписать новый приказ, предписывающий Дитлю удерживать Нарвик как можно дольше, а потом отступать в глубь материка вдоль железной дороги. Возможность отступить на юг было решено изучить дополнительно.

Однако достижение более разумной и решительной позиции относительно Нарвика не стало концом кризиса; 19 апреля Йодль жаловался на постоянный хаос в высшем командовании Норвежской операцией. Геринг требовал более решительных акций в отношении местного населения и пытался создать впечатление, что в Норвегии широко распространились партизанская война и саботаж. Одновременно он выражал недовольство тем, что ВМФ сбросил бремя доставки войск на плечи люфтваффе. Назначение Тербовена на пост рейхе комиссара Норвегии вызвало опасения ОКВ, которое подозревало, что этот человек начнет вмешиваться в военные дела, и видело в его назначении сдвиг в сторону репрессий против гражданского населения. ОКВ, незаинтересованное в расширении масштаба военных действий против норвежцев, хотело избежать как активного, так и пассивного сопротивления.

Новым поводом для беспокойства стала высадка союзников в окрестностях Тронхейма. Британские начальники штабов, которые сначала обдумывали возможность прямой атаки на город (операция «Хаммер»), постепенно пришли к выводу, что менее рискованно окружить Тронхейм с севера и юга. 14 апреля британская морская пехота высадилась у Намсуса. Через два дня прибыла британская бригада, выделенная из состава сил, которым предстояло брать Нарвик, а 19–го сошли на берег три французских батальона. 18–го в Ондалснесе, к югу от Тронхейма, высадилась еще одна британская бригада, батальон морской пехоты которой прибыл днем раньше. 19–го в Ондалснесе и Намсусе у союзников оказалось в общей сложности 8000 штыков.

Угроза Тронхейму со стороны союзников снова вызвала у Гитлера истерику. 21 апреля недостаточно быстрые темпы наступления к северу от Осло заставили его отказаться от переброски в Норвегию 11–й мотострелковой бригады и заменить ее 2–й горнострелковой дивизией. Днем позже он предложил использовать лайнеры «Бремен» и «Европа» для перевозки дивизии в Тронхейм и неохотно уступил, когда Редер заявил, что для эскорта этих судов потребуется весь германский флот и что в результате можно потерять и транспорты, и боевые корабли. Спустя несколько дней ОКХ испытало новое разочарование, узнав, что лучшие сухопутные части собираются отвлечь от участия в кампании против Франции и направить их в Норвегию: Гитлер приказал готовить к переброске 1–ю горнострелковую дивизию. Однако, прежде чем это случилось, группа XXI сумела наладить сухопутное сообщение между Осло и Тронхеймом, и союзники начали эвакуацию.

Наступление к северу от Осло

Прорыв

Осло играл для немцев решающую роль в оккупации Норвегии. Когда город оказался в их руках, они получили безопасную базу, относительно надежные коммуникации с Германией и доступ к важнейшим маршрутам, связывавшим внутреннюю часть страны. Хотя в успехе никто не сомневался, однако высадка в Осло оказалась самой дорогостоящей и наименее успешной изо всех высадок десанта в Норвегии, что оказало сильное влияние на дальнейший ход кампании. Весь план «Везерюбунг» был построен на факторе внезапности, в результате использования которого немцы должны были полностью овладеть ситуацией, а норвежцы – совершенно растеряться. В Осло этого не случилось. Стремительный штурм, который должен был парализовать норвежское правительство и норвежский народ, не удался. У норвежцев появилось время подумать, а немцы сами оказались на какое – то время выбитыми из колеи. Они быстро оправились, но за это время молниеносная победа, на которую рассчитывали в Берлине, выскользнула из рук.

Вечером 9 апреля группа XXI имела в Осло семь рот пехоты и две роты парашютистов. Когда на следующее утро прибыли части 163–й дивизии и заработал «воздушный мост», группа XXI решила перебросить один батальон в Берген, а второй в Тронхейм по железной дороге, но было уже поздно. Возле Осло собрались мобилизованные, из которых были сформированы 1–я и 2–я норвежские дивизии. И норвежский народ, и норвежское правительство проявили больше решимости, чем ожидалось. Фалькенхорст, еще два дня ждавший прибытия 1–го и 2–го морского транспортного эшелонов, которые должны были доставить основные силы 163–й и 196–й дивизий, был вынужден действовать более осторожно, чем предусматривалось планом. Его первостепенной задачей стало создание надежного плацдарма в Осло и получение доступа к главным линиям внутреннего сообщения.

12 и 13 апреля группа XXI издала приказы о наступлении к югу от Осло, в сторону шведской границы, и ударами на север, северо – запад и запад от столицы овладеть железнодорожными линиями, связывавшими Осло с Тронхеймом, Бергеном и Кристиансанном. 196–я дивизия, которой был поручен сектор к востоку от Осло, должна была послать два батальона на юг, чтобы взять Фредрикстад, Сарпсборг и Халлен, полк (без батальона) – на восток, к Конгсвингеру, а оставшийся батальон – на север, в направлении Хамара. 163–я дивизия, действовавшая в Осло и к западу от него, должна была обеспечить порядок в городе, занять железнодорожный узел Хёнефосс на дороге в Берген и наступать вдоль железнодорожной линии Осло – Кристиансанн вплоть до Конгсберга. Чтобы не дать противнику возможности собраться, ударные силы были моторизованы, в основном за счет реквизированных средств транспорта. Характерной чертой Норвежской кампании стало то, что дивизии действовали не отдельными частями, а тактическими группами, сильно различавшимися по размеру и составу и почти ежедневно менявшими численность за счет подразделений из других частей или прибытия новых отрядов.


Карта 4


Наступление по всем направлениям проходило без помех. 13–го части 196–й дивизии взяли Фредрикстад и Сарпсборг, а 14–го заняли Халлен и стоящие вдоль границы форты в Трёгстаде, Мюсене и Греокере. За три дня в руках немцев оказалась вся юго – восточная оконечность Норвегии, через которую осуществлялось автомобильное и железнодорожное сообщение со Швецией. Были взяты в плен 1000 норвежских солдат, а 3000 их, включая командира 1–й норвежской дивизии, были вынуждены перейти шведскую границу. На востоке части продвинусь в сторону Конгсвингера, а на севере мотопехотные группы и горнострелковый батальон, передвигавшийся по железной дороге, через Эйдсволль добрались до южной оконечности озера Мьёса. 12–го части 163–й дивизии взяли Конгсберг и днем позже заставили сдаться 3–й норвежский пехотный полк; утром 14–го был взят Хёнефосс. В результате были захвачены все важные пункты в окрестностях Осло, после чего можно было расширить операции во внутренней части страны.

14 апреля части группы XXI вышли на позиции, где можно было нанести удар по устьям ущелий Эстердаль и Гудбрандсдаль, откуда открывался маршрут через горы в сторону Тронхейма. Южный вход в Эстердаль находится в Конгсвингере, а озеро Мьёса лежит в стороне от южного входа в Гудбрандсдаль. По Гудбрандсдалю проходят шоссе и железная дорога до Ондалснеса, связанного с Тронхеймом железнодорожной веткой, начинающейся в Домбосе. Для завершения завоевания части Норвегии, находящейся южнее Тронхейма, немцы должны были овладеть этими двумя ущельями. 13 апреля группа XXI начала формировать мобильные отряды для наступления: остатки (две роты) 40–го танкового батальона, 4–й, 13–й и 14–й мотопехотные пулеметные батальоны и мотопехотный батальон полка «Генерал Геринг».

Наступление к устьям ущелий привело немцев в районы, где только что назначенный норвежский главнокомандующий, генерал – майор Отто Руге, собирался дать им бой. Руге стал главнокомандующим 11 апреля, сменив на этом посту генерал – майора Кристиана Локе, ушедшего в отставку по возрасту. Это назначение как нельзя лучше характеризовало состояние норвежской армии. Несмотря на войну в Европе, продолжавшуюся уже шесть месяцев, и недавний конфликт в Финляндии, для усиления и модернизации норвежской армии было сделано очень мало. До самого дня высадки немцев и даже после него на норвежское общественное мнение сильно влияло, во – первых, убеждение в том, что сопротивление тщетно, а во – вторых, упрямая, почти фанатическая вера в принцип нейтралитета. Хотя последние кризисы (особенно финский) заставили кое – кого очнуться от спячки, однако норвежская армия была совершенно не готова к войне. У нее не было ни танков, ни противотанковых орудий, а военно – воздушные силы имели в общей сложности 41 боевой самолет. 9 апреля береговые форты в Осло, Кристиансанне, Бергене и Тронхейме были укомплектованы всего на одну треть штатной численности. Единственное увеличение численности норвежской армии было произведено лишь на дальнем севере страны. В Нарвике и к северу от него была дислоцирована 6–я норвежская дивизия численностью в 7100 штыков. Большинство солдат находились в зоне вдоль финской границы, севернее Тромсё. Общая численность пяти остальных дивизий составляла 8220 штыков. Кроме того, в ВВС служило 950 человек, в ПВО – 1800 и в вооруженной охране – еще 300. Когда началась мобилизация, многие армейские склады, а также ключевые центры телефонной и телеграфной связи уже были в руках немцев.

Когда утром 11 апреля генерал Руге прибыл в ставку главного командования (в тот момент находившуюся в Рена – Аамоте, Эстердаль), в его распоряжении была только одна боеспособная часть – вновь мобилизованная 2–я дивизия, собравшаяся к северу от Осло. Немцы уже захватили военные склады, находившиеся вблизи Осло, и бомбили те из них, про существование которых узнавали. У дивизии почти не было артиллерии, а мобилизации мешали плохое состояние связи и противоречивые приказы, приходившие из захваченной немцами столицы. Руге понимал, что ни о наступлении, ни даже о стойкой обороне не может быть и речи, но надеялся на быстрое прибытие союзников и эффективную помощь с их стороны. Кроме того, он понимал, что лучшим местом для контропераций союзников является Тронхейм, и поэтому решил не вступать с немцами в открытый бой, а попытаться замедлить продвижение немцев на север, чтобы дать союзникам время провести операцию против Тронхейма и получить доступ к маршрутам, с помощью которых удастся отвоевать Южную Норвегию. 2–я дивизия должна была держать оборону на фронте, растянутом от южной оконечности Рандсфьорда (Хёнефосс) до устья ущелья Эстердаль.

14 апреля ОКБ, встревоженное сообщением ВВС о том, что в гавань Ондалснеса прибыли британские эсминцы, приказало группе XXI ускорить наступление, использовав все имеющиеся в ее распоряжении средства, чтобы овладеть железной дорогой Осло – Хамар – Домбос вплоть до Ондалснеса, а затем до Тронхейма. Гитлер лично приказал отрядам парашютистов немедленно приготовиться к захвату железнодорожного узла Домбос. В тот же день X воздушный корпус доставил к Домбосу роту парашютистов, и только потому, что Геринг, недовольный нагрузкой, выпавшей на долю люфтваффе во время Норвежской кампании в Норвегии, отказался выделять на операцию дополнительные части. Через пять дней рота, окруженная на территории противника, была вынуждена сдаться. Группа XXI, все еще пытавшаяся найти быстрое решение, запланировала на 16 апреля вторую воздушно – десантную операцию. Ее целью был обход норвежской линии обороны в районе Рандсфьорд – озеро Мьёса. Пехотный батальон и рота парашютистов должны были высадиться на покрытую льдом северную оконечность озера Мьёса, взять Лиллехаммер и наступать на Домбос вдоль ущелья Гудбрандсдаль. Эту операцию пришлось отменить, поскольку ВВС сослались на «технические трудности».

Одновременно с последними попытками обеспечить быстрый прорыв к Тронхейму группа XXI начала готовить силы для наступления на север. Уже 14 апреля 196–я дивизия направила одну колонну на восток, к Конгсвингеру, а вторую – к южной оконечности озера Мьёса. В тот же день мотопехотный батальон 163–й дивизии начал вести разведку на севере, между Рандсфьордом и озером Мьёса. Когда у Стрюкена батальон вступил в ожесточенный бой с норвежцами, соорудившими баррикаду из поваленных деревьев, ему на помощь пришел только что прибывший полк 181–й дивизии.

15 апреля 163–я дивизия прекратила продвижение к Бергену вдоль железной дороги и начала пробиваться на север, в район между озерами Спериллен и Мьёса. Были сформированы три колонны: правофланговый полк наступал от Стрюкена на Йёвик, два батальона в центре продвигались от Хёнефосса вдоль восточного берега Рандсфьорда к Флубергу, а два батальона на левом фланге двигались вдоль восточного берега озера Спериллен на Багн. Центральные батальоны имели роту легких танков, а батальоны на левом фланге – два танка. Все имевшиеся в распоряжении танки и мотопехотные части направлялись на север, где они оказали неоценимую помощь, поскольку у норвежцев не было ни своих танков, ни противотанковых орудий. 16–го правофланговая колонна 163–й дивизии достигла Бьёргесетера, центральная добралась до южной оконечности Рандсфьорда, а левофланговая – почти до Скагнеса у северной оконечности озера Спериллен.

В секторе 196–й дивизии наступление также развивалось сразу по трем направлениям. Два батальона, взявшие 16–го Конгсвингер, открыли путь на Эстердаль и перекрыли железную дорогу на Швецию. Две колонны, по батальону в каждой, наступали вдоль восточного и западного берега озера Мьёса. Западная колонна достигла Тотенвика, но восточная встретила ожесточенное сопротивление у Страндлёкки и остановилась.

Упорное сопротивление ожидало немцев на всем фронте от южной оконечности озера Мьёса до Конгсвингера, где проходила линия обороны 2–й норвежской дивизии. Местность становилась гористой, а глубокий снег позволял двигаться только по дорогам. В Осло была весна, но в горах, удаленных от побережья, зима должна могла продолжаться еще месяц и более.

16 апреля группа XXI, оценив численность норвежцев в 15 000 штыков, приказала всем группам продолжать наступление на север и сконцентрировать силы на Лилле – хаммере, находящемся у устья ущелья Гудбрандсдаль. Исключение было сделано лишь для эстердальских батальонов, двигавшихся по направлению к Эльверуму. 163–я дивизия, которая в тот момент насчитывала четыре полка (два собственных и по одному переданному 69–й и 181–й дивизиями), получила дополнительное задание – обеспечить порядок в областях, расположенных к юго – востоку и юго – западу от Осло. 17–го ОКЛ выделило одну группу бомбардировщиков для поддержки наступления группы XXI на север. Большинство самолетов продолжали действовать с немецких баз, но эскадрилья, находившаяся в распоряжении группы XXI в Осло, по крайней мере частично решала проблемы, возникавшие из – за раздельного командования ВВС.

В секторе 196–й дивизии на помощь батальону, наступавшему на левом фланге вдоль западного берега озера Мьёса, пришел мотопехотный батальон из Стрюкена, ранее переданный под командование 163–й дивизии. Чтобы преодолеть сопротивление норвежцев у Страндлёкки, батальон, присланный из Осло, 17–го пересек по тающему льду замерзшее озеро Мьёса с запада на восток и атаковал оборонявшихся с тыла. Норвежские части были вынуждены поспешно отступить, после чего немцы, преодолевая завалы и разрушенные мосты, вечером 18–го сумели взять Хамар, откуда батальон направился к устью Эстердаля и взял Эльверум, где 20–го соединился с частями, пришедшими из Конгсвингера. После этого численность войск, сосредоточенных у устья Эстердаля, достигла полного полка. Два батальона, оставшиеся в Хамаре (дополнительный батальон был прислан 18–го), пополнились мотопехотным пулеметным батальоном. Полк, действовавший на эстердальском направлении, южнее Рена – Аамота встретил сильное сопротивление, но все же взял этот город 21–го. Части, продвигавшиеся на север от Хамара, 19–го достигли Муэльва, но на два дня остановились, штурмуя сильно укрепленные позиции у Лундехёгды (господствующей высоты к северу от Муэльва). Здесь в дело впервые включились британские войска, но они не смогли повлиять на исход боя. Вечером 21–го мотопехотный пулеметный батальон совершил дерзкий бросок и овладел Лиллехаммером.

В секторе 163–й дивизии два батальона (к которым 18–го присоединился третий), наступавшие вдоль западного берега озера Мьёса, 21–го взяли Йёвик и в тот же день соединились там с полком, который наступал на город через Стрюкен, Брандбу и Эйну. Колонна, действовавшая на восточном берегу Рандсфьорда, 19–го добралась до Флуберга, 20–го свернула на восток, к Йёвику, и в окрестностях Вардала соединилась с частями, вышедшими из Йёвика и решившими обойти с фланга противника, который занимал господствующие высоты в Браадстаде. 19–го батальоны на крайнем левом фланге вышли к Багну, но встретили сильное сопротивление и, опасаясь угрозы с тыла и флангов, не смогли повернуть на восток, к Флубергу, как было предусмотрено приказом. Поэтому им пришлось отступить, оставив заслон в Несе, и добираться до Флуберга через Хёнефосс и восточный берег Рандсфьорда.

Боевые действия в горах Норвегии заставили немцев выработать единую тактику, вызванную рельефом местности и погодой. Глубокий снег и крутые склоны ущелий ограничивали движение по дорогам. Пользуясь этими преимуществами, норвежцы строили оборону на завалах и баррикадах и вели фланговый огонь с господствующих высот. Ответ немцев, оказавшийся очень эффективным, заключался в усилении передней части маршевой пехотной колонны: первыми двигались один – два танка, два грузовика с саперами и техникой, рота тяжеловооруженной пехоты, предназначенная для штурма баррикад, взвод артиллерии, сменная рота, сменные саперы и сменная артиллерия. Пока завалы обстреливались беглым фронтальным огнем, лыжные отряды пытались обойти оборонявшихся с флангов. Для сильно укрепленных позиций использовались небольшие штурмовые отряды, старавшиеся прорвать укрепления в нескольких местах под прикрытием плотного огня.

К Тронхейму

После взятия Лиллехаммера и Рена – Аамота группа XXI завершила захват региона Осло, центрального в Норвегии, но ее наступающие части все еще находились в 320 километрах от Тронхейма, а ущелья Гудбрандсдаль и Эстердаль нуждались в защите. В Гудбрандсдале приходилось учитывать недавнее прибытие британских частей. 148–я британская бригада, высадившаяся в Ондалснесе 18 апреля, собиралась начать штурм Тронхейма, но скорость, с которой немецкие части приближались к Гудбрандсдалю, заставила британцев повернуть на помощь к норвежцам. Через пять дней прибыла 15–я бригада и также направилась в Гудбрандсдаль, после чего число британцев в Гудбрандсдале составило от 5000 до 6000 штыков. Появление британцев встревожило Гитлера, но у этих частей с самого начала возникли трудности, главной из которых было отсутствие удовлетворительной базы. Ондалснес представлял собой маленький рыболовецкий порт, и большие суда приходили сюда только летом, в туристский сезон. Возможности пристани не были рассчитаны на тяжелое армейское вооружение; к тому же Ондалснес находился в пределах радиуса действия германских ВВС.

21 апреля Гитлер определил создание сухопутной связи между Осло и Тронхеймом как главную задачу группы XXI. Операции против Ондалснеса были на время отложены. В тот же день группа XXI начала готовиться к новой фазе операции. Она отозвала с севера 163–ю дивизию и направила ее на запад, через Багн к Согне – фьорду, чтобы защитить свой левый фланг. Полк 181–й дивизии, приданный 163–й дивизии, должен был продолжать наступление вдоль западного берега озера Мьёса, а после достижения северной оконечности озера перейти под командование 196–й дивизии. Усиленная 196–я дивизия должна была повести наступление на Тронхейм двумя колоннами, одной из которых надлежало двигаться через Гудбрандсдаль, а второй – через Эстердаль.

22 апреля части 196–й дивизии вышли из Лиллехаммера в сторону Гудбрандсдаля, обойдя Бальбергкамп (высоту, господствовавшую над входом в ущелье) и заставив оборонявшие его британские и норвежские части поспешно отступить. В течение дня британцы и норвежцы попытались закрепиться в Треттене, где ущелье изгибается и сужается, образуя теснину, но солдаты были уже слишком измотаны, а британские противотанковые ружья оказались бессильными против брони немецких танков, которые прорывались через позиции оборонявшихся вдоль дороги и отрезали их передовые отряды. Для британской 148–й бригады оборона Треттена стала настоящей катастрофой. Ее значительная часть, в том числе командир батальона и другие офицеры, была взята в плен. В конце дня остатки бригады, стремительно отступавшие 72 километра, нашли убежище в одном из ответвлений Гудбрандсдаля. В полночь 24 апреля германские части вошли в Винстру, расположенную на полпути между Лиллехаммером и Домбосом.

Победа у Треттена и быстрые темпы продвижения по Гудбрандсдалю позволили группе XXI отказаться от концентрации всех сил на тронхеймском направлении. 24 апреля 196–й дивизии было приказано продолжить наступление через Домбос на Ондалснес и завершить разгром британских частей. Отряды, находившиеся в ущелье Эстердаль, должны были усилить темпы продвижения к Тронхейму. Нельзя было позволить противнику прийти в себя и дать ему возможность создать новые оборонительные позиции. С этой целью были созданы тактические группировки, названные по именам их командиров. Группа Пелленгара (генерал – лейтенант Рихард Пелленгар командовал 196–й дивизией) действовала в Гудбрандсдале, а группа Фишера (полковник Герман Фишер командовал 340–м пехотным полком) – в Эстердале. Группа Фишера, переданная в непосредственное подчинение группе XXI, состояла (на 23 апреля) из трех пехотных батальонов, двух артиллерийских батальонов, одного саперного батальона, двух мотопехотных рот из полка «Генерал Геринг», одной мотопехотной пулеметной роты и двух танковых взводов. В группу Пелленгара (на 26 апреля) входили семь пехотных батальонов, мотопехотный пулеметный батальон (без одной роты), два батальона артиллерии, рота саперов и танковый взвод.

22 апреля у южной оконечности Гудбрандсдаля к группе Пелленгара, только что взявшей Браастад на западном берегу озера Мьёса, присоединился полк 163–й дивизии. 24–го два батальона, попав у Фоберга под огонь артиллерии, переправились по замерзшей северной оконечности озера Мьёса в Лиллехаммер; тем временем один батальон подошел к Гаусдалу, заставил отступить защищавшие ущелье норвежские части, и на следующий день вошел в Гудбрандсдаль у Треттена. Несколько дней спустя 163–я дивизия направила батальон из Вингнеса на север, в Гаусдал, а группа Пелленгара направила отряд, в который входили танки и мотоциклисты, к юго – западу от Треттена. Объединив усилия, они окружили норвежскую часть, защищавшую Гаусдал, и 29 апреля заставили сдаться 250 офицеров и 3500 солдат 2–й норвежской дивизии.

23 апреля в Рена – Аамоте (ущелье Эстердаль) группа Фишера получила вновь прибывший танк, добавила к нему мотопехоту и создала моторизованный штурмовой отряд. Пока основные силы из – за уничтоженных мостов были вынуждены оставаться в Рена – Аамоте, моторизованный отряд, двигавшийся вдоль восточного и западного берегов озера Стур, 24–го достиг северной оконечности озера. Пока главные силы группы Фишера следовали за ними по восточному берегу озера, моторизованный отряд всю ночь продолжал следовать на север и на следующее утро достиг Тюнсета, после чего выслал небольшую разведывательную группу на восток, вдоль железнодорожной ветки, которая вела к Рёросу. Часть отряда осталась в Тюнсете, а часть продолжила движение к Квикне, куда и прибыла в тот же день. Тем временем главные силы прибыли в Рендал.

Утром 25 апреля группа Пелленгара, вышедшая из Винстры, встретила сильное сопротивление в Кваме. Там, за резким поворотом ущелья, занял сильные позиции вновь прибывший батальон британской 15–й бригады, имевший противотанковые орудия, способные пробить германскую броню. Но на этот раз группа Пелленгара была намного более многочисленной и за исключением артиллерийского батальона, задержавшегося в Гаусдале, занимала все пространство от Квама до Рингебу. Бой у Квама продолжался до вечера 26–го, когда германская пехота атаковала и попыталась обойти британский левый фланг, предварительно подвергнув его артиллерийскому обстрелу и бомбежке с воздуха. Ночью британцы отступили, оставив в 5 километрах позади батальон, прикрывавший дефиле у Хьёрема; тем временем у Отты спешно готовились новые позиции. Британцы продержались у Хьёрема весь следующий день и отошли только ночью.

Утром 28–го германские отряды натолкнулись в Отте на британский батальон, который занял выгодную позицию, защищенную с флангов крутыми склонами ущелья. Атаки немецкой пехоты, поддержанной танками, артиллерией и самолетами, а также попытки обойти британские позиции с флангов продолжались весь день, но оказались безуспешными. Тем временем британцам было приказано оставить плацдарм в Ондалснесе, и, когда на следующее утро германские войска вошли в Отту, город оказался покинутым.

Решение британцев об эвакуации было вызвано состоявшейся 26–го немецкой бомбежкой Ондалснеса и вспомогательного порта Молде, которая сделала оба порта практически бесполезными. 28–го британский батальон занял позиции южнее Домбоса с целью удержать город и дать возможность частям, удерживавшим Отту, отступить к Ондалснесу. Весь день 30–го числа до самой ночи он сдерживал атаки немецкой пехоты, наступавшей без танков и артиллерии, которые отстали из – за уничтоженного моста. В полночь британцы оставили Домбос, уехав в Ондалснес на поезде. В 23.30 30–го числа военно – морские силы начали эвакуацию Ондалснеса, который с 26 апреля подвергался сильным воздушным бомбардировкам. Эвакуация была закончена рано утром 2 мая. Тем временем группа Пелленгара перевезла тыловые части из Отты в Домбос на поезде, но разрушенные железнодорожные и шоссейные мосты к западу от Домбоса заставили передовые отряды добираться до Ондалснеса пешком. Первые германские части вошли в Ондалснес во второй половине дня 2 мая.

27 апреля моторизованный штурмовой отряд группы Фишера в Эстердале встретил ожесточенное сопротивление у Новердалена. После того как позиции норвежцев были подвергнуты сильной бомбардировке, вечером немцы заняли город. В течение следующего дня главные силы подошли к Тюнсету и Тюльдалю и выслали небольшие фланговые группы к Рёросу и Баккену. На следующее утро моторизованный авангард вошел в Ульсберг и свернул на север, к Беркоку, где еще до полудня 30–го встретился с передовыми частями 181–й дивизии, двигавшимися на юг из Тронхейма. Так была налажена сухопутная связь между Осло и Тронхеймом. С 1 мая контакт между группами Пелленгара и Фишера можно было поддерживать, пользуясь неповрежденной железнодорожной веткой, шедшей на юг от Ульсберга через Оппдал до Домбоса. Из Оппдала на запад был послан отряд, 2 мая достигший побережья в районе Сунндальсёры. 3 мая сдались остатки норвежской 2–й дивизии (123 офицера и 2500 солдат), окруженные между Сунндальсёрой и Ондалснесом, в заснеженном Довре – Фьелле.

Операции в Тронхейме

10 апреля морской десант взял Тронхейм, без боя захватив батареи у входа во фьорд и аэродром в Ваернесе, в 32 километрах к востоку от города.

Мобилизация норвежской 5–й бригады была практически сорвана захватом армейского склада и большинства артиллерии во время взятия Тронхейма. Уже 11–го числа аэродром смог принимать транспортные самолеты и бомбардировщики, и на следующий день здесь приземлились семь пикирующих бомбардировщиков. 13–го был доставлен по воздуху пехотный батальон, а на следующий день прибыл пароход «Леванте» из состава экспортного эшелона, доставивший зенитные орудия, 100–миллиметровые пушки, боеприпасы и авиационный керосин, что сильно улучшило ситуацию со снабжением.

Тронхейм считался вторым по значению политическим центром страны (после Осло). Будучи конечной станцией железных дорог, связывавших его с Осло и Швецией, город имел стратегически важное значение для контроля над Центральной и Северной Норвегией. Для немцев была особенно важна его воздушная связь с Нарвиком. Для союзников Тронхейм также был самой многообещающей целью после Нарвика, поскольку отсюда можно было нанести контрудар. Поэтому первостепенной задачей немцев стала защита от атаки с моря. С этой целью они приставили прислугу к захваченным береговым орудиям и сосредоточили основную часть высадившихся войск вблизи города.

Перспектива высадки союзников в Намсусе и Ондалснесе представляла для немцев серьезную опасность. 14 апреля, когда воздушная разведка ошибочно доложила о высадке британцев в Ондалснесе, ОКВ сообщило группе XXI, что важнейшей задачей последней является создание плацдарма в Тронхейме и недопущение высадки британского десанта. Гитлер «решительно приказал», чтобы тронхеймской группе прислали подкрепление по воздуху, и велел ВМФ перенести центр тяжести операций подводных лодок в район напротив, а также южнее и севернее Тронхейма. Приказы ОКВ и группы XXI возлагали на тронхеймскую группу двоякую задачу: взять Стейнхьер и захватить железную дорогу, идущую из Тронхейма на восток, к шведской границе. Стейнхьер, лежащий в 80 километрах к северу от Тронхейма и находящийся на 10–километровом перешейке между Бейтстад – фьордом и озером Снаасен, перекрывает доступ к Тронхейму с севера. Железная дорога была важной целью, поскольку немцы в то время считали, что они могут получить разрешение пользоваться шведскими железными дорогами для перевозки военных грузов. По мере увеличения воинского контингента следовало продолжить наступление на север, в направлении Гронга и Намсуса. 196–ю дивизию, которая должна была участвовать в наступлении на север от Осло, сменили штаб и части 181–й дивизии (в конечном счете два полка), доставлявшиеся в Тронхейм по воздуху из Осло.

Поскольку из – за постоянной нелетной погоды воздушные транспортные операции приходилось откладывать, тронхеймская группа сначала решила предпринять ограниченное наступление вдоль железной дороги, ведущей в Швецию, и использовать для этой цели прибывший батальон. Наступление началось 15–го при поддержке авиации и импровизированного бронепоезда. К вечеру следующего дня вся железная дорога вплоть до границы оказалась в руках немцев. Маленький, но упорно защищавшийся форт в Хетре взять не смогли, и он держался вплоть до 5 мая.


Карта 5


Тем временем в Намсусе, находящемся в 203 километрах к северу от Тронхейма, высадились союзники. 14 апреля два крейсера высадили на берег десант в составе примерно 350 моряков и морских пехотинцев;

16– го за ними последовали британская 146–я бригада, а 19–го – французская 5–я полубригада альпийских стрелков. Общая численность союзников приближалась к 6000 штыков, а численность норвежских частей, дислоцированных в этом районе, по оценкам немцев, составляла еще 6000. 21 апреля этим силам противостояло 4000 немцев, а 30 апреля – уже 9500. Части союзников, быстро расширявшие занятый ими плацдарм,

17– го достигли Гронга (железнодорожного узла к востоку от Намсуса) и Стейнхьера, но не сделали попытки развить наступление на юг.

18 и 21 апреля Гитлер определил перекрытие Стейнхьерского перешейка как главную цель тронхеймской группы и приказал группе XXI и люфтваффе как можно скорее доставить в Тронхейм подкрепления. Во второй половине дня 20–го командование тронхеймской группой было поручено генерал – майору Курту Войташу, командиру 181–й дивизии. На следующее утро Войташ приказал начать наступление на Стейнхьер. В тот момент общая численность немецких войск в Тронхейме составляла пять с половиной пехотных батальонов, две неполные батареи горной артиллерии и саперную роту. О том, что британцы заняли Стейнхьер, Войташ еще не знал.

Утром 21–го части батальона горных стрелков высадились с эсминца в Киркнесвааге, в 24 километрах южнее Стейнхьера. Торпедный катер высадил роту пехоты севернее Вердальсёры, в задачу которой входил захват шоссейного и железнодорожного мостов. Тем временем вторая рота с батареей горной артиллерии выехала из Тронхейма на поезде и направилась на север. Через три часа после сражения за каждый дом, осложнявшегося метелью, немцы заняли город. Железнодорожный мост был взорван, но шоссейный уцелел.

Главная оборонительная позиция британцев была создана в Висте, в шести с половиной километрах к югу от Стейнхьера. Батальон немцев наступал на этот город вдоль берега Бейтстад – фьорда; еще одна рота продвигалась по дороге, идущей к северу от Вердальсёры. Утром 21–го передовые части батальона, шедшего из Киркнесваага, достигли Виста, но главные силы, передвигавшиеся на реквизированных средствах транспорта, прибыли туда только к ночи. И Вист, и Стейнхьер были подвергнуты воздушной бомбардировке. На главном направлении немцы добрались почти до Спарбу, расположенного на полпути между Вердальсёрой и Вистом, и к концу дня британцы решили отступить на север, за Стейнхьер. На следующий день, после боя за Вист и Спарбу, они отвели части за Стейнхьер. К вечеру 24–го тронхеймская группа полностью овладела перешейком от Стейнхьера до Суннана.

Конец ознакомительного фрагмента.