Глава 6
Поход к айвам
Как водится, когда хочется что-то сделать, есть время и желание работать за десятерых, дела не думают торопиться, а вот стоит немного расслабиться, решить, что пора отдохнуть после войны и перед дальним походом, как накатывает огромная лавина срочных, неотложных, не требующих отлагательств дел. Так произошло и на этот раз. Впервые за пять лет я получил возможность сделать качественный рывок вперед.
Во-первых, программа по внедрению жаток выходила на полную мощность: несмотря на военные действия, при помощи жаток был собран рекордный урожай зерна, львиная доля которого принадлежала мне. Небольшие обозы уже свозили первую пшеницу в огромные хранилища, построенные в бывших владениях Черного барона. Часть зерна перерабатывали на муку, для этого были построены современные по меркам этого мира мельницы на водяных колесах. Готовую муку паковали в деревянные бочки, их планировалось доставить к оркам, у которых постоянным спросом пользовалась не только мука, но и пустые деревянные бочки, а для айвов готовили муку в мешках. Зерновое дело должно было стать одной из опор будущей торговой империи. В этом мире самыми богатыми пока были те, кто контролировал землю и производство пищевых продуктов. Зерно было самым перспективным, так сказать, промышленным продуктом.
Во-вторых, мы получили огромную сумму денег от выручки трофеев, почти шестьдесят тысяч золотом. С учетом раньше сделанных сбережений можно было приниматься и за другие проекты. Одним из них было восстановление «Цецилии» – дирижабля императора Тина. Я нашел резину, точнее говоря, природный каучук. Более того, тщательно штудируя все воспоминания Виктора, которые смог запомнить или записать на бумаге, нашел способ сделать из каучука, так сильно зависящего от температуры, нечто похожее на резину. Добавка серы и нагревание сделали этот материал более прочным, каучук перестал таять летом и твердеть зимой. Через Фируз получили несколько караванов из южных королевств человеческого анклава, в этом же богатейшем королевстве юга купили рулоны тончайшего плотного и легкого шелка. То есть появилась возможность восстановить оболочку воздушного судна. Испытания силовой установки дирижабля показали, что ряд функций артефакта Тина недоступен из-за разрушившихся клениевых каналов. Слитки этого металла, взятые в доме менялы, почти полностью ушли на починку «Цецилии».
В секрет корабля были посвящены только Рэнди, Огл, Фатти и Абак, воины которого продолжали с завидной регулярностью очищать Пустошь от артефактов Империи и полезных частей тел измененных. Все работы по дирижаблю велись в баронстве, но монтаж и доставку приходилось делать своими немногочисленными руками. Потому проект шел медленно. Однако теперь, получив все необходимые составляющие, мы смогли опробовать древний корабль. Первый полет, точнее говоря, просто подъем воздушного судна в воздух оставил неизгладимые впечатления. Теперь нужно было подобрать команду из верных, неболтливых людей, довооружить дирижабль и попробовать полетать над Пустошью. Если гарпиям не удастся причинить нам вред, можно будет использовать судно.
Несмотря на необходимость сохранять в секрете такую находку, была масса идей, как извлечь прибыли, не показывая «Цецилию» разумным. На базе Тина я с друзьями построил небольшой дом, сделал запасы пищи и воды, а Огл должен был подобрать будущую команду дирижабля к нашему возвращению из похода. Покой этого места по-прежнему охраняли акрамы.
Третьим крупным проектом было начало производства сахара. В жарких странах за Фирузом давно знали тростник, сок которого, если варить, становился похожим на мед. Но сахара из мира Виктора здесь не знали. В то же время в мире Виктора этот сладкий песок одно время был источником могущества и богатства целого ряда стран и даже империй. Вначале товар для богатых, потом незаменимый продукт для всех, сахар был не только подсластителем, но и консервантом фруктов и ягод, а также незаменимым ингредиентом многих видов сластей. Открытие этого продукта могло принести огромные прибыли.
Получив опытную партию, я год назад опробовал технологию производства сахара. Пока не совсем совершенная, она обещала вполне приличные результаты мануфактурного производства. Теперь нужно было решить вопрос с землей, посадками тростника, строительством мануфактуры на юге. Деньги на это появились благодаря походу, но оставался нерешенным вопрос – как сохранить результаты труда? Жадные царьки южных народов и хваткие конкуренты из Риттена либо отнимут, либо просто украдут секреты производства сахара. Провести разведку, понять, сколько денег нужно для проекта и прочее, должен будет Рэнди. Помимо этого Рэнди также повезет зерно, жатки старого образца и инструменты на юг, а назад попробует привезти сухофрукты для айвов и орков, чай, шелк, слоновую кость и каучук, из которого планировалось производить непромокаемые плащи, калоши, бутылки и многое другое.
Помимо этого в ближайшие два-три года Фатти планировал забрать на себя огромные заказы по производству железа. На Весновке ввели несколько гигантских молотов на водяном ходу. Количество плавилен увеличилось до двух десятков. Всему этому способствовал разгром орками Штира: риттенские купцы имели деньги, чтобы отстроить печи заново, но все это требовало времени, так как где-то нужно было просто восстановить разрушенные машины, а где-то орки разгромили все до основания. Так что пока плавильни и кузни Штира не выйдут на полную мощность, у Фатти имелась прекрасная возможность отвоевать свою долю рынка. Более того, Фатти по наброскам из мира Виктора пробовал идею штамповки. Топоры, пилы, части доспехов, плуги, косы и серпы получались гораздо дешевле, правда, качество изделий оставляло желать лучшего, но цена и количество…
Война, а точнее говоря, скорость получения информации, которая просто отсутствовала или запаздывала на месяцы, подтолкнули к идее, давно известной в мире Виктора. Связь. Только реализовали ее по-нашему. В тавернах, принадлежащих нам с незапамятных времен, разместили слабеньких магов, которых не брали в Академию. В основном простолюдины, люди эти зарабатывали тяжелым трудом и не видели никаких преимуществ от своего дара, но мне это было на руку: вчерашние крестьяне стоили очень дешево. А вот зарабатывали они огромные деньги. Амулеты связи, имеющие небольшой радиус действия, теперь располагались на всех путях от Балха до Тира, Клонеля, Ларога, Датлена, Фируза и Судаха. Где-то таверны принадлежали нам, где-то мы покупали домик в деревне или снимали комнату на постоялом дворе. Слабенькие маги должны были лишь круглосуточно сидеть у амулета и передавать по цепочке информацию. Но соль идеи заключалась не только в цепочке магов, но и в чем-то, напоминающем азбуку Морзе. Все-таки для передачи нормальной речи магов пришлось бы размещать слишком близко друг от друга, тогда польза от такой связи сделалась бы минимальной и съедалась бы содержанием огромной армии псевдомагов. Но простые сигналы вроде сигналов азбуки Морзе передавались на гораздо большие расстояния. Конечно, Виктор не знал знаков этой древней для него технологии, но зная принцип, мы разработали на базе общепринятого алфавита свою систему и с успехом стали ею пользоваться. В пунктах приема в столицах и городках наши люди принимали кучу сообщений и передавали их адресатам. Услуга стоила немалых денег, но от желающих не было отбоя. Помимо этого организовали курьерскую службу, которая доставляла особо важные сообщения от приемника прямо до адресата. На основных наших базах – тавернах – появились сменные лошади, что ускорило продвижение курьеров, срочных посылок и прочего. Эта услуга также быстро стала очень популярной.
Через купленных Оглом чиновников, сборщиков налогов, таможенников, стряпчих и приказчиков крупных купцов информация о новом виде связи распространилась со скоростью света. Гильдии, чтобы передать срочное, но секретное сообщение, стали придумывать различные коды, военные передавали свои секреты, зашифрованные абракадаброй. Но коды эти были примитивны и основаны лишь на алфавите, так что с математическим аппаратом Виктора можно было со временем расшифровать и эти сообщения, но и без того мы получали в потенциале огромную базу знаний. Уже сейчас, зная цены на тот или иной товар или ориентируясь на сообщения вроде «Западники завезли кучу макрели…», «Нет топоров…», «Кто-то выкупил всю шерсть…» и тому подобное, наши торговые караваны вовремя брали или продавали товар.
Ну и последний проект – северный поход. Перед дальней дорогой Абак, мой тесть, вручил мне несколько кожаных треугольников. Небольшие по размеру, украшенные различными знаками, на кожаных шнурках особой вязки. На мой вопросительный взгляд отец Алии объяснил, что это знаки дружбы с различными племенами айвов. Они не обеспечивали безопасности предъявившему знак, но, если вручить амулеты при общем собрании людей, главы родов будут вынуждены оказать радушный прием и сохранять мир, правда, это никак не может уберечь от яда или кинжала. Но как минимум хотя бы дает защиту от прямого нападения. А на вероломство, несмотря на плохую репутацию кочевников, пойдет не каждый степняк.
В походе было достаточно охраны. Полсотни каракуртов, семь десятков моих бойцов, пять десятков гвардейцев Клонеля плюс сотня возчиков. Помимо этого, сотня аквитанов и такое же число орков. Пленным вернули оружие и доспехи, так что по крайней мере в одну сторону караван идет с почти четырьмя сотнями бойцов, и навряд ли у кого-то из степняков возникнет желание напасть на нас. Тем более что мы шли как послы и торговцы, причем проводники-каракурты заранее запаслись различными разрешающими знаками и свитками. Каракурты были хороши тем, что не участвовали в постоянных междоусобных склоках, видимо, в силу своей специализации, а потому мы не опасались оказаться в каком-нибудь враждебном проводникам лагере кочевников. Все айвы были для нас опасны в равной степени: из-за постоянных разборок и дележки пастбищ было очень трудно понять, кому на данный момент принадлежит территория, так что нейтралитет каракуртов был нам на руку. Конечно, это исключало какие-то особо дружеские контакты, но и явных врагов нам не прибавляло.
Первые недели пути прошли без особых происшествий, караван шел по хорошо знакомым землям. Обозники до этого уже не раз привозили зерно или металлический инструмент в окрестные племена, меняя их на шкуры, мясо, имперские доспехи и драгоценные вытяжки. Но мы с Лиангом, который по обыкновению возглавил магов похода, всегда держались начеку – каждую стоянку обустраивали как военный лагерь, и однажды такая предосторожность спасла наши жизни.
Стараясь посетить как можно больше племен, караван проделывал зигзаги, выписывал петли и порой достаточно сильно отклонялся от основного курса. Так мы забрели почти на границу Пустоши, пытаясь, встретиться с вождем влиятельного племени, который откочевал поближе к этим местам. Скорее всего племя нашло какой-то малоразрушенный населенный пункт Империи, какие тут еще встречались, и, видимо, добыча была огромной, так как вождь племени рисковал жизнями десятков своих воинов. Основной товар айвов – артефакты Империи, доспехи, оружие. И именно это племя поставляло невероятно много предметов, притом отлично сохранившихся. Подозреваю, что айвы грабят какой-то стратегический склад, где многое хранится изначально в законсервированном виде. На это указывали и почти не поврежденные доспехи имперских пехотинцев со следами смазки, которой обрабатывали сталь, прежде чем отправить ее на склад. Оружие не было клениевым, но хорошая сталь, имперское качество ставили его на порядок выше, чем современные изделия. Поэтому мне было важно не упустить такого партнера, а наше предложение должно было быть лучше, чем у торговцев Ларога. Встреча прошла более чем хорошо, мы предъявили один из амулетов Абака и обменялись заверениями в дружбе, после чего провели первый обмен. Но, задержавшись после торгов, ушли не так далеко от края, чтобы чувствовать себя в полной безопасности.
Они напали ночью, именно тогда, когда выставленная охрана начала понемногу клевать носом, а остальные воины спали глубоким сном. Перерезав дозорных, стая псов Хаоса ворвалась внутрь лагеря. Наша импровизированная стена из телег и колья снаружи задержали гончих Скаринга на мгновения, но этого было достаточно, чтобы орки смогли встретить врага стоя в строю и с мечами в руках. Демоны атаковали лагерь с той стороны, где встали северяне, в основном это были Шоны. Волки встретились с волками. Как оказалось, часть орков спала в доспехах, благо сделанный из кожи доспех был достаточно гибок для этого. Более того, часть воинов несла дежурство, несмотря на охрану лагеря. Это нас и спасло. Псов было не больше полутора десятков, но в тесном пространстве лагеря, с сонными людьми, не облаченными в доспехи, они могли делать все что угодно. Орки, вставшие в первом ряду, погибли почти все. Но дали остальным время сориентироваться, надеть доспехи и встретить зверей во всеоружии. Еще несколько спасительных мгновений подарил молодой шаман орков – Арукхан. Несмотря на бессилие шаманов вдали от северного полюса, у него получился вполне приличный щит. Магическая полусфера на долгих тридцать секунд закрыла орочьи ряды от псов хаоса. Нужно сказать, что простые магические щиты почти не сдерживали демонов Скаринга, лишь немного замедляя их, а вот щит орков в равной степени останавливал людей, эльфов, гномов и демонов. Пробить его мог только клений, правда, держали шаманы щит совсем недолго. Время действия также зависело от его размеров, но у себя дома патриархи орков могли закрыть свое войско от магии, стрел и прочего на несколько часов, а вот в наших пределах защищали всего на тридцать секунд – такое мог проделать разве что глава совета шаманов. Но Арук был молод, если не сказать юн!
Более того, я и Лианг синхронно поставили щиты, когда преграда Арука уже почти растаяла, это привело к тому, что магия шамана продержалась еще невероятных полминуты. За это время к оркам присоединились гесты, аквитаны, лучники и арбалетчики. Закипел жаркий бой. Несмотря на численное преимущество, мы все равно проигрывали демонам. Темнота, неожиданность нападения и, самое главное, страх сковывал воинов.
Я стоял рядом с Аруком, вместе мы пытались повторить то единение, которое продлило шаманский щит, но у орка остались лишь крохи сил, и ничего толкового не получалось. Молодой шаман в отчаянии бросил свой посох на землю. Посох шамана – его боевое оружие, тотем, средоточие сил. Маги Риттена не понимали значения этого артефакта. Видимых магических сил или резервов маны не наблюдалось, но шаманы с посохом были более эффективны, чем без него. Помимо магии посох, как правило, был еще и индивидуальным оружием шамана. Хитро спрятанные лезвия, прочное тяжелое древко и виртуозное владение им делали шаманский посох опасным оружием. Но сейчас увлекшийся Арук остался без него, и, как будто почувствовав это, одна из гончих в сумасшедшем прыжке бросилась на молодого орка.
Ночью в спешке я надел костяной доспех на голое тело. Раньше такое происходило всего пару раз, и всегда возникало чувство дискомфорта, присутствия чего-то. В последние годы мы с Рэнди часто тренировались, но боевых действий, где мне приходилось бы принимать непосредственное участие в рукопашной схватке, не было с тех пор, как я завоевал баронство. Даже в Лароге приходилось лишь стрелять или командовать. Потому я совсем забыл напугавший меня эффект «живого» доспеха.
Сейчас хитин рыцаря Хэллэриана задышал своей жизнью, пластины панциря облекли меня словно вторая кожа, магия потекла в адский панцирь, он как кровопийца аккуратно высасывал из меня ману. Свою долю запросил и шип. Но мой резерв восстанавливался быстрее, а думать об этих странностях, как обычно, не было времени. Поэтому для меня стало совсем неожиданным, когда доспех и меч как будто потянули меня к псу. Тот же, что-то предчувствуя, перестал терзать руку орка, вооруженную небольшим кинжалом, и, заскулив, стал медленно пятиться. Тут я и ударил.
Это был первый убитый шипом демон. Я замер. Меня поразила не легкость убийства, не мое удивительное умение или скорость выполнения прежде заученных, но дававшихся с трудом приемов. Нет, все эти мелочи я пока подметил лишь краем сознания, а сейчас меня просто захлестнула эйфория – поток чистой, вкусной оживляющей энергии. Как вино, зовущее на танец, как наркотик, сводящий с ума, мой меч вкачал в меня и костяной доспех чужеродную силу. Мне захотелось убивать.
В сознании проснулся алчущий пищи зверь, и самым лакомым для него были демоны. Закружившись в смертельном танце, я убил трех гончих и с трудом остановился, а остальные демоны в страхе передо мной не смогли обороняться от ударов наших воинов. Но самое страшное – несколько мгновений я воспринимал соратников по оружию как пищу, менее вкусную, чем гончие, но пищу. С трудом удалось сбросить наваждение – необходимо было снять доспехи и наедине разобраться с тем, что произошло.
Пришло время подсчитывать потери. Погибла вся охрана, добрый десяток орков, и имелась еще куча раненых. Потери явно сильно замедлят караван. Раненый Арук выжил и даже не очень пострадал. Многочисленные укусы и рваные раны от когтей не в счет. Орк сохранил руки и ноги в целости, а шрамы всегда считались у них признаком доблести. Оправившиеся воины похоронили павших и принялись под руководством Лианга заготавливать драгоценные шкуры и вытяжки из органов адских псов. Следующий день караван, не останавливаясь, шел в глубь степи, подальше от границ негостеприимной Пустоши.
Зализывая раны, мы углубились далеко на запад, где кочевало одно из самых могущественных племен степи, потенциально завидный торговый партнер, владелец многотысячных табунов и неисчислимых стад – богатое, многочисленное племя тумэтэ. Они объединяли четыре крупных рода и десяток родов помельче. Коварные лидеры тумэтэ, по подозрениям Абака, стояли за изгнанием шаунов, но делали это исподволь чужими руками, ослабляя конкурентов и усиливаясь за чужой счет. Обойти тумэтэ было нельзя. Сейчас это одна из влиятельнейших сил в степи, и не торговать с тумэтэ значит закрыть для себя торговлю с большей частью северо-запада владений айвов.
Встретили нас на удивление хорошо. В главном роскошном шатре явно ларогской работы, уж слишком он был не похож на грубые, но практичные юрты, покрытые кошмой, чинно восседали главы племени. В первый день, оказывая нам гостеприимство, кочевники затеяли праздник-той. Реки кумыса, горы вареного ароматного мяса, жаренные в жиру кусочки теста. Хмельной пир дополнили ларогское пиво и фирузское вино. Но мы с Лиангом и Аруком, предварительно сговорившись, пили умеренно и больше слушали. Не сдерживался только приглашенный вождь аквитанов Бален. Лихой рубака заливал то ли горе поражения, то ли радость от скорой встречи с родными несметным количеством вина, но вел себя довольно смирно. Правда, к концу пира горца явно штормило. После застолья почетных гостей отвели в небольшие юрты. Наш торговый лагерь стоял невдалеке от стойбища, но ночевать там значило обидеть кочевников. Абак предупреждал, что законы гостеприимства святы для простого люда айвов. Пастухи и рядовые воины никогда не обидят гостя, а наоборот – накормят, обогреют и встанут на защиту. Но вожди племен, судьи и военачальники соблюдают лишь внешнюю сторону этого закона, а потому можно было не опасаться прямого нападения, но яда и петли из конского волоса никто не отменял, потому спать нужно было вполуха.
Я лег, не снимая костяного доспеха, думаю, так же в соседних юртах поступили Арук, облаченный в кожаный панцирь орков, и Лианг, надевший дорогущую гномью кольчугу, мягкую как шелковая рубашка, но невероятно прочную. Какое-то время нам не давал уснуть громкий храп Балена, но сытный ужин и спиртное сделали свое дело, и сон быстро сморил меня на теплой, удобной постели из овечьих шкур.
Проснулся я от тихих звуков шагов: кто-то был внутри. Схватив лежащий под рукой кинжал, я повернулся ко входу и замер – в юрту втолкнули полуголую девчушку, прислуживавшую нам за ужином. Почти ребенок тринадцати-четырнадцати лет, девочка горько плакала и в страхе жалась к стене.
– Не бойся, маленькая, я не трону тебя. Можешь идти домой.
– Нет, господин, пожалуйста, не гоните, меня накажут… – захлебываясь слезами, сказала девчушка.
– Хм… тогда возьми эти одеяла и постели себе, где удобно.
– Спасибо, господин.
Под утро я проснулся второй раз. Разбудила меня ночная гостья: прижав палец к губам, она подала знак не шуметь.
– Господин, спасибо вам. Мне пора. Сегодня будет охота, а потом опять той. Будьте осторожны, вас хотят убить. И не пейте вина.
Девчушка выпорхнула из юрты, а с меня как рукой сняло сонливость. Усыпленный радушным приемом, я настроился на оптимистичный лад, а тут такие известия!