4. Филипп
Полночи я изучаю страничку Филиппа – его оказалось совсем нетрудно найти, фамилия у него до сих пор папина. Красиво звучит – Филипп Востриков, как будто граф какой.
Я просматриваю все его фотографии, все видео, прослушиваю почти все песни и читаю «стену» за несколько прошлых лет. Но разве можно иначе, когда выясняется, что у тебя есть старший брат? Мне хочется знать о нём абсолютно всё.
Наутро я вскакиваю совершенно невыспавшаяся, умываюсь и без завтрака – сразу к Женьке. Мне не терпится ей рассказать.
Женькина бабушка угощает нас пышными сырниками с изюмом. Как же они тут вкусно живут, у Женьки! Я бы к ним с удовольствием переселилась. Хотя бы на каникулы.
После сырников мы запираемся у Женьки в комнате и я огорошиваю её новостью: у меня есть старший брат. Произношу это, а самой не верится. Как будто это не со мной происходит, а с кем-то из книжки, из фильма. Женька таращит на меня глаза – вот уж чего-чего, а такого она точно не ожидала.
Теперь мы уже вдвоём изучаем Филиппа. А на подоконнике тем временем, как всегда, сидит норвежский кот Юля. Глядит поверх домов: может быть, за ними норвежский лес? Я Юлю понимаю. Невозможно жить и не знать, кто твоя семья. И вдруг – брат. Кто он? Какой? Так хочется выяснить – до мурашек, до дрожи.
У Филиппа нет ни одной неудачной фотографии, на каждой он выходит поразительно хорошо, даже когда не позирует. Мне бы так. Удивительно, до чего мы похожи: у нас одинаковые ореховые глаза, и широкие брови, и тёмно-русые непослушные волосы, которые вьются и не желают расчёсываться.
Филипп улыбается уголком рта – точь-в-точь как папа в молодости. Я храню в дневнике единственную папину фотографию, остальные мама куда-то спрятала, а то и вовсе порвала.
Мы листаем альбом за альбомом – вот Филипп с гитарой, вот он с друзьями играет в бильярд, а вот – в «Манчкин»; вот он в обнимку с какой-то очень симпатичной девушкой, невероятно похожей на мою любимую Анну-Софию Робб – ту, которая из «Уинн-Дикси», «Моста в Терабитию» и «Сёрфера души». Мы рассматриваем, как он заливается смехом, сидя на школьном подоконнике, как уплетает пиццу, как собирается прыгнуть с пирса в море, как жарит на даче в беседке шашлык, как возится с собакой и как ведёт по площадке баскетбольный мяч.
Я уже, похоже, люблю его, моего старшего брата. И как можно говорить, что мы не родные, если я чувствую, вот всем сердцем чувствую это родство?
– Ну? – спрашиваю я у Женьки.
– Симпатичный, – признаёт она, и меня охватывает небывалое чувство гордости и торжества: это она про моего брата, это мой брат – симпатичный!
Мы знаем о нём не много, но всякая крупица информации кажется мне важной и существенной. Итак, нам известно, что ему пятнадцать, день рождения у него первого августа, учится в школе 1627. И живёт, скорее всего, где-то поблизости. Мы выясняем, что эта школа от нас далековато, чуть ли не на другом конце города, но расстояние меня не смущает – я тут же прикидываю, что на метро это всего одиннадцать остановок и даже без пересадки.
Слушает он в основном рок и блюз, я такую музыку не люблю, но, с другой стороны, может, я в ней просто не разбираюсь? Зато он тоже любит страшное кино! У него «Сияние» в любимых фильмах и сериал «Ходячие мертвецы». Про зомби мне, вообще-то, не нравится, но «Сияние» – это же классика! И это только начало, у нас наверняка обнаружится ещё много общего – недаром ведь мы брат и сестра.
– То есть ты хочешь ему написать? – почему-то удивляется Женька.
– Ну да! Он же мой брат.
Как непривычно и здорово звучит: «мой брат»! Охота повторять и повторять – сердце так и танцует.
– А он об этом знает? Вы же никогда не виделись.
– Ну и что? Вот и увидимся.
Мне не нравится то, каким тоном Женька произносит это – как будто сомневается, что Филипп, мой собственный брат, захочет со мной познакомиться. Он, как и я, единственный ребёнок в семье, и я ни за что не поверю, что он никогда не мечтал о брате или сестре. Я вот мечтала, и теперь у меня есть брат. А у него – сестра. Разве он может просто взять и отвернуться?
Но Женька никак не хочет разделить моего восторга. Ей кажется неудобным и странным писать вот так, с бухты-барахты, незнакомому человеку. Так и говорит: «незнакомому»! Мол, ты его совсем не знаешь, я бы на твоём месте ничего писать не стала.
– Да почему нет?
Я никак не могу понять: что тут такого?
– Ну-у… – тянет Женька, – у него своя жизнь, свои дела… Вдруг он тебе не понравится? Или сам не захочет отвечать, и тогда ты расстроишься… Вдруг вы очень разные? У вас ведь такая разница в возрасте…
Разница! Всего два года. Я уже закипаю от злости – ищет какие-то глупые причины. У меня брат есть, а она – «странно, неудобно». Как нарочно хочет обидеть и помешать. Я её даже не узнаю.
– Почему ты не можешь просто за меня порадоваться? – спрашиваю я холодно и встаю.
– Жень, да я рада, только…
В дверях я на мгновение оборачиваюсь, чтобы сказать напоследок:
– Ну и что, что разница в возрасте? На то он и старший брат, чтобы старше быть! И, знаешь, я ему всё равно напишу!
Так мы и расстаёмся.