Глава 3
Солнце уже припекало голову, несильно, но приятно, однако холодный, порывистый ветер пробирал до костей. У Эвана было так тяжело на сердце, что он, не замечая ни тепла, ни холода, все скакал и скакал вперед. Иногда оглядываясь назад, он видел такие же мрачные, как и у него, но по другой причине лица воинов. Несмотря на внешне грозный вид, вблизи отряд производил довольно жалкое впечатление: хорошо было заметно, как устали и утомились всадники. Вялые движения, тусклые глаза, на всех лицах печать подавленности, и в этом не было ничего удивительного. Вопреки ожиданиям Эвана поиски жены очень затянулись и, что хуже всего, оказались совершенно бесплодными. Более того, все грозило закончиться провалом.
О да, в каждом замке его как любимца короля встречали любезно, почти восторженно, но внимание и расположение сразу куда-то исчезали, как только он переходил к основной цели своего приезда. Едва он сообщал о своем намерении жениться, как все незамужние женщины загадочным образом оказывались либо уже просватанными, либо сватовство вот-вот должно было состояться. Знатные хозяева замков избегали оскорбительных намеков, но скрытый смысл их уклончивых объяснений, выражения лиц, сразу приобретавших мрачный оттенок, красноречиво говорили об одном – его сватовству нисколько не рады.
Вопреки тому, что перед поездкой Эван мысленно клялся забыть напрочь о своем незаконном происхождении, то в одном, то в другом замке ему нет-нет да и напоминали об этом. Порой его душили злость и обида: неужели, несмотря на все его заслуги, к нему всегда будут относиться как к недостойному? Неужели до конца жизни его будут попрекать его происхождением? Даже если он добьется еще более высокого положения, неужели ему так и не удастся вычеркнуть из людской памяти его прошлое?
Эван не знал, что его больше огорчает, то ли то, что его отвергают, то ли его нежелание расстаться с мечтой – взять в жены кого-нибудь из хорошей или знатной семьи. Иногда ему хотелось все бросить и последовать совету матери – жениться на простой деревенской девушке.
Эван тяжело вздохнул. В словах матери заключалась горькая правда, и если у Брайана Маккенны ничего не выйдет, то, видимо, ему ничего не остается, как последовать ее совету. Однако Эван очень надеялся на своего друга, на то, что Брайан, как вождь клана, сумеет найти ему женщину, которая согласится на брак с ним. Чувствуя себя припертым к стене, Эван готов был проглотить гордость и в случае необходимости прямо попросить Маккенну посодействовать ему в его брачных планах.
В глубине души ему хотелось повернуть лошадей и пуститься наутек – назад к себе домой. И забыть о надежде на женитьбу по крайней мере до следующего года: он вернется к ней, куда спешить?..
В воздухе послышался отдаленный колокольный звон. Подняв голову, Эван увидел на горизонте цель их поездки – внушительный и массивный замок Маккенны.
– Слышишь, какой поднялся в замке переполох из-за нас? – произнес незаметно подъехавший Алек. – Судя по всему, нас приняли за врагов. Не слишком хороший знак.
– И чего они так взволновались? – удивился Эван. – Помнится, Маккенна не раз хвастал, что его замок хорошо укреплен.
Всадники замедлили ход лошадей, пытаясь тем самым показать миролюбивость своих намерений. Однако тревожный перезвон не только не смолкал, напротив, как будто усиливался. Над замком и его окрестностями расплылся напряженный, густой, волнующий гул, заполнивший собой все пространство.
– По-видимому, дружелюбие не относится к числу добродетелей Маккенны, – сказал Алек, посматривая на лучников, укрывающихся между зубцами и за парапетом стены. – Впрочем, я знаю его ребят, ведь мы сражались с ними бок о бок несколько лет. Они относятся к числу тех воинов, которые сначала стреляют, а затем спрашивают – если, конечно, будет кого, – кто едет.
Эван рассмеялся:
– Что верно, то верно. Хотя нас так мало, что даже самый тупой из его вояк поймет, что мы не собираемся штурмовать замок.
Эван не ошибся в своем предположении. Крикнув дозорному на надвратной башне свое имя, он попросил пропустить его, для того чтобы переговорить с Маккенной. Натужно заскрипел ворот, загремели цепи, и подъемный мост опустился, открывая дорогу в замок. Во дворе было полно воинов. Остановившись и оглядевшись по сторонам, Эван увидел Маккенну, стоявшего на крыльце перед сводчатым входом в главный зал. Напряженное выражение его лица сразу смягчилось, как только он узнал боевого товарища.
– Каким ветром тебя занесло к нам? Неужели тебе так быстро надоело житье в горах Северной Шотландии? – шутливо воскликнул Маккенна.
– Надоело, просто сил нет, – согласился Эван. – Вот решил проехаться, посмотреть, насколько хороша жизнь на юге. И как погляжу, вы тут живете – не тужите.
– Ну, у нас тут все-таки не равнинная Шотландия. Вот там-то точно как сыр в масле катаются. Впрочем, кому все это я рассказываю? Тебе, как уроженцу тех мест, это известно лучше, чем кому бы то ни было.
Эван улыбнулся, ему понравился теплый дружеский юмор. Спрыгнув с коня, он ловко приземлился на обе ноги. Мужчины обнялись крепко, по-товарищески, мрачное настроение Эвана тут же улетучилось. Он даже удивился, насколько ему было приятно и легко в обществе старого друга.
– Давай проходи, надо как следует отметить встречу. Сейчас подадут эль и угощение. – Обняв друга за плечи, Брайан повел его внутрь.
– Звучит чертовски заманчиво. Вот только мне хотелось бы спросить, знает ли твоя жена, кто именно пожаловал в гости?
Брайан в недоумении остановился, а потом воскликнул:
– Совсем вылетело из головы, ведь ты знаком с моей Эйлин!
– Как это у тебя, дорогой муженек, язык повернулся назвать это знакомством? – раздался возмущенный голос Эйлин, которая вышла из внутренних дверей. – Я провела с сэром Эваном несколько очень неприятных для меня часов, о чем не могу забыть до сих пор.
Брайан нахмурился, как только до него дошло, на что намекает жена.
– Ах да, совсем забыл. Ведь это ты, будучи отъявленным молодым шалопаем, некогда похитил мою жену.
– А вот я не забыла! – Эйлин почти кипела от негодования. Встав напротив Эвана, она смерила незваного гостя взглядом, который никак нельзя было назвать дружелюбным, более того, если бы взглядом можно было убить человека. то Эван точно пал бы бездыханным к ее ногам.
Эван смутился, но не испугался. В конце концов, с тех пор прошло восемь лет, тем не менее надо было выбираться из неловкого положения. Для того чтобы загладить свою вину, Эван, уже знакомый с правами знатного общества, принялся льстить, отлично понимая, что это самый удобный способ смягчить женское сердце. Впрочем, ему не надо было кривить душой: Эйлин выглядела прекрасно, даже ее известное положение почти не портило ее красоты, так что его лесть мало чем отличалась от правды.
– Я очень рад нашей встрече, леди Эйлин!.. – Эван нарочно говорил, несколько растягивая слова. – Позвольте мне сказать вам, что я восхищен вашей красотой, которая нисколько не уменьшилась и не потускнела с тех пор, когда мы виделись последний раз.
– О, вы можете говорить мне все, что вздумается, только хочу вас предупредить: ни ваша обаятельная улыбка, ни откровенная лесть не изменят моего мнения о вас, Эван Гилрой. Как бы вы ни притворялись, вы до кончиков ногтей все тот же мерзкий и нахальный тип, каким были.
Эван немного помолчал и, тихо откашлявшись, сказал:
– Виновен, миледи, каюсь. Но признайтесь, ведь вам не было причинено ни малейшего вреда, когда вы находились под моим… гм-гм… присмотром. Более того, в сущности, вы должны быть мне благодарны за ваше нынешнее положение, за ваше счастье. Вы вполне могли оказаться замужем за моим единокровным братом, если бы не мое… гм-гм… очень своевременное вмешательство.
– Ой, только не надо нас дурачить, строя из себя благодетеля! – Эйлин сердито фыркнула. – Не выйдет. Неужели вы полагаете, что у меня не хватило бы ума и проницательности, чтобы понять – эрл Керкленд меня не только не любит, но и не полюбит никогда?
Время, бывшее благосклонным к внешности Эйлин, оказалось столь же, если даже не более, благосклонным к ее характеру, который ничуть не изменился, а пожалуй, стал еще тяжелее. Надо было быстро менять направление разговора, принимавшего опасный ход.
– Конечно, Маккенне очень повезло с такой женой, как вы. О, сколько раз во время прошедшей войны всем нам приходилось слышать его сетования, даже жалобы на то, как он скучает по своей прекрасной супруге.
Удар попал в цель: как ни старалась Эйлин скрыть удовольствие, еле заметная улыбка в уголках рта выдавала ее. Улучив удобный момент, Эван галантно взял ее руку, поднес к губам и поцеловал, как настоящий рыцарь, – почтительно любезно.
– Чистая правда, – рассмеялся Брайан, ловко и намеренно втискиваясь не столько в разговор, сколько в пространство, разделяющее Эйлин и Эвана, во избежание назревающей ссоры. – Хотя кое-кто считал, что как-то не по-мужски столь открыто жаловаться на разлуку с женой, никто не осмеливался сомневаться в искренности моей тоски.
Закрыв на миг глаза, Эйлин то ли от недоверия, то ли от негодования вскинула брови, она ясно понимала, что муж на стороне Эвана.
– Довольно! Вижу, как вы спелись. Сэр Эван, рада видеть вас как гостя в нашем замке, но только обещайте, что и впредь будете вести себя по-рыцарски. У вас, следует признаться, пока это неплохо получается.
– Обещаю! – Эван полуторжественно-полушутливо поднял руку.
– А я прослежу за этим, будь покойна. – Брайан ласково обнял жену.
Смягчившись, Эйлин положила голову на грудь мужа. Он прошептал ей что-то на ухо, на что она лишь покачала головой. Зная грубоватость Брайана и заметив румянец на щеках Эйлин, Эван быстро сообразил, что его слова имели интимный оттенок. Скорее всего даже неприличный!
Раскрасневшаяся Эйлин вышла из зала, бросив на ходу, что угощение сейчас подадут. Усевшись за столом, друзья начали с жаром вспоминать прошлое – сражения, боевых товарищей, заодно поговорили о короле и Шотландии. Хотя приятели не виделись более года, дружба по-прежнему крепко связывала обоих.
Во время дружеской беседы Эван заметил двух мальчиков, выглядывавших из-за гобелена и удивленно смотревших на него. Точно такие же удивленно-вопросительные взгляды бросал на него Брайан.
– Эй, трусишки, а ну-ка вылазьте из своего укрытия. Не бойтесь, к нам пожаловал не страшный англичанин, готовый убить вас в постели, а сэр Эван Гилрой, смелый и верный рыцарь, который по праву заслужил милость короля Роберта. Выходите и поздоровайтесь с ним.
Мальчики подошли с самодовольным и развязным видом, таким знакомым Эвану, что красноречивее любых слов говорил о том, кто их отец. Брайан явно гордился своими детьми, это было заметно по всему – по его лицу, улыбке, голосу. После короткого знакомства он послал детей узнать, почему так запаздывает обещанное угощение. Польщенные оказанным им доверием, мальчики стремительно кинулись к выходу так, что едва не столкнулись в дверях со слугами, которые несли блюда с едой.
Вскоре стол был не просто заставлен, а скорее завален блюдами с хлебом и мясом, кувшинами с элем. За другими столами с таким же обильным угощением расположились воины Эвана и Брайана, между которыми уже успели завязаться самые приятельские отношения.
Эван вытянул ноги к огромному пылавшему камину и блаженно зажмурился: как хорошо, когда на свете есть такие друзья, как Брайан Маккенна, рядом с таким другом огонь пылал жарче, еда казалась вкусной, а жизнь прекрасной и счастливой. За все его столь неудачное путешествие, а еще точнее, за всю прошедшую тяжелую зиму он никогда не испытывал такого блаженства покоя, тепла и уюта, какое овладело его телом и мыслями, придав последним радужную благодушную окраску.
Бревно, горевшее в камине, с громким треском выбросило целую тучу искр. Пробудившись от дремы, вызванной сытным обедом, Брайан налил им обоим еще по кружке крепкого эля.
– Дружище, ну, рассказывай, каково жить на севере, где так легко отморозить задницу? Да и как называется замок, подаренный тебе королем? Тирра?
– Нет, Тайри. Это, без преувеличения, чудесный кусок земли. Рядом с замком небольшая деревушка. За зиму нам удалось многое отстроить, укрепить разрушенные стены замка. – Откинувшись на спинку кресла, Эван задумчиво и печально вдруг признался: – Я скучаю по Тайри. Ни за что не уехал бы из своего замка, если бы был женат и счастлив, как ты. Вот я взял и отправился на поиски жены и счастья.
Сказать, что признание Эвана удивило Маккенну, означало почти ничего не сказать. Его дремоту словно ветром сдуло.
– Постой, постой! Насколько мне помнится, тебе никогда не составляло труда найти ласковую девушку на час, ночь или на неделю. На большее тебя никогда не хватало. Если бы ты объявил во всеуслышание, что готов взять любую из них в жены, то, полагаю, вся дорога от твоего замка до границы с Англией была бы заполнена особами женского пола, желающими составить твое счастье.
– Мне не до шуток. – Эван поморщился. – Жениться на девушке из порядочной семьи, как оказалось, человеку с таким происхождением, как у меня, совсем не просто. Родители и сами невесты воротят от меня носы, как от прокаженного.
– Но ведь ты сын знатного шотландского эрла.
– Вот только этот эрл отказался жениться на моей матери.
Брайан опрокинул кружку и выпил ее содержимое до дна, затем вытер рукавом губы и вопросительно посмотрел на своего приятеля.
– Послушай, нет ли у тебя каких-то особых требований к твоей будущей невесте?
Эван недоуменно дернул плечом.
– Да у меня самые обычные требования, ничего особенного. Я хочу жениться на женщине из уважаемого клана, достаточно молодой, чтобы родить мне наследников. У нее должно быть приличное приданое, жизненный опыт и… великодушная натура. Нет ли у тебя кого-нибудь на примете?
– Пожалуй, нет… – Брайан задумчиво потер подбородок, а затем бросил на него хитрый, испытующий взгляд. – Хотя моя сестра Грейс как нельзя лучше подходит к тому образу, который ты только что так живо набросал передо мной.
– Грейс? – Эван с удивлением посмотрел на Брайана. – Да ведь она замужем за Аластером Фергусоном, разве не так?
– Она недавно овдовела. Аластер умер этой зимой.
– Прости, не знал. Мои соболезнования.
Брайан кивнул:
– Он был хорошим мужем и настоящим воином. После его ухода Грейс оказалась чужой в клане Аластера. Дома ей лучше, чем там.
– Полагаю, после того как Грейс поселилась у тебя, здесь побывало немало искателей ее руки.
Брайан уставился на дно кружки и проворчал:
– Искателей поддержки и выгод, которые им сулил союз с кланом Маккенны. Наверное, это ты имел в виду?
– Ну да, и это тоже. Что ж тут удивительного?
– Да уж, интерес ко мне точно был. Более того, последовало даже несколько предложений… – Брайан улыбнулся. – Грейс, а не мне…
– И всем было отказано? – Эван выжидательно замолк. Тут что-то должно было быть еще, о чем Брайан умалчивал. Эван быстро перебрал в памяти то, что ему когда-либо доводилось слышать о Грейс. Оказалось, ничего.
Брайан о ней ничего не рассказывал, а с Аластером, мужем Грейс, Эван встречался редко, в перерывах между сражениями, но если они и разговаривали, то, разумеется, о чем-то более важном, чем о жене Аластера. Нехорошие сомнения зашевелились в душе Эвана: раз о Грейс никто из ее близких не хотел говорить, то здесь что-то было нечисто. Видимо, неспроста Брайан завел этот разговор.
Глаза Эвана натолкнулись на проницательный и сразу как-то посуровевший взгляд Брайана.
– Ого, Эван, будь на твоем месте кто-нибудь другой, я счел бы себя оскорбленным за тот подозрительный взгляд, каким ты только что посмотрел на меня.
Эван смущенно потупился.
– Знаешь, по пути к тебе в каждом замке, который я проезжал, только лишь я заикался о женитьбе, как мне давали от ворот поворот. А ведь это все были куда менее сильные кланы, чем твой. Вот поэтому твое предложение меня несколько удивило.
Брайан наклонился вперед, он был как никогда серьезен:
– Не хочу тебя обманывать или напрасно обнадеживать, ведь ты мой старый боевой товарищ. Скажу тебе откровенно – завоевать сердце моей сестры совсем непросто.
У Эвана едва не вырвалось: «Кто бы сомневался!» Но он вовремя прикусил язык. Ему оставалось одно – как можно осторожнее выведать у Брайана, в чем тут загвоздка. Однако при одной мысли о союзе с таким сильным кланом, как клан Маккенны, у Эвана сладко заныло сердце, так далеко он никогда не заходил даже в своих самых смелых мечтах и надеждах.
– Послушай, Брайан, ты же знаешь, я умею обходиться с женщинами, даже если у них дурной или, скажем, строптивый характер.
Брайан презрительно фыркнул:
– Что ты несешь? Как ты мог подумать такое о моей сестре?! Да таких женщин, как она, днем с огнем не найти. Благовоспитанная, добрая, послушная, она может сделать счастливым любого мужчину.
– Неужели? Даже не верится, что она твоя родственница! Может, ты перепутал ее с кем-нибудь? – Эван улыбнулся своей самой обаятельной улыбкой.
Брайан усмехнулся в ответ:
– Я и сам порой удивляюсь, глядя на нее. В наших жилах течет одна и та же кровь, но между нами нет ничего общего.
Эван вздохнул, откинулся назад и скрестил руки на груди. Ему слегка поднадоел этот разговор – странный, малопонятный, совсем не в духе Брайана, которого он, как и все, кто хорошо знал Маккенну, ценил за прямоту и откровенность.
– Мне неловко спрашивать, – напрямик произнес Эван. – Может, у нее какой-то тайный порок?
Лицо Маккенны вмиг стало мрачным, жестоким, казалось, еще миг – и произойдет взрыв, но он удержался.
– Ради нашей дружбы я забуду эти оскорбительные слова, но впредь думай, прежде чем говорить.
Эван хотел было извиниться, но Брайан резким движением головы остановил его.
– Когда Грейс была маленькой, ее намеревались посвятить Богу. Она воспитывалась в монастыре, еще немного – и она приняла бы постриг, но тут кое-что произошло. Мне понадобилась ее помощь.
– А-а, понимаю, тебе нужен был союз с кланом Фергусонов?
– Верно. Но Грейс и Аластер оказались чудесной парой, брак между ними никак нельзя было назвать несчастливым. Грейс была довольна своей судьбой. – Брайан огорченно покачал головой и продолжил: – Она переехала к нам почти сразу после смерти Аластера. И тут я впервые узнал ближе мою сестру. Если не считать моей жены, то я не встречал более рассудительной, доброй, нежной и любящей женщины, чем она. А какое у нее прекрасное чувство юмора! Любой мужчина гордился бы такой женой и был бы с ней счастлив.
– Гм-гм, так в чем же дело?
Брайан поднял руку, как бы призывая к терпению.
– Эйлин очень полюбила Грейс, так же как и я. Мы оба желаем ей счастья.
– Прекрасно.
– Вот именно, – без всякой иронии отозвался Брайан. – Однако представления Грейс о счастливой и радостной семейной жизни идут вразрез с нашими.
– Она идет против твоей воли? Она непослушна и строптива? – удивился Эван, не веря собственным ушам. Неужели кто-то, тем более родная сестра, способен перечить Брайану?
– Непослушной, тем более строптивой Грейс назвать никак нельзя.
– В таком случае к чему весь этот разговор? Разве она не должна послушно выполнить твою волю, волю брата?
Брайан явно смутился.
– Понимаешь, – откашлялся он, – я не могу приказать Грейс поступить так, как мне хочется.
– Не можешь? – поразился Эван.
Брайан поерзал на месте, он был в полной растерянности.
– Я дал обещание Эйлин, что не буду принуждать Грейс вступать в брак. Эйлин думает, что Грейс сама должна решить, как ей жить дальше.
У Эвана челюсть едва не отвалилась от удивления. Он не понимал Брайана, более того, это просто не вмещалось в его голове. Перекладывать на женщину такую ответственность? Да ведь это чистое безумие – позволить ей самой выбирать, самой решать, как жить дальше! Это противоречило всем заповедям, как божеским, так и человеческим. Заботиться о женщине, руководить ее действиями и защищать ее – вот что обязан был делать мужчина и муж. Услышать нечто совсем противоположное от самого Маккенны, от столпа традиционного взгляда на семью и женщину, было до крайности удивительно.
– Чего скалишься? Тут нет ничего смешного! Перестань, а не то я сверну тебе шею! – разозлился Брайан. – Бог наградил Эйлин таким характером, что ей лучше не перечить, особенно тогда, когда она, как ей кажется, права. – Смущенно потупившись, Брайан признался: – А это случается довольно часто. Я не собираюсь добровольно высовывать голову, чтобы мне ее оттяпали под горячую руку. А тем более сейчас, когда она на сносях. Не приведи Господь вывести ее из себя, тогда не только мне, но и тебе небо покажется с овчинку.
Смущение, робость – среди недостатков Маккенны их не было точно, но зрелище робеющего перед своей женой Брайана было настолько забавным, что Эван едва не рассмеялся.
– А если Грейс захочет выйти замуж за кого-нибудь, а он покажется тебе неподходящей парой, тогда как?
– Она вообще не хочет выходить замуж. Ни за кого. Хуже того, Грейс хочет опять вернуться в монастырь и провести там остаток своей жизни.
Брайан упрямо выпятил челюсть, показывая всем своим видом, что он против такого ее намерения.
– Грейс, как женщина, достойна лучшей доли. Она создана для того, чтобы иметь семью, детей, радоваться жизни, жить среди людей, а не в молитвах среди монастырских стен.
– И ты полагаешь, что все это я могу ей дать? – Эван растерялся. В словах Брайана звучал вызов, и он не знал, как к этому относиться.
– Я полагаю, что если и есть такой человек, на которого я мог бы положиться, так это только ты.
С трудом уложив детей в постель, Грейс уже собралась рассказать им на ночь сказку, как в спальню торопливо вошла Эдна.
– Миледи, сэр Брайан просит вас сойти вниз, в большой зал.
– Ой-ой, только не сейчас! – запищали хором недовольные дети.
– Тетя Грейс обещала нам рассказать сказку! – закричал Малколм.
– Да-да, о прекрасной даме и ее рыцаре! – пискнула младшая Кэтрин.
– И о драконе, – прошептал самый маленький Джеймс с блестящими от возбуждения глазами.
– Раз зовут, надо идти, – с сожалением сказала Грейс. Она предчувствовала, что ее позовут, поэтому ничуть не удивилась. Идти ей не хотелось, с гораздо бо́льшим удовольствием она осталась бы с детьми, но просьба брата напомнила ей о ее обязанностях, и Грейс послушно направилась к выходу.
– Эдна, а ты знаешь сказку, которую нам хотела рассказать тетя Грейс? – умоляющим тоном спросил Малколм.
– Не знаю, – честно призналась Эдна. – Зато я знаю другую – о злых гоблинах и добрых эльфах.
– А она очень страшная? – спросил храбрый Малколм.
– Очень, но у нее счастливый конец. Думаю, она вам понравится. Итак, слушайте.
Дети устремили взгляды на Эдну, моментально забыв о Грейс, которой стало даже обидно. Закрывая за собой двери, она услышала, как ее служанка намеренно приглушенным голосом начинает свой рассказ, и мысленно дала себе обещание придумать в следующий раз еще более страшную и увлекательную сказку и утереть нос Эдне.
Спустившись вниз, она увидела совсем юного пажа, с трудом удерживавшего в руках тяжелый поднос, который был раза в два больше его самого.
– Позволь мне помочь тебе, Коннор, – сказала Грейс и ловко сняла большой кувшин с элем, который опасно накренился набок, явно собираясь упасть.
– Благодарю вас, миледи! – радостно воскликнул паж и, подхватив заметно полегчавший поднос, устремился в главный зал.
Грейс медленно последовала за ним. Войдя, она осторожно посмотрела на возвышающийся стол, за которым сидел ее брат с каким-то гостем. По внезапным мурашкам, пробежавшим по ее спине, она вдруг поняла, что и гость, в свою очередь, разглядывает ее.
Чем был вызван его интерес – это было ей непонятно.
Подойдя ближе, Грейс привычно опустила взгляд чуть ниже, устремив его на один из углов стола. Однако приблизившись вплотную, она вынуждена была поднять глаза и тут же увидела, как по озабоченному лицу брата скользнула довольная улыбка. Смутное подозрение овладело ею.
– Грейс, позволь представить тебе моего друга, с которым мне давно хотелось тебя познакомить, – с воодушевлением произнес Брайан. – К нам пожаловал в гости сэр Эван Гилрой.
Закинув одну ногу на другую, сэр Эван сидел с таким самоуверенным и безмятежным видом, словно был не в гостях, а у себя дома. Он не спеша приподнялся, сделал шаг навстречу и поклонился. Вблизи он подавлял своим ростом, широкими плечами и хорошо развитыми мышцами, которые красноречивее любых слов говорили о его силе и доблести.
Волнуясь, Грейс поставила кувшин с элем на стол и выпрямилась. Для того чтобы взглянуть гостю в лицо, ей пришлось слегка откинуть голову назад. В нем прежде всего поражали синие глаза, гордые, красивые, которые в упор, без тени смущения рассматривали ее. Давно, очень давно никто из мужчин не смотрел на нее такими глазами.
– Леди Грейс. Очень приятно.
– Сэр Эван.
– Для меня большая честь познакомиться с такой учтивой и красивой леди, как вы.
Столь откровенный комплимент смутил Грейс своей нескромностью, и, желая скрыть смущение, она присела в реверансе. Сперва у нее возникла мысль, что сэр Эван просто хочет выказать ей любезность, но, подняв голову, она заметила, как он по-прежнему внимательно, даже слишком внимательно, разглядывает ее.
Дрожь пробежала по ее спине.
Грейс разгладила складки на платье, пытаясь понять, чем вызвано столь пристальное внимание к ее скромной особе. Насчет своей внешности у нее не было никаких иллюзий. Годы брали свое, хотя стройная, почти девичья фигура позволяла ей выглядеть моложе своих лет. Чудесные волосы темно-золотистого цвета – то, что больше всего привлекало мужчин в ее внешности, – были спрятаны под платком из легкой полупрозрачной ткани. Ее простое платье, свободное и невзрачное, хорошо приспособленное для домашних дел, никак не подчеркивало достоинств ее фигуры.
Как ни странно, несмотря на это, сэр Эван казался очарованным ее внешностью. Он смотрел на ее лицо, переводил взгляд на грудь, опускал его ниже на ноги, затем вновь поднимал глаза вверх и опять скользил ими вниз, охватывая ими ее тело. От волнения дыхание Грейс стало более частым и глубоким, грудь то приподнималась, то опускалась, – неловкая пауза затягивалась.
«Это от излишнего напряжения. Я слишком перенервничала, думая, что к нам в гости пожаловал Родерик, и теперь пережитый страх дает о себе знать», – пыталась успокоить себя Грейс. Она напомнила себе, что находится у себя дома, в замке своего брата, где ей ничто не может грозить. Волнение отступило, ушло, и теперь можно было спокойнее смотреть на гостя.
Но тут выяснилось нечто другое – трудно было противиться его обаянию. Грейс переминалась с ноги на ногу, как застенчивая девушка при виде симпатичного молодого человека. Заметив ее смущение, сэр Эван вдруг улыбнулся, и Грейс окончательно пропала. Если до этого он ей нравился, то улыбка, добрая, чуть насмешливая, в сочетании с выступившими сквозь щетину на щеках ямочками делали его совершенно неотразимым. Колени у Грейс стали мягкими, расслабленными, а сердце сладко и приятно заныло. Стряхнув наваждение, усилием воли она заставила себя вернуться из сладких грез к действительности.
По мнению Грейс, Эван Гилрой, вне всякого сомнения, был опасен, очень опасен, его внешность действовала на женщин неотразимо, а если к ней добавлялись любезное обхождение и разные хитрые уловки, то у большинства, наверное, кружилась голова и подгибались колени. Судя по всему, Эван не только знал, как его внешность и обаяние действуют на женщин, но и умело ими пользовался. Он прекрасно освоился с ролью соблазнителя, но с ней это не пройдет.
Так, во всяком случае, говорила себе самой Грейс.
– Что привело вас к нам, сэр Эван?
– Поиски, миледи. Поиски, которые как будто подошли к желанному концу. – Эван, в глазах которого светилась еле заметная улыбка, подошел еще ближе. – Конечно, если только вы благосклонно посмотрите на меня.
– Я? А при чем тут я?
– Даже очень при чем. Рассказать вам подробнее?
Мурашки побежали по спине Грейс. Его низкий, бархатного тембра голос завораживал не менее, чем его улыбка. Такой голос она готова была слушать и слушать, он никогда не смог бы надоесть.
Тряхнув головой, чтобы отогнать прочь видения, она отвела глаза от Эвана и взглянула на брата.
– Как долго твой друг намерен гостить у нас?
Брайан прищурился, как бы мысленно отмеряя срок пребывания Эвана.
– Дело в том, что это не только дружеский визит.
– Да? – Грейс пыталась сохранить самообладание, интуитивно уже догадываясь, о чем сейчас пойдет речь, из-за чего ее внутреннее замешательство лишь усилилось.
– Да, его привела к нам одна очень важная причина. – Брайан громко откашлялся. – Эван ищет невесту, и мне кажется, что кое-кто неплохо подходит для этой роли.