4
В одном прекрасном королевстве жили-были король и королева. Они были счастливы в браке и справедливо правили своими подданными, ибо по доброте душевной даже помыслить не могли о каком-либо злодеянии, – сообщило мне зеркало, показывая виды тучных пастбищ, не менее тучных стад и величественные горы. Горы и тучности сменились городами и деревнями. Селяне белозубо улыбались и махали проезжавшим через Баркарию путникам. И вот наконец в волшебном зеркале появилась столица. Ламарг то бишь. – И вот однажды родилась у короля и королевы дочка. Очаровательная принцесса с глазами голубыми, словно небесная лазурь, с кожей нежной и мягкой, словно самый дорогой шелк. Все были без ума от малышки, и, казалось, на королевство снизошла божественная благодать. Мудрые говорили, что она принесет Баркарии процветание, неслыханное с начала времен. Иноземные монархи заваливали счастливого отца поздравлениями, слали новорожденной подарки и игрушки. Не было конца радости. Король души не чаял в дочке и устроил в честь ее рождения десятидневный праздник по всему королевству. Народ восхвалял монарха и его дитя. Все ждали наступления Самых Лучших Времен. – Снова промелькнули в зеркале счастливые физиономии. Народ подкидывал вверх шапки и чепчики, бросал лепестки роз и тюльпанов под колеса королевской кареты с открытым верхом. Монаршая чета раздавала воздушные поцелуи. – И вот наступил день, когда принцессе надо было дать имя. Для проведения этого обряда король пригласил известную и прославленную чародейку, которая приняла предложение Кромбиса с большой радостью. В прекрасный летний полдень чародейка провела обряд имянаречения. Принцесса получила имя Бьянка. Сказала чародейка: «Вижу в волшебной чаше с водой, что ждет Бьянку большое и светлое будущее. Вижу радость и счастье, свет и тепло. Вижу согласие и слышу ласковые слова… Ибо пришла в мир девочка, подобная богине!»
Таковы были слова пророчества, и король с королевой плакали от умиления. Художники наперебой предлагали написать портрет Бьянки, но такой чести удостоились только самые лучшие. И портреты маленькой красавицы разошлись по землям, восхитив всех и каждого. – Зеркало показало один из портретов: малявка в подгузниках играет погремушкой. – Так шли годы. Принцесса росла. И вдруг случилось нечто неожиданное – из ангелочка и воздушного и нежного существа она превратилась в коварного и капризного ребенка. Много неприятностей претерпели от нее не только няньки и фрейлины, но и сами родители. Не было дня, чтобы Бьянка не натворила чего-нибудь скверного. Девочка не чистила зубы, не умывалась, плохо ела или вовсе бросалась едой. Когда ей чего-то хотелось, она падала на пол и принималась дрыгать ногами. У кого есть непослушные дети, тот поймет, о чем я говорю. Мать и отец тратили много сил на борьбу с внезапно испортившимся характером юной принцессы. Ничего не помогало. Никакие увещевания, никакие наказания. Бьянка превратилась в маленькое чудовище, повергая когда-то счастливых родителей в черное отчаяние. Решил тогда король позвать на помощь ту самую чародейку, что проводила обряд имянаречения и предрекла принцессе светлое будущее. Но та лишь пожала плечами. Никакая магия прославленной магички не помогла. И тогда в дело вступили другие маги. Кто только не пробовал справиться с Бьянкой и хоть как-то повлиять на нее – все было напрасно. Для короля и королевы наступили черные дни, да что там – можно сказать, черные годы!
По соседним королевствам поползли слухи о том, что на поверку принцесса оказалась настоящим чудищем, а не прекрасной богиней. Ходили разговоры, что ни один принц в здравом уме не рискнет посвататься к ней, ибо все знали, что характер Бьянки хуже моровой язвы и чумы, вместе взятых. Король совсем пал духом и с трудом дождался пятнадцатилетия дочери. В тот же день объявил Кромбис, что намерен выслушать предложения иностранных монархов насчет замужества своего ненаглядного чада. Казалось, добровольцев Баркария так и не дождется, но прогноз был ошибочным. Претенденты на руку Бьянки повалили в королевство со всех волостей. Король и королева вздохнули спокойно – при таком количестве принцев обязательно найдется какой-нибудь достаточно сдвинутый, чтобы взять Бьянку в жены. Но тут они снова ошиблись. С этого дня жизнь в королевском дворце превратилась в сумасшедший дом! Принцесса закатывала истерики всякий раз, когда видела нового принца. Здесь она превзошла сама себя, позоря перед иностранными монархами своих досточтимых родителей. Один за другим завидные женихи уходили ни с чем, оскорбленные в лучших чувствах и обиженные на Баркарию. Несчастная королева слегла с нервным истощением, а короля поразило несварение и почесуха. Стало ясно, что принцесса не желает меняться. Более того, она сумела настроить против себя всех в королевском дворце, включая самых кротких и смирных слуг, а это, по мнению монарха, уже ни в какие ворота не лезло…
Я посмотрел на короля, переминавшегося с ноги на ногу возле волшебного зеркала. Губы у бедняги тряслись, точно на сильном холоде, а в глазах стояли слезы. Я хотел спросить, чего это с ним такое, но не стал этого делать.
– Тридцать пять самых завидных претендентов на руку принцессы Бьянки покинули Ламарг ни с чем. Потом были двадцать женихов рангом пониже. Их постигла та же участь – им прилетело туфелькой, подушкой или половником, тайно стянутым из кухни зловредной принцессой. Пятнадцать совсем завалящих кандидатов вовсе рисковали получить серьезные увечья, а потому бежали из королевства сломя голову. Свидетели утверждают, что видели, как сверкают их пятки. Но мало было для Баркарии этого несчастья. В этом же году случился тотальный неурожай, разливы рек и всяческие другие неприятности, которые окончательно свели монаршую чету с ума. Королеву пришлось посадить под строгий надзор врачей, чтобы она, будучи в помрачении рассудка, не отколола какой-нибудь номер, а король, потеряв все свое ангельское терпение…
Я не заметил, как владыка Баркарии выключил свое говорящее зеркало. Прекрасный женский голос убаюкал меня. Я задрых где-то между пятнадцатью претендентами и всяческими другими неприятностями. У горящего камина так хорошо было греть задницу!
Король подобрался ко мне, постоял, кусая ноготь, а потом стал толкать мою руку. Толкать ему пришлось долго.
Я проснулся, рявкнув от неожиданности. Человечек в богатом одеянии отскочил в сторону.
– Благороднейший Фплиф, понял ли ты, о чем рассказало тебе мое зеркало? – спросил Кромбис с надеждой в голосе.
Я зевнул во всю пасть, потер глаза и уставился на владыку Баркарии. Так мы смотрели друг на друга, а потом короля чуть-чуть перекосило.
– Ты понял или нет? – спросил он.
– Что?
У человечка задергалась левая часть лица. Очень смешно, надо вам сказать. И еще мне показалось, что он сейчас заплачет.
– О горе мне, несчастному! Горе!
– О-о-о, – сказал я, – о-о-образ-зует-тся в-все…
– Образуется? Что образуется? Я потерял сон, я потерял аппетит, повсюду мне мерещатся кошмары! Моя жена до сих пор пускает пузыри у себя в покоях, а рядом с ней день и ночь дежурят маги-целители! Нет, это больше терпеть невозможно! Если Бьянка останется здесь, мы все погибнем… королевство погибнет… все пойдет прахом… воцарится на месте Баркарии бесплодная пустыня!.. Все уже и так говорят, что мы сумасшедшие и дочка наша нам под стать, – мое королевство на международной арене скатилось из-за Бьянки в самый низ списка! Дальше ехать некуда, тролль!
– К-к-куда ех-х-хать?
Король подошел к зеркалу и треснулся лбом о его резную раму.
– Я не смогу выдать дочь замуж! Все, кто имел право взять ее по установленным правилам, убежали из Ламарга. Все! Это конец! Почти три года нервотрепки и скандалов, тролль! Уже мраморные статуи предков в саду плачут от моей доченьки горючими слезами, только представь! Волшебники говорят, что она здорова! Нет здесь никаких проклятий или сглаза, ничего! Это ее характер, проклятый характер! А вчера!.. О-о-о! Вчера началось с того, что Бьянка заявила – кофе слишком холодный. Перевернула всю комнату, наподдала всем служанкам, а когда вошел я, мне залепила по лбу шкатулкой… Тролль!
Я понял, что хочу в туалет. Писать. А может быть, даже… Интересно, королевские дворцы оборудуются туалетами? Мне рассказывали, что отхожие места у них не снаружи, а внутри, вообразите это чудесное чудо!
Король что-то говорил, и мне пришлось приложить много усилий, чтобы уследить за его речью.
– …и я решил, что она выйдет замуж за первого, кто войдет сегодня в ворота Ламарга после захода солнца. За первого! Неважно, кем он будет, абсолютно неважно! Я дал ей слово, что сделаю так, перед двадцатью свидетелями – от поваров до сановников! Я тверд в своем решении, тролль! И сегодня ты возьмешь себе мою дочь и отправишься с ней куда хочешь. Всему на свете приходит конец! Если она не желает жить по-человечески, пусть станет невестой тролля! Вот тогда она запоет! Вот тогда!..
Король замолчал. Так выглядят существа, которых одолевают сомнения.
– У тебя есть дворец, благороднейший Фплиф? Есть ли у тебя золоченая ванная для принцессы, есть ли изысканные кушанья, слуги и большая мягкая постель с балдахином?
Я так и не понял, при чем тут какая-то принцесса, и сказал, что нет, никаких кушаний с балдахином у меня нету, а тем более изысканных ванных с золочеными слугами.
Король подскочил и потер руки улыбаясь.
– Отлично, отлично, отлично, – пропищал он, бегая по зале. Я едва успевал следить за этим забавным человечком.
– Итак, отныне можешь считать, что Бьянка твоя. Волею судеб случилось так, что ты был первым, кто вошел в ворога моей столицы, а значит, ты и есть жених принцессы… Мое королевское слово – закон! Бьянку как раз собирают в дорогу, так что не беспокойся! Но уйти из города ты должен сегодня ночью… сам понимаешь, лишние кривотолки здесь ни к чему… Так что пожелаю тебе, тролль, всякого счастья! Вот! Дам я тебе в дорогу немного денег на первое время, котомку еды, но дальше ты уж сам!
Я усиленно размышлял над тем, кто такая Бьянка и почему человечек постоянно твердит о ней. И почему, скажите на милость, она теперь моя?
– Теперь ты, тролль, (эх, не думал!) вроде как мой зять… Значит, поздравляю тебя, желаю счастья и тому подобное… Женить тебя прямо здесь на принцессе не могу, потому как… ну понимаешь… но все равно – она тебе невестой и женой будет… Думаю, проблему бракосочетания решишь сам, ага?
Я молчал, думая, когда мне попросить медаль. И будет ли это вежливо, просить сейчас…
– Итак! – Король подбоченился, выпятил грудь и стал чем-то напоминать старейшину нашей деревни, Бульфа Хромого, только сложенного раз в пять. – Какие у тебя будут пожелания, благороднейший Фплиф?
И тут меня прихватило. Мысли о медали улетучились, и всего меня заполнило одно-единственное.
– Я х-х-х-хочу… п-п-пи-сать!