Глава 2
– Вы арендовали частный самолет? – Кора обвела взглядом интерьер самолета, и у нее снова возникли большие сомнения. Зря согласилась. Не может быть, чтобы он устроил все это, чтобы предложить ей работу администратора. Факт.
В ее голове мелькали безумные мысли: а вдруг он член банды наркоторговцев и пытается ослепить своим богатством, чтобы втянуть в преступный бизнес? Может, его совместное предприятие лишь прикрытие, а он член испанской мафии?
А может, стоит унять не в меру буйное воображение.
– Вас что-то беспокоит?
– Да!
Проблема в том, что вихрь эмоций, к несчастью, связан не только с ее нездоровой реакцией на происходящее. С первой минуты, когда вчера увидела Рафаэля Мартинеса, Кора чувствовала постоянное беспокойство и нервозность. Пара часов, которые она провела в Сети, пытаясь больше разузнать о нем, видимо, тоже не помогли, лишь убедили в том, что его образ непрерывно ее преследует.
– Никто не нанимает частный самолет для того, о чем вы говорили.
– А я нанимаю. Иначе мы бы потратили весь день, чтобы добраться до Ла-Риоха.
Нет, не то. Рафаэль произносил испанские слова, и это вызывало какое-то странное ощущение внутри. Коре пришлось сделать усилие, чтобы твердо стоять на полу. Значит, он хорошо говорит по-испански? Что в этом особенного? Он владеет виноградником в Испании и, насколько она знает, испанец.
Ее изыскания не дали четкого ответа на этот вопрос, лишь подтвердили то, что знают все: Рафаэль Мартинес вундеркинд, ставший миллионером уже к двадцати годам. И еще он разработал приложение, которое произвело революцию в мире бизнеса. Однако сейчас это ее не интересовало.
– Но это стоит… не говоря уже про углеродный след…
– Я не каждый день летаю на частном самолете и все знаю про углеродный след. Кроме того, знаю пилотов, работающих на эту компанию, и то, как красив этот самолет, знаю механиков, которые его обслуживают. И мне доставляет удовольствие роскошь не толпиться в очереди в аэропорту, не прыгать с рейса на рейс и не брать машину. Мне нравится сознавать, что ни один репортер, гоняющийся за знаменитостями, меня не выследит и не раструбит в прессе о том, куда я летаю.
Его слова возымели действие. Кора тоже не слишком любила, когда ее узнавали. Родные знали, что с ней все в порядке, но не знали, где она и что делает, и в данный момент ее это очень устраивало. Ей потребовалось время, чтобы зализать раны. Кроме того, нельзя сбрасывать со счетов самолюбие. Когда она в следующий раз увидится с родителями, неплохо бы отдать им хотя бы часть денег, которые она должна.
Рафаэль Мартинес дает ей пять тысяч фунтов, так, может, не стоит упрекать его в использовании частного самолета? Особенно когда она тоже пользуется.
– Хорошо. Просто неудобно, что, возможно, вы потратили столько денег попусту.
Когда рев моторов возвестил о том, что они взлетают, он уселся в кресло, вопиюще роскошное, из кожи шоколадного цвета.
– Почему вы так упорствуете в своем нежелании работать у меня?
Резонный вопрос. Но ответить на него непросто.
Вы слишком красивы, слишком самоуверенны, слишком успешны, слишком опасны.
Несмотря на справедливость слов, звучали они глупо. Да еще гоночные машины, частные самолеты, а хуже всего его аура, с каждой секундой внушавшая все большее беспокойство.
– Я очень хорошо знакома с бизнесом Кавершемов, и мне нравится работать у Этана и Руби. Мои обязанности ограничены внутренними процессами в компании. К тому же я совершенно ничего не смыслю в виноделии.
Она, прищурившись, посмотрела на него, недоверчиво качавшего головой.
– Очень мило, Кора, очень любезно. А теперь назовите настоящую причину. Давайте я переведу гонорар на ваш счет прямо сейчас, чтобы вы чувствовали себя спокойно и могли свободно говорить мне в лицо все что угодно.
Кора почувствовала, как вспыхнули щеки.
– В этом нет необходимости.
– Тогда скажите правду. Без обиняков. Я в состоянии это вынести. – И снова эта улыбка, легкий изгиб губ, говоривший об уверенности в том, что он одержит над ней верх. – Как я могу надеяться уговорить вас, если не знаю, что мне противостоит?
– Ладно.
Хочет прямоты – он ее получит. В конце концов, она не обязана вести себя как леди. Рафаэль сам дал ей карт-бланш на откровенность. Уж лучше пусть поймет, что нежелание работать у него искреннее и неизменное. Этот человек явился получить то, что хочет, и по какой-то необъяснимой причине хотел Кору Брукс, а не леди Кору Дервент.
На секунду эта мысль захватила ее, хотя и таила в себе море соблазна.
Пора прийти в себя, доказать Рафаэлю и самой себе, что она не намерена называть его боссом. Никогда. Кора всю жизнь провела в окружении таких, как он, и за последние несколько лет, когда работала на своих родителей, поняла, каково это.
– Мне не нравится, что вы считаете, будто ваше богатство дает вам право на…
По лицу Рафаэля пробежала тень.
– Право на что?
– Право иметь все, что захотите: гоночные машины, частные самолеты, роскошных женщин, нескончаемые привилегии. Мне не нравится ваше чувство превосходства.
– Богатство дает мне право иметь то, что я могу себе позволить, если это не подразумевает чего-то незаконного и не причиняет вреда другим. – Теперь на его лице не было ни намека на улыбку, попытку пустить в ход обаяние, очаровать.
– Оно не дает вам право считать себя выше других.
Как, впрочем, родословная ее семьи не дает такого права ее родным.
– Я не считаю себя выше других.
– Но вы считаете, что имеете право.
– На что? На то, чтобы купить спорткар? Нанять частный самолет? Да.
– А женщины? – Это претило Коре больше всего. – Они существа из плоти и крови, а не из углеродного волокна или титана.
– Я осведомлен.
От его довольной ухмылки у нее зачесались руки.
– Понятно, но все равно вы смотрите на них как на машину или самолет. Некий аксессуар.
Сколько раз Кора видела фотографии Рафаэля под руку с разными моделями и знаменитостями.
Он открыл рот, снова закрыл, на резких скулах выступил слабый румянец.
– Я не смотрю на женщин как на аксессуары.
Ага!
– Мне показалось, или я вас зацепила?
– Нет. – Его лицо помрачнело, темные глаза сверкнули. – Я не пытаюсь украсить себя женщинами. Не коллекционирую их. К тому же сразу даю понять, что мои отношения с ними продлятся несколько дней. Я не верю в любовь.
Ему удалось притушить огонь в глазах, но интуиция подсказывала Коре, что она задела его за живое.
– Но вы уверены, что женщины должны быть красивы?
– Я уверен, что красивые женщины меня привлекают.
На секунду она увидела, что в его лице мелькнул легкий намек на смущение.
– Но это не имеет отношения к моему богатству.
– Я думаю, если бы не ваша внешность и деньги, вам пришлось бы снизить уровень притязаний.
– И в этом случае женщины, с которыми я бы встречался, были бы такими же невыразительными, как и я.
– Вас это не смущает?
– Ничуть. Не вижу причин извиняться за то, что встречаюсь с красивыми женщинами.
– А как быть с тем, что вы выходите в свет только с красивыми женщинами?
– Я не заставляю их идти со мной и ничего не обещаю.
– Но даже вы признаете подобное общение пустым?
– Кора, это называется развлекаться. Мне нравится развлекаться, если от этого никому нет вреда. Я честно заработал свои деньги, и, если мне хочется тратить их, чтобы жить на полную катушку, не намерен извиняться за это.
– Значит, гоночные машины, красивые женщины и вечеринки – это все, что вам нужно от жизни?
Почему это ее так волнует?
А ей хотелось крикнуть: «А как на счет таких, как я? Разве мы недостойны внимания? Как быть с теми, кто не одарен красотой и грацией столь богато? С такими, как я, которые на все натыкаются, говорят не то или, хуже того, вообще ничего не говорят? Как быть с теми, кого не балует успех? Как быть с нами?»
– Нет. Это еще не все. – Недовольный изгиб губ и сжавшиеся в кулаки руки на столике красного дерева внезапно превратили Рафаэля в похожего на легкомысленного плейбоя.
– И чего еще вы хотите?
– Я хочу, чтобы фирма «Вина Мартинес» имела успех, хочу пробежать лондонский марафон, подняться на Бен-Невис, обойти земной шар с рюкзаком на плечах, проплыть океаны, жить полной жизнью и решать мировые проблемы.
Кора уставилась на него, не понимая, он это серьезно или издевается.
– А чего хотите вы, Кора?
Вопрос звучал спокойно, но таил в себе скрытый укол.
И действительно, чего она хотела? Прямо сейчас – крупную сумму, достаточную, чтобы возместить родителям утрату фамильных бриллиантов Дервентов, украденных по ее наивности.
Чего она хотела от жизни? Невозможного! Одобрения, любви, признания родителей, которые с детства относились к ребенку с полным равнодушием, считая лишним.
На миг Кора ощутила зависть к Рафаэлю с его неуемной жаждой жить как хочется, устанавливая собственные правила. Жить на полную катушку. А что хотела она?
– Я хочу, хочу, хочу жить своей жизнью. Быть счастливой.
Взглянув на него, красивого и самоуверенного, Кора вдруг почувствовала, что хочет его. Хочет стать одной из тех роскошных женщин, которые его привлекают. Хочет, мечтает, жаждет выглядеть как Кейтлин, с ее уверенностью, неуловимым шармом, которым сестра наделена в избытке. Как же все это мелко. Очевидно, атмосферой навеяло. Пора взять себя в руки.
– А сейчас вы счастливы? Вам нравится работа администратора?
– Это то, что мне нужно.
Очередной шаг в попытке стать хорошей дочерью. Отчаянное желание заслужить одобрение. Кора не без труда получила диплом по бизнес-менеджменту и предложила свою помощь в управлении поместьем Дервентов. Но стоило начать этим заниматься, как она все испортила. После того как украли бриллианты, родители сказали, что не могут доверить ей работу «никакого уровня компетенции». Вспомнив ледяное презрение матери, Кора в очередной раз испытала унижение и чувство вины. И еще это напомнило, что сейчас самое главное – вернуть долг.
– Работа позволяет платить по счетам.
По ее жалким счетам. На миг перед глазами Коры возникла убогая корзина еженедельных покупок в супермаркете. Она экономила каждое пенни.
Рафаэль не спускал с нее глаз, и на секунду в его взгляде мелькнуло удивление.
– Та роль, которую я хочу предложить, определенно поможет вам. Если сможете преодолеть свое предубеждение.
– Какое предубеждение?
– Которое можно выразить словами: «Я не хочу у вас работать, потому что не одобряю ваш образ жизни».
– Это не предубеждение. Это принцип.
– Нет. Принцип – это когда вы не хотите что-то делать по соображениям морали. В работе у меня нет ничего аморального. Обещайте, что выслушаете меня.
– Я вас выслушаю, – услышала Кора свой ответ, несмотря на тревожные сигналы интуиции. Глупая. Последний раз, когда она согласилась ко го-то выслушать, закончилось катастрофой. Тот псевдожурналист оказался редким аферистом и украл бриллианты Дервентов.
Отвернувшись, она уставилась в окно, в это время бирюзовая синь с белыми облаками начала удаляться, внизу показался аэропорт.
Подойдя к выходу из маленького аэропорта, Рафаэль оглянулся по сторонам и увидел Томаса с пикапом.
– А вот и наше авто.
Кора изобразила преувеличенное изумление:
– Я ожидала по меньшей мере лимузин.
– Томас любит свой пикап, как ребенка. А если верить словам его жены Марии, даже больше, чем собственных детей. Томас классный мужик, всю жизнь работает на винограднике, как до него работал его отец. Мне очень повезло, что они с Марией согласились остаться, когда я его купил.
Все висело на волоске. Томас был категорически против продажи и не верил, что Рафаэль будет всерьез заниматься виноградником. Однако дал шанс доказать это.
– От него пользы больше, чем от самых передовых технологий, но самое главное, что он любит виноград и землю и понимает самую душу вина. Должен предупредить: он у нас, что называется, молчун, к тому же плохо говорит по-английски. Так что не сердитесь на него и постарайтесь запомнить: он ценный сотрудник компании «Мартинес».
– И чем вы думаете меня занять?
Справедливый вопрос. Рафаэль не стал говорить то, что вертелось на языке, опасаясь, что Кора станет воротить свой длинный аристократический нос от наемной работы. Правда, нос у нее скорее курносый, а он, возможно, поддался влиянию стереотипов. Быть аристократкой еще не означает быть такой, как дон Карлос. Когда они подошли к машине, морщинистая физиономия Томаса расплылась в некоем подобии улыбки.
– Привет, босс.
– Томас, это Кора. Кора, это Томас.
Кора сделала шаг вперед и коснулась капота грузовичка, потом с дружелюбной улыбкой повернулась к Томасу. Глаза Рафаэля впились в ее губы, и она ощутила легкий трепет радости. Ему бы понравилось, если бы так она улыбалась ему.
– Он просто чудо, – сказала она, повернувшись к Рафаэлю. – Вы не могли бы перевести ему, что я действительно под впечатлением. Он лучше, чем лимузин. Это же классика. Не знаю, где еще можно встретить такой грузовик на ходу. И к тому же в отличном состоянии.
Рафаэль перевел и моргнул от удивления, когда обветренное лицо старика расцвело искренней улыбкой. Через сорок пять минут пути стало ясно, что, невзирая на языковой барьер, Томас и Кора определенно нашли взаимопонимание. Дошло даже до того, что Томас снова улыбнулся ей на прощание, когда входил в белую виллу на краю своего любимого виноградника, где он жил с Марией.
– Итак. – Рафаэль сделал жест, исполненный хорошо знакомой ей хозяйской гордости. – Как вы относитесь к небольшой экскурсии?
Кора подняла лицо, и он буквально увидел, как горячие лучи испанского солнца творили над ней свое волшебство.
– Звучит заманчиво. Просто невероятно. Здесь пахнет, как спелая дыня с ломтиком свежего зеленого яблока и… – Не договорив, она разразилась заливистым смехом. – Вы слышите, что я говорю? Будто в голову ударило вино. Честно. Я могу опьянеть от одного запаха. Но это не запах винограда.
Рафаэль взглянул ей в лицо и почувствовал странный толчок изнутри по ребрам. Кора действительно пребывала в каком-то трансе. Он никогда не видел ее такой. Казалось, она решила на время забыть обо всех своих проблемах и отбросить подозрительность. Солнце заставило ее волосы вспыхнуть. Он в жизни не встречал такого оттенка. Ее локоны вились так, будто их завивали феи.
Он моргнул. Что? Что это такое? Похоже, в атмосфере правда творится что-то странное.
Рафаэль, сосредоточься на вине!
– Я думаю, это аромат предвкушения и любопытства. Виноградник как бы готовит нас к тому, что в конце концов обернется урожаем.
– Как это? Я всегда представляла, что виноградник выглядит так, как накануне урожая.
– Мнение большинства людей, но сейчас особое время. Время цветения. Это когда будущие виноградные грозди, которые сейчас цветут, становятся оплодотворенными. Смотрите.
Он отодвинул в сторону виноградный лист величиной с блюдце и подвел Кору ближе, чтобы она увидела желто-зеленое утолщение, длиной с большой палец, в обрамлении коронки кремовых нитевидных лепестков. Она сделала шаг вперед и, оказавшись рядом с ним, наклонилась понюхать соцветие.
У него свело горло, легкие сжались от запаха – густой смеси ванили с нотками черники. Ее склоненная голова оказалась так близко, что Рафаэля охватило безумное желание погладить наверняка шелковые пряди волос. Казалось, жужжание шмеля и жар солнца, падавшего ему на шею, вдруг резко усилились. Но потом Кора отступила, и волшебство исчезло.
Ситуация была сплошной иллюзией, странным обманом органов чувств, не более. Возможно, следствием важности стоявшей перед ним задачи.
Кора подняла на него глаза, ее лицо вспыхнуло.
– Этот запах завораживает. Вам надо придумать способ продавать его. Ладно, скажите мне, что дальше.
Ему хотелось прижать ее к себе и поцеловать.
Неожиданное желание заставило Рафаэля сделать шаг назад.
– Вы действительно хотите знать?
– Да.
Через пятнадцать минут он умолк, решив, что своим рассказом уморил ее до смерти. Это не входило в его планы. Тем не менее Кора, похоже, искренне заинтересовалась.
– Простите. Я немного увлекся.
– Это потрясающе. Я и не подозревала, что вы так увлечены всеми процессами виноделия.
– А как иначе? Это же просто волшебство. Что не мешает мне добиваться, чтобы мы использовали самые лучшие технологии. Я искренне уверен, что соединение традиций и новизны сработает. Мне не всегда легко убеждать в этом Томаса, но я стараюсь, чтобы новые технологии по сбору винограда сочетались с его опытным глазом.
– Значит, вы постоянно заняты здесь?
– Конечно.
– Честно говоря, я считала, что для вас это хобби. Ну, знаете, большинство людей покупают бутылку вина, а вы купили целый виноградник. Судя по всему, вы очень болеете за дело.
– Конечно, болею. Эти виноградники – источник жизни для многих людей. Так было долгие годы, иногда даже века. Но дело не только в этом. Я люблю эту работу.
– Больше, чем должность исполнительного директора и свой образ жизни?
– Да. Директорская возня не для меня. Слишком много времени проводишь в зале заседаний. Это ограничивает. Хочу сказать, я доволен, что разработал приложение, которое произвело революцию в мире бизнеса, но, когда началась история с рекламой, маркетингом и распространением, понял, что его пора продавать.
– Почему вы думаете, что винный бизнес окажется другим?
– Может, и не окажется.
– Значит, если настанут тяжелые времена или вам все надоест, вы просто переключитесь на что-то другое?
Кора сжала губы с еще большим неодобрением, однако Рафаэль мог поклясться, что уловил в ее голосе тоскующие нотки.
– Почему бы и нет? Жизнь слишком коротка.
– Но в ней наверняка есть вещи, на которых стоит остановиться?
Если и так, ему не попадались, и он не чувствовал себя виноватым за то, как распоряжался своей жизнью.
Жизнь его матери прошла зря, годы апатии и упущенных возможностей. И все из-за того, что она так и не смогла пережить предательство отца. Послушный воле отца, Рамон де Гусман из рода Аиса обманул, а потом бросил мать Рафаэля. Эмма Мартинес так никогда и не оправилась от этого, не смогла наладить жизнь как надо, пока не стало слишком поздно и неизлечимая болезнь не встряхнула ее, внушив лихорадочное стремление наверстать упущенное за несколько оставшихся ей месяцев. Мрачные мысли портили ему настроение, однако желание восстановить справедливость в память о матери заставляло упорно идти вперед.
Как только дон Карлос продаст ему виноградник, Рафаэль откроется. Расскажет о том, что тот продал драгоценную землю Аиса собственному незаконнорожденному внуку, которого когда-то назвал грязным отродьем шлюхи. Дон Карлос и его сын Рамон сполна хлебнут унижений, а Рафаэль будет с удовольствием наблюдать это.
– Пошли. Ланч, наверное, уже готов.
Настало время поднять занавес и начать спектакль.