6
В это время Мила отчетливо осознала, что ей не по силам сидеть взаперти и бездействовать. Конечно, на нее работает частный детектив, но… Этот Глубоководный не казался ей особо умным или расторопным. Ее сто раз прикончат, прежде чем он что-нибудь отыщет. Недаром же у него расценки, как в комиссионке! Нет-нет, до тех пор, пока он ищет убийцу, ей просто необходим телохранитель. Крупный мужик с глазками-прицелами и пистолетом под мышкой. В то время как она станет смотреть телевизор, вязать или читать романы, он будет ходить от двери к окнам и проверять, все ли в порядке.
Мила была убеждена, что нанять телохранителя в нынешнее время – не проблема. Были бы наличные, чтобы оплатить его верную службу. Наличные она могла взять только у бывшего мужа. Вернее, даже не бывшего – ведь развод покуда не состоялся. В конце концов, Орехову по штату положено решать ее проблемы!
«Я должна побороться за себя, – решила Мила. – Кроме того, это Орехов затеял развод, после того как я застукала его с той длинноногой вешалкой». Мила натянула брюки и свитер, зачесала стоявшие дыбом волосы вниз и выскользнула из квартиры. Борис, которого братец уверил в том, что Лютиковой потребуется еще некоторое время на вытрезвление, за лестницей не следил и уход ее прозевал.
«Орехов, конечно, испугается, когда я скажу ему, что в меня стреляли, – думала Мила по дороге, – по крайней мере, расстроится». Однако действительность оказалась другой. Орехов во всей полноте продемонстрировал свой гнусный характер и не только не расстроился, но проявил полное и абсолютное непонимание момента.
– Чушь какая-то! – воскликнул он, когда Мила ворвалась к нему в кабинет и выложила карты на стол. – Зачем тебе телохранитель? – Он голосом выделил это «тебе», давая понять, что Мила в его представлении не больше, чем блоха на собаке.
– В меня стрелял мужчина в черных колготках! – раздраженно пояснила та.
– Мужчина в черных колготках?! – изумленно повторил Орехов. – Ты что, накануне участвовала в демонстрации, требующей ограничить права сексуальных меньшинств?
– Колготки были у него на голове, – раздраженно пояснила Мила. – И прошу тебя, Илья, не строй из себя кретина. Это случилось в редакции, на балконе. Мы вышли с Аликом Цимжановым на воздух…
– Зачем вас понесло на воздух в такую холодную пору?
– Ну… Мы должны были отредактировать статью, а нам мешала секретарша, – не слишком удачно соврала Мила.
Она видела, что Орехов недоволен. Она знала его как облупленного – могла расшифровать его жесты, выражение лица и каждое движение бровей. «Может быть, хорошо, что он ушел из моей жизни? – внезапно подумала Мила. – Если говорить по правде, он мне до смерти надоел». Несмотря на то что Орехов был симпатичным сорокалетним мужчиной с длинным тренированным телом, в его характере наличествовала масса отвратительных черт.
– А что думает по этому поводу сам Алик? – не сдавался Орехов, проявляя одну из этих черт, а конкретно – ненужную въедливость. Нормальный мужчина на его месте уже давно полез бы в бумажник за деньгами.
– Веришь ли, Алик не видел этого типа. Он стоял к нему спиной.
– Но ты, конечно, закричала, подняла на уши всю редакцию…
– Конечно, – Мила раздула ноздри, – но он все равно успел убежать.
– А что милиция?
– Милиция не в силах заслонить собой всех беззащитных граждан, – выкрутилась Мила. – Поэтому меня должен защитить ты. Не забыл, что у тебя все еще стоит штамп в паспорте? Или ты его уже соскоблил, чтобы порадовать свою кобылу?
– Не называй ее так! – резко бросил Орехов и, вскочив с места, принялся расхаживать по кабинету. – Если я полюбил другую женщину, значит, она лучше, а не хуже тебя.
Это была любопытная трактовка ситуации, хотя, на взгляд Милы, в ней тоже присутствовали изъяны. Когда Орехов поднялся, Мила с неудовольствием заметила, что он здорово постройнел. Впрочем, впечатление слегка портило лицо, которое вместе с остальным телом тоже сбросило вес и слегка обвисло. Однако вид у него все равно был шикарный. «Молодеет мне назло. В то время как я каждый вечер борюсь с гастрономическими искушениями, он изгоняет из себя жир при помощи молодой любовницы».
– Как ты можешь просить у меня денег в такой момент? – возмутился между тем Орехов. – Ведь ты лучше кого бы то ни было знаешь, в каком я сейчас нахожусь отчаянном положении! После бегства Егорова я буквально на грани разорения!
Мила ему не верила. Орехов был человеком-удачей. У него получалось все, за что бы он ни брался. Он обращал в золото любой мусор и сумел сделать деньги на таких глупых вещах, как табуретки с подогревом и ароматизированные носки. В смутные времена перестройки Орехов еще работал по специальности, возглавляя скудно финансируемый и довольно убогий в смысле полиграфического исполнения журнал «Самородки России». Журнал, по мнению свихнувшихся на русской идее хозяев, должен был поддерживать живую мысль, все еще бившуюся в отечественной глубинке. Мила не переставала удивляться, как при столь мизерном тираже провинциальные читатели вообще смогли узнать о существовании этого светоча мысли. Тем не менее на редакцию в первые же месяцы обрушился шквал писем, телефонных звонков и личных посещений самородков. Подавляющему большинству из них самое место было в сумасшедшем доме. Однако Орехов во всей этой куче мусора постоянно ухитрялся находить жемчужные зерна.
Когда журнал приказал долго жить, он сделал ставку на провинциальных гениев и принялся запускать в производство их проекты. На памяти Милы был строительный набор, из которого можно было построить дачный домик без единого гвоздя, с помощью суперклея, насмерть схватывавшего все подряд. Позже на основе этого клея был создан суперстойкий лак для ногтей и суперрастворитель для него. Потом шли пояса от ревматизма из шерсти северных собак, прыгающие витамины для детей и кеды со встроенным шагомером.
– Хочешь, я покажу тебе свои бухгалтерские книги? – предложил Орехов, упираясь ладонями в стол и нависая над Милой.
– Не стоит, – сказала та. – Я знаю, что Егоров опустошил ваш общий сейф. Но у тебя ведь наверняка что-то осталось! Ты не объявил себя банкротом, твоя фирма продолжает существовать. Кроме того, ты все еще ездишь на своей дорогой машине – я видела ее внизу на стоянке…
– Послушай! – Орехов взлохматил волосы, как делал всегда, когда нервничал. – Я нашел нового инвестора. Он дает деньги под чертовски выгодный проект. Если у нас все получится, я куплю дорогую машину и тебе тоже, обещаю.
– Мне не нужна машина! – закричала Мила и, вскочив, топнула ногой. – Мне нужен телохранитель. Причем не когда-нибудь, а прямо сейчас!
Она топнула второй ногой, и Орехов зашикал на нее:
– Тише ты! Сейчас должен прийти этот самый инвестор. Очень приличный человек. Мне бы не хотелось, чтобы он застал в моем кабинете зареванную истеричку. Ты снизишь мой рейтинг. После бегства Егорова он у меня и так сильно упал.
Егоров и Орехов долгое время были партнерами. Все у них шло просто прекрасно. Однако около месяца назад совершенно неожиданно для всех Егоров бежал в неизвестном направлении, бросив на произвол судьбы жену и ребенка и предварительно опустошив сейф фирмы. Судя по всему, Орехов оправился от удара, но признавать этого перед Милой не желал.
– Послушай, давай обсудим все трезво! – Он снова уселся в кресло и посмотрел на нее теплыми карими глазами. На его лице глаза были самой сногсшибательной деталью. Наверное, с их помощью он и покорил свою Гулливершу. Сейчас по их выражению Мила совершенно отчетливо поняла, что денег он ей не даст.
– Чудовище, – зловещим шепотом сказала она. – Когда меня застрелят, обещаю, что буду являться тебе каждую ночь и напоминать о сегодняшнем разговоре!
– Подожди пророчествовать, – досадливо сморщился Орехов, которому явно не хотелось видеть во сне мертвую жену, исполненную укора. – Скажи-ка лучше: ты знаешь, за что тебя хотят убить?
– Если бы я это знала, – сердито ответила Мила, – то уж, наверное, что-нибудь предприняла бы! Конечно, не знаю.
– Но это самый настоящий абсурд! Тебя некому убивать! Некому и не за что.
– Ты думаешь, это была шутка? – изумилась Мила. – Но я почувствовала даже движение воздуха от просвистевшей пули!
– И все-таки ты осталась жива.
– Считаешь, меня хотели только напугать?
– Да ради чего тебя пугать? – спросил Орехов, еще раз подчеркивая ее ничтожный социальный статус.
– Тогда что же?!
– Думаю, стреляли в твоего приятеля Цимжанова. Если он не дурак, то уже сам это понял и предпринял соответствующие меры. Мила, ну подумай сама: есть ли в твоей жизни какая-нибудь тайна? Хоть что-нибудь, достойное убийства? Ничего. Ведь правда? Признайся!
Несмотря на то, что Орехов пытался ее успокоить, его слова прозвучали как оскорбление.
– Ты просто одинокая женщина средних лет, – продолжал он, не обращая внимания на изменившееся лицо Милы и ее прищуренный правый глаз.
Мила сосредоточенно думала: «Наверное, Илья прав. Уж в чем, в чем, а в здравом смысле ему не откажешь».
– Но почему этот тип промахнулся? – выпалила она. Эта мысль терзала ее с самого начала.
– Что, если он дилетант? – пожал плечами Орехов. – Возможно, это какой-нибудь дружок Софьи. Я же знаю, она всегда ревновала к тебе своего Алика. Кстати, ваши отношения так и не перешли в другую плоскость? – Он прочертил рукой горизонтальную линию, показывая, какую плоскость имеет в виду.
– Тебя это абсолютно не касается, – ответила Мила, поднимаясь на ноги.
В самом деле, что это она так поддалась панике? Ее действительно не за что убивать. И не потому, что она такая никчемная, а, напротив даже, потому, что со всех сторон положительная. Не ввязывается в криминальные истории, не заводит сомнительных связей.
– Впрочем, если ты так боишься, – сказал ей в спину Орехов, – поживи у родителей.
– Там сейчас Ольга со своим четвертым мужем Николаем, – отозвалась Мила, живо развернувшись. – Насколько я понимаю, Николаю нравятся высокие потолки и кулинарный талант их экономки. Поскольку он не в состоянии добиться всего этого сам, то решил попользоваться тем, что может предложить женушка.
– Почему-то я рад, что мне не нужно с ним знакомиться, – признался Орехов, загибая уголки рта двумя крючочками вверх.
Мила тут же вспомнила, что когда-то давно считала его неотразимым. Он и сейчас был хорош, но теперь, спустя годы совместной жизни, когда она знала не только его лицевую, но и изнаночную сторону, чувство потери быстро исчезло. «Тем более, – подумала она, – у Орехова лицевая сторона всего одна, а изнанок – как минимум десяток».
Захлопнув за собой дверь кабинета, Мила очутилась в приемной и невольно посмотрела на секретарский стол. Он выглядел покинутым и ненужным. Раньше за ним восседала потрясающая Вика Ступавина, молодая буйногривая брюнетка с глазами цвета горчицы и красным ртом от «Ревлон». Судя по всему, она сбежала вместе с Егоровым, хотя соседи, которые видели ее спешный отъезд, уверяли, что Вика уехала одна на такси. Однако в тот же самый день, когда испарился и один из ее боссов. Конечно, это мало походило на совпадение.
Брошенная Егоровым жена Леночка предприняла собственное расследование, но даже ей, жаждавшей скорой и страшной расправы, ничего доподлинно узнать не удалось. Кто-то когда-то слышал, что Егоров с вожделением говорил о домике неподалеку от Праги, другие намекали на Америку и дом с бассейном в жаркой Калифорнии.
«Интересно, – подумала Мила, – а Орехов мог бы нагреть партнера ради того, чтобы бежать в теплые страны со своей жирафоногой дылдой?» Она не успела решить, смог бы или нет, потому что уже вышла на улицу. И здесь, на ступеньках, нос к носу столкнулась с незнакомым, но весьма импозантным мужчиной. Хотя он был на полголовы ниже ее, Мила тотчас невольно приосанилась.
– Простите! – остановился незнакомец, когда, пробормотав извинения, она скользнула мимо. – Вы ведь Людмила Орехова, не так ли?
– Лютикова, – поправила та, удивленно оборачиваясь и глядя на незнакомца. – Я не брала фамилию мужа.
– Наслышан о вас. – Незнакомец потряс ее руку, которую подхватил без всякого стеснения. – Меня зовут Дмитрий. Дмитрий Дивояров. Мы с вашим мужем начинаем новый большой проект.
– Что вы говорите? Мы с ним тоже начинаем новый большой проект! – не удержалась от сарказма Мила. Она снова почувствовала себя брошенной. – Мы с ним разводимся.
Чело Дивоярова потемнело, хотя он всего лишь нарисовал одну морщинку между бровями.
– О! Мне так жаль. Впрочем, теперь, когда я вас увидел, точно не могу сказать, жаль мне или нет.
– В каком смысле? – опешила Мила.
– Мне приятно сознавать, что вы теперь свободная женщина.
Дивояров был свеж, чисто выбрит и оттого приятен глазу и обонянию. Говорил и двигался с ленцой, компенсируя незавидный рост барскими манерами. Руки у него были очень спокойные, несуетливые. Во время разговора он не жестикулировал, придерживая на губах неяркую улыбку, и тем приобретал над собеседником странное превосходство. Мила тотчас же попалась в эту ловушку и теперь не знала, как себя вести. Из-за этого она мгновенно взволновалась и раскраснелась.
– Не согласитесь выпить со мной чашечку кофе? – Дивояров указал упругим подбородком на соседнее кафе.
– Чашечку кофе я бы выпила с удовольствием, – сказала она, недоумевая, что понадобилось от нее этому человеку.
Дивояров подставил ей руку таким жестом, будто они были на танцах и он собирался вести ее в центр зала. Мила неохотно просунула кисть ему под локоть и тут же ощутила, насколько мягкое у него пальто.
«Нет, этому типу явно от меня что-то нужно», – подумала она и вздрогнула, увидев в витрине свое отражение. Ее прическа наводила на мысль об ураганном ветре. И прямо на лбу был написан возраст с точностью до месяца.
– Хотите что-нибудь сладкое? – спросил Дивояров, раскрывая пластиковое меню.
– Благодарю, но я на диете.
– Женщины изнурены одной идеей похудания, – почти сердито сказал Дивояров. – Вы ведь можете позволить себе что угодно. У вас идеальные формы для тридцатилетней женщины.
Комплимент показался ей симпатичным и весьма искренним, однако Мила ни на секунду не усомнилась в том, что ее мыслят для чего-то использовать. Кое-как поддерживая беседу, она ждала, когда же Дивояров приступит к завуалированному допросу. Внутренне она была готова к нему и напрягалась так, что у нее даже заболел пресс. Однако этот странный человек так ничего и не спросил. Он рассказывал ей смешные истории и вынуждал без конца улыбаться.
– Разрешите предложить вам свою визитную карточку? – спросил он и, слазив в карман, вложил в руку Милы атласный прямоугольник.
Жест был почти интимным. Мила тотчас отставила чашку и засобиралась домой. Дивояров вывел ее на улицу, придерживая за талию, и, опутав длинным восхищенным взором, неохотно отпустил.
– Очень приятно было с вами познакомиться, – сообщил он. – Уверен, мы еще встретимся.
– Звучит довольно зловеще, – пробормотала Мила, ожидая, что Дивояров что-нибудь скажет на это.
Однако он только тяжко вздохнул, словно страдалец, которого рассвет гонит из-под балкона любимой женщины. Оставшись одна, Мила купила в киоске возле метро баночку джина с тоником и, усевшись на скамейку, вылакала ее, раздумывая о том, что делать дальше. Орехов абсолютно и безоговорочно убедил ее в том, что мужик в колготках стрелял не в нее, а в Алика. «Я буду последней сволочью, если не предупрежу старого друга об опасности! – решила Мила и купила себе еще одну баночку легкого спиртного. – Правда, рассказ мой будет звучать дико. Вероятно, надо предупредить его анонимно». Через полчаса сам бог повелел, чтобы Мила прикончила третью баночку джина и в придачу к нему бутылку светлого английского пива. После этого смелость уже просто распирала ее, и она решила выполнить задуманное тут же, не откладывая дела в долгий ящик.
Конечно, если она позвонит в редакцию и просто изменит голос, Любочка Крупенникова ее не опознает. Но сам Алик! Они знакомы тыщу лет, и ее могут выдать интонации. Значит, надо придумать какой-нибудь трюк. Очень кстати Мила вспомнила, как в детстве они с подружками басом разговаривали в стакан. Звук получался захватывающим. Захмелевшая Мила растерянно огляделась по сторонам. Отложить мероприятие до дому? А вдруг Алика укокошат прямо сейчас?
Чувство справедливости погнало Милу к небольшому застекленному магазинчику, выстроенному прямо возле выхода из метро.
– Простите, у вас есть граненый стакан? – важно спросила она у толстой нарумяненной продавщицы с обесцвеченными усами.
– Шутите, что ли? – ухмыльнулась та.
– Ну хорошо, а банка? – не отставала Мила. – Стеклянная?
– Вот, пожалуйста, банок миллион! – продавщица махнула рукой в направлении полок.
Здесь действительно стояли банки, в которых находились продукты – огурчики, баклажанная икра, кукуруза.
– Какую вам?
– С широким горлышком, – сообщила Мила, намертво вцепившись пальцами в край прилавка. – Чтобы я могла пролезть туда ртом.
– Зачем ртом? – опешила продавщица. – Возьмите вон пластмассовую ложку. Пять штук в упаковке, недорого. Так чего вы будете?
– Майонез, – сообщила Мила, приценившись к самой пузатой банке на полке. – Вон тот, с желтой крышечкой.
Продавщица молча пробила чек и подала Миле банку и пластмассовые ложки. Мила схватила свои покупки и отправилась на улицу, к таксофонам. Выбрав самый крайний, она поставила на подвесную полочку майонез и принялась зубами вскрывать упаковку с ложками. Мысль вытряхнуть майонез в урну просто не пришла ей в голову. Спиртное в крови да еще оказавшиеся в наличии ложки ее дезориентировали.
Открутив у банки крышку, Мила отправила в рот первую порцию. Майонез был вкусным, но жирным. И если первая половина банки проскочила почти незаметно, то вторую желудок уже просто отторгал.
Мила сунула нос в полупустую банку и басом сказала:
– Эй, ты! Тебя хотят убить! Берегись!
Судя по всему, майонез все-таки мешал появиться эху, и нужного эффекта не получилось. Мила с отвращением принялась доедать остатки продукта, время от времени пробуя звук. Она отправляла ложку майонеза в рот, проглатывала ее, потом подносила банку к губам и страшным голосом говорила: «Ха-а!» Наконец банка опустела окончательно.
Сыто рыгнув, Мила подняла глаза и увидела, что возле таксофона толпятся люди, которые смотрят на нее с брезгливым интересом.
– Чего тебе? – нелюбезно спросила Мила, обращаясь к толстячку в шапке-пирожке, который стоял ближе всех.
– Мне позвонить, – трусливо пояснил тот.
– Вот же хамы! – возмутилась Мила. – Обязательно надо звонить там, где я стою! Таксофонов – целый лес!
– Но работает только этот, – пятясь, пояснил мужчина.
– Сначала я, – жестом остановила его Мила.
Она достала из кошелька телефонную карту и долго пыталась скормить ее автомату. Наконец попала прямо в прорезь и с четвертой попытки набрала номер редакции.
– Вас слушают! «Возраст женщины»! – донесся до нее полный искусственной доброты голос Любочки.
– На! – сказала Мила, внезапно протягивая трубку мужчине в «пирожке». – Позови к телефону Альберта Николаевича. Быстрее закончим.
Тот послушно взял трубку и исполнил просьбу.
– Мне бы Альберта Николаевича, – взволнованно пискнул он.
– Умница, – похвалила его Мила, вырывая трубку обратно.
– Алло! – услышала она голос Алика Цимжанова.
Мила схватила банку и, поднеся ее к правой половине рта, страшным голосом сказала:
– Это предупреждение! Тебя хотят убить!
– Кто это? – рассердился далекий Алик.
– Доброжелатель.
– Что вам надо?!
– За тобой охотится убийца в колготках на голове, – замогильным тоном сообщила Мила. – Он хочет выстрелить в тебя из пистолета! Будь осторожен. Найми телохранителя. Ты все понял?
Неожиданно для себя она икнула прямо в банку, и со стороны показалось, что это всхлип или смех. Все в целом получилось довольно зловеще.
– Надо милицию позвать! – возмущенно сказала какая-то тетка, увешанная пакетами. – Это ведь телефонная хулиганка!
– Да я наоборот! – обиделась Мила. – Я предупредила хорошего человека!
– Угу, угу, – покивала головой тетка, показывая, что нисколечко не поверила. – Такие вот звонят по разным учреждениям и говорят, что там заложена бомба.
Оскорбленная до глубины души Мила отправилась к Ольге. Та встретила ее страшным воплем:
– А-а! Вот она! Видали?
– Что значит – видали? – пробормотала Мила, отставляя голову подальше, отчего у нее появился второй подбородок. – Чего ты на меня кричишь?
– Я все утро обрывала телефон – тебя нет. Тогда я позвонила частному детективу, которого мы вчера наняли. Он вскрыл балконную дверь, и оказалось, что ты испарилась! Хотя он клялся, что утром ты была не в состоянии не только ходить, но даже лежать по-человечески.
– Он судил по себе, – заметила Мила, нога об ногу сковыривая туфли. – Как ты думаешь, я могу понравиться богатому мужчине?
– В настоящий момент? – уточнила Ольга.
– Ну да, именно в настоящий.
– Безусловно, если он лишен обоняния, имеет сильные дефекты зрения и при этом раздавил свои очки.
– Боже! Боже! Что же тогда ему было от меня нужно?! – воскликнула Мила, отправляясь на кухню с воздетыми вверх руками.
Ольга побежала за ней, спрашивая на ходу:
– Кому нужно? Что ты опять натворила?
– Я ездила к Орехову за деньгами, но он ни шиша мне не дал! Сказал, что стреляли, конечно, в Алика, потому что я слишком ничтожное создание, чтобы меня убивать.
– Сволочь, – с чувством произнесла Ольга, судорожно щелкая зажигалкой.
– А потом на улице я встретила его нового инвестора. Он повел меня пить кофе. – Мила пристально поглядела на Ольгу и спросила: – Как ты думаешь, зачем?
– Возможно, он тебя просто пожалел, – предположила та. – Вид у тебя, скажем прямо, не блестящий.
– Но он делал мне комплименты. Сбросил десяток лет, обаял, дал визитную карточку…
– Н-да, – пробормотала Ольга, еще раз критически оглядев пьяную сестру, – тут и в самом деле что-то не то. Кстати, твой Орехов – умный мужчина. Что, если он прав и стреляли все-таки в Алика? Его тогда надо предупредить! Мы ведь с тобой думали об этом!
– Я уже звонила ему.
– Он тебя не узнал? – забеспокоилась Ольга.
– Я говорила в банку. Чтобы освободить ее, мне пришлось съесть триста грамм немецкого майонеза. До сих пор не могу поверить, что он переварился. Наверное, растворился в джине. Или в пиве.
– Ты ела майонез с пивом? – испугалась Ольга. – Боже мой! Где? Заказала в кафе?
– Нет, я ела его на улице, возле таксофона.
– Это ужасно. Вижу, встречи с Ореховым действуют на тебя самым удручающим образом. Надо положить им конец!
– Он и положил. Ты не забыла? Мы расстались. И теперь, кроме денег, нам больше не о чем разговаривать.
– Дорогая, но ведь разговор о деньгах – самый важный разговор для женщины! – удивилась Ольга.
– И это говоришь ты, которая втрескалась в молодого идиота с дырявыми карманами!
– Да, но у Николая будут деньги! Он ожидает их со дня на день! Он обещал сразу же купить для меня «Ситроен ХМ». И норковую шубу.
– Ты собираешься обивать мехом спальню? Если я не ошибаюсь, у тебя от каждого мужа осталось по шубе, – заметила Мила.
– Значит, должна остаться и от Николая.
Ольге трудно было отказать в логике, поэтому Мила решила оставить тему Николая в стороне.
– Не могу поверить, что все это мне не снится! – призналась она, заливая в себя вторую кружку кофе с молоком. – Еще недавно я тряслась от ужаса, а теперь – пуф-ф! Все мои страхи развеялись, точно дымок затухающего костра. И дышится так… – Она глубоко вдохнула и замерла с открытым ртом.
– Что? – испугалась Мила.
– Кажется, это майонез.
– Тебе не надо было выходить из дому! Ты могла бы позвонить Орехову по телефону.
– Тогда бы он мне точно ничего не дал. А так – глаза в глаза – был шанс.
– Надо позвонить нашему частному детективу. Убеждена, что он потерял голову от беспокойства.
Ольга схватила телефон и быстро набрала номер, который за утро выучила наизусть. Однако на звонок никто не ответил. Борис сидел на подоконнике в подъезде, а «их частный детектив» спал, положив под голову руки, трогательно сложенные корабликом.
– Вероятно, стоит отказаться от услуг Глубоководного, – заявила Мила, наблюдая за сестрой. – Зачем он мне теперь, когда ясно, что мне ничто не угрожает?
– Да-да, ты права, – кивнула головой та. – Теперь он только все осложнит. Возможно, именно сейчас он копается в твоем грязном белье.
– Он ничего там не найдет, – повела бровями Мила. – Я постирала все, кроме банного полотенца. Пожалуй, я переночую здесь, в своей старой комнатке.
– Переночуешь? Но еще день! – возмутилась Ольга. – Нельзя вести такую жизнь, когда все вверх ногами!
– У меня чрезвычайные обстоятельства, – пробормотала Мила, повесила голову на грудь и закрыла глаза.