Глава 2. Сканворды
Всю неделю Женя сводил общение со мной к минимуму. Он ограничивался обязательными фразами: здоровался, прощался и изредка задавал уточняющие вопросы, касающиеся выполнения моих поручений. И хотя я его и не трогала, всё равно во всём в его поведении я видела скрытый протест. Он, словно застенчивая девушка, морщился от каждого нецензурного слова, от каждой грубости и искренне не понимал, как остальные сотрудники компании, целый день тянущиеся ко мне, как к волхву, за советом, терпят такое обращение. Он, видимо, полагал, что они под радостные крики должны подвергнуть меня публичному сожжению, прямо здесь, на моём рабочем столе, как всегда заваленном документами, или хотя бы устроить мне всеобщий бойкот.
Ничего, воробушек, привыкнешь, я тоже когда-то была такая же, как ты. Все дети рождаются невинными. Что интересно, я стала замечать какое-то одобрение в глазах Жени и скрывающуюся в уголках рта улыбку всякий раз, когда я отчитывала Костю. Я думаю, Женя был со мной солидарен и подписался бы под каждым моим словом, если бы не его патологически хорошее воспитание. Дело в том, что всё это время Женя занимался переделыванием работы за Костей и сумел сделать выводы, что к Косте я не настолько уж и несправедлива. Костя был редкостным идиотом. Его мыслительные процессы были слишком замедленны. Каждый раз, задав ему вопрос, я думала, что скорее поседею, чем дождусь ответа, не адекватного ответа, а хотя бы любого, даже самого абсурдного. По понятным причинам я не могла доверить ему подготовку документов, но и использовать его как курьера тоже было нельзя. Он относил не туда, отдавал не то, говорил не так. Как хорошо, что мы не поручили ему перед Новым годом разносить подарочки-благодарности прикормленным чиновникам, а то новогодние каникулы мы всей нашей фирмой провели бы не дома, а в кабинетах «обэповцев», давая показания. У меня была идея по поводу Кости – использовать только те части тела, которые вроде бы работали без помех. Я имею в виду руки и ноги. Для этого нужно было бы надеть ему на голову «гоу про» с функцией передачи данных в режиме онлайн и отслеживать его перемещения, направляя его и говоря, что нужно сделать. Но камер с такими функциями, хоть я и перерыла весь интернет, не нашла.
Из-за особенностей Кости его не вводили в курс дел компании, но по настоянию Вадима Николаевича я должна была обеспечивать Костю работой, чтобы он чему-то учился. Постепенно я исключила ненужное звено цепочки и поручала все задания напрямую Жене, минуя Костю, а Косте давала типовые договоры на перепечатку с выдуманными данными. Потом и это мне наскучило, и в одно прекрасное утро я вошла в его кабинет с газетой сканвордов в руках.
– Доброе утро, Константин! У меня для тебя хорошие новости. С сегодняшнего дня тебе не придётся напрягать свой мозг понапрасну. Мы займёмся его тренировкой. А лучший тренажёр для мозга – это, конечно же, сканворды! Только не гуглить! Я знаю твой уровень и сразу же пойму, что ты отгадал сам, а что отыскал в интернете. Вечером сдашь работу мне.
Даже своим мизерным умишком он понял, что это откровенный стёб. Его желваки заходили, он сжал кулаки. Он явно боролся с желанием втащить мне как следует по моей глумливой физиономии, больше походившей в тот момент на морду ощерившейся лисы, страдающей бешенством. От осознания этого моя улыбка расплывалась всё больше, и пока я окончательно не стала напоминать Чеширского Кота, я поспешила удалиться.
Как-то раз у нас в здании вырубили свет, лифты не работали, и мне пришлось подниматься на десятый этаж, где располагался наш офис, пешком. Не особо удобно на шпильке. Наконец, основательно запыхавшись, я дошла до последнего лестничного пролёта. Довольно тёмная лестничная клетка тускло освещалась светом, попадающим из открытой двери на тот самый балкон, где я так любила курить, и через который был проход на наш этаж. Поднимаясь, я услышала Женин голос:
– Саш, она хуже. Она фюрер в юбке.
Это он про меня? Не очень приятное сравнение.
– Здравствуй, Женя! – громко произнесла я, войдя в дверь.
От неожиданности он слегка вздрогнул и отключил телефон, ничего не сказав собеседнику. Было видно, что он пытается понять, слышала ли я то, что мне слышать не следовало.
– Здравствуйте, Тамара Сергеевна, – его голос выдавал смущение.
– Здравствуйте? А почему не «Зиг хайль!»?
Он смутился ещё больше. На его щеках стал проступать румянец.
– Расслабься. В следующий раз не кричи так громко, когда будешь обсуждать своего начальника с подружкой. Брюнеточке привет! – при этом я помахала рукой и отправилась к себе.
Не успела я дойти до кабинета, как раздался звонок мобильника – шеф вызывал к себе. По его голосу я поняла, о чём пойдёт речь.
– Томочка, я хотел бы поговорить с вами о Косте, – в его голосе слышалось скрытое раздражение. – Почему вы перестали поручать Косте задания, а вместо этого каждое утро заносите ему сканворды?
Я поджала губы, а потом спокойно произнесла:
– Сканворды – это хороший тренажёр для мозга.
– Томочка, а вы не считаете, что за два года работы Костя набрался достаточно опыта и знаний для того, чтобы поручать ему более серьёзные задания, чем решение сканвордов? Это даже как-то оскорбительно для него. Вы так не полагаете?
– Вадим Николаевич! Я даже не думала в таком ключе и не хотела оскорбить Костю, – я чувствовала, что ступаю на зыбкую почву. – Вы правы, за два года Костя набрался достаточно опыта и знаний, чтобы поручить ему вести какое-нибудь простое дело от начала и до конца самостоятельно, без моего участия. Так он сможет поднять свою самооценку и доказать и вам, и отцу, что стал настоящим профессионалом.
Вадим Николаевич взял со стола мятный леденец, развернул его и отправил в рот. Смачно причмокивая, он произнёс:
– Томочка, я вас понял. Может, идея со сканвордами не так уж и плоха. Конфетку будете?
Я покачала головой.
– Кстати, как там новенький? Справляется?
– У меня нет претензий к его работе. Он умный, исполнительный, сообразительный.
– Я так и думал, что вы будете от него в восторге, когда брал его на работу, – Вадим Николаевич довольно потёр руки. – Он же вам рассказал, почему пришёл устраиваться к нам?
– Нет. И почему же?
– А, если не рассказал, то спросите у него сами. Вам будет приятно услышать его ответ.
Интрига! Конечно же, я спросила у Жени. Он немного стушевался, думая, говорить мне или нет. Потом всё же сказал с некоторой грустью и сожалением в голосе:
– Я пришёл сюда из-за вас, – при этих словах я чуть не подавилась бутербродом, которым пыталась позавтракать. – Я давно наблюдал за вашей работой. У меня целая подборка газетных статей и решений судов с тех процессов, где вы участвовали. Я хотел научиться у вас, познать ваше мастерство, а теперь я и не знаю даже, чему у вас учиться. Вы злая, беспринципная. Вы раните чувства окружающих, даже не замечая этого. Вы употребляете слова, которые никак не красят речь. Я не думаю, что хочу оставаться здесь дальше.
У нашей куколки, оказывается, есть острые коготки. Похвально, что он неплохо разбирается в людях и имеет смелость сказать всё в глаза своему начальству. Уйти от меня он собрался? Ну это прям хороший плевочек в мою сторону.
Я давно отложила бутерброд и теперь ходила по кабинету из стороны в сторону.
– Ещё одна жертва стереотипов! Ты кого ожидал увидеть? Живое воплощение Фемиды, справедливой и разящей? Или реинкарнацию Кони? Я такая, какая я есть. И то, что я херовый человек, не мешает мне быть охуенным юристом. Да, я злая. Я ненавижу своих клиентов: соседей, которые готовы убить друг друга из-за одного квадратного метра земли, родственников, которые готовы выцарапать глаза друг другу из-за наследства, застройщиков, которые всячески экономят на строительстве, чтобы потом продать людям откровенное дерьмо по доступной цене. Я ненавижу людей, которые в погоне за дешевизной, несмотря на предостережения, покупают квартиры в домах без разрешительной документации, оставляя свои семьи без крыши над головой. Я ненавижу чиновников, которые строчат тупые шаблонные отписки, не вникая в суть проблемы, им глубоко насрать на всех, они только создают видимость работы и начинают суетиться, только когда случится очередное ЧП, – я чувствовала, что меня понесло, но остановиться уже не могла. – По пути на работу ты проезжаешь кладбище домов, как я его называю. Десять недостроенных высоток. Какие-то возведены до седьмого этажа, какие-то до двенадцатого. Они как кучка вшей на лысине, но власти упорно на протяжении двух лет не замечали незаконного строительства. А потом то ли застройщик зажал очередной транш, то ли аппетиты чиновников непомерно возросли, в итоге люди остались без жилья, застройщик и его приближенные скрываются в Германии, а администрация на просьбы дольщиков помочь им лишь пожимает плечами, мол, сами видели, что брали. Поэтому не жди от меня человеколюбия. Я не могу жить по принципу «возлюби ближнего, как самого себя», потому что и себя я тоже ненавижу!
Он смотрел на меня, явно ошарашенный услышанным, а я продолжала:
– Я тебя не держу. Решил уходить – уходи. Только запомни, в нашей работе нет романтики, нет добра и зла, правды и лжи. Есть две правды – истца и ответчика, и ты, как грязная шлюха, защищаешь интересы той стороны, которая тебе заплатила, независимо от того, нравится она тебе или нет. А истина? Истина, как в старом сериале про Малдера и Скалли, где-то рядом. Кстати, на следующей неделе будет сложный процесс, если бы ты потерпел меня немного, ты бы увидел много интересного.
По его виду было понятно, что он в данную секунду принимает для себя важное решение.
– Хорошо, Тома. Я останусь.
Он впервые за две недели назвал меня Томой.
Как и обещала, я взяла Женю с собой в судебное заседание. Я, как паук, плела сети, ожидая, что противоположная сторона запутается и скажет то, что нам нужно. В принципе, всё получилось так, как я и рассчитывала.
После заседания Женя вышел довольный, с горящими глазами. Мне казалось, ещё немного – и он бросится меня обнимать.
– Ты чувствуешь, как колотится сердце у тебя в груди? Это адреналин. Это не победа, мы только осторожно заявили о себе и прощупали их. Теперь нам нужно сделать необходимые запросы и подготовить документы.
В офисе мы часа три стояли у огромных копиров и откопировали, наверное, тонну бумаги. Я покачала головой:
– Здесь мы это не разберем, поехали ко мне.
– К вам домой? – Женю эта перспектива не радовала, может, он подозревал, что я на самом деле суккуб, жаждущий его тела и его жизненной силы.
Как бы там ни было, его мнение не учитывалось, и мы минут через двадцать уже тащили каждый по два огромных пакета с копиями документов на улицу, где нас ждало такси.
Возле моего подъезда сидели на скамейках бабушки, несмотря на то, что март выдался довольно холодным. На моё приветствие старушки почти в унисон ответили:
– Здравствуй, Томочка.
Женя наклонился к моему уху и вполголоса спросил:
– А почему они не крестятся?
Да, мальчик, видимо, освоился.
– Потому что я весь дом держу в страхе и требую, чтобы меня приветствовали именно так, – также вполголоса ответила я.
Мы поднялись на лифте на пятый этаж, где была моя квартира. Квартиру Женя не оценил, ему не понравилось отсутствие милых девичьих штучек, картин, плюшевых мишек и прочей ерунды. И в самом деле, у меня не было ничего подобного, даже магнитиков на холодильник. Только всё самое необходимое, без чего нельзя обойтись.
Без малейшего промедления мы принялись за работу, не трудную, но нудную. Нужно было собрать разрозненные листы в целые многостраничные документы, прошить их при помощи шила, а потом разделить на шесть одинаковых стопок. Вся комната была завалена копиями, и я думаю, что Женя понял, почему у нас бы не получилось всё это сделать в нашем кабинете.
За окном уже стемнело, когда копии были аккуратно сложены в шесть стопочек. За целый день мы ничего не ели, и теперь мы вдвоём испытывали просто адский голод. Мы с Женей молчали, но наши животы без стеснения переговаривались друг с другом недовольным урчанием.
Я позвала Женю на кухню, где распахнула дверцу навесного шкафчика, и Женя увидел штабеля разносортных бич-пакетов:
– Выбирай: с говядиной, с курицей, с грибами – всё, что твоей душе угодно!
Женя скривил губы:
– Я такое не ем.
– А я ем. У меня, кроме этой дряни, ничего нет.
Несмотря на его отказ, я всё равно проявила должное гостеприимство и запарила две тарелки лапши с курицей.
Женя нехотя придвинул тарелку к себе и начал есть.
– Ешь-ешь! Что может быть вкуснее ароматизаторов, красителей и лапши на пальмовом масле, сдобренных глутаматом натрия!
– А почему вы не готовите нормальную еду?
Я пожала плечами:
– Не умею и не хочу. Меня и так всё устраивает.
Я разлила горячий чай по кружкам и попросила Женю, так как он сидел рядом с холодильником, достать из него сыр. Женя открыл холодильник и удивился ещё больше, чем бич-пакетам: весь холодильник был заставлен тёмным пивом в стеклянных бутылках.
– Это вы для парня запасли?
– Нет у меня никакого парня, это я бухаю.
– Мне кажется, я знаю, почему его у вас нет.
– А мне даже не кажется, я точно знаю, почему у тебя нет девушки.
Вдруг он сменил тему:
– Судя по всему, вы пьёте пива немерено. Почему у вас нет пивного живота?
Неожиданный вопрос, конечно. Какой-то даже слишком личный.
– Потому что я хожу в спортзал, – я начала расстёгивать блузку, чтобы показать ему кубики пресса – мою гордость. – Ну что? Круто? А у тебя такие есть?
– Может, есть, может, нет, – проворчал он и принялся за чай, потом спешно вызвал такси и покинул моё логово.
В субботу вечером, ближе к семи, раздался телефонный звонок. Я не хотела брать трубку, так как с родителями я только что поговорила, а кроме них мне в выходной день просто некому было звонить. Кто бы это ни был, он был чертовски настойчив. В конце концов, я взяла трубку и не поверила своим глазам: звонил Женя.
– Тома, здравствуйте. Извините меня за беспокойство, но мне больше не к кому обратиться. Я не знаю, как вам сказать, – начало меня напрягло, а окончание фразы ввело в ступор. – Тома, мне нужна одежда.
– Что нужно? – мне всё же казалось, что я ослышалась.
– Мне нужно, чтобы вы купили одежду и привезли её мне.
– Ты накурился? – других догадок у меня не было.
– Выслушайте, пожалуйста. Мы с Сашей были в гостинице. Мы поссорились, он в отместку забрал все мои вещи и убежал.
Я прыснула в трубку, представив себе, как брюнет впопыхах собирает вещи любовника и несётся с ними что есть мочи куда подальше.
– Ничего смешного, – обиделся Женя. – Я думал, он пошутит и вернётся, но он так и не вернулся и трубку не берёт.
– Какая у тебя, однако, истеричная подружка. Говори размер одежды, обуви и адрес.
Зато прокачусь.
Я подъехала к магазину «Дешевле только даром» – он по пути, и денег у меня было не настолько много, чтобы одеть парня с ног до головы. Главное, не ошибиться с размером. Джинсы я решила не брать, так как боялась не угадать с посадкой. Выбор я остановила на чёрных спортивных штанах, подумав, что такие в любом случае подойдут, синтетическом пуловере в стиле а-ля Фредди Крюгер, чёрной бесформенной куртке, чёрной шапочке с маленьким помпоном, белых, самых дешёвых кроссовках, не забыв прихватить семейные трусы в лучших традициях прадедушек и носки. Главное, что на всё это великолепие мне всё-таки хватило денег.
Гостиница, которую выбрали для своего свидания голубки, была весьма паршивенькая. Пыльный, заляпанный ковролин, обои, местами надорванные, меня на романтический лад не настроили, но, кто знает, может, в порыве страсти о таких мелочах не думают.
Я поднялась на нужный этаж, нашла нужный номер и постучала:
– Уборка номеров!
Из-за двери раздался его голос:
– Тома, вы?
Он открыл дверь, вокруг его бёдер была обмотана белая простыня, которую он придерживал одной рукой, словно боясь, чтобы она ненароком не свалилась. Он был слишком субтильным, слишком бледным, слишком жалким. Таких нужно отогревать и откармливать.
– И давно ты так?
– Четыре часа уже сижу! Час пытался дозвониться Алексу, потом думал, что мне делать, из всех знакомых только вы знаете мой секрет.
– Понятно. Давай тогда, одевайся быстрей, я не хочу торчать с тобой весь вечер.
Он взял из моих рук пакет и вытряхнул вещи на кровать.
– Что это? – он был в шоке. – Как это можно носить?
– Как полстраны носит. Одевайся.
– Отвернитесь.
Я отвернулась, но пробубнила:
– Без проблем! Меня там всё равно ничего не прельстит.
Когда я повернулась, я не смогла сдержать хохота, вид у него был довольно-таки нелепый.
– Я похож на кретина, – он не спрашивал, а утверждал.
– Нет, что ты. Просто в твоём виде сочетается несочетаемое, – я не могла остановить приступы смеха. – Главное, что с размером я угадала. Я и так потратила на тебя целое состояние. Чек был в пакете. С зарплаты отдашь.
Мы вышли на улицу. Он хлопнул себя по лбу:
– Вот что я скажу родителям? Как мне вообще до дома добираться в таком виде?
– Садись на моего коня, о, красавица. И я домчу тебя до пункта назначения, – я продолжала смеяться.
– Нет, я не камикадзе. Я с вами на мотоцикле не поеду.
– А ты вообще знаешь, что ярко-красные мотоциклы самые безопасные? Их лучше видно, а, значит, и вероятность аварии меньше. Да и вообще, от судьбы никто не уйдёт.
– Том, пожалуйста, одолжите мне на такси, – умоляюще попросил он.
Я достала из кошелька последние триста рублей. Надеюсь, ему хватит.