Допрос
Сизов открыл Павлову дверь и тут же закрыл ее с другой стороны.
– Артем! – вскрикнула Кристина, бросаясь к нему.
Павлов обнял ее, крепко прижав к себе.
– Тема, – всхлипывала она, гладя мужчину по лицу. – Я думала – все, забыли меня все…
– Что за ерунду ты несешь! Кристина, у нас мало времени. Давай садись, и все спокойно обсудим.
Женщина покорно села на стул, вытирая платком уголки глаз.
– Я тебя слушаю. Что происходит? – спросил Артем. – В чем тебя обвиняют?
– Я не знаю, – растерянно ответила Кристина. – Мне ничего не объяснили, сказали, что нашли какое-то старое дело, и теперь хотят за что-то меня привлечь… Вот и все.
– Кристина!
– Что? – в свою очередь повысила голос Яснова. – Надеюсь, ты не сомневаешься в моих словах?
Артем глубоко вздохнул, мысленно приказывая себе контролировать эмоции.
– Мне кажется каким-то безумием, что тебя привлекли по этой статье.
– А… там что, большой срок? – растерялась Кристина.
– Пожизненный, – ответил Артем. – Или двадцать лет лишения свободы.
Она молча смотрела на него расширенными глазами.
«Похоже, для нее это и вправду новость», – подумал Павлов.
– Я хочу знать все. Хотя бы потому, что мы друг другу не просто знакомые. Во всяком случае, мне хочется в это верить. Ну? – поторопил он. – Кристина, если ты будешь молчать, мне будет очень сложно тебе помочь.
– Что ты от меня хочешь? – измученно произнесла женщина. – Думаешь, мне приятно тут сидеть и ждать, когда мне разрешат сходить в туалет или попить воды?!
– Кристи…
– Я ничего не знаю! – заплакала Яснова и в бессилии стукнула кулачками по коленям. – Я понятия не имею, почему меня забрали сюда! Я не знаю ни о каком деле, которое они раскопали! Ты мне веришь?!
– Верю. Я прошу, успокойся.
– Я хочу домой, – приглушенно сказала Кристина, закрывая лицо ладонями. – Я не хочу отвечать на их дурацкие вопросы. Ты понимаешь меня, Тема?
– Да.
Некоторое время они просидели в полном молчании. Павлова раздирали противоречивые чувства – он и жалел Кристину, и одновременно ее поведение вызывало у него смутное раздражение.
«А может, это подстава?» – внезапно подумал он. И тут же параллельно возник второй вопрос: кому и зачем это надо? Ведь согласно законам природы в любом действии, будь то взмах руки или война мирового масштаба, имеется свой интерес.
– Может, ты знала раньше этого… Милещенко? – попробовал подойти к делу с другой стороны Артем, но Кристина отрицательно качнула головой.
– Извини, Павлов, – криво усмехнулась она, – но, похоже, здесь тебе придется повозиться.
– Да уж, – пробормотал адвокат и, немного подумав, добавил: – Ты можешь отказаться от дачи показаний. По крайней мере сейчас.
– Как это?
– По статье 51 Конституции ты не обязана свидетельствовать против себя и своих близких, – объяснил Павлов. – Но мне надо в любом случае знать, в чем тебя подозревают.
Кристина вяло пожала плечами, и Артем понял, что больше ничего добиться не сможет.
Он встал и открыл дверь. Сизов сидел неподалеку на стуле, листая газету.
– Мы закончили, – сказал Артем.
– Что-то быстро, – заметил майор, провожая их в кабинет Милещенко.
– Я рад, что вы так быстро подготовились к допросу, – произнес Владимир Яковлевич с плохо скрытой издевкой. – Уверен, что теперь вы во всеоружии. Как вы себя чувствуете, Кристина Владимировна?
– Пока не познакомилась с вами – хорошо, – мрачно ответила Яснова.
– Итак, приступим к допросу. В присутствии вашего защитника я разъясняю вам ваши права, как подозреваемой в совершении преступления, предусмотренного статьей…
Пока Милещенко зачитывал вслух необходимые формальности, Павлов вдруг отчетливо понял, что сегодня Кристина домой не вернется. Он всегда доверял своей интуиции и сейчас, как никогда, чувствовал, что бессилен помочь любимой женщине.
– Где вы находились 25 июня 2001 года? – задал вопрос Владимир Яковлевич.
Лицо Кристины застыло.
– Вы что, издеваетесь? – холодно спросила она. – Вы хотите знать, что я делала почти десять лет назад, вплоть до конкретного дня? Может, еще час укажете?
– Именно. Если быть точным, то меня интересует период времени с двенадцати утра до пяти вечера. И я больше чем уверен, что этот день вы помните всю свою жизнь, Кристина Владимировна, – произнес Милещенко, не сводя с нее глаз.
– Я могу только сказать, что была в Новосибирске. В тот период я работала там и параллельно училась на заочном отделении.
– И все же?
– Я не помню, – решительно ответила Кристина.
– Вы были знакомы с Максимом Игнатовым?
Яснова непонимающе посмотрела на следователя, словно он заговорил на китайском языке.
– Тоже не помните? Ладно. Это бывший лидер организованной преступной группировки Новосибирска по кличке Кнут. Преступное сообщество именовало себя «филины», название прикрепилось к банде в связи с тем, что свои преступления бандиты предпочитали совершать в темное время суток, – пояснил Милещенко.
– Я первый раз об этом слышу, – дрогнувшим голосом проговорила Кристина.
– Владимир Яковлевич, может, будете более конкретны? В чем именно вы подозреваете Яснову? Иначе, извините, кошки-мышки какие-то получаются, – вмешался Павлов.
– Хорошо, Артемий Андреевич. Я немного освежу вашу память, гражданка Яснова. 25 июня 2001 года в расположенном неподалеку от Новосибирска дачном поселке Каменское были убиты двенадцать человек. Среди убитых – Игнатов, он же Кнут. Были убиты члены его семьи, а также совершенно посторонние люди, в том числе женщины и один тринадцатилетний подросток. Преступление было совершено с особой жестокостью – расстреляв несколько обойм, убийцы добивали жертв с помощью ножа. – Милещенко замолчал, выжидающе глядя на Кристину, но та только испуганно смотрела на Павлова, словно ища у него защиты. – Им перерезали глотки, – добавил Владимир Яковлевич проникновенно, будто сообщал пикантную подробность. – Как баранам на бойне. Не пожалели даже парализованную мать Кнута, ее так и нашли бездыханной в инвалидной коляске…
– Да, это было громкое дело, – проговорил Артем после небольшой паузы. – И в прессе об этом много писали. Насколько мне известно, убийцы по этому делу были найдены и привлечены к ответственности.
– Вы совершенно правы, господин адвокат, – краем рта улыбнулся следователь. – Вот только не всем лицам, причастным к этому зверскому убийству, пришлось понести заслуженное наказание.
– Что вы имеете в виду? – чувствуя неладное, спросила Кристина.
Милещенко наклонился вперед, и она непроизвольно отпрянула назад.
– У меня есть все основания полагать, Кристина Владимировна, что вы имели самое непосредственное отношение к происходившим событиям. Иными словами, я подозреваю вас в соучастии при совершении этих убийств.
В воздухе повисла липкая пауза. Было только слышно, как тихо потрескивают флуоресцентные лампы.
– Это что, неудачная шутка? – хрипло спросила Кристина.
– Отнюдь. Я не для того сижу в этом кабинете, чтобы изображать клоуна и веселить вам подобных, – резко ответил Милещенко.
– Вы сошли с ума, – прошептала женщина.
– Держите себя в руках, Яснова!
– Позвольте узнать, на чем базируется ваша уверенность? – задал вопрос Павлов. Он ровным счетом ничего не понимал и все еще надеялся, что все происходящее не что иное, как чудовищное недоразумение.
– Все очень просто, – ответил Милещенко немного устало, будто этот допрос ему самому порядком надоел. – На месте преступления был найден нож. На нем – кровь убитых, а на рукоятке были обнаружены отпечатки пальцев. И они принадлежат вам, уважаемая Кристина Владимировна!
Яснова затравленно смотрела на следователя, съежившись на стуле.
– Это… это какая-то ошибка, – выдавила она из себя.
– Ошибок быть не может. Отпечатки, выявленные на этом ноже, были внесены в архивную дактилоскопическую базу. Мне известно, что на ваш клуб было совершено нападение, и в результате потасовки нападающий погиб. Кстати, еще вопрос, в результате чего наступила его смерть.
– Это разве ваша компетенция, Владимир Яковлевич? – не выдержал Павлов. – Простите, но давайте отделять зерна от плевел!
– Иными словами, не лезьте не в свое дело? – усмехнулся Милещенко. – Ладно. Объясняю для особо одаренных. Снятые у Ясновой отпечатки по этому делу запустили в проверку. Это обычная формальность, и никто не мог подумать, что «пальчики» преуспевающей бизнесвумен стопроцентно совпадут с «пальчиками», которые засветились на орудии убийства в далеком Новосибирске. Вот, собственно, и все.
– Я бы хотел взглянуть на результаты экспертизы, – сказал Артем. – И, кстати, где сам нож?
– Нож в наличии, господин Павлов. Подозреваю, что вы надеялись, будто его уничтожили, как и все остальные вещдоки? Довожу до вашего сведения, что по этому ножу следствием было выделено отдельное производство в рамках основного уголовного дела.
– Где нож? – повторил вопрос Павлов.
– Я предъявлю его вам в самое ближайшее время. Кристина Владимировна, у вас есть что сказать по сути?
«Как на приговоре», – подумалось Артему. Кристина молчала, взгляд у нее был отсутствующий, словно она перестала ориентироваться во времени и пространстве.
– Так и запишем – от дачи показаний отказалась, – проговорил Милещенко, набирая на клавиатуре текст.
– Стоп! – возразил Павлов. – Не стоит торопиться. Вы же видите, в каком состоянии она находится! У нее психологический стресс, вызванный, кстати, вашими усилиями! Или вы хотите, чтобы после пятичасового пребывания под стражей, в полном неведении перед будущим, она вспомнила все вплоть до минуты?
– Опять вы за свое, – фыркнул Милещенко.
– Кристина Владимировна не отказывается от дачи показаний, она лишь не согласна с вашими обвинениями. Так ведь?
Яснова нерешительно кивнула.
– Без разницы, – пробурчал следователь. Он распечатал на принтере протокол допроса, перечитал его и передал Кристине. При этом адвокат не мог не заметить выражения самодовольства на его лице.
– Складывается впечатление, что происходящее доставляет вам огромное моральное наслаждение, – заметил Павлов.
– Ваши домыслы об эстетической стороне дела оставьте при себе, – лениво отозвался Милещенко, нажал на кнопку и по громкой связи вызвал в кабинет конвой. – Все верно? – спросил он у Кристины, когда она дочитала протокол. – Тогда пишите: «С моих слов записано верно, замечаний и дополнений не имеется». Подпись не забудьте поставить.
Яснова расписалась на протоколе и дрожащей рукой вернула его следователю.
Павлову стоило огромного труда посмотреть в глаза Кристине. Они блестели от слез.
– Ваш автограф, господин Павлов, – сказал Милещенко, протягивая адвокату протокол.
– Я завтра приду к тебе, – пообещал Артем, поворачиваясь к Кристине.
– Артем!
Милещенко перевел взгляд с Ясновой на адвоката и понятливо поджал губы.
В дверь постучали, и Кристина закрыла лицо руками.