Глава 12
«Достали! Достали! Достали!» Подполковник милиции Свиридов с остервенением сжимал кулаки и мысленно громил мебель в кабинете. Ему хотелось перевернуть стол, разбить шкаф, пинать стулья и папки с бумагами. Он порывался выхватить пистолет, разрядить в железную дверцу сейфа и швырнуть в голову первому вошедшему. Ему хотелось кричать от ярости и выть от беспомощности. А еще он со страхом мечтал разбежаться и выброситься в окно. С выбитой рамой и звоном стекла. И долго падать, расправив руки, в шлейфе блестящих осколков.
Вся гамма диких чувств отражалась на измученном лице Свиридова. Но тело оставалось неподвижным.
Сегодня чеченцы опять напомнили о старом грехе.
Звонил Аслан, тот самый юркий подлец, который четыре года назад подробно снял все на видеокамеру. Он дал задание и обещал перезвонить. До последней секунды казалось, что звонка не будет. Чеченец пропадет, исчезнет, сгинет, и все забудут о давней слабости нормального милиционера Геннадия Свиридова.
Но звонок последовал. Подполковник промямлил информацию о владельце автомобиля ВАЗ-2106, вытер дрожащей рукой жаркую испарину. Внутри клокотала ярость, но внешне это выражалось лишь в мучительных гримасах, шевелении губ, сжатых кулаках и обломках карандаша на столе.
В соседних кабинетах работали коллеги, лишние вопросы подполковнику были не нужны. Он боялся их и боялся Аслана.
Геннадий Свиридов судорожно дернул ящик стола. Пластиковый короб грохнулся на пол, папки и блокноты перемешались. Рука безошибочно вырвала из вороха бумаг небольшой бордовый ежедневник. За обложку была засунута черно-белая фотография. Подполковник бережно разгладил ее на столе.
Два молоденьких лейтенанта милиции, в залихватски сдвинутых фуражках, беспечно лыбились в объектив фотоаппарата. Пашка Боровков и Генка Свиридов. Два счастливых закадычных друга в день получения долгожданных лейтенантских погон.
Тело подполковника задрожало, ладонь размазала слезы по колючим щекам. И дрожь, и слезы стали теперь частыми гостями обрюзгшего сорокалетнего мужчины с редкими жирными волосами.
Через двадцать минут Геннадий Свиридов покинул рабочий кабинет. Он медленно ехал домой на темно-синем «фольксвагене», когда неожиданно справа его обогнала желтая «мазда» и резко затормозила перед светофором. Нога вдавила тормоз, тело качнулось на руль, автомобиль милиционера чуть не тюкнулся в бампер «мазды».
Свиридов выскочил и заорал на наглого водителя. Накопившиеся эмоции вырывались протуберанцами злости, слюна брызгала на тонированное стекло, кулак стучал по крыше.
Стекло плавно вползло в дверцу.
– Пошел бы ты, дядя… – хамски огрызнулся молодой небритый кавказец.
Из-за его плеча криво ухмылялся другой такой же.
– Да я тебя, сосунок, упеку знаешь куда? – раскипятился Свиридов. Рука шарила по гражданской одежде в поисках милицейского удостоверения. Наглое лицо кавказца олицетворяло все зло в жизни Свиридова.
– Ну, куда?! – водитель «мазды» вышел из автомобиля, стрельнул глазами по сторонам и резко двинул кулаком в лицо.
Нос смялся, голова откинулась, Свиридов упал.
«Мазда» поехала дальше.
Ворочающегося на асфальте неуклюжего толстяка осторожно объезжали автомобили. Водители брезгливо косились на пошатывающегося человека в пыльном костюме с пористым красным носом.
Подполковник вернулся за руль, вытер платком разбитый нос. Вспышка ярости опустошила Свиридова, «холодный душ» удара неожиданно успокоил.
«Так больше жить нельзя», – убежденно решил Геннадий Свиридов.
В голове подполковника милиции зрел план освобождения от пут страха.