Глава 2
– Настоящий мужчина не ест грибы, – заметил Лукас, нарезая на дольки маленькие белые шарики. – Ведь это не овощи. Может, это… плесень?
Роуз рассмеялась, и Лукас на мгновение застыл, прислушиваясь. Ее смех всегда был чертовски заразителен. Мужчине хотелось засмеяться в ответ, а потом притянуть Роуз к себе и слиться с ней в глубоком влажном поцелуе, который закончился бы…
– Теоретически – да, – согласилась Роуз, перестав смеяться. – Сначала грибы считали овощами, но потом ученые решили, что это не растения, не животные, и выделили их в отдельный класс.
– Отлично! А я должен теперь их есть. Зачем?
Лукас ждал этого и не был разочарован: Роуз снова рассмеялась, и опять что-то в нем дрогнуло.
Их первый урок прошел более гладко, чем он предполагал. Конечно, вначале она чувствовала себя несколько скованно, но стоило ей увидеть кухню, как напряжение тут же исчезло. Лукас улыбнулся. Наверное, Роуз – первая женщина, которую сумел очаровать его холодильник без морозильной камеры.
Когда Лукас, купив этот дом пять лет назад, переделывал его, он в первую очередь настоял на самом высокотехнологичном оборудовании, а кухню вообще отдал на откуп дизайнеру. Бамбуковое напольное покрытие, стеклянные шкафчики, гранитная столешница и расположенный отдельно островок с плитой и мойкой. Конечно, такая кухня может стать мечтой каждого, кто любит готовить.
Тем не менее яичница с беконом – вот самое большее, что был способен приготовить для себя Лукас.
Наблюдая за движениями Роуз, он вдруг подумал, что ему, пожалуй, было бы приятно видеть ее здесь. Видеть, как она, со своей врожденной балетной грацией, словно танцует на бамбуковом полу. Роуз восторгалась медной утварью и завистливо вздохнула, когда в первый раз увидела превосходно оборудованную кладовую.
– Мы часто используем шампиньоны, – объясняла она, – потому что, во-первых, их можно найти в любом магазине, а во-вторых, они придают аромат любому блюду.
– Побольше грибов? Отлично. – Лукас тряхнул головой, напоминая себе, что он пригласил ее не для того, чтобы получать удовольствие от общения. Он хотел отомстить Дейву за обман, которого не мог простить. Роуз не была его целью.
Она являлась средством.
Лукас упорно продолжал шинковать шампиньоны, пока она раскладывала на кухонном островке принесенные продукты.
– Сегодня мне много чего пришлось прихватить, – сказала Роуз. – Все так неожиданно, я не знала, что у тебя есть.
– Можно было просто позвонить, – заметил Лукас, расправляясь с очередным шампиньоном.
– Это просто преступление! У тебя прекрасная кухня, а в ней ничего нет, – вздохнула Роуз, обводя взглядом кухню, словно покинутого щенка, которому надо подыскать хороший дом. – Я составлю список необходимых продуктов. Если хотя бы наполовину заполнить кладовку и холодильник, у тебя всегда будет выбор.
Лукас поднял голову, их глаза встретились. На мгновение воздух между ними словно завибрировал.
– Стоит ли беспокоиться раньше времени? Я пока еще не научился готовить, – наконец проговорил он.
Роуз с вызовом вздернула подбородок:
– А как я буду тебя учить, если в доме нет никаких продуктов?
– Тоже верно… – пробормотал он. – Ладно, готовь свой список. Я передам его секретарше.
– Ага. Значит, секретарше.
Лукас нахмурился:
– Что-то не так?
– О нет! Все так, – отмахнулась она. – Просто очень типично.
– Типично? Типично для кого?
– Для мужчин вроде тебя и Дейва.
– Что? – Он на мгновение замер. – Давай сразу договоримся – я ни капли не похож на твоего брата.
Теперь настала ее очередь замереть, но Лукас успел заметить, как вспыхнули глаза женщины.
– Послушай, я знаю, вы с Дейвом больше не разговариваете…
– Вот именно, не разговариваем. – Он прервал Роуз прежде, чем она успела сказать что-нибудь, пытаясь воскресить дружбу, которая для него мертва навеки.
Вообще-то хорошо, что она заговорила о своем брате. Хорошо, что еще раз напомнила, кто она такая. Сестра его врага. Человека, которому он доверял. И единственной причиной, почему она сейчас стоит здесь, сводя его с ума своим цитрусовым ароматом, является то, что Лукас намерен с ним рассчитаться.
Месть. Чистая месть.
Сладкая…
Прошли минута или две напряженного молчания, потом Роуз произнесла:
– Я имела в виду, что мужчины вроде тебя часто сваливают на секретарш то, что совсем не входит в их обязанности.
Лукас взглянул на нее, не выпуская нож из рук:
– В обязанности моего секретаря входит очень много. Гораздо больше, чем ты думаешь.
– Ну да. И хождение по магазинам.
– А что в этом такого?
Она оперлась руками о холодную гранитную столешницу. Ее кожа казалась еще бледнее на фоне блестящего черного камня.
– Как же ты научишься разбираться в продуктах? Или ты рассчитываешь, что твоя секретарша всегда будет этим заниматься?
Такой вариант Лукаса вполне устроил бы. Впрочем, возникни такая необходимость, все, что нужно, ему доставят через десять минут. Но только зачем, если он может прекрасно поужинать всего лишь в полуквартале отсюда? Да и в городе столько ресторанов, что ему целый год не пришлось бы ужинать дважды хотя бы в одном из них.
Роуз тряхнула головой:
– Возможно, мне стоило бы давать уроки твоей секретарше, а не тебе.
Так. Это уже смахивает на оскорбление.
– Ладно, – сказал Лукас. – Я сам схожу в магазин. Готовь список, и завтра к вечеру я все куплю.
Она улыбнулась:
– А что, если мы сделаем это вместе? Это будет частью урока. Я покажу тебе, как выбирать продукты и на что обращать внимание, когда покупаешь мясо.
Лукас кивнул, соглашаясь. Поход за продуктами… Вот это свидание! Но разве он приглашает ее на свидание? Его план – соблазнение. Нужно усыпить ее бдительность и затащить в постель. Потом, когда дело будет сделано, он сможет рассказать Дейву Клэнси, как хороша его сестренка в постели. И это станет такой местью, которая будет терзать Дейва до конца жизни.
– А когда ты закончишь шинковать шампиньоны, – не унималась Роуз, – я хочу, чтобы ты порезал вот эту петрушку.
Лукас нахмурился:
– Разве петрушка – это не украшение на тарелке, которое никто никогда не ест?
– Некоторые все же едят.
– Потрясающе, – пробормотал он, вернувшись к шампиньонам.
Роуз сняла с полки несколько тарелок, достала бокалы, открыла холодильник и вытащила оттуда сметану, сыр и масло – то, что она привезла для сегодняшнего занятия.
Несколько минут они работали молча. Но когда она включила радио, и из колонок зазвучал тихий джаз, Лукас встревожился.
Ему действительно было хорошо с ней.
А это в его планы не входило.
– Итак, – чуть позже спросила Роуз, – что скажешь?
Они сидели за круглым стеклянным столом, установленным в эркере. В саду горели огни подсветки, образовывая зеленые круги вокруг аккуратных клумб. Сад был не очень большой, но даже при таком освещении легко было представить, как чудесно он выглядит днем.
Роуз обычно никогда не ужинала после занятий со своими учениками, но Лукас был настойчив, а она заметила, что ей на самом деле не хочется уходить. Может, это была не самая лучшая идея, но Роуз уступила. Странно, но она почему-то всегда уступала Лукасу Кингу. Почему, она не знала. Тем не менее…
Тем не менее после двух часов, проведенных рядом с ним в этой чудесной кухне, Роуз по-прежнему не могла утверждать, что теперь она знает Лукаса Кинга лучше, чем прежде. О да, он был вполне по-дружески настроен, несмотря на некоторую отстраненность, которую она сразу почувствовала.
Но ведь Лукас всегда был замкнутым. Возможно, именно это и привлекало ее. В семье Роуз все мужчины были очень несдержанны и разговорчивы. К тому же по их лицам было легко догадаться, что они имеют в виду.
Встреча с Лукасом была словно столкновение с неизведанным. Его синие глаза скрывали тайны, непроницаемое выражение лица заставляло вглядеться в него пристальнее, а спокойная задумчивость говорила об уверенности в себе.
– Тебе штрафное очко, – заявил он, щелкнув пальцами перед ее носом.
Роуз вздрогнула и вернулась к реальности:
– Извини. Что?
– Ты отключилась. Что тому виной – не слишком увлекательная беседа или подгоревшая куриная грудка?
Она рассмеялась.
– Цыпленок лишь слегка подгорел, – сказала она, посмотрев на подрумянившийся кусочек у себя на тарелке. – Совсем неплохо для первого раза.
– Значит, это наша беседа навеяла на тебя сон?
– Нет. – Роуз лакомилась шампиньонами, запеченными с сыром. – Разве что некоторый ее недостаток. За последний час ты произнес всего лишь несколько слов.
Лукас пожал плечами:
– Приготовление пищи требует сосредоточенности.
– Значит, дело только в этом?
– А в чем же еще?
– Ну, не знаю, – улыбнулась Роуз, отпивая глоток «шардоне». – Может, ты жалеешь, что нанял меня? Поскольку вы с Дейвом расстались, я не понимаю, как тебе могла прийти в голову такая идея.
На мгновение лицо Лукаса напряглось, и опять Роуз нестерпимо захотелось узнать, что же произошло между этими двумя людьми. В один прекрасный день их дружба прекратилась. Лукас перестал появляться в их доме, а Дейв отказывался говорить об этом. И за два года ничего не изменилось. Ни один из них по-прежнему не желал удовлетворить ее любопытство.
– Дейв не имеет к этому никакого отношения, – пробормотал Лукас. – Ты даешь уроки. Я хочу научиться готовить. Конец истории.
– Как скажешь.
Роуз не поверила ему. Конечно, то, что он увидел ее у соседнего дома, – чистая случайность. Но что заставило Лукаса попросить об уроках? Что заставило его заговорить с сестрой человека, с которым он не общается уже два года? Наверняка здесь было что-то еще, и она собиралась докопаться до этого, но сейчас…
– Ну и что ты скажешь о шампиньонах с сыром? – поинтересовалась Роуз.
Он улыбнулся и, подцепив вилкой изрядную порцию, отправил в рот.
– Скажу, что с хорошей порцией сметаны и сыра съедобно все. Даже плесень с петрушкой.
– Милый комплимент, – усмехнулась она. – И все же ты должен признать, что первое блюдо, которое ты приготовил, получилось совсем неплохо.
– Лучше, чем у Кати Робертсон?
– Ну почему мужчины постоянно хотят соревноваться?
– Такова их природа. Итак?
– Я не люблю сравнивать моих учеников, но у тебя действительно получилось лучше. Кати так сильно пережарила лук, что мне пришлось выбросить любимую сковородку.
Лукас пожал плечами:
– Надеюсь, она не забыла телефон ближайшей пиццерии.
Роуз расхохоталась:
– Не надейся. Она очень серьезно взялась за дело. Хочет стать первоклассным кулинаром и заткнуть за пояс свою свекровь.
Лукас так пристально смотрел на нее, что она почувствовала себя неловко.
– Что?
– Ничего, – сказал он, тряхнув головой. – Но ты действительно очень позитивная женщина. Из тех, у кого стакан всегда наполовину полный, верно?
Роуз мгновенно насторожилась. Она была оптимисткой. Постоянно искала лучшее вокруг себя и действительно находила… пока Генри Потер не сорвал с нее розовые очки и не втоптал их в грязь своими каблуками.
После этого ее жизнь словно утратила краски. Ей приходилось заставлять себя улыбаться, пока наконец улыбка снова не стала искренней. Роуз больше не собиралась возвращаться на темную сторону, не собиралась просить прощения за то, что любит щенков, радугу и смеющихся детей.
– Если ты видишь только пустую половину, это не делает тебя взрослее и умнее, – заметила она. – Это лишь означает, что ты вечно будешь искать то, что никогда не сможешь получить. Что в этом хорошего?
– Я не имел в виду…
– Ладно. – Она сложила свою салфетку и встала. – Мне нравится, когда мой стакан наполовину полон. И если твой наполовину пуст, мне тебя жаль.
Лукас молчал, словно ее удар попал в точку. Роуз расстроилась: приятный вечер закончился на не самой приятной ноте. Но, возможно, это к лучшему. Между учителем и учеником должна соблюдаться дистанция. Она не обязана быть ему другом или… кем-то еще. Это просто работа. К тому же хорошо оплачиваемая. Роуз не желала рисковать и открывать двери, которые, возможно, лучше оставить закрытыми.
– С моим стаканом все в порядке, – буркнул Лукас. Его голос напоминал глухой рокот.
– Может, твой стакан и полон, но если в нем не то, что нужно, разницы нет.
– Что?
– Ладно. Не бери в голову… Давай лучше все уберем, а потом составим меню и список продуктов на завтрашний день.
Роуз повернулась и стала загружать посудомоечную машину, но, даже не глядя в его сторону, она знала, что Лукас по-прежнему смотрит на нее.
– Так, значит, ты будешь платить за меня налоги «Обществу борьбы с лишним весом»?
– М-м-м… – Лукас оторвался от распечатки, на которую без толку пялился вот уже битый час, не прочитав ни строчки. – Эвелин, ты о чем?
– Вот об этом. – Его секретарша со стуком поставила перед ним блюдце с большим румяным кексом. – С тех пор как Раф женился на Кейти, в нашем буфете это появляется каждый день.
Он улыбнулся:
– Разве это плохо?
Эвелин, с пухлой фигуркой и мягкими каштановыми волосами, приближалась к пятидесяти. Она была умна, исполнительна и прекрасно знала, как держать себя и с персоналом, и с клиентами. С Лукасом она работала вот уже пять лет – достаточно долгий срок, чтобы оставить ненужный официоз.
– Я успела набрать пять фунтов, – пробормотала секретарша и покосилась на кекс, прежде чем впиться в него зубами, едва не замычав от восторга.
– Ну так не ешь, – предложил Лукас.
– Замечательный совет, – усмехнулась она. – И почему я сама до этого не додумалась?
– Ладно, Эвелин. В чем дело?
Сокрушенно вздохнув, она откусила следующий кусок и доложила:
– Проблемы на строительстве дома Джонсона. Бригада начала копать канаву для прокладки нового газопровода, прежде чем было получено разрешение городских служб, и повредила водопровод.
– Отлично! – От злости у Лукаса свело скулы. Он всегда считал, что в его фирме работают профессионалы. Все прекрасно знали, что любые работы можно начинать только после того, как на руках будет четкий план, где указано, каких мест нужно избегать. – Кто ответственный на этом участке?
Эвелин закатила глаза:
– Уоррен.
– Проклятье…
– Ага. Он как раз на проводе. Хочет с вами поговорить.
– Отлично. Мне найдется что ему сказать. – Лукас махнул рукой секретарше, и она отправилась к себе, дожевывая кекс со стонами наслаждения, словно женщина, занимающаяся сексом.
О боже, теперь еще и этот образ засядет в его голове. Эвелин! Занимающаяся сексом! Уф…
Схватив трубку, Лукас нажал вторую кнопку и рявкнул:
– Уоррен, что у тебя происходит, черт возьми? Ты начал копать, не получив разрешение?
– Не я, босс. Это Рик. Новый парень. От нетерпения, полагаю. Я поехал в компанию за трубами, а когда вернулся, там уже был вселенский потоп.
– Ты же старший, Уоррен. – Лукас устал от его объяснений. Каждый раз, когда на участке Уоррена что-то случалось, его самого обязательно не оказывалось на месте. Он всегда был где-то еще. – Ты передаешь своей бригаде указания, которые получаешь от меня. Ты прекрасно знал, что нельзя копать, пока нет разрешения. И твои ребята тоже должны были это знать.
– Да, но…
– Больше никаких «но». Я буду на участке через полчаса. А пока достаньте помпы, откачайте воду и заделайте трубу.
– Уже заделали.
– Ну, это уже кое-что… И задержи на участке рабочих, пока я не приеду.
– Хорошо, босс.
Повесив трубку, Лукас долго не мог успокоиться. Он был зол и… в то же время благодарен. Эта неприятность заставила его переключиться. Если бы не глупость Уоррена, он бы так и продолжал думать о Роуз Клэнси. Она целый день не выходила у него из головы.
Роуз приходила к нему ночью, делая его сон прерывистым и чутким, а утром, готовя в кухне кофе, Лукас постоянно чувствовал легкий, почти неуловимый аромат ее духов. Похоже, ее образ навсегда отпечатался в его сознании.
Лукас вспомнил, как Дейв описывал свою сестру: мягкая, легко ранимая, пугающаяся собственной тени. Такой портрет не казался ему особенно привлекательным, пока он не встретился с Роуз. Сначала его поразила ее красота, а потом ее смех. «В женщине, которая способна так смеяться, должно быть что-то особенное», – подумал он. Возможно, Лукас пришел к такому выводу потому, что в детстве никогда не слышал смех своей матери. Зато плакала она часто – вот в этом ей равных не было.
Лукас тут же одернул себя. Это было несправедливо. Его мать делала все, что могла. Просто она была… одна.
Черт! От воспоминаний легче не стало. Чувствуя отвращение к себе, Лукас еще раз попытался сосредоточиться. Работа всегда была для него на первом месте. Здесь все так, как должно быть. Здесь правила четко определены и указания выполняются. Здесь палец Лукаса всегда находится на пульсе компании. Здесь ему не задают вопросов, а повинуются. Здесь он…
– Ну и как прошел вечер?
– Что?!
Лукас поднял глаза. Шон, дожевывая кекс, плюхнулся в кресло, стоящее напротив:
– Знаешь, какие у нас кексы в буфете? М-м-м! – Он прижал руку к груди и наклонил голову. – Спасибо тебе, добрая Кейти…
– Знаю, – буркнул Лукас. – Похоже, следующим номером программы у нас стоят занятия в «Обществе борьбы с лишним весом».
– Мне это не грозит, – рассмеялся Шон, слизывая крем с пальца.
Лукас вздохнул:
– Что тебя привело сюда, дорогой брат? Есть на то какая-то особая причина?
– Угу. Лю-бо-пыт-ство. Как все прошло вчера? Ну… ты понимаешь. С Роуз.
– А откуда ты об этом узнал?
– Все очень просто. Твоя секретарша сказала моей секретарше, ну а моя секретарша… – Он пожал плечами и улыбнулся. – И вот я здесь. Так что, это правда? Уроки кулинарии?
Лукас принялся раздраженно перебирать на столе бумаги. Ему не хотелось об этом говорить. Он и так прилагал все усилия, чтобы не думать о Роуз. Если бы от этого был толк…
Она по-прежнему не выходила у него из головы. Ее улыбка. Искры, вспыхивающие в светлых волосах. Ее смех, цитрусовый аромат духов…
– Тебе нечего сказать? – Шон задумчиво присвистнул. – О… должно быть, ты заинтересован больше, чем я предполагал.
Лукас сверкнул глазами:
– Тебе что, нечего делать?
– Ах да, совсем забыл. Я же направлялся к нашему новому провайдеру. Компания разрослась, и старый уже не справляется.
Шон был без ума от технологических новаций в их бизнесе, но стоило ему начать говорить об этом, остановиться он не мог, а Лукас тут же закатывал глаза.
– Вот и отлично, – бросил он. – Двигай.
– Ага. Сейчас. – Шон наклонился вперед, уперев локти в колени. – Ну, так что скажешь?
– Скажу что? – Лукас бросил бумаги на стол и вздохнул. Пожалуй, он скорее отвяжется от брата, если ответит на его вопрос. – Тебе известно, что я нанял ее.
Шон рассмеялся:
– Учить тебя ку-ли-на-ри-и?
– Неужели в это трудно поверить?
– Ха! Я должен был повнимательнее к ней присмотреться. Блондинка, красавица, да еще и свой бизнес! Учит тебя готовить, говоришь? Она получает надбавку за риск?
Нахмурившись, Лукас подумал об утроенной оплате и решил, что получает.
– Раньше мне приходилось готовить и для тебя, а ты, как видишь, все еще жив, – отрезал он.
– Только благодаря моей прекрасной пищеварительной системе, которая может справиться с чем угодно.
– Ладно, Шон, иди. Иди, милый.
– Иду, иду, – осклабился брат.
– Да… – остановил его Лукас. – Тут проблемы у Джонсона.
– Опять Уоррен?
– А кто же еще! Они начали работы, не получив разрешения, и напоролись на водопровод. Теперь владельцу дома придется добираться до своей веранды на лодке.
Шон покачал головой:
– Конечно, персоналом занимаешься ты, но, думаю, нам стоит избавиться от Уоррена. От него одни неприятности.
– Согласен, – кивнул Лукас. – Обсудим это в конце недели.
– Хорошо. – Шон встал и направился к двери, потом затормозил. – Да, насчет Роуз… Надеюсь, ты ни на что большее не метишь?
– В смысле?
– Ты не собираешься использовать ее, чтобы отплатить Дейву? Запомни, до добра это не доведет.
Лукас ничего не ответил. Он молча смотрел на брата, пока Шон не закрыл за собой дверь.
Но, может, Шон прав? Не ищет ли Лукас неприятности на свою голову, собираясь через Роуз отомстить Дейву?
Он встал и повернулся к окну. Лонг-Бич поеживался под холодным дождем, который гнал ледяной ветер. Могучие дубы постукивали голыми ветвями, сосны клонились под каждым порывом ветра.
По правде говоря, Лукасу и самому не очень нравилась его затея. Еще меньше он хотел бы признаться в этом Шону. Но Роуз – сестра человека, который предал его. И он просто не мог оставить это безнаказанным.
«Предатели должны получать то, что они заслужили», – повторял про себя Лукас. Он вырос, глядя, как снова и снова разбивается сердце его матери – с каждым мужчиной, которому она доверялась.
Однако мать продолжала надеяться. Раз за разом она искала любовь только затем, чтобы в очередной раз быть обманутой. Ее доверие слабело, ее сердце выдерживало удар за ударом – до тех пор, пока наконец не сдалось.
Нет, предательство нельзя ни простить, ни забыть. И он сделает все, чтобы Дейв Клэнси это понял.