На южном рубеже. Российские пограничники в Таджикистане XIX-XXI вв.. Становление (XIX в. – 1917 г.) (Н. М. Назаршоев, 2017)

Политическая и экономическая характеристика Средней Азии

Во второй половине XIX века Россия приступила к реализации своего геополитического плана присоединения Средней Азии. Этому способствовали свои как внешние, так и внутренние причины.

В результате развития производительных сил и общественных отношений в течение XIX в. в большинстве стран Европы, в том числе и в России, утверждается капиталистический строй.

Территория Средней Азии состояла из Бухарского эмирата, Хивинского и Кокандского ханств. В них при господствующем феодальном способе производства с середины XIX века также зарождаются товарно-денежные отношения. Наметилось известное общественное разделение труда между сельскохозяйственными районами и торгово-ремесленными городскими центрами, то есть начался процесс возникновения капиталистических отношений.

Территории Центрального и Южного Таджикистана, входившие в состав Бухарского эмирата, не претерпели существенных изменений в макроэкономических способах производства. Здесь господствовало феодальное ведение хозяйства, хотя здесь начали создаваться небольшие промышленные предприятия по переработке хлопка-сырца. На Памир ввиду сложных географических и природных условий вообще не влекло предпринимателей, и он продолжал влачить жалкое существование.

Рабовладение оставалось легитимным гражданским институтом в Средней Азии. Центрами работорговли были города Хивы и Бухары. Главным источником получения рабов были феодальные войны. И только после присоединения Туркестана к России рабовладение здесь было запрещено.

Развитие России по капиталистическому пути оказало большое влияние на экономическую и политическую жизнь среднеазиатских государств. Потребности русской буржуазии в развитии российского промышленного производства и торговли стимулировали ее стремление к захвату среднеазиатских земель, превращению их в колонии, созданию на этих территориях новых рынков сбыта и источников сырья.

С 30-х гг. XIX века серьезнейшую опасность для слабых и отсталых феодальных государственных образований Средней Азии стала представлять Англия. Британская буржуазия стремилась к захвату все новых и новых колоний для сбыта товаров своей капиталистической промышленности и получения ценного сырья. Колониальная политика Англии была сильнейшим тормозом для прогрессивного развития порабощенных народов. Она опиралась на консервацию старых феодальных форм порабощения и разжигание внутренней национальной розни.

Средняя Азия привлекала к себе английских капиталистов, мечтавших о мировом господстве. Укрепившись в Индии, где они захватывали все новые рынки сбыта и сырья, английские колонизаторы в 30-50-х гг. XIX века стали распространять свои вожделенные взгляды на северные территории. По этим землям проходили самые короткие пути из Европы в Индию. Английские дипломатические, военные и торговые агенты стали появляться в Бухаре, Самарканде, на Памире. На рубеже 30-40-х гг. XIX века англичане совершили первую попытку военного завоевания афганских земель, но потерпели неудачу.

Тогда Англия решила действовать другим путем, так как пришла к убеждению, что Россия может в ближайшее время начать завоевание Средней Азии. Чтобы не допустить этого, англичане направили несколько военно-дипломатических миссий в Бухару, Хиву и Коканд, цель которых состояла в создании военно-политического союза между тремя государствами. В 1840 году в Бухару была направлена миссия во главе с полковником Стоддартом и майором Конноли, которые предложили Бухаре и Хиве заключить союз против России. Однако бухарский эмир посадил их в зиндан [1]. В 1843 году в Хиву был направлен капитан Эббот, а в Бухару – майор Вольф. Последний должен был добиться освобождения Стоддарта и Конноли. Но эти миссии потерпели полный провал – Стоддарт и Конноли были казнены. Чтобы избежать аналогичной участи, Вольф скрытно покинул Бухару.

Таким образом, попытки англичан установить тесные военно-дипломатические отношения с Бухарой, Хивой и Кокандом потерпели фиаско.

Однако это не остановило развитие торговых отношений между Англией и государствами Средней Азии. Более того, под давлением Англии русская дипломатия в начале 40-х гг. в значительной степени утратила свои выгодные позиции в Средней Азии. Последовавшее затем поражение России в Крымской войне (1853–1856 гг.) еще более ухудшило ее геополитическое положение. Поэтому для царской России завоевание Средней Азии стало неотложной задачей. Но, стремясь к этому завоеванию, царское правительство помышляло вовсе не о походах в Индию, а об обеспечении русской торговли в государствах Средней Азии, о закреплении за собой среднеазиатских земель для того, чтобы не допустить захвата их со стороны Англии.

Политическое усиление России в Средней Азии

Присоединение Средней Азии к России совершалось в основном путем завоевательных походов. Этот процесс был относительно длительным, поскольку растянулся почти на три десятилетия, затронул большое количество различных проблем как внутреннего, так и международного характера, включавших экономические, политические, военные и социальные вопросы.

В различные исторические периоды во взаимоотношениях России со среднеазиатскими странами выдвигались на передний план специфические проблемы, и на отдельных исторических этапах царизм руководствовался различными мотивами, в результате чего его политика в Средней Азии выглядела крайне противоречиво.

Начало оживленных торговых связей русских княжеств со среднеазиатскими государствами относится еще к IX–X вв., когда саманидские купцы наводняли славянские рынки своими товарами. Именно в те времена дирхем, национальная денежная единица государства Саманидов, становится свободно конвертируемой валютой на широких просторах от Китайской империи на востоке до берегов Атлантики – на западе. И с тех пор стремление русских царей и купцов к расширению торговых отношений со Средней Азией было главным стимулом к их постоянному развитию.

В 1675 году посол В. Давыдов впервые одним из русских посетил Бухару по приказу царя Алексея Михайловича. На посланника царя были возложены обязанности по выкупу русских людей, попавших в плен, сбор сведений экономического и политического характера.

С вступлением на престол в России Петра I начинается период, когда Средняя Азия становится одним из важнейших объектов внешней политики русского самодержавия. С этого времени предпринимаются меры, направленные как на расширение торговых связей с ней, так и на проведение карательных экспедиций, ставя своей целью завоевание ее территории.

Потеряв Азов, а вместе с ним и доступ к Черному морю, в результате неудачного Прутского похода 1711 года, Петр I рассчитывал найти новые пути выхода для торговли южных районов своей империи через Каспийское море. Утверждение русского господства здесь должно было, по его расчетам, расширить торговлю с Закавказьем, Персией, Центральной Азией и Индией. Однако неудачная экспедиция князя Бековича-Черкасского в 1717 году в Хиву, в результате которой погибло 4,5 тысячи русских солдат, офицеров и купцов, похоронили эти планы и отсрочили почти на целое столетие продвижение русских в Среднюю Азию.

С возникновением капиталистических отношений в России все более отчетливо вырисовывалось значение Средней Азии для сбыта товаров русской промышленности. Оно особенно возросло в связи с тем, что могло сыграть значительную роль в транзите российских товаров в Персию, Афганистан и Индию. В этом смысле территория Средней Азии представляла собой удачное сочетание как обширного рынка сбыта, так и транзитного перевала в сопредельные азиатские государства и имела исключительно важное значение для русской промышленности.

Поражение в Крымской войне обнаружило экономическую и политическую слабость России, показав вместе с тем, что ее главный противник в продвижении к проливам Босфор и Дарданеллы – Англия – наряду с экономическим превосходством имела еще то преимущество, что могла проводить враждебную в отношении России политику, оставаясь в то же время совершенно недосягаемой для нее. Сознание безнаказанности позволяло английским государственным деятелям регулировать отношения с Россией по-своему усмотрению. К тому же русский флот был слишком слаб для того, чтобы состязаться с английским, поскольку последний мог запереть русский флот в Кронштадте и блокировать все черноморские порты России. Обширность русской территории при слабом развитии коммуникаций не позволяла быстро сосредоточить русские войска в соответствующем месте, а ее экономика была довольно слаба, чтобы выдержать затяжную и изнурительную войну против Англии.

Таким образом, Крымская война превратила Среднюю Азию в фактор огромной политической важности в англо-русских отношениях. Именно здесь Россия решила искать средство заставить Англию пойти на уступки в вопросе о черноморских проливах, и именно здесь она рассчитывала найти постоянное и универсальное средство воздействия на английскую внешнюю политику.

Окончательно определилась огромная роль Средней Азии и как сырьевой базы русской текстильной промышленности. Доставка в Россию американского хлопка во время гражданской войны в США (1861–1865 гг.) практически прекратилась, что привело к текстильному кризису, так как русская хлопчатобумажная промышленность, на 90% работавшая на американском сырье, оказалась в катастрофическом положении. Среднеазиатские купцы увеличили доставку в Россию хлопка местного производства. Вместо 120–150 тысячи пудов хлопка, ежегодно поставлявшегося из Средней Азии в начале 60-х гг. XIX века, стало поступать 500–700 тысяч пудов, или почти 50% всего хлопка-сырца, импортируемого в Россию.

20 декабря 1863 года российский император Александр II принял решение, согласно которому русские войска с 1864 года должны приступить к широкомасштабному наступлению на Среднюю Азию с целью присоединения ее к России.

Присоединение Средней Азии к России

В июне 1864 года отряд под командованием полковника М. Г. Черняева [2] штурмом взял Аулие-Ату, а затем Чимкент. В конце апреля 1865 года русскими войсками была взята ключевая позиция на подступах к Ташкенту – крепость Ниязбек, расположенная на реке Чирчик. При этом оросительная система Ташкента и всего прилегающего к нему района, поставлявшего хлеб для Ташкента, оказалась под контролем русских властей. Вылазка кокандских сарбазов [3] во главе с правителем города Алимкулом потерпела неудачу. Среди горожан началось смятение: одни призывали обратиться к Бухаре, другие стояли за ориентацию на Коканд, третьи требовали мира с Россией.

Бухарский эмир Музаффар [4] тем временем решил воспользоваться затруднительным положением Кокандского ханства и захватить Ташкент. Кокандский хан Худояр вынужден был оставить Ташкент. В город прибыло подкрепление бухарского эмира. В ночь с 14 на 15 июня 1865 года российские войска начали штурм Ташкента. Три дня длились бои на улицах города. 17 июня почтенные жители города и аксакалы изъявили покорность и сдали Ташкент.

После взятия Россией Ташкента начались ее столкновения с Бухарой, которая не хотела смириться с потерей одного из крупнейших городов Средней Азии. Однако в 1866 году бухарцы потерпели ряд поражений, в результате чего русскими войсками были завоеваны Худжанд, Ура-Тюбе, Джизак и Яныкурган. Занятие этих городов отделило Кокандское ханство от Бухарского эмирата и открыло для России важнейшие пути на Коканд и Бухару. Кроме того, взятие Джизака открывало прямой путь в Зеравшанскую долину – к Самарканду. Покоренные территории Кокандского ханства и Бухарского эмирата были присоединены к России, и в 1867 году было образовано Туркестанское генерал-губернаторство. Так император Александр II решил вопрос административного устройства захваченных им земель Средней Азии.

К. П. Кауфман [5], назначенный первым туркестанским генерал-губернатором, хотел мирным путем достичь компромисса с бухарским эмиром и кокандским ханом. Однако весной 1868 г. бухарский эмир объявил войну России и послал своих эмиссаров в Коканд, Кашгар, Хиву, Афганистан, Турцию и Индию. Вскоре бухарские отряды начали наступление у Джизака и Яны-Кургана. Вспыхнули народные волнения в Ташкенте, Ура-Тюбе и в других населенных пунктах. В ответ на это К. П. Кауфман предпринял наступление на Самарканд и 2 мая взял его без боя. Легкая победа над самаркандцами объясняется тем, что в городе, как, впрочем, и по всей Бухаре в целом, существовала большая прорусски настроенная группа людей, которая и открыла городские ворота.

После взятия Самарканда К. П. Кауфман в очередной раз предложил эмиру заключить взаимоприемлемый мир, но получил отказ. В сложившейся ситуации русские войска продолжили наступление в глубь Бухарского эмирата и 2 июня разгромили основные силы эмира.

Только после этого бухарский эмир 23 июня 1868 года был вынужден заключить мирное соглашение с К. П. Кауфманом, согласно которому Бухара уступала России Самаркандский и Катта-Курганский округа, выплатила контрибуции на 500 тысяч рублей, признала над собой царский протекторат [6], предоставила русским купцам свободу торговли на ее территории. Бухарские эмиры стали послушными слугами царизма.

Проводя колониальную политику в Средней Азии, царское правительство одновременно стремилось к укреплению и расширению власти местных правителей. Так, русские войска оказали большую помощь бухарскому эмиру в покорении им центральных и юго-восточных районов Таджикистана, то есть Восточной Бухары, которые ввиду их отдаленности от центральных районов Бухары являлись практически самостоятельными бекствами. В 1869 году бекства Центрального и Южного Таджикистана признали над собой власть бухарского эмира. В 1877 году, после яростного сопротивления местного населения, Каратегин был присоединен к Бухарскому эмирату, а в 1879 году и Дарваз подчинился Бухаре.

С 70-х гг. в Бухарском эмирате русские предприниматели начали создавать фабрики и заводы, финансисты открывать банки, купцы развивать торговлю. Для наблюдения за русскими подданными, живущими в Бухарском эмирате, и для защиты их прав и интересов при дворце эмира была введена должность особого Императорского политического агента.

Кокандский правитель Худоярхан [7], также зависевший от русского царя, оставался в то же время более самостоятельным, нежели бухарский эмир. Однако последующие политические события привели к полной ликвидации Кокандского ханства.

Жестокий Худоярхан, легко пошедший на сделку с царизмом, чтобы удержаться на престоле, окончательно потерял уважение и авторитет среди местного населения. С уступкой России Ташкента и других населенных пунктов Худоярхан лишился доходов и наверстывал утраченное состояние усиленными поборами с населения.

В середине июля 1875 года в городе Узкенте произошло восстание против хана и царских властей. Во главе восстания находились представители мусульманского духовенства, отдельные крупные феодалы, сводившие личные счеты с Худоярханом. Когда повстанцы двинулись на Коканд, Худоярхан бежал под защиту царских властей. Предводители восстания провозгласили джихад – идею «священной» войны мусульман против «неверных».

22 августа 1875 года генерал-губернатор К. П. Кауфман во главе войска под крепостью Махрам нанес главным силам повстанцев поражение. Коканд открыл ворота перед русскими войсками. 25 сентября был заключен мирный договор, по которому все земли Кокандского ханства по правому берегу Сыр-Дарьи перешли к Российской империи.

Однако договариваться с кокандской знатью было легче, чем подавить народное движение. Восточная часть ханства по-прежнему была в руках повстанцев. Большая их часть вновь заняла Коканд. Начальником экспедиции для подавления восстания был назначен генерал М. Д. Скобелев. В зимнюю кампанию 1875/76 гг. он подавил и рассеял повстанцев.

19 февраля 1876 года Кокандское ханство было ликвидировано, а его территория под названием Ферганской области вошла в состав Туркестанского генерал-губернаторства Российской империи, которое простиралось от Аму-Дарьи на западе до Тянь-Шаня на востоке, доходя на юге до предгорий Памира.

Военным губернатором Ферганской области был назначен генерал М. Д. Скобелев [8], который вскоре после своего назначения двинул войска в Алайскую долину, где разгромил киргизских повстанцев и объявил о присоединении Алайской долины к Российской империи.

Завоевание трех среднеазиатских государств, в том числе и Хивинского ханства (1873 г.), закончилось. Отсталые феодальные объединения, взаимно ослаблявшие друг друга в постоянных войнах, с необученными и в значительной массе иррегулярными войсками, вооруженные старинными пушками, кремневыми ружьями и в подавляющем большинстве своем холодным оружием, не могли победить обученную и хорошо вооруженную русскую армию.

Военно-административное управление в Туркестанском генерал-губернаторстве

Государственное управление в Средней Азии в центре и на местах было организовано в соответствии с целями колонизаторской политики царизма. Сам генерал-губернатор ведал делами не только своего края, но и делами по сношениям с Бухарой, Хивой, Кашгаром и Афганистаном.

Туркестанское генерал-губернаторство с центром в Ташкенте делилось на пять административных областей: Семиреченскую, Сырдарьинскую, Ферганскую, Самаркандскую и Закаспийскую.

На присоединенных землях Средней Азии Россией был введен военный режим. Туркестанский генерал-губернатор сосредоточил в своих руках всю полноту военной и гражданской власти и фактически являлся неограниченным повелителем края. Он имел право вести, в случае необходимости, военные действия и заключать мир с соседними государствами, решать практически все политические, дипломатические, пограничные и экономические вопросы.

В областях Туркестанского генерал-губернаторства правили военные губернаторы, на должность которых нередко назначались российские генералы – участники походов в Среднюю Азию (Черняев, Скобелев, Головачев, Романовский и др.).

Области делились на уезды, во главе которых стоял российский уездный начальник из числа лиц офицерского состава. Уезды, в свою очередь, делились на участки и волости, возглавляемые участковыми приставами и волостными управителями. Волости, кроме того, делились на сельские общества во главе с аксакалами. В городах были назначены городские старосты.

Желая ослабить силу и влияние местной феодально-родовой знати, царские власти предоставили местному населению возможность выбирать из зажиточных и преданных царизму слоев низшие кишлачные и волостные власти. Низшие выборные власти были поставлены во главе вновь созданных мелких административных единиц, размеры которых не совпадали со старым родовым делением там, где оно еще сохранилось. Низшая местная знать избиралась, как правило, из среды феодально-родовой знати, беков, ростовщиков и купцов. Подкупы избирателей, доносы на соперников, взятки были обычны при выборах. Волостные управители ведали сбором податей с волостей, имели право налагать на жителей штрафы, практиковали незаконные поборы с населения, присваивали себе часть собранных денег и т. д. Низшие органы власти находились в беспрекословном подчинении у царских чиновников.

После присоединения Средней Азии к России в этот отсталый в общественно-политическом и экономическом отношении край начали проникать элементы капиталистических производственных отношений. Потребности русской буржуазии в развитии российского промышленного производства и торговли стимулировали ее стремление к созданию на этих территориях новых рынков сбыта и источников сырья.

Однако отсутствие российского таможенного надзора в Бухарском эмирате и Хивинском ханстве наносило большой ущерб русской торговле в крае, поскольку, упразднив здесь в 1868 году таможню как государственную структуру, созданную после образования Туркестанского генерал-губернаторства, Россия тем самым открыла границы для беспошлинной торговли английскими товарами на среднеазиатском рынке. Поняв ошибочность принятого ранее решения, в 1881 году исполняющий делами Туркестанского генерал-губернатора генерал-лейтенант Колпаковский учредил «Положение о таможенном надзоре», сущность которого заключалась в том, чтобы воспрепятствовать провозу английских товаров через границу, создав тем самым благоприятные условия для торговли российских товаров в среднеазиатских ханствах.

В 1882 году таможенный надзор в Средней Азии был сформирован из 27 постов, которые в 1894 году организационно вошли в два таможенных округа: Закаспийский и Туркестанский.

Одновременно с введением таможенного надзора начался процесс организации охраны границы между Бухарой и Афганистаном. Границу в это время по Пянджу и Амударье охраняли регулярные части, состоявшие из пехоты и казаков, сведенные в линейные батальоны. В 1886 году в Чарджуе был сформирован первый русский гарнизон, численностью 1200 человек. В том же году для охраны бухарско-афганской границы был сформирован гарнизон в Керки.

Еще раньше, в 1885 году, Россия приступила к продолжению строительства Закаспийской железной дороги до Самарканда. Амударья, являющаяся в верхнем течении границей России с Афганистаном, включалась, таким образом, в сферу обслуживания железной дороги. При этом было принято решение создать на Амударье флотилию для сообщения военных гарнизонов, пограничных отделов и постов с железной дорогой, транспортировки войск к верховьям реки и подвоза местных грузов к железной дороге.

15 октября (27 октября по н. ст.) 1893 года император Александр III издал указ «Об учреждении Отдельного корпуса пограничной стражи» (ОКПС) [10].

Пограничная стража выделялась из состава Департамента таможенных сборов, но оставалась в составе Министерства финансов на правах департамента. Для обеспечения единства ОКПС и лучшего согласования деятельности с таможенными учреждениями руководство ими было сосредоточено в одних руках – министра финансов, ставшего шефом ОКПС. Для руководства охраной границы было создано Управление ОКПС, в состав которого входили: командир корпуса (он же начальник управления), его помощник, чины для поручений, штаб корпуса. Командиру корпуса передавались все военно-дисциплинарные, командные, инспекторские и строевые права и обязанности.

Создание самостоятельного органа управления пограничной стражей имело большое значение для ее дальнейшего становления и развития. Пограничная стража превратилась в самостоятельный род войск, управляемый компетентными военными людьми на основе четкой военной организации. Отныне всеми вопросами комплектования, обучения, материально-технического обеспечения пограничной стражи ведал штаб ОКПС. Он же разрабатывал все необходимые служебные инструкции, документы и положения, четко регламентирующие деятельность пограничной стражи, ее права и обязанности. Тем самым создались предпосылки для более эффективных действий пограничной стражи по решению задач охраны границы.

6 июня 1894 года по предложению Министерства финансов России император Николай II подписал указ «Об устройстве пограничного надзора в Средней Азии» [11].

В 1895 году на территории Туркестанского таможенного округа была сформирована 31-я Амударьинская пограничная бригада со штатом 25 офицеров, 1 старшего врача, 2 младших медицинских работников, 1 ветеринарного врача, 915 нижних чинов. В 1899 году бригада вошла в состав созданного 7-го пограничного округа ОКПС. До 1910 года в бригаде также проходили службу вольнонаемные джигиты из числа местного населения.

С целью исследования судоходства по реке Амударье летом 1893 года лейтенант русского Императорского флота Вашкевич был откомандирован с Каспийского флота, где он служил, в Туркестанский округ. Прибыв в Чарджуй, он с небольшой командой на плоскодонном судне, на котором были установлены две паровые машины, отбыл в Сарай-Камар (нынешний Пяндж), и через 12 дней экспедиция достигла места назначения. На следующий год, летом 1894 года, уже на двух плоскодонных суднах несколько офицеров преодолели речной путь от Чарджуя до Сарая. Окончательное положительное решение по использованию Амударьи как средства водного сообщения принял адмирал русского Императорского флота Батурин, который на весельном судне вместе с четырьмя офицерами и отдельной командой в сентябре 1894 года в течение 16 дней проплыл вверх по Амударье от Чарджуя до Файзабада (нынешняя пограничная застава «Файзабад-Кала» Пянджского погранотряда), преодолев расстояние более чем в 600 км.

Начало Амударьинской флотилии положили заказанные Военным министерством буксиро-пассажирские пароходы «Царь», «Царица» и баржи «Петербург» и «Москва». В течение 1895–1901 гг. Амударьинская флотилия пополнилась еще 16 плавучими средствами: пароходы «Цесаревич Алексей», «Великий князь», «Великая княжна Ольга», «Император Николай II», 2 паровых катера, 8 барж, 2 каюка. Все суда флотилии подчинялись командующему Туркестанского военного округа.

Штаб Амударьинской бригады располагался в Патта-Гиссаре (Новый Термез), на расстоянии 1,2 км от берега Амударьи. На участке 11 гектаров, отведенном безвозмездно эмиром бухарским Саидом Абдул-Ахадханом [12] под строительство штаба бригады, раскинулся военный городок. В нем были построены большой парк с высаженными плодовыми и декоративными деревьями, меж которых вышагивали павлины, искусственный пруд с плавающими лебедями. Кроме того, здесь также располагались 30 небольших домиков для офицеров, священника, двух врачей, а также бригадный лазарет, церковь, офицерское собрание и баня. В двух километрах от городка были возведены большие казармы для личного состава. Все это было построено под руководством первого командира бригады полковника М. М. Костевича в течение четырех лет.

Амударьинская бригада делилась на четыре отдела. Штаб 1-го отдела располагался в Чарджуе, штаб 2-го отдела – в Патта-Гиссаре, штаб 3-го отдела – в Сарае, штаб 4-го отдела – в Йоле. В этих отделах насчитывался 51 пост, в том числе 15 – обер-офицерских. Каждый обер-офицер командовал 3–4 унтер-офицерскими постами. Посты, находящиеся под командованием обер-офицера, составляли отряд. 3–4 отряда, находящиеся под командованием штаб-офицера, составляли отдел.

На современном участке таджикско-афганской границы (Пянджский, Московский и Калай-Хумбский пограничные отряды) были сформированы два отдела (в Сарае и Йоле) и 22 поста пограничной стражи: «Овражный», «Айвадж», «Хошма», «Тахта-Куват», «Вахш» (у слияния Вахша и Пянджа; через Вахш переправлялись на стальном пароме, который обслуживала отдельная команда), «Ак-Тепе», «Нижне-Пянджский», «Караул-Тюбе», «Файзабад», «Сарай», «Средне-Пянджский», «Пянджский», «Ак-Джар», «Кызыл-Су», «Пархар», «Чубек», «Богорак», «Йол», «Хирманджоу», «Парвар», «Шагон», «Калай-Хумб». Посты располагались на расстоянии 10–15 километров друг от друга. Только между постами «Шагон» и «Калай-Хумб» расстояние превышало более ста километров. В 1900 году в Калай-Хумбе пост был снят ввиду труднодоступности района для подвоза продовольствия, фуража и вещевого имущества. И только спустя два десятилетия, т. е. после установления Советской власти в Калай-Хумбе в 1921 году, был вновь сформирован пограничный пост.

В «Айвадже», «Нижне-Пянджском», «Чубеке» и «Йоле» одновременно с постами пограничной стражи располагались и таможенные посты. Кроме того, в Сарае и Йоле были открыты лазаретные отделения.

Посты пограничной стражи располагались в тех местах, где наиболее вероятны были акции совершения контрабандных сделок – около пристаней, на мелководье, на пересечениях главных дорог. В то же время из Афганистана переправлялись не только контрабандисты, но и разбойничьи шайки, которые занимались грабежом местного населения, захватом заложников, уводили скот, а кто оказывал сопротивление, того убивали. Пограничники, своевременно оповещенные об этих акциях, решительно пресекали эти действия.

Большую работу по качеству закладки постов провели инженеры, которые, используя рельеф местности, умело возводили фортификационные сооружения. Современников не может не удивлять правильность выбора месторасположения старых постов, на месте которых стоят нынешние пограничные заставы. Все это говорит о том, что русские офицеры, проведшие рекогносцировку местности в конце XIX века, оптимально определили рациональность заложения постов.

Посты строили, в зависимости от места расположения, из сырцового кирпича или из камня, без деревянного пола. Дерево приходилось завозить из Сибири, поэтому оно стоило очень дорого.

Посты Йольского отдела считались самыми благоприятными в санитарном отношении – горный воздух, чистая вода, щадящее солнце в летний период, прекрасная охота, – поэтому сюда стремились попасть служить большинство офицеров и нижних чинов.

Пограничная дорога, проложенная русскими инженерами от Термеза до Шагона, а затем и до Калай-Хумба, представляла собой цепь труднопроходимых препятствий. Военнослужащим до постов приходилось добираться верхом, форсировать водные переправы, взбираться пешком или карабкаться ползком, преодолевая горы, пески, болота, скалы и пропасти.

В камышовых зарослях вдоль берега Пянджа пограничников подстерегала другая опасность. Здесь в больших количествах проживали бенгальские тигры, барсы, камышовые рыси, кабаны и другие дикие животные. Очень много водилось змей, в том числе кобры, гюрзы, гремучие змеи, песчаные эфы, а также скорпионы, фаланги, каракурты. Бенгальские тигры обладали огромной силой – одним ударом лапы они убивали лошадь, разбивая ей крестец. В горах, в арчовых зарослях, обитало множество медведей.

В целях безопасного передвижения по участкам Сарайского и Йольского отделов были созданы специальные охотничьи команды из пограничников, которые отстреливали хищников. Цена тигровой шкуры, в зависимости от ее качества, составляла 25–50 рублей, стоимость крупных экземпляров доходила до 75 рублей. Для сравнения – мужской костюм в то время стоил 8 рублей, пальто – 11 рублей.

Служба на границе подразделялась на сторожевую – наблюдение и контроль на линии границы – и разведывательную – агентурную и войсковую. Видами наряда являлись: часовой на границе, секрет, конный разъезд, конный объезд (патруль), летучий отряд, часовой у таможенной рогатки, дежурный у поста.

Для передвижения от Сарая до Термеза пограничниками использовался как гужевой, так и водный вид транспорта, в том числе на паровой тяге. Известно, что в 1900 году первый командир ОКПС генерал от артиллерии А. Д. Свиньин [13] совершил инспекторскую поездку по участку Амударьинской бригады от Чарджуя до Файзабада, находящегося в 17 километрах вниз по течению от Сарая, на небольшом пароходе Амударьинской флотилии.

В 1912 году 7-й пограничный округ в целом и Амударьинскую бригаду в частности также с инспекторской проверкой посетил второй командир ОКПС генерал от инфантерии Н. А. Пыхачев [14], который прослужил в этой должности с 1908 по 1917 г.

Целью инспекторских проверок со стороны командования ОКПС являлось определение способности Амударьинской бригады выполнять служебно-боевые задачи в соответствии с предназначением.

Служба и бытовые условия военнослужащих в Амударьинской бригаде были тяжелейшие. Жизнь, в полном смысле безотрадная, превосходила самые мрачные представления, многих она доводила до отчаяния – слабая коммуникационная сеть (летом почта приходила раз в неделю, зимой – раз в месяц), крайняя малочисленность русскоязычного населения на участке бухарско-афганской границы, отчужденность по отношению к местному населению, отсутствие светских школ, культурных и общественных учреждений, неустроенность быта, массовая инфекционная заболеваемость. В летнее время удельный вес военнослужащих, больных малярией, доходил до 50%.

Тем не менее, несмотря на неблагоприятную эпидемиологическую обстановку и тяжелые условия несения службы, пограничники Амударьинской бригады проявляли твердость характера, крепкую волю и самоотверженность, чтобы с честью выполнить служебно-боевые задачи. Так, в 1907 году в Туркестанском таможенном округе было задержано контрабанды на 12,5 тысячи рублей, тогда как в Бакинском округе – на 6,3 тысячи, в Батумском – на 2,4 тысячи рублей. На долю пограничников в среднем приходилось 62% задержанной контрабанды.

Учитывая результативность служебно-боевой деятельности 7-го пограничного округа, командованием ОКПС было принято решение об увеличении штата Амударьинской бригады за счет бригад Кавказского пограничного округа. К началу ХХ века штат Амударьинской бригады был увеличен дополнительно на 6 штаб-офицеров, 25 обер-офицеров, 4 врачей, 10 субалтерн-офицеров, более 900 нижних чинов, 505 лошадей. В 1913 году на бухарско-афганской границе был дополнительно сформирован Богоракский отряд пограничной стражи за счет Репидского отряда 22-й Измаильской бригады.

Так была проведена делимитация и демаркация границы на юге Восточной Бухары, создана инфраструктура ее жизнеобеспечения, запущен механизм охраны, который в последующие годы получил дальнейшее развитие.

Командиры 31-й Амударьинской бригады 7-го пограничного округа ОКПС:

1897–1901 гг. – полковник М. М. Костевич;

1901 г. – ? – полковник фон С. Н. Штоквиш [15];

1904 г. – ? – полковник К. П. Непокойчицкий [16];

1907 г. – ? – полковник Е. П. Яцимирский;

1912 г. – ? – полковник Я. Я. Ротенберг;

1914 г. – ? – подполковник В. Ф. Писемский [17];

1914 г. – ? – генерал-майор Б. Н. Акко [18].

Начальники 7-го пограничного округа ОКПС:

1899–1904 гг. – генерал-лейтенант А. П. Куницкий А. П. [19];

1904–1906 гг. – генерал-лейтенант К. И. Чехович [20];

1906–1908 гг. – генерал-майор Г. К. Дмоховский [21];

1908–1918 гг. – генерал-лейтенант В. А. Чаронт.

Добровольное присоединение Памира к России

Памир географически входит в состав Средней Азии, но присоединение его к России коренным образом отличалось от других территорий.

Во второй половине XIX века на юго-востоке Средней Азии продолжали существовать полусамостоятельные карликовые государственные образования: Шугнан, Рушан, Вахан, Ишкашим и др., которые располагались на высокогорной возвышенности, именуемой Памиром.

Сама Россия вплоть до 70-х гг. XIX века не предпринимала каких-либо усилий и не имела интереса к географическому, экономическому и политическому положению Памира.

Первыми правильно определили геостратегическое значение горного края англичане. Поэтому симптоматично, что именно английская пресса забила тревогу и подняла памирский вопрос на уровень политического решения в целях создания новой колонии.

Только после этого Россия стала предпринимать кардинальные шаги по снаряжению различных экспедиций на Памир. Результаты изысканий этих экспедиций определили главное: владение Памиром обеспечивало царской России геополитическое влияние в близлежащих к этому высокогорному краю государствах и значительные преимущества в торговой конкуренции с англичанами.

Важное значение имели для России и Англии залежи полезных ископаемых на Памире, которыми он славился испокон веков.

Не желая друг другу уступать в решении вопроса о владении Памиром, Россия и Англия в 1873 году подписали соглашение, по которому этот высокогорный край определили вне сфер влияния двух держав, то есть нейтральной зоной, формально подчинявшейся Бухаре и Коканду.

Однако осенью 1883 года по указанию и при прямой поддержке Англии афганский эмир Абдурахман [22] предпринял вооруженное нападение на памирские бекства и овладел ими. Тем самым Англия грубо нарушила международное соглашение, подписанное с Россией в 1873 году.

Тирания Абдурахмана над жителями Западного Памира продолжалась с 1883 по 1895 г. В истории народов Памира это был один из самых тяжелых периодов экономических лишений, духовных унижений и невероятных зверств. На территории края регулярно проводились казни, выжигались целые кишлаки, сельскохозяйственные посевы вытравлялись, девушки отправлялись частью эмиру, частью – афганским воинам, мужчинам выкалывали глаза, детей бросали в костер. Это была настоящая инквизиция, только в памирском варианте. Причина этих зверств была довольно проста: памирцы исповедовали исмаилизм, в то время как афганцы – суннизм, хотя и те и другие были мусульманами. Но в глазах афганцев памирцы были еретиками, а последних, как известно, на протяжении всего рода человеческого беспощадно уничтожали.

Население Западного Памира трижды поднимало восстания против угнетателей. Однако все эти восстания были потоплены в крови.

Тысячи памирских семей эмигрировали в другие страны, в основном в Ферганскую область, где они и получили первое представление о России и о ее народе. На имя российского императора Александра III были посланы десятки писем с просьбой принять их в свое подданство.

С целью выяснения истинного политического положения дел в результате оккупации афганцами Западного Памира 2 июня 1891 года из Ферганы выступил отряд под командованием командира 2-го Туркестанского линейного батальона [23] полковника М. Е. Ионова.

Не зная физико-географических особенностей Памира, отряд все же выполнил поставленную перед ним задачу, пройдя до озера Виктория [24] и вернувшись осенью обратно в Фергану. Важнейшим итогом этого похода явилось то, что было положено начало притязанию России на Памир, а населению этого края было объявлено об их принадлежности России.

В начале 1892 года с рекогносцировочными целями на Памир был направлен отряд разведчиков под командованием Бржезицкого в составе 12 казаков и 20 джигитов.

Результаты работ этих двух отрядов были положены в основу особого совещания по памирскому вопросу, созванного 15–29 апреля 1892 года в Петербурге. На повестке дня совещания стояло три вопроса: 1. О посылке войск на Памир; 2. О разграничении Памира между правительствами Китая, Афганистана и Англии; 3. Об отправке на Памир англо-русской комиссии для топографического исследования северо-восточной окраины Афганистана.

Кроме рассмотрения этих вопросов совещание признало необходимым отправить на Памир отряд русских войск, поскольку замедление в принятии этой военной меры могло привести к печальным последствиям, нарушив безопасность и спокойствие Ферганской области и нанести большой ущерб всему русскому престижу в Средней Азии. Однако на совещании было также оговорено, что во избежание осложнений в отношениях с соседними государствами отряд не должен углубляться на территорию Памира, а должен остановиться в Алайской долине, не далее реки Мургаб, и отсюда охранять спокойствие Памира, не вступая и избегая вооруженных столкновений.

Вопросы русско-английских отношений на Памире были также обсуждены в мае 1892 года между тайным советником России в Лондоне Е. Е. Стаалем [25] и министром иностранных дел Англии лордом Солсбери. На этих переговорах было достигнуто предварительное соглашение о том, что, если Россия не предпримет каких-либо действий на Памире, Англия не будет претендовать на этот край.

Выставление первых русских постов на Памире

С целью реализации достигнутых договоренностей 2 июня 1892 года из Ферганы отряд полковника М. Е. Ионова [26] в составе 53 офицеров, 906 нижних чинов и 588 строевых, верховых и подъемных казачьих лошадей, направился на Памир.

Первое временное русское укрепление на Памире было заложено в местечке Шаджан при слиянии рек Ак-Су и Ак-Байтал с Мургабом. К концу августа солдаты отряда под руководством военного инженера А. Г. Серебренникова построили военное укрепление.

По распоряжению М. Е. Ионова на зимовку остались 160 человек пехоты из отобранных охотничьих команд и 40 казаков во главе с капитаном генерального штаба П. А. Кузнецовым [27]. Перед ними была поставлена задача по охране Восточного Памира от афганско-маньчжурских войск и происков англичан.

Весной 1893 года на Западный Памир был отправлен рекогносцировочный отряд под командованием поручика Рукина, который должен был продемонстрировать войскам афганского эмира, что Россия не отказывается от своих прав на бекства, расположенные в долине реки Пяндж. В связи с этим Рукиным был организован хоть и временный, но первый на Западном Памире наблюдательный пост в Рушане, в крепости Калаи-Вомар. Такой же пост был установлен и в долине реки Бартанг, куда прибыл другой рекогносцировочный отряд под командованием штабс-капитана С. П. Ванновского [28].

С. П. Ванновскому, кроме того, также предписывалось пройти по маршруту от крепости Таш-Курган, расположенной на реке Бартанг, вверх по течению и произвести рекогносцировку путей из долины Бартанг в долину Язгулем, связав таким образом ранее неизвестные европейцам части Рушана и Дарваза. Преодолевая неимоверные трудности, небольшой отряд прошел по горному бездорожью и выполнил поставленную перед ним задачу.

А тем временем начальником Памирского поста был назначен капитан В. Н. Зайцев [29]. Имея в своем распоряжении роту пехоты 4-го Туркестанского линейного батальона, до полусотни казаков, расчет двух пулеметов, взвод конно-горной батареи и под техническим руководством военного инженера А. Г. Серебренникова, в более удобном месте было воздвигнуто новое постоянное Памирское укрепление, получившее название Мургаб.

Одновременно в 1894 году, в противовес британской активности в регионе, началось строительство в глубокой тайне секретной военно-стратегической колесной дороги на Памире через перевал Талдык высотою 3615 м, соединившей Ферганскую и Алайскую долины. Дорога строилась под руководством подполковника Б. Л. Громбчевского [30] и была предназначена для оперативной переброски войск и артиллерии на юг в случае угрозы вторжения британцев в регион. Таким образом, Россия предупредила возможное появление англичан в Алайской долине, откуда Британия могла двинуться далее на север и выйти на оперативный простор Ферганского края. С завершением строительства стратегической дороги в Алайскую долину Россия получала передовой плацдарм для дальнейшего распространения своего военно-политического влияния в Центральной Азии. Тем самым территория Восточного Памира, на которой располагался и постоянный русский пост, прочно вошла в состав Российской империи, избавив население от постоянных афганско-маньчжурских набегов и британских притязаний.

Однако население Западного Памира продолжало подвергаться насилию и постоянному грабежу со стороны афганцев. С целью предотвращения дальнейшей эскалации напряженности в этом районе летом 1894 года Россия направила на Памир специальный отряд под командованием генерал-майора М. Е. Ионова.

Передислокация большого количества афганских войск на Западный Памир заставила М. Е. Ионова разделить свой отряд на две рекогносцировочные группы, которые должны были обособленно спуститься по рекам Гунт и Шахдара до их впадения в Пяндж. Продвижению этих групп по неизведанным местам помогало местное население.

25 июня 1894 года военный отряд под командованием капитана А. Г. Скерского [31] выдвинулся из Джавшангоза и начал спускаться вниз по Шахдаре. Недалеко от селения Барваза отряд встретили афганские войска, вчетверо превосходившие русских по численности. Это заставило А. Г. Скерского действовать осторожно и отступить к урочищу Верздара. Между тем лазутчики-таджики постоянно информировали русских, что к афганцам прибывает подкрепление.

Афганские войска, зная о малочисленности русского отряда, вели себя вызывающе, но атаковать русских не решались.

В начале августа афганские войска начали медленно отступать вниз по реке и заняли оборону в крепости Рошт-Кала. 19 августа к Рошт-Кале начал подходить отряд генерала М. Е. Ионова. Узнав об этом, афганские войска начали поспешно отступать по реке к Хорогу, а затем через Пяндж перебрались на афганскую сторону.

В конце августа генерал М. Е. Ионов подошел к Хорогу, где встретился с отрядом подполковника Н. Н. Юденича [32], который с Восточного Памира по реке Гунт подошел к Хорогу. До 15 сентября генерал М. Е. Ионов провел две дополнительные рекогносцировки. Первую – до крепости Калаи Вомар в Рушане, вторую – вверх по реке Пяндж до местечка Кухи Лала. В результате со всех этих территорий афганские войска под натиском русских войск вынуждены были уйти в Афганистан.

Однако после ухода русских войск в который раз афганские войска вновь перешли на территорию Западного Памира, чтобы насиловать, грабить, убивать. В сторону Восточного Памира потянулись вереницы измученных людей, которые у русских искали защиту и покровительство.

Для прекращения беспорядков, чинимых афганцами на Западном Памире, генералом М. Е. Ионовым было принято решение об отправке в Хорог, Рушан и Вахан офицерских разъездов. Узнав об этом, афганцы начали покидать Западный Памир.

В течение четырех лет, с 1892 по 1895 г., в экспедициях М. Е. Ионова участвовал журналист Б. Л. Тагеев [33], который вел не только дневниковые записи, но к тому же увлекался и фотографией, войдя в историю как нештатный фотокорреспондент полковника М. Е. Ионова. Первые рассказы и фотографии Б. Л. Тагеева о военных походах на Памир были опубликованы в популярном российском журнале «Нива» и затем вошли в книгу, изданную в Санкт-Петербурге в 1900 году, под названием «Русские над Индией». В 1902 году в Варшаве вышло более полное издание этой книги под названием «Памирские походы. 1892–1895». Благодаря Б. Л. Тагееву сегодня с документальной точностью можно воспроизвести процесс присоединения Восточного и Западного Памира к России, жизнь и быт русских солдат и местных жителей, природный мир края.

Для урегулирования всех спорных вопросов на Памире в феврале 1895 года между Россией и Англией состоялось совещание по делимитации и демаркации границы и разделению сфер влияния обеих держав в горном крае.

От российской стороны комиссаром по установлению границ был назначен генерал-майор, губернатор Ферганской области А. Н. Повало-Швейковский [34]. В состав русской комиссии также вошли – представитель Министерства иностранных дел А. М. Панафидин, полковник Генерального штаба Т. М. Галкин, полковник Е. А. Залесский, начальник Памирского поста капитан А. Г. Скерский и топограф И. Я. Бендерский. Английскую сторону представляли генерал Джерар, полковник Гольдиш, доктор Алькон, капитан Максвайней, топограф майор Усхэб и мистер Маккэртней. В связи с тем, что при демаркации границы затрагивались и интересы соседних государств, то Индию представляли Ресольдор и Сахиб Абдул Гафар – чиновники правительства, Афганистан – Гулям Мухаммадхан и Ашур Мухаммадхан.

Комиссию сопровождал конвой, состоявший из русского эскорта (40 казаков, военный оркестр, местные джигиты и караванные проводники) и английского батальона (до 200 сипаев индийской армии).

В ноте российского посла в Лондоне Е. Е. Стааля к статс-секретарю по иностранным делам Великобритании графу Кимберлю от 27 февраля 1895 года была изложена сущность соглашения. В нем, в частности, говорилось, что сферы влияния России и Англии на восток от озера Виктория будут разделены пограничной линией, которая, начинаясь от точки на этом озере близ его восточной оконечности, пойдет по гребню горной цепи, тянущейся несколько южнее параллели этого озера до перевалов Бендерского и Орта-Бель. Оттуда пограничная линия пойдет по указанной горной цепи, пока этот горный хребет находится южнее параллели озера Виктория. Достигнув этой параллели, граница пройдет по откосу хребта в направлении Кызыл-Рабата, лежащему на реке Аксу, и отсюда на восток – к китайской границе.

В соглашении также отмечалось, что границей Афганистана к югу и западу от озера Виктория служит река Пяндж, и в соответствии с этим афганский эмир должен освободить все территории, занятые им на правом берегу Пянджа, а эмир Бухарский – территорию Дарваза, расположенную к югу от Амударьи. Правительства России и Англии согласились употребить свое влияние на обоих эмиров.

К середине лета 1895 года были полностью закончены работы смешанной комиссии по русско-афганскому разграничению на Памире, и 29 августа того же года подписан заключительный протокол. Тем самым была окончательно установлена пограничная линия между владениями России в Бухаре и Англии в Афганистане. Отдельными пунктами в этом документе отмечалось, что каждое из этих двух государств имеет право содержать свои войска в означенной разграниченной зоне.

Вхождение Памира в состав Российской империи носило добровольный характер, соответствовало чаяниям народов горного края. В то же время сам процесс делимитации и демаркации территории был осуществлен вопреки интересам населения, поскольку в его основу был положен не этнический, а географический принцип. Жившая на левобережье Пянджа, по которому прошла граница, часть единого в этническом отношении памирского населения, оказалась за рубежом.

Совершенствование охраны границы на Памире

В 1896–1897 гг. начальником Памирского поста являлся капитан В. В. Эггерт [35]. После него начальником поста назначается штабс-капитан Э. К. Кивекэс [36] (1897–1899, 1901–1902, 1905–1908 гг.), при котором штаб-квартира поста была перенесена на Западный Памир, в Хорог. Здесь была построена крепость, в которой размещались канцелярия, офицерское собрание, казармы, столовая, баня, жилые дома для офицеров. С этого времени Хорог становится столицей Памира.

В 1902 году начальником Памирского поста становится капитан А. Е. Снесарев [37]. За два года пребывания на Памире он выпустил в свет четыре книги, посвященные этому горному краю, его истории, растительному и животному миру. Кроме того, здесь же он подготовил к печати два своих основных труда, которые вскоре стали классическими, – «Военная география России» и «Огневая тактика». Благодаря этим своим трудам А. Е. Снесарев вошел в историю как крупный военный теоретик.

В начале 1905 года бухарский эмир Саид Алимхан [38] отозвал шугнанского бека в Бухару и откомандировал в западные районы Памира нового чиновника, который во всем должен был подчиняться начальнику Памирского отряда. Это было вызвано тем, что 15 ноября 1904 года Туркестанский генерал-губернатор Н. Н. Тевяшёв [39] дал указание военному губернатору Ферганской области разработать предложения о введении в Шугнане, Рушане и Вахане временного русского правления, а Памирский пост был реорганизован в отряд.

К этому времени начальником Памирского отряда был вновь назначен, но уже в чине подполковника, Э. К. Кивекэс, который и получил разработанную специальной комиссией и утвержденную Туркестанским генерал-губернатором «Временную инструкцию начальника Памирского отряда».

Согласно инструкции, начальник отряда пользовался правами уездного начальника и по субординации подчинялся военному губернатору Ферганской области. Управляя Памиром, начальник отряда имел право давать указания и распоряжения бухарскому чиновнику по вопросам административного управления. В то же время начальник отряда должен был иметь в виду, что, во-первых, существующий, основанный на обычаях, порядок управления населением должен быть сохранен без изменения и, во-вторых, местный суд устраивается и производится применительно к местным обычаям. Начальнику отряда предоставлялось право отменять и видоизменять приговоры, соображаясь с обычаями населения, справедливостью и интересами русской власти. Население получило возможность косвенно избирать всех сельских начальствующих лиц – мингбашей, казиев, аксакалов, которые в конечном итоге утверждались командованием Памирского отряда. Отходники получили право свободного выезда на заработки в центральные районы Туркестанского генерал-губернаторства.

В 1905 году с участием русских пограничников на Памире было проведено административное деление, согласно которому южная часть Ошского уезда и прилегающие области Юго-Восточного Бухарского эмирата, от афганской границы на юге и западе по реке Язгулем на севере, были выделены из общетуркестанского управления в особый административный округ, находящийся в ведении начальника Памирского отряда. Для удобства управления Памирский округ был разделен на четыре района: район восточных постов, состоявший из Памирской и Орошорской волостей; Хорогский – из Рушанской и Шугнанской волостей; Лянгарский – из Ваханской волости и Ишкашимский. Главами районов были назначены офицеры Памирского отряда, которые в отношениях к местному населению имели права и обязанности участковых приставов. Их ближайшими помощниками являлись волостные управители, мингбаши, которым, в свою очередь, подчинялись сельские старшины, или аксакалы, со своими помощниками – арбабами и судьями – казиями.

Все эти должности формально считались выборными. На самом деле лица, претендующие на эти должности, зачастую утверждались или смещались должностными лицами командования Памирского отряда. При этом управление участками производилось единолично при помощи местной администрации.

В июне 1906 года под руководством полковника Генерального штаба Российской империи, будущего маршала Финляндии барона Карла Густава Эмиля Маннергейма [40], была организована Азиатская экспедиция через Алайскую долину по маршруту Ош (через Иркештам) – Кашгар, Маралбаши – Уч-Турфан, Аксу – Кульджа. Экспедиция имела рекогносцировочный характер по заданию Генерального штаба русской императорской армии. Был собран богатейший материал о дислокации в предгорьях Памира китайских войск.

Офицеры и солдаты Памирского отряда кроме охраны и обороны рубежей Российской империи проводили большую плодотворную работу по социально-экономическому и культурному развитию края. Так, осенью 1909 года в Хороге через реку Гунт солдатами, под общим руководством начальника отряда подполковника А. В. Муханова [41], был построен совершенный по тем временам мост, который существенно облегчил путь из Хорога до Рошт-Калы, Ишкашима и Лянгара.

Еще раньше, в 1907 году, в Хороге для обслуживания местного населения от Памирского отряда был специально открыт приемный покой на четыре койки. Благодаря помощи русских врачей тысячи памирцев были спасены от различных эпидемий.

В 1909 году в Хороге, в специально отстроенном помещении, была открыта русско-туземная начальная школа, в которой обучались дети жителей Западного Памира. В школе изучались русский язык, персидский язык, география, история государства Российского, гигиена. В первый год своего существования в школу было принято 10 детей. Однако уже через год число детей возросло до 25. Финансирование школы в первые два года было обеспечено добровольными пожертвованиями офицеров и солдат Хорогского поста. В 1911 году школа была принята в ведение Министерства народного просвещения Российской империи.

В 1910 году были закончены работы по открытию колесного движения от поста Памирский до поста Хорогский общей протяженностью 320 км.

К 1912 году Памирский отряд организационно состоял из 6 постов, несших службу по охране границы: Хорогский, располагавшийся в кишлаке Хорог; Памирский – в урочище Шаджан; Ишкашимский – в кишлаке Нют; Лянгарский – при впадении реки Памир в Вахан-Дарью; Ранг-Кульский – у восточной окраины Ранг-Кульской котловины; Кызыл-Рабатский – в урочище Кызыл-Рабат. Личный состав отряда состоял из 7 офицеров, 1 врача и 170 нижних чинов (98 стрелков, 64 казаков и 8 нестроевых).

Пограничные посты располагались в тех местах, где наиболее вероятны были акции совершения контрабандных сделок, и на пересечениях главных дорог. В то время из Афганистана переправлялись не только контрабандисты, но и разбойничьи шайки, которые занимались грабежом местного населения, захватом заложников, уводили скот, а кто оказывал сопротивление, того убивали. Пограничники, своевременно оповещенные об этих акциях, решительно пресекали эти действия.

В 1912 году начальником Памирского района и Памирского отряда был назначен подполковник Г. А. Шпилько [42]. При его непосредственном участии из России в Хорог было доставлено необходимое оборудование для установки и запуска на реке Гунт первой в Центральной Азии малой гидроэлектростанции. С 1 июля 1913 года керосиновое освещение Хорогского поста было заменено электрическим – двумя дуговыми фонарями и 88 лампочками. От мини-ГЭС на р. Гунт заработала также и мельница производительностью 15 пудов муки в час.

Академик Н. И. Вавилов [43], побывавший на Памире в 1916 году, писал: «Офицерский состав Памирского поста на редкость предприимчив и энергичен. В Хорогском посту использована энергия Гунта для электрического освещения. В офицерском собрании есть пианино, которое с величайшим трудом, почти на руках, доставили из Оша (728 км. – Авт.). Есть здесь и библиотека, и под самым Памиром можно пробыть несколько дней в европейской обстановке» [44].

В историю пограничной охраны Г. А. Шпилько вошел также тем, что первым исследовал образовавшееся новое озеро Сарезское после разрушительного землетрясения, произошедшего в ночь с 5 на 6 февраля 1911 года. Именно он назвал озеро Сарезским. По итогам работы экспедиции, членами которой являлись солдаты Памирского отряда и местные жители, был составлен научный отчет, хранящийся в Центральном государственном военно-историческом архиве в Москве [45].

Ввиду своего географического и стратегического положения, Памирский район, клином вдающийся в афганские и китайские владения, вплотную подходя к Северной Индии, и отделенный природными условиями от остальной территории Туркестанского генерал-губернаторства, выделен был в особый военно-административный округ, управляемый на основании «Инструкции начальнику Памирского отряда», утвержденной 31 января 1914 года командующим войсками Туркестанского военного округа А. В. Самсоновым [46]. Согласно данной инструкции, вся военная, гражданская, административная, судебная власть и охрана границы сосредотачивалась в руках начальника Памирского отряда. Его помощниками в осуществлении этой власти являлись офицеры отряда. Начальник и офицеры отряда назначались на должность на два года каждый.

Кроме того, штат Памирского отряда был увеличен за счет команды из 13 пулеметчиков, рассредоточенных по двум постам: Хорогском и Лянгарском. Численность военнослужащих на этих постах увеличена: на Хорогском – 3 офицера, 46 (вместо 38) пехотинцев, 20 казаков; на Лянгарском – 1 офицер, 23 (вместо 12) пехотинца, 6 казаков. Ослаблен Памирский пост – 2 офицера, 29 (вместо 35 пехотинцев), 17 (вместо 18) казаков. Ишкашимский, Рангкульский и Кызылрабатский посты оставлены в прежнем составе. Впервые к отряду прикомандировывались саперы. Начальнику отряда вменялось в обязанность поддерживать связь с Ташкурганским постом, на котором находилось 16 казаков 6-го Оренбургского казачьего полка, расположенного между Памирским и Кызылрабатским постами, и «в исключительных случаях» оказывать необходимую поддержку. Начальник отряда по военной части подчинялся непосредственно начальнику штаба Туркестанского военного округа, а по управлению Памирским районом пользовался правами начальника уезда и подчинялся военному губернатору Ферганской области [47].

В октябре 1914 года начальником Памирского отряда назначается полковник И. Д. Ягелло [48]. Он принял командование в тяжелые годы Первой мировой войны, когда наступили трудные времена с тыловым обеспечением отряда. Доставка боеприпасов, продовольствия, фуража прекратилась, и Памирский отряд перешел на самообеспечение. Военнослужащими в Хороге были открыты мелкие кустарные предприятия – кожевенное, сапожное, ткацкое, кузнечно-слесарное и столярно-плотничье, организовано производство плетенной мебели, мыла, спичек, черного пороха.

21 марта 1917 года полковником И. Д. Ягелло было получено сообщение о победе Февральской революции в России. 3 апреля он официально сообщил об этом всему населению края.

Во второй половине апреля 1917 года в Хороге был образован Общепамирский комитет Временного правительства, председателем которого был избран поручик А. Белов. В комитет также вошли представители местной власти.

26 июня 1917 года Туркестанский комитет Временного правительства одобрил «Временное положение об управлении Памирским районом». В соответствии с ним все гражданское население Памира и административные функции начальника Памирского отряда переходили к комиссару Памирского района, главной задачей которого являлась организация перевыборов местной администрации и создание повсеместно новых органов – «народных комитетов» [49]. Комиссаром Памирского района был назначен И. И. Зарубин [50], прибывший в Хорог 25 июля 1917 года. За начальником Памирского отряда, которым к моменту приезда И. И. Зарубина был уже полковник В. В. Фенин [51], сохранялись лишь обязанности непосредственного управления отрядом [52]. В должности комиссара Памирского района И. И. Зарубин пробыл до февраля 1918 года.

Начальники Памирского (в 1892–1893 гг. – Шаджанского) отряда (поста):

1892–1893 гг. – капитан П. А. Кузнецов;

1893–1894 гг. – капитан В. Н. Зайцев;

1894–1895 гг. – капитан А. Г. Скерский;

1895–1896 гг. – капитан Н. А. Сулоцкий;

1896–1897 гг. – капитан В. В. Эггерт;

1897–1899 гг. – штабс-капитан К.-Э. К. Кивекэс;

1899–1900 гг. – капитан Н. С. Аносов [53];

1900–1901 гг. – подполковник М. С. Бадрицкий;

1901–1902 гг. – капитан К.-Э. К. Кивекэс;

1902–1903 гг. – капитан А. Е. Снесарев;

1903–1905 гг. – подполковник М. М. Арсеньев;

1905–1908 гг. – подполковник К.-Э. К. Кивекэс;

1908–1911 гг. – подполковник А. В. Муханов;

1911–1912 гг. – полковник А. В. Муханов;

1912–1913 гг. – капитан Г. А. Шпилько;

1913–1914 гг. – подполковник Г. А. Шпилько:

1914–1917 гг. – полковник И. Д. Ягелло;

1917–1918 гг. – полковник В. В. Фенин.

Духовный фактор в охране рубежей России

С учреждением в 1893 году ОКПС завершилась военная организация пограничной охраны Российской империи. Каждому военному формированию тогда соответствовал определенный церковный праздник. В качестве храмового праздника пограничной стражи избрали Введение во храм Пресвятой Богородицы как ближайший к дню основания корпуса – 21 ноября (4 декабря по н. ст.). Тем самым завершилась духовная организация пограничной охраны России. В этот день пограничники посещали богослужение, устраивали смотр личного состава. Позволялись и развлечения: показ гимнастических упражнений, ставили «живые картины» (т. е. сценки из жизни пограничников, проводили игры), пели песни, танцевали.

После присоединения Средней Азии к Российской империи ее бескрайние просторы начали осваивать представители русского и других православных народов. Поэтому здесь в крупных населенных пунктах, где были расквартированы российские воинские части, стали возводиться и православные храмы.

Первая церковь пограничниками была возведена в военном городке 31-й Амударьинской бригады, в Патта-Гиссаре. Своей оригинальной архитектурой сложенная из жженого красного кирпича эта церковь стала украшением гарнизона. Одновременно она вмещала 1500 молящихся. На строительство храма деньги выделило Военное ведомство. Возводилась церковь по типовому проекту военных храмов, утвержденному Строительной комиссией в 1901 году (архитектор Ф. М. Вержбицкий). Согласно проекту, храм в плане имел очертания православного креста. К прямоугольному молельному залу, заполненному светом и воздухом, на востоке примыкал алтарь с высоким двухцветным сводом, с проемами на барабане в виде фонаря, а на западе – паперть и притворы. Строгий военный храм украшали восьмигранная колокольня в виде пирамиды, звонница с арочными просветами и золоченый купол над алтарем, кокошники на притворах. 19 ноября 1905 года храм торжественно освятили во имя Святого благоверного князя Александра Невского. Это была первая построенная церковь на участке Амударьинской бригады. Вторая церковь была построена в 1907 году в Сарайском отделе (ныне военный городок Пянджского погранотряда).

Священники и псаломщики при Амударьинской бригаде приносили большую пользу в деле поддержания в войсках пограничной стражи веры, благочиния, мужества и самопожертвования. Ввиду отдаленности постов, в 1909 году для бригады была приобретена походная церковь во имя Святого Александра Невского. Священники посещали самые дальние отделы и посты. Им приходилось преодолевать сотни километров дорог, сталкиваться с различными трудностями в пути, порой рискуя жизнью, но они по совести выполняли свои обязанности.

С момента организации на Памире русского гарнизона здешняя православная община, представленная военнослужащими и членами их семей, обходилась лишь духовным окормлением изредка наезжавших сюда священников. Однако необходимость в православном храме возрастала из года в год. В 1905 году полковник Елагин, служивший в свое время на Памире, пожертвовал 10 тысяч рублей (сумма по тем временам весьма значительная) на постройку православного храма в Хороге. Эту инициативу поддержал Туркестанский генерал-губернатор А. В. Самсонов, который своим приказом по Туркестанскому военному округу создал комитет по постройке храма в Хороге. Смета и план храма были составлены инженером-полковником Бурмейстром, после чего солдаты приступили к заготовке строительного материала, который практически весь завозился из Оша за 728 км. Деятельное участие в организации строительства приняли офицеры и солдаты Памирского отряда, а также местные жители.

Освящение храма в Хороге произошло в 1912 году настоятелем Ферганской церкви протоиереем Филаретом, который приехал не один. Вместе с ним прибыли хор певчих и несколько помощников. Красивая церемония освящения церкви никого не оставила равнодушной. Все военнослужащие, кто был свободен от службы, и члены их семей приняли участие в торжественной церемонии: пение хора, окропление святой водой храма и участников. Простые слова о вере, служении Богу и Отечеству доходили до каждого присутствовавшего.

В православных храмах стали проводиться религиозные мероприятия и торжества, связанные с фактами из жития святых и их деяниями. Сценарий храмового праздника – Введение во храм Пресвятой Богородицы – во всех воинских частях был приблизительно идентичен: священниками совершалось молебствие за здоровье государя императора и царствующего дома, а затем под звуки духового оркестра подразделения проходили церемониальным маршем.

К празднику приказом по ОКПС России военнослужащим выделялось дополнительное питание, отличившиеся нижние чины производились в унтер-офицеры, они поощрялись деньгами и награждались орденами и медалями.

Имена погибших пограничников выбивались в Амударьинской бригадной церкви, в Патта-Гиссаре, на мраморной доске.

За походы в Среднюю Азию

Присоединение Средней Азии к России совершалось в основном путем завоевательных походов. Этот процесс был относительно длительным, поскольку растянулся практически на четыре десятилетия, затронул большое количество различных проблем как внутреннего, так и международного характера, включавших экономические, политические, военные и социальные вопросы.

Хивинское ханство от российских владений отделяли песчаные, безводные пустыни. Пользуясь этим, хивинский правитель издавна грабил русские торговые караваны, следовавшие из Оренбурга в страны Востока и в обратном направлении; уводил в рабство купцов, продолжал нападения на подданные России казахские кочевья и угонял стада. Еще при Петре I и Николае I предпринимались походы на Хиву, но безуспешно. Сыпучие пески пустынь надежно охраняли ханство. В феврале 1873 года Россия снова решила направить к Хиве свои войска, но уже сразу с четырех сторон. В поход выступило 13 тысяч человек с 62 артиллерийскими орудиями. Все трудности перехода по безводной пустыне при 45-градусной жаре были преодолены, и Хива в мае была взята. Монарх Хивы Мухаммад Рахимхан II [54] бежал, но его вернули в Хиву, восстановили на престол и вступили с ним в мирные переговоры. 12 августа в Гандеминском саду под Хивой был подписан мирный договор, согласно которому хивинский хан признал свою зависимость от Российской империи. В честь этой знаменательной победы указом императора Александра II 22 июля 1873 года была отчеканена медаль «За Хивинский поход», всего 14 950 экземпляров. Медалью, которая носилась на комбинированной ленте орденов Святого Георгия Победоносца и Святого Владимира, награждались все генералы, штаб- и обер-офицеры, строевые и нестроевые нижние чины, чиновники военного и гражданского ведомств, волонтеры, местные добровольцы и джигиты, медицинский персонал и священнослужители, участвовавшие в Хивинском походе.

Кокандский хан, также зависевший от русского царя, оставался в то же время более самостоятельным, нежели бухарский эмир. Однако последующие политические события привели к полной ликвидации Кокандского ханства.

В середине июля 1875 года в городе Узкенте произошло восстание против хана и царских властей. Когда повстанцы двинулись на Коканд, Худоярхан бежал под защиту царских властей. В Коканде феодальная верхушка провозгласила ханом сына Худоярхана Насриддина.

Начальником военной экспедиции для подавления восстания был назначен генерал М. Д. Скобелев. В зимнюю кампанию 1875/76 гг. он подавил все выступления восставших. 19 февраля 1876 года Кокандское ханство было ликвидировано, а его территория под названием Ферганской области вошла в состав Туркестанского генерал-губернаторства Российской империи. Военным губернатором Ферганской области был назначен генерал М. Д. Скобелев, который вскоре после своего назначения двинул войска в Алайскую долину, где разгромил киргизских повстанцев и объявил о присоединении Алайской долины к Российской империи.

Ликвидация Кокандского ханства была отмечена второй наградной медалью «За покорение ханства Кокандского», которая была учреждена 26 ноября 1876 года. Она была выполнена из светлой бронзы (диаметром 28 мм) и носилась на той же ленте – Георгиевско-Владимирской, как и за Хивинский поход. Медалью (7500 экз.) были награждены все военнослужащие, вплоть до нестроевых, Туркестанского края, в том числе и волонтеры, которые принимали участие в покорении Кокандского ханства. Этой же медалью поощрялись и гражданские чиновники разных ведомств, а также священники, медицинские работники, местные джигиты, находившиеся при войсках. В 1911 году по указу императора Николая II раненные и контуженные в боях получили возможность носить эту медаль на ленте с бантом.

Одним из самых тяжелых испытаний для русских войск в ходе завоевания Средней Азии были осада и штурм крепости Геок-Тепе в Хиве. Дважды в 1877–1879 гг. русские войска пытались завладеть Ахал-Текинским оазисом с целью взять сильнейшую крепость и покорить Туркмению. Но каждый раз терпели поражение. Только через два года новая экспедиция под командованием генерала М. Д. Скобелева начала планомерное наступление в глубь Туркмении. В мае 1880 года 13-тысячный русский отряд с 79 орудиями вышел из Красноводска и, перевалив Небит-Даг, двинулся на Геок-Тепе. Его сопровождал караван в 10 тысяч верблюдов с продовольствием и снаряжением. Под палящими лучами солнца армия двигалась медленно. По ночам на отдыхающий караван текинцы предпринимали смелые боевые набеги, но такую огромную силу нельзя было остановить. Текинцы вынуждены были отступить и принять бой в Геок-Тепе. В крепости укрылось почти все население Ахал-Текинского оазиса, вооруженное пятью тысячами ружей и тремя орудиями. 12 января 1881 года, подорвав стены, 7 тысяч русских солдат бросились на штурм, и крепость была взята. Но эта победа досталась дорогой ценой – потери составили до 2,5 тысячи солдат и офицеров. Через неделю М. Д. Скобелев без сопротивления занял Ашхабад, а затем и другие соседние селения туркменов.

В память успешного похода и взятия главной цитадели Ахал-Текинского оазиса 19 февраля 1881 года указом императора Александра II были учреждены три медали: «За взятие штурмом Геок-Тепе 12 января 1881 года» – золотая (3 экз.), серебряная и бронзовая. Вручались они награжденным на ленте ордена Святого Георгия Победоносца для ношения на левой стороне груди. Серебряной медалью (отчеканено 11 301 экз.) были награждены все чины армии – как строевые, так и нестроевые, – а также волонтеры, которые принимали непосредственное участие в осаде и штурме крепости Геок-Тепе; врачи, санитары, сестры милосердия и священнослужители, состоявшие в военном ведомстве и обществе Красного Креста и исполнявшие свои обязанности во время боевых экспедиций. Бронзовой медалью награждались все штаб- и обер-офицеры, нижние чины и волонтеры, чины различных ведомств и прочая вольнонаемная прислуга, участвовавшие в военных экспедициях 1879–1880 гг. в Закаспийском крае, но не принимавшие непосредственного участия в штурме самой крепости Геок-Тепе. Таких медалей было отчеканено 18 923 экз.

7 мая 1881 года, по указу Александра III, золотыми медалями были награждены шах Персии Насреддин и его военный министр Сапехсалар-Азам-Мирза-Хусейнхан. 17 августа 1881 года был также награжден министр иностранных дел Персии Мирза Саидхан. Награждение золотыми медалями связано с оказанием материальных услуг персидским правительством, которое способствовало снабжению русской армии продовольствием и перевязочными материалами во время присутствия на территории Персии.

Завоевание трех среднеазиатских государств – Бухарского эмирата, Кокандского и Хивинского ханств – закончилось.

В честь завершения всей российской военной эпопеи были отчеканены пятая и шестая награды, как бы обобщающие всю серию медалей, посвященных присоединению Средней Азии к России. Именной указ российского императора по этому поводу от 14 июля 1896 года гласил: «В ознаменование особой признательности к доблестным подвигам войск Наших, которые участвовали в походах и экспедициях в Средней Азии с 1853 по 1895 год, выказав в полном блеске стойкость, храбрость и непоколебимое мужество в перенесении трудов и лишений среди песчаных пустынь и горных высей, признали Мы за благо установить медаль с надписью: „За походы в Средней Азии 1853–1895 гг.“ для ношения на груди на ленте, составленной из Георгиевской и Владимирской. Медаль эту: серебряную – жалуем всем чинам, участвовавшим в боевых действиях во время походов и экспедиций в Средней Азии с 1853 по 1895 год, и светло-бронзовую – всем прочим лицам, принимавшим участие в этих походах и экспедициях…».

Медаль была отчеканена диаметром 28 мм. На лицевой стороне ее изображены под императорскими коронами четыре вензеля царей, при жизни которых проводилось завоевание Средней Азии: вверху – H-I (Николай I), слева – A-II (Александр II), справа – A-III (Александр III) и снизу – H-II (Николай II). На оборотной стороне – надпись «За походы въ Средней Азии – 1853–1895 гг.».

Так был отмечен ратный подвиг генералов, офицеров, солдат, врачей, священнослужителей, вольнонаемных Российского государства, а также гражданских лиц из числа местного населения, которые на добровольных началах служили в русской армии и внесли свой вклад в присоединение Средней Азии к России.

В среднеазиатских походах участвовал легендарный российский солдат Валерий Николаевич Кочетков, который прожил 107 лет и 81 год посвятил армии. Служил в пехоте, артиллерии, кавалерии и саперах. В боях получил шесть тяжелых ранений, включая потерю ноги. Поистине уникальным был мундир В. Н. Кочеткова: на погонах сплетались золоченные вензеля трех российских императоров – Александра I, Николая I и Александра II. На левом рукаве было восемь золотых и серебряных нашивок за выслугу и отличия в воинской службе. Грудь украшали 23 креста и медали.

Границей повенчаны

Кто не помнит еще со школьной скамьи, как жены декабристов, пожертвовав своим материальным достатком и моральным покоем, поехали в далекую глушь Сибири за своими мужьями? Это было в первой четверти XIX века.

В последней четверти XIX века можно было наблюдать аналогичную картину. Только она происходила не на востоке России, а на ее южных окраинах: на бухарско-афганской границе и на Памире, где прибывшие русские офицеры начали обустраивать новые южные рубежи.

Именно с этого времени жены офицеров казаков, пограничников, пехотинцев, оставив родителей, друзей, обжитые места, отправлялись в самые отдаленные места «государевой границы».

Это стихи Ольги Герасимовой, которая, выйдя замуж за поручика, не раздумывая, поехала с ним на границу. Так она понимала свой супружеский долг, так разделили судьбу со своими любимыми сотни и тысячи жен пограничных офицеров.

История для нас сохранила несколько документальных материалов о великих подвижницах, которые вместе с мужьями прибыли на Памир – в суровый и дикий край.

С первым начальником памирских экспедиций полковником (затем генералом) М. Е. Ионовым шла по горным кручам его жена Ольга Дмитриевна, урожденная Федорова. Родилась в Оше в семье офицера-артиллериста Д. А. Федорова. В одной из поездок с мужем на Памир 11 июля – день Ольгиных именин – был отмечен на Алае. С того времени это место называется Ольгин луг.

А вот как описывает в своих воспоминаниях горный край начальник Памирского отряда в 1902–1904 гг. А. Е. Снесарев: «Здесь имеются такие труднопроходимые места, что не каждый даже местный житель мог их пройти, не говоря о европейцах. Это дикие утесы и скалы, широкие и длинные долины по которым ползут люди с ношей за спиной. Я шел этими тропами. Переводчик моего друга из свежего и доброго человека превратился в старика, люди седеют от тревог, начинают бояться пространства. В одном месте мне пришлось отстать, и когда я вновь догнал отряд, то в его тылу застал наших двух переводчиков плачущими. Они говорили: „Нам страшно идти, мы там умрем“» [56].

Во время одной из своих поездок к месту службы в Хорог, проезжая через г. Ош, А. Е. Снесарев в доме уездного начальника В. Н. Зайцева познакомился с его дочерью Евгенией Васильевной. Знакомство переросло в большую любовь. Вскоре они поженились. Евгения, прекрасно зная о неимоверно тяжелых бытовых условиях в далеком Хороге, тем не менее вместе с мужем разделила все тяготы военной службы. Прибыв в Хорог, она первым делом приступила к налаживанию культурного досуга солдат и офицеров, добившись, чтобы из Оша в Хорог гужевым транспортом были доставлены музыкальные инструменты, художественная литература. Теперь в офицерском собрании в свободное от службы время здесь собирались со всех постов Памирского направления офицеры со своими женами, где проводили торжественные мероприятия и различные праздники.

Интересную и замечательную жизнь прожила со своим мужем Евгения Сергеевна Корженевская, в девичестве Топорнина (на трассе Хорог – Калай-Хумб, на 110-м км, можно прочесть на большом валуне надпись: «Здесь прошел штабс-капитан Топорнин. 1914 год»). Так вот, Е. С. Корженевская была сестрой штабс-капитана Д. С. Топорнина [57]. Николай Леопольдович Корженевский [58], муж Е. С. Корженевской, в период с 1903 по 1917 г. с рекогносцировочными целями регулярно бывал на Памире. Наряду с выполнением боевых задач (организация беспроволочной связи) он изучал и географию горного края, которой посвятил впоследствии всю свою жизнь. Вместе с ним, преодолевая невзгоды военной жизни, прошла по жизни и Евгения Сергеевна. В 1910 году Н. Л. Корженевский на Памире открыл новую горную вершину (7105 м) и назвал ее именем своей жены. Шаг смелый и беспрецедентный – первооткрывателями географическим объектам имена присваивались знаменитых особ, монархов, первопроходцев, погибших исследователей… А здесь – имя жены…

До 1930 года горная вершина называлась «пик Евгения», а потом была официально переименована в «пик Корженевской». Примечательно, что из всех четырех семитысячников, находящихся на Памире, пик Корженевской был самым труднодоступным. В 1933 году была покорена самая высокая вершина – пик Сталина – 7495 м (в 1961 году переименована в пик Коммунизма, в 1999 году – в пик Исмоила Сомони), в 1937 году покорен пик Ленина (до 1924 года – пик Кауфмана, с 1995 года – пик Абу Али ибн Сины), в 1945 году – пик Победы, и только в 1953 году альпинистами был покорен пик Корженевской.

Не в лучших условиях проходили службу пограничники и на бухарско-афганской границе. Дорога, проложенная русскими первопроходцами от Термеза до Калай-Хумба в конце XIX – начале ХХ в., представляла собой труднопреодолимые препятствия. Пограничникам и их семьям приходилось преодолевать водные переправы, горы, пески, болота. При этом нередко приходилось применять оружие во время нападений тигров, барсов, медведей…

Местный климат, особенно летом, оказывал губительное воздействие на физическое здоровье и психологическое состояние людей, прибывших из Европейской части России. Они быстро старились, особенно женщины, жены офицеров. У них появлялись преждевременная седина и морщины. Два года жизни на границе психологически подводили женщин к безысходности и апатии.

Вот как описывает семейный быт начальника поста «Нижний Пяндж» штаб-офицер Амударьинской пограничной бригады подполковник Н. Д. Логофет [59] в 1908 году: «В комнате, страшно мучаясь и долго борясь со смертью, среди своих маленьких детей умирала молодая женщина. Далеко от культурной жизни, лишенная удобств и медицинской помощи постепенно изо дня в день угасала в ней жизнь. Занятый службой, а потому уделявший семье самое незначительное время с болью в душе смотрит муж на эту медленную, ужасную агонию, не имея ни средств, ни возможности оказать хоть какую-нибудь помощь умирающей…» [60]

Но особенно страдали и хуже всего переносили среднеазиатский климат дети, не только привезенные в эти края, но и родившиеся здесь. Малярия и желудочно-кишечные недуги приводили преждевременно к летальному исходу большинство заболевших детей, преимущественно в летнее время, когда климат становился наиболее благоприятным для жизнедеятельности комаров, вода, насыщенная различными бактериями и микроорганизмами, становилась наиболее губительна.

После установления Советской власти женское подвижничество не потеряло своей актуальности.

Интересно сложилась судьба жены командира Памирского отряда в 1923–1925 гг. И. И. Кузнецова, Анны Ивановны, которая по приезду в Хорог стала работать делопроизводителем в областном ревкоме. По ее инициативе в пограничном отряде был организован кружок художественной самодеятельности. Спектакли и концерты посещали не только красноармейцы, но и местные жители. В те годы грамотных людей на Памире было мало, а в них очень нуждались первые советские организации и учреждения. Иван Иванович и Анна Ивановна уделяли большое внимание первой школе-интернату на Памире. Организованная еще в 1909 году пограничниками, которые ездили по окрестным кишлакам и собирали для нее беспризорных детей, школа выпустила в жизнь сотни грамотных людей, которые впоследствии внесли большой вклад в развитие своей республики.

Анна Ивановна, имевшая незаконченное высшее образование, знавшая немецкий и французский языки, оказывала большую помощь учителям школы. Ее популярные лекции и беседы, методические указания служили большим подспорьем становлению педагогов.

Летом 1925 года вместе с отрядом Аксенова на Памир прибыла и рота И. В. Панфилова (будущий генерал-майор, Герой Советского Союза, командир легендарной дивизии, отличившейся под Москвой). Трудный путь преодолели красноармейцы, двигаясь из Оша в Хорог. «С каждым шагом горные склоны становились все круче, все теснее сжимали они узкую долину, – вспоминала этот переход жена И. В. Панфилова Мария Ивановна. – Ехали гуськом. Навьюченные лошади осторожно карабкались по узким обрывистым тропинкам. Слева высились отвесные скалы, справа чернела бездонная пропасть. Другие, еще более высокие громады безжизненных гор обступали тропу со всех сторон. Совсем рядом – вечные снега. Где-то неподалеку прячутся недобитые враги… Любая засада грозит здесь отряду гибелью… Люди и лошади изнемогают. Все чаще приходится останавливаться для отдыха». Во время отдыха Мария Ивановна вынимала из люлек, укрепленных на лошадях, своих двух маленьких дочерей, чтобы накормить и напоить их.

Офицеры с семьями на пограничных заставах жили в глинобитных или каменных домах с земляным полом. Детских садов не было. Поэтому женщины создавали график дежурств и по очереди занимались с детьми в помещении офицерского клуба. Здесь же проводились различные торжественные мероприятия и отмечались праздники.

В годы Советской власти, особенно в 30-60-е годы, в пограничных отрядах при клубах создавались хоровые, драматические, танцевальные и музыкальные кружки, которыми руководили жены пограничников. Так, в Памирском пограничном отряде в середине 30-х гг. душой сценических постановок была жена начальника отряда, бывшая балерина М. И. Морозова.

Жены пограничников внесли достойную лепту в социально-экономическое и культурное развитие Таджикистана. Имея, как правило, высшее или среднее специальное образование, они трудились в административных органах, в больницах и школах в тех районах или кишлаках, где дислоцировались отряды, комендатуры и заставы. Некоторые из них даже избирались депутатами местных Советов. Так, жена заместителя коменданта Отдельной 13-й комендатуры «Йол» Валентина Кондакова в 1937 году была избрана депутатом Шуроабадского района.

История умалчивает о всех женах пограничников, которые своей любовью и неудержимой энергией создавали домашний уют в казенных квартирах, занимались хозяйством, рожали и воспитывали детей. Несмотря на экстремальные исторические условия, неблагоприятный географический климат, критическую эпидемиологическую обстановку и тяжелые условия быта, жены пограничников проявляли твердость характера, крепкую волю и самоотверженность, разделяя с мужьями все тяготы пограничной службы.

Автор этих строк Анна Миленькая, которая, наблюдая за жизнью пограничников на Памире в 1913 году, дала свою, женскую оценку их каждодневного благородного и по-настоящему мужского труда.