Глава 3
Меня разбудил звонок в дверь. Звонили долго и упорно, вероятно, решили брать измором. Может, мы залили соседей снизу?
Я бросила взгляд на часы. Семь утра! Вроде бы представители эстрады не встают в такую рань, хотя могут ложиться. Навряд ли поклонницы пришли к Андрюше в такое время.
Я надела махровый халат, сунула ноги в подаренные Ленечкой тапочки и отправилась к входной двери. В нее уже барабанили кулаком. Какой-то мужик орал:
– А ну открывайте, сволочи! Иначе сейчас все здесь на фиг разнесу!
Кое-какие русские слова, вставляемые между известными мне, я слышала впервые. Кое-какие слышала, но знала, что они являются неприличными. Ленечка в свое время пояснял, что в зависимости от интонации одно русское матерное слово может иметь до пятидесяти различных значений. И именно на русском мате неоднократно сыпались иностранные шпионы.
Дверь я открыла. Моему взору представились три непонятных субъекта. У одного было сильно испитое лицо, изрезанное довольно глубокими морщинами. Он и в эти минуты был пьян. Насколько я поняла, именно он колотил в дверь и орал. На губах даже пена выступила. «Какая мерзкая личность», – подумала я.
Рядом с ним стоял тоже поддатый субъект, но выглядевший гораздо более прилично. Оба были в кожаных штанах и кожаных куртках. Волосы бы следовало помыть обоим. Нечесаные, неухоженные патлы разной длины. Обоим типам я дала бы лет по пятьдесят. Рядом с этой странной парочкой стоял импозантный мужчина лет тридцати пяти, в расстегнутом дорогом пальто, из-под которого виднелся хороший костюм. У этого было совершенно нормальное лицо, он был трезв и чисто выбрит, при виде меня он с интересом посмотрел на мои голые ноги. Он оказался на голову выше двух плюгавеньких волосатиков.
– Где моя дочь?! – заорал пьяный тип, стоявший в центре, и рыгнул.
– Кто вам дал право на меня орать? – спокойно спросила я. – Мало того, что вы в такой ранний час звоните в чужую дверь, не представляетесь, так вы еще и смеете повышать голос. Я сейчас вызову полицию.
– Владик, она, похоже, иностранка, – тихим голосом молвил второй субъект и дернул приятеля за рукав. Раздался какой-то странный звон. Что могло звенеть в рукаве? Что носят в рукавах русские мужчины?!
Тут заговорил самый молодой и трезвый. Он представился адвокатом, назвал имя, фамилию и отчество и предъявил мне какое-то русское удостоверение, которое мне ни о чем не говорило. И еще я помнила мнение Ленечки о русских документах. Он меня предупреждал, что им нельзя верить. В России подделывают все, а уж какое-то удостоверение…
– Вы здесь живете? – спросил адвокат.
– Да, – ответила я.
– Давно? – подал голос Владик.
– С вчерашнего дня.
– Слушай, а может, он ее увез? – подал голос пьяненький друг Владика. – Тебя испугался? Ты же грозился, что найдешь ее и заберешь?
– В чем дело, господа? – спросила я.
– Вы знакомы с Константином Ильинским? – вежливо спросил адвокат.
– Я знакома с русским продюсером Константином. Его фамилию я не знаю. Вы его имели в виду?
– Эту, эту сволочь, – подтвердил Владик и добавил еще какой-то русский эпитет, видимо, нецензурный. Я не настолько хорошо знаю русский язык. Да и Ленечка не имел склонности нецензурно выражаться в моем присутствии, хотя и говорил, что русский язык без мата – не русский язык. – Ишь, на дочку мою позарился! Он из моей дочки, дочери рокера, решил сделать поющие трусы! Убью гада!
«Может, я тут зря держу оборону?»
– Я могу позвонить Константину и организовать вам встречу, – сказала я. – Но только попозже. Я не могу беспокоить людей в столь ранний час. Это неприлично.
– А мы еще не ложились! – рявкнул Владик.
– Почему вы все время кричите? – спросила я. – У меня нет проблем со слухом.
«Или есть у рокера? От их-то музыки любой нормальный человек может оглохнуть».
Внезапно одна из дверей в коридоре раскрылась, и перед нашими взорами появилась совершенно обнаженная молодая девица. Эх, мне бы такую грудь… Эх, мне бы ее годы… Девица была нечесаная, рыжие волосы, казалось, торчали во все стороны, глаза с трудом раскрывались. Она была рыжей от природы, что доказывало ее тело. Из того места, которое подтверждало природный рыжий цвет волос, свисала какая-то цепочка с подвеской, сантиметров на десять. Где она там держится? Хотя теперь пирсинг вроде бы делают в любых местах. Но это ж надо было додуматься… Лицо девицы опухло то ли от сна, то ли от выпитого алкоголя, то ли и от того, и от другого одновременно. По лицу размазалась косметика, и девица в таком виде вполне могла бы сыграть какую-нибудь героиню вампирской саги. Уши были проколоты в нескольких местах, но больше я нигде на теле пирсинга не заметила.
Мужчины замерли на своих местах. Я, признаться, тоже. Мне придется обучать английскому языку эту красотку с цепочкой?
– Это не Аня, – тихо произнес рокер Владик.
– Неужели ты помнишь, как выглядит твоя дочь, старый б…н? – спросила девица хрипловатым голосом – то ли со сна, то ли прокуренным. – У тебя же только восемь признанных детей! А ну пошли вон отсюда, все!
– Где моя дочь?! – заорал Владик. – Что здесь делает эта иностранка?
Тут взор рыжей впервые остановился на мне.
– Вы откуда? – спросила меня девица.
– Из Лондона, – честно ответила я.
– А, Костя давно собирался выписать учительницу английского. Но кто же мог подумать, что из Лондона… Вы на самом деле англичанка?
Я кивнула.
– Анька где?! – заорал Владик. – Я не позволю делать из нее поющие трусы!
– Слышь, папаша, вали отсюда, пока соседи полицию не вызвали, – спокойно посоветовала рыжая и посмотрела на адвоката. – Уводите его. Не будет ему Аньки.
– Где она?!
– А ты почему за своей дочерью не следишь? Где ты был, старый б…н, пока она росла? Других детей стругал? По бабам бегал?
– Я женился на всех своих женщинах! – рявкнул Владик. – Ты знаешь, сколько раз мне пришлось поменять паспорт, потому что в нем не хватало места для штампов о браке и разводе? Я – честный человек, и всем своим детям дал свою фамилию.
– Отличная фамилия – Пьяных.
Я удивленно посмотрела на рыжую, потом на Владика.
– Вы, кажется, говорите по-русски? – уточнила девица. Я кивнула. – Соображаете, что означает такая фамилия? Лучше бы ты, старый б…н, был Ивановым! Аньке псевдоним пришлось брать.
– Русалка?! Костя что, ничего другого придумать не мог?! А наряды? В чем моя дочь выходит на сцену? В сети из секс-шопа?
– У вас в секс-шопах продают сети? – не удержалась от вопроса я. Правда, я не знала, что продают в секс-шопах в Лондоне. Но сеть-то зачем?
– Наряды русалок продают, – бросила мне рыжая.
– А реклама съедобных трусов? – не унимался Владик. – Почему мужики в ночных клубах жрут трусы с моей дочери? Им там что, кусок мяса приготовить не могут?
– В ночном клубе, где выступает Русалка, это включено в меню, – невозмутимо сказала рыжая. – В раздел «десерт».
– Их на десерт подают?! – заорал Владик. – Трусы со вкусом клубники, вишни и шоколада?!
– Подают, – кивнула девица. – Десерты в вазочках всем надоели. А шоу-бизнес очень чуток к моде и тому, что можно превратить в деньги. Ведь шоу-бизнес построен на деньгах, сексе и китче. Хотят мужики жрать трусы с поющей бабы – будет им баба в съедобных трусах! Не твоя дочь, так другая! Костя все правильно делает. Он нос по ветру держит.
Раскрылась еще одна дверь, и появились блондин с брюнетом, оба – обмотанные вокруг торсов полотенцами. Они что?.. Я моргнула.
– А с мужиков тоже жрут? – спросил Владик.
Рыжая кивнула.
– В специальных клубах, где «подают» мужской стриптиз.
– И с этого красавчика?
– Я не выступаю в стриптизе! – заорал Андрей громким, хорошо поставленным голосом. – Никогда не выступал и не собираюсь! У меня другой имидж. Мне не нужно поклонниц съедобными трусами привлекать.
Владик посмотрел на коллегу (или он его не считает коллегой?), как на убогого, и повернулся ко мне.
– Элтона Джона с супругом вы тоже учите английскому? – спросил у меня рокер, который за время беседы немного протрезвел. – Слушайте, давайте выпьем пива! Почему вы держите гостей в дверях? Или у вас в Англии так принято?
– Вам Костя давал какие-то указания насчет гостей? – спросила рыжая.
– Он сказал, что нельзя пускать в подъезд никого из поклонниц.
– Я – не поклонница, я – отец, – объявил Владик, подвинул меня и прошел. Рука оказалась на удивление сильной, хотя сам Владик был довольно тщедушным мужчиной.
Его волосатый приятель приложил руки к груди, как бы извиняясь, и тоже прошел.
– Лучше, если я буду присутствовать, – объявил адвокат.
– Потому что ваши подопечные могут надебоширить в чужой квартире?
– И по этой причине тоже. Но Аня вполне может оказаться несовершеннолетней.
– А отец не знает, сколько лет его дочери?
– Разве с восьмью детьми упомнишь? – хмыкнула рыжая и тоже пошла на кухню.
Мы с адвокатом остались в коридоре. Он закрыл входную дверь.
– Вы можете мне объяснить, что здесь происходит? – спросила я у адвоката.
– У вас тут есть своя комната?
Я кивнула.
– Пойдемте туда. Эти сейчас все равно будут пить.
Я пожала плечами и первой направилась в выделенную мне комнату, потом сообразила, что до сих пор в халате. Неприлично разговаривать с незнакомым мужчиной в халате. Я попросила адвоката на пять минут задержаться в коридоре, быстро натянула джинсы и футболку, расчесалась. Хотя мне бы не помешал душ. Но ничего, приму после ухода непрошеных гостей.
У меня в комнате мы уселись в кресла за небольшим столиком, и я вопросительно посмотрела на адвоката, которого звали Родионом.
– Вы, вероятно, не знаете, что Константин и Владислав – давние враги, – заговорил адвокат. – Во-первых, рокеры никогда не любили попсу, во-вторых, Косте и Владику доводилось делить женщин. То есть то один у другого кого-то уводил, то другой. Ну и что-то еще было в молодости…
– Они примерно одного возраста?
– Владик на год старше.
Я моргнула. Константин выглядел на десять лет моложе и в двадцать раз лучше. Константин был ухоженным, холеным, дорого одетым, приятно пахнущим мужчиной. При взгляде на него сразу же становилось понятно, что это успешный человек, занимающийся бизнесом. Владика же вполне можно было принять за бомжа. Хотя бомжи вроде бы не одеваются в кожу с головы до ног. Но испитое, изрезанное морщинами лицо, в целом неумытый, неухоженный и, я бы даже сказала, болезненный вид… Владик вызывал у меня чувство брезгливости, хотя, возможно, он – талантливый человек. Правда, у меня не возникло желания послушать его пение.
– Я не занимался изучением истории конфликта, – тем временем хмыкнул Родион. – Я просто знаю, что они оба терпеть друг друга не могут. У Владика вообще пунктик насчет Кости. Его послушаешь, так подумать можно, что все зло в мире происходит благодаря Константину. Но мы сейчас говорим не об этом. Вы, вероятно, знаете, что Константин – очень известный продюсер. У него наметанный глаз, нюх, чутье… Я не знаю, как правильно выразиться. У него было несколько невероятно успешных проектов, причем отличных друг от друга. Он очень здорово улавливает волну. Он чувствует, что должно пойти. Не знаю точно, как именно он действует – то ли людей подбирает под идею, то ли конкретным людям придумывает имидж.
– Что исполняет блондин?
– Андрей Распутин? В основном поет про русскую долюшку. Есть очень удачный белогвардейский цикл. Мне лично он больше всего нравится.
– Любовная лирика?
Адвокат покачал головой:
– Про любовь многие поют. Возможно, эта тематика пошла бы и у Андрея, но Костя принял другое решение. И правильно сделал. У Андрея соответствующий гардероб – расшитые в русском народном стиле рубахи и белогвардейская форма. Не знаю уж, как на самом деле одевались те офицеры, но смотрится очень здорово. У нас, если теперь на улице опрос провести про белогвардейскую форму, так каждый второй скажет, что она выглядела так, как та, что на Андрее во время выступлений. Этот имидж сейчас очень раскручен. На Костю работает какой-то дизайнер, который, вероятно, эту форму и разрабатывал.
– А Аня?
Адвокат вздохнул.
– О том, что Константин взял Аню в разработку, ее отцу сообщил «доброжелатель». Мне сложно сказать, из каких соображений и кому именно он хотел насолить. Может, кто-то из журналистов постарался, надеясь сделать пикантные снимки или писать о новом витке конфликта. Скорее всего. Владик тут же позвонил мне. Я вообще уже несколько лет представляю его интересы. В общем, пытаюсь гасить конфликты с наименьшими финансовыми потерями для Владика.
– Он часто дебоширит?
– Не то слово. Ваши футбольные фанаты, прославившиеся на весь мир, – просто дети в сравнении с ним.
– Но вроде бы возраст…
Адвокат усмехнулся.
– Бес в ребро? – спросила я.
– Да у него в каждом ребре по бесу сидит, а уж как выпьет… Правда, надо отдать должное, на сцене лыко всегда вязал, но потом может мебель в гостинице покрушить и подбить глаз горничной, отказавшей в интиме кому-то из его друзей, после чего устроить разнузданную оргию, о которой потом долго будет вспоминать вся гостиница, если не весь город. Но сейчас речь не об этом. Первым делом мы поехали к матери Ани. Я лично не исключаю, что именно она решила сделать такой «подарок» бывшему мужу.
– А у Ани есть голос, внешние данные?
– Голос есть, а внешние данные теперь легко исправляются. Да и голос необязателен при нынешнем развитии техники и технологиях. Но Костя работает только с теми, кто на самом деле умеет петь. Пожалуй, Аня – единственная из детей Владика, унаследовавшая его талант. Вы не думайте, что он… В общем, это на самом деле талантливый человек. Но как большинство или все талантливые люди на Руси – сильно пьющий.
– То есть вы считаете, что мама могла привести Аню на прослушивание к Константину?
Адвокат кивнул:
– Понимаете, Владик со всеми женщинами расставался очень бурно. И всегда уходил к другой, а не в никуда. Он не может долго жить ни с одной. С другой стороны, у него есть своеобразный кодекс чести. Он не считает возможным иметь любовницу. Поэтому он на всех официально женился, потом разводился, снова женился, снова разводился. Сейчас у него восьмая официальная жена, на тридцать лет его моложе. Ребенку восемь месяцев. Не могу сказать, остановится он на ней или нет.
Родион усмехнулся.
– Он помогал детям материально после развода?
– Могу сказать, что он всегда уходил почти голым. Все, совместно нажитое в браке, оставлял жене и ребенку. Ну а в дальнейшем… У него же или очень много денег, или ничего нет. И тратит он много и быстро. Деньги у него не задерживаются. То есть официальных ежемесячных алиментов он никогда ни на одного ребенка не платил. Если бывшим женам удавалось поймать Владика после получения гонорара, он щедро выделял на ребенка. Но я опять же не знаю всех деталей. Мать Ани на него однозначно очень обижена. И за то, что бросил, и за то, что не помогал постоянно. Она-то выходила за него в период его безумной популярности. Ну и, соответственно, рассчитывала на большее. Хотя он ей оставил загородный дом, где они тогда жили.
– Значит, отправка Ани к Константину – месть за прошлое?
– Не могу сказать точно. Может, мать просто хочет для дочери другой судьбы. Девочка умеет петь, так почему бы не сделать ее певицей? Мать Ани могла найти выход на Костю. Возможно, они были знакомы с молодости. Про конфликт между Костей и Владиком она не могла не знать. У нас все, кто как-то связан с миром шоу-бизнеса, про него знают, как, впрочем, и поклонники, и простые зрители. Он часто муссируется в прессе и на телевидении. Я лично считаю, что тут и желание утереть нос бывшему мужу, и желание помочь дочери устроиться в жизни.
– А почему Аня живет в этой квартире, а не с мамой?
– Она из области. Я же сказал вам, что Владик оставил им с мамой загородный дом. Неудобно было бы каждый день ездить в город. Машину Аня пока не водит. Ну и в любом случае концерты заканчиваются поздно. В городе жить удобнее.
– А Андрей Распутин?
– Иногородний. Не помню откуда. Из какого-то маленького городка на Урале. Костя же регулярно ездит по всяким конкурсам исполнителей. Ему со всей России и из ближнего зарубежья присылают записи. Народ жаждет попасть к нему в «конюшню».
– Зачем Владик пригласил вас на этот раз? Он не хочет, чтобы дочь стала успешной певицей?
– Он не хочет, чтобы ее продюсером был Костя. Он не хочет, чтобы Аня пела попсу. Он хочет предложить Ане выступать вместе с ним. В любом случае сейчас подбирают девушку для съемки в клипе, и у Владика возникла идея фикс, что этой девушкой должна быть Аня. Более того, Аня может быть несовершеннолетней. Владик просто не помнит, сколько ей лет.
– Но, наверное, можно проверить по каким-то базам данных…
– Вы думаете, я не проверял? Анна Владиславовна Пьяных не зарегистрирована ни в городе, ни в области. Владик, конечно, не помнит, в каком ЗАГСе ее регистрировали. Он в этом участия не принимал.
– Но ее могли усыновить, – заметила я. – Мать вышла замуж и…
– Мать на самом деле вышла замуж и родила двух сыновей. Но никакой Анны с фамилией нового маминого мужа, или с отчеством маминого мужа, или и с тем и другим тоже нигде не зарегистрировано!
– Вы с мамой разговаривали?
– Через переговорное устройство. За забор нас с Владиком не пустили.
– Она – обеспеченная женщина?
– Ее новый муж – обеспеченный мужчина. Живут они в том коттедже, который оставил Владик, уходя к другой женщине. Мать Ани не работает.
– То есть Аня не могла стать певицей из-за денег, в этом не было смысла?
– Был. Мать и Анины братья живут на деньги отчима. Я не знаю, какие отношения были – и есть – у Ани с отчимом. И она вполне могла хотеть – и хочет – славы. Трудно сказать, что мама говорила ей про папу. Может, девушка хочет затмить папу. Может, мама объяснила Ане, что женщине следует иметь свои деньги. Может, это поняла сама Аня, на мамином примере. Я не знаю. Я считаю, что, с точки зрения ее мамы, Константин был самой подходящей кандидатурой на роль продюсера. И он на самом деле свое дело знает. Может, Аня живет здесь потому, что не хочет жить дома. Я не в курсе всех этих деталей.
– Я не совсем поняла, зачем вам нужен точный возраст Ани.
– Если Аня – несовершеннолетняя, здесь открываются широкие возможности для действий, – усмехнулся адвокат.
– Но ведь мать, наверное, дала соответствующее разрешение?
– А отец не дал, – улыбнулся адвокат. – И Аня живет в квартире, принадлежащей Константину. В ней также постоянно проживает совершеннолетний мужчина. Неважно, что его не интересуют женщины. Раскручивается-то как раз другой образ. Эта рыжая красотка специально нанята, чтобы играть роль его постоянной подружки.
Я моргнула.
– Вы еще не поняли?
– Насчет нестандартной сексуальной ориентации? Поняла. Но как девушка могла согласиться…
– Деньги, – пожал плечами адвокат. – И это обычная практика. В смысле показательные романы. Договариваются продюсеры – или еще какие-то представители сторон. Иногда это нужно одной стороне, иногда обеим. Иногда кто-то кому-то платит, иногда никто никому не платит, и обе стороны работают на себя и друг на друга. В каждом случае вопрос решается индивидуально. Рыжую все устраивает, Андрея тоже. На людях они изображают влюбленную пару.
– Она и на людях может появиться… – я опять не закончила фразу.
– Ну что вы! На людях она – исключительно приятная и скромная девушка. Не выпендривается, не надевает никаких экстравагантных нарядов, вообще не носит открытых платьев! И на всех мероприятиях она трезва как стеклышко. Ведь ей же за Андреем следить надо!
– Он сильно пьет?
– В сравнении с Владиком он, можно сказать, трезвенник. И пьет тихо. Но он любит мужчин… А мужчины соответствующей ориентации, в свою очередь, любят его. Пока это удается скрывать от журналистов. Слухи, конечно, ходят. Но это – одна из причин постоянного присутствия рыжей Алисы на всех мероприятиях.
– Почему вы приехали сюда сегодня? – спросила я. – Почему в такое время?
– Владику вожжа под хвост попала. Он уже давно собирался, я отговаривал. В любом случае необходимые сведения про Аню еще не собраны! Но после вчерашнего концерта, закончившегося, как всегда, поздно, Владик грохнул кулаком по столу. Мой опыт общения с ним подсказал, что лучше не спорить, а ехать и гасить возможные конфликты на месте. Кстати, где Аня?
– Не знаю, – честно ответила я. – Я ее еще не видела. Костя обещал приехать сегодня, официально меня представить, ну и, как я поняла, провести соответствующую работу с подопечными.
Родион усмехнулся.
– Вы согласились работать преподавателем английского языка из-за денег? – уточнил он.
Я печально улыбнулась.
– Барбара, окажите мне одну услугу, – Родион проникновенно посмотрел на меня. – Я заплачу.
– По-моему, это будет неэтично.
– Я не прошу ни о чем незаконном. Просто выясните, сколько Ане лет. Кстати, если она на самом деле несовершеннолетняя, то проблемы могут возникнуть и у вас.
– У меня?! С какой стати?
– Был бы человек – статья найдется, как говорят у нас в России.
Я моргнула. Это кнут и пряник?
– Не волнуйтесь, Барбара. – Родион накрыл мою руку своей. – Все будет хорошо. Но давайте дружить. Мы можем быть друг другу полезны, не правда ли? Вам ведь в России могут потребоваться услуги адвоката. Ведь могут?
Я кивнула. Родион протянул мне свою визитку.
– Звоните в любое время. Вы поможете мне, я помогу вам. Устраивает такая сделка?
– Устраивает, – сказала я. Ведь он в самом деле не просил ни о чем незаконном!