VII
С необычайной быстротой распространилось передаваемое из уст в уста известие о безнадежной болезни императрицы. Смутное беспокойство перешло в страх, и все, начиная от высших сановников до самого незначительного горожанина, с дрожью и трепетом ожидали близкого будущего. Еще на памяти были времена, когда перемены царствующих на престоле лиц являлись в полном смысле слова государственными переворотами и сопровождались поистине революционными актами, во время которых страдали очень многие. И на этот раз народ боялся какой-нибудь неожиданности, которая нарушила бы правильность жизни и спокойствие каждого.
Правление императрицы Елизаветы Петровны, несмотря на обрушивавшийся на отдельных лиц гнев, в общем было очень мягким и милостивым, и теперь никто не знал, будет ли ее наследник придерживаться тех же правил. Кроме того, Елизавета Петровна была ярким типом национального характера: она была глубоковерующей и преданной дочерью той Церкви, которая занимала важное место в сердце всего русского народа. Великий же князь родился в другой стране, все знали, что он любит иноземцев, что он говорит больше по-немецки и окружает себя немецкими войсками, вызванными им из Голштинии. Среди его недоброжелателей, к которым принадлежали люди различных слоев придворной аристократии и, главным образом, духовенство, рассказывали, что Петр Федорович в глубине своей души придерживается лютеранства и что он, получив власть в свои руки, сейчас же даст лютеранской религии почетное, если не главное место на Руси. Но даже те, которые лично без особенного содрогания думали о подобной возможности, все же должны были предугадывать волнения и ту борьбу, которые вспыхнут в государстве, если великий князь действительно обнаружит подобные взгляды и намерения. Поэтому вполне понятен был страх, царивший во всех душах, и теперь все с благодарностью вспоминали все хорошее, сделанное для страны императрицей Елизаветой Петровной.
Конец ознакомительного фрагмента.