На распутье. Глава 1. Осмысление накопленного опыта проведения революции и формирование планов развития страны (1921–1922) (В. А. Сахаров, 2012)

1.1. Две концепции новой экономической политики советской власти

Окончание Гражданской войны и изгнание иностранных интервентов совпало с началом тяжелейшего политического кризиса советской власти, порожденного многолетней войной, разрухой, голодом, политическими ошибками, усталостью народа, неустроенностью жизни. Кризис не разразился вдруг, он нарастал постепенно, заставляя отказываться от прежних планов борьбы с ним и искать новые. Сначала его преодоление мыслилось в рамках прежней политики – т. н. «военного коммунизма» – и уже принятой тактики восстановления народного хозяйства, согласно которой в первую очередь необходимо было восстановить крупную промышленность на средства, изъятые из деревни. Восстановленная промышленность должна была покрыть этот долг перед деревней поставками своей продукции, одновременно создавая предпосылки для технической реконструкции сельского хозяйства¹.

В современной историографии господствует мнение, что автором нэпа являлся не В. И. Ленин, а Л. Д. Троцкий. В основе его лежит не столько сравнительный анализ предложений Ленина и Троцкого, сколько утверждения Троцкого². Например, на XI съезде РКП(б) он говорил, что именно он предложил «в феврале 1920 г., накануне IX съезда, перейти к продовольственному налогу от разверстки и к договорным отношениям в промышленности»³. Вопрос об авторстве нэпа интересен сам по себе, но для нашей темы он важен тем, что предложения В. И. Ленина и Л. Д. Троцкого обозначили две противостоящие концепции нэпа. X съезд РКП(б) принял ленинское предложение о новой экономической политике, что повело к длительной и острой дискуссии относительно сущности, характера и содержания нэпа, а также к борьбе в руководстве партии за выбор между разными её вариантами. Принятие новой экономической политики – это не столько формальный акт, в котором выразилась политическая воля заменить прежнюю экономическую политику новой, сколько длительный и трудный политический процесс осмысления того, что нужно и можно сделать в экономической области для обеспечения победы революции.

Троцкий внёс свое предложение об изменении экономической политики в то время, когда мирная передышка в ходе Гражданской войны позволила выдвинуть на первый план вопросы хозяйственного строительства. Его предложения во многом перекликались с более поздними предложениями В. И. Ленина, но не были тождественны им, как он утверждал. Выступая на заседании Московского комитета РКП(б) 6 января 1920 г. с докладом «Основные задачи и трудности хозяйственного строительства», Л. Д. Троцкий заявил: «Пока у нас недостаток хлеба, крестьянин должен будет давать советскому хозяйству натуральный налог в виде хлеба под страхом беспощадной расправы. Крестьянин через год привыкнет к этому и будет давать хлеб. Мы выделим пролетарские части, сотню-две тысячи для создания продовольственных базисов. И тогда, создав… возможность общей трудовой повинности как принудительной при огромном значении воспитательного фактора, мы сумеем наладить наше хозяйство» (жирный курсив авт. – B.C.)⁴.

В феврале 1920 г. Троцкий внёс в ЦК РКП(б) тезисы «Основные вопросы продовольственной и земельной политики», в которых развил свои предложения: «Нынешняя политика уравнительной реквизиции по продовольственным нормам, круговой поруки при ссыпке и уравнительного распределения продуктов промышленности направлена на понижение земледелия, на распыление промышленного пролетариата и грозит окончательно подорвать хозяйственную жизнь страны». «Продовольственные ресурсы, – продолжал он, – грозят иссякнуть, против чего не может помочь никакое усовершенствование реквизиционного аппарата. Бороться против таких тенденций хозяйственной деградации возможно следующими методами: 1. Заменив изъятие излишков известным процентным отчислением (своего рода подоходно-прогрессивный натуральный налог) с таким расчётом, чтобы более крупная запашка или лучшая обработка земли представляли всё же выгоду; 2. Установив большее соотношение между выдачей крестьянам продуктов промышленности и количеством ссыпанного ими хлеба не только по волостям и сёлам, но и по крестьянским дворам» (жирный курсив авт. -B.C.)⁵.

В этих предложениях Л. Д. Троцкого были элементы и будущего нэпа, и прежней политики «военного коммунизма». В части продналога они, действительно, перекликались с предложениями Ленина (февраль 1921 г.) и, таким образом, предшествовали им, но, в то же время, они противостояли им в вопросе о системе экономических отношений, в которую продналог был включён.

По свидетельству Троцкого, «Ленин выступил решительно против этого предложения. Оно было отвергнуто в центральном комитете одиннадцатью голосами против четырех. Как показал дальнейший ход вещей, решение ЦК было ошибочно», «переход на рыночные отношения был отвергнут», «хозяйство ещё целый год после того билось в тупике»⁶. Троцкий не только упрощает и переоценивает социально-экономическую и политическую эффективность своего предложения, но и искажает его суть. О переходе к рыночным отношениям в его предложениях не было и речи. Требование введения «трудовой повинности», «выдача крестьянам продуктов», изъятие налога «под страхом» не оставляют места для них.

До конца 1920 г. стимулирование крестьянского хозяйства мыслилось на основе использования методов политики «военного коммунизма» и распространения на него методов плановой экономики⁷. 30 ноября 1920 г. В. И. Ленин предложил вместо продразверстки ввести продналог, совместив его с продуктообменом между городом и деревней, промышленностью и сельским хозяйством⁸. Это был гораздо более важный шаг к будущему нэпу чем предложение Троцкого, так как в них не предусматривались репрессивные меры, которые предлагал Троцкий, а продуктообмен тогда рассматривался как отношения, предписанные теорией социалистической революции, а не обстоятельствами военного времени, которыми объясняются предложенные Троцким методы стимулирования увеличения производства сельхозпродуктов и сдачи налогов. Однако разрешения торговли даже в рамках местного товарооборота здесь ещё не было. Крестьянству пока что предлагалось «общаться» с городом на чужом ему «экономическом языке» (не через рынок).

Не удивительно, что предпринятые меры не дали ожидаемого экономического эффекта, недовольство в деревне продолжало усиливаться, заявляя о себе подымающейся волной крестьянских восстаний. Революция пролетарская оказалась перед лицом поворачивающейся против неё революции крестьян, неизбежно превращающейся в контрреволюцию по отношению к пролетарской социалистической революции. Ленин, оценивая создавшееся положение, говорил о «крестьянской (мелкобуржуазной) контрреволюции»: «Такая контрреволюция стоит уже против нас». Эта борьба, происходящая по принципу «кто кого?», должна будет решить судьбу социалистической революции в России⁹. Чтобы предотвратить нежелательное развитие событий, В. И. Ленин 8 февраля 1921 г. внёс в Политбюро предложение пойти навстречу трудящемуся крестьянству, для чего заменить изъятие хлеба по развёрстке натуральным налогом, уменьшенным по сравнению с развёрсткой, ввести стимулирование работы крестьянина понижением процента налога и «расширить свободу использования земледельцем его излишков сверх налога в местном хозяйственном обороте, при условии быстрого и полного внесения налога»¹⁰.

Политическая цель этого маневра была ограничена определёнными рамками: сбить волну контрреволюции, восстановить условия для установления политического взаимопонимания с крестьянством, наладить с ним взаимодействие в области экономической и этим обеспечить продолжение социалистической революции. Это предложение В. И. Ленина не означало признания проводившейся в прошлом политики, в принципе ошибочной. Речь шла только о её вынужденном изменении, причём изменении, не ведущем ни к отказу от поставленных целей (переустройство общества на социалистических началах), ни к использованию методов и способов этого переустройства, сама мысль о которых не допускалась по принципиальным соображениям.

Разрабатывая первоначальный вариант нэпа, Ленин исходил из предположения, что отступление в экономике будет ограниченным и организованным: от использования методов, свойственных социалистической экономике (план, товарообмен и т. д.) советская власть перейдёт к широкому использованию госкапитализма. Под госкапитализмом в условиях диктатуры пролетариата он понимал сектор (уклад) экономики и метод социалистического преобразования экономики страны. Госкапиталистическими предприятиями считались, во-первых, те, которые находились в собственности государства, но были сданы в аренду отечественным (т. н. нэпманы) или иностранным (концессия) капиталистам, во-вторых, кооперация, объединявшая мелких товаропроизводителей и тесно связанная с государственным сектором экономики, в-третьих, те государственные предприятия, где государству как собственнику приходилось вступать в экономические отношения с капиталистическим рынком (монополия внешней торговли) и самому вести дело, используя методы, свойственные капиталистическому предприятию¹¹.

Важная роль госкапитализму отводилась также в деле социального преобразования мелкобуржуазных слоев (мелкая буржуазия, крестьяне). В. И. Ленин считал, что он позволит держать под контролем рыночную стихию, обеспечить перспективу роста социалистического сектора экономики. Кроме того, с его помощью (хлебная монополия, кооперация, подконтрольный частный капитал) обеспечивалось ослабление хозяйственных связей мелкобуржуазных слоев города и деревни с частнокапиталистическим сектором экономики и упрочение их связей с социалистическим сектором экономики¹². Благодаря этому, государственный капитализм оказывался способным помочь социалистическому укладу в деле преодоления частнокапиталистического уклада и преобразования мелкобуржуазного и патриархального укладов в социалистический. Следовательно, госкапитализм выступал не только в качестве социально-экономического уклада, но и способа, метода превращения социалистического уклада в доминирующий, господствующий уклад, и, в итоге, определял собой основную тенденцию развития народного хозяйства и общества в направлении социализма. Предложения В. И. Ленина легли в основу принятого X съездом РКП(б) (март 1921 г.) решения о переходе к новой экономической политике.

Продналог принято считать своего рода «визитной карточкой» нэпа, однако это утверждение отражает несколько упрощенное её понимание. В нэпе важен был не только налог, но и его размер, который мог или стимулировать хозяйство, или угнетать его сильнее любой продразвёрстки, а также то, как он был «вмонтирован» в хозяйственную систему. Троцкий «вписывал» налог в систему, запрещающую торговлю, а Ленин – в систему разрешающую её. Именно эта система определяет и экономическое содержание налога, и ту роль, которую он способен сыграть в социально-политическом развитии страны. Это обстоятельство имеет решающее значение для понимания вариантов новой экономической политики, предложенных, с одной стороны, В. И. Лениным, а с другой – Л. Д. Троцким.

В предложении Л. Д. Троцкого речь шла о «выдаче» крестьянам продуктов промышленности, и нет никаких намеков на «рыночные отношения», на рынок. Следовательно, налог в нём не играет той экономической и политической роли, которую он имел в предложениях В. И. Ленина, суть которых как раз и заключалась в этой увязке налога со свободой торгового оборота (в местном масштабе). Говоря о налоге, Троцкий делал лишь первый шаг в том направлении, по которому 8 февраля 1921 г. предложил идти Ленин. Уже поэтому нет никаких оснований считать Троцкого подлинным автором той новой экономической политики, которая была принята X съездом РКП(б).

Из этих различий следуют и другие, позволяющие говорить о двух совершенно разных концепциях политики, предлагавшихся ими. Речь, прежде всего, идёт о различном социально-экономическом и политическом смысле их предложений. Троцкого налог интересовал как средство стимулирования индивидуального крестьянского хозяйства к увеличению производства и поставок хлеба, а Ленина – как способ предотвращения крестьянской контрреволюции. Поэтому смысл предложений Л. Д. Троцкого состоит в хозяйственно-административном манёвре, а В. И. Ленина – в политическом манёвре¹³.

Поскольку Троцкого интересовала исключительно проблема получения дополнительного количества хлеба и других сельхозпродуктов, то неизбежные или возможные социальные последствия предлагавшихся им мер отступали для него на второй план. Очевидно, именно поэтому его предложения направлены на стимулирование, в первую очередь, зажиточных слоев деревни и кулака, хозяйство которых скорее и в большей мере могло обеспечить увеличение сдачи продуктов сельскохозяйственного производства в качестве налога. Следовательно, именно они получали право, во-первых, платить более низкий налог и, во-вторых, поощряться государством предоставлением большего количества промышленных товаров. Предложения Троцкого имели своим следствием усиление экономических и политических позиций противников советской власти и ослабления позиций её сторонников, следовательно, они неизбежно вели к радикальному изменению классовой политики советской власти в деревне.

В. И. Ленина же интересовала задача восстановления политических отношений с массой крестьянства и установление с ней экономических отношений на условиях, приемлемых для неё. Отсюда известная практика освобождения от налога бедноты, умеренное обложение середняцких хозяйств и усиленное – зажиточных и кулаков. Таким образом, если ленинская нэп вела к расширению социальной базы советской власти и социалистической революции, то предложения Троцкого – к её сужению.

Крестьянство, как таковое, для Троцкого не было интересно. Показательны его рассуждения о нэпе год спустя после его принятия (8 января 1922 г.). Он утверждал, что нэп «состоит, с одной стороны, в восстановлении рынка как основы чисто капиталистических форм хозяйства. С другой стороны, в использовании рыночных форм обмена, калькуляции и учёта для развития и самопроверки социалистического хозяйства»¹⁴. Таким образом, говоря о содержании нэпа, он никак не обозначил проблемы крестьянства в социалистической революции ни в социальном, ни в политическом, ни в экономическом аспектах.

В. И. Ленин на XI съезде (март 1921 г.), фактически возражая Л. Д. Троцкому, дал иную интерпретацию нэпа: «Всё значение новой экономической политики, которое в нашей прессе ещё часто продолжают искать везде, где угодно, но не там, где следует, всё значение в этом и только в этом: найти смычку той новой экономики, которую мы с громадными усилиями создаем, с экономикой крестьянской» (жирный курсив авт. – В.С.)¹⁵. Как видно, между взглядами Ленина и Троцкого о существе нэпа практически нет ничего общего.

С разным пониманием существа нэпа связано и различное понимание его назначения. Для В. И. Ленина главное в политике, нэп – это классовый манёвр, стремление изменить движение революции так, чтобы учесть новые условия и накопленный политический опыт, чтобы лучше опереться на реальные возможности, попытка «зацепить» и вовлечь в русло социалистической революции крестьянство¹⁶. Администрирование призвано лишь обеспечить достижение этих целей. Для Троцкого нэп – это тоже манёвр, но совершенно иной – это манёвр с целью обеспечить более эффективное использование ресурсов мелкобуржуазной деревни в интересах социалистического сектора. То есть главное для Троцкого в администрировании, политический эффект является лишь следствием правильного администрирования. Поэтому не случайно, что у Ленина хорошо прочитывается «крестьянская» направленность нэпа, а у Троцкого – «городская».

Различна у Ленина и Троцкого и оценка причин, диктующих необходимость уступки крестьянству. По мнению В. И. Ленина причина состоит в том, что диктатуре пролетариата не удалось приспособить к своим требованиям крестьянскую экономику. Поэтому теперь именно она, как сторона, во-первых, заинтересованная, а, во-вторых, более способная к маневрированию, должна взять на себя инициативу и приспособить государственный сектор экономики к крестьянской экономике, чтобы позднее получить возможность для постепенного преобразования мелкобуржуазной крестьянской экономики в социалистическую.

Троцкий соглашался на эту уступку крестьянству ради оптимизации системы управления и использования рыночных методов хозяйствования для приспособления крестьянского хозяйства к потребностям крупной промышленности¹⁷. Для позиции Л. Д. Троцкого показательно письмо (февраль 1921 г.), в котором выход из возникшего кризиса он видел в налаживании работы хозяйственного аппарата, но не считал, что настало время что-либо менять в межклассовых отношениях. Решение проблемы он, как и раньше, усматривал в реорганизации системы управления и в усилении плановых начал в народном хозяйстве¹⁸.

И Ленин, и Троцкий говорили о нэпе, как об отступлении, но понимали это отступление совершенно различно. В. И. Ленин – как тактический манёвр для укрепления связей со стратегическим союзником, от достижения политического соглашения и установления экономического сотрудничества с которым зависит судьба революции. Троцкий это отступление трактует как отступление от методов хозяйствования, свойственных социализму, к капиталистическим методам хозяйствования.

Эти разногласия, вполне обозначившиеся в самых первых предложениях Троцкого и Ленина относящихся к новой экономической политике, не позволяют говорить не только о тождестве, но даже и близости взглядов В. И. Ленина и Л. Д. Троцкого на нэп.

Правда, нет оснований переоценивать политическое значение этих разногласий в период принятия нэпа. Об этом говорит тот факт, что Троцкий принял предложения Ленина и голосовал на X съезде РКП(б) за них. Почему? Думается, потому, что он, с одной стороны, видел в ленинских предложениях шаг в том же направлении, в котором предлагал двигаться сам, а с другой – надеялся на то, что в дальнейшем ему удастся скорректировать нэп в соответствии со своими представлениями о нём. Возможно, этому способствовало то обстоятельство, что сам В. И. Ленин в это время определённо проводил связь между нэпом и политикой 1918 г., принципиальные идеи которой он сформулировал в своей брошюре «Очередные задачи советской власти» и ряде других работ и выступлений этого времени, в которых большое внимание было уделено госкапитализму¹⁹. Л. Д. Троцкий был согласен с той политикой, во всяком случае, среди её принципиальных критиков он не был замечен.

Можно сказать, что в троцкистской интерпретации нэп – это, в значительной мере, та же ленинская программа весны 1918 г.²⁰, скорректированная собственными предложениями так, чтобы обеспечить первоочередное восстановление крупной промышленности за счёт обеспечения поступления продуктов из деревни с помощью стимулирования отдельных крестьянских хозяйств как в отношении увеличения их производства, так и сдачи части их государству в виде налога. Об известной близости их взглядов на нэп говорит совпадение некоторых оценок его, как политической тактики и совокупности методов хозяйствования, присущих переходному от капитализма к социализму периоду.

Однако, поскольку эти совпадения не затрагивали сущности нэпа как политики, направленной на обеспечение соглашения с крестьянством, то они, при всей их важности, не могли предотвратить нарастания расхождений между В. И. Лениным и Л. Д. Троцким по мере того, как в процессе осуществления новой экономической политики от общих идей переходили к выработке конкретных экономических планов и созданию хозяйственного механизма, отвечающего её условиям и целям. В ходе этой работы разногласия Ленина и Троцкого в вопросах, относящихся к пониманию социально-политической сущности нэпа, стали приобретать всё большее значение и предопределили обострение борьбы, которая развернулись по вопросам тактики восстановления народного хозяйства, по вопросу о методах и системе управления, необходимых для решения насущных и перспективных задач развития экономики и революции.

До перехода к нэпу считалось само собой разумеющимся, что в первую очередь должна быть восстановлена крупная промышленность как основа социалистической экономики, и уже потом осуществлено восстановление и техническая реконструкция сельского хозяйства. Однако уже в первом предложении Ленина (8 февраля 1921 г.) фактически содержалось признание неизбежности изменения тактики: необходимости первоочередного восстановления сельского хозяйства как задачи совершенно неотложной, в решении которой крупная промышленность сразу помочь сельскому хозяйству не могла. Вслед за этим В. И. Ленин начал развивать мысли о необходимости отказаться от прежнего плана восстановления народного хозяйства, верного в принципе, но неосуществимого в реальных условиях начала 1920-х гг., о необходимости принятия новой тактики восстановления народного хозяйства, при которой восстановление промышленности следовало за восстановлением сельского хозяйства, а не предшествовало ему²¹. Троцкий, напротив, настаивал на сохранении прежней тактики («Тезисы о проведении в жизнь начал новой экономической политики». 7 августа 1921 г.): «При новом курсе, как и при старом, главной задачей является восстановление и укрепление крупной национализированной промышленности (выделено авт. – B.C.)»²². Пленум ЦК не поддержал Троцкого.

Следовательно, у В. И. Ленина интересы немедленной нормализации отношений с крестьянством определяли смысл и реальное наполнение нэпа, являлись причиной перехода к ней и её оправданием, а у Л. Д. Троцкого нормализация отношений с крестьянством, удовлетворение его экономического интереса должно было стать следствием длительного процесса восстановления крупной промышленности.

Из разного понимания сущности и предназначения нэпа, из разных представлений о тактике восстановления народного хозяйства проистекали разногласия Ленина и Троцкого в вопросах, касающихся роли и места плана и рынка и соответствующей перестройки хозяйственного механизма.

Если в первую очередь восстанавливать сельское хозяйство, то, естественно, планирование теряло прежнее значение, сокращалась его сфера, изменялись задачи, а роль рыночных рычагов в экономике, наоборот, возрастала в той мере, в какой это требовалось для оживления сельскохозяйственного производства и установления экономической смычки между городом и деревней.

Отсюда требование В. И. Ленина, чтобы Госплан, планируя «основы общегосударственного хозяйственного плана на ближайший период, год или два», брал «за исходный пункт» «продовольствие», лимитирующее развитие других отраслей, и «особое внимание» обратил на «промышленность, дающую предметы, годные для обмена на хлеб» (жирный курсив авт. -B.C.)²³. Предоставление хозяйственной самостоятельности промышленным предприятиям ограничивало роль оперативного планирования в промышленности и народном хозяйстве. Отсюда неизбежное превращение Госплана из органа оперативного планирования в экспертную комиссию при Совете Труда и Обороны РСФСР (СТО РСФСР)²⁴.

Если же в первую очередь восстанавливать крупную национализированную промышленность, то методы директивного планирования должны не только сохранять свое значение, но и усиливаться, чтобы не только обеспечить руководство крупной государственной промышленностью, но и подчинение работы всех секторов народного хозяйства её интересам. Именно такого мнения придерживался Л. Д. Троцкий²⁵, который очень низко оценивал план ГОЭЛРО, отрицая его именно как план, следовательно, отрицал наличие перспективного плана²⁶. Он был против ленинского предложения о преобразовании Госплана, требуя предоставить Госплану право «идейно, организационно руководить выработкой, проверкой, регулировкой осуществления хозяйственного плана изо дня в день, из часа в час». Причем, и планирование и плановое руководство должно было осуществляться не в интересах восстановления сельского хозяйства и экономической связи между городом и деревней, в первую очередь, а «под углом зрения крупной государственной промышленности»²⁷. Именно в это время и в связи с этими разногласиями с В. И. Лениным и его сторонниками по вопросам нэпа, он изрек свой «знаменитый» прогноз: кукушка, де, уже прокуковала близкую гибель советской власти²⁸.

Осенью 1921 г. стало ясно, что произведенная уступка крестьянству оказалась недостаточной, что стихию капиталистических отношений в рамках госкапитализма удержать не удается, что хозяйственная жизнь перехлёстывает через установленные для неё рамки. Приходилось признавать то, что получилось – свободу торговли, возможность допущения которой категорически отрицалась весной 1921 г. В. И. Ленин признавал: «Товарообмен сорвался: сорвался в том смысле, что он вылился в куплю-продажу… частный рынок оказался сильнее нас, и вместо товарообмена получилась обыкновенная купля-продажа, торговля»²⁹. Признание этого факта означало, что расчёты Ленина ограничить торговлю с помощью механизмов госкапитализма, которые легли в основу решений X съезда РКП(б), оказались ошибочными. По крайней мере, в этой ситуации.

Предстояло сделать выбор: дать бой на ранее занятых позициях, т. е. препятствовать, как можно, развитию свободной торговли и стихии рынка или отступить ещё. В первом случае следовало с помощью оперативного планирования поставить под контроль формирующийся рынок, подчинив крестьянское хозяйство и товарооборот интересам восстановления крупной промышленности. Это, фактически, означало бы отказ от принятого варианта нэпа и определенный шаг назад – к политике «военного коммунизма», к тем вариантам замены продразвёрстки продналогом, которые В. И. Ленин предлагал в ноябре 1920 г., или даже к предложениям Троцкого начала 1920 г. Во втором случае следовало не только признать факт установления свободной торговли, но и сообразовать свои действия с ним. Это тоже фактически означало отказ от первоначального принятого варианта нэпа и шаг от него, но шаг в другом направлении – в направлении развития общей, положенной в основу его, идеи, а не отказа от неё.

Для В. И. Ленина выбор был предопределён тем, что спасение революции он связывал с налаживанием отношений пролетариата и крестьянства³⁰. Поэтому он предложил ещё отступить, надеясь, благодаря созданию экономических отношений с крестьянством сохранить государственную власть и получить возможность для поиска, выработки и использования более сложных схем развития социалистической революции.

Отказ от первоначального принятого варианта нэпа не означал отказа от самой идеи поиска форм хозяйственного соглашения государственного сектора промышленности с крестьянским хозяйством. Но поскольку госкапитализм в тех условиях не смог стать препятствием на пути развития свободной торговли, то дополнительные точки опоры для её ограничения и контроля за ней приходилось искать в более «глубоких» пластах капиталистических отношений. Такое отступление от госкапитализма означало шаг в теоретическую и политическую неизвестность – как обеспечить начало строительства основ социалистической экономики с помощью свободной торговли? Настало время для более глубокого осмысления всего опыта революции, представлений о путях и методах перехода от капитализма к социализму. Теперь главный вопрос нэпа для Ленина переместился в плоскость определения предела новых уступок и поиск новых точек опор – как в противостоянии натиску капитализма, так и обеспечении победы социализма над ним.

Очевидно, принятие такого решения в области внутренней политики для В. И. Ленина было облегчено теми новыми представлениями о перспективах развития российской социалистической революции, к которым он пришёл в конце 1920 г. – о значительной автономности её от темпов и успехов развития мировой социалистической революции, на которую он стал смотреть как условие прочной победы российской революции, а не как на условие её победы вообще³¹. Это было новым словом для российских марксистов. Отныне В. И. Ленин связывает перспективу социалистической революции в России, в основном, с решением внутренних проблем страны и состоянием большевистской партии³². Переход к нэпу не только не изменил этих оценок³³, но ещё более упрочил их во взглядах В. И. Ленина. Победу на внутреннем фронте он связывал с выполнением плана электрификации страны и возможностью обеспечить в течение 10–20 лет «правильных отношений с крестьянством», строящихся на базе нэпа³⁴. За это время, надеялся Ленин, даже если не произойдёт пролетарской революции в других странах, советские республики подготовятся к тому, чтобы перейти от торговли к товарообмену, а от него, как считалось, до социализма (продуктообмен) оставался один шаг³⁵. Успех электрификации позволял блокировать опасности, исходящие от индивидуализма мелкого земледельца и свободной торговли³⁶. Поэтому осуществление программы электрификация и проведение нэпа, по мнению Ленина, обеспечивали победу российской социалистической революции не только внутри страны, но и во «всемирном масштабе (даже при затяжке пролетарских революций, кои растут)»^37.

Всё это позволяло В. И. Ленину спокойнее отнестись к перспективе замедления темпов развития революции, возможным более сложным и глубоким социально-экономическим и политическим манёврам, позволявшим выиграть время, сохранить власть и сосредоточиться на решении внутренних задач, требующих «целых десятилетий»³⁸. Успехи в решении этих задач должны были привести к ещё большему ослаблению зависимости советских социалистических республик от успехов мировой революции, которую Ленин стал рассматривать уже как фактор сокращения срока выполнения планов социально-экономического развития России, а не как решающий фактор выживания³⁹. Троцкий был далёк от подобных взглядов на соотношение между российской и мировой социалистическими революциями.

Новая концепция нэпа в основных чертах была разработана В. И. Лениным в ряде выступлений осенью 1921 г. В докладе «Новая экономическая политика и задачи политпросветов» на II Всероссийском съезде политпросветов (17 октября 1921 г.) он обосновал необходимость дополнительного отступления, объяснил его политический смысл и выявил возможности движения к социализму в новых условиях. Одновременно он переосмысливал и переоценивал экономическую политику времен Гражданской войны. Теперь Ленин акцентировал внимание уже не на вынужденном (разрухой) характере нэпа, а на том, что в нём проявилось фактическое признание ошибочности прежних представлений о процессе развития социалистической революции. И признавал, что пределы нового отступления ещё не известны⁴⁰.

Картина, которую рисовал Ленин, получалась удручающая: недавно закончилась тяжелейшая Гражданская война, в которой, как считалось, буржуазия побеждена окончательно, найдена и опробована политика, вполне отвечавшая марксистской теории. Однако оказалось, что судьбу социалистической революции ещё только предстоит решать в борьбе с крестьянством и за крестьянство. X съезд РКП(б) принял новую экономическую политику, которая, казалось, обеспечивала положительное решение этих вопросов. И вдруг оказывается, что всё надо начинать сначала, что вопрос «кто – кого» будет решён в пользу социализма только в том случае, если большевики смогут научиться хозяйствовать у капиталистов и для этой учебы, придётся допустить частичное возрождение капитализма⁴¹. В. И. Ленин признавал, что в этих условиях неизбежны проявления панических настроений⁴².

В выступлении на II Всероссийском съезде политпросветов он поставил проблему во всей её сложности, но ответа на главный вопрос – о базе формирования нового варианта нэпа, он ещё не дал. Решение относительно его В. И. Ленин, видимо, нашёл в период между 17 и 29 октября 1921 г., когда состоялось его выступление на VII московской губернской партконференции. Готовясь к нему, он, судя по всему, учёл негативную реакцию в партийных кругах на своё предыдущее выступление и прислушался к совету И. В. Сталина, рекомендовавшего «немножко смягчить форму» выступления на московской конференции⁴³. Откровенное признание прошлых и новых ошибок здесь было компенсировано более развёрнутым, чем прежде, обоснованием возможности их преодоления. Ленин подробно остановился на эволюции взглядов на процесс строительства социализма, настраивая на спокойное, деловое отношение к новым поворотам политики, на критическое отношение к накопленному опыту. Но, самое главное, именно здесь он впервые чётко сформулировал новую базу для нэпа, предложив отступить от государственного капитализма к государственному регулированию купли-продажи и денежного обращения⁴⁴. Так он определил новую точку опоры, находящуюся в системе капиталистических, а не госкапиталистических отношений.

В. И. Ленин считал новый вариант нэпа «единственно для нас возможным», поскольку он был способен обеспечить «более прочное» движение вперед и восстановление крупной промышленности⁴⁵. Это позволило ему сделать вывод о том, что предел отступления уже обозначился, что произведённые уступки принципу частной собственности не грозят революции неизбежными перерождением и гибелью. Только теперь, считал он, новая экономическая политика «является достаточно и ясно установленной»⁴⁶. Вслед за этим последовало его заявление о прекращении отступления⁴⁷.

Многие члены РКП(б) необходимость нового отступления воспринимали как фактическое признание краха социалистической революции. Они не были готовы принять его. Л. Д. Троцкий воспринял срыв принятой X съездом РКП(б) ленинской версии нэпа как подтверждение правильности своей версии новой экономической политики. Такое отступление перед экономическим натиском капитализма он считал смертельно опасным для революции, недопустимым для революционеров. Все это значительно обострило их политическое противостояние. С осени 1921 г. Троцкий активизировал свои попытки обеспечить корректировку нэпа в соответствии со своими предложениями. В. И. Ленин продолжал обосновывать и развивать свой вариант изменения нэпа. Новые взгляды и предложения его нашли отражение в решения XI Конференции РКП(б) и IX съезда Советов РСФСР. На XI съезде РКП(б) В. И. Ленин по-новому поставил вопрос о месте и роли крестьянства в социалистической революции, сделав этим ещё один важный шаг в деле развития нового варианта нэпа.

Проводившаяся с марта 1919 г. политика прочного союза с середняком означала установление военно-политического союза с основной массой крестьянства. Экономического союза со средним крестьянством тогда не было, и задача его создания не ставилась. Он мыслился в будущем, но не за счёт уступок крестьянству, как мелкому собственнику, а за счёт его движения навстречу пролетариату на базе улучшения его жизненного положения по мере развития социалистической революции, успехов крупной промышленности и технической реконструкции сельского хозяйства.

Принятие X съездом РКП(б) новой экономической политики означало радикальное изменение самой постановки вопроса об экономическом союзе – он достигался за счёт первоначальной уступки крестьянству со стороны пролетариата, а не за счёт его приспособления к требованиям пролетариата. Это означало определённое изменение взглядов на положение трудящегося крестьянства в социалистической революции, состоящее в признании необходимости внимательнее и полнее учитывать его интересы, желания и возможности. Вместе с тем, вопрос о мере уступки крестьянству предполагалось решать без учёта его мнения, в ходе борьбы, ведущейся по принципу «кто – кого». Шаг навстречу крестьянству был, таким образом, весьма ограничен и жестко обусловлен.

На XI съезде В. И. Ленин предложил сделать ещё один шаг навстречу крестьянству. Он сформулировал положение о том, что крестьянство, в конечном счёте, будет «судьёй» работы большевиков. «Крестьянин в своей массе живёт, соглашаясь: "ну, если вы не умеете, мы подождём, может быть, вы и научитесь". Но этот кредит не может быть неисчерпаемым.

Это надо знать и, получивши кредит, всё-таки поторапливаться. Надо знать, что приближается момент, когда крестьянская страна нам дальнейшего кредита не окажет, когда она, если можно употребить коммерческий термин, спросит наличными […] Повторяю, отсрочку и кредит от народа мы получили благодаря нашей правильной политике, и это, если выразиться по-нэповски, – векселя, но сроки на этих векселях не написаны, и, когда они будут предъявлены ко взысканию, этого справкой с текстом векселя не узнаешь»⁴⁸.

Прежде не могло быть и речи о том, чтобы признать крестьянство той силой, которая, в конечном счёте, будет оценщиком и «судьей» деятельности большевиков, будет выносить приговор социалистической революции, а большевики вынуждены будут принять его⁴⁹. Тезис о «векселях» говорит о понимании необходимости во что бы то ни стало, ценой сколь-угодно сложного и чреватого потерей времени манёвра, обрести точку опоры для проведения социалистических преобразований в деревне. Он говорит также о совершенно новой постановке вопроса о классовой борьбе в ходе социалистической революции. В связи с тезисом о векселях В. И. Ленин говорит о «последнем и решительном бое» С отечественной буржуазией, вырастающей из крестьянства, принять который мы вынуждены в ближайшее время и выиграть который можем⁵⁰. Это совсем не тот бой, о котором он говорил на X съезде РКП(б): это уже не бой С крестьянской контрреволюцией, а бой за крестьянство, за то, чтобы оно признало, что выданные большевикам векселя ими оплачены улучшением их, крестьян, жизни в ходе и в результате социалистических преобразований. Этот бой за крестьянство надо вести с новой буржуазией, которая тоже стремится найти в нём опору для борьбы с растущим социализмом.

Соответственно должны были измениться формы, методы и приемы классовой борьбы с буржуазией. Принимая внешние формы соревнования с буржуазией на хозяйственном поприще, она, по сути своей, осталась борьбой «не на живот, а на смерть между капитализмом и коммунизмом»⁵¹. Победить в этой борьбе – значит доказать крестьянству, что советская власть может организовать хозяйственную жизнь страны и удовлетворить интересы и потребности крестьянства не хуже, а лучше, чем буржуазия. Победить надо быстро – за год, так как долго ждать крестьянство не станет⁵². Речь в данном случае шла не о победе социализма вообще, а о достижении осязаемых результатов в восстановлении крестьянского хозяйства благодаря нэпу. Эта победа, ослабив на время антисоциалистические настроения крестьянства, позволила бы, благодаря этому, изолировать силы внутренней контрреволюции.

Ни на XI съезде, ни позднее оппоненты Ленина не смогли противопоставить разработанной им новой версии (концепции) нэпа ничего равноценного по значимости выводов и уровню их обоснования. Главный из них – Троцкий – продолжал повторять свои прежние оценки и прогнозы⁵³. Новые уступки принципу свободной торговли в рамках нэпа, видимо, ещё более укрепляли его веру в правильности теории «перманентной революции».

Для Ленина союзнические отношения с крестьянством не только в области политики, но и в экономической области имели самостоятельную, а не конъюнктурную ценность. Троцкий думал иначе. На все рассуждения Ленина о необходимости развития и укрепления экономических отношений с крестьянством он на XI съезде ответил так: смычка с крестьянством необходима «пока нет возможности опереться на победоносный рабочий класс Европы»⁵⁴. Следовательно, он допускал, что в случае успеха пролетарской революции в Европе, от политического и экономического союза с крестьянством можно будет отказаться и строить социализм без участия крестьянства, игнорируя волю большинства населения страны и подавляя её.

По мнению Троцкого, настало время спасать революцию от Ленина. В начале 1922 г. он приступил к переизданию старых своих работ, в которых российская социалистическая революция анализируется с позиции теории «перманентной революции». С их помощью Троцкий старался заложить теоретическую базу для борьбы с Лениным и его политикой на новом этапе революции⁵⁵. Из них также следовало, что Ленина и Троцкого разводила не только оценка перспектив социалистической революции в России, но и оценка характера Октябрьской революции. Для В. И. Ленина она являлась социалистической, а для Л. Д. Троцкого всего лишь проявлением движения к ней⁵⁶. Позднее он утверждал, что Ленин не выступил против его книги «1905» и, следовательно, согласился с ним.⁵⁷ Это не так. В важнейших публичных выступлениях В. И. Ленина 1922 г. содержалась критика взглядов Троцкого, но в их контексте она имела служебный характер и была подчинена задачам обоснования собственной концепции развития социалистической революции в России⁵⁸. Ленин не надеялся переубедить Троцкого и, судя по всему, не был обеспокоен его возражениями. Троцкий, со своей стороны, продолжал развивать собственные взгляды.

Последний обмен мнениями между ними по перспективам нэпа состоялся в конце 1922 г. Выступая на V съезде РКСМ (октябрь 1922 г.), Л. Д. Троцкий заявил, что если капитализм в течение 10 лет устоит перед угрозой революции, то это будет означать, что мировой капитализм «достаточно силен, чтобы раз навсегда подавить пролетарскую революцию во всем мире, конечно, подавить и Советскую Россию»⁵⁹. Следовательно, необходимость проведения нэпа в течение 10 лет превращала его в бесперспективную, с точки зрения социалистической революции, политику. Как видно, он противопоставлял свои оценки нэпа оценкам В. И. Ленина, который не переставал утверждать, что проведение нэпа в течение 10–20 лет позволит советской власти осуществить социалистическое преобразование России⁶⁰. Но и это не всё. По Троцкому, получалась следующая перспектива: либо мировая революция начнётся и одержит решающие победы в ближайшие 10 лет, либо вопрос о ней «снимается с повестки дня» истории развития человечества. Или всё и сразу, или ничего и никогда.

В. И. Ленин, со своей стороны, как бы принимая вызов Троцкого, стал давать ещё более оптимистические оценки. Если на XI съезде РКП(б) он выражал уверенность, что большевики могут выдержать этот экзамен, что успех борьбы зависит только он них самих⁶¹, то в конце 1922 г., в приветствии IV конгрессу Коминтерна, он рисовал совершенно иную перспективу: «Советская власть… более прочна, чем когда бы то ни было… Победа будет за нами»⁶². Свой доклад на конгрессе (13 ноября) он фактически посвятил обоснованию этой оценки. Он, в частности, говорил: «Я полагаю, что все мы со спокойной совестью можем утвердительно ответить на этот вопрос (о пользе правильного отступления. – B.C.), а именно в том смысле, что прошедшие полтора года положительно и абсолютно доказывают, что мы этот экзамен выдержали»⁶³. Это был своего рода ответ на предсказания троцкистской «кукушки» и оценка способности большевиков показать крестьянству своё умение хозяйствовать. В. И. Ленин выражал уверенность, что стоящие проблемы (накопление финансовых средств, прежде всего) будут решены, уже начали решаться⁶⁴. «Самое главное, – говорил он, – […] крестьянство довольно своим положением. Это мы спокойно можем утверждать… Крестьянство является у нас решающим фактором… нам не приходится опасаться с его стороны какого-нибудь движения против нас. Мы говорим это с полным сознанием, без преувеличения» (курсив авт. -B.C.)⁶⁵. Отметив успехи советской власти, достигнутые на базе нэпа, и ошибки, допущенные международной буржуазией, он констатировал, что «перспективы мировой революции… благоприятны», и они могут снова стать «превосходными».⁶⁶ Антитроцкистская, по сути своей, направленность этих оценок Ленина очевидна.

Троцкий, выступавший на заседании конгресса в тот же день, предложил вниманию делегатов лишь общие рассуждения, свидетельствующие о том, что он сохранял верность своим прежним взглядам, а также оценки, далеко расходившиеся с ленинскими. «После завоевания власти, – говорил он, – задача строительства социализма, – прежде всего хозяйственного, встаёт, как центральная, и вместе с тем труднейшая. Разрешение этой задачи зависит от причин разного порядка и разной глубины: во-первых, от уровня производительных сил и, в частности, от соотношения между индустрией и крестьянским хозяйством; во-вторых, от культурного и организационного уровня рабочего класса, завоевавшего государственную власть; в-третьих, от политической ситуации международной и внутренней: побеждена ли буржуазия окончательно или ещё сопротивляется, – имеет ли место иностранная военная интервенция, – саботирует ли техническая интеллигенция и пр. и пр.

По относительной важности эти условия социалистического строительства должны быть расположены в таком порядке, в каком мы их привели… Но это последовательность логическая. А практически – рабочий класс, взявший власть, прежде всего, сталкивается с политическими затруднениями… во вторую очередь… с затруднениями, вытекающими из недостаточности культурного развития этих рабочих масс… в третью очередь, его хозяйственное строительство упирается в пределы, поставленные наличным уровнем производительных сил»⁶⁷. В нэпе Троцкий видел всего лишь «систему мероприятий, которая обеспечивала бы постепенный подъем производительных сил страны даже и без содействия социалистической Европы⁶⁸, т. е., политику, в принципе позволяющую нарабатывать «материал» для будущей социалистической революции, но не более того. Показательно, что и в этом, программном по своему характеру, выступлении, у Троцкого не нашлось места для анализа проблемы участия крестьянства в социалистической революции. Очевидно, потому, что для него эта проблема сводилась к борьбе с контрреволюционными устремлениями крестьянства и эффективности изъятия продуктов их труда.

Более всего заботило Троцкого поражение революции в странах Европы, создавшее «для советской Республики и её хозяйственного развития наименее благоприятные условия» «в кольце экономических блокад»⁶⁹. «Главные козыри, – говорил он, – явно на нашей стороне – за исключением одного, очень существенного: за спиной частного капитала, действующего в России, стоит мировой капитал. Мы всё ещё живем в капиталистическом окружении. Поэтому можно и должно поставить вопрос, не будет ли наш зарождающийся социализм хозяйничающий ещё капиталистическими средствами, загублен мировым капитализмом?»⁷⁰ И отвечал: «Если допустить, в самом деле, что капитализм будет существовать в Европе ещё столетие или полстолетия и что Советская Россия должна будет к нему приспосабливаться в своей хозяйственной политике, то тогда вопрос решается сам собой, ибо этим допущением мы заранее предполагаем крушение пролетарской революции в Европе и наступление новой эпохи капиталистического возрождения»⁷¹.

В оценке перспектив российской социалистической революции Троцкий смыкался с меньшевиками (социал-демократами): если социалистическая революции в Европе задержится (по Троцкому – это маловероятно, а для социал-демократов – нечто само собой разумеющееся), то нэп приведёт к крушению социалистической революции в России. Обе стороны согласны в том, что это произойдёт через внутреннее перерождение (термидор). Не спасает положения и то, что Троцкий устанавливал большие сроки – 50 – 100 лет. В октябре 1922 г. он определял этот срок в 10 лет. «Прогресс» очевиден, однако он свидетельствует не об эволюции взглядов Троцкого, а о маскировке им одиозных и непопулярных в большевистской партии выводов. В выступлении на IV конгрессе Коминтерна (ноябрь 1922 г.) Троцкий впервые после 1917 г. противопоставил ленинской концепции социалистической революции в России свою систему взглядов и оценок, правда, ещё не проработанную в деталях, но вполне сформировавшуюся в своих основных положениях, подходах⁷².

На конгрессе он выступал 13 ноября 1922 г., сразу же за Лениным, поэтому Ленин ответить ему на конгрессе не мог, но он воспользовался для этого первой же возможностью – предложением выступить с речью на заседании Моссовета 20 ноября 1922 г., которое, как известно, стало его последним публичным выступлением. В. И. Ленин говорил, что «у нас не было сомнения в том, что мы должны… добиться успеха в одиночку»⁷³. «Мы должны рассчитать в обстановке капиталистической, как мы свое существование обеспечим, как мы получим выгоду от наших противников»⁷⁴. Шанс на успех давала конкуренция между капиталистическими государствами, открывавшая возможность для манёвра между ними⁷⁵. Поэтому задача состоит в том, чтобы стать перед лицом капиталистического мира «сильным, самостоятельным» государством⁷⁶. А дальше он прямо формулирует свой, пожалуй, самый главный антитроцкистский тезис: «Социализм уже теперь не есть вопрос отдалённого будущего… Мы социализм протащили в повседневную жизнь и тут надо разобраться. Вот что составляет задачу нашего дня, вот что составляет задачу нашей эпохи»⁷⁷.

Что значат слова «социализм протащили в каждый день» позволяет понять более раннее высказывание В. И. Ленина о социалистическом секторе в промышленности. В докладе о продовольственном налоге 9 апреля 1921 г. он говорил, что «мы ни в коем случае не можем забывать того, что мы часто наблюдаем – социалистического отношения рабочих на принадлежащих государству фабриках, где рабочие сами собирают топливо, сырье и продукты или когда – рабочие стараются распределить правильно продукты промышленности среди крестьянства, довозят их средствами транспорта. Это есть социализм»⁷⁸. Тот социализм, который вошел в повседневную жизнь страны. Следовательно, Ленин видит социализм там, где Троцкий усматривал лишь зарождающийся социализм, хозяйничающий капиталистическими средствами⁷⁹. Это говорит о том, что за разногласиями по поводу нэпа стояли глубокие разногласия в важнейших вопросах теории социализма и социалистической революции.

Завершая свои мысли на счёт нэпа и социализма, Ленин сделал известное заявление: «Позвольте мне закончить выражением уверенности, что как эта задача ни трудна, как она ни нова… все мы, не завтра, а в несколько лет, все мы вместе решим эту задачу во что бы то ни стало, так что из России нэповской будет Россия социалистической» (курсив авт. -В.С.).^80.

Так, В. И. Ленин, выявляя новые возможности российской революции, в 1921–1922 гг. всё больше уходил от старых оценок. Он двигался в сторону признания больших возможностей развития российской социалистической революции в неблагоприятных внешних условиях, признания большей автономности её развития, при условии выявления и использования дополнительных её внутренних ресурсов, прежде всего за счёт крестьянства, а также умелого использования межимпериалистических противоречий. Ленин обосновал новое видение мировой социалистической революции и места российской революции в ней: впереди мировой революции. Чем дальше уходил В. И. Ленин в своих воззрениях на пути развития социалистической революции в России от прежних представлений, тем больше он расходился с Троцким во всех существенно важных политических вопросах.

Так, В. И. Ленин и Л. Д. Троцкий, выдвинув две различные концепции новой экономической политики, начали дискуссию по широкому кругу важных политических и теоретических вопросов истории, перспектив и способов социалистического переустройства советского общества. Характер разногласий исключал возможность сближения позиций и компромисса в принципиально важных вопросах, что обеспечило усиление этого противостояния и дискуссии по мере перевода общих установок нэпа в решения, менявшие жизнь страны сегодня и предопределявшие её состояние в будущем.

¹Ленин В. И. Полн. собр. соч. – Т. 42. С. 148, 150–151.

² Известия ЦК КПСС. 1990. № 10. С. 174; Троцкий Л. Моя жизнь: Опыт автобиографии. – М., 1990. Т. 2. С. 195–199.

³См.: Одиннадцатый съезд РКП(б): Март-апрель 1922 года: Стенограф, отчет. – М., 1961. С. 270.

⁴Троцкий Л. Д. Основные задачи и трудности хозяйственного строительства. Из доклада на заседании Московского комитета РКП(б). 6 января 1920 г. // К истории русской революции. – М., 1990. С. 160–161.

⁵ Известия ЦК КПСС. – 1990. – № 10. – С. 174; Троцкий Л. Моя жизнь. Т. 2. С. 198–199; Одиннадцатый съезд РКП(б): Стенограф, отчет. С. 793–794.

⁶Троцкий Л. Моя жизнь. – Т. 2. С. 199.

⁷ См.: Поляков Ю. А., Дмитренко В. П., Щербань Н. В. Новая экономическая политика: Разработка и осуществление. – М., 1982. С. 18–24.

⁸Ленин В. И. Полн. собр. соч. – Т. 42. С. 51; Т. 52. С. 22–23.

⁹ Там же. – Т. 43. С. 371.

¹⁰Там же.-Т. 42. С. 333.

¹¹ Там же. – Т. 43. С. 223–228.

¹² Там же. – С. 228, 295–307.

¹³ Там же. – Т. 43. С. 373.

¹⁴ Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). – Ф. 5. Оп. 2. Д. 17. Л. 41.

¹⁵Ленин В. И. Полн. собр. соч. – Т. 45. С. 75.

¹⁶ Там же. – Т. 43. С. 26–30, 373; Т. 45. С. 77–78.

¹⁷ Архив Троцкого: Коммунистическая оппозиция в СССР: 1923–1927.-М., 1990.-Т. 1.С. 16.

¹⁸ РГАСПИ. – Ф. 5. Оп. 2. Д. 21. Л. 9-12.

¹⁹ См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. – Т. 36. С. 296, 300, 301; Т. 43. С. 205–207; Справочный том к Полному собранию сочинений В. И. Ленина. – Часть 2. – М., 1970. С. 374, 380.

²⁰ Одиннадцатый съезд РКП(б). Стенограф, отчет. С 128–129.

²¹Ленин В. И. Полн. собр. соч. – Т. 43. С. 146–155, 266, 351–352, 354, 357; Т. 44. С. 222.

²²РГАСПИ. – Ф. 325. Оп. 1. Д. 88. Л. 1, 2, 5.

²³ Там же. – Т. 43. С. 263.

²⁴Ленин В. И. Полн. собр. соч. – Т. 42. С. 157; Т. 43. С. 260–263.

²⁵ РГАСПИ. Ф. 325. Оп. 1. Д. 88. Л. 1, 2, 5; см. также: Архив Троцкого. Т. 1.С. 16–17.

²⁶ РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 2. Д. 21. Л. 9, 10.

²⁷ Там же. Ф. 325. Оп. 1.Д. 88. Л. 1,2, 5; см. также: Архив Троцкого. Т. 1. С. 16–17.

²⁸ Архив Троцкого. – Т. 1. С. 13–14. С этим заявлением Троцкий выступил, очевидно, на заседании Политбюро 25 августа 1921 г. И. В. Сталин рассказывал о нём как очевидец, следовательно, он присутствовал на заседании. В. М. Молотов рассказывал, что после заседания Ленин, Каменев, он, Молотов, поехали к Зиновьеву, который из-за болезни отсутствовал на этом заседании (См: РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 2. Д. 275. Л. 4; Сталин И.В. Соч. – Т. 9. С. 75; Т. 10. С. 265; Сто сорок бесед с Молотовым: Из дневника Ф. Чуева. – М., 1990. С. 206–207). Данному составу участников соответствует только одно заседание Политбюро на протяжении многих месяцев – 25 августа 1921 г. (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 194).

²⁹Ленин В. И. Полн. собр. соч. – Т. 44. С. 207–208.

³⁰ Там же. – Т. 44. С. 160–161.

³¹ Там же. – Т. 41. С. 354–355; Т. 42. С. 1, 3, 21–25.

³² Там же. – Т. 42. С. 261.

³³ Там же. – Т. 43. С. 19, 341.

³⁴ Там же. – С. 330, 331, 383, 401, 404, 406; Т. 44. С. 60.

³⁵ Там же. – Т. 43. С. 336.

³⁶ Там же. – С. 382.

³⁷ Там же. – С. 382–383.

³⁸ Там же. – С. 13, 384; Т. 44. С. 326, 327; Т. 45. С. 78 и др.

³⁹ Там же. – Т. 43. С. 228–229; Т. 44. С. 407–408; Т. 45. С. 12.

⁴⁰ Там же. – Т. 44. С. 159–160.

⁴¹ Там же.-С. 156–169.

⁴² Там же.-С. 158.

⁴³ См.: Сахаров В. А. «Политическое завещание» Ленина: реальность истории и мифы политики. – М., 2003. С. 102.

⁴⁴ Ленин В. И. Полн. собр. соч. – Т. 44. С. 197–208, 212.

⁴⁵ Там же.-С. 213, 229.

⁴⁶ Там же. – С. 356.

⁴⁷ Там же. – Т. 45. С. 8, 11, 13.

⁴⁸ Там же.-С. 77, 81–82.

⁴⁹ Там же.

⁵⁰ Там же. – С. 83, 95.

⁵¹ Там же. – С. 95.

⁵² Там же.-С. 75–81.

⁵³ Троцкий Л. Д. Новая экономическая политика советской России и перспективы мировой революции // Сочинения. Т. XII: Основные вопросы пролетарской революции. – М., 1925. С. 312–313, 323, 336.

⁵⁴ Одиннадцатый съезд РКП(б): Стенографический отчет. С. 135.

⁵⁵ См.: Троцкий Л. Д. Наши разногласия // К истории русской революции. – М., 1990. С. 115; он же. «1905» // К истории русской революции. – М., 1990. С. 145, 147–148. См. также: он же. 1905. – М., 1922. С. 285. См. подробнее: Сахаров В. А. Указ. соч. С. 105–110.

⁵⁶ Одиннадцатый съезд РКП(б): Стенограф, отчет. С. 130. Известия ЦК КПСС. – 1991. № 8. С. 185

⁵⁷ Известия ЦК КПСС. – 1991. № 8. С. 185.

⁵⁸ См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. – Т. 45. С. 343, 347, 354–355, 383–406, 442–450; Сахаров В. А. Указ. соч. С. 94.

⁵⁹Троцкий Л. Д. Доклад о международном и внутреннем положении Республики // Пятый Всероссийский съезд РКСМ: 11–19 окт. 1922 г. Стенограф, отчет. – М.; Л., 1922. С. 31–32.

⁶⁰Ленин В. И. Полн. собр. соч. – Т. 43, С. 330, 331, 383, 401, 404, 406; Т. 44. С. 60; Т. 45. С. 277, 283, 285–288, 292, 294, 309.

⁶¹ Там же. – Т. 45. С. 79–81, 83–84, 95.

⁶² Там же. – Т. 45. С. 277.

⁶³ Там же.-С. 283.

⁶⁴ Там же. – С. 286–288.

⁶⁵ Там же. – С. 285.

⁶⁶ Там же. – С. 292, 294.

⁶⁷Троцкий Л. Д. Новая экономическая политика советской России и перспективы мировой революции. С. 305–306.

⁶⁸ Там же.-С. 312–313.

⁶⁹ Там же.-С. 312.

⁷⁰ Там же.-С. 323.

⁷¹ Там же. – С. 336.

⁷² Н. А. Васецкий оценивает доклад Троцкого о нэпе на IV конгрессе Коминтерна как «вершину в его политической карьере в послевоенный период. Выше, с точки зрения теоретического осмысления нэпа, он больше не поднялся» (См.: Васецкий Н. А. Троцкий: Опыт политической биографии. – М., 1992. С. 171.). Думается, Н. А. Васецкий прав. Но к этой оценке надо добавить, что его выступление стало также кульминационной точкой в его публичной полемике с Лениным по принципиальным вопросам социалистической революции и нэпа.

⁷³Ленин В. И. Полн. собр. соч. – Т. 45. С. 304.

⁷⁴ Там же. – С. 306.

⁷⁵ Там же. – С. 301.

⁷⁶ Там же. – С. 307.

⁷⁷ Там же. – С. 309.

⁷⁸ Там же. – Т. 43. С. 158. См.: там же. С. 355.

⁷⁹Троцкий Л. Д. Новая экономическая политика советской России и перспективы мировой революции. С. 323.

⁸⁰Ленин В. И. Полн. собр. соч. – Т. 45. С. 309.

1.2. Дискуссия о принципах организации нового хозяйственного механизма, формах и методах управления социально-экономическими системами

Никакая политика ничего не стоит без соответствующего ей политического механизма её реализации. Поскольку в дискуссии по нэпу В. И. Ленин и Л. Д. Троцкий выступали не только в роли теоретиков, но и политиков, то представление о ней будет не полным, если мы оставим вне поля зрения присутствовавшие в ней организационные вопросы. Разные варианты нэпа требовали соответствующих им органов и методов управления. В центре борьбы оказалась проблема сочетания плановых и рыночных методов управления, а также вопрос о месте Госплана в системе управления, который, в свою очередь, дал новую жизнь старой дискуссии о роли и месте правящей Коммунистической партии в управлении народным хозяйством. Дискуссия и борьба по этим вопросам наложила сильный отпечаток не только на политические и личные отношения Ленина и Троцкого, но и на решение ряда важных политических вопросов¹.

Прежде всего требовалось обеспечить способность всей политической системы диктатуры пролетариата осуществлять проведение в жизнь новой экономической политики и, следовательно, руководство ключевыми хозяйственными органами. В. И. Ленин являлся центральной политической фигурой в руководящих органах партии (член Политбюро ЦК РКП(б)) и государства (председатель СНК и СТО РСФСР). Он «замыкал» на себя решение огромного круга вопросов, поток которых всё нарастал. Существовавшая система управления требовала серьёзной реорганизации применительно новым условиям и задачам. Чтобы приспособить управление экономикой к условиям нэпа, В. И. Ленин предлагал перестроить работу Госплана², превратив его из органа оперативного планирования в экспертную комиссию при Совете Труда и Обороны (СТО), являвшейся специальной комиссией Совета народных комиссаров РСФСР, которая непосредственно занималась вопросами экономики³. Поскольку объём работы нарастал, а работоспособность самого В. И. Ленина быстро понижалась из-за развития болезни, он стремился к рассредоточению задач руководства партией, государством и народным хозяйством так, чтобы по возможности высвободить себя от текущей работы, сохраняя контроль за ней, и сосредоточиться на решении принципиальных вопросов.

В условиях острой борьбы по вопросам нэпа гарантировать и обеспечить её проведение мог только такой состав руководящих важнейших партийных, государственных и хозяйственных органов, который принимал эту политику и был готов проводить её в жизнь. Если говорить о высших постах в партии и системе органов, управления экономикой, то речь шла о тех людях, которые пользовались политическим доверием В. И. Ленина и могли, по его мнению, справиться со стоящими перед ними задачами. У В. И. Ленина были свои кандидатуры на занятие этих ключевых позиций в системе власти и управления.

Троцкий, выступая против ленинского нэпа, настаивал на перестройке существующего хозяйственного механизма в соответствии с его представлениями о нэпе. 7 августа 1921 г. он представил ЦК РКП(б) «Тезисы о проведении в жизнь начал новой экономической политики», в которых предлагал реорганизовать хозяйственный механизм так, чтобы роль «действительного хозяйственного политического центра» играл не СТО РСФСР, а Госплан, призванный вырабатывать план и организовывать работу по его выполнению, «идейно, организационно руководить выработкой, проверкой, регулировкой осуществления хозяйственного плана изо дня в день, из часа в час»⁴. Кроме того, он предлагал тесно связать Госплан с ВСНХ⁵ для того, чтобы обеспечить решение всех проблем народного хозяйства «под углом зрения интересов крупной государственной промышленности»⁶.

Троцкий предлагал превратить Госплан и ВСНХ в орган, способный обеспечить подчинение крестьянского хозяйства интересам восстановления крупной государственной промышленности. Передача всех хозяйственных вопросов в ведение специалистов, собранных в Госплане, неизбежно вела к превращению СТО в орган, обеспечивающий работу Госплана и принимающий на себя решение спорных вопросов. ЦК РКП(б) вообще устранялся от решения хозяйственных вопросов. У Троцкого, естественно, были свои представления о кандидатурах, подходящих для занятия ключевых позиций в предлагаемой им системе власти и управления. Фактически это означало попытку оставить не только В. И. Ленина, но и ЦК РКП(б) «за бортом» новой системы управления экономикой страны, а значит, и государством. Кадровый вопрос превращался в вопрос политический, принципиальный.

Пленум ЦК РКП(б) отклонил предложения Л. Д. Троцкого и принял проект «Тезисов о проведении в жизнь начал новой экономической политики», подготовленный в июне – июле 1921 г. в ВСНХ, СНК РСФСР и ЦК РКП(б) под руководством и при активном участии В. И. Ленина⁷. В тот же день эти тезисы были утверждены Совнаркомом РСФСР как «Наказ СНК о проведении в жизнь начал новой экономической политики»⁸.

Борьба по вопросам системы управления обострилась после того, как пришлось пересматривать первоначальный вариант нэпа. Аргументируя свои предложения, Троцкий развивал критику существующей системы управления и снова поставил вопрос о необходимости устранения партийных органов, прежде всего Политбюро ЦК РКП(б), от участия в решении хозяйственных вопросов. По проблеме участия руководящих партийных органов в решении важнейших перспективных и текущих вопросов экономики в течение всех лет советской власти велась дискуссия то затухая, то оживляясь⁹. Но предложения Троцкого были новы. Он объяснял их условиями, диктуемыми нэпом.

Накануне XI съезда, 10 марта 1922 г., Л. Д. Троцкий направил в ЦК РКП(б) письмо, в котором предложил, по примеру профсоюзов, устранить партийные органы (прежде всего ЦК РКП(б) и его Политбюро) от руководства экономикой, чтобы «очистить партию от бюрократизма, а хозяйство – от распущенности». ЦК РКП(б) должен был передать в ведение хозяйственных органов решение вопросов подбора и воспитания хозяйственных кадров, отказаться от вмешательства в их работу и, вместе с тем, обеспечивать «устойчивое руководство» ими с помощью идеологической работы¹⁰. За партией оставалась функция контроля, которая в этих условиях, мало, чем могла помочь как работе хозяйственных органов, так и сохранению за самой партией руководящего положения в политической системе.

Естественно, что отношение В. И. Ленина к предложениям Л. Д. Троцкого было отрицательным. Он искал такие способы разграничения функций партии и государства, которые позволили бы ЦК РКП(б) сохранить за собой всю ту власть, какая окажется необходимой для осуществления нэпа. С этими поисками связана история реорганизации высших органов, осуществлявших управление экономикой (Высшая экономическая комиссия, институт заместителей председателя СТО), а также история создания высшей должности в РКП(б) и в политической системе – должности Генерального секретаря ЦК РКП(б). И учреждение этой должности, и проведение на неё И. В. Сталина на XI съезде РКП(б) происходило при активнейшем участии самого В. И. Ленина¹¹ (см. гл. 2, п. 2.1).

21 марта 1922 г. В. И. Ленин уведомил И. В. Сталина и Л. Б. Каменева о своём намерении написать письмо Пленуму ЦК и изложить в нём план своего доклада на предстоящем XI съезде РКП(б). В частности, он сообщал и о намерении отреагировать на это предложения Троцкого. «Сошлюсь на письмо Троцкого: в основе – де, я за»¹². В этом «де» всё дело. Оно говорит об истинном отношении В. И. Ленина к предложению Троцкого – он соглашается только для того, чтобы, оттолкнувшись от предложений Троцкого, развить собственную систему взглядов и предложений. Выполняя своё намерение, он писал в ЦК РКП(б): «необходимо разграничить гораздо точнее функции партии (и Цека её) и Соввласти; повысить ответственность и самостоятельность совработников и совучреждений, а за партией оставить общее руководство работой всех госорганов вместе, без теперешнего слишком частого, нерегулярного, часто мелкого вмешательства»¹³.

На самом съезде В. И. Ленин свёл дело к тому, что совмещение партийных и государственных функций шло через него, а имевшие место сбои и недостатки связал со своей болезнью, оторвавшей его от повседневной работы, а также к недостаточно налаженной работе его заместителей, загруженности Сталина¹⁴. О главном Ленин сказал как бы между делом, но вполне определённо. Признавая то, что с вопросами, которые следовало бы рассматривать в СНК и СТО, идут в Политбюро, он заметил, что формально этого запретить нельзя, поскольку партия правящая, поэтому в ЦК РКП(б) может быть обжаловано любое решение. Высказав критические замечания в отношении функционирования данной системы, он, в отличие от Л. Д. Троцкого, не предлагал ломать её, предложил усовершенствовать, освободив Политбюро и ЦК от мелочей и повысив ответственность советских работников, прежде всего наркомов¹⁵. XI съезд РКП(б) поддержал В. И. Ленина и принял решения, укреплявшие позиции партии во всех сферах деятельности государства, в т. ч. и в управлении экономикой, а также предложенный им принцип разделения труда партии и государства, не умалявшие руководящей роли партии.

Это поражение Троцкого не остановило и не могло остановить его борьбу по вопросам организации системы управления. В ответ на предложения Ленина (апрель 1922 г.) о перераспределении работы между Председателем СТО и его заместителями, что, по его мнению, должно было улучшить работу СТО и обеспечить ему выполнение стоящих перед ним задач¹⁶, Троцкий ответил резкой критикой стиля руководства Ленина, существующей системы управления и предложенных им мер. Он считал, что ни институт замов председателя СТО, ни Рабкрин не смогут решить тех задач, которые ставятся перед ними, поскольку они не в состоянии обеспечить повседневное руководство хозяйственной работой. Он требовал создать такое «учреждение, на стене которого висит хозяйственный календарь на год вперед… которое предвидит и в порядке предвидения согласует». Речь шла о Госплане¹⁷. 5 мая 1922 г. В. И. Ленин ответил таким резким выпадом против Троцкого, каких он давно не делал в его адрес или в адрес кого-либо из членов Политбюро. Он охарактеризовал замечания Троцкого как частью неопределенные и не требующие ответа, а частью возобновлявшими «старые наши разногласия». Отвечая на замечания относительно Рабкрина, он писал, что «т. Троцкий в корне не прав», а относительно Госплана, что «т. Троцкий не только в корне не прав, но и поразительно не осведомлён о том, о чём судит»¹⁸. В. И. Ленин не надеялся переубедить Л. Д. Троцкого и, судя по всему не был обеспокоен его возражениями. Он продолжал работать над своим проектом, о чём свидетельствуют многочисленные документы второй половины 1922 г., а также тексты его последних писем и статей¹⁹.

Обсуждение этих проблем продолжалось, но теперь оно стимулировалось не только разногласиями по теоретическим, политическим и организационным вопросам, но и нарастанием кризисных явлений в народном хозяйстве. Кризис разразился летом 1923 г., однако его приближение осознавалось вполне определённо уже в начале 1922 г., об его угрозе, причинах, природе (хозяйственный или финансовый?) спорили много, но безрезультатно²⁰. К единому мнению относительно самого кризиса и способов его предотвращения прийти не удалось. К концу 1922 г., несмотря на успехи в деле восстановления народного хозяйства, кризисные явления в экономике ещё более обострились. Нарастающему кризису управления государственной промышленностью был посвящен доклад В. И. Межлаука об «Организационном кризисе нашей промышленности и методах его преодоления», направленный Л. Б. Каменеву как заместителю председателя СНК РСФСР В. И. Ленина, который, в свою очередь, 22 ноября 1922 г. переслал его И. В. Сталину²¹, поскольку обсуждением этой проблемы должен был заняться предстоящий пленум ЦК РКП(б).

30 ноября 1922 г. Политбюро ЦК утвердило повестку дня предстоящего пленума ЦК РКП(б), в которой имелся пункт: «организация управления промышленности»²². Разногласия по вопросам Госплана между В. И. Лениным и Л. Д. Троцким к этому времени так и остались не снятыми. В последних письмах, которыми они обменялись в середине декабря 1922 г., они посчитали своим долгом отметить их сохранение²³. Декабрьский (1922) пленум ЦК РКП(б) обсудил вопрос о работе промышленности²⁴. На нём Троцкий предпринял новую попытку поставить на обсуждение ЦК вопрос о реорганизации системы управления народным хозяйством на базе своих предложений. Ответа найдено не было, но тяжесть положения привела к новому витку острой дискуссии в узком кругу высшего руководства большевистской партии. Выступая на пленуме, Л. Д. Троцкий вновь предложил радикально перестроить всю систему управления народным хозяйством, превратив Госплан в её центральный и важнейший элемент²⁵. Пленум ЦК отклонил его предложения, считая, что в условиях «крайней неустойчивости нашей валюты» невозможно создать систему балансов, которая является базой любого реального плана²⁶. Он поручил Политбюро «выработать меры организованного участия ВСНХ в деле финансирования промышленности, в частности, введение представителя ВСНХ в Правление Госбанка», а также решил «поставить в порядок дня следующего Пленума ЦК вопрос об организации управления промышленностью» и подготовить его обсуждение²⁷.

В. И. Ленин, будучи информирован об этом решении, 23 декабря 1922 г. продиктовал для И. В. Сталина письмо «К съезду», в котором, в частности, высказал мысль о необходимости повышения роли Госплана в системе хозяйственных органов за счёт придания его решениям законодательного характера²⁸. Это предложение означало стремление развивать систему управления в направлении диаметрально противоположном тому, о котором говорил Троцкий: разница между функциями «законодательными» и «административными» принципиальная. Своё возражение по существу предложения Троцкого Ленин слегка «прикрыл» весьма неопределённой фразой о готовности «пойти навстречу» ему «до известной степени и на известных условиях», которые, однако, в этом письме не были им определены, возможно, потому, что они были известны Сталину. Это, ни к чему не обязывающее заявление, не заслоняет главного – стремления В. И. Ленина сохранить в неприкосновенности принципы организации функционировавшей системы управления. Поэтому данное предложение нельзя назвать уступкой Троцкому в принципиальном вопросе.

Есть основания полагать, что Л. Д. Троцкий в тот же день узнал от И. В. Сталина о содержании ленинского письма²⁹. Во всяком случае, уже 24 и 26 декабря, он направил членам ЦК РКП(б) два письма, в которых воспроизвел и развил свои предложения, высказанные на Пленуме ЦК РКП(б) и их аргументацию³⁰. Эти письма представляли собой попытку поставить свои предложения о принципиальной перестройке всей системы управления народного хозяйства для обсуждения на XII партийном съезде. Так, Л. Д. Троцкий и В. И. Ленин фактически открыли предсъездовскую дискуссию по давно разводившему их вопросу.

В своих письмах Троцкий оспорил как решение Пленума ЦК, так и предложение В. И. Ленина. Он утверждал, что налаживание планового руководства является «основной задачей государства в хозяйственной области» и критиковал существующее положение дел, при котором «одни (учреждения и лица) создают план или планы, а другие ведут практическую хозяйственную работу (будто бы на основании этих планов)». Иначе говоря, Троцкий считал вредным и неоправданным использование принципа разделения труда и специализации в этой сфере. Он писал, что для руководства хозяйством «необходима правильная система изо дня в день действующих учреждений, руководящих хозяйством», и предлагал создать «учреждение, которое держало бы в своих руках, изо дня в день, все хозяйственные нити, которое на основании своей практически руководящей работы создавало бы общий хозяйственный план… фактически руководило бы проведением этого плана, вносило бы в него необходимые поправки в процессе проведения» (выделено авт. -B.C.).

В действующей системе управления, писал Троцкий, центральное место занимал Совет Труда и Обороны (СТО), являвшийся всего – лишь междуведомственной комиссией Совета Народных Комиссаров (СНК) РСФСР и в качестве таковой не имевший достаточных возможностей оперативно обеспечивать реальное согласование работы центральных хозяйственных учреждений. Согласованность работы этих органов и ЦК РКП(б) обеспечивалось до болезни Ленина лично им. Теперь согласование отсутствует, но потребность в нём не исчезла.

По мнению Троцкого в повседневной работе практически сочетать «работу финансов и промышленности, финансов и транспорта, транспорта и промышленности, промышленности и внешней торговли и проч.» мог только Госплан, который, являясь полуакадемическим совещательным органом при СТО, имел тенденцию к превращению в «хозяйственно-руководящее учреждение». Однако в настоящее время он «ни по своим взаимоотношениям с хозяйственными комиссариатами, ни по своему составу» «для руководящей работы в указанном выше смысле» не был «приспособлен». План Троцкого состоял в приспособлении Госплана к выполнению этой функции. Для этого Госплан следовало поставить в такое положение, при котором «ни один центральный хозяйственный вопрос не проходит мимо него», а его деятельность сводилась бы к «устанавливанию практического согласования» работы всех основных хозяйственных органов. Для обеспечения возможности выполнения поставленных перед ними задач, как «в выработке хозяйственного плана», так и «в повседневной работе по практическому согласованию частей этого плана», Троцкий предлагал предоставить «председательствование в Госплане» руководителю промышленностью – председателю ВСНХ. Как автор реформы, Троцкий мог рассчитывать на назначение руководителем и Госплана, и государственной промышленности.

В результате должна была возникнуть система, которая Л.Д Троцкому представлялась таким образом: «СТО остаётся над Госпланом с нынешними своими функциями. Недовольные ведомства могут по-прежнему переносить вопросы в СТО… только те решения Госплана выполняются, которые достигнуты согласованием и соглашением ведомственной работы». Правда, работа Госплана будет эффективной, «если СТО в девяти, а то и в десяти случаях из десяти не отклонит жалобы недовольных ведомств». Последнее возможно только при условии улучшения личного состава Госплана за счёт концентрации в нём «наиболее квалифицированных администраторов-хозяйственников». Последнее условие ставило и СТО, и все ведомства в полную зависимость от Госплана. Он превращался в орган экономической диктатуры, а его руководитель – в «экономического диктатора», т. е. фактически в хозяина государства. Таким образом, сделав уступку Ленину в отношении места СТО в системе управления, Троцкий фактически предложил превратить его в простого «регистратора» решений и действий Госплана.

Если в части концентрации экономической власти в стране в руках руководителя Госплана и ВСНХ взгляды Л. Д. Троцкого были вполне определенны и ясны, то этого нельзя сказать относительно деятельности Госплана по составлению государственного плана и по согласованию на его основе деятельности ведомств. В этих вопросах, требовавших конкретных предложений, советов, он ограничился общими рассуждениями, ничего не дававшими тем, кто должен был разрабатывать планы и управлять, используя их. «Плановое хозяйственное руководство» Троцкому представлялось так: правильное распределение «ресурсов между различными отраслями и частями хозяйства, установление правильных взаимоотношений, связи и пропорций, перераспределение сил по мере изменения обстоятельств, предвидение потребностей завтрашнего и послезавтрашнего дня, своевременная подготовка к этим потребностям через разные ведомства и разные отрасли хозяйства». Сам план «должен приспособляться к рынку, а не механически противопоставлять себя ему», а потому быть эластичным, во многом «условным», иметь несколько вариантов, составляться на «полгода, на год», что Троцкий считал «более или менее длительным» и вполне оправданным периодом.

Предлагаемое Л. Д. Троцким планирование – не более чем попытка минимизировать для государственной промышленности отрицательные последствия колебаний рынка за счёт перераспределения ресурсов между отраслями и производствами по мере изменения обстоятельств, установления более целесообразных взаимоотношений, связей и пропорций между ними, предвидения потребностей завтрашнего и послезавтрашнего дня, своевременной подготовки к этим потребностям. Не исключено, конечно, что в этом случае положение промышленности удавалось бы несколько улучшать, но не иначе как за счёт осложнения положения в других отраслях, прежде всего, в сельском хозяйстве. Для повышения степени эксплуатации разных отраслей экономики в интересах государственной промышленности, такой план мог оказаться полезным, если, конечно, вслед за Троцким признать ликвидацию нэпа в её реализуемом ленинском варианте, платой приемлемой за «диктатуру промышленности» и делом политически единственно правильным и желательным.

Письмо Троцкого поступило в секретариат В. И. Ленина и судя по всему, он ознакомился с ним³¹. Реакцию на предложение Троцкого можно обнаружить в его записках «О придании законодательных функций Госплану»³², которые он продиктовал 27–29 декабря 1922 г. В них Ленин развил и конкретизировал свои мысли, направленные против плана Троцкого. Повторив предложение придать Госплану законодательные функции, В. И. Ленин однозначно высказался против сосредоточения руководства ВСНХ и Госплана в одних руках, в том числе в руках кого-либо из «политических вождей». Он аргументировал целесообразность сочетания в руководстве Госплана высококлассных специалистов и администраторов, а также выразил доверие существующему руководству Госплана и удовлетворение его работой. Мысль о том, что ни предложенная Троцким реорганизация системы управления не может быть принята, ни сам Троцкий не подходит для руководства Госпланом, проходит красной нитью через ленинский текст.

Продиктовав эти записки, В. И. Ленин, судя по имеющейся информации, ознакомил с ними И. В. Сталина, а через него и других членов Политбюро³³. Возможно, он просил Сталина дать бой Троцкому. Сталин был весьма критично настроен по отношению к существовавшей тогда системе управления народным хозяйством³⁴, но принимал её как принципиально соответствующую ленинской концепции нэпа, которую он вполне разделял. Как бы то ни было, именно И. В. Сталин взял на себя труд продолжения полемики с Л. Д. Троцким. Между ними завязалась переписка (письма адресовались в ЦК РКП(б)), очень интересная и важная для понимания процесса становления советской системы управления народным хозяйством, а также комбинирования рыночных и плановых методов хозяйствования. В центре её сначала находились вопросы, связанные с оценкой существующей системы управления народным хозяйством, с выяснением характера назревших перемен, принципов, на которых она должна была строиться в дальнейшем, организационного выражения и обеспечения жизненно важных приоритетов и балансов интересов основных отраслей народного хозяйства, места Госплана и предназначения плана в условиях рыночной экономики, а также способы преодоления ведомственного подхода при решении общегосударственных вопросов.

За всеми этими вопросами стояла проблема выбора между двумя концепциями нэпа – Ленина, преследовавшей цель установления экономической смычки между городом и деревней и налаживания политического взаимодействия между ними, и Троцкого, ориентированной на ускоренное развитие промышленности как главного условия решения основных социальных и политических задач советской власти.

6 января 1923 г. И. В. Сталин направил в ЦК РКП(б) письмо³⁵, в котором оспорил утверждение Л. Д. Троцкого, что «Цека ограничивается констатированием хаоса в деле руководства деятельностью наших хозяйственных органов». Он считал, что существующая система управления (заместители председателя СНК в составе СТО и Финкомитета, в который также входил Нарком финансов) обеспечила продвижение «вперед от "хаоса" к порядку». Предложение Троцкого предоставить Госплану фактически руководящую роль в народном хозяйстве, «при условии назначения председателя ВСНХ председателем Госплана и при сохранении в деталях нынешней конструкции существующих регулирующих центральных органов», И. В. Сталин оценил как «неприемлемое», поскольку оно вело к дезорганизации всей системы управления народным хозяйством. В случае принятия предложения Троцкого либо Госплан должен был «превратиться в подсобное орудие ВСНХ» и, следовательно, в этом случае не смог бы выполнять роль органа, работающего в интересах всего народного хозяйства, либо, если Госплан превратится в действительно руководящий орган, работающий в интересах народного хозяйства, будет разрушена вся существующая система управления, позволяющая политическому руководству страны самому проводить в жизнь выработанную им социально-экономическую политику, используя опыт хозяйственников и знания специалистов, а не передоверять им эту работу. Сталин чётко определил существо разницы между реализуемой ленинской концепцией управления народным хозяйством и предложениями Троцкого: «Кто должен быть руководителем государственных хозяйственных органов, СТО или Госплан, в этом, стало быть, суть вопроса, а не в предоставлении Госплану тех или иных административных прав».

Вместе с тем И. В. Сталин, в отличие от В. И. Ленина, считал, что немыслимо «серьёзно улучшить дело регулирования деятельности наших хозорганов, совершенно обходя вопрос о составе и некотором изменении конструкции некоторых наших центральных регулирующих органов». Последнее заявление также прямо направлено против уверений Л. Д. Троцкого о том, что с помощью предлагаемой им реорганизации новую систему можно будет создать без «радикальных законодательных изменений» в настоящее время. Сталин предложил предоставить административные функции Совету Труда и Обороны, а также фактически проигнорировал ленинское предложение о предоставлении Госплану законодательных функций.

План Сталина включал в себя следующие положения: во-первых, «сосредоточить дело увязывания и руководства деятельностью наших хозорганов не в Госплане, а в СТО». Во-вторых, «превратить СТО из междуведомственной согласительной комиссии в надведомственную руководящую комиссию, введя в его состав исключительно» заместителей председателя СНК СССР, председателя Госплана СССР и народного комиссара финансов СССР, что делало ненужным существование Финкомитета (выделено авт. -B.C.). В-третьих, оставить Госплан, как комиссию СТО, дающую для него заключения. В части, касающейся личных назначений, И. В. Сталин предложил поставить во главе ВСНХ СССР ГЛ. Пятакова, а Л. Д. Троцкого назначить заместителем председателя СНК СССР, «отдав ему под специальную его заботу ВСНХ». Как видно, главные вопросы Сталин решал в рамках созданной Лениным системы управления народным хозяйством, но повышая её способность к оперативному руководству им.

Предложенный Сталиным план придал дискуссии новый импульс и поставил в центр её вопрос о способности альтернативных вариантов обеспечить преодоление ведомственности. В письме от 15 января Л. Д. Троцкий³⁶ негативно оценил его, поскольку он оставлял в неприкосновенности «финансовую диктатуру», обеспечивавшую «самодовлеющую постановку финансовых вопросов» и её следствие – «скачущий рубль», который не только «не может быть регулятором хозяйства», но и подталкивает финансовые органы к «азартной спекуляции» «за счёт государственного хозяйства». Троцкого не устраивало также, что в проекте Сталина «неправильным взаимоотношениям между финансами и промышленностью» дано «новое организационное выражение», и, в результате, интересы промышленности остались не отраженными и должным образом не защищенными, а «диктатура промышленности» не обеспеченной. Изменить ситуацию, по его мнению, можно было только в том случае, если бы «во главу угла» были поставлены «интересы объединенной государственной промышленности», что мог обеспечить только Госплан СССР «разработкой всех плановых вопросов» «прежде всего под углом зрения интересов промышленности». Допущенные им ошибки могли бы исправляться «поправками», идущими «сверху со стороны СТО». Чтобы гарантировать поступление от Госплана в «высшие учреждения» доброкачественного материала, хорошо разработанного с учётом позиций и интересов советской власти, Госплан следовало «прибрать… к рукам, т. е. дать в его состав для постоянной текущей работы ответственных работников, комбинируя их в надлежащем сочетании со спецами»³⁷. Заканчивая письмо, Троцкий сравнил предлагаемую систему управления народным хозяйством с управлением армии: «Для аналогии скажу, что Госплан будет играть роль штаба, а СТО – роль Реввоенсовета».

17 января И. В. Сталин в ответ на это предложение Л. Д. Троцкого направил в ЦК письмо³⁸, в котором показал, что его предложения базируются на ошибочных представлениях о существовавшем хозяйственном аппарате: «Тов. Троцкий пишет о "самостоятельной Коллегии Замов" как об одном из руководящих и объединяющих органов в центре. Я утверждаю, что никакой самостоятельной Коллегии Замов, яко бы руководящей и проч., нет и не бывало. Есть Финкомитет, как один из объединяющих органов в центре, но он как по составу, так и по характеру своей работы, не имеет ничего общего с тем, что представляется тов. Троцкому, как Коллегия Замов». И. В. Сталин подтвердил, что предложение «об упразднении Финкомитета и превращении СТО из междуведомственной согласительной комиссии в надведомственную руководящую хозяйственную комиссию СНК» является «основным» в его плане.

Госплан должен был давать «заключения» для СТО или «разрабатывать задания» по его поручению. Совет Труда и Обороны, а не Госплан должен был стать «единственно руководящим и объединяющим органом по плановому хозяйству». Вместе с тем он выразил согласие с Л. Д. Троцким о необходимости большего учёта интересов промышленности при решении всех проблем народного хозяйства, но, как и В. И. Ленин, предложил варианты, идущие вразрез с намерениями Троцкого и развивающие свой собственный план: ввести в состав СТО «кроме Замов, ПредГосплана и Наркомфина» также и «представителя ВСНХ». Одновременно он подтвердил свое возражение «против совмещения в одном лице ПредВСНХ и ПредГосплана». При этом, вопреки соображениям Троцкого, Сталин полагал, что «количество Замов придётся не уменьшить… а увеличить, назначив ещё двух Замов: т. Троцкого и от Украины». Ввиду отказа Троцкого принять на себя обязанности заместителя председателя СНК с поручением курировать ВСНХ, Сталин предложил другой вариант: назначить Троцкого «одновременно» «либо Замом ПредСНК и Председателем ВСНХ», либо «Замом ПредаСНК и Председателем Госплана».

20 января Л. Д. Троцкий ответил на письмо И. В. Сталина своим³⁹, в котором снова на первый план выдвинул критику работы института заместителей председателя СНК, а также предложения Сталина об увеличении их количества, на том основании, что каждый из них загружен множеством обязанностей. Повышение эффективности их работы в СТО он предлагал искать за счёт подбора подходящих кандидатур на должности заместителей председателя СНК, отвечающих предъявляемым к ним требованиям: «Думать, что можно достигнуть вневедомственности или надведомственности учреждения тем, что членов его освободить от определённых обязанностей и дать им звание замов – в корне не верно. Если нынешние члены Совнаркома и СТО слишком узкие ведомственники, надо поставить во главе ведомств, по крайней мере, наиболее важных, т. е. тех, что входят в СТО, наиболее ответственных и компетентных работников. Другого пути нет».

Обратившись к проблеме выяснения способности системы управления народным хозяйством, предложенной Сталиным, преодолевать узковедомственный подход к решению общегосударственных задач, Троцкий перенёс центр дискуссии в новую область. Борьба по проектам реформ закономерно «уходила» из сферы критики существующей системы управления «вглубь» проблем управления, в которых Троцкий, как управленец, был не силён, а как политик, был очень уязвим для критики, поскольку сам, лоббируя интересы государственной промышленности, выступал за самую крайнюю ведомственность, грозящую социальной и политической катастрофой.

И. В. Сталин принял вызов. 24 января он ответил Троцкому письмом⁴⁰, в котором показал несостоятельность его надежд на преодоление узковедомственного подходя к вопросам управления народным хозяйством с помощью подбора кадров, и развил аргументацию в пользу решения этой проблемы за счёт соответствующих изменений в системе хозяйственных органов. По мнению И. В. Сталина, главная причина неспособности «нынешнего СТО» преодолеть узковедомственность и справиться с задачей регулирования народного хозяйства крылась в его составе, состоящим «в своём большинстве из представителей ведомств». СТО не осилил задачу регулирования потому, что представители ведомств «естественно, тянут в разные стороны, а это обстоятельство исключает возможность регулирования с точки зрения общегосударственной». В этих условиях функция регулирования фактически перешла в руки «непредусмотренного советскими постановлениями Финкомитета». Именно этот опыт практической работы приводил И. В. Сталина к мысли о том, что решение проблемы следует искать за счёт изменений в системе управления, а не подбора кадров. Отсюда его предложение: «либо легализовать Финкомитет и упразднить СТО, либо упразднить Финкомитет и сделать СТО единственно руководящим по плановому хозяйству органом, превратив его из междуведомственной согласительной комиссии СНК в надведомственную руководящую (выделено авт. -B.C.) комиссию». «Последнюю комбинацию» он считал «единственно целесообразной в данный момент».

И. В. Сталин рассчитывал, что в случае реорганизации СТО по его плану (пять заместителей председателя СНК, Наркомфин, председатели ВСНХ и Госплана), в его составе «будут преобладать замы, являющиеся по своему положению (а не по своим качествам) неведомственными, а неведомственность является первым условием, необходимым для увязывания работы отдельных комиссариатов с точки зрения неведомственной, общегосударственной». Каждый из заместителей председателя СНК, курируя работу определённой группы комиссариатов, будет хорошо знаком с их деятельностью, «а такое знакомство со стороны людей не ведомственных, является первым условием, необходимым для правильного руководства из центра с точки зрения планового хозяйства». Что касается Госплана, являющегося «комиссией СТО», который в свою очередь является «комиссией СНК» то, поскольку он «не пошёл в своём развитии дальше вспомогательного органа СТО, подготавливающего материалы» для него и «разрабатывающего задания последнего», то нет оснований превращать его в орган «практически руководящий» хозяйственными комиссариатами и «проводящий свои заключения без обязательной санкции СТО».

Все возникшие в ходе переписки принципиально важные вопросы были обсуждены. Основные аргументы предъявлены. И. В. Сталин считал, что после состоявшегося «обмена мнений в порядке переписки между товарищем Троцким и мною можно прийти к некоторым выводам, могущим облегчить работу членов Цека по разрешению вопроса о наших регулирующих органах», и поэтому предложил «перейти от слов к делу и поставить затронутые в переписке вопросы на обсуждение Политбюро в ближайшие дни».

25 января Л. Д. Троцкий в очередном письме⁴¹ согласился со Сталиным в том, что их переписку следует считать «как исчерпавшую себя». Вместе с тем, он подтвердил высказанные ранее критические замечания в адрес существующей системы управления и плана И. В. Сталина, а также свой вариант реорганизации Госплана и отказался от предложения стать одним из заместителей председателя СНК СССР. Переписка Сталина и Троцкого завершилась. Вопрос был передан на решение Центральному Комитету РКП(б).

Предложенный И. В. Сталиным план реформирования системы управления народным хозяйством означал важный шаг на пути приспособления её к условиям и целям нэпа. Это проявилось, во-первых, в утверждении представлении о государственном планировании как средстве, позволяющем государству в условиях рынка обеспечивать решение комплекса важнейших экономических, социальных и политических проблем развития страны; во-вторых, в переустройстве системы управления народным хозяйством с целью повышения её способности служить во благо всему хозяйству, как целому; в-третьих в расширении возможностей государства подчинять интересы отдельных социальных слоев общества интересам всех трудящихся города и деревни, составлявших социальную базу советского общества, за счёт баланса их интересов, соотнесённых с возможностями их удовлетворения в данных условиях развития страны.

В ходе предсъездовской дискуссии вопросы, поднятые в переписке Троцкого и Сталина, переросли первоначальные рамки, ограниченные проблематикой эффективного управления. Логика их обсуждения выдвинула на первый план принципиально более важный вопрос – о роли правящей партии в деле осуществления экономической политики. Принять решение по нему в тех условиях мог только предстоящий в марте 1923 г. XII съезда РКП(б). Троцкий, отстаивавший идею фактического отстранения политического руководства государства от текущей работы по управлению народным хозяйством и передачи её из рук политического руководства страны в руки хозяйственников и специалистов, потерпел на съезде поражение. Вскоре после съезда вопрос о системе управления народным хозяйством был решён на основе сталинских предложений. 4 июля 1923 г. Пленум ЦК РКП(б) постановил провести её реорганизацию «в направлении слияния СТО и Финкомитета и образования из СТО единого направляющего органа в составе Замов и представителей необходимых ведомств или же персонально»⁴². На домогательствах Троцкого переделать на свой лад систему управления был окончательно поставлен «крест». Вслед за этим (5, 12 июля и 2 августа 1923 г.) Политбюро ЦК РКП(б) приняло решения о реорганизации и персональном составе СНК СССР, СТО СССР, «заглавной тройки» Госплана СССР, а также СНК и Госплана РСФСР⁴³. Троцкий не получил в новой системе желаемой власти, а с ней и возможности оказывать решающее влияние на экономику страны и политику государства. Не был он назначен и заместителем председателя СНК СССР⁴⁴. Троцкий был включен в СТО, но не в том качестве, в каком хотел, не в качестве вождя и «экономического диктатора», не в качестве одного из политических лидеров, даже не в качестве одного из заместителей председателя. В составе СТО он оказался лишь в качестве рядового члена СТО – как руководитель военного ведомства и РВСР⁴⁵. Требование Ленина – не пускать Троцкого в Госплан также было учтено и выполнено – он не вошёл в состав «заглавной тройки» Президиума Госплана⁴⁶. Л. Д. Троцкий потерпел полное поражение, а линия, намеченная В. И. Лениным и развитая И. В. Сталиным, победила.

Проведённая на основе предложений И. В. Сталина реорганизация системы управления народным хозяйством дала мощный импульс её развитию в направлении укрепления роли государства в экономике страны⁴⁷, что вполне соответствовало установке на создание системы «командных высот», которые позволяли обеспечить «государственное регулирование» рынка⁴⁸, без чего невозможно было Россию нэповскую превратить в Россию социалистическую.

Все эти разногласия по организационным вопросам были лишь проявлением противостояния Ленина и Троцкого не только в вопросах нэпа, но и в основных вопросах теории социалистической революции. В последних своих работах, известных как «политическое завещание», В. И. Ленин переводил свою уверенность в победе социалистической революции в плоскость конкретных предложений, а также теоретической и политической проработки важнейших вопросов социалистического преобразования советского общества, совокупность которых принято называть ленинским планом построения социализма. Некоторые, наиболее трудные и дискуссионные из этих проблем, будут рассмотрены в следующем разделе.

¹ См.: Сахаров В. А. «Политическое завещание» Ленина: реальность истории и мифы политики. – М., 2003. С. 84–142, 179–192.

² Государственная плановая комиссия при Совете Труда и Обороны (СТО) РСФСР.

³Ленин В. И. Полн. собр. соч. – Т. 42. С. 157; Т. 43. С. 260–263.

⁴ Архив Троцкого: Коммунистическая оппозиция в СССР: 1923–1927.-М., 1990.-Т. 1.С. 16–17.

⁵ Высший совет народного хозяйства РСФСР.

⁶РГАСПИ. Ф. 325. Оп. 1. Д. 88. Л. 1, 2, 5; см. также: Архив Троцкого. – Т. 1. – С. 16–17.

⁷ Там же. Ф. 17. Оп. 2. Д. 70. Л. 1; Ленин В. И. Полн. собр. соч. – Т. 44. С. 73, 537–538.

⁸Ленин В. И. Полн. собр. соч. – Т. 44. С. 538.

⁹ См.: Сахаров В. А. Указ. соч. – С. 95–97.

¹⁰ РГАСПИ. Ф. 325. Оп. 2. Д. 50. Л. 35–38. "См.: Сахаров В. А. Указ. соч. С. 152–179.

¹²Ленин В. И. Полн. собр. соч. – Т. 45. С. 57, 511.

¹³ Там же. С. 61.

¹⁴ См.: Там же. С. 103–104, 113–114, 122 и др.

¹⁵ Там же. С. 114–116, 121–122.

¹⁶ Там же. С. 152–159.

¹⁷ РГАСПИ. Ф. 325. Оп. 1. Д. 407. Л. 44–45, 47.

¹⁸Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 45. С. 180–182.

¹⁹ См.: Там же. – Т. 45. С. 343, 347, 354–355, 383–406, 442–450; Сахаров В. А. Указ. соч. С. 94.

²⁰ См., например: Одиннадцатый съезд РКП(б). Март – апрель 1922 г. Стенограф, отчет. – М., 1961. С. 84, 91–93,122–124, 302–312, 316–317, 319–320, 325–335, 338, 339–343, 345,346, 358.

²¹ РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 1. Д. 1042. Л. 2.

²² Там же. Ф. 17. Оп. 3. Д. 324. Л. 8.

²³ См.: Сахаров В. А. Указ. соч. С. 207–222.

²⁴ РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 2. Д. 305. Л. 1.

²⁵Сахаров В. А. Указ. соч. С. 653.

²⁶ РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 2. Д. 305. Л. 1.

²⁷ Там же. Ф. 17. Оп. 2. Д. 87. Л. 1–2.

²⁸Ленин В. И. Полн. собр. соч. – Т. 45. С. 343.

²⁹ Известия ЦК КПСС. 1990. № 1. С. 157.

³⁰ Полный текст писем см.: Сахаров В. А. Указ. соч. С. 653–658. Подлинник: РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 2. Д. 305. Л. 1–5; Д. 306. Л. 1–2.

³¹ РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 4. Д. 10. Л. 13 об.

³²Ленин В. И. Полн. собр. соч. – Т. 45. С. 349–353.

³³ 27 декабря 1922 г. в секретариате В. И. Ленина был зарегистрирован конверт, в котором И. В. Сталину было направлено письмо В. И. Ленина. На конверте имеются пометы: «№ 10517» «тов. Сталину» «929/л – 27/ХП-22 г.» «84 к» «Лично». «Принял Назаретян» (См.: РГАСПИ. Ф. 5. On. 4. Д. 98. Л. 114–145). См. также: XIV Всесоюзной Коммунистической партии (б). 18–31 декабря 1925 г. Стенограф, отчет. М.: Л., Госиздат, 1926. С. 453–454.

³⁴ Известия ЦК КПСС. 1989. № 9. С. 198–199.

³⁵ См.: Сахаров В. А. Указ. соч. С. 658–660.

³⁶ См.: Там же. С. 660–662; Архив Троцкого. Т. I. С. 9–11.

³⁷ Так Л. Д. Троцкий отреагировал на предложение В. И. Ленина (записка «О придании законодательных функций Госплану») относительно назначения руководителем Госплана «особого лица из наших политических вождей» и о целесообразности сочетания в его руководстве разных людей, обладающих специальными знаниями и организаторскими способностями (см.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. – Т. 45. С. 350).

³⁸ См.: Сахаров В. А. Указ. соч. С. 663–665.

³⁹ См.: Там же. С. 665–669; См. также: Архив Троцкого. – Т. 1. С. 12–15.

⁴⁰ См.: Сахаров В. А. Указ. соч. С. 669–671.

⁴¹ См.: Там же. С. 671–672; См. также: Архив Троцкого. – Т. 1. С. 18–19.

⁴² РГАСПИ, ф. 17, оп.2. д. 100, л.3.

⁴³ Там же. Ф. 17. Оп. 3. Д. 363. Л. 2; Д. 364. Л. 5; Д. 369. Л. 5.

⁴⁴ Там же. Д. 363. Л. 2.

⁴⁵ Там же. Д. 364. Л. 5.

⁴⁶ Там же. Д. 369. Л. 5.

⁴⁷Сахаров В. А. Указ. соч. С. 477.

⁴⁸Ленин В. И. Полн. собр. соч. – Т. 44. С. 212.

1.3. Ленинский план социально-экономического переустройства общества

В течение 1921–1922 годов таяли надежды на то, что в скором времени в развитых капиталистических странах Европы начнется пролетарская революция. Вопрос о перспективах развития социалистической революции в России с опорой на внутренние силы приобретал всё большую актуальность. В. И. Ленин, анализируя возможности нэпа, всё более утверждался в мысли, что объективные политические и социально-экономические условия победы, несмотря на капиталистическое окружение, у советской России и других советских республик имеются. В этих условиях происходило формирование его последних оценок и предложений относительно мер, способных обеспечить превращение России нэповской в Россию социалистическую.

Для этого в руках большевиков было только два средства: верная политика и хорошая организация. Именно на них указывал В. И. Ленин, формулируя принципиальные основы тактики, которая «предписывается» существующими условиями развития: 1) использовать противоречия между империалистическими государствами, а также между ними и эксплуатируемыми ими народами и странами Востока; 2) обеспечить упрочение власти диктатуры пролетариата, сохранение доверия со стороны крестьянства к ней и её способность руководить крестьянством; 3) за счёт предельной экономии средств обеспечить финансирование восстановления и реконструкции предприятий, а также нового строительства в промышленности¹.

К оценке общих перспектив социалистической революции в России В.И. Ленин обратился в записках «О нашей революции», высказав мнение, что доставшийся от прошлого недостаточный уровень культуры массы населения в условиях советской власти будет повышаться быстрее, чем мог бы расти в рамках прежней социально-экономической системы. Поэтому известная культурная отсталость России хотя и затрудняет развитие российской революции, тем не менее, не является непреодолимым препятствием на её пути². К вопросам перспектив социалистической революции Ленин обращался в связи с разработкой вопросов тактики дальнейшего социально-экономического строительства, изучением возможностей кооперации для вовлечения единоличного крестьянского хозяйства в процесс развития социалистической экономики, а также возможности изменения с помощью кооперации социальной природы крестьянства.

Свою уверенность в возможности успешного завершения российской социалистической революции В. И. Ленин выражал неоднократно. В своём последнем публичном выступлении на Пленуме Московского Совета 20 ноября 1922 г. он, в частности, сказал: «Социализм уже теперь не есть вопрос отдалённого будущего… Мы социализм протащили в повседневную жизнь и тут должны разобраться. Вот что составляет задачу нашей эпохи… как бы эта задача ни была трудна… все мы вместе, не завтра, а в несколько лет, все мы решим эту задачу во что бы то ни стало, так что из России нэповской будет Россия социалистическая».³ Все последние письма, записки и статьи Ленина – это проявление целенаправленной работы по выполнению этой задачи. Работы начатой, но не оконченной.

Наиболее трудная проблема, с которой столкнулась российская социалистическая революция – проблема вовлечения крестьянства в неё в качестве политически и экономически активного, социально заинтересованного участника этого процесса. Проблема для революционеров-марксистов была не нова, но чрезвычайно сложна для практического решения. Попытка применить классическую схему, предложенную К. Марксом и Ф. Энгельсом, окончилась неудачей. Вынужденный переход к новой экономической политике тому свидетельство. Новая экономическая политика создавала условия, сильно отличавшиеся от тех, в которых прежде мыслилось использование кооперации (быстрый темп развития мировой пролетарской революции, господство крупных форм организации производства в промышленности и сельском хозяйстве, отсутствие товарно-денежных отношений). Допущение рынка, необходимость приспособления государственной промышленности к возможностям и потребностям крестьянского хозяйства приводили к уступкам принципу частной собственности, к развитию товарно-денежных отношений, которые развязывали мелкобуржуазную стихию.

Возникшую проблему В. И. Ленин в своей последней статье «Лучше меньше, да лучше» сформулировал следующим образом: «Мы стоим, таким образом, в настоящий момент перед вопросом: удастся ли нам продержаться при нашем мелком и мельчайшем крестьянском производстве, при нашей разрозненности до тех пор, пока западноевропейские капиталистические страны завершат своё развитие к социализму?» Это развитие, по оценке Ленина, требовало немало времени⁴. Возможности развития страны лимитировались состоянием производительных сил в народном хозяйстве, значительно пострадавших от империалистической и гражданской войн, а также переменами в сельском хозяйстве, произошедшими в результате революции: ликвидация помещичьего землевладения привела к доминированию в деревне «мелких и мельчайших» крестьянских хозяйств, и, как следствие, к понижению производительности труда в сельском хозяйстве⁵.

В. И. Ленин, обратившись в «политическом завещании» к проблеме социалистического преобразования сельского хозяйства, продолжил разработку вопросов кооперации с выяснения возможности использования её для вовлечения массы крестьянства в процесс социалистического строительства. При этом он опирался на прежние свои разработки в области новой экономической политики, развивал заложенные в них идеи, а не противопоставлял им новые, как принято считать.

В. И. Ленин изначально рассматривал нэп не просто как уступку капитализму, а как шаг к социализму, при условии организации продуктообмена посредством госорганов и потребительско-сбытовой кооперации. Под продуктообменом он подразумевал и торговлю продуктами, принадлежащими государству («государственный продукт – продукт социалистической фабрики, обмениваемый на крестьянское продовольствие, не есть товар в политико-экономическом смысле, во всяком случае не только товар, уже не товар, перестает быть товаром»)⁶. Наличие продуктообмена, который мог удовлетворить хозяйственные потребности крестьянства⁷, В. И. Ленин считал показателем создания фундамента социалистической экономики. Соответственно, принятый X съездом РКП(б) вариант нэпа предполагал соединение государственной социалистической промышленности и крестьянского мелкобуржуазного хозяйства посредством продуктообмена. Однако логика развития нэпа к концу 1921 г. привела к развитию свободной торговли и фактически сделала невозможным использование этой схемы для социалистического переустройства деревни. Нэп способствовал развитию «торгашеской» кооперации, «вписанной» в рынок, а не кооперации, «вписанной» в систему продуктообмена.

Возникал вопрос: может ли потребительская и сбытовая кооперация, являющаяся в этих условиях «торгашеской», капиталистической, совершить превращение крестьянства, которое «неизбежно порождает мелкобуржуазные, капиталистические отношения, содействует их развитию, выдвигает на первый план капиталистов, дает им наибольшую выгоду»⁸, в класс социалистического общества?

У Ленина была общая идея, что «кооперативный» капитализм… является, при советской власти, разновидностью государственного капитализма, и, в качестве такового, он нам выгоден и полезен сейчас» так как он, во-первых, «облегчает учёт, контроль, надзор, договорные отношения между государством… и капиталистом» и, во-вторых, «облегчает объединение, организацию миллионов населения, затем всего населения поголовно, а это обстоятельство, в свою очередь, есть гигантский плюс с точки зрения дальнейшего перехода от государственного капитализма к социализму»⁹. Это было сказано почти за два года до диктовки Лениным записок «О кооперации». Вот эту идею В. И. Ленин попытался разработать в первом варианте записок «О кооперации».

В. И. Ленин привлёк внимание к тому обстоятельству, что кооперация позволяет поставить частную инициативу крестьянина в такие условия, которые объективно способствуют развитию в крестьянстве коллективистской психологии. Она, с одной стороны, позволяет ограничить мелкобуржуазную стихию и экономическую связь единоличного крестьянского хозяйства с частным капиталом города и деревни, а, с другой – позволяет переключить его на развитие связей с социалистическим сектором экономики. Поэтому Ленин делал вывод, что при сосредоточении в руках государства диктатуры пролетариата «всех средств производства», при установлении «союза пролетариата со многими миллионами мелких и мельчайших крестьян», а также «обеспечения руководства за… пролетариатом по отношению к крестьянству» успех социализма зависит от «максимального кооперирования населения»¹⁰.

Далее Ленин развивает мысль: в рамках нэпа была сделана уступка крестьянину, «как торговцу, принципу частной торговли», кооперация крестьян позволяет обеспечить «соединение частного интереса, частного торгового интереса, проверки и контроля его государством, степень подчинения общим интересам». Позволяя поставить частный интерес крестьянина на службу социалистической революции, «торгашеская» кооперация приобретает огромное значение для социалистического переустройства общества. Особенно Ленина привлекало то, что такая кооперация обеспечивала переход «к новым порядкам (т. е. к коллективным хозяйствам, к социализму. – B.C.) путём возможно более простым, лёгким и доступным для крестьянина», и позволяла учиться строить социализм так, чтобы «всякий мелкий крестьянин мог участвовать в этом построении». Поэтому важнейшая задача, считал Ленин, состоит в том, чтобы «кооперировать в достаточной степени широко и глубоко русское население»¹¹. Правда, для этого, в качестве предварительного условия, необходимо было «цивилизовать» всю массу крестьян, для чего, по его оценке, требовалось 10–20 лет, возможно, больше¹². В результате мог возникнуть «строй цивилизованных кооператоров». Именно такой «строй цивилизованных кооператоров при общественной собственности на средства производства, при классовой победе пролетариата над буржуазией – это есть строй социализма»¹³.

Это положение иногда рассматривается как свидетельство того, что В. И. Ленин изменил свои прежние представления о социализме и методах его построения и стал сторонником кооперативного социализма. Такой вывод необоснован, поскольку в данном случае Ленин ведёт речь не о кооперации вообще, а о кооперации крестьянства. Недаром он постоянно говорит о работе кооператоров в деревне, о необходимости использовать метод материального стимулирования для вовлечения крестьян в кооперацию, о необходимости повышения уровня культуры крестьянина («цивилизоваться») для того, чтобы он мог «быть толковым и грамотным торгашом». Ясно, что к рабочим, всё сказанное, отношения не имеет. Говоря о населении, о русских людях, он имеет также в виду именно крестьян («это пусть намотают себе на ус русские люди или просто крестьяне»)¹⁴.

Это обстоятельство лишает всякого основания попытки обосновать тезис о том, что В. И. Ленин стал сторонником кооперативного социализма, и, значит, сохранения при социализме товарно-денежных отношений, рынка и т. д. Если «строй цивилизованных кооператоров» мог возникнуть примерно через 10–20 лет, то, значит, он возникнет тогда, когда истечет срок, установленный В. И. Лениным для нэпа (10-15-20 лет; если в Европе начнётся пролетарская революция и она одержит победу, то отказ от нэпа и переход к товарообмену произойдёт раньше¹⁵), т. е. тогда, когда допускаемая нэпом по необходимости свободная торговля будет сначала заменена товарообменом, который, в свою очередь уступит место продуктообмену¹⁶. Следовательно, «строй цивилизованных кооператоров» относился В. И. Лениным к тому времени, когда существующая система экономических (товарно-денежных) отношений должна была замениться иной системой отношений (продуктообмен), соответствующих уже иным социально-экономическим отношениям в обществе – социалистическим.

Выводом о том, что строй цивилизованных кооператоров в политических условиях, уже обеспеченных успехами социалистической революции, «есть строй социализма», заканчивается первый вариант записок «О кооперации». Кажется, всё ясно, ответ найден и обоснован. Этот вывод часто принимается как истина в последней инстанции. Однако Ленин почему-то тут же начинает разработку этой проблемы снова (второй вариант записок).

Что могло вызвать его недовольство или неудовлетворенность? Можно предположить, что причиной стали какие-то противоречия, которые обнаружились в ходе работы над ней. Какие именно? Сейчас ответить на этот вопрос можно только предположительно. Может быть, дело в том, что тезис о тождестве «строя цивилизованных кооператоров со строем социализма» фиксировал отдалённый результат, но не пояснял, как именно можно обеспечить получение этого результата (исключая указания о необходимости цивилизоваться). В. И. Ленин сам обозначил эту проблему, указав на то, что «поддержка нашим социалистическим государством нового принципа организации населения» должна состоять в ряде «привилегий экономических, финансовых и банковских», он признаёт что «этим задача только ещё поставлена в общих чертах, потому, что тут ещё остается неопределённым, не описанным детально всё содержание задачи практически, т. е. надо уметь отыскать ту форму «премий» (и те условия выдачи их), которую мы даём за кооперирование», определить размеры её, чтобы она оказывала помощь кооператорам и стимулировала процесс превращения их в цивилизованных кооператоров¹⁷. Как видно, проблема здесь Лениным рассматривалась в основном с финансовой точки зрения, что также указывает на то, что речь в первом варианте записок о кооперации о колхозах не шла.

Может быть, дело в том, что В. И. Ленин увидел органически присущее этой логической конструкции следующее противоречие: если социализм – это строй цивилизованных кооператоров, а сама кооперация развивается как торгашеская, если «цивилизованный кооператор» – это умный и грамотный торгаш, то, получается, что при диктатуре пролетариата строй торгашей и есть социализм. Иначе говоря, в первом варианте записок «О кооперации» фактически провозглашается, что Россия социалистическая – это есть Россия нэповская. Ничего подобного ни в марксизме, ни в работах Ленина мы не найдём. Ленин говорил о том, что нэп может послужить становлению социализма именно благодаря тому, что в перспективе мог обеспечить переход от товарооборота к «правильному социалистическому продуктообмену»¹⁸.

Из всех логических построений первого варианта записок «О кооперации» следовало, во-первых, то, что «торгашеская» кооперация позволяла сделать определённый шаг в деле укрепления политических, социальных и экономических позиций диктатуры пролетариата и поэтому могла сыграть важную роль в развитии революции. Во-вторых, что в условиях победившего социализма «строи цивилизованных кооператоров» есть «строй социализма», следовательно, составляющие их кооперативы являются предприятиями социалистическими, а сами крестьяне-кооператоры являются органичной составной частью социалистического общества. В любом случае, в первом варианте этих записок не показаны социально-экономические механизмы, позволяющие превратить «торгашескую» кооперацию в социалистические предприятия, а кооперированных крестьян-торгашей в класс социалистического общества.

Тезис о цивилизованности этих кооператоров, взятый сам по себе, тоже мало, что поясняет в этих вопросах, хотя бы потому, что, как считал Ленин, такие кооперативы уже существовали в развитых капиталистических странах Европы. Следовательно, цивилизованность кооператоров и их кооперативов не могла определять их социальную природу. Конечно, цивилизованные кооператоры и кооперативы лучше, чем не цивилизованные. При любом социальном строе.

«Торгашеская кооперация», обеспечивая поддержку крестьянина именно в качестве «торгаша», способствовала консервации его социальной природы, а не её изменению. В пользу этого вывода говорит исторический опыт СССР: не отмечено случаев, когда бы производственная кооперация, необходимая для социалистического преобразования крестьянской деревни, вырастала из «торгашеской» кооперации¹⁹. Россия нэповская с помощью «торгашеской» кооперации не могла превратиться в Россию социалистическую, хотя могла двигаться в направлении к социализму.

Возможно поэтому, В. И. Лениным была предпринята вторая попытка обосновать ответ на вопрос: как построить социализм в стране с преобладанием крестьянского населения без помощи со стороны победивших пролетарских революций в промышленно развитых странах, используя пути и способы, понятные и доступные крестьянам.

В отличие от первого, второй вариант записок «О кооперации» (в публикации – вторая часть их) посвящен выяснению возможности использования кооперации для обеспечения перехода от капиталистической к социалистической форме организации производства. Теперь Ленин вёл речь уже не о потребительски-сбытовой («торгашеской») кооперации, как в первом варианте, а о «кооперативных предприятиях», находящихся на земле принадлежащей государству²⁰, что для «торгашеской» кооперации не имело существенного значения. Следовательно, В. И. Ленин, в этом случае, говоря о сельскохозяйственных кооперативных предприятиях, имел в виду производственную кооперацию на земле, т. е. колхозы.

Анализ возможностей производственной кооперации в условиях нэпа обеспечить переход крестьянства к социалистическим производственным отношениям В. И. Ленин начинает с определения её места в существовавшей системе хозяйствования. «Наш существующий строй», «нашу теперешнюю экономическую действительность» он оценивал как соединение частнокапиталистических предприятий («но не иначе, как на общественной земле, и не иначе, как под контролем государственной власти, принадлежащей рабочему государству») – с предприятиями «последовательно-социалистического типа», т. е. такими, в которых «и средства производства принадлежат государству, и земля, на которой стоит предприятие, и всё предприятие в целом»²¹. В этих условиях «предприятия кооперативные… не отличаются от предприятий социалистических, если основаны на земле, при средствах производства, принадлежащих государству, т. е. рабочему классу» (курсив авт. – B.C.). В этом случае, кооперация «сплошь да рядом совершенно совпадает с социализмом»²².

Обратим внимание на то, что в первом варианте диктовки о кооперации, посвященной изучению возможностей «торгашеской» кооперации, Ленин ничего не говорит о соединении её с землёй и средствами производства, принадлежащими государству. Речь идёт о более общих проблемах: о действии кооперации в условиях существования «общественной собственности на средства производства» и политическом режиме диктатуры пролетариата²³. Во второй диктовке, посвященной производственной кооперации, В. И. Ленин идёт дальше и делает упор на возможности соединить средства производства, принадлежащие государству с трудом крестьян, объединённых в производственный кооператив (колхоз). Это было совершенно новым поворотом проблемы, поскольку данное предложение далеко выходило за рамки прежде очерченных условий, в которых действует «торгашеская» кооперация. «Торгашеская» кооперация уже существует, «цивилизованная» кооперация появится не скоро, а создание колхозов, в рамках которых произойдёт соединение труда крестьян со средствами производства и землёй, принадлежащими государству, – задача, к решению которой можно приступать в обозримой перспективе, по мере развёртывания электрификации и развития тяжёлой промышленности, включая и машиностроение.

Это предложение означало, во-первых, что В. И. Ленин отказался от возникшей мысли решить проблему социалистического переустройства деревни с помощью «торгашеской» кооперации, не отказываясь широко использовать её для укрепления социалистического сектора и относительно ослабления частнокапиталистического сектора экономики. Во-вторых, что он вернулся к прежней схеме социалистического переустройства деревни с помощью производственной кооперации (колхозы). В-третьих, и самое главное, он предложил, чтобы государство не просто политически обеспечивало развитие колхозов и экономически помогало им, но чтобы оно, как хозяйствующий субъект, выступило в качестве активного участника становления и развития производственной кооперации, предоставив в её распоряжение не только землю и финансы, но и собственные средства производства. Соединение кооперированного труда крестьян с передовой сельскохозяйственной техникой позволяло повысить привлекательность колхозов в глазах крестьян-единоличников и создавать лучшие условия для развёртывания колхозного движения. Коллективизация являлась единственным средством превращения мелкобуржуазного крестьянства, (постоянно и в массовом масштабе порождающим капитализм) в класс социалистического общества, воспроизводящий уже не буржуазные, а коллективистские социальные отношения. Поэтому успех колхозного движения, решая самую трудную задачу российской социалистической революции, обеспечивал её победу.

Таким образом, во втором варианте записок «О кооперации» В. И. Ленин сформулировал принципиальное положение, на которое опирался сталинский план коллективизации: производственная кооперация (колхоз) имеет социалистический характер, если в условиях диктатуры пролетариата государству принадлежат, во-первых, земля (национализирована) и, во-вторых – средства производства (например, в виде машино-тракторных станций (МТС)).

Опираясь на эти мысли, В. И. Ленин делает следующее заявление, породившее множество споров: «Теперь мы вправе сказать, что простой рост кооперации для нас тождественен… с ростом социализма, и вместе с этим мы вынуждены признать коренную перемену всей нашей точки зрения на социализм. Эта коренная перемена состоит в том, что раньше мы центр тяжести клали и должны были класть на политическую борьбу, революцию, завоевание власти и т. д. Теперь же центр тяжести меняется до того, что переносится на мирную организационную «культурную» работу», если иметь в виду «внутренние экономические отношения», и отвлечься от задач, стоящих перед страной и революцией в международном масштабе»²⁴.

В исторической и обществоведческой литературе, выхваченный из контекста тезис о «коренной перемене всей точки зрения на социализм» трактовался как отказ от революционного характера социально-политических и экономических преобразований, как отказ от общенародной собственности в пользу кооперативной, как их тождественность с точки зрения социалистической организации общества, как признание необходимости сохранения при социализме регулирующей роли рынка и товарно-денежных отношений²⁵. Однако такой вывод основан на произвольной трактовке одной фразы и на подмене понятий, на что указывалось в литературе²⁶.

Поскольку эта фраза является органичной частью большего текста, процитируем его, опустив фрагменты, которые не несут важной смысловой нагрузки, и, выделив ключевые для понимания ленинской мысли слова: «Раз государственная власть уже в руках рабочего класса, раз политическая власть эксплуататоров свергнута и раз все средства производства… находятся в руках государства… мы вправе сказать, что простой рост кооперации для нас тождественен… с ростом социализма, и вместе с этим мы вынуждены признать коренную перемену всей точки зрения нашей на социализм. Эта коренная перемена состоит в том, что раньше мы центр тяжести клали… на политическую борьбу, революцию, завоевание власти и т. д. Теперь же центр тяжести меняется до того, что переносится на мирную организационную, "культурную " работу» (выделено авт. -В.C.)²⁷.

Уже сама конструкция ленинской фразы (перечень пунктов с использованием слова «раз») говорит, о том, что изменения в подходе к проблеме связаны с условиями строительства социализма, а не с изменением представления о нём. Кроме того, у В. И. Ленина речь идёт не о тождестве кооперации с социализмом, а о тождестве роста кооперации с ростом социализма. Иначе говоря, чем больше сейчас кооперации вместо частника, тем больше сейчас социализма, т. е. с развитием социалистического сектора экономики развивается и кооперативный сектор, тесно с ним связанный. И наоборот. «Торгашеская» кооперация не является основной «движущей силой» социалистической экономики, она является мощным фактором, способствующим росту социализма. Из текста ясно, что под ростом социализма Ленин, как и в 1918 г., понимал преодоление многоукладности, в данном случае, с помощью кооперации.

Всё сказанное об этих записках («О кооперации»), приводит к выводу, что В. И. Ленин говорит о движении к социализму, а не о построенном социализме, т. е. обществе, в котором завершился процесс его переустройства на принципах социализма. В этом движении к социализму «торгашеская кооперация», конечно, могла участвовать и могла внести свой вклад в него при тех условиях, о которых говорил Ленин. Очевидно, что Ленин говорит о роли кооперации не в функционировании социалистического общества, а в решении задач его построения. Кооперация не представляется всё охватывающей и всё исчерпывающей задачей. Она – важная, но всё-таки частная задача, в известном смысле она – задача «остаточная» («нам осталось "только" одно…»²⁸). Следовательно, В. И. Ленин говорит о тождестве (о совпадении) кооперации и социализма не в смысле полного соответствия кооперации социализму (такое тождество – бессмыслица, даже если имеется в виду всенародный кооператив, работающий в условиях рынка), а в смысле совпадения (Ленин употребляет эти слова в одном смысле и контексте, как синонимы). Иначе получается кооперативный социализм, но эта конструкция противоречит условиям, о которых говорил Ленин (сами кооперативные предприятия являются социалистическими только при условии, что земля и средства производства находятся в собственности государства) и условиях, в которых существовали эти кооперативы, – социалистические промышленность, транспорт, связь, строительство, а также и часть сельского хозяйства (совхозы).

Кроме того, «точка зрения на социализм» это совсем не то же, что «взгляд», «концепция» или представления о социализме. Изменение «точки зрения» связано не с изменением представлений о социализме, о его законах и закономерностях развития. Оно определенно связывается Лениным с особенностями хода социалистической революции, с вступлением её в новую фазу и с диктуемым этим обстоятельством изменением представлений о способах, методах, темпах проведения работ, меняющих, в свою очередь, план работ, место, время, очередность приложения главных усилий (т. е. «центр тяжести работы»). Эти перемены совсем не обязательно должны изменить представление о создаваемом объекте. В данном случае, они не должны изменять представления о социализме как определённой системе отношений в обществе. Следовательно, Ленин ведёт речь не о самом социализме, а о процессе строительства социализма. Это станет понятней, если учесть, что для Ленина социализм не конструкция, которую ещё предстоит создать, а процесс, который свершается уже сегодня. Поэтому Ленин и говорил, что «перейдя к самой сердцевине будничных вопросов», «мы социализм протащили в повседневную жизнь и тут должны разобраться»²⁹. Для В. И. Ленина, как и для К. Маркса и Ф. Энгельса, социализм не состояние, а процесс. В этом суть.

Смысл ленинской фразы таков: было время, упор делали на политические вопросы, связанные с обеспечением государственной власти, на соответствующих формах и методах работы и борьбы. Сейчас вступили в новую фазу развития («мы социализм протащили в повседневную жизнь»³⁰), когда на первый план выходит хозяйственная деятельность, которая в данный момент и в данной ситуации во многом «упирается» в «культурничество».

Отметим, что сформулированный здесь тезис для В. И. Ленина совершенно не нов. В самом начале первого варианта записок он прямо говорит о связи излагаемых здесь взглядов с взглядами 1918 г.³¹ Представления о том, что со временем произойдёт именно такая смена приоритетов, о которой говорится в записках «О кооперации», тоже не были новы, Ленин не раз говорил об этом ещё до перехода к нэпу и вне какой бы то ни было связи с кооперацией и рынком³². Не удивительно, что этим мыслям нашлось место и в последних ленинских работах. Следовательно, предложения о всемерном развитии кооперации в новых условиях нэпа не могут служить свидетельством радикального пересмотра прежних представлений о социализме.

Второй вариант записок завершается следующим положением: «При условии полного кооперирования мы бы уже стояли обеими ногами на социалистической почве. Но это условие полного кооперирования включает в себя такую культурность крестьянства», которую обеспечить «невозможно без целой культурной революции»³³. Как видно, опять проблематику производственной кооперации Ленин связывает именно с крестьянством и относит к будущему, для которого сейчас ещё не созданы все необходимые условия. Эта же мысль повторена им и в последней его статье – «Лучше меньше, да лучше»³⁴.

Очень интересное суждение относительно ленинского кооперативного плана содержится в воспоминаниях В. М. Молотова (1972). Ввиду принципиальной важности высказанных им мыслей приведём пространную цитату, в которой чётко обозначены те принципиальные положения ленинского плана, которые в историографии не получили должного отражения. В связи с указанием В. И. Ленина на значение кооперации, которое она приобретает в России для дела строительства социализма, В. М. Молотов писал:

«В этих высказываниях Ленина особого внимания требует, во-первых, то, что касается роли кооперации в переходе крестьянства к социализму и, во-вторых, – то, как определяется кооперация в построении полного социалистического общества. Новое освещение этих вопросов имеет важное принципиальное, а также практическое значение […] При этом не следует недооценивать того, что Ленин имеет в виду страну, где средства производства и в промышленности, и в сельском хозяйстве находятся в руках государства и где, следовательно, кооперация – по крайней мере, главным образом – занимается делом распределения (включая её роль в снабженчески-сбытовых делах). При таком положении кооперация, охватывающая кооперативным оборотом самые широкие массы крестьянства, действительно создает "всё необходимое и достаточное" чтобы подготовить переход к полному социалистическому обществу» (жирный курсив авт. – В.С.)³⁵. И далее следует, важнейшее, для правильного, по нашему мнению, понимания исторической роли этой ленинской работы, положение: «Для создания развитого (полного) социалистического общества в такой стране недостаёт только – только новой, подлинно социалистической системы распределения, поскольку кооперация осуществляет это путём торговли. То есть на основе товарно-денежных отношений, порождённых старым капиталистическим строем. Только после того как при помощи кооперации (кооперативной торговли) осуществлена необходимая подготовка нового порядка распределения, что является особенно сложным делом в стане с преобладанием крестьянства, – создаётся возможность превратить кооперативные организации торговли в аппарат непосредственного распределения продуктов, когда полностью отпадает необходимость в товарно-денежных отношениях. Только тогда и завершается построение полного социалистического общества.

Тем самым даётся ответ на вопрос, что ещё требуется для полного построения социалистического общества в стране, – где власть в руках рабочего класса, а средства производства принадлежат государству. Для этого необходимо, чтобы в кооперации не оставалось ничего «торгашеского», чтобы кооперация превратилась из торговой организации в организацию социалистического распределения продуктов, когда не останется места для каких-либо остатков товарного производства, не останется места для денежного обращения. Эти задачи поставлены и разъяснены В. И. Лениным в статье "О кооперации"» (выделено авт. -В.С.)³⁶.

Надо согласиться с В. А. Никоновым, отметившим, что эта ленинская статья (записки) сыграла в истории внутрипартийной дискуссии и борьбы очень непростую роль: «Эта – молотовская (она же сталинско-молотовская) интерпретация ленинского кооперативного плана не совпадала с троцкистско-зиновьевской, а затем и бухаринско-рыковской. Нечёткость статьи оказалась бомбой, заложенной под партию, создавая теоретическую основу для размежевания в РКП(б) на все 20-е годы. Левые отрицали, что Ленин верил в возможность победы социализма в одной стране. Правые совершенно не были уверены, что ленинский кооперативный план означал сплошную коллективизацию и сворачивание рыночных отношений» (жирный курсив авт. – В. С.)³⁷.

Вывод, к которому В. И. Ленин пришёл во втором варианте записок «О кооперации», был, в общем, не нов – надо развивать производственную кооперацию, в существующих политических и экономических условиях она приведёт деревню к социализму. Вопрос о том, как вовлечь крестьян в «торгашескую» кооперацию и как их «цивилизовывать», в принципе, был ясен. Но ответа на кардинальный вопрос – как обеспечить вовлечение массы крестьянства в производственную кооперацию, – всё ещё не было. Следовательно, всё ещё без ответа оставался вопрос, как построить социализм в крестьянской стране в условиях нэпа, способствовавшего развитию в крестьянстве инстинктов частного собственника, «торгаша».

Работа В. И. Ленина над текстом записок «О кооперации» прекратилась по причинам, о которых мы можем только догадываться. В последних статьях В. И. Ленина, посвященных реформе ЦКК – РКИ, мы опять встречаем постановку вопроса об отношениях с крестьянством, но в них он уже не обращался к проблемам кооперации. Они так и остались незавершённой работой. Это говорит о том, что В. И. Ленин и во втором варианте записок «О кооперации» ещё не нашёл удовлетворительного ответа. Очевидно поэтому Ленин продолжал пытаться решить крестьянскую проблему в рамках её политической постановки.

Так, в статье «Как нам реорганизовать Рабкрин» он писал, что надо добиться того, чтобы «крестьянская масса» пошла «с рабочим классом, сохраняя верность союзу с ним», а не за нэпманами, позволив им «разъединить себя с рабочими, расколоть себя с ними» (курсив авт. – B.C.)³⁸. Надо добиться, это понятно. Но как добиться? Ответа на этот вопрос нет. В. И. Ленин выходит как раз на ту проблему, о которой мы упомянули выше – на проблему классовой борьбы, от которой зависит исход борьбы за крестьянство. Фактически он обозначил новый фронт классовой борьбы, возникший на новом этапе развития социалистической революции – борьбы с буржуазией за крестьянство на хозяйственном фронте. В статье «Лучше меньше, да лучше» В. И. Ленин снова вернулся к этой проблеме и отметил, что «мелкое и мельчайшее крестьянство» «идёт за пролетариатом из доверия к результатам его революционной работы», однако на одном этом доверии «продержаться нам вплоть до победы социалистической революции в более развитых странах нелегко»³⁹. Нелегко – это значит, что всё-таки можно. Можно, но только если в течение длительного времени удастся удержать крестьян от выступлений против диктатуры пролетариата⁴⁰. Опять – «если». Следовательно, «торгашеская кооперация» не гарантирует обеспечения этих условий. Их может гарантировать производственная кооперация, но как осуществить её, оставалось не ясным.

Вопрос о вовлечении крестьянства в качестве заинтересованного и сознательного участника в процесс социалистического переустройства деревни оставался без ответа. Вернее, Ленин предложил тот ответ, который в то время только и можно было дать: повысить эффективность работы государственного аппарата как главного инструмента преобразования общества, используя для этого реорганизованный ЦКК – РКИ. Эффективной политикой и работой государственного аппарата обеспечить восстановление сельского хозяйства и крупной промышленности, а затем и их техническую реконструкцию. Всемерно помогать развитию кооперации.

Вопрос об индустриализации в цикле последних выступлений и статей В. И. Ленина занял относительно небольшое место, возможно, потому, что он, был решён в Программе РКП(б) и не вызывал споров. Однако в них получили отражение перемены в постановке вопроса об индустриализации страны, которые были связаны с теми внешнеполитическими и внутриполитическими условиями, в которых оказались советские республики после окончания Гражданской войны и иностранной военной интервенции. И самое главное, В. И. Ленин скорректировал с учётом этих условии программу развития промышленности, приводившую к индустриализации страны.

Первое изменение общей схемы развития индустрии предложенное В. И. Лениным, было вызвано началом восстановления народного хозяйства и переходом к новой экономической политике. Принятие ленинского варианта нэпа как способа предотвратить подымающуюся крестьянскую контрреволюцию обусловило и изменение общей схемы восстановления народного хозяйства и его реконструкции. Ранее предполагалось начать восстановление народного хозяйства с промышленности, для чего воспользоваться средствами, взятыми из сельского хозяйства, из деревни. А затем, по мере развития промышленности, «гасить» этот долг промышленности и города перед сельским хозяйством и деревней. Теперь этот процесс мыслилось начинать с восстановления сельского хозяйства, производимого за счёт собственных средств и труда. Восстанавливающееся сельское хозяйство позволило бы оживить и начать восстановление и развитие лёгкой промышленности. Средства, накопленные за счёт внутренней и внешней торговли, налогов, сдачи в аренду предприятий, концессий, жёсткой экономии на всём, что не является абсолютно необходимым, постепенно могли бы начать вкладываться в восстановление и развитие тяжёлой промышленности и транспорта. Вопросы развития тяжёлой промышленности, как видно, отодвигались на последний план. Однако быстроменяющаяся социально-экономическая обстановка внутри страны, а также сохранение опасности новой интервенции потребовали заострить внимание на вопросе ускорения восстановления и развития тяжёлой промышленности.

Когда в разгар Гражданской войны и в условиях развёртывания революционного движения в странах Центральной Европы (Германии, Венгрии) принималась Программа РКП(б), была надежда на победу революции в них. В этих условиях вопрос о форсировании индустриализации в советских республиках не стоял, поскольку при условии победы социалистических революций в индустриально более развитых европейских странах, можно было рассчитывать на помощь с их стороны в снабжении изделиями промышленности в обмен на продукцию сельского хозяйства и сырьё. Необходимости форсирования развития тяжёлой промышленности для обеспечения обороноспособности страны в этом случае также не было. Проблему индустриализации можно было решать в спокойном режиме, не перенапрягая страну, полнее удовлетворяя насущные потребности города и деревни, рабочих и крестьян.

После ослабления надежд на скорое начало пролетарской революции в Европе, проблема развития тяжёлой промышленности (индустриализации страны) встала совершенно иначе: как вопрос, от положительного решения которого зависело осуществление технической реконструкции всего народного хозяйства, в т. ч. и сельского хозяйства, а значит, налаживание союзнических отношений с крестьянством в процессе социалистического преобразования общества, а также обеспечение обороноспособности страны.

Вместе с тем быстрое восстановление лёгкой промышленности и торговли позволило уже к концу 1922 г. получить первые осязаемые накопления денежных средств, которые могли быть направлены на восстановление тяжёлой промышленности. Отступала угроза крестьянской контрреволюции, что позволяло с уверенностью смотреть на ряд лет вперёд и, следовательно, заняться теми проблемами восстановления промышленности, которые откладывались на более позднее время. Вывод о том, что нэп позволяет обеспечить строительство социализма «в одиночку», в условиях враждебного капиталистического окружения, с опорой на внутренние социальные и экономические ресурсы, которыми обладали советские республики, также актуализировал вопрос о необходимости ускорить восстановление и развитие тяжёлой промышленности.

Наконец нарастание кризиса в экономике страны вынудило в конце 1922 г. руководство РКП(б) обратиться к вопросам организации и развития крупной государственной промышленности. Именно в это время В. И. Ленин со всей определённостью поставил вопрос о нетерпящем отлагательства развитии тяжёлой промышленности.

Об этом он говорил в своём выступлении на IV конгрессе Коминтерна 13 ноября 1922 г. Его постановка вопроса свидетельствует о том, что не все были согласны с ним. Последующая дискуссия об индустриализации подтверждает этот вывод.

«Мы… должны в промышленности делать различие между тяжёлой и лёгкой, так как они находятся в разных положениях, – говорил Ленин. – Что касается лёгкой промышленности, то я могу спокойно сказать: здесь наблюдается общий подъём». Оценив положение тяжёлой промышленности как «тяжёлое», он сказал, что «мы знаем, что без спасения тяжёлой промышленности, без её восстановления мы не сможем построить никакой промышленности, а без неё мы вообще погибнем как самостоятельная страна. Это мы хорошо знаем. Спасением для России является не только хороший урожай в крестьянском хозяйстве – этого ещё мало – и не только хорошее состояние лёгкой промышленности, поставляющей крестьянству предметы потребления, – этого тоже ещё мало, – нам необходима также тяжёлая индустрия. А для того чтобы привести её в хорошее состояние, потребуется несколько лет работы»⁴¹. Речь в данном случае идёт, конечно, о восстановлении тяжёлой промышленности, но даже её восстановление вело к увеличению удельного веса промышленной продукции в национальном доходе, а, значит, и к индустриализации страны.

Говоря о тяжёлой промышленности, Ленин основное внимание уделил вопросам накопления средств для её развития. «Тяжёлая индустрия нуждается в государственных субсидиях. Если мы их не найдем, то мы, как цивилизованное государство, – я уже не говорю, как социалистическое, – погибли… Сумма, которую мы до сих пор добыли, правда, едва превышает двадцать миллионов золотых рублей, но, во всяком случае, эта сумма имеется, и она предназначается только для того, чтобы поднять нашу тяжёлую индустрию»⁴². Отметив «известный» сдвиг в накоплении средств для её развития и выразив надежду на то, что «положение в ближайшем будущем улучшится», В. И. Ленин отметил крайнюю сложность этой проблемы для советской России. «В капиталистической стране для улучшения положения тяжёлой промышленности потребовался бы заём в сотни миллионов, без которых улучшение было бы невозможно… в отсталых странах только долгосрочные стомиллионные займы в долларах или в золотых рублях могли бы быть средством для поднятия тяжёлой промышленности. У нас этих займов не было, и мы до сих пор ничего не получили. То, что теперь пишут о концессиях и прочем, ничего почти не представляет, кроме бумаги… Таким образом, положение тяжёлой промышленности представляет действительно очень тяжёлый вопрос для нашей отсталой страны»⁴³.

Далее Ленин отметил те источники, на которые реально может рассчитывать индустриализация страны: торговля и режим экономии⁴⁴.

Заканчивая свою последнюю статью «Лучше меньше, да лучше», В. И. Ленин возвратился к этой теме, несколько развил и конкретизировал свою постановку вопроса об индустриализации и роли тяжёлой промышленности и, в частности, машиностроения в ней. «Если мы сохраним за рабочим классом руководство над крестьянством, то мы получим возможность ценой величайшей и величайшей экономии хозяйства в нашем государстве добиться того, чтобы всякое малейшее сбережение сохранить для развития нашей крупной машинной индустрии, для развития электрификации, гидроторфа, для достройки Волховстроя и прочее.

В этом и только в этом будет наша надежда. Только тогда мы в состоянии будем пересесть, выражаясь фигурально, с одной лошади на другую, именно, с лошади крестьянской, мужицкой, обнищалой, с лошади экономии, рассчитанных на разоренную крестьянскую страну, – на лошадь, которую ищет и не может, не искать для себя пролетариат, на лошадь крупной машинной индустрии, электрификации, Волховстроя и т. д.». Лишь в этом случае, считал он, «мы в состоянии будем удержаться наверняка. И притом мы будем в состоянии удержаться не на уровне мелкокрестьянской страны, не на уровне этой всеобщей ограниченности, а на уровне, поднимающемся неуклонно вперёд и вперёд к крупной машинной индустрии»⁴⁵.

Таким образом, В. И. Ленин, фактически, предлагал поставить в повестку дня вопрос о подготовке к началу осуществления программы технической реконструкции промышленности, а за ним и сельского хозяйства. Такая постановка вопроса открывала новые перспективы перед российской революцией, даже в том случае, если ей пришлось бы в течение более длительного, чем рассчитывали прежде, времени оставаться в окружении враждебно настроенных государств. В своём развитии СССР мог перейти грань, за которой судьба социалистической революции в нём стала бы определяться уже не доставшейся от прошлого отсталостью, а новым, более высоким уровнем экономического и социального развития.

Ключевым пунктом в намеченной им программе действий была система управления, в совершенствовании которой важнейшую роль должны были сыграть центральные органы РКП(б) и центральные органы государственного управления, осуществлявшие власть в стране, управление народным хозяйством. Поэтому наибольшее внимание в своих последних выступлениях, статьях, письмах, записках В. И. Ленин уделил как раз этой проблеме. Она же получила наибольшую, по сравнению с социально-экономическими проблемами, проработку. В. И. Ленин предложил проект реформы партийного и государственного аппаратов, делающей их более способными к решению этих задач. Суть её, изложенная в двух последних статьях его, состояла в утверждении, как принципа, целесообразности и необходимости сращивания партийного и государственного аппаратов, и, в частности, в предложении объединить ЦКК РКП(б) и НК РКИ СССР. Обеспечить повышение эффективности работы партийных и государственных аппаратов Ленин предлагал с помощью реорганизованных ЦКК и РКИ соответственно.

Внутренние задачи развития страны В. И. Ленин связывал в единый блок проблем, которые, по его мнению, должны были решаться одновременно и комплексно. Это хорошо видно в заключительной части его последней статьи «Лучше меньше, да лучше». Придавая особое значение обеспечению финансирования промышленности, решение этой задачи он связывал с осуществлением строжайшей экономии, что должно было достигаться как за счёт сокращения расходов на госаппарат, так и с помощью совершенствования его работы. Вместе с тем, благодаря восстановлению и развитию «крупной машинной индустрии» и электрификации страны, советская власть должна была получить возможность решать коренные социально-политические вопросы: «построить государство, в котором рабочие сохранили бы своё руководство над крестьянами, доверие крестьян по отношению к себе». Решение этих задач первой очереди обеспечивало прочность положения (тогда «мы в состоянии будем удержаться наверняка» (курсив авт. – В. С.)) и перспективу развития.

История работы Ленина над проблемами, поставленными в комплексе его последних выступлений, статей, записок, позволяет утверждать, что он не ставил перед собой задачи завершения разработки плана построения социализма в СССР и, следовательно, не решал её. Он просто продолжал работать над актуальными вопросами партийно-государственного строительства, экономической и социальной политики. Естественно, что предлагавшиеся им решения конкретных проблем, во-первых, опирались на имевшиеся тогда представления о путях и способах строительства социализма, а, во-вторых, обогащали эти представления новыми наблюдениями, оценками, выводами. Уже поэтому распространённое мнение о том, что в них Ленин завершил разработку плана строительства социализма в СССР, не имеет под собой достаточных оснований. Данные работы его, обобщавшие новый опыт социалистического строительства, стали важным вкладом в разработку этого плана. Они не были завершением этой работы хотя бы потому, что завершить её вообще невозможно. Можно ли надеяться «завершить» план, который был «обречён» на постоянную корректировку и конкретизацию по мере его осуществления, накопления опыта, появления новых условий и возможностей его осуществления.

Главная проблема состояла в том, что классические схемы развития пролетарской революции в России в условиях капиталистического окружения не позволяли получить ответ на ряд жизненно важных вопросов. Требовался теоретический прорыв. Уже те взгляды, которые Ленин представил XI съезду РКП(б) и развивал в последующих выступлениях, статьях, записках, далеко выходили за рамки прежних представлений российских марксистов начала века. Они шли дальше того, что казалось возможным самим большевикам накануне взятия власти и в первые годы революции. Выше было показано, что у В. И. Ленина возникала новая концепция развития социалистической революции в России (СССР), в рамках которой получили решение многие проблемы социалистического строительства. Формировавшийся на её основе план работ верно отражал стоящие проблемы и намечал правильные подходы к их решению, а по отдельным проблемам предлагал конкретные способы и методы их решения. В этом смысле, конечно, можно и нужно говорить о разработке В. И. Лениным плана построения социализма.

Однако ряд принципиально важных вопросов в нём не получил достаточный проработки. Проблема продолжала «упираться» в крестьянский вопрос (изменение социальной природы крестьянства и техническое перевооружение деревни) и в проблему накоплений для технической реконструкции народного хозяйства и индустриализации страны. Для решения её недостаточно было констатировать наличие различных богатств в стране, надо было найти или создать механизмы, позволяющие воспользоваться ими в интересах социалистической революции. По причине неготовности для практической постановки и решения проблемы индустриализации страны, недостаточно разработанным оставался весь комплекс вопросов её проведения. Но главным камнем преткновения оставался «крестьянский вопрос». Он являлся «ключом» к решению других, пока что «не поддающихся» практическому решению, вопросов. Вопрос о социалистическом преобразовании единоличного крестьянства, деревни вообще оставался открытым. Без его решения утрачивала значительную долю убедительности вера самого В. И. Ленина в успешное завершение революции, если ей предстоит развиваться с опорой на собственные силы и в условиях капиталистического окружения. Не случайно, что вскоре после его смерти все эти вопросы стали предметом острой и затяжной внутрипартийной дискуссии.

Конец ознакомительного фрагмента.