На пути к сверхобществу. Часть вторая. Человейник (А. А. Зиновьев, 2008)

Человейник

Человейником я называю объединение людей, обладающее следующим комплексом признаков. Члены человейника живут совместно исторической жизнью, т. е. из поколения в поколение, воспроизводя себе подобных людей. Они живут как целое, вступая в регулярные связи с другими членами человейника. Между ними имеет место разделение функций, они занимают в человейнике различные позиции. Причем эти различия лишь отчасти наследуются биологически (различие полов и возрастов), а главным образом они приобретаются в результате условий человейника. Члены человейника совместными усилиями обеспечивают самосохранение человейника. Человейник занимает и использует определенное пространство (территорию), обладает относительной автономией в своей внутренней жизни, производит или добывает средства существования, защищает себя от внешних явлений, угрожающих его существованию. Он обладает внутренней идентификацией, т. е. его члены осознают себя в качестве таковых, а другие его члены признают их в качестве своих. Он обладает также внешней идентификацией, т. е. люди, не принадлежащие к нему, но как-то сталкивающиеся с ним, признают его в качестве объединения, к которому они не принадлежат, а члены человейника осознают их как чужих.

Таким образом, не всякое объединение людей есть человейник. Скопление людей на стадионе, демонстрация, армейское подразделение, монастырь, союз охотников или писателей, коллектив сотрудников учреждения, партия и т. п., все эти объединения человейниками не являются. Они суть явления в человейниках, но не человейники согласно нашему предварительному (ориентировочному) определению. Это определение именно ориентировочное. Цель его – дать предварительное представление читателю, о каких объектах пойдет речь. А эксплицитное определение понятия «человейник» читатель получит, прочитав эту часть книги до конца.

Эволюционными предшественниками человейников являются известные стада и стаи животных, а также объединения вроде муравейников. Слово «человейник» я ввел по аналогии со словом «муравейник». Предшественниками не в том смысле, будто человейники произошли от этих объединений живых существ, а в смысле эволюционной классификации: если расположить такие объединения в некоторый вертикальный ряд по степени развитости, то человейники будут возвышаться над ними.

От объединений насекомых и животных человейники отличаются материалом (веществом, материей) и его организацией. Материал человейника образуют люди и все то, что создается, используется ими в их жизни, – орудия труда, жилища, одежда, средства транспорта и связи, технические сооружения, домашние животные, культурные растения и прочие материальные явления (предметы). Назовем это материальной культурой.

Человеческий материал человейника

Человеческий материал человейника образуют люди. Они явились результатом длительной эволюции. Мы предполагаем как исторически данные их способности совершать сложные и разнообразные действия, преобразовывать окружение применительно к своим потребностям, использовать вещи как орудия деятельности, изготавливать орудия, создавать искусственные сооружения, действовать коллективно, заимствовать и имитировать достижения других людей, накапливать материальные средства и навыки действий, обучаться и совершенствовать навыки, обучать других, познавать реальность, предвидеть последствия действий и планировать их, закреплять результаты познания в знаках (символах), общаться посредством знаков и многие другие способности.

Коротко говоря, люди выделились из животного мира и образовали качественно новый уровень в эволюции живой материи благодаря таким трем способностям: 1) сохранять, накапливать и использовать результаты и средства познания окружающего мира независимо от биологически прирожденных средств; 2) сохранять, накапливать и изобретать материальную культуру независимо от биологических способностей и готовых даров природы; 3) самоорганизовываться независимо от биологически наследуемой способности поведения. Мы можем это утверждать, глядя на историю человечества с высот ее результатов. Но мы вправе это делать, ибо то, что мы можем наблюдать теперь, есть результат развития именно того, благодаря чему люди выделились из животного мира и возвысились над ним.

Человеческий материал человейника есть не просто сумма отдельно взятых людей. Он обладает свойствами как единое целое или по крайней мере содержит в себе такое ядро или основу. Для обозначения его буду употреблять слово «народ». Это слово также неоднозначно. Но я в него не вкладываю никакого иного смысла, кроме того, что оно обозначает множество образующих человейник людей, взятое как целое.

Исторически народ и человек в том виде, как мы их можем наблюдать теперь, сложились в единстве. Человек возник и эволюционировал как член объединения себе подобных (как представитель народа), народ – как объединение и совместная жизнь таких существ. Но рассматривать их мы должны в какой-то последовательности. Я начну с человека.

Социальный атом

Еще в древности была высказана мысль, что все в мире есть результат комбинирования некоторых элементарных частичек – атомов. Я принял это допущение в моей логической социологии в отношении социальных объектов. Что считать социальными атомами, это напрашивалось само собой: люди. Но не просто люди со всеми теми свойствами, какие вообще у них можно обнаружить (таковых огромное число), а лишь со свойствами социально значимыми, т. е. с такими, которые непосредственно играют социальную роль, учитываются в определении человека как члена человейника. Человек в качестве социального атома состоит из тела, способного выполнять необходимые для существования действия, и управляющего телом органа. Другими словами, человек в качестве социального атома обладает телом и сознанием, задача которого обеспечить поведение тела, адекватное условиям его жизни, и его самосохранение.

Сознание

Хотя мы вступаем в XXI век, хотя человечество добилось баснословных успехов в познании бытия, до сих пор живет и даже преобладает взгляд на человеческое сознание как на особую идеальную (нематериальную) субстанцию, принципиально отличную от субстанции материальной (вещной). Это разделение духа и материи и лишение духа материальности из религии перешло в идеалистическую философию (или наоборот?), а из идеалистической философии – в «перевернутом» виде в философский материализм. На самом деле сознание людей (мышление, дух) есть явление не менее материальное, чем прочие явления живой и неживой природы. Никакой бестелесной (нематериальной, идеальной) субстанции вообще не существует. Сознание есть состояние и деятельность мозга человека со связанной с ним нервной системой. Идеи (мысли) суть состояния клеток мозга и комплексы вполне материальных знаков. И если люди при рассмотрении и переживании идей отвлекаются от всего этого или не отдают себе в этом отчета, если они абстрагируют лишь один аспект идей, а именно – аспект отражения мозгом и знаками явлений реальности, или сосредоточивают лишь на нем внимание, то это не означает, будто идеи на самом деле таковы. Таким путем можно навыдумывать любое число неких бестелесных субстанций, абстрагируя отдельные признаки предметов и приписывая им самостоятельное существование (длина, скорость, сила и т. п.). Надо заметить, что в наше время многие ученые на высотах науки в этом отношении ничем не отличаются от дикарей, попов и философов.

Человеческое сознание есть продукт длительной эволюции природы человеческих объединений. Прошли многие миллионы лет, прежде чем оно проделало путь от примитивного отражательного механизма одноклеточных организмов до сознания современного человека. Оно является сложнейшим феноменом, для научного понимания которого требуется достаточно высокий уровень специального образования и ума. Но это условие игнорируется. Сознание берется сразу в готовом виде и ищется простое и общедоступное объяснение. И оно находится в виде признания некой бестелесной и даже бессмертной души или нематериальной (идеальной) субстанции. В наше время в связи с развитием интеллектуальной техники (компьютеров) появилось искушение рассматривать человеческое сознание по аналогии с компьютерами. При этом как будто специально позабыли о том, что компьютеры суть имитация сознания, причем лишь некоторых его элементов, что механизм сознания неразрывно связан с телом человека, каким не обладают компьютеры, что сознание включает в себя сопоставление его состояний с явлениями внешнего мира, чего нет в компьютерах, что сознание отдельного человека есть лишь частица суммарного и совместного сознания миллионов людей во многих поколениях, и многое другое. Так что компьютерное «объяснение» не так уж далеко продвинулось вперед от признания бестелесного духа.

Обычно, говоря о сознании людей и целых человейников, имеют в виду содержание сознания (образы, мысли, идеи) и игнорируют аппарат сознания, без которого это содержание не существует. Положение тут подобно тому, как если бы мы захотели сохранить написанное на холсте масляными красками изображение, уничтожив материальные холст и краски, или сохранить описание событий в книге, уничтожив бумагу и типографскую краску, благодаря которой напечатаны буквы. Но изобретатели бестелесной души и нематериальной субстанции могут позволить себе нечто подобное, поскольку они свое игнорирование материального аппарата сознания компенсируют вполне материальными словами, с помощью которых говорят и пишут о якобы бестелесной душе или нематериальной субстанции. Любопытно, что осталось бы от их собственного нематериального сознания, если бы их лишили материальной головы и материальных средств выражения того, что творится в их мозгу?!

Человеческий аппарат сознания включает в себя прежде всего прирожденный (чувственный) аппарат, состоящий из головного мозга, нервной сети и органов чувств. Он обладает способностью создавать в себе чувственные образы явлений реальности (ощущения, восприятия), хранить их в себе (память), воспроизводить без непосредственного воздействия явлений внешнего мира, комбинировать из имеющихся образов новые (воображение, фантазия) и т. д. Этот аппарат сознания, как и создаваемое с его помощью содержание сознания (чувственные образы), неотделим от тела человека. Он передается по биологическому наследству. Он, конечно, развивается и совершенствуется по мере созревания, взросления и обогащения жизненного опыта человека. Но это не меняет того, что сказано о нем выше. Этот аппарат изучается психологами и физиологами. Я его предполагаю данным. И думаю, что читатель тоже имеет о нем представление, вполне достаточное для понимания последующего изложения.

Человеческий аппарат сознания включает в себя, во-вторых, искусственный, неприрожденный, непередаваемый по биологическому наследству аппарат, можно сказать, более высокого уровня – знаковый аппарат. Последний возникает на основе чувственного аппарата, предполагает его в качестве необходимого условия и средства, переплетается с ним. Чувственный аппарат испытывает влияние знакового. По мере разрастания знакового аппарата его роль становится настолько значительной, что он в какой-то мере и в каких-то случаях становится доминирующим.

Суть знакового аппарата, коротко говоря, заключается в том, что люди с помощью чувственного аппарата устанавливают соответствие между различными явлениями реальности и оперируют одними из них как своего рода заместителями или двойниками других. Первые в этом их отношении становятся знаками вторых. Со временем изобретаются или отбираются особого рода предметы, удобные для этой цели. Они отделимы от человека, легко воспроизводимы. Люди научаются из имеющихся знаков создавать новые. Изобретаются правила оперирования знаками. Этим правилам обучаются, они не наследуются от рождения. Эти знаки и правила оперирования ими передаются из поколения в поколение путем обучения. В своем чувственном аппарате люди оперируют чувственными образами знаков как заместителями обозначаемых ими предметов. Таким образом между предметом и его чувственным образом появляется знак предмета и чувственный образ знака в качестве посредников.

На рассмотренной основе развивается язык и способность оперировать языковыми знаками по особым правилам, включая логические операции. Знаки, включая знаки языка, суть все без исключения материальные (вещественные, ощутимые, видимые, слышимые) явления. Никаких нематериальных знаков не существует. Возможно такое, что из данных знаков образуется новый знак, для которого нет реального предмета или предмет остается лишь воображаемым (например, «ковер-самолет», «круглый квадрат», «всемогущий Бог»). Но невозможно такое, чтобы знак реального предмета был нематериален, т. е. невидим, неслышим, неосязаем. Считать знаки идеальными (нематериальными) образами материальных предметов есть вздорный предрассудок. Знакам в мозгу людей, оперирующих ими, соответствуют состояния и комбинации его клеток, а операциям со знаками – смена этих состояний и комбинаций. И никакой нематериальной (идеальной, духовной) субстанции вне материальных знаков и способности материального мозга оперировать ими не существует. Прогресс человеческого сознания был, есть и будет, пока существует человек, прогрессом изобретенного людьми мира знаков – закрепленных в знаках результатов познания, изобретений и опыта жизни. Абсолютно все то, что футурологи, «научные» фантасты, парапсихологи, телепаты, ясновидцы и т. п. измышляют насчет мыслей (духа) вне сферы знаков, есть мракобесие того же рода, что и мракобесие наших предков на заре человечества и мракобесие религиозное.

Совокупность знаков, накопленных, изобретенных и как-то используемых человечеством, образует знаковую культуру. Последняя включает в себя знаки различного рода – изображения видимых предметов, жесты, звуковые сигналы, имитацию действий и т. д. Колоссальным скачком в эволюции знаковой культуры явилось возникновение языка. С развитием языка возникла возможность практически неограниченного знакового творчества. Открылись богатейшие возможности для фантазии, изобретательства, искусства, научного познания. Вместе с тем открылись и не менее богатые возможности для лжи, словесных махинаций, мистификаций. Благодаря языку стало возможным изобретение религий и современных идеологий, словесных форм манипулирования массами людей.

Возникнув, знаковая культура приобретала все большее значение в жизни людей. Известны случаи, когда те, кто распоряжался знаковой культурой, распоряжался всем человеческим объединением. Знаковая культура проникала во все сферы жизни людей. Она стала обычным явлением, как воздух, еда, одежда. Все основные элементы жизни людей стали носить на себе печать знаковости. Значительная часть поведения людей стала по преимуществу знаковой (ритуалы, этикет, дисциплина, массовые сборища, празднества и т. п.). А в наше время в высокоразвитых человеческих объединениях трудно назвать какой-то более или менее важный элемент жизни людей, который в той или иной мере не был бы связан со знаковостью.

Думаю, что биологическое развитие аппарата человеческого сознания (мозга и нервной системы) завершилось. Человеческий мозг в современном состоянии вполне достаточен для удовлетворения потребностей человечества в интеллекте. Надо только принимать во внимание совокупный интеллект миллионов людей во множестве поколений, накопление знаний, развитие средств оперирования знаками, образование, узкую специализацию, информационно-интеллектуальную технику. Более того, способности человеческого мозга оказались в некотором роде избыточными. Сейчас перед человечеством стоит проблема не столько отбора и накопления гениев, сколько проблема ограничения интеллектуальных потенций миллиардов людей. И надо признать, успехи на этом пути оказались огромными.

Поведение

Будем называть сознательным такое действие (поступок) человека, когда человек до совершения этого действия имеет в сознании цель действия, т. е. осознает, в чем именно должно заключаться действие, и рассчитывает на определенный результат действия. Совокупность действий человека образует его поведение. Поведение человека включает в себя сознательные действия, но не на сто процентов состоит из них. Люди в значительной мере действуют непроизвольно, наугад, животнообразно. Так что можно говорить лишь о степени сознательности поведения. Эта степень достаточно велика, чтобы положить между животными и людьми непреодолимую для первых преграду и породить новое качество в эволюции живой материи. На мой взгляд, именно достаточно высокая степень сознательности поведения образует самое глубокое основание качественного «скачка» человека в эволюции живой материи. Во всяком случае, вся социальная эволюция начинается с этого.

Сознательное действие не всегда рационально (разумно) в смысле соответствия условиям и успеха. Действие может быть сознательным и в то же время нерациональным (неразумным), т. е. безуспешным, неудачным и даже вредным для человека. Действие может быть бессознательным, но рациональным в смысле соответствия условиям и успеха. Сознательность действий не дает автоматически гарантий, что поведение людей будет в таких случаях мудрым и успешным. Глупость, ошибки и неудачи в поведении людей суть столь же обычные проявления сознательности, как и умность, правильность и успешность. Сознательность действий есть прежде всего появление в действиях живых существ нового ингредиента – сознания. А то, что это послужило основой колоссального прогресса обладающих сознанием существ сравнительно с прочим животным миром, – явилось результатом истории, а не исходным пунктом. В этом «скачке» этот прогресс не был запланирован.

Сознание является фактором человеческих действий не само по себе, а посредством эмоционально-волевого механизма. Этот механизм является продуктом биологической эволюции людей. Он становится компонентом человеческой деятельности благодаря сознанию. Это не уменьшает его роль в поведении людей – без него человек вообще не может существовать как активный член человейника. Более того, его роль в качестве компонента механизма сознательного поведения неизмеримо возрастает сравнительно с предшествующим (досознательным) состоянием.

Люди реагируют на явления реальности эмоционально. Они делают это, создавая в сознании образы этих явлений, т. е. через посредство этих образов. Эмоции в таких случаях производятся именно образами явлений, а не непосредственно самими явлениями. Схематично тут действует такая цепь: явление – образ – эмоция – действие. Естественно, искусственное создание таких образов в сознании людей (посредством слов, жестов, представлений) производит аналогичные эмоции. На этом основывается воздействие на людей путем воздействия на их сознание. Схематично: образ – эмоция – действие. Так формируются особого рода знаки – сигналы к действиям или воздержанию от них, приказы, внушения и т. п. манипуляционные знаки. Разрабатываются целые системы таких знаков и приемы их использования. Это достигло высокого уровня в религиях. А в наше время средства такого рода неизмеримо превзошли все, что было изобретено за всю прошлую историю.

Для сознательного действия, как я уже сказал, характерно наличие и осознание его цели – планируемого и желаемого результата. Достижение цели приносит состояние удовлетворения. В простейших случаях эти компоненты сознательности действия привычны и очевидны. В сложных случаях образуются комплексы сознательных действий, разбросанных в пространстве и следующих друг за другом во времени. Между ними образуются разрывы. Их единство как сознательных явлений устанавливается уже не столь просто и не всегда удается. В этих случаях можно говорить о сознательном поведении или сознательной деятельности человека. О социальных законах этой деятельности мы будем специально говорить дальше.

Народ

Народ есть явление историческое. Одно дело – народ в примитивных человейниках из нескольких десятков или сотен человек. И другое дело – народ в человейниках из многих миллионов человек. Исторически народ образуется путем биологического размножения, ассимиляции представителей других человеческих масс и объединения (смешения) различных масс людей, в том числе – народов. Я рассмотрю признаки народа как социального феномена на материале достаточно высоко развитых экземпляров.

Народ существует как целое в течение жизни множества поколений и воспроизводится с определенными устойчивыми чертами как его представителей, так и всей их совокупности. Народ есть, с одной стороны, образование биологическое, т. е. возникающее и воспроизводящееся из людей как животных определенного вида, а с другой стороны – образование социальное, т. е. возникающее и живущее по социальным законам. Народ не есть всего лишь разросшаяся семья, племя, союз племен и родов. Это – новый тип и новый уровень человеческих объединений. Это – именно человеческий материал человейника.

В силу длительного совместного существования в человеческом объединении, складывающемся в единый народ, вырабатывается единый язык (если его не было до этого), устанавливаются бесчисленные личные контакты и деловые связи, совместные или сходные школы, сходные моды в одежде и традиции в быту, браки заключаются в основном в рамках этого объединения, люди проводят всю свою жизнь (за немногими исключениями) в этой среде, короче говоря – образуется некая единая человеческая масса и среда, воспроизводящаяся в более или менее устойчивом виде из поколения в поколение. Люди оказывают влияние друг на друга, приспосабливаются к общим для них условиям бытия. Изобретаются средства искусственного воздействия на людей, вынуждающие их быть средненормальными представителями целостности. Формируется то, что можно назвать характером этого феномена именно как целого – характером этого народа.

Характер данного народа не является непосредственным обобщением свойств его отдельных представителей. Это, подчеркиваю, есть его характер как целого, а не его отдельных представителей по отдельности, подобно тому, как характер лесного массива не есть характер каждого растущего в нем дерева и каждой его части по отдельности. То, что верно в отношении отдельных людей или их отдельных групп, логически ошибочно распространять на целый народ. И то, что верно в отношении целого народа, логически ошибочно распространять на его отдельных представителей и отдельные группы. Например, если вы увидите в некотором народе музыкально одаренных людей, это еще не означает, что народ можно считать музыкально одаренным. И если некоторый народ музыкально одарен, из этого не следует, что каждый его представитель таков. Один народ может включать в себя много глупых и бездарных людей, имея в целом высокий интеллектуальный и творческий уровень. А другой народ может включать в себя большое число умных и талантливых людей, имея в целом низкий интеллектуальный и творческий уровень.

Признаки народа разделяются на две группы. К первой относятся признаки, характеризующие народ именно как множество людей, можно сказать – состав народа. При этом люди разделяются на различные категории (возрастные, половые, этнические, по роду занятий и т. п.) и подсчитываются величины и пропорции этих категорий. Несводимость таких признаков к признакам отдельных людей очевидна. Ко второй группе относятся признаки, характеризующие народ как целое, как единое существо, отвлеченное от его разделения на отдельных людей и их группы. При этом народ рассматривается по тем же признакам, что и отдельные люди, – с точки зрения интеллекта, творческих потенций, смелости, предприимчивости, жестокости, доброты, склонности к панике и предательству, стойкости, чувства собственного достоинства, общительности, сдержанности, степени организованности и других социально значимых признаков.

В случае признаков второй группы характер народа связан со свойствами его представителей, взятых по отдельности. Но связан не по правилам силлогизма и простой (обобщающей) индукции. Тут отношение иного рода. Характер народа включает в себя комплекс признаков (черт, свойств), которые распределены между различными представителями народа в различных комбинациях, пропорциях и величинах. В достаточно большом народе можно обнаружить все возможные варианты такого рода. Индивид, обладающий всем комплексом этих признаков, и к тому же в развитой форме, не существует. В комплекс признаков народа могут входить такие, которые могут оказаться несовместимыми в характере отдельно взятого индивида.

Характер того или иного конкретного народа выясняется опытным путем. Причем до сих пор это делается лишь на уровне обывательского сознания. Чаще это делали и делают писатели и иностранные наблюдатели – народы сами правду о себе не любят. Иногда предпринимались попытки специального изучения, главным образом – когда предполагалось покорение изучаемого народа. Например, немцы перед нападением на Советский Союз в 1941 году изучали характер народов, населявших Советский Союз, особенно – русского народа. На Западе в период «холодной войны» делалось то же самое в еще больших масштабах. И результаты изучения эффективно использовались западным миром в борьбе против советских народов, русских в первую очередь. В наше время изучение характера народов, включая точные количественные измерения и вычисления, становится жизненно важным делом. Печальный опыт Советского Союза после 1985 года может служить классическим примером того, что происходит со страной, если ее руководители в своей реформаторской деятельности не считаются с характером человеческого материала своей страны. Время от времени появляются тревожные сигналы того, что даже в нынешних западных странах все заметнее ощущается несоответствие наличного человеческого материала требованиям современной технологии и условиям деловой активности.

Обращаю внимание читателя на то, что для измерения величин, определяющих характер народов, необходимо изобрести особые средства измерения и вычисления. Это должны быть особые тесты (эталоны), подобные тем, какие уже применяются социологами для других целей, а также логико-математическая обработка определенным образом отобранных и собранных статистических данных. Характеристики народа нельзя точно оценить путем приведения примеров выдающихся личностей и событий из истории этого народа. Не следует преувеличивать достоинства людей как отдельно взятых индивидов. Человек выглядит как некое выдающееся существо лишь в сравнении с животными, поскольку людям всем приписывают качества выдающихся представителей рода человеческого, изредка появляющихся в массе посредственностей, и поскольку результаты общих усилий накапливаются веками и искусственно перепадают в той или иной мере людям по отдельности.

В наше время возникли многочисленные социальные проблемы, решение которых существенным образом зависит от фактических качеств и потенций народов. И тут отделаться идеологической демагогией, будто способности людей и народов универсальны, одинаковы у всех и безграничны, уже нельзя. Народы различаются по интеллектуальному уровню, по степени предприимчивости, по степени самоорганизации и многим другим признакам, играющим огромную роль в организации управления, в экономике, в овладении современной технологией и т. д. Опыт человечества на этот счет несомненен, закрывать на него глаза из страха обвинений в расизме – значит сохранять идеологические заблуждения другого рода.

Характер народа формируется и развивается путем искусственного поощрения одних прирожденных способностей людей и препятствования другим. Происходит это как искусственный отбор индивидов с определенными природными способностями. Для нас здесь несущественно, почему те или иные способности и их носители поощряются, а другие – наоборот, порицаются. Важно, что это происходит. В результате случаются такие парадоксальные на первый взгляд явления, когда в одном народе рождается больше индивидов с некоторой способностью, чем в другом, но они не поощряются в первом и поощряются во втором, так что со временем второй народ путем искусственного отбора накапливает преимущество перед первым в отношении этой способности.

Характер народа не есть всего лишь сумма различных признаков, случайно собранных вместе в силу исторических условий его бытия. Тут, как и во всем на свете, есть свои закономерности, зависимости, корреляции. Характер народа есть единый комплекс взаимосвязанных признаков. Если такой характер сложился (на что уходят века!), к нему нельзя добавить ничего постороннего и из него нельзя исключить ничего существенного, не нанося ущерб целому и не разрушая его.

Сказанное не означает, что народы с данным характером не меняются со временем и сам характер не эволюционирует. Это происходит. Народы исторически изменяются, но в рамках одного и того же типа характера и на его основе. Характер народа устойчив, даже консервативен. Изменение его сверх меры ведет к его разрушению и к разрушению его носителя как целостного образования.

Хотя характер народа не сводится к характеру его отдельных представителей, но у последних складывается определенный психологический тип, благодаря которому они становятся адекватными своему объединению, приспосабливаются к условиям жизни в нем. Тут имеет место взаимная зависимость. Характер целого народа складывается как развитие природных качеств его представителей. Одновременно происходит формирование психологического типа отдельных членов объединения, становящихся носителями и хранителями характера объединения как целого.

В достаточно долго живущем народе складывается механизм сохранения его характера и передачи из поколения в поколение – механизм социальной наследственности. Это – не биологический, а социальный механизм. Он содержит в себе биологический механизм в снятом виде. Но главным в нем является искусственный отбор, система воспитания, культура, религия, моральные нормы и другие социальные факторы. Этот механизм состоит из огромного числа разнообразных действий людей. Абстрактно рассуждая, из отдельного человека можно воспитать заранее намеченного типа существо. Но когда речь идет о большом числе людей и большом числе их свойств, причем применительно к существующим условиям и во множестве поколений, то срабатывает механизм социальной наследственности, являющийся важнейшим элементом механизма самосохранения народа. Этот механизм консервативен. Сложившись, он вынуждает народ приспосабливать сами условия жизни к своему характеру. Если нарушаются границы адекватности характера народа условиям его существования, наступает кризисная ситуация, упадок народа и даже гибель.

В наше время в связи с успехами генной технологии и манипуляций с эмбрионами живых организмов возникли идеи и опасения, будто начнется производство людей заранее заданных типов в массовых масштабах. Не буду гадать, насколько это возможно. Но если такое произойдет и искусственные (созданные по определенной программе) люди станут значительной или даже основной частью человеческого материала человейников, с точки зрения социальных законов положение с человечеством изменится лишь в том отношении, что эти законы будут проявляться в конкретных формах, максимально близких к их абстрактному содержанию. Как бы ни мудрили с человеческим материалом, при всех обстоятельствах в массе людей должны сохраняться в какой-то концентрации и в каких-то пропорциях человеческие свойства, без которых немыслима их социальная организация и социальное бытие. Если это не случится и грань социальности будет перейдена, произойдет эволюционный «скачок» от социальных организмов, какими являются человейники, к объединениям сверхлюдей, т. е. роботообразных существ.

У различных народов, формирующихся и живущих в сходных условиях, оказывающих друг на друга сильное влияние и имеющих общие или сходные исторические корни, складываются сходные характеры. Так произошло с народами западноевропейскими. Они образовали особый человеческий материал, которому предстояло сыграть самую выдающуюся роль в истории человечества.

В мире постоянно происходили и происходят смешения различных человеческих масс. Не любые такие смешения образуют народы. Между смешивающимися массами людей должны быть достаточно сильные соответствия, чтобы через несколько поколений они слились в однородное целое. Отсутствие таких соответствий стало одной из причин того, что население Советского Союза и США не превратилось в единые народы. В Советском Союзе признали это и стали говорить о новой человеческой общности, наднародной (наднациональной). В США стараются изобразить массу населения как особую американскую нацию (как особый народ). Но что бы при этом ни говорили в пропаганде, что бы о себе ни думали сами граждане США, они не образуют единый народ. Это – объединение качественно иного рода.

Не любые примеси к данному народу и не в любом количестве перерабатываются этим народом в свои части. Характерна с этой точки зрения иммиграция миллионов людей в страны Западной Европы и проникновение в них инородцев иными путями (например, в качестве иностранных рабочих и нелегально). Эти люди не становятся немцами, французами, итальянцами, швейцарцами и т. д. Как качественно, так и количественно они уже стали одним из факторов разрушения европейских народов. Тут уже формируется новая, наднародная (сверхнародная) человеческая общность. Она не есть всего лишь расширение и объединение европейских народов. Факторы, придающие этому скоплению единство, отличаются от тех, какие в свое время послужили факторами объединения людей в народы.

Нужна некоторая минимальная численность человеческого объединения, чтобы оно развилось в народ. Имеется и максимальная граница, перейдя которую данное скопление людей либо не может превратиться в народ, либо дезинтегрируется на части, если оно было народом. Эта максимальная граница была нарушена в Советском Союзе, например. К этому идет дело и в Западной Европе. Так что нет ничего удивительного в том, что такие объединения распадаются на мелкие части.

Народ есть индивидуальное явление, результат уникального стечения обстоятельств истории. Если данный народ однажды распадается или по каким-то причинам погибает, он уже никогда не восстанавливается.

Замечу, кстати, что рабы не являются частью народа. Они входят в материальную культуру человейника наряду с домашними животными и орудиями труда. Рабы, которые становились частью какого-то народа, переставали быть рабами. Не являются членами народа данной страны военнопленные, путешественники, иностранные рабочие, нелегальные иммигранты из других стран. Сейчас в странах Западной Европы миллионы иностранцев заняты в экономике и стали привычным элементом их жизни. И если даже кто-то из них становится гражданином этих стран, это не означает, что они становятся частичками народов этих стран. В наше время они становятся одним из факторов разрушения этих народов.

Материальная культура человейника

Самой значительной социальной концепцией, в которой материальная культура занимала важнейшее место, была и, насколько мне известно, до сих пор остается марксистская концепция. Но если даже это не так, я здесь буду отталкиваться от нее, поскольку именно отрицание ее основных положений на этот – как и в ряде других случаев – счет послужило для меня отправным пунктом для выработки моих взглядов на этот феномен.

Согласно марксистской концепции способ производства образует материальный базис общества, на котором вырастают надстройки, включая государственные учреждения, а также правовые идеи и учреждения. Сам способ производства образуют производительные силы и производственные отношения. Производительные силы суть средства производства и приводящие их в действие люди. Средства производства являются определяющим фактором в способе производства. На первый взгляд все это имеет смысл. Но лишь на первый. Определяющим фактором в производительных силах, как бы мы их ни понимали, были и останутся люди, ибо человейник по определению есть объединение людей, а не каких-то мертвых (во всяком случае – неодушевленных) вещей. Более того, люди приводят в действие средства производства, а не наоборот. Даже в тех случаях, когда какие-то люди становятся придатками машин, всегда имеются другие люди, которые «соединяют» машины с людьми-придатками и приводят в движение тех и других. Материальная культура, играющая в человейнике роль, подобную той, какую марксисты приписывали средствам производства, не сводится к последним. Вычленить в ее современном состоянии средства производства практически (да и теоретически) невозможно, не превращая само это понятие «средства производства» в бессмыслицу. Подавляющее большинство наиболее важных изобретений людей играет роль средств производства лишь в общей массе материальной культуры человейника. А приводит материальную культуру в движение весь совокупный человеческий материал человейника. Так что у нас остается лишь различение массы людей и массы созданных ими и используемых ими неодушевленных вещей.

Главным в производственных отношениях, согласно марксизму, является то, в чьем владении находятся средства производства. Но возникает вопрос: а чем обусловлено то или иное владение средствами производства? Кроме того, средства производства суть только часть материальной культуры человейника. Последняя как-то распределяется между членами человейника и как-то используется ими в зависимости от этого распределения. Чем обусловлено это распределение? Ведь не является же оно биологически врожденным у людей?! Такого рода вопросы побудили меня критически отнестись к марксистской концепции и радикально изменить ориентацию внимания при рассмотрении человеческих объединений.

Материальная культура человейника вкраплена в природную среду. Освоенная человейником часть этой среды становится частью его материальной культуры. В какой мере и как природная среда включается в материальную культуру, является одной из важнейших характеристик человейника. В наше время этот аспект жизни человечества приобрел первостепенное значение для его судеб.

Материальная культура человейника есть не просто скопление каких-то материальных средств жизнедеятельности людей, а совокупность взаимосвязанных явлений, обладающих некоторыми устойчивыми чертами как целое. Различаются типы таких совокупностей.

Тип, уровень и направление эволюции материальной культуры человейника определяются многими факторами: возможностями (закономерностями) самой материальной культуры, как таковой; возможностями человейника тратиться на нее; способностями человеческого материала производить, усовершенствовать, хранить и использовать ее; соотношением сил прогресса и противников прогресса и другими факторами. Эти факторы предопределяют и границы, выход за которые угрожает самому существованию человейника.

Отношение между народом и материальной культурой определяется следующими принципами. Материальная культура должна быть подконтрольной народу, посильной ему и необременительной. Приносимые ею блага должны превышать траты на нее – она должна быть выгодной для народа. Народ должен быть адекватен своей материальной культуре в том смысле, что должен справляться с ней, уметь с ней обращаться, использовать и воспроизводить ее в соответствии с ее предназначением и ее свойствами. Принципы такого рода суть социальные законы. Они нарушаются. Если нарушения выходят за определенные рамки, люди наказываются за это. Думаю, что во второй половине нашего века в странах западного мира и под их влиянием на всей планете начался процесс изменения материальной культуры, ведущей к выходу ее за упомянутые границы. Наивно думать, будто западная материальная культура способна безнаказанно ассимилировать любые изобретения и сооружения, а незападная материальная культура – любые элементы западной.

Человеческое объединение

Все социальные объекты образуются из социальных «атомов» – из людей. Человек как социальный «атом» обладает телом, способным совершать разнообразные действия, и сознанием, управляющим телом, т. е. управляющим органом. Человек возникает и существует как член объединения себе подобных. Он осознает себя в качестве такого и выполняет в объединении определенную роль (функцию), т. е. более или менее регулярно совершает определенные сознательные действия. С другой стороны, множество людей становится именно социальным объединением лишь в том случае, если в нем образуется управляющий орган («мозг» объединения) из одного или более людей. Должно произойти разделение членов множества людей на таких, которые становятся воплощением «мозга» множества как целого, и прочих, которые образуют управляемое им «тело» множества как единого целого. Этот закон имеет силу для образования любых устойчивых объединений людей в целое.

Если в человеческом объединении не происходит рассмотренное выше разделение на управляющий орган и управляемое тело, оно оказывается нежизнеспособным. Управляющий орган должен быть один. Он может быть сложным, расчлененным на части, но он сам должен быть единым объединением. Если в объединении появляются два или более таких органов, возникают конфликты, объединение распадается или образуется какой-то неявный орган единства, подчиняющий себе явные, претендующие на эту роль. Борьба за единовластие в объединении есть форма проявления рассматриваемого закона. Образно говоря, Наполеон в армии должен быть один. Если их два, в армии идет между ними борьба за первенство. Много Наполеонов делает армию небоеспособной. Это не дело характеров людей, а проявление объективных законов. Поведение Сталина, до сих пор вызывающее возмущение, было закономерным и целесообразным с точки зрения интересов единства системы власти и страны. Западный плюрализм власти поверхностен. Он есть плюрализм в рамках единства власти. Тут имеются элементы власти, так или иначе делающие ее единственной в человейнике, несмотря на спектакли демократии.

И управляемое тело тоже должно быть одно (едино) в том смысле, что в нем не должно быть части, которая не подлежит контролю управляющего органа. Если такая часть возникает, то такое отклонение от закона сказывается на состоянии объединения и в конце концов как-то преодолевается (если, конечно, объединение не погибает). Бывают случаи, когда один и тот же управляющий орган управляет двумя и более объектами. Но это бывает в порядке исключения и временно. Или управляемые тела имеют какую-то компенсацию такого дефекта.

Помимо разделения членов объединения на управляющий орган и управляемое тело происходит разделение функций членов объединения в других аспектах. При этом способности, слитые в социальном «атоме» в единство, дифференцируются в качестве функций различных членов объединения, образующих органы целого.

Объединение людей как социальный объект создается для совместных действий в качестве единого целого. На него переносятся свойства входящих в него атомов. Это прежде всего – цель действий объединения. Носителями ее становятся люди, образующие управляющий орган объединения. При этом происходит различение цели объединения и функций (роли) его членов. Человек может выполнять определенную функцию в действиях объединения (совершать частичные действия), имея совсем иные цели. Это разделение касается и отношения между объединением людей и более сложным объединением, частью которого является первое.

Вступает в силу, далее, то, что имеет место множество действий людей и их объединений, образуются объединения из множества групп. В результате происходит сложное разделение между целями людей и их групп, с одной стороны, и их функциями в группах и более сложных объединениях. Возникают разрывы, конфликты, срастания и этих явлений в разнообразных комбинациях. Люди могут играть благородные роли, имея гнусные цели, и наоборот. Могут в качестве цели своей жизнедеятельности иметь желаемые или фактически исполняемые роли. Смешение всего этого является обычным не только в обывательском и идеологическом, но и в профессиональном научном мышлении.

Части объединения людей, регулярно выполняющие в нем определенные функции, становятся органами объединения. Между органами и исполняемыми ими функциями устанавливаются закономерные отношения. Назову два основные из них. Во-первых, орган и функция в идеале должны взаимно-однозначно соответствовать друг другу, т. е. определенные функции должен выполнять определенный орган, а орган должен выполнять только эти функции. Во-вторых, между органом и функцией должно иметь место отношение взаимной адекватности. Тут тоже речь идет о соответствии, но иного рода, а именно – о том, насколько орган справляется с использованием функции и насколько функция отвечает возможностям органа. Орган со временем изменяется – усложняется, увеличивается, совершенствуется. Изменяется и функция (усложняется, дифференцируется), а также условия ее исполнения. Так что адекватность органа и функции постоянно нарушается. Но действует и тенденция к ее установлению. В реальности это происходит как борьба, полная драматизма и жертв.

Люди, входящие в состав того или иного органа объединения, имеют свои личные цели и интересы. Между ними и функциями органа точно так же имеют место закономерные отношения. Люди функционируют постольку, поскольку исполнение функций органа позволяет удовлетворять их потребности, т. е. соответствует их эгоистическим интересам. Орган функционирует, поскольку удовлетворение эгоистических интересов его членов вынуждает его к этому. Только в порядке исключения люди жертвуют своими интересами ради интересов органа в целом. Например, представители власти изображают из себя умных и заботливых отцов и матерей своего народа, будучи корыстными и тщеславными хапугами за счет народа. Но они вынуждены ради своих интересов поступать так, чтобы в какой-то мере соответствовать их функции отцов и матерей народа.

Сложные социальные объекты суть комбинации социальных «атомов», воспроизводящие основные черты этих «атомов». Так что их можно рассматривать как эмпирически реализующиеся экземпляры из числа логически непротиворечивых вариантов. И все эти варианты в принципе можно логически вычислить на основе некоторых простых и очевидных допущений (мы здесь с ними уже встречались и будем встречаться в дальнейшем). Можно также вычислять количественные границы объектов и их эволюционные возможности. Сложное и разнообразное в социальном мире, как и в любом другом, есть лишь нагромождение, комбинирование и т. д. простого и однообразного.

Исторически и логически простейшим человейником является объединение из немногих людей, способное биологически воспроизводиться в ряде поколений. Управляющий орган его образует один человек, воплощающий в себе в нерасчлененном виде все функции «мозга» объединения. Прочие члены объединения в столь же недифференцированном виде воплощают в себе функции «тела». Все совместно занимаются воспроизводством и обучением человеческого материала. Это, можно сказать, «одноклеточный» человейник. Прошли миллионы лет, прежде чем возникли современные гигантские человейники из десятков и сотен миллионов человек. И вся сложнейшая структура «многоклеточных» человейников явилась результатом увеличения числа людей и их структурирования по законам социальной организации.

Социальная организация человейника

Для теоретических описаний человейников обычным является стремление найти некий решающий фактор, который определяет структурирование, функционирование и эволюцию человейника и исходя из которого можно объяснить все прочие явления человейника. Я утверждаю, что такого единого всеопределяющего и всеобъясняющего фактора не существует, и поиски его суть показатель лености ума и идеологического упрощения. Дело в том, что одни и те же факторы играют различную роль в различных конкретных условиях, в историческом возникновении человейника и в структуре сформировавшегося человейника, в структурировании и функционировании, в разные периоды эволюции и т. д. человейника, а также в разных типах человейников и в различных взаимоотношениях. Кроме того, взаимоотношения различных факторов в человейнике самом по себе, независимо от их познания, и с точки зрения исследователя, вынужденного считаться с правилами методологии познания и логики, далеко не всегда совпадают.

Человейник возникает, организуется, живет и эволюционирует одновременно в различных измерениях – он есть многомерное образование. Это не означает, будто его структурные компоненты возникают независимо друг от друга и затем объединяются в готовом виде в единое целое. Это означает, что каждое измерение имеет свои закономерности, несводимые к закономерностям других измерений. Ни одно из них не вырастает из другого. Это означает, во-вторых, что структурные компоненты человейника формируются и живут одновременно в разных измерениях. В конкретной реальности различные измерения переплетаются, взаимно проникают друг в друга, изменяются. Различить их достаточно четко и выделить в «чистом»

виде можно лишь в абстракции и в наиболее характерных проявлениях.

Человейник есть организованное объединение людей. В его организации принимают участие самые разнообразные факторы. Все эти факторы практически учесть невозможно. Да в этом и нет надобности. Наука изобрела способы, как сводить к минимуму число факторов, которые необходимо и достаточно принимать во внимание в таких случаях. Мы здесь выделим из числа всевозможных факторов такие, которые играют роль организаторов всей совокупности организующих факторов. Будем называть их факторами или средствами социальной организации человейника, а тот вклад, который они вносят в суммарную организацию человейника, назовем социальной организацией.

Факторы социальной организации общеизвестны: это – деловые клеточки, власть и управление, сфера хозяйства, сфера религии и идеологии, а также другие сферы, являющиеся результатом развития упомянутых основных. В дальнейшем мы будем рассматривать эти факторы систематично. А пока я дам им некоторую предварительную характеристику.

В нормальном человейнике компоненты социальной организации образуют единый комплекс. Это означает, во-первых, что между ними имеет место такое разделение функций, при котором они совместно обеспечивают единство человейника и условия жизнедеятельности всех членов человейника. Во-вторых, это означает, что между ними устанавливаются отношения взаимного соответствия (адекватности). Последние заключаются в том, что компоненты социальной организации приспосабливаются друг к другу, «притираются» друг к другу. Они координируют свои действия, позволяют друг другу существовать и выполнять свои функции. Разумеется, все это – лишь тенденции, прокладывающие себе дорогу через нарушения, несоответствия, конфликты, вражду, порою – в кровопролитных войнах.

Социальная организация ограничена как по составу компонентов, так и по их величинам. Зародившись, она исторически развивается. Но происходит это не за счет произвольных и случайных внешних дополнений, а по законам имманентной социальной комбинаторики. Все внешние привнесения должны так или иначе ассимилироваться, стать внутренними факторами. Они должны принять такой вид, как будто являются результатом имманентного процесса. Иначе они оказываются жизнеспособными и наносят ущерб человейнику.

Соответственно и определения понятий социальной организации и ее компонентов должны осуществляться посредством логического комплекса определений (посредством комплексного определения, по моей терминологии). В отношении социальной организации в целом это очевидно: она определяется путем перечисления и определения ее компонентов и описания их отношений. Что касается ее отдельных компонентов, то при определении и описании одних необходимо принимать во внимание другие, а не только их роль в комплексе в целом. Если они вырываются из связи с другими и рассматриваются сами по себе, то превращаются в неразрешимую загадку и в предмет бессмысленных споров о словах. Если же их брать именно в комплексе с другими, то касающиеся их проблемы упрощаются и порою оказываются банальными.

При рассмотрении компонентов социальной организации человейника надо различать их свойства как целого, т. е. их функции в человейнике (что они такое для других, говоря языком диалектики), и свойства их как особых объектов, т. е. что они такое «в себе и для себя». Например, функция власти как органа целостности человейника не есть функция каждого ее подразделения и каждого занятого в ней человека по отдельности. Люди, делающие карьеру в системе власти, как правило, имеют свои эгоистические цели, а демагогию об интересах человейника используют как орудие карьеры. Отдельные предприниматели думают о своих доходах, а не о целях хозяйства как целого. И ради удовлетворения своих интересов они жертвуют интересами человейника. Как говорится, своя рубашка ближе к телу.

Но одно не исключает, а предполагает другое. Компоненты человейника как целого выполняют свои функции лишь постольку, поскольку образующие их люди имеют свои эгоистические интересы и стремятся удовлетворить их, как правило не считаясь с последствиями для человейника в целом. Однако это возможно лишь до известного предела. Более или менее нормальные отношения между частями и целым устанавливаются как процесс реальной жизни людей. Некие образцовые отношения тут возможны лишь в абстракции или как исключение. В реальности идет борьба различных сил. Принимаются какие-то меры против отклонений, угрожающих человейнику и каким-то его частям.

Между компонентами социальной организации устанавливаются различного рода отношения, помимо упомянутого взаимного соответствия. Это, например, отношения субординации, координации, доминирования, производности. Эти отношения со временем могут меняться и варьироваться в различных человейниках. Например, в одних человейниках может доминировать власть, в других – хозяйственная сфера, в третьих – религиозная сфера.

При рассмотрении социальной организации человейника надо различать конкретно-исторический процесс формирования человейника и процесс исторической жизни сформировавшегося человейника. В первом процессе происходит первоначальное появление компонентов человейника в конкретной истории, во втором происходит упорядочивание их в соответствии с их силами и ролями в их комплексе, а не в соответствии с их историческими «заслугами», ролями и формами. Во втором процессе они сбрасывают с себя исторические одежды и надевают другие, адекватные их ролям в настоящем состоянии. Эти процессы (скажем, исторический и структурный) отчасти совпадают, а отчасти нет. Случаи, когда отношения компонентов социальной организации меняются на противоположные, суть обычное явление в истории.

Общепринято считать, что социальная организация человейника влияет на характер народа, обладающего этой организацией. Люди, естественно, приспосабливаются к условиям своего социального бытия. Но столь же верно и то, что люди сами в какой-то мере приспосабливают условия своего бытия к своим качествам, – люди определенного типа создают соответствующий их характеру тип социального устройства. Тут зависимость двусторонняя. А между тем вторая часть истины не только не общепризнана, а скорее общеотвергнута. Признание роли человеческого фактора в формировании и развитии социальных систем является табу и расценивается как расизм. Смысл этого табу очевиден. Западная идеология стремится убедить всех, будто социальный строй западных стран является наилучшим и годится для всех стран и народов без исключения. Она не может допустить даже намека на то, что для каких-то народов коммунистический строй предпочтительнее, что он лучше соответствует их природе. Еще недавно коммунистическая идеология стремилась навязать человечеству убеждение, будто коммунистический социальный строй пригоден для всех народов.

Люди и народы обладают разнообразными свойствами. Но не все эти свойства играют одинаковую роль в формировании человейника и его социальной организации. Есть свойства социально значимые и социально незначимые. Социальный строй западных стран создавался, сохранялся и завоевывал себе место на планете не просто какими-то человеческими существами, а народами вполне определенного вида. Аналогично коммунизм имел успех в России в значительной мере благодаря характеру русского народа. После того как социальный строй определенного типа уже сложился у какого-то народа, он может быть заимствован другими народами или навязан им силой извне. Таким путем многие черты западного социального строя распространялись по планете. Таким путем коммунизм развился у ряда народов под влиянием коммунистической России или был навязан Советским Союзом после Второй мировой войны силой. Да и в этих случаях в различных народах, заимствовавших тот или иной социальный строй извне, находились какие-то предпосылки для этого. А когда речь идет об исторически первом или спонтанном возникновении того или иного социального строя, то оно было бы невозможно без определенных качеств человеческого материала. Опыт последних десятилетий показал, что коммунизм не имел глубоких корней в характере многих народов России и Восточной Европы, и они с поразительной легкостью и быстротой отказались от него, когда представился случай, хотя преимущества его были для них очевидны. С другой стороны, попытки навязать социальный строй западного типа (западнизм) во многих регионах планеты терпели неудачу или вели к катастрофическим для населяющих их народов последствиям. Любой народ способен воспользоваться какими-то благами (далеко не всеми!) западной цивилизации, если их преподнесут ему в готовом виде. Но далеко не любой народ способен сам создать нечто подобное. Убеждение, будто различные типы социальных систем суть ступени в развитии одного и того же абстрактного «человечества» и будто любой народ может пройти эти ступени в своей имманентной эволюции, есть предрассудок.

Сходство социальной организации различных человейников не означает, будто их народы могут легко объединиться в одно целое и образовать один народ. Негативный опыт Югославии и Советского Союза показал, что народ есть довольно консервативное явление. Объединение различных человейников с различными народами часто (если не чаще) не удавалось, а если удавалось, то на это требовалось исторически длительное время. А чаще это происходило как борьба, как покорение и поглощение одних народов другими в результате кровавых войн.

При рассмотрении социальной организации человейника надо различать то, как человейник организуется сам по себе, т. е. независимо от того, изучаем мы его или нет, и закономерности исследования и описания его. Если, например, мы начинаем описание социальной организации с системы власти, это не означает, будто власть, с нашей точки зрения, есть некий «базис» человейника. Отношения между членами социальной организации и их роли описываются в содержании определений понятий и утверждений, а не в логической последовательности и логической связи понятий и утверждений.

Социальная организация человейника есть организация людей. Люди не вечны. Одни умирают, другие рождаются. Происходит воспроизводство социальной организации путем заполнения освобождающихся мест новыми людьми и заполнения вновь образующихся мест. В человейнике складывается определенный механизм для этого.

Чтобы человейник сохранялся, он должен производить достаточно большое число людей для поддержания его социальной организации, причем способных выполнять соответствующие функции, т. е. быть адекватными их месту в социальной организации. Это – абстрактный закон. Но как он действует конкретно? Через нарушения в конкретных случаях и в ожесточенной борьбе людей за лучшие места. Возможности людей различны, и они их используют. Так что тут имеет место изначальное и непреходящее неравенство. Человейник равных возможностей есть сказка идеологии.

Люди обладают различными природными способностями, которые не наследуются социально, и различным социальным положением, которое получают в силу рождения в определенных социальных категориях (классах, слоях, родственных группах и т. д.). Фактически значительная часть (а порою большинство) мест в социальной организации является социально наследственной. Не биологически наследственной, а именно социально, т. е. выходцами из семей членов человейника соответствующих категорий. Поскольку для исполнения функций в большинстве случаев достаточно средних природных способностей и образования, получаемого представителями соответствующих категорий людей, наследование социального положения людей обеспечивает в основном устойчивое воспроизводство социальной организации примерно в том же виде. Но лишь в определенных границах. Постепенно накапливается несоответствие между сложившейся системой распределения людей по местам в социальной организации и потребностями выживания человейника. Оно порождает социальную борьбу. Если такая борьба оказывается безуспешной, человейник ослабляется или даже разрушается.

Задолго до марксизма возникло убеждение, будто социальная организация является источником всех зол или, наоборот, всех благ, какие можно наблюдать в человейниках. Коммунисты, например, объявляли капитализм источником всех зол, а в коммунизме видели источник всех благ. В период «холодной войны» западная идеология изображала капитализм как источник всех благ, а коммунизм как источник всех зол. На самом деле жизнь людей зависит не только от социальной организации, но и от других факторов, включая природные условия, характер человеческого материала, историческое стечение обстоятельств. Можно жить плохо с хорошей социальной организацией и хорошо с плохой. Различные народы с одинаковой социальной организацией могут жить различно, одни – лучше других, другие – хуже. Превосходство одних народов над другими нельзя сводить к превосходству социальной организации. Если одни народы побеждают другие в какой-то борьбе (например, в войне), это не значит, что первые имеют лучшую социальную организацию, чем вторые.

Основные аспекты человейника

Я различаю прежде всего деловой и коммунальный аспекты человейника. В первом люди делают все то, что необходимо для их существования, вырабатывают, сохраняют и совершенствуют трудовые навыки и средства труда, создают материальную культуру. Во втором аспекте люди совершают поступки в зависимости от того, что их много, что их интересы не совпадают, и они вынуждены с этим считаться.

Рассматриваемые аспекты суть именно аспекты, а не части человейника. Занимаясь делом, люди вступают в отношения друг с другом. Свои поступки по отношению к другим людям они совершают в делах. При всех обстоятельствах их действия управляются сознанием, сознание формируется в их деятельности, они воздействуют друг на друга путем воздействия на сознание. В примитивных человейниках эти аспекты слиты воедино. Со временем происходит их дифференциация путем возникновения структурных компонентов, выполняющих различные функции, и путем более или менее явной группировки действий людей и частей их жизни. Но единство аспектов сохраняется. Например, промышленное предприятие возникает в деловом аспекте. Но его можно рассматривать и как средство объединения людей в группу, т. е. как явление в коммунальном аспекте. Если предприятие полностью сосредоточится на изготовлении вещей и будет игнорировать другие предприятия, оно обанкротится. Конкуренция есть явление в коммунальном аспекте, но она есть отношение между деловыми объединениями. Государственные учреждения специально создаются для регулирования отношений между людьми, т. е. для упорядочивания коммунальных отношений. Но и в них люди занимаются делом. Отношения начальствования и подчинения и иерархия таких отношений суть одновременно явление как в деловом, так и в коммунальном и менталитетном аспектах.

Взаимоотношения рассматриваемых аспектов различны в различных человейниках и даже в рамках одного и того же человейника в различных сферах и в разное время. Например, в человейниках западного типа деловой аспект доминирует над коммунальным, а в человейниках коммунистического типа – наоборот, коммунальный доминирует над деловым. В экономике преобладает деловой аспект, в государственности – коммунальный. Но это не означает, что какой-то из аспектов является слабым, неразвитым. Так, коммунальный аспект в человейниках западного типа развит ничуть не меньше, чем в человейниках коммунистического типа, а в последних колоссальных размеров достигает деловой аспект.

Деловой и коммунальный аспекты различаются в одном измерении человейника. В другом измерении различаются телесный и «духовный» (менталитетный) аспекты. В первом из них люди живут и действуют как существа телесные. Во втором люди обучаются и обрабатываются применительно к условиям и требованиям своего человейника. Я называю его менталитетным, поскольку формирование и поведение человека в качестве члена человейника есть прежде всего формирование его сознания (менталитета) и сознательное поведение. Различение этих аспектов возникает одновременно с различением делового и коммунального аспектов. Происходит, далее, дифференциация внутри каждого из аспектов, причем в разных измерениях. Как суммарный эффект получается топологически очень сложная структура. Упрощая ее, я в дальнейшем выделю для рассмотрения три основных, на мой взгляд, аспекта – деловой, коммунальный и менталитетный.

Деловой аспект

Жизнь человейника есть прежде всего совокупность деловых поступков его членов. К числу таких поступков (дел) относится добывание и производство материальных ценностей. Но не только это. Делом является и создание культурных ценностей, и создание средств развлечения, и бытовое обслуживание, и управление людьми, и поддержание общественного порядка. В общем, делом в этом (социальном) смысле является то, что человек совершает более или менее регулярно и что признано как необходимое или полезное. Оно должно удовлетворять какие-то потребности людей.

Дело должно выполняться в соответствии со свойствами объектов, участвующих в нем, и в соответствии с правилами самого дела как особого объективного процесса. Для удовлетворительного исполнения дела нужны особые навыки. Исполнители дела должны быть адекватны требованиям дела. Затраты средств и усилий на дело должны соответствовать ценности его результатов. Разумеется, эти требования постоянно нарушаются, следствием чего являются неуспех дела, плохое качество исполнения, наказания исполнителей.

Дело есть работа, причем в большинстве случаев не очень-то приятная, утомительная, раздражительная. Не надо строить иллюзий на какую-то врожденную любовь людей к труду, особенно – к таким видам труда, о которых они даже не помышляли еще не так давно. Предоставленные самим себе люди в большей мере суть прирожденные лодыри и халтурщики, чем добросовестные трудолюбы. Они чаще смотрят на работу как на потерю времени и сил, как на вынужденную необходимость. Еще не так давно массы людей заставляли работать силой и наказаниями. И теперь труд для большинства людей является так или иначе принудительным, поскольку они не имеют других путей приобретения средств существования. Лишь сравнительно небольшой части людей работа приносит удовольствие, да и то не столько сама по себе, сколько тем, как она вознаграждается и как выглядит в глазах других людей. Идея превратить труд для всех людей в удовольствие есть идея утопическая. Никакой прогресс науки и техники никогда не избавит человечество от принудительности труда для большинства людей и от ожесточенной борьбы за более легкие, выгодные и интересные виды деятельности, а также от борьбы за возможность принуждать других к труду и распоряжаться ими по своему усмотрению. А это происходит по законам коммунального аспекта главным образом и лишь отчасти самого делового аспекта.

По мере разрастания человейников, разделения труда и усложнения самих трудовых операций происходила дифференциация делового аспекта на аспект исполнения дела и аспект обучения делу (образования и обучения профессии). Современные человейники превратились в объединения профессионалов, а аспект образования и профессионального обучения выделился в особое подразделение структуры человейника.

В современных человейниках число занятых делом людей исчисляется миллионами и десятками миллионов, а число профессий – десятками тысяч. И они далеко не одинаковы с точки зрения требуемых способностей и обучения, трудности и интересности дела, престижности, доступности, вознаграждения. В большинстве случаев работа по профессии есть тяжелый труд, рутина, скука, стресс. В меньшинстве случаев это – удовольствие, развлечение, творчество, слава, престиж, благополучие. За лучшие профессии идет борьба, в которой абстрактная справедливость реализуется лишь как случайность и как среднестатистическая величина в огромном числе случаев.

В силу огромности величин и изменчивости ситуаций имеет место динамичное соотношение между спросом на профессиональные силы и предложением. Постоянно возникает расхождение между ними в каких-то отношениях. Такое расхождение возникает даже в коммунистическом обществе, в котором гарантируется всеобщая занятость, а профессиональная подготовка планируется в соответствии с потребностями. Со временем возникшее расхождение преодолевается. Возникает другое и т. д. Это происходит в определенных рамках. Важно то, что нормально существующий человейник должен справляться с возникающими тут проблемами. Он должен также своими силами обеспечивать расширяющийся спрос на профессионально подготовленные кадры. Для этого человейник должен иметь достаточно большой и разнообразный человеческий материал, чтобы в нем можно было отбирать людей для высококвалифицированных профессий и дел. До недавнего времени современные человейники так или иначе решали эти проблемы и держались в допустимых рамках. Но во второй половине века тут наметился перелом.

Этот перелом заключается в том, что вследствие революции в материальной культуре и в организации делового аспекта произошел разрыв между фактическим состоянием профессионализма человеческого материала и новыми потребностями в нем, причем разрыв такого рода, какого никогда не было ранее. Чтобы сгладить его, потребовалось не только изменение пропорций и величин профессий, не только переобучение и обучение новым профессиям многих миллионов людей, но изменение самого человеческого материала и создание нового типа существ, каких не было ранее. Решение этой проблемы оказалось не под силу отдельно взятым странам. Потребовалось объединение усилий многих человейников. Потребовались также новые средства обработки человеческого материала и новые формы организации жизни человейников.

Коммунальный аспект

Людей в человейнике много, и они вынуждены совмещать какие-то поступки и вступать в какие-то отношения друг с другом в зависимости от самого этого факта. Они вынуждены с этим так или иначе считаться. Каждый член человейника как социальный индивид поступает при этом в силу социальных законов, которые я называю законами экзистенциального эгоизма. Так как поступки людей в этом их качестве являются сознательными, законы экзистенциального эгоизма принимают вид законов рационального расчета. Когда обвиняют каких-то конкретных людей в расчетливости и усматривают в этом нечто аморальное, то это равносильно тому, как если бы мы стали осуждать людей за то, что они хотят есть, пить, одеваться, совокупляться, и за прочие естественные потребности.

В соответствии с законами социального расчета поступают все взрослые и нормальные члены человейника. Для регулирования их взаимоотношений во всяком достаточно долго живущем человейнике вырабатывается и передается из поколения в поколение совокупность правил (норм) поведения его членов, а также совокупность способов принуждения членов человейника к соблюдению этих правил и наказаний за их нарушения. Таким образом, коммунальный аспект раздваивается на аспект рационального расчета (экзистенциального эгоизма) и аспект норм поведения. При этом важно иметь в виду то, что законы рационального расчета суть объективные социальные законы, а нормы поведения суть искусственные изобретения людей, ограничивающие действие этих социальных законов определенными рамками, без которых человейник долго существовать не может.

Нормы поведения суть защитные средства людей от самих себя. Они суть результат длительной эволюции человейников. Далеко не всегда это удавалось и сохранялось. Но если удавалось и доказывало свою полезность для самосохранения человейника, то становилось объективным фактором его бытия. Замечу между прочим, что в силу диалектических законов бытия компоненты рассматриваемой пары (социальные законы и нормы поведения) в процессе эволюции взаимно стимулировали друг друга – не только первые вынуждали изобретать вторые, но и изобретение вторых поощряло первые.

Законы рационального расчета

От биологической эволюции люди унаследовали законы экзистенциального эгоизма. Согласно этим законам определяющими факторами поведения людей являются их личные интересы и интересы биологически близких сородичей. Человек стремится не действовать во вред себе, препятствовать действиям других во вред ему, избегать ухудшения условий своего существования, отдавать предпочтение лучшим условиям существования. В совместную жизнь в человейнике люди включаются с этим принципом. Будучи обращены на социальную среду и благодаря сознанию упомянутые законы принимают форму законов рационального расчета. Их суть, коротко говоря, такова. Нормальный член человейника осознает свое положение в человейнике, свои интересы и ту или иную конкретную ситуацию с этой точки зрения и совершает сознательно-волевые поступки в соответствии с законами экзистенциального эгоизма. Эти поступки разнообразны. Их конкретный вид зависит от особенностей человека, особенностей его положения и данной ситуации. Но суть их всегда одна: осознанный эгоистический интерес человека. И от этого людей избавить невозможно. Заглушая это у одних людей, заглушающие сами с удвоенной силой отдаются во власть этих законов.

Возьмем для примера такую ситуацию. Все соблазнительные для данного индивида возможности удовлетворения его желаний (благ, карьеры, успеха) уже заняты другими. Очевидно, наш индивид может удовлетворить свои интересы лишь одним путем, а именно – за счет других индивидов. Врагом индивида в такой ситуации становится другой индивид, который препятствует реализации его желаний. Естественно, он должен стремиться ослабить врага. Его «другом» становится тот, кто помогает ему или кого он может использовать в своих интересах. Главный враг для индивида – другой индивид (коллега, человек той же профессии и т. п.), который способен лучше его выполнять ту же работу, умнее и способнее его, может добиться больших успехов. И если этот индивид имеет возможность как-то помешать такому потенциальному конкуренту, он это делает.

Другой пример – всеобщая скрытая и зачастую открытая вражда к людям с выдающимися способностями. Обычно окружающие сразу замечают потенции таких индивидов. Они воспринимают их как угрозу своему положению и принимают меры к тому, чтобы помешать им проявиться. Такие индивиды обычно пробиваются благодаря протекции посторонних. Если им это удается, с ними мирятся как с людьми более высокого социального уровня. И все это происходит не из-за какой-то испорченности людей, а в силу вполне «здоровых» социальных законов.

Не стройте никаких иллюзий насчет своих собратьев. Причем чем они образованнее и умнее, тем виртуознее они как социальные индивиды, действующие в силу законов рационального расчета. Если такой индивид ради своей значительной (с его точки зрения) выгоды может совершить преступление, будучи убежден в том, что останется неразоблаченным и ненаказанным за это, он это преступление совершит. Конечно, бывают исключения – в семье, как говорится, не без урода.

Законы рационального расчета реализуются в системе правил коммунального поведения. На овладение ими уходят годы. Причем не все овладевают ими в одинаковой мере и полностью. И в поведении люди часто делают ошибки. Обычно правила коммунального поведения действуют в совокупности, трансформируя и маскируя друг друга. Этим правилам люди обучаются. Делают они это на собственном опыте, глядя на других, в процессе воспитания, благодаря образованию. Они напрашиваются сами собой. Даже у самых глупых людей хватает ума открывать их в какой-то части самим. А человейник поставляет своим членам неограниченные возможности для тренировок. Описанием и изображением поведения людей под воздействием этих законов полна литература, кино, газеты, телевидение. Даже критика такого поведения и проповедь отрицательного к нему отношения в основном обучает этому поведению. В большинстве случаев люди даже не отдают себе отчета в том, что они получают систематическую подготовку и проходят систематическую практику на роль социальных индивидов, живущих по законам рационального расчета.

Хотя правила коммунального поведения естественны, люди предпочитают их маскировать и скрывать, делать вид, что поступают совсем по другим мотивам. Люди совместно вырабатывают какие-то самозащитные средства против буйства коммунальности (религия, мораль, идеология, право), в свете которых правила коммунального поведения выглядят как нечто отвратительное и порицаемое обществом. Когда мы людей называем шкурниками, карьеристами, ловкачами, лицемерами, интриганами, завистниками, лжецами, подхалимами, властолюбами, хапугами, мы лишь фиксируем факты поведения их в силу законов коммунальности, причем – в крайних формах. На самом деле именно эти качества лежат в основе коммунального поведения. Люди изобретают многочисленные способы избежать их, которые точно так же становятся правилами коммунальности. Согласно этим последним морально порицаемые явления коммунальности принимают форму морально поощряемых. Бездарность должна принять форму таланта, подлость – форму добродетели, трусость – форму смелости, клевета – форму истины. Все в принципе понимают суть дела, но поскольку соблюдаются некие формальные правила, все принимают за чистую монету именно видимость, а не суть.

Правила коммунального поведения индивидов суть самые простые и самые фундаментальные социальные законы, на которых можно увидеть, каким образом объективность и субъективность этих законов прекрасно уживаются без всяких логических противоречий. Законы коммунальности, будучи изобретениями самих людей, являются вместе с тем неподвластными их воле по той простой причине, что люди просто не хотят их нарушать. Они и изобретаются для того, чтобы лучше устроиться в жизни, лучше приспособиться к социальной среде, организовать людей в группы, ограничить друг друга во избежание катастрофических последствий своего поведения. Эти правила находятся опытным путем в ряде поколений и затем навязываются каждому индивиду по отдельности как принудительные законы природы. Именно добровольность масс людей в следовании коммунальным правилам является самой глубокой основой того, что эти правила становятся господами их поведения.

Поведение людей по правилам коммунальности не есть поведение по правилам морали, если даже они совершают поступки, одобряемые морально. Тут имеет место просто совпадение различных способов оценки поступков. Правила морали были в свое время изобретены как одно из средств самозащиты людей от буйства коммунальности, т. е. от самих себя как существ коммунальных. Какие-то правила морали сохраняются и в условиях господства коммунальности. Но они тут играют роль второстепенную и сугубо формальную. Убежденно моральный (поступающий именно в силу принципов морали) человек тут становится редким исключением, отклонением от общей нормы. Люди здесь соблюдают какие-то правила морали потому, что это требуется правилами коммунальности. Люди тут не являются, а лишь выглядят моральными, и этого достаточно. Потому тут исчезает такое явление, как угрызение совести. Потому тут люди становятся чрезвычайно гибкими социальными хамелеонами. Человек, сделавший принципы морали основой своего поведения и неотъемлемым элементом своей натуры, тут обречен на душевные страдания и на конфликты со средой. Если человек хочет добиться успеха, первое, что он должен сделать, это полностью очиститься от внутренней моральности и развить моральную мимикрию, т. е. способность использовать внешние формы морального поведения как средство сокрытия своей неморальной сущности и как средство в поведении по законам коммунальности. Искусство лицемерия здесь становится настолько обычным делом, что одним из правил поведения становится запрет на разоблачение лицемерия.

Коммунальные правила не есть нечто только негативное. Они вообще не есть негативное. Они – объективное. Они порождают следствия, которые какие-то люди воспринимают как негативное. Но они же порождают и средства защиты от них. Поскольку людей много и каждый действует в силу правил коммунальности, люди так или иначе вынуждены ограничивать друг друга, создавать коллективные средства самозащиты.

Правила коммунальности кажутся мало значащими пустяками, если их взять по отдельности и если рассматривать отдельно взятые поступки людей. Чтобы понять, какую роль они на самом деле играют в обществе, надо их взять в совокупности и в массе, т. е. принять во внимание то, какое число поступков и какие поступки миллионы людей совершают в соответствии с ними ежесекундно. Именно эти ничтожества, а не всесильные тираны играют решающую роль в жизни общества, превращая в свои игрушки и инструменты самые значительные (с обывательской точки зрения) личности. Суть научных открытий в социологии состоит не в том, чтобы раскопать какой-то глубоко запрятанный грандиозный секрет жизни общества, а в том, чтобы увидеть, какую грандиозную роль играют очевидные всем пустяки.

Законы рационального расчета имеют силу и в отношении объединений людей, поскольку они функционируют как единое целое и поскольку их при этом представляют и олицетворяют (возглавляют) люди, причем в ситуациях, когда им приходится иметь дело с другими объединениями того же рода. Эти законы имеют силу и в отношении целых человейников. Все они суть живые существа, состоящие из людей и групп людей и управляемые людьми и группами людей. Есть социальные законы, согласно которым то, что свойственно отдельно взятым людям, становится свойствами групп, объединений групп и целых человейников. Целые страны ведут себя так, что их поведение может быть охарактеризовано теми же понятиями и критериями, какими оценивается поведение отдельных людей.

По мере увеличения и усложнения человейников, увеличения их числа и усложнения их отношений роль законов рационального расчета возрастает. Разнообразятся и становятся все более изощренными формы их проявления. Возникают особые специалисты и учреждения, занимающиеся их реализацией. Разрабатываются целые отрасли знания, посвященные поведению в их духе. В соответствии с этими законами ведутся войны, действуют политики и дипломаты, хозяева и управляющие деловых фирм и т. д. Все это происходит, разумеется, не открыто и откровенно, а под видом благородных, гуманных, деловых, полезных и необходимых дел. И это все – не просто обман, а закономерная форма проявления объективных законов социального бытия.

Хотя законы рационального расчета, повторяю, вполне естественны, люди предпочитают о них помалкивать и даже скрывают их. Людей веками приучали облекать свое поведение в формы, приемлемые с точки зрения моральных и других ограничителей, и скрывать законы его как нечто предосудительное и даже преступное. Так что нет ничего удивительного в том, что эти законы до сих пор не заняли подобающее им место в сочинениях социологов. В истории социальной мысли лишь изредка проскакивало признание этих законов как объективных факторов социального бытия. Как правило, их проявление рассматривалось как нечто бесчеловечное. Но ничего бесчеловечного тут нет. Эти проявления ничуть не бесчеловечнее, чем явления дружбы, взаимопомощи, уважения и т. п. Последние вполне уживаются с первыми и объяснимы как нечто производное от первых. Читатель наверняка сталкивался со случаями, когда, например, одни люди оказывали пустяковую помощь другим (делали вроде бы доброе дело) и всячески рекламировали это, приобретая репутацию добрых, отзывчивых и бескорыстных личностей, будучи совсем иными по существу и в каких-то скрытых интригах. А разве не такова во многих (если не во всех!) случаях «бескорыстная» помощь западных стран другим (бедным) странам и народам мира?! А как ее раздувают и приукрашивают в западных средствах массовой информации! И вряд ли можно измерить, что в мире приносит больше зла людям – то, что считается добром, или то, что откровенно выглядит как зло.

Возможно ли построить систематическое и полное описание законов социального расчета? Задача логически сложная, но не невыполнимая. Для этого надо суметь перечислить все логически мыслимые ситуации, в которых эти законы имеют силу. С логической точки зрения эти ситуации таковы. В них оказываются отдельно взятые люди и объединения людей, действующие как единое целое, – назовем их социальными субъектами. Они должны совершать поступки в среде из множества себе подобных. Каждый из субъектов множества имеет цели, достижение которых зависит от других членов множества. И для таких ситуаций мы должны выяснить все логически мыслимые варианты поведения социальных субъектов и выделить из них наиболее выгодные для этих субъектов с точки зрения их интересов.

Не все поступки по законам рационального расчета равнозначны. Многие из них имеют слабые последствия, многие вообще остаются без последствий. Но среди них бывают такие, которые играют существенную роль в судьбах людей. Они оказывают влияние порою на судьбы целых человейников и народов. Социальные субъекты часто имеют возможность выбора наиболее выгодного для них варианта поведения в той или иной ситуации. Выбор не всегда бывает удачен. И не менее часто выбор вообще бывает ошибочным с точки зрения интересов субъектов. Вариант, выгодный в одних условиях и в одних отношениях, может оказаться невыгодным в других. Одним словом, законы социального расчета действуют через массу отклонений, нарушений, случайностей, проб и ошибок, а не как детали неживой машины и не в каждом конкретном случае прямо и явно, словно по предписанию некоего начальства.

Кроме того, люди в интересах самозащиты от своих собратьев вынуждаются создавать средства ослабления, ограничения и сокрытия рассматриваемых законов. Это – совокупности норм поведения людей и их групп в своих человейниках и по отношению к другим человейникам и их представителям (к чужим). Изобретается также определенная система обучения этим нормам и наказаний за их несоблюдение. Для этой цели изобретаются такие средства принуждения, как религия, мораль, право, суды, тюрьмы.

Нормы поведения

Нормы поведения социальных субъектов разделяются на запреты, разрешения, обязанности и права. Логическую основу их образуют запреты. Людям запрещено совершать некоторые действия (поступки) – это означает, что если они совершат эти действия, то они будут как-то наказаны за это, или другие люди будут препятствовать им в этом. Поступки не являются запрещенными, если за совершение их люди не наказываются. Незапрещенные поступки относятся к категории разрешенных. Обязательными поступками являются такие, которые запрещено не совершать. Логически следует, что обязательные поступки разрешены, а неразрешенные запрещены. Если поступок не является обязательным, его разрешено не совершать. Разумеется, фактические взаимоотношения норм поведения гораздо сложнее, причем создатели и хранители их не осознают их логические отношения. Последние устанавливаются профессиональной логикой.

Социальный субъект имеет право на определенного рода поступки или на приобретение, обладание и распоряжение определенного рода объектами – это означает, что ему это разрешено, а другим запрещено препятствовать ему в этом. Слово «право» тут употреблено не в специально юридическом или социологическом смысле, а как слово общеразговорного языка. Люди не имеют такого (как сказано выше) права, если у них нет разрешения на это, а другим не запрещено препятствовать им в этом. Если поступок запрещен, социальный субъект не имеет на него права, – это логически следует из определений нормативных выражений языка.

Нормы (правила) поведения являются формальными в том смысле, что касаются не конкретных индивидов и отдельных поступков, а логических классов (категорий) субъектов и поступков. Если выразить их в языковой форме и выявить при этом логическую структуру суждений, то они примут такой вид: всем социальным субъектам, относящимся к такому-то логическому классу, запрещено, разрешено, не запрещено, вменяется в обязанность, предоставляется право и т. д. то-то и то-то. В отношении индивидов эти нормы действуют по схеме: если этот индивид относится к такому-то логическому классу, в отношении к нему имеют силу такие-то нормы.

В реальности дело, конечно, не сводится к выяснению логических свойств нормативных выражений. В реальности вырабатывается сложная система социальных отношений людей, в которой мы можем абстрагировать нормативный аспект, находящийся далеко не в совершенном с логической точки зрения состоянии.

Нормы поведения социальных субъектов не являются социальными законами – это важно помнить. Они могут как-то отражать социальные законы, но они суть явления иного рода. Социальные законы не изобретаются. Нормы же, о которых идет речь, искусственно изобретаются. Законы, как правило, не осознаются. Открытие их – дело специалистов, с которыми они, надо сказать, справляются плохо. Нормы же обязательно должны осознаваться и признаваться членами человейника. Законы сохраняются, поскольку сохраняются объекты, к которым они относятся. Нормы же искусственно сохраняются и поддерживаются искусственно изобретенными средствами – обычаями, традициями, расправами, судами, тюрьмами, религией, моралью. Социальные законы сами по себе неизменны и универсальны. Системы норм поведения меняются со временем и различны в различных человейниках. Хотя это вроде бы очевидно, даже в профессиональных социальных исследованиях нормы поведения зачастую смешиваются с социальными законами, проявляющимися в поведении. Во всяком случае, их различие не замечается или игнорируется умышленно.

Совокупность норм поведения может быть обширной и разнообразной, порою разработанной настолько, что чуть ли не каждый поступок членов человейника оказывается нормированным. В литературе всякого рода в свое время много говорилось о том, каким кошмаром для людей было это засилье норм поведения и какую борьбу вели представители таких человейников, чтобы как-то ослабить этот гнет. И в наше время можно видеть этот социальный нормативизм (так назову этот феномен) у бесчисленных народов. Причем роль его нельзя считать чисто негативной. Он складывался как условие выживания народов. Разрушение его во многих случаях (если не как правило) вело к разрушению человейников. Современные человейники являются в высшей степени нормативными. Помимо общеизвестных моральных и юридических норм можно назвать нормы этикета, служебного поведения, армейской дисциплины, поведения в средствах транспорта и т. п. Вся жизнь людей с рождения до смерти опутана всякого рода искусственно изобретенными нормами поведения. Человек буквально шагу ступить не может, так или иначе не считаясь с какими-то нормами. Причем все нормы, как правило, принудительные. Нарушение их так или иначе замечается и наказывается. На овладение системой норм уходит значительная часть жизни и сил большинства людей.

Хотя система норм поведения имеет тенденцию к полному охвату поведения членов человейника, практически это не достигается никогда. Остаются ненормированные поступки. В человейнике происходят изменения, в результате которых люди начинают совершать поступки, еще не охваченные нормами. Люди нарушают установленные нормы. Многие нормы таковы, что допускают диапазон, в рамках которого возможен выбор, допускают различные истолкования и исключения. Наконец, вводятся нормы, предоставляющие людям какую-то свободу поведения. Таким образом, в человейнике складывается какая-то часть ненормированного поведения его членов.

Между множествами нормированных и ненормированных поступков имеют место определенные соотношения. Если первое множество является малочисленным, из этого не следует, что второе многочисленно. В примитивных человейниках, например, норм было сравнительно мало, но это не означает, будто люди были свободны в поведении. В современных западных странах множество нормированных поступков огромно, но и множество ненормированных поступков тоже велико. Для точных измерений необходимо исходить из множества потенциальных поступков данного человеческого материала и выяснять, как оно разделяется на нормированные и ненормированные. Это надо сделать для разных категорий людей и поступков. И лишь на этой основе вычислять степень и характер нормированности человейника. По моим наблюдениям, степень нормированности человейника (степень закрепощения) имеет тенденцию возрастать, а степень ненормированности (свободы) снижаться. Замечу кстати, что гражданская демократия (демократические свободы) возникает не просто из чьих-то желаний облагодетельствовать людей, а как защитная реакция от нормативного тоталитаризма.

Нормы поведения могут функционировать только при том условии, что существуют достаточно эффективные средства принуждения людей к их соблюдению и наказания за их нарушения. В противном случае они становятся фиктивными.

Менталитетный аспект

Третий аспект человейника охватывает все то, что касается сознания (менталитета, психики) его членов. В него включается формирование сознания у новых поколений людей, поддержание состояния сознания взрослых, какое требуется условиями и интересами самосохранения человейника, снабжение людей «пищей» для сознания («духовной пищей»), выработка и поддержание правил поведения, необходимых для выполнения упомянутых задач, манипулирование людьми путем воздействия на их сознание.

Сознание людей есть результат коллективного творчества. Это – их искусственное изобретение, не передаваемое новым поколениям посредством биологической наследственности и не сохраняющееся само собой. Для этого нужны искусственные средства, и они вырабатываются в менталитетном аспекте. В нем люди сами воспроизводятся в качестве социальных объектов, т. е. обладающих сознанием искусственных существ.

Сознание людей как членов человейников включает в себя определенное понимание окружающего мира, самих себя и вообще всего того, что важно для ориентации людей в мире. Оно включает в себя субъективное отношение людей к тому, что встречается в их жизненном опыте, – систему оценок и ценностей. Оно стандартизируется определенным образом. Члены человейника не только выглядят сходными телесно, но и являются сходными «духовно» (менталитетно). Причем менталитетное сходство является гораздо большим, чем телесное, ибо тут сходство создается искусственно, преднамеренно и по определенным образцам. И в наше время кажущегося менталитетного разнообразия индивидов в основе их менталитета можно обнаружить поразительное однообразие.

В рамках менталитетного аспекта возникали и развивались верования, культы, религии, философия, наука, искусство. В современных человейниках этот аспект достиг масштабов двух других основных аспектов.

Основные уровни человейника

Человейник возникает, организуется, живет и эволюционирует одновременно на трех уровнях – на микро-, макро– и суперуровне. Объекты первого суть отдельно взятые люди и их объединения в частичные группы. В современных человейниках эти группы суть общеизвестные фабрики, заводы, конторы, магазины, больницы, школы, банки, университеты, аэропорты, театры, издательства, родственные группы, молодежные компании, любительские общества, спортивные команды, клубы, криминальные банды, религиозные общины, воинские части и т. д. Объекты второго уровня суть объединения объектов первого уровня, сфера деятельности которых – человейник в целом. Это – органы власти и управления, полиция, армия, церковь, суды, организация хозяйства, культура и т. д. Они выполняют в человейнике различные функции и совместно обеспечивают его жизнедеятельность как единого целого. На суперуровне происходит структурирование членов человейника вне объектов первых двух уровней, но на их основе.

Взаимоотношения между уровнями варьируются в зависимости от условий, многосторонни и изменчивы. Возможно доминирование какого-то из них над другими. Но при всех обстоятельствах имеет силу как тенденция к установлению взаимного соответствия (адекватности) уровней, так и тенденция к его нарушению. Роль различных уровней в организации человейников различна в различных человейниках и меняется со временем в тех же самых человейниках. Но имеет силу тенденция к некоторому устойчивому соотношению.

Микроуровень

Минимальная социальная группа обладает такими признаками. Она состоит по крайней мере из двух человек. Эти люди более или менее регулярно (в течение длительного времени) делают какое-то дело как единое целое. Один из членов группы выполняет функции управляющего органа – принимает решения, отдает приказания, управляет членами группы при выполнении дела. Руководитель группы выполняет свои функции исключительно путем непосредственных личных контактов. Он должен лично контролировать поведение членов группы при исполнении дела. Минимальное число членов группы определяется потребностями дела группы, максимальное – возможностью руководителя группы контролировать подчиненных лично.

Сложные группы образуются так. Простейший случай – разделение группы на две и подчинение одной из них другой, в результате чего сохраняется единство и возникает более сложная группа. Тот же эффект получается, когда две группы объединяются в одну путем подчинения одной из них другой. Более сложный случай – объединение людей, имеющее управляющий орган, внутренне дифференцируется на два или более объединения с сохранением исходного объединения и с образованием в каждой из частей управляющих органов. Тот же эффект получается, если два или более объединения сливаются в одно с сохранением своих руководящих органов и с образованием общего руководящего органа.

Всякое достаточно большое число людей, вынужденное жить как единое целое длительное время, разделяется на множество групп, между которыми устанавливаются отношения субординации (начальствования и подчинения), координации, соответствия и т. д. Эти отношения устанавливаются как отношения управляющих органов групп, в конечном счете – людей. Складывается иерархия этих отношений.

В отношениях между людьми и их группами в самих основах структурирования имеют силу объективные социальные законы. Приведу некоторые из них для примера. Группа стремится сделать каждого своего члена (индивида) максимально зависимым от нее. И она имеет для этого средства. От нее зависит успех индивида по работе, жизненные блага, награды и наказания. Индивид же, со своей стороны, стремится по возможности стать независимым от группы, приобрести привилегии, поддержку и источники дохода вне группы, использовать группу в своих интересах. Положение начальника считается лучшим, чем положение подчиненных. Труд начальника имеет более высокий статус и оплачивается лучше, чем труд подчиненных. Начальник стремится к максимальному подчинению нижестоящих, а последние – к максимально возможной независимости от начальства. Начальство стремится свести к минимуму риск и ответственность.

Уже на микроуровне неизбежно разделение людей на начальников и подчиненных, на имеющих власть и подвластных, а также на различные категории людей в группах. Это служит самой глубокой основой неравенства в распределении социальных позиций и жизненных благ. Развитие человейника есть усложнение системы различий людей и их неравенства в различных аспектах. И от этого люди не в состоянии избавиться, пока они образуют человейники.

Человейники в основе своей имеют клеточную структуру. Минимальный случай – одноклеточный человейник. Надо думать, что он был историческим предшественником многоклеточных человейников. Тут отношение подобно отношению между одноклеточными и многоклеточными организмами. Эволюция человейников по этой линии есть одно из измерений социальной эволюции.

Понятие клеточки является соотносительным с понятием целого. Клеточка есть часть целого. Но не любая, а в каких-то определенных отношениях или с точки зрения определенных признаков целого. Она есть минимальная часть целого в этих, и только в этих отношениях.

Клеточки достаточно больших и развитых человейников разделяются на такие, которые являются минимальными частями человейника в целом, обладающими основными свойствами человейника в целом, и такие, которые являются минимальными частями какого-то подразделения человейника, обладающими основными свойствами этого подразделения. Например, к числу первых может принадлежать административный район страны, к числу вторых – промышленное предприятие. Первые будем называть коммунальными, вторые – деловыми.

Клеточки могут состоять из родственников, в частности – это может быть семья. Но тут клеточка образуется не потому, что есть семья, а, наоборот, семья в определенных условиях становится клеточкой. Такое встречается даже в современных странах, а не только в феодальном прошлом. Клеточки могут быть образованы и из чужих друг другу людей, что есть обычное явление в современных человейниках. Клеточки могут быть исключительно деловыми, как в западных странах. Но могут одновременно выполнять и другие функции, например – воспитания членов клеточек, организации их быта и отдыха, как это имело место в Советском Союзе.

Особо следует выделить деловые клеточки, благодаря которым и в которых большинство работоспособных членов человейника добывает средства существования для себя и членов своих семей, добивается успеха, делает карьеру, приобретает и повышает квалификацию, удовлетворяет потребность в деятельности и в общении с другими людьми. Положение членов таких клеточек в человейнике определяется прежде всего их положением в их клеточках. В современных человейниках это предприятия и учреждения, благодаря которым человейник может существовать (заводы, учебные заведения, магазины, больницы, органы власти и т. д.).

Клеточки объединяются в многоклеточные образования. Простейший случай – сосуществование внутренне независимых друг от друга клеточек. Их совместность определяется внешними для них факторами. Более сложный случай – обмен и заимствования, сначала спорадически, затем – регулярно. По другой линии – совместная деятельность, разделение функций, постоянная потребность друг в друге. Сложные клеточки различаются по степени сложности. Усложнение идет по линии усложнения клеточек, образующих управляемое тело, и управляющего органа. Последний сам может быть клеточкой, причем тоже сложной. Усложнение идет во многих измерениях. Образуется иерархия клеточек в плане вхождения одних в структуру других, а также в плане их субординации как управляющих и управляемых. Все возможные тут варианты логически вычислимы. Все реализующиеся варианты суть члены множества этих логически вычислимых вариантов.

Макроуровень

На макроуровне различаются сферы, охватывающие человейник в целом. Они состоят из клеточек, но выполняют определенные функции в интересах человейника именно как целого. Основные сферы суть следующие: 1) власти и управления; 2) хозяйства; 3) менталитета. Они возникают в результате разрастания и дифференциации рассмотренных выше аспектов – коммунального, делового и менталитетного. Их возникновение и является структурным воплощением этой дифференциации: особой функцией какой-то части членов человейника становится деятельность в определенном аспекте. Условием образования человейника является возникновение управляющего органа – власти и управления человейником как единым целым. Это означает, что постоянной функцией некоторой части членов человейника становится функция управляющего органа – сознания и воли человейника. Сам факт образования такого органа означает, что прочие члены человейника становятся частицами его управляемого тела. Поскольку власть сама не производит ничего, то основной функцией подвластного тела человейника становится обеспечение себя и людей, занятых во власти, средствами существования – функция хозяйства. Одновременно с органом управления происходит формирование органов защиты от внешних нападений и органов внутреннего порядка человейника. Они в свою очередь вносят свою долю в разделение членов человейника по линии разделения функций. В другом разрезе происходит разделение власти над телами и над «душами» людей и образование органов второй. Происходит также разделение дела по добыванию и производству средств существования для тела людей и дела по формированию самих людей и снабжению их «духовной» пищей. Как суммарный эффект и возникают рассматриваемые основные сферы.

Власть

Слово «власть» неоднозначно. Говорят о власти людей над вещами и силами природы. Говорят о власти вещей, сил природы и обстоятельств над людьми. Я буду говорить о власти исключительно как о социальном явлении. Поясню, что именно я имею в виду.

Буду называть социальными субъектами отдельно взятых людей как существа, обладающие волей и сознанием, и объединения людей, в которых какие-то их члены выполняют функции воли и сознания в отношении объединений в целом. Будем говорить, что один социальный субъект имеет власть над другим, если, и только если первый может в каких-то отношениях распоряжаться вторым по своей воле. Первый будем называть носителем власти (властителем), второй – объектом власти (подвластным).

Власть может быть частичной и кратковременной. Но может быть многосторонней и постоянной, пожизненной. В этих пределах колеблется степень власти и подвластности. Предел власти – когда властитель распоряжается всеми важнейшими аспектами жизни подвластного субъекта, включая его биологическую жизнь. В человейниках складываются сети и иерархия власти, так что одни и те же люди оказываются в положении властителей по отношению к одним и в положении подвластных по отношению к другим людям. Отношение власти и подвластности есть одно из самых фундаментальных социальных отношений.

Всякие властители стремятся к максимуму над подвластными и к максимально возможному расширению множества подвластных. В этом смысле они не имеют никаких ограничений в самих себе. Рассчитывать на какую-то их «совесть», «доброту», «человечность», «разумность» и т. п. в этом их стремлении нелепо, ибо это не соответствует природе феномена власти. Властители имеют ограничения своим стремлениям лишь вовне, а именно – в других властителях и в подвластных, в сопротивлении последних амбициям властителей. С разрастанием множества властителей в их среде происходят расколы, образуются враждующие и конкурирующие группировки. И функцию упомянутого сопротивления присваивают себе представители множества властителей, которые вовлекают подвластных в сопротивление по мере надобности и возможности. Подвластные стремятся к минимуму подвластности. Иногда они восстают и выходят из-под контроля властителей. Добровольность подвластности имеет место лишь тогда, когда она в какой-то мере выгодна подвластным.

Люди и целые народы различаются по степени властности (по способности властвовать над другими). Встречаются выдающиеся индивиды и народы с этой точки зрения, как и во всякой другой способности. Но для удовлетворения потребностей человейников и человечества во властителях средних способностей властвовать более чем достаточно. Как показывает опыт, из безвольных «тряпок» получаются порою более «железные» и «твердокаменные» властители, чем из волевых. И все же высокая степень властности повышает возможности ее обладателей в борьбе за существование.

В силу закона экзистенциального эгоизма люди стремятся к власти прежде всего для самих себя и во вторую очередь для подвластных. Дело обстоит не так, будто некие благородные, бескорыстные и самоотверженные личности жертвуют собою для блага подвластных. Конечно, такие личности встречаются как исключение и уклонение от нормы. Множество нормально-средних властителей образуют люди, живущие за счет функции власти и использующие эту функцию в своих корыстных целях.

Сфера власти человейника

Отношения власти и подвластности охватывают всех членов человейника во всех измерениях их жизни. Из этих отношений я выделяю особую макросферу человейника, исполняющую функцию власти в отношении человейника как целого. Иметь на этот счет ясность с самого начала очень важно, поскольку из-за отсутствия ее возникают весьма серьезные теоретические проблемы. Например, богатые люди в некотором человеческом объединении могут иметь власть в рассмотренном выше смысле над представителями государственной власти этого объединения, не будучи в числе этих представителей. Жена может иметь власть над мужем, который является президентом страны, но из этого не следует, будто она – высшая власть в стране. В дальнейшем я буду говорить о сфере власти человейника.

Власть есть многосторонний феномен. Она характеризуется наличием у социального субъекта как носителя (обладателя) власти таких признаков: 1) осознание своего положения в отношении подвластных субъектов; 2) осознание того, что он может и хочет требовать от подвластных, способность сформулировать свое желание в знаках (в языке); 3) сообщение своей воли подвластным (приказание); 4) способность и средства принудить подвластных к исполнению приказания; 5) контроль за исполнением приказания. В простейших случаях и в исторически исходных формах человеческих объединений все эти стороны слиты воедино. С увеличением и усложнением объединений происходит разделение сторон целого в виде функций различных людей и их объединений, совместно выполняющих функции власти. Все то, что мы можем наблюдать во власти современных человейников, так или иначе может быть представлено как развитие, исходящее из рассмотренного зародыша. Это – не собирание каких-то разрозненных явлений в целое, а именно развитие путем дифференциации сторон целого и обособления их в виде функций частей. Конечно, при этом могут иметь место внешние влияния и объединения разных явлений. Но при всех обстоятельствах внешнее влияние должно ассимилироваться, а объединившиеся явления должны установить такие отношения, какие установились бы в случае дифференциации единого. Другими словами, упомянутые стороны власти не существуют изолированно друг от друга. И даже когда они разделяются и воплощаются в различных субъектах, они остаются сторонами (функциями, свойствами) целостного феномена власти.

С развитием человейника сфера власти разрастается и превращается в систему определенного типа. Этот тип зависит от многих факторов, в их числе – от размеров человейника и от характера человеческого материала. Например, требуется некоторый минимальный размер человейника (число людей), чтобы власть приобрела форму демократии. И выше некоторого максимума величины человейника власть не может возникнуть или сохраниться достаточно долго как демократия. Аналогично есть зависимость типа власти от размеров территории, от климатических условий, от способности народа к самоорганизации, от окружения. Тип власти зависит, разумеется, и от степени сложности человейника, от культуры и идеологии. Но свести тип власти к какому-то одному фактору ошибочно.

Сфера власти есть управляющий орган человейника. Она включает в себя выработку приказания (решения) по содержанию (т. е. по языковому выражению) и сам акт отдачи приказания, выражение воли власти заметным для подвластных способом и принуждение подвластных к исполнению этой воли, отдачу приказания и контроль за его исполнением. По мере усложнения человеческих объединений и самих органов власти происходит разделение функций власти во всех упомянутых измерениях. Приказание может быть таким, что для его исполнения требуется множество людей, множество действий, распределение обязанностей, порядок действий, качество исполнения. Все это становится функцией управления. Когда такое отношение между имеющими власть и подвластными становится регулярным, происходит разделение функции выработки и отдачи приказаний, с одной стороны, и функции управления процессами исполнения приказаний. Вторая обособляется в качестве особого компонента сложного феномена власти.

За приказывающей частью власти сохраняются какие-то функции управления – она управляет управляющей частью. Управляющая часть наделяется некоторыми функциями приказаний – она доводит приказания приказывающей части до исполнителей и вносит в них свою долю (детализация с учетом обстоятельств, свойств исполнителей и т. д.). Это раздвоение власти – типичный пример диалектического раздвоения единого с сохранением его целостности. В реальности такое раздвоение происходит во многих измерениях и на разных уровнях. Складывается многомерная сеть и иерархия таких отношений. Лежащее в глубине процесса раздвоение скрывается, запутывается, измельчается. Одновременно происходит разделение функций власти и в других измерениях.

Управление

Полностью неуправляемых социальных объектов не существует согласно самому определению понятий. Есть лишь разные формы и степени управления и управляемости. Полностью неуправляемый социальный объект просто отмирает в качестве объекта социального. Когда говорят о каких-то социальных объектах как о неуправляемых, неявно предполагают их неуправляемость определенными органами и формами управления или низкую степень управляемости.

Управляющему органу принадлежат право и обязанность выработки и принятия решения относительно деятельности управляемого тела, приведения решения в исполнение, контроля за его исполнением, поддержания соответствующего порядка, необходимого для этой деятельности, поощрения одних граждан и наказания других. Эти право и обязанность могут быть захвачены или навязаны силой, получены по традиции, установлены путем соглашений или законодательным путем.

Имеются определенные корреляции между управляющим органом и управляемым телом, нарушение которых делает социальную группу менее жизнеспособной. Тут опасно как чрезмерное разрастание управляющего органа, так и его недостаточность для управления чрезмерно разросшимся и усложнившимся управляемым телом. История животного мира и человечества дает бесчисленные примеры на этот счет.

Управление есть деятельность управляющих органов. Тут имеются определенные правила, следование которым приносит желаемый успех, а несоблюдение которых приносит нежелаемую неудачу. Опять-таки целостной и детально разработанной теории таких правил не существует. В последнее время в связи с ростом роли управления в западной экономике тема управления стала предметом внимания специалистов. Но обсуждение этой темы проходит в основном в узких рамках экономики и политики. Кроме того, разработке общей теории управления мешает идеологическое лицемерие. Тут признание такого рода идей, какое можно видеть у Макиавелли, считается аморальным, а опыт гитлеровской Германии и коммунистической России считается преступным. А между тем правила управления не могут быть частью правил этики и права. Масса людей готовится специально для дела управления. Они изучают множество всяких наук. Но о правилах управления, как таковых, они узнают косвенно или как о чем-то весьма банальном (вроде улыбок, поклонов и галстуков), а главным образом познают их на опыте.

Надо различать управление делом, в которое вовлечено определенное множество людей, и управление людьми независимо от конкретного дела, раз эти люди по каким-то причинам собраны вместе. Управление конкретным делом всегда есть управление людьми, занятыми этим делом, а управление конкретным объединением людей есть так или иначе и управление делом, которое свело этих людей вместе, хотя это дело и может заключаться лишь в том, чтобы жить вместе. Доминирование того или иного аспекта (дело и совместность) порождает различные типы управления – деловое и коммунальное (или порядковое). Первое подчиняется общим законам дела, второе – законам коммунальности. Но каждое содержит в себе в ослабленном виде свойства другого.

Надо, далее, различать два аспекта во взаимоотношениях управляющего органа и управляемого тела: 1) первый приспосабливается ко второму; 2) второе приспосабливается к первому. Постепенно устанавливается относительное их равновесие, но с доминированием одного из них в зависимости от характера общественного организма. Доминирование первого аспекта дает приспособленческий тип управления, а доминирование второго – волюнтаристский.

Надо, далее, различать взаимоотношения между различными управляющими органами в одном и том же социальном пространстве, например – взаимоотношения между внутриклеточным управлением и управлением всею совокупностью клеточек. Тут опять-таки возможны различные варианты. Отмечу два из них как основные. Первый – управляющие органы и принципы управления однотипны, между ними доминирует отношение субординации. Назову этот тип гомогенным. Второй – управляющие органы и принципы их деятельности разнотипны, между ними доминирует отношение координации. Назову его гетерогенным. Возможны и другие варианты, включая комбинации этих двух, а также комбинации из трех и более слоев управления.

Различаются также непосредственное и опосредованное управления. Во втором между управляющим органом и управляемым объектом имеется посредник, не входящий в структуру управления. Имеется малоступенчатое (в частности – одноступенчатое) и многоступенчатое (иерархизированное) управления, централизованное и децентрализованное, единоначальное и коллегиальное.

Надо, наконец, различать командный и регулировочный аспекты управления. Доминирование одного из них дает соответственно командный и регулировочный тип управления. В случае первого управление осуществляется путем приказов (указов, директив, инструкций), отдаваемых руководящим органом нижестоящим инстанциям руководства или управляемым объектам. В случае второго упор делается на систему правил, за соблюдением которых следит руководящий орган. В реальности управления большим человейником включает в себя огромное число актов, способов, учреждений и аспектов управления. Все они сплетаются в сложную и многостороннюю систему управления, которая характеризуется не одним каким-то бросающимся в глаза и раздутым в идеологии и пропаганде признаком, а многими признаками, которые не всегда гармонируют друг с другом, а порою даже вступают в конфликты и порождают противоположно направленные следствия. Тем не менее каждый тип человейника создает свою систему управления, в которой доминируют вполне определенные явления, позволяющие говорить о типе этой системы. Так, для некоторых человейников характерна порядковая, волюнтаристская, гомогенная, централизованная, командная, прямая, многоступенчатая система управления, а для других – деловая, приспособленческая, гетерогенная, опосредованная, регулировочная система.

Каждая система имеет свои принципы функционирования. Вот для примера некоторые принципы первого из упомянутых видов управления. Максимальный контроль за всеми аспектами жизни общества и отдельных граждан. По возможности не допускать то, что не может контролироваться. Если этого невозможно избежать, то допускать это в той мере, в какой это не угрожает общей установке на максимальное контролирование. По возможности ограничивать число управляемых объектов, сводить к минимуму число «точек» и акций управления. Не допускать конфликтов между частями целого. В случае возникновения таковых отдавать предпочтение интересам управляемости. Не допускать непредвиденного.

А вот для примера некоторые принципы другого вида управления. Контролировать только такие «точки» управляемого тела, контроль над которыми дает возможность контролировать все тело. Сводить число таких точек к минимуму. Если контролируемое тело нормально выполняет свои жизненные функции, не надо мешать ему избыточным контролем. Не мешать неуправляемым явлениям, если они не вредят делу. При всех конфликтных ситуациях отдавать предпочтение интересам дела.

Управление как особый вид деятельности имеет свои законы. Управляющий должен иметь достаточные знания об управляемом объекте, информацию о его состоянии, об исполнении своих приказаний. Должен давать приказания, соответствующие объекту и его состоянию. Его приказания должны быть ясны управляемым, должны быть однозначны. Он должен настаивать на исполнении приказаний, наказывать управляемых за их плохое исполнение или неисполнение. Управляемые должны понимать, что от них требуется, признавать авторитет управляющего и т. д. Все это общеизвестно как азбука управления. Но в реальности эти азбучные правила постоянно нарушаются, что сказывается в состоянии управляемого объекта и дела.

Всякое управление предполагает потоки информации. Естественно, прогресс информационной техники породил колоссальный энтузиазм в отношении прогресса всей системы управления. Считается, что новая информационная система, основанная на использовании современной информационной техники, доставляет информацию ответственным лицам (управляющим) полнее, точнее и быстрее, чем старая система личных докладов сотрудников своим начальникам. Кроме того, в старой системе один начальник мог иметь не более шести подчиненных, которые докладывали ему. В новой же системе это число в принципе не ограничено, вернее – оно ограничено лишь качествами подчиненных, обязанных докладывать непосредственно одному начальнику.

Абстрактно рассуждая, все это так. Но в реальности вступают в силу факторы, несколько отрезвляющие энтузиастов управления без иерархической системы начальствования и подчинения. Прежде всего возможности управляющего в смысле овладения получаемой информацией ограничены. Информацию-то ему может передавать любое число людей, да вот сколько информации может переварить он сам?! Способны ли информационные машины обрабатывать поток информации так, как это делают на различных уровнях информационной иерархии люди, знающие положение дел и имеющие опыт отбора и оценки информации? Абстрактно такие машины можно вообразить, обучив их критериям отбора. Но такие критерии должны быть постоянными. А в изменчивой и разнообразной реальности все равно нужны люди, которые учитывают перемены и вводят новые критерии в машины. Так что на место людей без машин приходят лишь люди с машинами.

Относительны и прочие достоинства новой системы. Полнота и скорость движения информации являются тут избыточными, а точность ее нисколько не увеличивается за счет машин. К тому же никакая техника не может заменить волевой и оценочный аспект целиком. Тут так или иначе решают люди.

Надо различать цели и интересы людей, вовлеченных в ситуацию управления (управляющих и управляемых), и средства управления. Основные средства суть физическое насилие, манипулирование сознанием людей и распоряжение жизненными благами.

Порядок

Жизнь человейника – множество поступков (действий) его членов. Это множество должно быть как-то упорядочено, чтобы человейник мог жить как единое целое, т. е. должен быть установлен и поддерживаться определенный порядок. Члены человейника должны быть как-то защищены друг от друга.

Порядок может создаваться и поддерживаться сам собой, если существа, образующие объединение, биологически обречены на строго определенную форму поведения, которую они не в силах нарушить. Но люди обладают широким диапазоном поведения от природы и возможностями свободного поведения. В их социальной жизни имеет место большое число ситуаций, биологически непредусмотренных. Так что проблема порядка человейника оказывается первостепенной важности. Для выработки и сохранения порядка необходимо определенное постоянно действующее насилие, ибо сам собой порядок тут не может возникнуть и сохраняться. Эту функцию выполняют все члены человейника, обладающие какой-то долей власти над другими людьми. Но эта их властность должна как-то упорядочиваться. В человейнике эту функцию поддержания порядка берет на себя сфера власти и управления.

Если группа людей небольшая и условия жизнедеятельности примитивны, функцию порядка может выполнить один человек. По мере разрастания человейника и усложнения поведения людей происходит разрастание и усложнение самих органов порядка. Происходит это по общим законам социальной комбинаторики. Происходит сосредоточение функции насилия в сфере власти, с одной стороны, и распределение ее по всем частям и подразделениям человейника, с другой. Организация человейника с этой точки зрения есть организация тотального насилия.

Хозяйство

Хозяйством человейника я называю то, что члены человейника специально создают искусственно (а не находят в готовом виде) и делают регулярно, чтобы добывать и производить средства существования. В хозяйство входит создание орудий труда и искусственных сооружений, разведение домашних животных и выращивание культурных растений, строительство жилищ, изготовление одежды и т. д. – создание материальной культуры, благодаря которой человейник живет.

В силу определения у животных нет хозяйства. У них есть зона, в которой они добывают средства существования. И у людей охота, собирательство и грабеж сами по себе еще не хозяйство. Для хозяйства, повторяю и подчеркиваю, нужно, чтобы люди создавали специально искусственные предметы и делали это регулярно.

На заре человечества почти все население человейника занималось хозяйством. По мере увеличения человейников и роста производительности труда стало расти число людей, которые сами непосредственно не занимались в хозяйстве, а жили за счет того, что делали другие. Эти люди появились прежде всего в сфере власти и в менталитетной сфере, а также как обслуживающие других членов человейника, обладавших властью и богатством. С другой стороны, часть членов человейника, способных содержать не только себя, но и других, относительно сокращалась. Их постоянной функцией в человейнике стало снабжение всего человейника средствами существования. Они образовали особую сферу – хозяйственную. Так что образование сфер власти и хозяйства суть результат единого процесса. Власть смогла образовать особую сферу лишь при условии образования сферы хозяйства.

Производительность хозяйственной сферы долгое время оставалась такой, что основная масса членов даже сравнительно развитых человейников была занята в сфере хозяйства. Казалось, будто это и есть основное дело человейника. Положение коренным образом изменилось совсем недавно, главным образом – уже в нашем веке, особенно заметно – во второй половине века. Число людей, занятых в хозяйственной сфере, сократилось относительно числа людей, занятых в других сферах (в системе власти и управления, в культуре, в науке, в сфере обслуживания и т. д.), настолько, что стало возможно рассматривать сферу хозяйства как одну из многих, причем даже не как главную. В современных наиболее развитых человейниках в хозяйственной сфере занято даже менее 20 процентов работающих. Более того, теперь определяющую роль в жизни таких человейников играет уже не хозяйственная сфера, а другие. Такую эволюцию человейников не могли предвидеть во второй половине XIX века и даже в начале XX века. Иначе марксистский «исторический материализм» вряд ли имел бы такой колоссальный успех.

Люди, занятые в сфере хозяйства, либо вынуждаются другими людьми или обстоятельствами личной жизни снабжать других членов человейника средствами существования, либо делают это добровольно. В первом случае они должны сами иметь какие-то средства существования, чтобы делать то, что от них требуют другие. Им дают возможность жить, чтобы за их счет могли жить те, кто принуждает их к деятельности в сфере хозяйства. Во втором случае они делают свое дело не из любви к другим людям, а с целью иметь что-то для себя. Заботясь о себе, они заботятся о других. И таким путем хозяйство выполняет свою фундаментальную функцию в человейнике: обеспечение человейника необходимыми для его существования материальными благами. Все последующее усложнение и прогресс хозяйства есть развитие (развертывание, дробление, детализация и т. д.) этой основной функции.

Развитие функции хозяйства происходит во многих измерениях. Назову некоторые из них. Можно различить первичный и вторичный уровни хозяйства. Первичный уровень образует все то, благодаря чему члены человейника добывают непосредственно из природы и других человейников и привносят в свой человейник. На этом уровне средства существования поступают в человейник. Вторичный уровень образует то, что члены человейника извлекают из продуктов первичного уровня. Со временем происходит дифференциация на обоих уровнях, так что образуется иерархия уровней.

По другой линии можно различить добывание и производство самого необходимого для жизни людей (для удовлетворения основных потребностей) и добывание и производство сверх этого необходимого (для удовлетворения производных потребностей). В других разрезах происходит дифференциация подразделений хозяйства в зависимости от разнообразия потребностей различных категорий членов человейника, от разнообразия создаваемых предметов потребления и многих других факторов. Происходит также усложнение хозяйства по линии дифференциации этапов производства, производства различных компонентов продукции и т. д. Происходит, наконец, разделение людей на выполняющих хозяйственные функции и выполняющих функции власти и управления в сфере хозяйства, а также установление иерархии вторых.

Многие социальные мыслители (философы, социологи, историки) до сих пор считают сферу хозяйства базисом всякого человейника. Крайний случай такого подхода к человейникам – марксистская концепция. Да и западная идеология упорно навязывает такой взгляд всему человечеству, вовлекаемому в зону влияния Запада. Само собой разумеется, человейник не может существовать без хозяйственной сферы. Но ошибочно утверждать, будто способ организации и степень развитости этой сферы определяет собою все прочие компоненты любых человейников. Одно дело – роль хозяйства в существовании человейника, и другое дело – его роль в организации того или иного человейника в целом. В истории человечества возникали и возникают различные виды человейников и различными путями. И далеко не всегда способ организации и состояние хозяйства определяли все прочие явления человейника. Известны случаи в прошлом и в настоящем, когда формирование человейника начиналось с образования системы власти и последней приходилось создавать хозяйственный «базис». Причем создавать не для того, чтобы стать «надстройкой» над ним, а чтобы использовать его в своих интересах. Так произошло, например, в России после революции 1917 года.

Менталитетная сфера

В примитивных человейниках менталитетный аспект был слит с другими. Делом формирования сознания людей занимались почти все взрослые члены человейника. Причем занимались они этим в процессе деловой и коммунальной жизнедеятельности. Думаю, что в простейшем (как логически, так и исторически) случае человек, воплощавший в себе управляющий орган человейника, исполнял в недифференцированной форме функции власти и управления не только телами, но и «душами» людей. Социальное управление вообще есть управление путем воздействия на сознание людей, а сознание еще не отпочковалось от телесной деятельности в качестве деятельности особого рода. Лишь со временем произошло отпочкование функции «заведования» менталитетом людей в виде функции особых людей.

По мере эволюции человейников происходило разрастание сознания людей, усиление его роли, увеличение числа действий, специфически связанных с сознанием, росла роль познавательного аспекта сознания. Стали появляться люди и организации людей, особой функцией которых становилась деятельность в этом аспекте, изобретались особые средства для этого. Происходила дифференциация различных функций процесса обработки людей, складывались особые ритуалы, обряды. Поскольку это невозможно закрепить биологически, менталитетный аспект должен функционировать постоянно как своего рода замена механизма биологической наследственности – как механизм социальной наследственности (преемственности). Для этой цели в человейнике стала складываться особая менталитетная сфера.

Менталитетную сферу образует часть членов человейника, специфической функцией которых является работа над менталитетом прочих членов человейника. Делом, сходным со специфическим делом менталитетной сферы, занимаются и другие люди, группы, организации. Но они не входят в менталитетную сферу в качестве ее частей. Над человеческим менталитетом в конкретных человейниках работают и другие сферы. Но это не есть их специфическое дело. Менталитетная сфера вмешивается в деятельность других сфер. Но это – не ее специфическое дело.

Менталитетная сфера человейника есть постоянно действующий компонент социальной организации. Люди, занятые в ней, профессионально занимаются менталитетом членов человейника и живут за счет этой деятельности. Они признаны в человейнике в этой роли, не преследуются, а, наоборот, почитаются, имеют авторитет и влияние на людей. Люди и группы людей, занятые в менталитетном аспекте (в аспекте, а не сфере!) и живущие за счет своей деятельности в этом аспекте, но не признанные или даже преследуемые в этом их качестве, в менталитетную сферу не входят.

Задача менталитетной сферы заключается прежде всего в том, чтобы выработать сознание человейника как целого, сохранять его, разрабатывать и приспосабливать к меняющимся условиям жизни людей. Сознание человейника как целого не есть сумма и обобщение сознаний отдельных его членов как по содержанию, так и с точки зрения формы (аппарата). Это – историческое изобретение человейника в множестве поколений. Задача менталитетной сферы, во-вторых, заключается в том, чтобы навязывать это сознание членам человейника, стандартизировать их сознание, сделать их индивидуальное сознание воплощением сознания человейника как целого. И третья основная задача менталитетной сферы – управлять поведением людей путем формирования в них стандартного сознания и воздействия на него. В целом – задача менталитетной сферы – сделать людей способными жить в их человейнике и сохранять его своей жизнедеятельностью как единое целое, а также сделать людей лучше управляемыми и манипулируемыми.

Обработка человеческого сознания есть обучение людей способности оперировать знаками, заполнение памяти определенным образом изготовленными и отобранными знаками, тренировка мозга на определенные операции со знаками, стандартизация мозговой деятельности людей, снабжение людей стандартной «духовной» пищей, тренировка на стандартное знаковое (символическое) поведение, создание символического мира с помощью знаков реального мира, погружение людей в вымышленный символический мир, выпуская их из него в мир реальный лишь в той мере, в какой это требуется интересами самосохранения.

Специфическими средствами выполнения этой задачи являются совокупности идей, особого рода учения. Менталитетная сфера должна изобретать их, хранить, пополнять, исправлять и т. д. Но делать это не ради их самих – сами по себе они ценности не имеют, – а чтобы вбивать их в головы прочих членов человейника. Идеи сами по себе в головы людей не поселяются и тем более не уживаются там долго. Для этого нужен определенный механизм, и он создается в менталитетной сфере. Это – особые люди и их объединения, заботящиеся о том, чтобы рассматриваемые идеи (учения) доводились до сознания всех членов человейника, организующие особые ритуалы для этого, тренирующие людей на определенное поведение в соответствии с идеями.

Менталитетная сфера в своей эволюции прошла путь от одного или нескольких людей до грандиозных организаций из десятков и сотен тысяч человек, от примитивной совокупности знаков и знаковых операций до сложнейших знаковых систем и операций, требующих длительного профессионального обучения. В исходном пункте функции хранителя жизненного опыта и познания, воспитателя, учителя и контролера поведения членов человейника образовывали единый, недифференцированный комплекс и были сосредоточены в ведении одного или нескольких членов человейника, олицетворявших его интеллект. По мере разрастания, усложнения и обогащения менталитетного аспекта происходило отпочкование ряда функций менталитетной сферы в виде функций других сфер – науки, культуры, права, норм морали, этикета и т. п. В итоге за менталитетной сферой осталось то, что было главным в исходном пункте, а именно – обработка и стандартизация сознания членов человейника и манипулирование ими путем воздействия на их сознание. Только теперь – на более высоком уровне развития сознания. В отношении менталитетного аспекта в целом эта сфера взяла на себя роль его организующего ядра и контролера.

Функции менталитетной сферы более конкретно можно классифицировать так: 1) разработка, хранение и вбивание в головы людей определенного мировоззрения и определенной системы ценностей (оценок); 2) вовлечение людей в определенные действия, касающиеся их сознания, принуждение к этим действиям; 3) контроль за мыслями и чувствами людей и организация их на такой контроль в отношении друг друга. Мировоззрение человейника образует совокупность взглядов (представлений) на все то, что так или иначе входит в круг интересов членов человейника, – на окружающий мир, на свой человейник, на человека и т. д. Система ценностей определяет эмоциональное отношение людей к окружающим явлениям и к поступкам людей. Действия, упомянутые в пункте 2, являются средством обработки сознания и поддержания его в должном состоянии. Таковы, например, религиозные обряды, ритуалы, собрания. Контроль за мыслями и чувствами людей не менее важен для человейника, чем контроль за телесным поведением. Порою он достигает чудовищной силы. Он опирается на систему телесных наказаний. Он не есть всего лишь результат злого умысла плохих людей. Он есть необходимое средство самоорганизации и самосохранения человейника. Он превращается в зло, когда превышает меру и становится неадекватным условиям и требованиям самосохранения человейника.

Конец ознакомительного фрагмента.