Глава
2
Настроение следователя Наполеонова испортилось как раз в тот самый момент, когда ему сообщили, что на свалке возле жилого дома найдена Тереза Вениаминовна Майская, пенсионерка, шестидесяти двух лет.
Когда Наполеонов прибыл на место, полиции уже удалось оттеснить толпу и оградить площадку с контейнерами и трупом.
Степан Ордынцев к этому времени уже смирился со свалившимися на него приключениями и на пару с Савелием Маклашевским, первым, откликнувшимся на его призывы о помощи, чувствовал себя главным героем развернувшегося действа.
Наполеонов, не спеша приблизился к работавшим на месте экспертам.
– Ну, что? – спросил он у медэксперта Илинханова.
– Пока ничего, – ответил тот, – сам знаешь, после вскрытия.
– Но хоть от чего она умерла?
– Я тебе и говорю…
– Но предварительно?
– У неё проломлена голова, предположительно, тупым предметом.
– И когда её проломили?
– Предположительно суток двое назад.
Наполеонов прижал к носу чистый белый платок, – запах.
– Так, чего ты хочешь, – философски ответил Зуфар Раисович, – жара.
Вспышки фотоаппарата усиленные поднимающимся всё выше солнцем, заставили следователя на миг зажмуриться.
Но потом он обвёл глазами присутствующих и спросил, – где Незовибатько?
– В квартире жертвы.
– Установили её место жительство?
– Так Тереза Вениаминовна туточки и проживала, – сообщил подоспевший участковый и указал следователю на третий подъезд.
Наполеонов нырнул в прохладу подъезда и спросил, – личность потерпевшей установлена сразу?
– Конечно! – заверил его участковый, – её тут все знают.
– Какие у неё отношения с соседями?
– Да как вам сказать…
– Как есть!
– Недолюбливали они её, – ответил участковый и, подумав, добавил, – мягко говоря.
– За что?
– Языком чесать по делу и без дела любила покойница, – ляпнул участковый.
– Понятно.
– Вот мы и пришли. Это квартира Терезы Вениаминовны.
– Она жила одна?
– Сначала с мужем, – участковый приподнял фуражку и почесал лоб.
– Муж скончался?
– Боже упаси! В бегах он.
– Во всесоюзный розыск объявлен? – грустно пошутил следователь.
– Да зачем же это? – удивился участковый.
– Вы же сказали, что он в бегах?!
– Так это он от Терезки убежал, – простите, от Терезы Вениаминовны.
– Они развелись?
– Этого я не знаю.
– Плохо.
– Виноват!
Войдя в квартиру, Следователь с участковым прошли по длинному коридору и, идя на глухие шумы, оказались в гостиной.
В комнате трудился Незовибатько и ещё один из сотрудников.
– Привет честной компании, – пробурчал Наполеонов и обратился к Незовибатько, – чем порадуешь, Афанасий Гаврилович?
– Убили её здесь, – пробасил криминалист, – а может сама затылком ударилась при падении. На краю комода высохшая кровь. Пальчиков опять же достаточно, следы волочения
– Выходит, что её всё-таки убили, – проговорил Наполеонов, – иначе, зачем труп упаковывать в спальный мешок и выносить из дома.
– Может и выходит, – не стал спорить Незовибатько, – ты следователь, тебе и решать.
Молодой сотрудник, делая своё дело, в их разговор не встревал.
– Ладно, – сказал Наполеонов, – пойду с соседями поговорю.
– Там их Ринат и Дима уже опрашивают.
– Пойду, помогу. А от вас жду завтра результатов экспертизы.
– Ага, – ответил Незовибатько, – а лучше уже вчера.
Вступать в пререкания с экспертом у следователя не было охоты, поэтому он покинул квартиру, заглянув предварительно на кухню. Но переступать порог кухни не стал, так окинул взглядом и убедился, что было не похоже на то, что Майская готовилась к приходу гостей. Ни тебе тарелок на столе, ни чашек. Хорошо бы ещё было заглянуть в холодильник, духовку и мусорное ведро. Но этим займутся эксперты и лишние пальчики на предметах им не к чему.
Участковый ждал его возле входной двери.
– Вы не знаете, у Майской есть близкие родственники? – спросил Наполеонов.
– Кажись, нет. Мать у неё не так давно скончалась. Но для получения информации нам лучше на первый этаж спуститься.
– Это ещё зачем?
– Там живёт Февронья Фёдоровна. Она всё про всех в этом доме знает, так как вселилась в этот дом с момента его заселения.
– А сколько же лет этой Февронье Фёдоровне? – засомневался Наполеонов, подумав о том, что дому никак не менее 60 лет, так сколько же лет долгожительнице.
– Восемьдесят первый годок пошёл, – почему-то вздохнуд участковый.
– И она как?
– Что как?
– Адекватна?
– Вы имеете в виду её умственные способности?
Наполеонов кивнул.
– С головой у старушки всё в порядке. Только ноги болят. На улицу её внучка теперь выводит.
Они спустились на первый этаж и позвонили в квартиру, на которую указал участковый.
Дверь им открыла симпатичная молодая девушка с блестящими каштановыми волосами, заплетёнными в косу, которая лежала на плече девушки.
– Таня, – мы к твой бабушке, – сказал участковый, поздоровавшись.
– Да, конечно, проходите.
– Ты, наверное, в курсе, что Терезу Вениаминовну сегодня нашли…
Участковый запнулся на слове свалка. Но Таня не придала этому значения и ответила, – да, кто же в нашем доме ещё остался не в курсе этого события.
– Вот, – кивнул участковый, – а это следователь…
– Наполеонов Александр Романович.
– Таня, – просто ответила она и привела гостей в маленькую угловую комнатку.
– Бабушка, – позвала она, – тут к тебе из полиции пришли, хотят поговорить о Терезе Вениаминовне.
– Ну, что ж, – отозвался бодрый старческий голос, – пускай проходят. А ты нам чайку принеси.
– Не надо ничего, – начал Наполеонов.
– Я здесь хозяйка, – улыбнулась старушка, – и я решаю, что надо, а чего не надо.
Только тут следователь её разглядел. Она была маленькая, сухенькая, в круглых очках, которые придавали ей сходство с мудрой совой, сидела она в кресле качалке у окна и внимательно его рассматривала. С участковым она, по-видимому, была неплохо знакома, так как кивнула ему приветливо, – здравствуй, Миша!
– Здравствуйте, Февронья Фёдоровна! Я к вам тут следователя привёл. Поговорить надо.
– Проходите, присаживайтесь вон к столу.
В середине комнаты и впрямь стоял небольшой столик, застеленный льняной скатертью, расписанной ромашками и васильками.
А вокруг него стулья с высокими спинками.
Эта скатёрка с полевыми цветами почему-то растрогала следователя до глубины души.
Может потому, что его мать тоже любила льняные скатерти, полотенца и чехлы. А может потому, что от этой комнаты повеяло, казалось, забытым, но таким светлым детством.
Сглотнув комок в горле, он представился, – меня зовут Александр Романович Наполеонов, я следователь.
– А мама, наверное, зовёт вас Шурой, – внезапно произнесла старушка.
Щёки Наполеонова зарумянились.
– Да, это я так к слову, не обращайте внимания, – улыбнулась она ласково, – зовут меня Февронья Фёдоровна Полякова. Вы присаживайтесь.
Участковый неуклюже разместился за столом. А Наполеонов взял стул и поставил его рядом с креслом хозяйки.
– Вы ведь давно живёте в этом доме? – спросил он.
– Да, с тех пор, как его построили и заселили.
– Наверное, вы знаете почти всех жильцов этого дома?
– Без почти, – улыбнулась женщина.
– Что?
– Знаю не почти всех, а просто всех.
– Это хорошо, – кивнул Наполеонов.
– Значит, вы и Терезу Вениаминовну Майскую знали?
– Да, когда они с родителями здесь поселились, Терезе было два года.
– Вы и родителей её помните?
– Конечно.
– А где они сейчас?
– Мать Терезы недавно умерла и оставила ей хорошую квартиру.
– То есть мать Майской с ней не жила?
– Не жила.
– И с каких пор?
– Тереза, как раз собиралась первый раз замуж и её мать переселилась к своей двоюродной сестре. Та была женщиной одинокой и хворой. Когда её не стало, квартира стала собственностью матери Терезы. В ней она и жила.
– То есть с дочерью не съехалась.
– Нет, она не желала жить с зятьями и по-моему поступила очень разумно.
– Вполне, – согласился следователь.
– Но с дочерью она продолжала поддерживать отношения?
– Естественно. Тереза покупала матери последнее время продукты и часто ездила к ней. Даже ночевала у неё по нескольку раз в неделю.
– То есть Майская была хорошей дочерью?
Полякова задумалась, а потом ответила, – мне трудно дать вам однозначный ответ. Тереза порой сильно ссорилась с матерью, но когда та заболела, не бросила её, помогала и заботилась.
– А что вы знаете об отце Майской? Он жив?
– Это мне неизвестно. Отец Терезы сбежал от жены очень давно, когда Терезе было 10 лет.
Лично я помню его человеком праздником. Настроение у него ухудшалось только при виде жены. Друзья и соседи звали его Витамин Витаминович, уверяя, что общение с Вениамином действует на людей так же благотворно, как витамины при авитаминозе.
– Но семейная жизнь у Майских закончилась крахом, несмотря на чудесный характер мужа? – спросил Наполеонов.
– Увы, – вздохнула Февронья Фёдоровна. – На жену и дочь Вениамину подействовать не удалось. Он долго терпел, но однажды ночью соседи услышали крики и увидели Вениамина, убегающего в трусах и майке с одним чемоданом в руках.
Впрочем, и чемодан Вениамин утратил, когда жена, как разъярённая фурия стала нагонять его. Вениамин кинул чемодан жене под ноги, она споткнулась об него и упала, чемодан раскрылся. Пока жена собирала его, надеясь найти деньги Вениамина, сам Вениамин успел убежать.
В чемодане же были только две старые майки, рубашка, пара трусов и три пары заштопанных носков. Жена на Вениамине экономила, считая, что он вполне может обходиться и заштопанными вещами.
Люди говорили, что девочка проснулась от криков родителей, – продолжала Полякова, – и, выбежав на улицу, побежала вслед за отцом. Но, увы, когда Тереза добежала до дороги, она обнаружила возле бровки, только стоптанные тапочки отца.
По всему было видно, что кто-то из проезжающих таксистов или частников сжалился над Вениамином и увёз его.
Больше никто Вениамина не видел. Близкий друг его Станислав Усов рассказывал, что он завербовался на Север и даже матери не оставил адреса, опасаясь, что изощрёнными пытками жена выбьет его координаты из свекрови.
– А у вас есть адрес матери Вениамина Майского?
– Господь с вами, молодой человек, этой старой женщины, должно быть, давно нет на белом свете.
– Но дом свой она должна была оставить здесь, в смысле на этом свете.
– Вы правы, – вздохнула Полякова, – мать Вениамина жила в Сиреневом пяточке, дом 15.
– Ну и память у вас! – восхитился Наполеонов, -кстати, я никогда и не слышал об этом пяточке.
– За этой небольшой улицей тянется овраг, заросший сиренью. И мы ещё девчонками бегали туда по весне, – Февронья Фёдоровна тихо вздохнула.
– Ну, вот видите, – сказал Наполеонов, – если мне не удастся поговорить ни с кем, кто знал Вениамина, так хоть сирени для матери нарву.
Полякова хотела что-то ответить или о чём-то спросить, но тут открылась дверь и вошла Таня с подносом уставленным чайными чашками, чайником и несколькими вазочками.
– Вот и чай прибыл, – сказала хозяйка, прошу к столу.
– Мы вообще-то торопимся, – проговорил следователь, но взглянув на участкового и уловив его укоризненно просящий взгляд, решился, – ну, что ж по одной чашечке и выпить можно.
И они вдвоём с капитаном Трофимовым сами не заметили, как опустошили весь чайник и схрумкали почти все печенья домашнего приготовления.
– Видно, Таня пекла, – подумал следователь.
– Капитан, ты часто квартиры обходишь, поинтересовался Наполеонов.
– Когда как, – отозвался Трофимов.
– И везде так привечают?
– Ага, – хмыкнул капитан, – на днях у Крюковых чуть бутылкой по лбу не приложили.
– Да, – неопределённо протянул Наполеонов.
Опрос соседей оперативниками мало чем порадовал. Все, как воды в рот набрали. Было ясно, что народ Майскую не любил.
.Соседка из квартиры напротив заявила, что в гости к Терезе давно никто не приходил. Родственники с ней знаться давно перестали.
На вопрос где эти родственники и как их звать, пожимание плечами.
Ринату Ахметову удалось разыскать двух старичков старожилов из соседнего дома, которые когда-то хорошо знали Вениамина Майского. И запомнили его человеком, неунывающим ни при каких обстоятельствах.
На вопрос оперативника, – что же этот оптимист сбежал от жены и дочери, ответили, что никто не может жить в одном омуте с двумя крокодилами.
– То есть дочка, Тереза Майская тоже была не сахар?
– Это вы верно, молодой человек заметили, хуже хины была Терезка, упокой её душу грешную.
– Так уж и хуже хины? – не унимался Ринат.
– Вот тебе крест!
А второй добавил, – хина горькая, но лечит, а эти две кого хочешь, могли искалечить без всяких подручных средств, одним языком.
В это время следователя разыскивал старший лейтенант Дмитрий Славин, но столкнулся он с ним только на выходе из подъезда. Можно было бы сказать – нос к носу. Но реалистичней – нос к пуговице. Так как следователь с его невысоким ростом как раз утыкался Славину в верхнюю пуговицу.
– Александр Романович! – обрадовался старший лейтенант.
– Чего ты орёшь, как оглашенный! И чуть по стенке меня не размазал.
– Я нашёл!
– Чего? Вчерашний день?
– Нет! Подозреваемого!
– Идём отсюда.
– Куда?
– На улицу выйдем. Ты же не хочешь, чтобы о твоих подозрениях через пять минут весь подъезд знал.
– Я, думаю, они и так знают, – смущённо пробормотал Дмитрий.
– Ты что всех оповестить успел? – подозрительно уставился на него следователь.
– Да, нет! Они сами?
– Как это сами? Докладывай! – тем временем они уже дошли до лавочки на отшибе и сели.
– Значит так, обхожу я квартиры. Открывают немногие.
– Почему?
– Так на работу разбежались, по делам.
– А.
– А те, что отпирают, запираются.
– В смысле? Дверь у тебя перед носом закрывают?
– Да, нет! Не хотят рассказывать. Но в одной квартире мне повезло несказанно! Я там на одну шуструю старушку наткнулся. И она мне такое рассказала!
– Ты короче можешь?
– Сложно. Но постараюсь. Значит так, сидим мы с бабулей этой на её кухне. Пьём чай. Она рассказывает. А я крендели уписываю и на ум мотаю.
Наполеонов про себя подумал, что ему и в голову не приходило, что этот ореховоглазый мальчик из интеллигентной семьи может любить крендели.
– Хотя почему бы и нет, вздохнул следователь, – и к тому же ради того, чтобы получить нужную информацию может понадобиться и лягушку съесть. И съешь ведь! Тьфу ты! Хотя французы вон едят и ещё нахваливают.
Славин тем временем рассказывал, что, по словам старушки, последней сплетней Терезы была версия о том, что своих двойняшек Катя Ковригина родила не от мужа своего Родиона, а от соседа Гриши. Григория Покровского.
У твоей свидетельницы имя, отчество, фамилия есть?
– Есть! Евдокия Никифоровна Лопырёва.
– Вот. А то развёл мне тут ОБС.
– Чего? – не понял старший лейтенант.
– Название самой безотказной организации поставляющей информацию правоохранительным органам. Ну и иным интересующимся.
– А что есть такая? – не поверил Славин.
– А как же!
– И как расшифровывается аббревиатура?
– Одна бабушка сказала
– А… – рассмеялся лейтенант.
И став серьёзным, уверенно сказал, – моему источнику можно верить.
– Ну-ну.
– Все слышали, как убить за это Терезу обещали и Родион и Григорий. Но насколько известно общественности, активные действия приняла только Зоя Степановна – жена Гриши. Она подкараулила Терезу на лестнице и сильно побила её, даже клок волос выдрала. А синячище под глазом, по словам Лопырёвой, поставила ей такой, что Тереза могла бы несколько дней освещать двор вместо уличного фонаря.
– Ты хочешь сказать, что люди видели, как они дрались?
– Видели и даже аплодировали. Как мне сказали, все болели за Зинаиду и кричали, – давай, Зина! Давай!
– И гражданка Майская не написала заявление в полицию?
– Вроде, нет… Да и зачем?
– Как это зачем? – рассердился следователь.
– Вы не сердитесь, Александр Романович, но говорят, что Тереза Вениаминовна и здешнему участковому насолила, так что он, если что заявление её под сукно бы положил.
– Безобразие!
– Возможно. Но зло должно наказываться.
– Ты мне тут проповеди не читай! Человека убили.
– Ну, убили.
– Что значит, ну убили? Славин!
Оперативник промолчал.
– Надо проверить алиби обоих семейств.
– Уже проверил, товарищ следователь.
– Так быстро?
– Соседи сообщили, что Коврины всем семейством отправились на дачу к свекрови по случаю получения отпуска главой семейства.
– А Покровские?
– Григорию дали с работы путёвку в местный санаторий и он прихватил с собой жену Зинаиду.
– Повезло им, – сказал следователь.
– Да, – согласился Славин, – а то прилипли бы мы к ним… – оперативник оборвал фразу под неодобрительным взглядом следователя.
– Но всё равно надо проверить, не отлучался ли кто-то из них с места отдыха, – наставительно проговорил Наполеонов.
– Проверим.
Ну, чего тебе ещё? – спросил следователь, заметив, что лейтенант хоть и поднялся со скамьи, но не уходит, топчется рядом,
– Я так думаю, товарищ следователь, нам теперь надо все сплетни, что она распустила собрать и на ус намотать!
– Ладно, иди, наматывай, – махнул Наполеонов, и Славин мгновенно исчез.
Соседи упорно твердили, что никто к Терезе не ходил. Но откуда же там взялись отпечатки…
Брать отпечатки у всех жителей двора нереально, любая лаборатория зашьётся.
Но, по всему прав старший лейтенант, придётся работать со сплетнями и искать, кого же так достала Тереза.