Глава шестая
Что случилось в конце видео?
Вы такие милые. Я вас обожаю.
Лэси, ты тут просто улет! только забыла добавить инфу о косметике…
О, тысяча извинений! Проверьте информационную панель:)
ВЫ – МОЯ ЛЮБИМАЯ ПАРА.
Он так на тебя запал, что это даже не смешно.
А КАК ОН НА ТЕБЯ СМОТРИТ.
Никогда еще я так не радовалась выходным. Целых сорок восемь часов без подмен, лажи и возни с угрюмой рок-звездой.
Вчерашний рабочий день оказался лучше всех. Три часа Тайлер провел вместе с Эмили за ланчем: они работали над первой частью его интервью. Мы могли делать что угодно. Я сняла шесть тьюториалов.
– Подойдет в «Старбакс» или как батут, – говорит мама, оглядывая мебель в салоне. Она убеждена, что каждый новый предмет, появившийся здесь, отпугивает покупателей от «Созданий Дафны».
– Тебе кажется, – отвечаю я, возвращаясь от холодильника в ее кабинете с двумя большими тарелками салата из авокадо в руках. Но боюсь, она права. В магазине никого нет, кроме покупателя, который смотрит в углу телевизор. Хотелось бы верить, что он пришел купить диван, но я уверена, он сидит здесь потому, что жена запрещает ему смотреть футбол дома.
Мама начала бизнес с нуля, а папа помог ей, вложив в магазин все свои сбережения. Я знаю, они подавлены, но вести свое дело вообще нелегко. Скоро все непременно наладится.
Мама вздыхает, заправляя темную прядь за ухо.
– Расскажи о твоей первой неделе в журнале.
– Я там только три дня, – объясняю я.
– Наверное, весело, – ее взгляд скользит по мне и снова опускается в салат. – Папа видел твой новый ролик?
Я встряхиваю бутылочку соуса.
– Не думаю. Он сейчас в городе, встречается с людьми насчет выставки-ярмарки.
– Хорошо. – Она задумчиво жует, потом добавляет: – Знаю, это странно. Когда ты сказала, что будешь работать с Тайлером Лэнсом, я не ожидала, что вы так…
Не молчи, мам.
– Да?
– Сблизитесь, – наконец говорит она.
Я ворошу салат, пытаясь найти томаты черри. Почему рестораны всегда их жалеют?
– Когда сидишь рядом, поневоле сближаешься.
– Мне казалось, вокруг него куча народу. Какие-то барьеры. А он такой открытый…
Я пью воду.
– Думаю, в этом суть – забыв о помощниках и властных представителях, быть собой.
– Став собой, он много флиртует, да? – она продолжает задумчиво жевать.
– Мам, я никогда не свяжусь с кем-то вроде Тайлера Лэнса. Я – не идиотка.
– Знаю. Но он на тебя так смотрел…
Мое сердце против воли делает сальто. Я тоже это заметила. И вырезала кучу взглядов, которые он бросал на меня. Да, видео Фелисии лучше моего в миллион раз, но он едва взглянул в ее сторону, что бы она ни говорила.
– А ты заметила, как он испортил мое видео?
Мама хмурится.
– Что там случилось?
Я вырезала ту часть, где Тайлер берет гитару и уходит, и видео обрывается после моего рассказа о тыкве с макияжем. Из-за этого я выгляжу как псих.
– Он так и не ответил на последний вопрос. Джордан может его побрить, Фелисия – решить с ним задачки по математике, но одно осеннее воспоминание – это слишком.
Мама не знает, что ответить. С долгим «хммм» она качает головой.
– Не позволяй ему приближаться к тебе. Работай, помня о своих целях.
Я протыкаю вилкой последний томат.
– Это трудно, когда он – моя работа.
Мы молча заканчиваем обед. Мама берет пустые контейнеры из-под салата и выкидывает их в корзину с мусором. Стоя спиной ко мне, она замечает:
– Ты тоже с ним флиртовала.
О боже!
– Он гость моего канала, конечно, я рада ему. Это называется быть любезной. Кроме того, он – первая знаменитость, с которой я говорю. Может, я и была немного очарована, но, мам, я ни за что на свете не влюблюсь в него, пусть он и суперзвезда.
– Знаю, милая.
– Тогда почему ты выглядишь такой взволнованной?
– Видишь ли, – она пожимает плечами, – не всегда это зависит от нас.
Еще видео с Тайлером Лэнсом, ну пожалуйста!!
Ох, и как он может быть таким красавчиком??
Лэси, как он пахнет? Народ хочет знать!!:)
Я испытала легкое облегчение, когда Синт уехала в город на час раньше меня. Я выбрала поезд на восемь, чтобы побыть одной. Если уж мама заметила, что Тайлер флиртовал, не хочу знать, что увидела Синт.
Мои подписчики и так обсуждали нас на все лады.
– Наслаждайся, Лэси, сегодня твой день, – говорит Кендалл, летая по гримерке как метеор. – Я рада, что ты решила помочь. В съемках – вся моя жизнь. Готова поработать визажистом? – она качает головой, не закончив предложения.
Я еще не видела ее такой бодрой. До меня доходит, что сейчас я наблюдаю за Кендалл в ее родной стихии. Сегодня у Тайлера фотосессия для обложки журнала. Фелисия и Джордан на подхвате в других отделах. Они работают со стилистами, подбирая Тайлеру гардероб.
Я смотрю, как Кендалл наполняет чашу водой и ставит ее рядом с черными тенями для век. Я знаю этот трюк. Если намочить экстратонкую кисточку и использовать черные тени, эффект будет лучше, чем от жидкой подводки.
– Сколько снимков нужно сделать? – спрашиваю я, выравнивая ватные палочки.
– Несколько. Фото на обложку – целое событие, оно займет весь день. Остальные сделаем в течение месяца. Эти будут поменьше – для статей и онлайн контента. Вот так.
Она роется в выдвижном ящике с личными кисточками. Они – в специальном держателе, помогающем сохранить их форму и первоначальное состояние. Молча раскладываем их по местам. Тишину нарушает звук отрывающейся липучки – мы вынимаем кисточки из держателя. Складываем все кисти для нанесения тональной основы в одну чашу, в другую кладем скошенные кисти для стрелок. Кендалл опускает кисточки для губ на край подноса – они такие короткие, что все равно упали бы на дно чаши.
– Я правда думаю, что тебе не нужна моя помощь. То есть я бы помогла, но, как я уже говорила, я никогда не делала макияж другим людям. Даже моя лучшая подруга только тушью пользуется. Хотя я убедила ее нанести немного бронзера на случай если Блейк Кингстон вставит ее в номер.
Кендалл помедлила.
– Твоя лучшая подруга работает в «Добром вечере»?
Я киваю.
– Ух ты. Здорово, – она ставит щеточку для бровей в чашу вверх ногами.
– Тебе нравится их шоу? Думаю, она может поделиться билетами…
Эмили входит в комнату. Она улыбается мне.
– Лэси, подготовка к съемкам не входит в твои обязанности, – она уходит, маня меня за собой. – Поторопись. Ты нужна на площадке. Студия на десятом этаже. Все остальные уже на месте.
Я смотрю на Кендалл.
– Я могу помочь…
Она подмигивает мне.
– Иди. Увидимся в пять.
В огромной студии кипит жизнь – от этого она кажется меньше. У дальней стены большая декорация – чередование белых и серых полос. Ассистенты режиссера подкатывают к ней маленький рояль. Помощник фотографа раскладывает огромные рассеивающие зонты.
Тайлер зависает в углу, смеется и болтает с двумя роскошными моделями, теми самыми, чьи фотографии я видела в пятницу. В реале они куда красивей и так и виснут на нем. Обе в джинсах и белых топиках, открывающих идеальные загорелые животы. Они такие высокие, что я думаю, не понадобится ли мне стремянка.
Заняв место между Джорданом и Фелисией, я устанавливаю штатив и камеру.
Стилист Кристал на целый день покинула кабинет. Такой я и представляла себе главу отдела мод – невероятно стильной, вплоть до Маноло из новой коллекции. Она одета в черное, серебряный ремень – единственный штрих, разбивающий ансамбль. Ее иссиня-черные волосы стянуты в классический гладкий узел.
Фелисия бежит к ней, победно размахивая сантиметром.
– Нашла. Я хочу еще раз измерить обхват груди.
– Мы уже измеряли на прошлой неделе, – говорит Кристал, сверяясь со смартфоном.
– Еще раз, для точности.
Фелисия разглаживает воображаемую складку на своем маленьком черном платье и идет прямо к Тайлеру. На ней туфли телесного цвета на шпильках и пурпурные очки. Волосы зачесаны наверх – так, что видно больше темных прядей, чем осветленных. Я чувствую, что оделась слишком просто: белые леггинсы, свободный топик небесно-голубого цвета, белые сандалии.
Модель-брюнетка хмурится, когда руки Фелисии проходят под руками Тайлера: она снимает мерку и даже не смотрит на сантиметр. Практически обнимает его сзади. Тайлер смотрит по сторонам. Видит меня и шепчет:
– Помоги.
Я смеюсь.
Закончив с установкой камеры, бегу помогать Кендалл. Она катит по коридору пару тележек. Я забираю одну и стараюсь идти осторожней, чтобы не уронить косметику.
– Модель номер один? – говорит Кендалл, паркуясь у кресла режиссера. – Скажи, когда будешь готова.
Фелисия неохотно убирает руки от Тайлера и идет ко мне.
– Пресс как скала, – шепчет она громко. Джордан снимает вешалки с мужской одеждой и столы, на которых лежат стопки рубашек.
Закончив, он присоединяется к нам. Хватает ватную палочку – стукнуть нас по головам.
– Нужна ваша помощь, дамы.
– Почему это мы должны тебе помогать? – спрашивает Фелисия, осматривая ноготь.
– Ой, да ладно, – он кладет руки нам на плечи. – Я – мальчик из Калифорнии, нью-йоркский девственник. Кэндис приезжает на следующей неделе, и я хочу показать ей окрестности. Помогите с выбором.
Я выбираюсь из-под его руки.
– Представление на Бродвее?
Фелисия стряхивает другую, распахнув глаза.
– Ну, даже не знаю. Пикник в Центральном парке? Поездка на пароме? Миллион восхитительных ресторанов? Смотровая площадка Рокфеллер-центра?
– Ух ты. Помедленней. – Он хватает карандаш для губ из тележки с косметикой и записывает все на руке. – Спасибо. Должно помочь. Мне трудновато такое придумывать. Некоторые из нас должны ради дам из кожи вон лезть.
Он указывает на Тайлера, который, замечаю я, смотрит на нас.
– Не все могут, как некоторые, привлекать женщин одним фактом своего существования, – он поворачивается к нам. – Вы, девочки, местные?
– Почти, – говорю я. – Живу на Лонг-Айленде. Никогда особо в город не ездила.
– Я из Коннектикута, переехала в Джерси с отцом после развода, – Фелисия снимает нитку с подола платья. – Первый раз я увидела достопримечательности Нью-Йорка вместе со своим бывшим. Ему нравились милые свидания в духе ромкомов. Вся эта дрянь. Стоять на скалах, изображать «Титаник» на пароме. Но…
Она качает головой.
– Но, знаете, Ютьюб победил.
– Именно, – говорит Джордан. – На нем можно найти кого-то вроде Кэндис, богини Интернета.
Пока они говорят об отношениях, я молчу.
– Иногда я вообще не понимаю, что значит быть популярным в сети, – замечает Фелисия. – Мы и знамениты, и нет. Наши подписчики требуют от нас шоу, и мы его делаем, ведь именно благодаря этим людям мы стали популярными, но все они хотят разного. А иногда такого, чего мне совсем не хочется.
– Как если бы тебя разрывали на миллион кусков.
– В двух миллионах направлений, – добавляет Фелисия.
– Мы, типа, заложники славы, – размышляет она. – Неважно, какую работу я получу потом, она не может быть лучше Ютьюба.
– А если нами заинтересуется «Стеклянный Куб», наша жизнь, земная и загробная, совершенно устроится, – замечает Джордан.
– Не говори, – смеюсь я. – Мои родители умрут от счастья, если я заключу с «Кубом» контракт.
В прошлом году, пока мой компьютер был в ремонте, я пару дней пользовалась папиным и видела «Стеклянный Куб: истории успеха» в последних открытых вкладках.
– Не кажется ли вам, что порой вы слишком легко переходите в режим Ютьюба? – Джордан облокотился на тележку, катая ее туда-сюда.
– Режим Ютьюба? – спрашиваю я.
– Да, – отвечает Фелисия. – Например, голос внезапно становится громким и звонким, когда покупаешь в «Старбаксе» чай. Или, гуляя по магазинам с подругой, примеряешь платье, кривляясь перед зеркалом как в «Прикиде дня».
– Или к тебе приходит кузен лучшего друга. Он на самом деле крутой, вы поладили. Но вместо того, чтобы добавить его в друзья на Фейсбуке, ты предлагаешь ему подписаться на твой канал. Это – режим Ютьюба, – говорит Джордан. – Я почти забыл, как быть собой.
– А я не знаю, где кончаюсь я и где начинается девчонка из ПроглотиЭто, – замечает Фелисия.
С минуту мы молчим. Я никогда особо об этом не думала. ЛэсиБлаш всегда была мной, а я – ею. Разве между нами должна быть граница?
– Модель номер один? – зовет Кендалл в третий раз. Она стоит у рояля, скрестив руки на груди, притопывая ногой. – Будет просто прекрасно, если ты ко мне присоединишься.
Блондинка неохотно отрывается от Тайлера, идет к Кендалл, резко садится – несмотря на ее малый вес, стул под ней сильно трясется – и закидывает одну худую ногу на другую.
– Лэси, – зовет Кендалл. – Займешься пока кожей Тайлера?
Я застываю на месте.
– Я думала, я буду работать с одной из моделей.
– Они уже сбили нам график своей болтовней, – она бросает резкий взгляд на модель номер один, которая уже возмущенно закатила глаза. – И нам нужно торопиться. Мне очень жаль.
Кендалл начинает накладывать основу под макияж так густо, что кажется, она осыплется как штукатурка, если модель вспомнит как это – улыбаться.
– Я рассчитываю на тебя!
– Без проблем, – говорю я (хотя они есть, и еще какие) и медленно подхожу к Тайлеру. После того, что он сделал в пятницу, мне меньше всего хочется быть с ним рядом. Брюнетка все еще с ним, периодически касается его руки, пока они болтают. Их разделяет только гитара.
Теперь мне нужно быть профессионалом. Может, я не могу не трогать его, но могу эмоционально закрыться. Никакой дружеской болтовни. Все что мне надо – сделать видео как можно лучше и поднять рейтинг каналу.
Я беру бронзер Too Faced Chocolate Soleil и большую кисть для пудры с подноса.
– Простите? – говорю я, прерывая беседу о распитии шампанского «Кристалл» на одной из вечеринок в Лос-Анджелесе, закончившейся вмешательством полиции. – Пора начинать.
Тайлер прекращает бренчать, снимает с шеи ремень и кладет гитару на ближайший стол.
Я открываю пудреницу и глубоко вдыхаю. Это один из моих любимых бронзеров – матовая пудра прохладного тона, пахнущая горячим шоколадом. Модель номер два пихает Тайлера локтем, кивком указывает на меня. Мне бы смутиться от того, что меня застали нюхающей косметику, но я чувствую только жалость, ведь они не могут понять всей прелести пудры, пахнущей как десерт. Не обращая внимания, я начинаю наносить пудру на виски и скулы Тайлера.
Кендалл кричит:
– Модель номер два? Если подойдешь в течение пары дней, будет здорово.
Девушка, надувшись, идет к Кендалл, и мы с Тайлером остаемся вдвоем.
– Привет, – говорит он.
– Привет. Можешь… – я указываю на потолок.
Он чуть поднимает голову, и я встаю на цыпочки, чтобы дотянуться до его лба.
– Это Лалабель.
Я прекращаю наносить бронзер, не зная, зачем он это говорит.
– Что?
– Модель номер два. Ее зовут Лалабель.
– О. Ясно.
– А другую – Эвери.
– Очень мило, но почему ты рассказываешь мне об этом? Я ведь только с тобой сегодня работаю. – Чтобы завести разговор? Дать понять, что модели – единственный тип девушек, с которым он встречается? Без шуток.
Тайлер засовывает руки в карманы джинсов.
– Потому что. Если мне пришлось узнать их имена и истории, тебе тоже нужно. Каждый контакт важен.
– Избавь меня.
– Лучше ты избавь меня. Не торопись.
Почему это я должна облегчать его жизнь, если он даже на десять вопросов ответить не может? Я начинаю работать медленней – пара касаний консилером под глазами.
Он медленно опускает голову.
– У нас получилось отличное видео. У тебя полно лайков.
Он это серьезно? Я швыряю консилер в тележку и ищу гель для бровей.
– А ты правда его смотрел?
– Конечно. Ты хорошо над ним поработала.
Я пожимаю плечами.
– Фелисия дополнила «Назад в школу» спецэффектами. Кометами.
– Не смотрел.
– Ах. А ты не заметил, что у нашего видео нет финала?
Он хмурится. Моя рука соскальзывает и немного геля для бровей размазывается по виску. Возможно, он настолько ушел в себя, что даже не понял, что сделал.
– Мы веселились, а потом, когда я спросила тебя о любимом осеннем воспоминании, ты просто ушел.
– А. Ты об этом. У меня был важный телефонный разговор.
Он лжет. Его мобильник все время лежал на столе. Не светился, не вибрировал, не пищал. Ни разу.
– Все нормально.
Зачем мне его доставать? Все, чего я хочу, – пережить это лето, не попадая больше в неловкие ситуации. Указательным пальцем я легонько касаюсь его виска – стираю гель – и отхожу на шаг, разглядывая результат. Втираю бронзер Too Faced Chocolate Soleil ему в кожу – очерчиваю линию подбородка теплой ладонью. Он закрывает глаза, переминаясь с ноги на ногу.
– Извини, – бормочу я, когда мои пальцы спускаются по его шее. – Нужно убедиться, что нет видимого перехода между бронзером и кожей.
– Ничего.
Кристал встает между нами, Фелисия кружит около Тайлера на своих каблуках.
– Мне не нравится рубашка, – размышляет вслух Кристал, постукивая красным ногтем по подбородку.
– Рубашка от Hugo Boss цвета шартрез будет прекрасно контрастировать с черным и белым.
Кристал кивает, находясь под впечатлением.
– Хорошая мысль, Фелисия. Не хочешь сбегать в комнату образцов и принести ее?
– Уже лечу, – Фелисия исчезает.
Я вздыхаю с облегчением. Моя работа закончена. Больше никаких разговорчиков, пока я втираю тональник в его кожу. Я отправляюсь выключить камеру. Лучше поберечь батарею для остальной съемки. Кендалл делает макияж быстрее молнии. Эмили поблизости, придирается по мелочам, но визажистка не обращает внимания. Она на своем месте. У Эвери золото на веках и льдисто-серебряный градиент без подводки. Алебастровую белизну ее кожи подчеркивает яркая рубиновая помада. Моя идея, с гордостью узнаю я. Образ Лалабель – в духе глэма семидесятых. Лиловые веки и темно-баклажанный градиент, а еще самые шикарные стрелки, которые я только видела. Я настолько поглощена тем, как Кендалл рисует их, что не понимаю, что Тайлер стоит за спиной, пока он не кашляет, толкая меня под локоть.
– Я знаю, я – лузер, и пойму, если ты не захочешь помогать, – он подходит ближе. – Но этот цвет, шартрез, это немного… не мое.
Его голос звучит тихо и монотонно. Он машет рукой, пытаясь объяснить. Как будто Фелисия и Кристал плетут против него заговор на чужом языке, а я – переводчик.
– Да уж. Противный зеленовато-желтый оттенок, – я морщу нос. – Хуже нет.
– Мммм. Не хочу выглядеть как чья-то рвота, – он указывает на стол, где лежат стопки рубашек. – Эти ничего. Нормальные.
Я медленно иду к столу, встаю у края. Он присоединяется, и мы осматриваем рубашки.
– Пожалуй, ты прав, – я тянусь за голубой рубашкой с пуговицами на воротнике и протягиваю ее Тайлеру. – Я бы выбрала эту. Но что я понимаю?
– Думаю, ты понимаешь больше, чем хочешь показать.
То, что случилось дальше, происходит так быстро, что я едва успеваю это увидеть. Он стаскивает с себя черную рубашку, бросает ее на пол и… вау! Ладно, похоже, Фелисия была права. Пресс у него впечатляющий. В реальности еще рельефней, чем на фото, и теперь я осознаю три вещи: как здесь жарко от освещения, как трудно дышать (вдох и выдох – кажется так) и как я хочу все еще пудрить его шею, спускаясь ниже и ниже…
– Это моя работа!
Фелисия отталкивает меня в сторону (и вырывает из моих грез), в ее руках – вешалка с Hugo Boss. Она появляется, когда Тайлер накидывает голубую рубашку на плечи. Видя это, Фелисия издает странный звук – нечто среднее между писком и рычанием.
Все смотрят на нас.
– Ну? Почему это ты делаешь мою работу? – зло спрашивает Фелисия.
Я краснею. На моем лице в эту минуту можно печь зефир.
– Я не…
– Кристал послала меня за ней, – Фелисия встряхивает рубашку цвета шартрез так сильно, что та чуть не падает с вешалки. – Возвращаюсь, а ты уже обо всем позаботилась. Это я должна была одевать Тайлера Лэнса.
Мечты о подружке с Ютьюба, видимо, в прошлом.
– Да я даже не поняла, как это получилось.
Эмили выходит на сцену. Я отхожу от Тайлера и плетусь к камере.
Тогда он говорит:
– Успокойтесь. Я попросил Лэси переодеть меня.
Эмили переводит взгляд с меня на Тайлера.
– Ты попросил ее?
Его губы кривятся в улыбке – он кашляет в кулак, чтобы остаться серьезным.
– Да, потому что шартрез – ужасен.
Я пытаюсь сдержаться, но уголки губ ползут вверх.
– Лэси, в следующий раз дай Фелисии делать ее работу.
– Конечно.
Все заканчивается так же быстро, как началось. Фелисия с фырканьем уносится прочь. Парень из съемочной группы передвигает отражатель. Люди снова болтают. Кендалл все еще занимается Лалабель. Посылает мне сочувственную улыбку.
– Спасибо, – говорю я Тайлеру, возясь с тележкой, полной косметики. Все, чего я хочу, – уйти отсюда и, спрятавшись в гримерной, снять несколько тьюториалов. Вернуться в свою среду. К сожалению, впереди еще целый день влогинга.
– Всегда пожалуйста, – стоя передо мной, Тайлер застегивает рубашку. Так медленно, что можно умереть. Прежде чем я успеваю захлопнуть крышку пудреницы, он наклоняется и нюхает бронзер Too Faced Chocolate Soleil Bronzer, почти касаясь моих волос. – Приятный запах.
– Предположительно шоколадный, – я говорю глупости, потому что не знаю, что еще сказать.
– И мне нравится новая рубашка, – продолжает он громко. Слишком громко. Привлекая внимание Фелисии. Она стоит в углу, повторяя все, что случилось, усталому техническому редактору.
– Здорово, – мямлю я, надеясь, что он поймет намек и будет говорить тише. – Она подчеркивает твои глаза.
Это неправда, но у меня появляется чувство, что он не может жить без чужого восхищения. Как странная рок-версия феи Динь-Динь: погибнет без восхищенных взглядов.
– Эй, – мягко говорит Тайлер и, легонько коснувшись пальцем моего подбородка, заставляет меня посмотреть на него. – У меня карие глаза.
От искры, рожденной его прикосновением, взглядом, улыбкой и нашей близостью, я вздрагиваю и роняю кисточку для пудры.
– О, круто. У меня тоже, – я поднимаю кисточку и опускаю ее в дезинфицирующий раствор.
Ну да, круто. Теперь все кончено. Я дернулась от его прикосновения, и он может внести меня в список своих побед. Похоже, Тайлер не остановится, пока каждая женщина вокруг не начнет краснеть и спотыкаться как дура.
Фотограф появляется как раз вовремя. Она подскакивает к нам, толкая меня назад.
– Превосходно, дорогая, спасибо. Тайлер Лэнс! – она немелодично растягивает его имя. – Мы тебя заждались.
– Супер, – твердо говорит он и, изогнув бровь, беззвучно шепчет мне снова: – Помоги.
– Наслаждайся, – так же беззвучно отвечаю я.
Кендалл отходит в сторону – в руках косметика, на случай если капля пота разрушит ее работу. Фелисия, Джордан и я занимаемся камерами. Снимаем студию и все происходящее.
Я пытаюсь снова извиниться перед Фелисией, но она все еще избегает меня.
Я гляжу через линзу, как Тайлер подмигивает Лалабель. Модели радостно виснут на нем, пока он сидит за роялем или стоит, прислонившись к стене. Он превращается в сексапильного рокера так быстро, что им невозможно не восхититься. Если Джордан прав насчет режима Ютьюба, думаю, каждый из нас возводит стену между собой и миром. Не знаю, почему Тайлер позволил мне заглянуть за свою.